Бог из машины

      Уилл мягко выныривает из сна, безмятежный и только лишь слегка потный. Приятная пустота зияет в голове - на этот раз никакой боли. Вот так чувствуют себя рядовые американцы, просыпаясь по утрам? Лучшее чувство на свете.       "Неужели я выспался?" - думает Уилл со сладким замиранием в сердце.       Затем его зрение проясняется.       Безупречная цветочная композиция, до жути идеально вписывающаяся в интерьер, оттеняет темную древесину стола. Белизна крепких рук просачивается сквозь стебли и листья, и Уилл прослеживает бледные полоски, которые змеятся вверх по темно-синему костюму, до самого верха, пока не встречается взглядом с Ганнибалом Лектером.       Реальность обрушивается на него, как ледяная вода на голову.       Ладно. Может быть, не ледяная, а лишь слегка прохладная. Все-таки в столовой тепло. Это все равно неприятно. - Уилл, - говорит Ганнибал с небольшой улыбкой, на секунду перестав жевать. - Вы вернулись ко мне.       Уилл с недоумением оглядывается, ерзая на стуле. Перед ним белеет тарелка, столовые приборы аккуратно разложены рядом, идеально начищенные. Чашка, строго однотонная, явно из какого-то специального набора, который не закажешь на амазоне, дымится кофе. На ободке темнеет след, будто Уилл уже сделал глоток.       "Слишком рано для этого дерьма", - хмуро думает он, бросая взгляд на окна, из которых льется прозрачный утренний свет.       Он знаком с концепцией "никогда не бывает слишком поздно", но пока не знает, что Ганнибал исповедует философию "никогда не бывает слишком рано".       Ганнибал продолжает с почти мальчишеской улыбкой наблюдать за его замешательством, особенно когда Уилл замечает, что на нем другая рубашка. Он не помнит, как переодевался. Уилл знает, что иногда теряет время и действует на автопилоте, его сознание не участвует в процессе. Вероятно, он снова зацепил мозжечок, когда стрелялся в прошлый раз. Это почти всегда провоцирует провалы в памяти, особенно тревожные в моменты, когда Уилл вдруг обнаруживает в своем холодильнике молоко. Молоко всегда появляется, когда он отключается.       Уилл даже не пьет его. Как оно, черт возьми, вообще появляется в его холодильнике?       Сейчас у него нет возможности обнаружить тревожное молоко, но Уилл чувствует подвох в том, как чужая рубашка приятно облегает тело.       Ганнибал что, дал ему свою рубашку?       О, отлично.       Уилл бросает на Ганнибала подозрительный взгляд в попытках понять, разговаривали они или нет. Тот отвечает ему любопытством. - Мы... разговаривали?       Эмпатическое расстройство заставляет его невольно перенимать манеру речи собеседника, но сейчас, пока он еще не включился в сознательные процессы полностью, тонкость двенадцатилетки принадлежит ему. Ганнибал вскидывает брови, переводя взгляд на нетронутую еду на тарелке Уилла. - Боюсь, у вас снова случился эпизод. Прошу, Уилл, еда стынет. Брускетты с авокадо и яйцом пашот.       Уилл опускает глаза.       "Это просто бутерброды, - думает он. - Что за сноб. Нет, правда, что за сноб".       Он, впрочем, действительно голоден, так что берется за вилку. Ганнибал выглядит довольным его выбором. - Сколько я отсутствовал? - спрашивает Уилл после первого куска.       Как бы он не сопротивлялся, это вкусно. Может быть, секрет в том, чтобы называть это" брускетты с авокадо и яйцом" вместо "ну, я сделал этот бутерброд с какой-то хренью, которая уже начала портиться в холодильнике". - Около двух суток.       Не донеся вилку до рта, Уилл замирает.       "Вот блять, - думает он. - Мои собаки".       То же самое он говорит вслух. Точнее: - Мои собаки.       Без "вот блять".       Хотя это подразумевается.       Ганнибал любопытно моргает. - Интересно, - замечает он. - Вы всегда первым делом беспокоитесь о своих питомцах, когда выходите из эпизода?       "О, нет, я думаю - да пошли вы, мои семеро любимых собак, которых я должен кормить два раза в день с интервалом в одиннадцать или двенадцать часов, как однажды сказал мне интернет", - с раздражением думает Уилл. - Вы бы не спрашивали, будь у вас домашнее животное.       Ганнибал некоторое время молчит, морщинки на его лице углубляются в задумчивости. - Забота идет бок о бок с чувством ответственности, но в ее истоке лежит потребность быть лучше, чем мы есть на самом деле.       Уилл опускает вилку и отодвигает стул.       "Что ты за мудак", - думает он.       Вслух он говорит что-то вроде: - Прошу прощения. Я должен вернуться домой.       Улыбка тает на губах Ганнибала. Столовые приборы опускаются по обе стороны от его тарелки. - Уилл, - говорит он тоном, от которого Уилл останавливается, так и не выйдя из-за стола полностью. - Ваши собаки в полном порядке. Сядьте.       И Уилл садится. Отчасти по привычке, потому что Ганнибал использует тот же властный тон на сеансах, когда ему надоедает смотреть, как Уилл топчется по всему его кабинету. Особенно он раздражается, если зайти ему за спину, ведь тогда это рушит всю элегантность его позы, которая так точно выверена от наклона носка его начищенной туфли до складок на сгибах локтей. - Откуда вы знаете?       Ганнибал со вздохом поджимает губы, снова беря вилку в руки. - У меня состоялся разговор с Аланой Блум. Она взяла на себя смелость присмотреть за вашими собаками.       Это смягчает беспокойство Уилла, но и преумножает его - теперь он беспокоится не только за собак, даже если те и находятся в надежных руках, но и за надежные руки. Алана, насколько он знает, не держит дома питомцев, а простой любви к животным зачастую недостаточно, когда ты имеешь дело с семью собаками. Да, они воспитанные, но все же. - Ладно, - напряженно соглашается Уилл, пытаясь расслабиться. - Я позвоню ей позже.       Он хлопает себя по карманам, зная, что не найдет там телефона. Ну, он хотя бы все еще одет в свои джинсы. Эй, а куда делся тот выцветший чек из кармана? Он лежал там почти два года и даже пережил пять стирок (да, Уилл редко стирает). Уилл любил этот чек. Было очень успокаивающе каждый раз нащупывать его загнувшийся уголок, когда он засовывал руку в карман. - Думаю, вскоре вам не захочется это делать, - говорит Ганнибал и, прежде чем Уилл успевает отреагировать, меняет тему: - Почему вы никогда не упоминали о своих эпизодах на сеансах?       Уилл представляет, как бы это выглядело.       "Временами я теряю память, док, - сказал бы он, нащупывая пальцем уголок пропавшего чека. - Почему? Думаю, это как-то связано с тем, что я прострелил себе голову в прошлый четверг, прямо перед нашим сеансом. Да, мне бывает трудно примириться с необходимостью разговаривать с вами. Вы так раздражаете. Надеюсь, этот разговор я не запомню тоже". - Наши разговоры обычно сконцентрированы на более насущных проблемах, - сухо отвечает Уилл.       К Ганнибалу возвращается любопытство, не оттененное деловой отстраненностью, которой он прикрывается в кабинете. - Не считаете эпизоды проблемой? - Я считаю, - раздраженно подчеркивает Уилл, - что была куча других более важных проблем, чем мое состояние. - Например? - Например, состояние убийц.       Ганнибал неторопливо пережевывает пищу. Уиллу становится неловко сидеть без дела, так что он тоже возвращается к еде. Она действительно остыла. Все равно вкусно. - Наши сеансы всегда были посвящены прежде всего вам. - Давайте не будем портить завтрак разговором о наших сеансах, доктор Лектер.       Ганнибал улыбается, на мгновение замерев. - Если вам так удобно, Уилл, - соглашается он. - Вы имеете склонность отодвигать себя на второй план, когда дело касается вашей профессиональной деятельности. Сейчас мы не стиснуты рамками моего кабинета. Оставьте мысли о чужих убийствах. Мы можем поговорить о вас как друзья.       "О нет, - думает Уилл. - Он в самом деле не собирается затыкаться".       Он криво усмехается. - Вы так хороши в психоанализе, доктор Лектер, и все еще не поняли, что я не люблю говорить о себе.       Он не глядит на Ганнибала, но все равно каким-то образом улавливает изгиб его губ. - Мы не на сеансе, Уилл. Я ни к чему вас не принуждаю. - Особенно когда меня не принуждают, - хмыкает Уилл. - Предпочитаете, чтобы я настоял?       О, отлично. - Я не это имел в виду. - Что тогда?       "Чтобы ты отвалил от меня, боже, разве это так не понятно".       Уилл со стуком ставит чашку на стол. - Доктор Лектер, - твердо начинает он, когда тот его перебивает: - Зовите меня Ганнибал, Уилл. Думаю, мы можем отбросить надоедливые формальности, пока вы находитесь у меня в гостях.       Уилл морщит лоб. - Так вы называете мое заточение? "Находиться в гостях"?       Ганнибал со скрытым весельем делает глоток кофе, не отрывая от него глаз. - Я вас заточил, Уилл?       Уилл борется с раздражением и проигрывает. Почему Ганнибал просто не может сказать ему, что да, Уилл, по непонятным причинам я тебя похитил и держу взаперти в своем доме. В конце концов, я с первого взгляда тебе не понравился. - Хотите сказать, что я могу встать и просто уйти?       Ганнибал спокойно моргает. - О, не знаю. Можете ли вы?       Как долго они, черт возьми, будут отвечать вопросом на вопрос? Какой же Ганнибал невозможный мудак. - У меня складывается ощущение, будто это невозможно.       Ганнибал дружелюбно блестит глазами. - Что наталкивает вас на эту мысль? - Ну, вы куда-то дели мою обувь.       Он давно понял, что сидит в одних носках. Обычно у него не отбирают обувь, когда он приходит к кому-то в гости.       В теории. Уилл не часто ходит в гости, чтобы знать наверняка.       Ганнибал лишь хмыкает. - И вы, очевидно, до сих пор не сообщили Джеку, что я у вас.       Ганнибал игриво кривит губы. - Нет? - Если только он не сидит сейчас на кухне, дожидаясь, пока мы закончим завтрак, - с раздражением добавляет Уилл. - Вы бы предпочли, чтобы я сообщил ему о вашем нападении на меня?       Слова застают его врасплох. Уилл даже поднимает взгляд, встречаясь с глазами Ганнибала. Лучики морщинок расходятся из уголков его глаз.       "Развлекаешься? Паршивец", - думает Уилл. - В прошлый раз вы сказали, что я угрожал вам пистолетом, - с осторожным обвинением замечает он. - Вы напали на меня перед этим.       Повернув голову в сторону, Ганнибал убирает старательно зачесанные на висок волосы и обнажает ссадину и желтеющий по краям синяк. Уилл сглатывает, его мысли лихорадочно мечутся.       Напал ли он на Ганнибала? Черт, он ничего не помнит.       Ганнибал зачесывает волосы обратно. - Я не помню, как это сделал.       Сочувствующий взгляд накрывает его липкой пленкой. - Поэтому я и пытаюсь узнать о ваших эпизодах больше. Как давно они начались?       Уилл начинает нервничать всерьез. Это не мешает ему думать о том, что кофе на вкус очень даже ничего, каждый раз, когда прикладывается к чашке.       "А очень даже ничего", - снова думает он, сделав глоток. - Не похоже, что вы напуганы, - вместо этого говорит Уилл. - Я должен быть напуган? - Ну, я же напал на вас. И угрожал пистолетом, если верить вашим словам.       Они заканчивают завтрак. Ганнибал чопорным жестом прикладывает платок к губам, прежде чем встать и начать собирать посуду. Уиллу приходится пройти за ним на кухню, поскольку их разговор не закончен. Он ставит чашку, в которую вцепился, в раковину. - Спасибо, - одобрительно улыбается ему Ганнибал и ненавязчиво теснит в сторону.       Уиллу неловко стоять в чужом доме в одних носках. Он садится в кресло в углу. Засучив рукава, Ганнибал бросает на него взгляд и поворачивается спиной. Шум воды наполняет кухню, негромко стучат тарелки. - Я профессионал, Уилл, - говорит Ганнибал, когда начинает казаться, будто он удачно отмазался от разговора.       "Очень профессионально - ворваться в мой дом после подозрительного звонка. Это вообще мог звонить не я", - угрюмо думает Уилл, скрестив руки на груди. - К сожалению, вы не первый, кто напал на меня. Первым был мой пациент. Должен признаться, это был довольно травмирующий опыт. Какое-то время после этого я даже думал бросить практику.       Уилл буравит взглядом его затылок и спину. Ткань рубашки натягивается на широких плечах, подчеркивая линию. - Отчасти я тоже ваш пациент.       Ганнибал поворачивается, одаривая его слабой улыбкой. Уилл тут же отводит взгляд. - Наши сеансы неофициальны, мы просто разговариваем, - возражает Ганнибал. - Я нашел, что все больше начинаю думать о вас как о друге.       "Как мило, - думает Уилл, со вздохом откинув голову на спинку кресла и уставившись в потолок. - Я что, должен предложить ему обняться после этого?" - Разве нападение друга не должно травмировать сильнее?       Не то чтобы Уилл считает себя другом Ганнибала. Что за бред. - И все же я заинтересован в том, чтобы помочь вам.       Уилл фыркает. - Это вы так помогаете мне? - он смотрит на свои ноги. - Забрав мою обувь.       И выкинув его чек из кармана. Какого черта он вообще облазил его карманы?       Ганнибал заканчивает мыть посуду. Оттряхнув руки, он методично вытирает их полотенцем, которое выглядит как какая-то идея кухонного полотенца, а не как настоящее кухонное полотенце - застиранное, мятое и все в пятнах. - Я не хотел, чтобы вы покидали мой дом во время эпизода, - говорит Ганнибал так, будто это его оправдывает. - В любом случае, вы провели большую часть времени в кровати. Сон подразумевает отсутствие обуви, только если вы не считаете как-то иначе.       "Ха-ха, - думает Уилл. - Ты такой смешной". - Ладно. Я позвонил вам посреди ночи, напал на вас, угрожал вам пистолетом и провел в вашем доме несколько дней, находясь в эпизоде, - перечисляет он все, что запомнил со слов Ганнибала. - Разве вы не должны были сообщить об этом в соответствующие органы, чтобы мне помогли?       Ганнибал уклончиво отводит взгляд. Он заваривает им еще по одной чашке кофе. Уилл предпочел бы бахнуть виски, несмотря на раннее время, но не отказывается и от этого. Все-таки этот кофе очень даже ничего. - Спасибо, - неловко бормочет он, наклоняясь вперед, чтобы забрать из рук Ганнибала чашку.       Тот придвигает к ним кофейный стеклянный столик на колесиках и садится рядом на стул. Уилл чувствует дискомфорт, сидя с Ганнибалом бок о бок. Он привык к позиции, когда они находятся напротив друг друга. Теперь, когда край глаза цепляет лишь его обнаженное предплечье, пыл конфронтации сходит на нет, уступая место смятению. Уилл ерзает, изо всех сил делая вид, будто все нормально. - Идея помочь вам лично взволновала меня сильнее, чем я думал, - говорит Ганнибал после долгой паузы. - Прошло довольно много времени с тех пор, как я имел возможность проявить дружескую заботу к кому-либо.       Уилл фыркает. Боковым зрением он замечает, как Ганнибал разворачивает к нему голову. - Вам настолько неприятна мысль о спасении? - с любопытством спрашивает он.       Уилл прижимает чашку к губам. - Вы меня спасаете, доктор Лектер? - Я бы хотел, - признается тот. - Ну, если вы до сих пор не сообщили Джеку о том, где я, то обрекли меня на страшные муки.       Уилл представляет, насколько Джек окажется в бешенстве из-за того, что Уилл просто пропал. И насколько сильнее он окажется в бешенстве, узнав, что это из-за его проблем с головой.       Что ж, Уилл предполагал, что однажды его навязчивая идея покончить с собой обернется этим. - Не думаю, что вы бы хотели, чтобы Джек знал о том, где вы, - миролюбиво сообщает ему Ганнибал.       Уилл хмурится. - Почему нет? - Боюсь, в данный момент времени он ужасно близок к тому, чтобы перевернуть ваш дом в поисках улик.       Уилл цепенеет быстрее, чем понимает, почему он оцепенел. - Каких улик? - тихо переспрашивает он.       Ганнибал с тихим шуршанием закидывает ногу на ногу, ткань брюк натягивается на его безупречном остром колене. Уилл поворачивает к нему голову, ловя прямой взгляд. Лицо Ганнибала нечитаемо, абсолютно невозмутимо, когда он говорит: - Которые бы указывали на вашу причастность к совершенным убийствам.       Уилл молчит, охваченный дурной догадкой. Ганнибал скользит по его лицу изучающим взглядом, добавляя: - Признаться, я не ожидал, что вы настолько неаккуратны, когда наткнулся на простыню в вашей ванной комнате.       "Вот блять", - думает Уилл, потея. - Вам также следовало убирать салон автомобиля тщательнее. Думаю, Джек заинтересуется скомканными салфетками и следами крови на обивке заднего сидения. Вы действительно убили кого-то прямо в вашей машине, Уилл?       В глазах Ганнибала мелькает любопытство.       "Вот блять, - думает Уилл. - ВОТ БЛЯТЬ".       В некоторых ситуациях не скажешь иначе. Эта ситуация как раз из таких. - Я не...       Он с досадой замолкает. Он "не" что? Никого не убивал? Это не его кровь повсюду, которую он ленился отмыть?       О, отлично. - Как давно вы убиваете, Уилл?       Уилл отводит глаза, не в силах вынести пристального внимания. Прочистив горло, он только качает головой, отказываясь говорить. - Не стоит стесняться, - мягко журит его Ганнибал, словно напуганного ребенка. - Я давно догадывался об этом. Еще с тех пор, как впервые услышал аромат убийства на вашей коже. Вы знали, что отнятие чужой жизни имеет специфический запах? Страх. Адреналин. Кровь. Телесные жидкости.       Уилл вдруг начинает нервничать еще сильнее.       "О боже. Я ведь обмочился только один раз. Твою мать".       Ганнибал ненадолго замолкает. - От вас часто пахло листвой и землей - лес неподалеку от вашего дома имеет уникальный букет ароматов. Вам нравилось убивать перед нашими сеансами? Вы никогда не мылись перед этим. Вы надеялись, что я уловлю запах убийства, Уилл? Вас это возбуждало?       Уилл с трудом сглатывает, пытаясь следить за своим дыханием. - Нет, - говорит он. - Я не... я не думал об этом.       Ганнибал улыбается. - В самом деле? Что ж, учитывая ваше расшатанное психическое состояние, вполне вероятно.       Уилл молчит до тех пор, пока молчание не становится невыносимым. - Чего вы хотите? - резко спрашивает он, не осмеливаясь смотреть на Ганнибала прямо.       Тот элегантно отставляет чашку с кофе на столик. Уилл наблюдает за ним краем глаза. - Разве вы не рады, что я увидел вас первым, Уилл? Джек Кроуфорд мог обратить внимание на небольшие пятна крови на воротнике вашей рубашки. Или заметить кровь под вашими ногтями. Вы не слишком заботитесь о том, чтобы остаться незамеченным, не правда ли?       Уилл закрывает глаза.       Отлично. Просто отлично. - Я не... - он облизывает пересохшие губы. - Я ничего не пом... - Тс-с, - укоризненно прерывает его Ганнибал. - Нет нужды врать, Уилл. Я здесь, чтобы помочь вам.       Их пальцы соприкасаются, когда он забирает из рук Уилла чашку. Тот распахивает глаза, оглушенный присутствием Ганнибала, тем, как тьма оседает на дне его глаз. - Разве древние греки сопротивлялись, видя, как Бог спускается к ним, Уилл? - шепчет он. - Они знали, что он укажет им выход из любой ситуации.       "У него комплекс бога, - обреченно думает Уилл. - Отлично. Я в полной заднице". - И каков же выход из моей ситуации, доктор Лектер? - таким же шепотом интересуется он, пытаясь совладать со своим дыханием и перестать сопеть, как астматик.       Ганнибал моргает, улыбнувшись. Выпрямившись, он убирает обе чашки. Уилл едва успел сделать пару глотков. Как расточительно. - Думаю, пока вам стоит остаться у меня, чтобы я мог понаблюдать за вашим состоянием. Было бы обидно, если бы во время вашего эпизода вы попались Джеку, не так ли? - Как долго вы намерены держать меня здесь?       Ганнибал оглядывается на него. - Как долго ФБР будет озабочено тем, чтобы поймать вас? Специальный агент совершал убийства прямо у них под носом. Думаю, какое-то время Джек будет сильно заинтересован охотой за вами.       О, отлично.       Уилл сопит.       "Твою мать, - сердито думает он. - Он что, всерьез хочет, чтобы я был его маленьким домашним убийцей?"       Поскольку его голова кристально ясная в этот момент, а внимание не отвлекают галлюцинации, Уилл не сдерживается в том, чтобы ядовито заметить: - Так я для вас что-то вроде ручного варана, доктор Лектер?       Ганнибал снисходительно улыбается. - Что вы, Уилл. Я бы сказал, что вы метите на место рыси. - Люди забывают, что рысь никогда не станет домашней кошкой. Не боитесь, что я укушу вас за руку?       Он не собирается кусаться. И угрожать, честно говоря, плохая идея. Но трудно удержаться в его-то положении - эй, он просто защищается. - Должна ли одна рысь бояться другую?       "Хорошо, - думает Уилл. - Вот теперь я точно ни хрена не понимаю".       Вероятно, на его лице процветает замешательство. Ганнибал решает его пожалеть, добавив: - Это нормально - чувствовать себя уязвимым, Уилл. Похоже, я раскрыл ваш секрет раньше, чем вы были готовы им поделиться со мной. - Ага, - буркает тот. - Могу я рассчитывать на вашу открытость теперь? Если бы вы рассказали мне раньше, возможно, это не привело бы нас к тому, что мы имеем сейчас.       "О, отлично. Теперь это я во всем виноват. Ну разумеется". - Какая толстая манипуляция, доктор Лектер, - огрызается Уилл. - Прямо-таки неприлично.       Ганнибал встает напротив него, высокий и подавляющий. Уилл невольно вжимается в кресло. Ганнибал чуть склоняет голову набок. - Страх делает вас грубым, - замечает он почти дружелюбно (почти). - Вы боитесь, Уилл? - Я не понимаю, какую роль вы для меня уготовили. Разве не проще сказать Джеку, где я?       Рано или поздно тот все равно выяснит, что кровь принадлежит ему. Уилл судорожно думает, как бы он мог объяснить всю эту ситуацию. Рассказать про неоднократную попытку вскрыть вены? Но если Ганнибал раздевал его, то уже видел, что на его руках нет следов. Может быть, Уилл практикует селфхарм, пуская кровь на бедрах? Черт.       "Я понимаю, как это может выглядеть, но уверяю вас, я просто порезался, пока готовил обед. Многовато крови? Ну да, у меня плохая свертываемость".       Вот блять. - И лишиться вашей дружбы? Конечно нет, Уилл.       "С каких это пор она у тебя вообще была?" - думает Уилл. - Не стоит так беспокоиться. Джек пока еще ни о чем не знает. - Но? - подталкивает Уилл, чувствуя подвох.       Ганнибал улыбается. - Но я обязательно дам ему знать, чтобы он обыскал ваше любимое место для рыбалки. Как часто вы убивали там? - он сует руку в карман и вытаскивает окровавленную пулю, зажав ее между двумя пальцами. - Я нашел по крайней мере шесть штук в траве. Вы заставляли их прижиматься головой к земле в одном и том же месте. Молились ли они перед смертью, Уилл?       Ганнибал изучающе смотрит на него. Уилл узнает это психопатическое хладнокровие, которое так часто испытывал, вливаясь в шкуру очередного убийцы.       "Вот блять, - думает он. - Конечно. Мой психотерапевт - гребаный убийца. Ну разумеется".       Жизнь действительно ненавидит Уилла Грэма. - Как вы?... - Вы сами привели меня туда, чтобы подобрать пистолет. Кажется, ваши эпизоды становятся все хуже. Оставлять орудие убийства на месте преступления, Уилл, - Ганнибал укоризненно цокает. - Что, если бы кто-то другой обнаружил это место раньше меня?       Уилл выдыхает сквозь крепко сжатые зубы. - Вы убийца, Ганнибал? - А вы?       "Я просто гребаный неудачник. А вот ты жуткий чувак, который похитил меня, думая, что я убиваю людей. Боже".       Уилл молчит. Ганнибал не настаивает.       Спрятав пулю обратно в карман, он жестом призывает Уилла встать. - Прошу, Уилл. Вам следует отдохнуть, вы очень много спите последнее время.       Уилл неохотно встает из кресла. Прохлада пола пробивается сквозь тонкую ткань носков. - Хотите запереть меня? - К сожалению, работу никто не отменял. Я вернусь к ужину. Думаю, этого времени вам хватит, чтобы поразмыслить о вечном.       "Вот мудак", - думает Уилл и, как только они оказываются возле лестницы, бросается в холл.       Входная дверь заперта. Ну разумеется.       Ганнибал скручивает его секундой позже. Ну разумеется, опять же.       Уилл не сопротивляется, хотя досада окатывает его с ног до головы. Не то чтобы он боится - все-таки его невозможно убить. Нет, его страх упирается в другое - вдруг Ганнибал случайно узнает, что его невозможно убить.       Что, если он давно открыл в себе жажду убийства? Или, напротив, совсем недавно?       Уилл не хочет становиться его долбаной грушей для битья.       Эй, он прекрасно чувствует боль. - Ну-ну, Уилл, - разочарованно хмурится Ганнибал, крепко вывернув ему руку и прижав к стене. - Не будьте так импульсивны.       Уилл шумно сопит, уперевшись щекой в деревянную панель. Он чувствует, как Ганнибал налегает на него, может ощутить жар его тела. Сердце Уилла бьется как сумасшедшее, но дыхание Ганнибала совершенно спокойно. Они стоят так какое-то время, пока Уилл не расслабляется. - Ладно, - натужено говорит он. - Простите, я просто... - Не извиняйтесь, Уилл, - говорит Ганнибал так близко от его уха, что у Уилла шевелятся волосы от его дыхания. - И все же я бы предпочел, чтобы вы не сопротивлялись. Сейчас я отпущу вас и сопровожу до комнаты. Приемлемо?       Уилл молча кивает и с облегчением выдыхает, когда вес Ганнибала уходит с него.       "Что ж, - смиренно думает он. - Придется сыграть с ним в его маленькую игру".       В крайнем случае Уилл всегда может умереть. Что, в конце концов, Ганнибал сделает с его телом - съест? Ему придется закопать его где-нибудь на заднем дворе. И тогда Уилл выкопает себя, доберется до дома, чтобы помыться, а затем позвонит Джеку и расскажет, какой же Ганнибал Лектер жуткий козел.