Бог из машины

      Ганнибал не собирается его отпускать.       Не то чтобы Уилл всерьез надеялся на это, но - кто знает - может, глубоко в душе он все-таки думал: "Хей, теперь Ганнибал знает, что я не убивал людей, будучи психически нестабильным, почему бы ему не открыть эту дверь прямо сейчас и не сказать: "Хе-ей, все это очень неловко, но раз уж выяснилось, что ты никого не убивал, потакая своему темному началу, а лишь якобы инсценировал свою смерть самым неочевидным образом, я поразмыслил и решил отпустить тебя. У тебя, знаешь ли, собаки черт знает где, да и помимо прочего дела сыщутся, верно?", на что бы я сказал: "Хе-е-ей, доктор Лектер, а может быть, ты и не такой уж придурок, как я о тебе думал поначалу, знаешь ли", а Ганнибал сказал бы: "Хе-е-е-ей, обращайся в любое время, Уилл. Мы можем продолжить наши сеансы, если ты не против", а я бы сказал: "Хе-е-е-е-ей, доктор Лектер, ну уж нет. Я вообще-то собираюсь прямо сейчас пойти к Джеку и, знаешь ли, рассказать ему все, чтобы он за решетку тебя засадил, потому что это очень невежливо с твоей стороны - убивать людей и всякое такое", а Ганнибал бы сказал: "Хе-е-е-е-е-ей, что?", а я бы сказал: "Хе-е-е-е-е-е-ей, я не это имел в виду", а Ганнибал бы ничего не сказал, а я бы сказал: "Придурок", но только мысленно".       В общем, ничего из этого не происходит.       Уилл разочарован.       С момента его "разоблачения" прошла почти неделя. Даже его шея зажила полностью, хотя боли все еще возникали в особо паршивую погоду, а Ганнибал, казалось, взошел на новый виток интереса к нему, что категорически противоречило планам Уилла. Та его часть, которая не надеялась, что его отпустят, была уверена, что Ганнибал либо заскучает и убьет его, либо запаникует и убьет его (Уилла устраивали оба варианта). Но жизнь действительно полный отстой.       Краем уха Уилл слышит, как Ганнибал ходит этажом ниже. Пружинистость его походки абсолютно отвратительна, как может быть отвратительно чье-то хорошее настроение, когда сам ты в полном дерьме.       Не то чтобы Уилл был в таком уж "полном" дерьме. Может, это было дерьмо наполовину или даже треть дерьма, которое могло бы с ним произойти. Это не утешало. Ганнибал жаждал его внимания.       "Будь скучным", - думает Уилл, ополаскивая лицо ледяной водой в попытках остудить жар раздражения.       Проблема в том, что он и так скучный.       Он не из тех пленников, которые тратят все свое время на попытки выбраться из плена (черт подери изысканные блюда Ганнибала, ради которых можно потерпеть неудобства неволи).       Он не из тех пленников, которые согласны на секс с похитителем, лишь бы выбраться из заключения (вот уж нет).       Он даже не из тех пленников, которые готовы поболтать о том о сем, чтобы узнать о похитителе больше и в конце концов сокрушить его некой словесной хитростью (боже).       Уилл просто хотел умереть. А теперь Ганнибал не может от него отъебаться.       Что за урод.       Мрачный, Уилл поднимает глаза. Вместо своего отражения в зеркале над раковиной он видит Хоббса, чье лицо такое же мокрое, только от крови. Чем дольше Уилл вглядывается в него, тем больше Хоббс начинает нервничать, пока в конце концов не пытается отступить в сторону, чтобы Уилл наконец мог посмотреть на себя. "Прости, прости", - беззвучно шевелит он губами, но так и не может никуда деться, словно прилипнув на место отражения Уилла.       Уилл вздыхает. Он уже слышит приглушенные шаги на лестнице, всегда предшествующие обязательной вечерней беседе.       О, Ганнибал в отличном настроении.       А еще он стучится перед тем, как открыть дверь.       Тук-тук.       Как учтиво с его стороны. - Уилл? Я собираюсь войти. - Ага, - говорит Уилл себе под нос.       Нехотя он выходит из уборной, ожидая, когда Ганнибал явит себя. Распахнув дверь, тот всегда долю секунду выглядит так, будто ждет, что Уилл нападет на него. Смесь предвкушения и разочарования вспыхивает и тут же гаснет.       "Да, - думает Уилл. - Я скучный".       Ганнибал улыбается ему с озорством мальчишки, и лучики разбегаются из уголков его глаз. Его губы чуть раскрываются, когда Уилл моргает.       Моргание занимает долю доли секунды. Уилл обнаруживает, что сидит за столом в столовой, держа вилку в руках. Жуткая композиция из оранжевых перьев и насыщенных темных стеблей торчит перед ним, отсекая тарелку Ганнибала от его, которая, кстати, наполовину пуста. Уилл шумно втягивает воздух.       Улыбка Ганнибала чуть менее открытая, чем долю доли секунды назад, когда Уилл моргнул, однако все еще достаточно заметная. Его внимательный взгляд становится настойчивей. - Уилл. Что-то не так?       Уилл пытается обуздать беспокойство. Кажется, он только что потерял время. Неужели у него опять случился приступ?       "Я скучный, я скучный", - отчаянно думает Уилл. - Нет, - ровно говорит он и тише добавляет: - Дерьмо.       Возникает пауза. Ганнибал, кажется, моргает, раздумывая. "Кажется", потому что Уилл на него не смотрит, но пауза предполагает моргание, так что почему бы и нет. - Уилл? - настойчивее спрашивает он. - Нет-нет, все нормально. Просто вспомнил... кое о чем. Неважно.       "Вот блять", - думает Уилл, чувствуя, как меняются вибрации воздуха, что происходит всегда, стоит Ганнибалу заинтересоваться. - Как интересно. О чем же вы вспомнили?       О, отлично. - О, мм, - мычит Уилл, с яростью катая горошины по тарелке. - Послезавтра. Ужин. Званый, я имею в виду.       Ганнибал опускает глаза на его тарелку, наблюдая за тем, как он размазывает соус по фарфору. Не то чтобы Уилл смотрит на него, но пауза предполагает наблюдение. - Хм, - говорит Ганнибал. - Верно. Я очень воодушевлен по этому поводу. А вы? - Не могу ответить тем же. - Мне интересно узнать почему. - Задаюсь вопросом, где будет мое место на этом ужине.       Ганнибал улыбается. Уилл не видит, но пауза. К тому же улыбка Ганнибала тоже заставляет воздух колебаться. Кислород, должно быть, в ужасе, но у азота, похоже, нет проблем с Ганнибалом. Имеет смысл, ведь изменения незначительны и все же заметны. - Где бы вы хотели быть?       "В сырой могиле, - думает Уилл. - Ну или хотя бы дома, не очеловечивая гребаный воздух, который, кстати, состоит только на двадцать процентов из кислорода и около семидесяти из азота, не считая прочие газы". - Где бы я, по-вашему, хотел быть? - огрызается он и все-таки поднимает глаза.       И - порази его гром прямо на этом гребаном месте - если взгляд Ганнибала не влюбленный.       "Стой. Нет. Я скучный. Я СКУЧНЫЙ".       Уилл забывает добавить, что он не гей. Не то чтобы это имело значение, ведь он все равно не говорит это вслух. Не то чтобы это имело бы значение для Ганнибала, даже если бы он сказал это вслух.       Ганнибал улыбается. Это не та таинственная улыбка первых дней его похищения, которая говорила: "Угадай, что я знаю, Уилл". И не та хищная улыбка нескольких следующих дней, которая говорила: "О, я знаю про твои убийства, Уилл". Эта улыбка что-то среднее между "я нахожу тебя забавным", "возможно, у меня стоит под столом прямо сейчас, а возможно, и нет, ведь я Ганнибал Лектер Двусмысленный" и "я собираюсь заговорить про твою инсценировку собственной смерти". - О, но это вы планировали инсценировать собственную смерть, Уилл. Куда вы желали отправиться после этого? Ваш замысел предполагал, что Уилл Грэм мертв для всего мира. Весь мир лежал у ваших ног.       Да он издевается. Уилл Грэм буквально не может быть мертвым. - Лежал бы, - сдержанно поправляет Уилл. - В конечном итоге, из-за вас я не смог завершить начатое.       Ганнибал улыбается. - Однако вы в самом деле формально мертвы. Джек Кроуфорд не верит, что когда-нибудь найдет вас живым.       Хоббс раздраженно фыркает.       Кстати, Хоббс тоже за столом. Уилл пытается прогнать его силой мысли, но Ганнибал отвлекает. - Так куда бы вы направились, Уилл? - продолжает Ганнибал. - У вас, должно быть, были какие-то идеи, раз вы так основательно подошли к инсценировке своей смерти.       Он специально это повторяет, да? Сыпет соль на рану, даже не зная точно, что это за рана и где она находится.       Глубоко в душе Уилла.       Ублюдок. - Какое это имеет значение сейчас? - хмурится Уилл, раздражаясь все больше. - Я не заметил, что бы вы собирались отпускать меня, доктор Лектер. - Ганнибал, - поправляет Ганнибал.       "Мудак", - поправляет Уилл.       "Хоббс!" - вклинивается Хоббс, что, вероятно, является совершенно неуместной отсылкой к Шреку. - Вы можете рассчитывать на мою помощь, - добавляет Ганнибал, поджав губы. - В конце концов, вы мой друг.       Опустив глаза, он с колебанием касается ножа кончиком пальца. Уилл не может не отметить, что его невербальные сигналы противоречат вербальным. "Под другом я имею в виду, что ты мой грек на сцене, Уилл, и все смотрят не на тебя, а на твою тень (разумеется, это инсценированное тобой же твое убийство), а я - Бог из машины, Уилл, и лишь я способен оказать тебе помощь, ведь только я вижу тебя, Уилл, понимаешь, Уилл, я буду очень хорошим Богом из машины, ты ведь видел мой бентли, а он хорош, Уилл, очень хорош", - говорит рот Ганнибала. "Ой, да хватит языком молоть, он все равно едва понимает, что ты имеешь в виду, просто убей его и дело с концом", - говорит его тело.       Ганнибал не создает впечатление нерешительного человека, но внутренний конфликт очевиден. Может, он из тех робких убийц, которые ждут, пока их подтолкнут.       "Отлично, - мрачно думает Уилл. - Да, давай покончим с этим прямо здесь и сейчас". - Я думал, что интересовал вас, только пока вы считали меня убийцей. - Вы и есть убийца, Уилл, - спокойно возражает Ганнибал, нанизывая на вилку кусочки мяса; прежде чем поднести их ко рту, он бросает на него лукавый взгляд. - Вы убили Хоббса. - Хм, - говорит Хоббс, задумавшись.       "Заткнись", - думает Уилл сердито. - Однако я не терял контроль, - говорит он вслух и запихивает мясо в рот.       Ганнибал улыбается, с удовольствием наблюдая, с какой яростью работают его челюсти. Неторопливо пережевав еду, он отвечает: - О, но вы потеряли его. Теряете до сих пор. Разве я не прав?       Уилл стискивает нож. За последние десять минут Ганнибал не прибегнул ни к одной метафоре, что уже можно считать божественным вмешательством. Он молодец. Кроме той части, где он также невыносимый засранец. - Не в том смысле, которого вы от меня ждали.       Во взгляд Ганнибала закрадывается темное веселье. - Вы превосходите мои ожидания, Уилл. Ваш подход к смерти обманчиво прямолинеен. Вы прячете истинный замысел за грубой демонстрацией. Я нахожу недосказанность... волнующей. Редко кому удается удивить меня. Я чувствую себя обведенным вокруг пальца. - Я оставил вас в дураках, доктор Лектер?       "Ну давай, - думает он. - Просто убей меня, сколько можно". - Если ошибка ведет к созданию шедевра, тогда я приветствую возможность стать дураком, - беспечно отзывается Ганнибал. - Может быть, ненадолго. В конце концов, чем чаще мы сталкиваемся с шедеврами, тем быстрее они нам приедаются.       О, отлично. Чего Уилл вообще ждал? - Однако я задаюсь вопросом, к чему может привести ваша ошибка, Уилл.       "Да, разумеется. Если ошибается Ганнибал гребаный Лектер - это ведет к шедевру. Если ошибается Уилл Грэм, то он долбаная катастрофа".       Не то чтобы это неправда.       Все равно несправедливо.       Ганнибал берет паузу, с чувством вдохнув над краем бокала, прежде чем сделать глоток. - Вы умны. Опыт видения стольких замыслов дает вам возможность создать нечто совершенно уникальное. Но вместе с этим вы ужасно невнимательны.       Уилл угрюмо молчит. Трудно сказать наверняка, что кроется в словах Ганнибала - нежное оскорбление или тонкий комплимент. - И что? - наконец говорит он.       Ганнибал бросает на него укоризненный взгляд. - Моя наблюдательность может компенсировать это. Я могу быть ладонью на вашей спине, Уилл, которая мягко направит вас в верную сторону.       "Ага, - думает Уилл. - Теперь он предлагает быть моим наставником в убийствах. Супер". - И что с этого получите вы?       Ганнибал улыбается, чуть подавшись над столом. - Удовольствие - это то, чем я руководствуюсь при выборе, который дает мне жизнь. Выбирая вашу компанию, Уилл, я чувствую, что это заставляет меня желать большего.       Виснет долгая пауза. - Оу, - смятенно произносит Хоббс, - да он флиртует с тобой. Как педик.       Уилл резко выдыхает, хмуря брови. Ганнибал, кажется, трактует его реакцию по-своему (если только он, конечно, не игнорирует Хоббса, которого тоже видит).       На короткое мгновение язык влажно мелькает между губ, Ганнибал чуть склоняет голову набок. Темные глаза пытливы и кокетливы, как может быть кокетлив белый цис-мужчина от сорока до пятидесяти, предположительно убийца неопределенного количества человек с замечательными кулинарными навыками. - Знаете, что я вижу, Уилл? - И что вы видите?       Ганнибал улыбается той улыбкой, когда два человека разделяют деликатную шутку. - Потенциал.       "Я больше не вынесу", - думает Уилл, чувствуя себя на грани человеческих пределов, и опорожняет стакан с виски за один глоток.       Все нормально. Он всегда себя так чувствует. - Да. Верно. Я такой потенциальный. Полный потенциала. Точно. Потенциал.       Жжение растекается по пищеводу. Ганнибал напротив моргает в легком приступе замешательства. - Мне бы хотелось, чтобы вы тоже это увидели, - говорит он, сев ровнее. - Представьте, что сложившая ситуация - это стол, за которым мы сейчас сидим вдвоем.       Технически, вчетвером. Вендиго тоже здесь, сидит прямо напротив Хоббса, сбоку от Ганнибала. Уилл решает не говорить об этом.       Ганнибал склоняет голову набок. - Может показаться, что стол пуст, но на деле он полон блюд. Что вы видите в своей тарелке, Уилл?       Уилл опускает глаза. Три недоеденные горошины сиротливо жмутся друг к другу. Откусанный кусок мяса влажно поблескивает в тусклом свете.       "Охренительно вкусное мясо", - думает он.       Вероятно, это не то, что Ганнибал имеет в виду. Но если он снова напрашивается на комплименты таким странным образом... - Что, если я вижу извращение?       Вообще-то Уилл легко считывает чужое намеренье по еде. Иногда оно сочится, как жир. "Чувак, я очень пытался упаковать коробку как следует, но я так чертовски устал и, кажется, пересолил эту лапшу, прости, я едва спал прошлой ночью, и у меня два маленьких ребенка", - говорит ему китайская еда, которую Уилл обычно берет навынос после работы. "Пошел ты, - говорит ему стаканчик кофе в безликом городе, куда Джек выдернул его на место преступления. - Возможно, я плюнула в твой кофе. Придурок". "Я очень старалась, хотя это стоило мне нескольких ожогов; пожалуйста, позвольте мне поиграть с вашими собаками", - говорит ему пирог от соседской девочки, имя которой Уилл так и не запомнил, хотя иногда летом она появляется поблизости от его дома в надежде потискать псов.       "Хах, - говорит ему еда Ганнибала. - Я вкусная. Может быть, я хочу тебя трахнуть. Может быть, убить. Кто знает".       Ганнибал улыбается. - То, что мы называем извращенным, чаще всего оказывается разновидностью нормального, того нормального, которое мы пока не готовы принять.       "Ой, да ладно, блять, - сердится Уилл. - Ты буквально похитил меня. Это не разновидность нормального, больной мудак".       Да, Ганнибал говорил что-то про то, что Уилл напал на него, и бла-бла-бла - вы вообще верите этому болтуну? - В таком случае я не готов, - ворчит Уилл, доедая кусок мяса.       Глаза Ганнибала жадно следят за ним. - Терпение есть благодетель, и, уверяю вас, я терпелив.       Если это значит, что он собирается продержать его еще неделю у себя дома, Уилл завтра же спрыгнет из окна повторно, как только Ганнибал уйдет на работу.       Вендиго мягко перестукивает копытами под столом. Хоббс скучающе вздыхает. - Чувак, эта вечеринка отстой, - говорит он.       Уилл моргает. Он собирается бросить косой взгляд на Хоббса, чтобы заставить его угомониться, но как только его глаза закрываются на долю доли секунды и открываются через еще одну долю доли секунды, Хоббс пропадает. Это ерунда по сравнению с тем, что Уилл внезапно обнаруживает себя на кухне, сидящим в кресле с чашкой чая в руках.       "Что за..." - обеспокоенно думает он, дезориентированный сменой обстановки.       Итак, похоже, его приступы участились. О, вау, Уилл в самом деле не удивится, если окажется, что это из-за его неудачного падения из окна. Возможно, он снова повредил в мозгу что-то, что только-только начало функционировать как следует.       Черт.       "Я не мог потерять больше часа, после ужина Ганнибал неизменно откисает в гостиной, - так думает Уилл, пока не смотрит на свою одежду (не та, что была на нем за ужином), на Ганнибала (тоже одет иначе), а затем и в окно (около полудня; они сели за стол в семь). - О, конечно. Уже следующий день. Я потерял почти сутки. Хорошо. Да, отлично".       У него даже нет сил на раздражение. Вздохнув, он безразлично прихлебывает чай, в котором...       Уилл хмурится, приглядываясь внимательней.       ...плавает гриб.       "Гриб, - думает он. - Хорошо. В моем чае ебаный гриб. Блеск".       Уилл осторожно отставляет чашку на столик рядом с собой. Стук, кажется, привлекает внимание Ганнибала, который все это время негромко стучал ножом по разделочной доске. Посмотрев в его сторону, он улыбается. - Как вы себя чувствуете?       Уилл мрачно смотрит на вендиго. Тот находится в состоянии наркотического опьянения. - Вы дали мне галлюциногенный чай, - говорит он, его тон граничит с обвинением. - Вы выпили его, - снисходительно отзывается Ганнибал. - Не о чем беспокоиться, дорогой Уилл. Я присматриваю за вами.       Его глаза весело морщатся. "Я такой смешной, - говорят его сморщенные глаза. - Эй-эй, посмотри на меня. Я нарушаю профессиональную этику. Умора". - Мы обсуждали это перед тем, как я предложил вам чай, - добавляет он.       "Ну прости, что я под кайфом и забыл гребаные пятнадцать часов своей жизни".       Вряд ли Уилл был занят чем-то полезным, так что все равно. К тому же ему не пришлось переживать конец ужина и посиделки в гостиной перед сном. В смысле, да, вчерашний Уилл Грэм страдал, но не нынешний Уилл Грэм, который об этом забыл.       Ладно. Неважно. - Я... - запинается Уилл, его взгляд бегает к обдолбанному вендиго, корчащемуся на полу. - Кхм. Я что-нибудь говорил?       Ганнибал мельком смотрит на циферблат настенных часов. - Вы молчали четверть часа. Вас посетили какие-нибудь видения?       Вендиго беззвучно дергается, будто собирается наблевать. Закрыв рот рукой, он резко переворачивается на бок. Исступленно-черная рвота бежит сквозь его когтистые длинные пальцы, прежде чем лысая голова безвольно падает в рвотные массы. - Нет, - говорит Уилл ровно.       Ганнибал приподнимает брови, кидая на него продолжительный взгляд. Его руки ни на секунду не прерываются от резки чего-то. - Хм-м, - говорит он, похоже, не поверив Уиллу ни на секунду. - Что вы делаете?       Вопрос звучит резко. Честно говоря, Уилл сам не ожидал от себя такого тона. Прочистив горло, он закидывает ногу на ногу. Затем меняет их местами. Затем встает, приближаясь к Ганнибалу.       Все по краям смазывается.       "Черт, а я обдолбался", - удивляется Уилл, перешагивая бесчувственного вендиго посреди кухни.       Ганнибал с интересом наблюдает за ним, выгнув одну бровь. Когда Уилл встает рядом, покачиваясь, он прекращает работать ножом и приглашающе улыбается. - Всего лишь заготовки для завтрашнего ужина. Некоторые блюда занимают слишком много времени, я намерен облегчить себе задачу.       "О нет, - думает Уилл, оглушенной внезапной мыслью. - Если я моргну, то опять потеряю время".       Ему тут же хочется моргнуть, но он раскрывает глаза шире. - И что... что на ужин?       Ганнибал улыбается. Уголки его губ ползут выше и выше, пока не достигают ушей. В прямом смысле. Бакенбарды свисают по краям без конца ползущих губ. Одно ухо Ганнибала становится фиолетовым. - Бла-бла-бла. Бла-бла-бла, - говорит Ганнибал и подмигивает ему ноздрей. - Одна длинная свинья.       Уилл изо всех сил не моргает. Боже, какие же у него СУХИЕ глаза. Невозможно, отвратительно СУХИЕ. - Хм, - говорит он, опуская отвратительно СУХИЕ глаза на мясную вырезку. - Это не похоже на свинью.       Мясная вырезка отращивает человеческую ступню и обрастает волосами. Пальцы кокетливо шевелятся.       Уилл поднимает СУХИЕ глаза. Нос и левый глаз Ганнибала поменялись местами, пока он не смотрел. Ухо из фиолетового стало зеленым.       О, отлично. - Бла-бла-бла, бла-бла? - говорит Ганнибал. - Бла-бла.       "Твою мать, - думает Уилл и переводит СУХИЕ глаза правее, на Хоббса, который выглядит, как и всегда, мертвым, скучающим и залитым кровью. - Я ДОЛЖЕН НЕ МОРГАТЬ". - Великолепный план, Уилл, - хмыкает Хоббс. - Просто охуенный, если я правильно понял. Надежный, блять, как швейцарские часы. - Бла-бла, бла-бла, - говорит Ганнибал.       "НЕ МОРГАТЬ, НЕ МОРГАТЬ".       Уилл моргает. - ...ненадолго, - говорит Ганнибал, придерживая его за локоть.       Наркотическая дымка спадает, словно ее никогда и не было. Уилл моргает еще несколько раз и обнаруживает, что повсюду горит свет, он снова в другой одежде, а Ганнибал вырядился, как конченый пижон, кем он и является.       Похоже, это уже следующий день.       О, отлично.       Ганнибал ведет его через кухню к кладовой. - Ты собираешься запереть меня в кладовой? - недоверчиво спрашивает Уилл.       Ганнибал кидает на него упрекающий взгляд. Открыв дверь, он на короткое мгновение оставляет его локоть, чтобы нагнуться и распахнуть люк в полу.       Уилл пораженно застывает.       "Конечно. Подвал для убийств. Ну разумеется".       Он не сопротивляется, когда Ганнибал настойчиво подталкивает его вниз.       Пресвятое дерьмо, да этот подвал огромен. Здесь есть стол для убийств. Циркулярная пила для убийств. О, гляньте-ка. Крюки для убийств. Сток в полу для убийств. Два холодильника. Цепь для убийств. Святой боже. Пахнет убийственной стерильностью. И как же тут убийственно холодно, прямо мурашки по коже.       Уилл все еще слегка оглушен после чая с грибами и провала в памяти. Трех провалов в памяти. Словно он и не спал вовсе все это время, а это просто один бесконечно долгий гребаный день. - Боюсь, мне придется приковать вас цепью, - с деланным сожалением вздыхает Ганнибал. - Мне бы не хотелось прибегать к этому, но, думаю, для нас обоих будет лучше, если возможность обследовать подвал останется для вас недоступной.       "О, цепь для убийств, - это все, о чем Уилл думает, тупо наблюдая, как Ганнибал застегивает на его ноге холодную манжету. - Ну конечно. Разумеется". - Будет справедливо предупредить вас, Уилл, что если вы намерены привлечь внимание гостей криком, это не имеет смысла. Подвал звукоизолирован.       "Ну конечно. Это же подвал для убийств", - думает Уилл. - Ясно, - угрюмо произносит он, коротко оглядываясь.       У стены на доступном ему расстоянии стоит кушетка. Кушетка для убийств. Рядом стоит ведро для убийств. Пустое. Видимо, для того, что справлять в него нужду. Две бутылки с водой возле кушетки. Уилл сомневается, что они предназначены для убийств. Возле них стоит корзинка, накрытая полотенцем. Похоже, там еда. Не похоже, что еда тоже предназначена для убийств. Как и пара книг на кушетке. Там же лежит подушка. Насчет нее вполне может оказаться, что это подушка для убийств. - Мило, - коротко говорит Уилл. - Как долго я должен буду здесь находиться?       Ганнибал смеет кинуть на него извиняющийся взгляд. - Около пяти часов. Возможно, чуть больше, если работники задержатся с уборкой. Я бы посоветовал вам вздремнуть, если получится.       Уилл на одно мгновение встречается с ним взглядом.       "Серьезно? - думает он. - Ты привел меня в свой гребаный подвал для убийств, приковал цепью к стене и говоришь - поспи?" - Не думаю, что смогу уснуть, - замечает он.       Ганнибал поджимает губы, чуть нахмурившись. - Что ж, - говорит он. - Сожалею за доставленные неудобства. Надеюсь, вы найдете, чем себя развлечь, Уилл.       Уилл провожает его недоверчивым взглядом. Ганнибал поднимается по лестнице. Дверь за ним встает на место с таким звуком, словно шлюз космического корабля запечатывает его внутри во веки вечные.       Какое-то время Уилл молча пялится наверх, оглушенный монотонным гулом ламп в вакуумной тишине. Он уже начинает замерзать.       "Может, я моргну и снова потеряю время?" - думает он с жалкой надеждой и моргает.       Ничего не происходит.       О, отлично.       Хоббс в другой стороне подвала, куда Уиллу не дотянуться, заглядывает в холодильник. Почти тут же он закрывает его и невозмутимо ложится на стол, прямо под циркулярную пилу. Уилл раздражен его трупным молчанием. - Ну и что там? - не выдерживает он. - О, - безразлично отзывается Хоббс. - Это холодильник для убийств.       Уилл вздыхает. Цепь гремит на его ноге.       Если Ганнибал не вернется через пять часов, он задушит себя подушкой.