***
Следующие дни сливаются для Уилла в бесконечный поток показаний, анализов и экспертиз. Сюда же примешиваются разговоры с виноватым Джеком и, возможно, дикое желание ударить журналистов, которые преследуют его по пятам. Самый популярный заголовок в новостной сводке звучит так: "ПОСЛЕДНЯЯ жертва Чесапикского ПОТРОШИТЕЛЯ?" (боже, кто вообще занимался этой версткой?), тогда как лучше бы подходил другой вопрос: "КОГДА Уилл Грэм в последний раз нормально СПАЛ?". Или: "Когда же Уилл Грэм УВИДИТ чертов ПОКОЙ?" Или: "БЛЯТЬ?" Однако хорошие времена наступают, и Уилл наконец-то спит ночью в своей кровати. И его собаки возвращаются от тети Аланы, которая хорошо заботилась о них, но все-таки собачьи дети должны жить со своими неубиваемыми отцами. Уилл покрыт настолько толстым слоем слюны от собачьих поцелуев, что практически не видно его бегущих слез. - Боже, Уилл, я так чертовски рад видеть тебя, мужик, - говорит ему Уинстон. Скорее всего, Уилл все еще галлюцинирует после стольких смертей, но эта галлюцинация даже приятная. - Я тоже, приятель, я тоже, - растрогано шепчет он, зарываясь пальцами в родной мех. Так он постепенно возвращается к жизни - спокойной, мирной, скучной жизни, о которой мечтал (когда не мечтал о смерти). Что касается Ганнибала, то нахуй Ганнибала. Уилл видел его лишь один раз во время суда, когда свидетельствовал против злодеяний Потрошителя. Для всех вокруг Уилл остается выжившим пленником, которого Ганнибал удерживал в своем доме на протяжении двух с половиной месяцев, перед этим инициировав его смерть. Зачем ему это делать? Ну, это же Потрошитель, а он себе на уме, так что все просто соглашаются с этим. Главное, что Ганнибал никому не рассказал о их маленьком секрете. Или все-таки рассказал? Трудно сказать наверняка, когда дело касается Ганнибала, ведь он может ничего не сказать, даже сказав, и сказать, ничего не говоря (мудак). К счастью, он очень тщательно вымыл подвал после того, как многократно убил Уилла, так что, по крайней мере, никто не лезет к Уиллу с неудобными вопросами вроде: "Сэр, мы нашли ваш мозг в той миске. Тяжело вам живется без мозга?", или: "Сэр, вы знали, что у вас было три печени, две из которых мы нашли в холодильнике Потрошителя?". Что ж, спасибо Ганнибалу за то, что он такой сраный чистюля. Уилл доживает до момента, когда Ганнибала прячут в Психиатрическую клинику для душевнобольных преступников, посчитав его сумасшедшим. Уилл даже доживает до момента, когда проклятые журналисты оставляют его в покое, прекратив разбивать лагерь возле его дома (спасибо Джеку, который уговорил его не угрожать им ружьем, что незаконно, и вместо этого сам принялся угрожать им законом, что законно и эффективно). Наконец, Уилл доживает до момента, когда все снова начинает казаться нормальным. И таким чертовски скучным. Спустя три или четыре месяца, когда весна позволяет ему войти в ручей с удочкой, Уилл стоит по колено в воде. Солнце печет ему макушку, и он смотрит вниз, на бликующую водную гладь, под которой угадывается искаженное лицо вендиго, смотрящего на него в ответ. "Брускетты с авокадо были хороши, - думает он. - И корателла с артишоками тоже. Или прошутто, которое он подал, когда вывел меня тем дурацким разговором про инквизицию. А та штука с апельсинами? Если бы Ганнибал заткнулся, я бы даже получил удовольствие". Спохватившись, что снова думает о еде, Уилл одергивает себя и запихивает эти мысли глубоко себе в задницу. Это ненормально, но... но кажется, он скучает по еде Ганнибала. Черт возьми, это была буквально самое вкусное, что он когда-либо ел. Да, Уилл умеет готовить. Но он не умеет получать удовольствие от жизни, а что является жизнью в прямом ее понимании, как не употребление пищи? Каким-то образом Ганнибалу удалось сделать из этого акт, презентацию и ритуал, который достучался до слабой гедонистической жилки Уилла. Оказалось, что получать удовольствие от чего-то очень приятно. Уилл вздыхает. "О нет, - думает он, честный перед самим собой здесь, в тишине ручья с жутким вендиго, пристально вглядывающимся в него из толщи воды. - Кажется, мне не хватает этих ужасных нудных разговоров". Уилл не чувствует угрызений совести, только досаду, потому что - ой, да ладно. Серьезно? Разговоры с Ганнибалом? Это буквально худшее, что случалось в его жизни. - Хватит смотреть с таким осуждением, - огрызается он, адресуя свои слова вендиго. - Проваливай, ты распугиваешь всех рыб. Вендиго неохотно опускается на дно и больше не всплывает. С тех пор Уилл не видит его. Хоббс перестает появляться через месяц. Чем слабее он становится, тем больше молчит, возвращаясь к своему угрюмому безмолвному преследованию, как когда Уилл стрелялся всего лишь несколько раз в месяц. Что ж, его мозг, похоже, опять в полном порядке. Уилл тщательно подавляет мысли о вкусной еде, которую ему больше никто не приготовит.***
Спустя полгода Уилл женится. Он переезжает в другой штат, обзаводится приемным сыном, принимает в свою собачью стаю еще одну собаку со стороны своей супруги Молли, бросает пить и работать на ФБР. Он чинит моторы, рыбачит, занимается сексом, ест домашнюю еду, отмечает День благодарения и ведет приличную жизнь. Галлюцинации не беспокоят его. Три года проходит с тех пор, как он умер в последний раз. Лежа без сна посреди ночи, Уилл глядит в темный потолок. Молли тепло прижимается к нему сбоку. "Мне сорок один год, - думает Уилл. - Моему отцу семьдесят три, и он все еще жив. Мой дед умер в девяносто пять лет. Со стороны матери бабушка прожила сто два года. Я проживу еще лет пятьдесят. Дерьмо". Он думает о самоубийстве каждую свободную минуту, борясь с деструктивным желанием, которое становится настойчивее с каждым прожитым днем - пресным и скомканным. Он держится ради семьи, но в конце концов Уолтер ловит его с тесаком у горла. "Вот блять", - думает Уилл, встречаясь с мальчиком взглядом. Виснет неловкая пауза. Уилл убирает наточенный тесак от горла, растерянно стирая капельку крови от пореза. - Разве ты не должен быть в школе? - Зачем ты держишь нож у горла? - недоуменно спрашивает Уолтер. Уилл невозмутим. - Я бреюсь, - говорит он. Уолтер оглядывается. - В сарае? О, отлично. С тех пор Уолтер натыкается на него еще дважды, когда он пытается покончить с собой. Уилл не может объяснить ему, что с ним все в порядке, ему просто нужен перерыв. Ладно. С ним не все в порядке. И что с того? В следующий раз Уолтер расстраивается настолько ("Ты не вешал лампочку, ты натягивал провод себе на шею!" - о, ну да, допустим, по крайней мере, он мог бы сделать это тихо и никого не пугать, если бы Уолтеру не захотелось выпить воды посреди ночи), что рассказывает обо всем Молли. - Уилл, - говорит Молли серьезным тоном, сев напротив него за столом. - Я обеспокоена тем, что ты, кажется, пытаешься убить себя. Ты действительно пытаешься убить себя? - Это не совсем так, - говорит он, немного помолчав. Молли берет его за руку и крепко сжимает. - Мы справимся с этим. Вместе. Я обещаю, - клянется она. "Вот блять", - думает Уилл. Через час он, сославшись на дела в городе, едет в лес. Там, не отходя от дороги слишком далеко, ложится в траву и засовывает дуло револьвера в рот. Его палец не сразу давит на спусковой крючок - какое-то время Уилл мучительно борется с желанием, уговаривая взять себя в руки и не скатываться в эту нездоровую зависимость снова. Затем он вспоминает вкусную еду, которую не ел уже три года. Запретные мысли продолжают искушать его даже спустя время. Вздохнув, Уилл закрывает глаза и... не может этого сделать. Он не может нажать на спуск. "Твою мать, - угрюмо думает он и вытаскивает дуло изо рта. - И что теперь?" Уилл возвращается домой, размышляя, как совершенно безобразно напьется этим вечером. Однако как только он подъезжает, то замечает на своей подъездной дорожке чертовски знакомый автомобиль. Молли ругается с Джеком, когда Уилл заходит внутрь. Ее желание защитить его трогательно, но решительность в глазах Джека несет обещание смерти, а это то, чего Уилл хочет на самом деле. - Уилл, - говорит он. - У меня есть отличное предложение, после которого ты скорее всего умрешь. Разумеется, он говорит чуть иначе, но Уилл слышит именно это. - Разумеется, я согласен, - говорит Уилл. - Разумеется, за это никто не будет тебе платить, - добавляет Джек. Он снова говорит чуть иначе, но это, опять же, подразумевается. - Я согласен, - повторяет Уилл. - Ебена мать, Уилл, - говорит Молли. Вот так Уилл снова оказывается втянут в старые добрые дела ФБР. Спустя неделю его убивает Зубная Фея, в дальнейшем также известная как Красный Дракон. Очнувшись, Уилл смахивает осколки битого зеркала с лица. Он не сразу понимает, почему оказался на полу в чужом доме, залитый кровью. Сердце гулко бьется, когда он поднимается на дрожащие ноги. Боже, как же давно он не умирал. Мощный стук во входную дверь привлекает его внимание. Охваченный предчувствием, Уилл бредет на звук. Дверь манит его гнетущим черным прямоугольником. Давление нарастает, будто он оказался под водой на глубине. Звуки исчезают. Не моргая, Уилл прикладывает ладонь к двери и толкает ее. На крыльце сияет мглой огромный олень с вороньим оперением вместо шерсти. В глазах его мерцают звезды, рога ветвятся и протыкают небо. Завороженный, Уилл не может отвести глаз. - Уилл, - говорит ему олень. - У тебя кризис среднего возраста. - У меня всегда кризис, - говорит Уилл. - Да, - не спорит олень. - Но это хорошая возможность навестить Ганнибала Лектера. У него, знаешь ли, тоже кризис среднего возраста. Думаешь, стал бы он иначе сдаваться властям? "Пожалуй, не стал бы", - мысленно соглашается Уилл и залазит на оленя. Вот так кризис среднего возраста доводит Уилла Грэма до нездоровых гомосексуальных отношений.***
Ганнибал встречает его в светлом тюремном комбинезоне, заключенный в огромную камеру с поразительно приличной отделкой. Защитное стекло, отделяющее его от всего остального мира, начищено до блеска. У него даже есть отдельный стол для рисования. Некоторые люди живут в условиях худших, чем содержится Чесапикский Потрошитель. "Ублюдок, - думает Уилл. - Даже здесь умудрился все испортить". - Уилл, - приветствует его Ганнибал, заняв драматичную позицию в центре камеры. - Все тот же отвратительный одеколон. - Доктор Лектер, - произносит Уилл, отмечая, с какой жадностью зрачки Ганнибала втягивают в себя его фигуру. Да, Уилл уложил волосы перед приходом. Нет, он не знает, зачем это сделал. Слушайте, отстаньте. - Я чувствую запах собак, запах сосны, масло, - втянув носом воздух, сообщает Ганнибал. - Запах ребенка. У тебя появился ребенок, Уилл? Какого черта он учуял ребенка? Жуть. - Я здесь по делу, - обрывает он, потому что вообще-то приятно не дать Ганнибалу завести разговор туда, куда ему хочется, чтобы он шел. - Мне нужна твоя помощь. Ганнибал делает шаг к стеклу. Еще немного, и оно начнет запотевать от его дыхания. Ганнибал, разумеется, умрет, если нечто столь посредственное произойдет с ним. Как он вообще пережил ужасные кроссовки на липучках, которые ему приходится носить здесь? Должно быть, это стало настоящим ударом по его чести. "О боже, - понимает Уилл. - Я сюда позлорадствовать пришел". И даже принарядился для этого. "Заткнись. Просто надел свежую рубашку". Вот именно. - Тебе никогда не требовалась моя помощь. Ганнибал говорит это с сучьим видом. С очень обиженным сучьим видом. Уилл чувствует привычное покалывание раздражения. "Серьезно? - думает он. - Ты сам сюда себя посадил, а теперь обижаешься на меня? Чертов гений, Ганнибал". - Когда ты удерживал меня в своем доме, то утверждал обратное, доктор Лектер. Ганнибал молчит. Видимо, за три года он придумал слишком много едких высказываний и теперь не может выбрать, что бы ему сказать первым делом. - Вот как, Уилл? Больше мы не обращаемся по именам? Уилл незаметно глядит на камеру слежения в углу. О, отлично. Он выясняет отношения с Ганнибалом Лектером, и кто-то это видит. - Думаю, будет лучше, если мы будем держать дистанцию, - говорит он. - Ты пришел поглядеть на меня, - обвиняет Ганнибал. - Разве не так? Прозорливый паршивец. Доставит ли Уилл ему удовольствие, согласившись с ним? Боже, ни за что. - Я пришел по делу Зубной Феи. - Ах, стеснительный мальчик, - говорит Ганнибал, и, конечно же, непонятно, кого он имеет в виду: Зубную Фею или Уилла (мальчик? ему сорок). - Я думал, риск смерти не пугает тебя. Он склоняет голову с торжествующим блеском в глазах. По какой-то причине верхний свет выключен, и только светильники на стенах отбрасывают на их лица приглушенный свет, словно в ресторане. "Да-да, - думает Уилл. - Я пришел поглядеть на твою уродливую стрижку, ты, болван". - Это осталось в прошлом. - Разумеется. Теперь ты новый человек. Ты хороший отец, Уилл? Уилл вспоминает все случаи, когда Уолтер на грани истерики ловил его за попытками самоубийства. "Наверное, нет, - мысленно признает он. - Хотя я неплохой отец для собак. По крайней мере, их можно было запереть в комнате, когда мне хотелось умереть". - Это не относится к делу, - Уилл чуть прохаживается в сторону, и Ганнибал, точно тень, следует за ним, идеально повторяя траекторию движения (ну, это жутко). - В твоем стремлении скрыть детали семейной жизни я вижу трогательную склонность к секретам, - Уилл останавливается, и Ганнибал замирает ровно в то же мгновение, разворачиваясь. - Между нами все еще есть секреты, Уилл? - Ты не любишь делиться, доктор Лектер, - отвечает Уилл. - Я тоже. - Напротив. Я очень щедрый человек. "Ты заноза в заднице", - мысленно поправляет его Уилл. - В таком случае я все еще надеюсь, что услышу твои соображения по поводу Зубной Феи, - чувствуя себя дерзким, он вздергивает бровь. - Ты не дашь мне разговор, на который я надеялся? Уголок губ Ганнибала дергается. - Если это то, чего ты хочешь, - уступает он. - Передай мне досье. Приходи через час. Уилл приподнимает и вторую бровь, отдавая себе отчет в том, что он симпатичен в этот момент. В конце концов, он отлично видит свое отражение в стекле напротив. - Я дам тебе, - Ганнибал облизывает губы, - разговор, как в прежние времена. Уилл засовывает папку в железный ящик, чтобы Ганнибал мог взять ее. И хотя Уилл все еще терпеть не может смотреть в глаза людям, сейчас он смотрит, приводя Ганнибала в восторг - восторг убийцы, очень хорошо умеющего прятать свои истинные чувства под маской безразличия. - Семейные ценности пришли в упадок, но мы все еще помогаем своим семьям, чем можем, - говорит Ганнибал, не спеша забрать папку. - Ты член семьи, Уилл. "С каких это пор мы семья?" - недоуменно думает Уилл. Ганнибал, как всегда, любит торопить события. Вероятно, когда они встретятся в следующий раз, он скажет что-нибудь вроде: "Ты мой супруг, Уилл" или "Ты мой бывший супруг, Уилл", как будто их когда-то связывали узы брака. - Что ж, - сухо говорит Уилл, прежде чем уйти. - Отлично. Он чувствует зудящее раздражение, какого не испытывал уже давно. Отчего-то это приятно - думать, какой же Ганнибал неисправимый козел даже в такой ситуации. Возможно, Уилл из тех дураков, которые суют палец в клетку с тигром, а затем глупо умирают от потери крови, когда тигр отрывает руку целиком. Все нормально. В этом и заключается его замысел. (Вообще нет. Не-а. Ни разу. Он понятия не имеет, что делает.) В конце концов, Уилл выспался за эти три года. Что еще ему остается?***
Итак, тигр отрывает руку, но есть один нюанс: это рука Молли. К счастью, она выживает. Шанс того, что его жена тоже не убиваема, ничтожен, но Уилл все равно спрашивает, пока сжимает ее пальцы на больничной койке в окружении приставленной охраны: - Молли, ты... - (крошечная пауза; неуверенное покашливание), - уверена, что не умерла на секунду? Он вглядывается в запавшие глаза Молли с нелепой абсурдной надеждой, потому что - ну а вдруг? Не может же он быть одним таким идиотом, которого не берет смерть. Было бы логично, если бы женщина, которую он выбрал, была его зеркальным отражением (еще один Уилл Грэм, только женщина? упаси господь хотя бы этот мир от двойной порции отстоя) или кусочком паззла, чьи грани сходились бы с его собственными. Взгляд Молли смягчается. - Ну, - поколебавшись, она признается: - Возможно, я впервые по-настоящему осознала, что могу умереть. - Нет, - настаивает Уилл, подавшись ближе к ее лицу. - Я имею в виду. Твое сердце. Оно остановилось? Молли закрывает рот, вглядываясь в него. Что-то настороженное мелькает в ее взгляде. Женщины явно чувствуют в нем психа, и дело не в том, что Молли его жена. Вероятно, он распространяет те же вибрации, что и настырный футфетишист, который никак не может оставить чужую лодыжку в покое, черт бы его побрал. Уилл понимает, что физиология Молли в полном порядке, еще до того, как она напряженно отвечает: - Конечно, оно остановилось. Этот ублюдок напал на Уолли. "Она не умирала", - расстраивается он. "Нет, стой. Почему это я расстроился, что она не умерла? - осознает он. - Если бы не Ганнибал, этой ситуации вообще бы не возникло". "Ну, только попадись мне", - мрачнеет он. Ганнибал уже попался, так что это дело времени, когда Уилл до него доберется. Проблема в другом. Он не может просто прийти в Балтиморскую клинику для душевнобольных преступников, встать напротив Ганнибала и сказать: - Твою мать, Ганнибал. В чем, блять, твоя проблема? Я думал, ты хитроумно убьешь меня из своей камеры, а ты добрался до моей жены. И одиннадцатилетнего мальчика. Нравится натравливать убийц на одиннадцатилетних мальчиков? Это даже не по-гейски, Ганнибал. Я ведь думал подыграть тебе. Посмотри, какие штаны я надел. Думал, мы оба развлечемся. Я интересно умру. Ты интересно убьешь меня, чтобы я потом выяснил, как ты это сделал, и назвал тебя полным гондоном. Тебе не нравится, когда тебя обзывают, зато это нравится мне. Смотри, мы оба провели бы время неплохо. После я бы вернулся к семейной жизни. Ты бы сгнил в этой камере. Но вместо этого ты натравил Красного Дракона на мою семью и всячески намекал мне об этом, а я понял это только сейчас. Что ты за человек, Ганнибал. Камеры слежения по углам записывают Ганнибала круглосуточно, а Уилл не хочет обнаружить на ютубе завирусившийся ролик "странный мужик обвиняет чесапикского потрошителя в покушении на убийство его семьи: самый неловкий гей-подкат в истории лмао". Это не гей-подкат, очевидно. Тот, кто придумывал это название в гипотетической ситуации, возникшей в голове Уилла, явно не знает, о чем писал. Уилл сам не уверен, что можно считать гей-подкатом. Временами ему казалось, что Ганнибал на что-то намекал ему три года назад, но, может, он просто хотел выудить из него подробности грязного убийства, пока держал его у себя в плену. Скорее всего, это был мудак-подкат. Ублюдоподкат. Подкат одинокого убийцы, плохо переживающего свое приближающееся пятидесятилетие. Ай, черт возьми. Неважно. Когда Уилл добирается до Ганнибала, тот совершенно не впечатлен его зверским выражением лица. Если кому-то интересно, Уилл тоже не впечатлен довольством, которое Ганнибал излучает, пока синхронно двигается ему навстречу. Они встают друг напротив друга так близко, что еще немного и Уилл уткнется носом в стекло. - Как же вы, сволочи, меня достали, - цедит он сквозь зубы. Ганнибал впитывает в себя его раздражение, словно губка, и внутреннее свечение озаряет его лицо могильным сиянием. Или дело в этом освещении в целом. Здесь что, специально свет настроен так, чтобы Ганнибал казался максимально жутким с этими выступающими скулами и сгущающейся тьмой в глазах? Спасибо, вряд ли он забудет, что разговаривает с Чесапикским Потрошителем. Раз уж на то пошло, это можно было бы подчеркнуть дополнительным инструктажем по безопасности, а не подключать поэзию визуальных образов. Кто вообще от этого выигрывает - Чилтон, смотрящий на Ганнибала через монитор? Уилл так концентрируется на резких тенях, собравшихся в глазницах Ганнибала, что пропускает его следующую реплику. - Что? - нетерпеливо переспрашивает он. "Прости, просто думал о том, как бы плюнуть тебе в лицо", - имеет в виду он. Ганнибал чуть ведет подбородком, как если бы Уилл и вторую часть произнес вслух (что ж, вполне возможно). По крайней мере, теперь угол света падает иначе, и он чуть менее становится похож на дьявола в тюремной робе. - Ты ищешь пороки в сволочах, но самый главный человеческий порок следует искать в посредственностях, - повторяет Ганнибал. "Да, я сволочь, - имеет он в виду. - А твоя жена - посредственность. И она должна умереть". О, отлично. - Как супруга? - участливо добавляет Ганнибал. Вот мудак. - Моя жена? - рассерженно переспрашивает Уилл. - О, спасибо, доктор Лектер, она жива. Ей, знаешь ли, повезло. Ганнибал невинно вздергивает брови. - Повезло? Или у нее оказался тот же недуг, что и у тебя, Уилл? "Раунд", - говорит лед в его глазах. "Ублюдок, - думает Уилл, и если бы он присмотрелся к своему отражению в стекле внимательнее, то обнаружил бы, что выглядит зловещее, чем Потрошитель; кто-нибудь, изолируйте его тоже. - Когда ты вытаскивал из меня кишки, а я просыпался раз за разом, ты пел по-другому. Недуг? Ты ползал передо мной на коленях, преклоняясь". - Она в порядке, - цедит он. - Как Дракон связался с тобой? - Ох, не знаю. Как он связался со мной? - задумывается Ганнибал. - Возможно, подкинул записку. Только посмотрите на него. Что за козел. Даже не скрывает издевки под соусом метафор, он просто насмехается. Три года заключения не пошли ему на пользу. - Что ты ему сказал? - продолжает настаивать Уилл. "О, что я ему сказал? - мысленно говорит он губами Ганнибала. - Даже не знаю, Уилл. Возможно, то, что ты разбил мне сердце в моем собственном доме. Да, я никогда не любил тебя, потому что социопаты не способны на любовь, но ты мне нравился. Ты прикольный, Уилл Грэм. Я думал, у нас что-нибудь получится. Я мог бы убивать тебя и готовить тебе твои же почки. Это было бы мило и забавно. Но ты даже ни разу не навестил меня за три года. Грубо. Вот это я ему и сказал, нашему Дракону. Я сказал: Уилл Грэм невыносимо грубый сухарь, к тому же гетеросексуален. Он не хочет участвовать в моей гей-драме, а теперь поздно, потому что я согласен был подождать полгода, но три? Это перебор. А как прошел твой день? Надеюсь, убил кого-нибудь?" - Чтобы он всех убил, - не моргнув, сообщает Ганнибал. - И дал ему адрес. "О, вау, - думает Уилл. - Ну конечно. И откуда ты, блять, знаешь мой новый адрес?". - Ты дал ему не просто адрес, Ганнибал, - в смысле, доктор Лектер; Уилл забывается, когда злится. - Ты дал ему импульс. - Каков был твой импульс прийти сюда? Ты скучал? - вставляет Ганнибал. Уилл игнорирует его, потому что иди к черту, Ганнибал. - Теперь он осмеливается на все, - продолжает он. - На все. Ганнибал спокойно моргает. - Забавно. Дракон считает тебя монстром большим, чем он сам. У них что, блять, конкурс? - И что, теперь он стремится перещеголять своего главного кумира - тебя? - не удерживается Уилл. Боже, а ведь он действительно живчик. Три года назад у него бы не было сил плеваться ядом с таким усердием. Он бы сказал - да-да, Ганнибал, что угодно (просто дай мне умереть). Тонкая польщенная улыбка таится в углах рта Ганнибала. Уилл ждет, что тот начнет распускать перья, но вместо этого Ганнибал действует иначе. Он говорит сраными стихами. - Ах, две души живут в больной груди моей, друг другу чужды и жаждут разделенья. Уилл долго смотрит ему в глаза. Ганнибал, судя по всему, не собирается комментировать то, что он только что сказал. "Нахер это", - думает Уилл и молча разворачивается к выходу. Как только его намеренье становится очевидным, голос Ганнибала бьет ему в спину: - Ты меня разочаровал. Уилл разворачивается. - Прости? - Ты так никого и не убил, - поясняет тот. Уилл молча смотрит в камеру. "Да ладно, - думает он. - Шутки про самоубийство сейчас неуместны". - Ты меня в чем-то обвиняешь? - А враг внутри тебя обвиняет тебя в чем-то? "Я знаю, что ты скучал по мне, Уилл. Хватит врать". "Я не скучал". "Ты скучал". "Ладно, я скучал. Отъебись". - Я просто делаю то, что должен, - отвечает Уилл. - Ловлю убийц, доктор Лектер. А теперь мне пора домой. Он вновь отворачивается и делает только полшага по направлению к двери, когда Ганнибал говорит громче, приникнув к стеклу вплотную: - Ты изменился. И сам это знаешь. И осознание этого тебя не покинет. Оно будет жить в тебе. Да, Уилл понимает, что в самом деле что-то поменялось в нем. Он и раньше был дерьмовым человеком, но, по крайней мере, у него хватало приличий не скучать по убийцам вроде Ганнибала Лектера. Да кто вообще в здравом уме станет скучать по нему? Ганнибал ужасен во всех смыслах, кроме кулинарного. Но и там он ужасен тоже, потому что готовит из людей. Жуткий, жуткий паршивец, каких свет не видывал. И Уилл все равно здесь. Поглядите на него. - Я буду жить прежней жизнью, - возражает он. Ганнибал склоняет голову. - В следующий раз, когда тебе станет тошно от скуки, вспомни обо мне. Просто вспомни. "Я и так, блять, постоянно вспоминаю о тебе". Уилл подбирается ближе к стеклу, вкрадчивый и неторопливый. Убедившись, что Ганнибал не отрывает от него взгляда, он медленно кладет ладонь на стекло на уровень его глаз, чтобы жирный, жирный отпечаток его руки не давал ему жить спокойно. "Да, вот так. Смотри на него". - Ты сдался, чтобы я всегда знал, где тебя найти, - произносит он, замечая, как Ганнибал задерживает дыхание, ловя каждое его слово. - Ты понял, что я отверг тебя. Ганнибалу нечего сказать. Сдержав улыбку, Уилл отрывает руку от стекла. - Прощай. Вот так он впервые умудряется переговорить Ганнибала Лектера. Раунд.***
Ганнибал встречает его с самым сучьим непроницаемым лицом во вселенной. - Я думал, мы попрощались, - замечает он. - Значит, не до конца попрощались, - отвечает Уилл. Каким-то образом он снова оказался в камере Ганнибала. Прямо по ту сторону защитного стекла. Не понять, рад тот его присутствию или нет - в конце концов, Ганнибала облачили в смирительную рубашку и плотно привязали к каталке с охранниками, дышащими ему в затылок. Вряд ли это располагает к хорошему настроению. Одним из охранников оказался Барни, который три года назад подобрал Уилла на кладбище и дал ему свои кроссовки. Честно говоря, это была крайне неловкая встреча. "Ах, Уилл, - сказал Барни, подпирая головой потолок, потому что он действительно огромный парень. - Не ожидал, что мы когда-нибудь встретимся еще раз". "Ага", - сказал Уилл, неловко отвечая на рукопожатие. "Представь мое удивление, когда я тебя в новостях увидел, - добавил Барни, поигрывая связкой ключей. - Подумать только, как оно бывает, а?" "Ага", - сказал Уилл. "В тот раз я ведь подвез тебя до дома Чесапикского Потрошителя, - Барни качает головой. - А теперь сопровождаю тебя до его камеры". "Ага". "Жизнь удивительная штука. В этом есть какая-то шутка, а?" "Ага, вероятно". Барни кидает на него умеренно сочувствующий взгляд, каким обычно обмениваются мужчины, когда узнают, что твоя семья погибла в автокатастрофе, перед этим подвергнувшись нападению со стороны гризли, а после их погребенные трупы вымыло из-под земли и гробы пришлось вылавливать из реки еще два дня после этого. "Дерьмово, мужик", - говорит этот взгляд. "Только давай без этих вот. Ну знаешь. Слез". "Только я одного понять не могу, - добавил Барни. - В новостях пишут, что доктор Лектер в плену тебя держал, но, выходит, в тот раз... - задумчивое молчание. - Он бросил тебя на кладбище, верно? Так зачем ты вернулся?" "Вот блять", - сказал Уилл, но очень тихо, а потом они дошли до камеры Ганнибала и никогда больше не говорили об этом снова. В самом деле славный малый, этот Барни. - Я так и думал, - говорит Ганнибал. - А что ты сказал перед своим уходом, Уилл? Уилл смотрит на него. "Ты обиделся на это, да? - говорит его взгляд. - Я в курсе, как обидчив Чесапикский Потрошитель, но, черт возьми, Ганнибал. Ты взрослый мужчина. Хватит вести себя, как маленькая девочка". К сожалению, люди редко высказывают вслух то, что думают. Уилл не исключение. - Ты сдался, потому что я отверг тебя, - помедлив, произносит он. - Да, именно это. Так сказать, второй подход к снаряду. Вот он - старый добрый Ганнибал, который снова изъясняется как черт. - Я думал, - Уилл встает напротив него, изо всех сил пытаясь сделать приятное лицо (у него не получается), - ты хотел, чтобы я всегда знал, где найти тебя, когда ты понадобишься. Тень веселья мелькает в глазах Ганнибала. - Я понадобился тебе, Уилл? - Да, ты мне понадобился. Заискивание никогда не было любимой тактикой Уилла. Это заметно. - Дракон жив, - добавляет он, подбираясь ближе, пока между ними не остается расстояние в один шаг. - Он мечтает о встрече с тобой. Когда ты сбежишь, пошли ему весточку объявлением и условься о встрече. - Ты думаешь, он клюнет? - интересуется Ганнибал. "Ты просто хочешь вытащить меня отсюда", - сияют его глаза. - Возможно, он захочет узнать, не ты ли его сдал, - Уилл натянуто улыбается. "Я просто делаю свою работу. В это трудно поверить, ведь ее даже не оплачивают теперь. Но вот я здесь", - говорят его глаза. "Ты прав. В это трудно поверить, - говорят глаза Ганнибала. - Но вот ты здесь. Из-за меня". "Нет". "Да". "Черт подери. Может быть". "Вы двое можете быть еще более очевидными или как? - говорят глаза Барни. - Я ведь не настолько тупой". "Забей, чувак, - говорят глаза его напарника. - Скоро все равно обед". - Ты сам не веришь, что это сработает, - озвучивает Ганнибал, хотя мог бы и промолчать, засранец. - Секретная служба на нашей стороне, - Уилл вздергивает брови в кокетливой манере. Как и любой сорокалетний мужчина, который никогда в своей жизни не флиртовал из-за проблем с социализацией, тревожностью и усталостью, флирт дается ему ужасающе кошмарно. Никто и думать бы не стал, что это вообще можно принять за флирт. Кроме Ганнибала. Ганнибал очарован. - Помоги мне, - добавляет Уилл и наклоняется к его лицу ближе. - Пожалуйста. Барни неловко прочищает горло. "Господи, - думает он. - Будто своих восьмидесятилетних стариков застал, пока они под одеялом возятся".***
Вот так они оказываются в одной служебной машине. Ганнибал - в клетке, одетый в смирительную рубашку и в маске. Уилл - в мрачном настроении, одетый в обычную рубашку и без маски. Все так, как и должно было быть. Возле них еще трое вооруженных охранников. От кого-то ужасно пахнет ногами. В целом Уиллу это не мешает. Его снедают иные мучения. "Зачем я это делаю? - думает он, встречаясь взглядом с Ганнибалом сквозь прутья. - Я ведь помогаю этому засранцу бежать. Мне не может быть настолько скучно жить. Я что, спятил?" На эти вопросы нельзя дать однозначного ответа (вообще-то можно, но что это за история без двойного дна смыслов). Они едут примерно двадцать минут, прежде чем внимание Уилла привлекает выстрел, а затем все смешивается в неразборчивую какофонию. Машину заносит. Уилл пару раз крепко стукается головой, теряя сознание на несколько минут. Когда он приходит в себя, то слышит больше выстрелов. Кто-то вскрикивает возле него, остро пахнет кровью. Уилл видит размытую фигуру Дракона, который, кажется, помогает Ганнибалу выбраться из клетки. О, отлично. Уилл пытается подняться. И когда он поднимается, Дракон наводит на него оружие и стреляет. Пуля пробивает череп. "О, ну да, конечно. Разумеется", - думает Уилл. А затем умирает.