***
Еще до того, как Уилл открывает глаза, он понимает, что сидит, вместо того чтобы лежать, как он обычно это делает в своей постели. Под ним также нет мокрых полотенец, а руку оттягивает что-то тяжелое. Принявшись моргать, Уилл обнаруживает, что сидит в темном салоне авто. За лобовым стеклом абсолютная чернота, лишь фары выхватывают прерывистую линию на дороге. "Прямо как в сраном "Шоссе в никуда", - думает Уилл и может поклясться, что по радио играет Дэвид Боуи. Поскольку его голова болит и поскольку он не фанат Дэвида Боуи, Уилл уменьшает звук до минимума. - Спасибо, я как раз хотел попросить сменить волну, - говорит кто-то сбоку. Уилл хмурится. Шестеренки все еще крутятся в его перегруженной голове, когда он поворачивается к водителю. За рулем обнаруживается Ганнибал Лектер, клетчатый и невозмутимый, как и всегда. Странно. Что еще странно, так это то, что Уилл держит в руках пистолет, и ствол направлен как раз Ганнибалу в грудь. - Доктор Лектер? - недоумевает Уилл, и его голос звучит хрипло и не особо разборчиво. Тот поворачивает голову в его сторону, выглядя едва ли не дружелюбно, как будто Уилл не тычет в него хреновым пистолетом. - Уилл, - говорит он. - Вы очнулись? Боюсь, ваше сознание ускользнуло на какое-то время. Как вы себя чувствуете? Как Уилл себя чувствует? Ну, пребывание в адской бездне не сравнится с его головными болями - примерно вот так. Он почти думает о том, чтобы направить пистолет на себя и выстрелить, но в кошмарах эта мысль почему-то никогда не приходит в его голову, так что сейчас она тоже ускользает от него. - Почему у меня в руках пистолет? - вместо этого спрашивает Уилл. Ганнибал снова кидает на него короткий взгляд, оторвавшись от дороги. - До тех пор, пока у вас не начался приступ, вы мне угрожали. Сейчас, полагаю, тоже. О, отлично. Вообще-то Уилл хотел спросить, что они тут делают, притом вдвоем, притом ночью, но теперь это все как-то неловко. К тому же он не особо соображает. - Хм, - говорит Уилл и отворачивается, впрочем, не опуская пистолета. "Что ж, - думает он. - По крайней мере в этом кошмаре не приходится бегать". Уилл очень устал бегать. Правда. Он устал. Хорошо просто сидеть и бездумно пялиться, как из темноты стремительно появляется и исчезает разделительная линия. - Куда мы едем? - все же спрашивает он. - Не знаю, вы не указали конечный пункт. Мне остановиться? - Нет-нет, езжайте, - дергает Уилл пистолетом и откидывает голову на сидение. Его взгляд скользит выше дороги, за которой ничего нет, словно его сознание не потрудилось разрисовать фоновые декорации. Затем в зеркале заднего вида он обнаруживает окровавленного Хоббса, который сидит позади и смотрит прямо ему в глаза с осуждающим видом. "Как скучно, - говорит его лицо. - И мне нравился Дэвид Боуи". - О, заткнись, - морщится Уилл, не замечая, как доктор Лектер опять бросает на него взгляд. - Это лучше, чем снова стрелять в тебя. Они едут в тишине, голова Уилла пульсирует, и краем глаза он видит холеные руки доктора. Он не замечает, как его веки закрываются. "Какой хороший сон, - думает Уилл. - Может быть, я даже высплюсь".***
Уилл просыпается с чувством, будто по нему проехался бульдозер. Так плохо бывает только после нескольких самоубийств за раз. Неужели он снова стрелялся накануне? А это не так уж и весело, когда тебе за тридцать, - все равно что проснуться с диким похмельем после всего нескольких стаканов виски. К тому же чем чаще он это делает, тем сильнее отшибает память. Поморщившись от головной боли, Уилл открывает глаза. Обведя взглядом столовую, - не его столовую, только если в беспамятстве он случайно не затеял ремонт, - тонущую во тьме по углам и освещаемую лишь приглушенным светом, Уилл замечает, что он плотно привязан к стулу. Не то чтобы Уилл пытался проверить веревки на прочность - он действительно не хочет шевелиться. Вместо этого, оглядев странную композицию из костей, засушенных цветов и фруктов в центре длинного стола, Уилл вздыхает и приходит к следующему заключению: "Меня похитили". Не спрашивайте, как он так быстро догадался. Он ведь эмпат. Да и в целом довольно сообразительный парень (когда это не касается человеческих взаимоотношений, в которые втянут он сам; тогда Уилл полная катастрофа). Столовая ему незнакома, но вскоре из дверного проема появляется доктор Лектер с вежливой улыбкой на лице, и все встает на свои места. "Меня похитил Ганнибал Лектер, - думает Уилл. - В мой единственный выходной. Что за мудак". - Уилл, - приветственно говорит тот. - Рад, что вы очнулись. Как самочувствие? - Бывало и лучше, - дипломатично отзывается Уилл и замечает в руках у Ганнибала тарелки. - Поздновато для ужина, разве нет? Губы Ганнибала на секунду изгибаются сильнее. Чуть склонив голову, он опускает перед Уиллом тарелку. Капелька соуса здесь, веточка базилика там. В общем, ерунда для красоты, а не для перекуса, прямо как в ресторане. В принципе, Ганнибалу подходит - очень по-пижонски. - Сейчас четверть второго. Как врач я не могу одобрять прием пищи в такое время, однако я слишком взволнован, чтобы ложиться спать. К тому же было бы грубо оставлять вас одного, когда вы только пришли в себя. "О нет, - думает Уилл. - Он же теперь никогда не заткнется". - Не стесняйтесь, Уилл, - радушно улыбается ему Ганнибал, садясь напротив. - Берите столовые приборы. "Чувак, - думает Уилл, - я связан. Ты меня связал. Как я, блять, должен это сделать?" - Спасибо. Думаю, пропущу. Не очень хорошо себя чувствую. - Очень жаль, - беззаботно говорит Ганнибал. - Это морской петух с соусом из луковой карамели. Не самая диетическая пища, однако полезно время от времени радовать свой желудок. "Бла-бла-бла-бла, я такой утонченный, бла-бла", - слышит Уилл. - Доктор Лектер. - Да, Уилл? - Кажется, я привязан к вашему стулу. - О, вы правы. Уилл ждет продолжения. Ганнибал улыбается, озорно пережевывая крошечный кусочек морского петуха, которого отрезал ножом. Уилл не только ждет продолжения, но и находит Ганнибала жутко раздражающим. - Почему я привязан к вашему стулу? - все же подталкивает он. - Не считаете ли вы, Уилл, что древние греки были правы, и в наших жизнях всегда найдется место для Бога? "Серьезно? - думает Уилл. - Ты хочешь поговорить об этом сейчас?" - Вы называете себя Богом? Самодовольство трогает черты лица Ганнибала. - Я называю это интересным стечением обстоятельств. Позволить другому увидеть свои проблемы - довольно интимно, не так ли? И к чему он вообще это сказал? У Уилла действительно немного странный психотерапевт. Немного? Ладно, может быть, даже несколько больше, чем просто "немного". - И все-таки я не понимаю, как я оказался в вашем доме. Ганнибал наводит на него вилкой со сдержанно-довольным видом. - Сама судьба направила вас ко мне. Что ж. Это ни хрена не объясняет. Не то чтобы Уилл надеялся на внятный ответ. Ганнибал никогда не выражается напрямую. Козел. - Можно воспользоваться гостевой спальней? Честно говоря, я устал. Уилл задается вопросом, насколько нагло проситься у похитителя в гостевую спальню. С другой стороны, что он такого сделал Ганнибалу, чтобы тот его туда не пускал? - Конечно, Уилл. Только позвольте мне окончить трапезу для начала. Я бы предложил вам бокал вина перед сном, однако, боюсь, это повлияет на ваш организм не так благотворно, как бы мне того хотелось. Что за мудак. - Ага. Все нормально. Ничего не нормально.***
В какой-то момент Уилл понимает, что не спит. Боль тюкает в затылке, и он не пытается открыть глаза, зная, что этим лишь усугубит положение. Он помнит, что что-то произошло вчера ночью и это не его кровать под ним, но сразу не может сообразить, что конкретно не так. Матрас, впрочем, неплох, так что все нормально. Ах да, его похитил Ганнибал Лектер. Ничего не нормально. "Плевать, - думает Уилл и даже почти не расстраивается, хотя еще чуть-чуть и боль его доконает. - У меня сегодня выходной". Почему его психотерапевт вообще хочет его убить? Черт, надо было все-таки платить за сеансы. Уилл плавает в полуворчливой дреме до тех пор, пока его не приводит в чувство скрежет в двери. Затем она открывается, и Уилл скорее чувствует присутствие Ганнибала, чем слышит его. Тот либо не может понять, спит Уилл или нет, либо ждет, пока он заговорит первый. Поскольку открыть глаза все еще выше его сил, Уилл хрипло интересуется: - Вы запираете всех, кто остается у вас на ночь, доктор Лектер? И почему это прозвучало так, будто он флиртует? О, отлично. - Всего лишь мера предосторожности, - беспечно возражает Ганнибал. - Я бы не хотел, чтобы во время приступа вы оказались в неожиданном для всех нас месте. К тому же вы становитесь несколько агрессивны, и я нахожу это небезопасным как для вас, так и для окружающих. В любом случае, теперь ваши жалобы на беспокойный и прерывистый сон стали мне более понятны. "Ловко ты выкрутился, - задумавшись, мысленно признает Уилл и не может удержаться, чтобы тут же не добавить: - Паршивец". В голосе Ганнибала мелькает едва уловимое неодобрение, когда он добавляет: - Вам следовало переодеться в сменную одежду. "Черта с два ты заставишь носить меня свои вычурные шмотки", - думает Уилл, хотя нет ничего вычурного в мягкой футболке и спальных штанах, которые Ганнибал ему предложил. - Все в порядке. На этот раз он слышит, как Ганнибал передвигается по комнате, и это заставляет его открыть глаза. Ох, блять. Бросив на Ганнибала короткий взгляд, Уилл замечает, что тот раскладывает на столике у стены тарелки с едой. Злорадство так и лезет из него, когда он прямо спрашивает: - Зачем вы похитили меня, доктор Лектер? Тот застывает на пару секунд, словно чужая прямолинейность выбивает у него из-под ног почву. Уилл готов поспорить, что мысленно Ганнибал оскорбляется, когда он отказывается играть по его правилам и изъясняться лишь малопонятными двусмысленностями, аллюзиями и метафорами, избегая вопросов, на которые нужно дать однозначный ответ. На секунду Уилл даже хочет извиниться и сказать: "То есть, я хотел сказать, вам никогда не приходило в голову, что Европа на полпути к Криту могла наклониться к бычьему уху и сказать, что лучше бы, блять, Зевсу подкинуть ее обратно к финикийцам, которые ждут, что завтра она выйдет на работу, ведь у нее всего один выходной, а еще семь собак, которых больше некому покормить?" Ганнибал разворачивается к нему лицом. - Для вас это выглядит так? - сдержанно спрашивает он. - Вы были не в себе, Уилл, и угрожали мне, чтобы я увез вас как можно дальше от вашего дома. "Что ты, блять, вообще делал в моем доме?" - думает Уилл. Это, он, впрочем, и спрашивает. Так и говорит: - Что ты, блять, делал в моем доме? Темные глаза Ганнибала укоризненно сверкают. - Вы позвонили мне на личный номер около десяти вечера и тяжело дышали в трубку. Я был несколько встревожен вашим состоянием. - И только поэтому вы решили отправиться ко мне домой? Это выбивается за рамки отношений доктор-пациент, вам так не кажется? Ганнибал накрывает на стол тканевые салфетки в тон посуды и, кинув на него взгляд, поджимает губы. - Уверяю вас, Уилл, я рад разделить ваши невзгоды в любом отношении - и как профессионал, и как ваш друг. "С каких это пор мы друзья?" - мысленно недоумевает Уилл. Следом он думает о том, что ни за что бы он не поехал к Ганнибалу Лектеру домой, если бы тот на ночь глядя позвонил ему, чтобы тяжело подышать в трубку. И с чего бы Уиллу вообще звонить ему? - Я не помню, как звонил вам. Ганнибал кивает. - Неудивительно. У вас случился эпизод. Пожалуйста, прошу, - делает он приглашающий жест рукой и пялится до тех пор, пока Уилл не перемещается за накрытый столик. Только тогда Ганнибал садится напротив него, будто это в порядке вещей. - Что последнее вы помните, Уилл? - Как я привязан к стулу в вашей столовой. Уилл в плохом настроении, поэтому не будет облегчать Ганнибалу жизнь. Тот собирается с ответом целую секунду, что само по себе впечатляет, учитывая, какой он жуткий балабол. - Что ж, это было уже после эпизода. Вы помните, как угрожали мне? Уилл не помнит или помнит очень смутно. В любом случае Ганнибал все равно его раздра... "Черт, а омлет ведь неплох". - Почему вы не сдали меня Джеку, если я вам угрожал? Или вы могли бы вызвать полицию. Ганнибал довольно улыбается, глядя на него, будто на рождественский подарок. Кажется, ему нравится, что Уилл ведет себя как ни в чем не бывало. Что-то мягкое появляется в его лице, когда он слегка наклоняется над столом, хотя в глазах кроется темное предвкушение. - А вы действительно угрожали мне, Уилл? - Вы сами сказали только что. - Так ситуация выглядела с моей стороны. Как же она выглядела с вашей? Отчаянье толкает нас на импульсивные поступки временами. Какое-то время Уилл молча ест. У него действительно болит голова. И он действительно не хочет разговаривать с Ганнибалом. Что за противоречивый мудак - и вот это к нему Уилл ходил на неофициальные сеансы психотерапии? "Так вот почему это было бесплатно". Несмотря на то, что завтрак превосходен, у него не очень-то хороший аппетит, поэтому Уилл со вздохом откидывается на спинку стула и принимается выковыривать кусочки еды из зубов языком. Вежливость Ганнибала простирается настолько далеко, что он позволяет тишине повиснуть между ними, но Уилл физически ощущает, как истончается его терпение. Маска на его лице становится совсем каменной. Уилл до сих пор не знает, какого хрена Ганнибал хочет от него услышать. Действительно ли он угрожал ему пистолетом? А может, Ганнибал это выдумал? Он ведь буквально привязал его к стулу ночью. Вряд ли это можно рассматривать как часть европейского гостеприимства. - Я одно не могу понять, - все-таки произносит Уилл. - Вы либо очень плохой, либо очень хороший психотерапевт. Ганнибал дважды моргает. - Прошу прощения? - Вы пытаетесь сказать мне, что я нестабилен, но вместо того, чтобы предвосхитить мое состояние, вы предпочли позволить этому втянуть вас. Является ли это частью терапии, которую я не могу понять? Какое-то время Ганнибал хранит непроницаемое выражение лица, прежде чем неуловимая улыбка касается его губ. Поднявшись из-за стола, он хватает тарелки. - Если вы видите ситуацию подобным образом - очень хорошо. Отдыхайте, Уилл, я загляну к вам через пару часов. Уилл недоуменно наблюдает за тем, как он собирает посуду на поднос и уходит. В двери раздается отчетливый щелчок, когда его закрывают на ключ. О, отлично. - Какого хрена, - сердито бурчит Уилл под нос и осекается, краем глаза заметив, что Хоббс уже облюбовал единственную кровать в комнате. - Видишь? Видишь? - шипит он. Даже короткая вспышка раздражения истощает его. Устало вздохнув, Уилл проводит рукой по лицу. Боже, как же он задолбался - да еще и хренов Ганнибал похитил его и не может внятно объяснить, зачем он это сделал. Уилл не понаслышке знает, что самые адекватные и заурядные на первый взгляд люди оказываются психопатами, но никогда бы он не подумал, что сам окажется похищенным. Итак, дерьмо вечно случается с Уиллом Грэмом - не зря Ганнибал не понравился ему с самого начала. Осталось понять, что тот от него ждет. Стоит ли он сейчас прямо за дверью, прислушиваясь к тому, что Уилл делает, и ожидая от него скорых попыток панического бегства? Готовит ли он для него пытки? Унизительное рабство? Убийство? "О, да пошел ты, - думает Уилл и, поднявшись, бредет обратно к кровати. - Меня, блять, невозможно убить. Плевать". Что же он будет делать сейчас? Ответ очевиден: спать, ведь подушка здесь очень даже ничего.