* * *
Со дня нашей первой встречи Лэйвъюр повсюду сопровождал меня. В школе, расположившись за свободной партой, он либо спал, либо смотрел в окно. Одноклассники обходили его парту по широкой дуге и даже не косились в его сторону. Создавалось впечатление, что я единственный не принадлежал какой бы то ни было религии и мог видеть бога кошек. Не обращать внимание на него у меня не получалось, я невольно искал его взглядом. Не мог как следует сосредоточиться на уроках, думая о нем. Лэйвъюр же ходил за мной тенью, делая вид, что так и надо. В конечном итоге мне ничего не оставалось, как принять то, что он теперь все время рядом. Но от его присутствия становилось очень одиноко. Погруженный в свои мысли я неспешно плелся домой. Отставая на несколько шагов, за мной шел Лэйвъюр. Он даже не смотрел на меня, будто случайно идя со мной одной дорогой. Мы уже подходили к дому, когда из кустов навстречу нам вышла кошка с котятами. Я застыл на месте, боясь спугнуть животных. — Мяу! — раздался нестройный кошачий хор. — Чего застыл? — послышался хрипловатый голос Лэйвъюра за моей спиной. — Ты разве не должен что-то им ответить? — очень тихо выдохнул я, наслаждаясь видом маленьких пушистиков, которых в жизни мне доводилось видеть крайне редко. — Я никому ничего не должен. Видеть меня — великая честь и удача, — пафосно ответил он. — А, по-моему, видеть котят — куда большая удача. — Если это такая удача, так почему ты не пытаешься хотя бы погладить их? — Ну конечно! Сейчас я кого-нибудь поглажу, а потом ты будешь говорить, что я живодер, — возмутился я. А про себя подумал, что за тискание котят бог кошек вполне может передумать и наказать меня повторно. — Должен же я хотя бы увидеть, за что тебя так не любят коты. Иди и погладь кого-нибудь, — велел Лэйвъюр. Обернувшись и увидев серьезное выражение его лица, я решился. Правда гладить котят побоялся, да и кошка стояла первой, как бы прикрывая своим телом малышей. Так что гладить я полез именно ее. Осторожно опустив раскрытую пятерню на ее спину, я с наслаждением провел ладонью по хребту кошки, отчего она присела. А когда я осмелился чуть сжать ее тельце в руке, кошка и вовсе заорала и попыталась вырваться из моей хватки. Но не тут-то было. Ученый горьким опытом, животное я держал крепко, не у всякого бульдога получилось бы вцепиться в свою жертву так же крепко. — Миша, разожми руку, — напряженно попросил Лэйвъюр. — Но она же убежит, — возразил я. — Конечно, убежит, — подтвердил бог кошек. — Зато будет жить. Я с сожалением отпустил кошку. Она, шипя и вздыбив шерсть, тут же увела котят в кусты. — Наверное, лучше тебе не знать, как она о тебе отзывалась, — сказал Лэйвъюр. — Считай, что я и так понял, — проворчал я. — Зачем ты так сильно сжимаешь кошек? — А зачем они такие милые и пушистые? — Тебе никто не говорил, что нужно быть нежнее? — Можно подумать, что я этого не хочу! — Но результат, тем не менее, плачевный. — И что мне делать? — растерянно спросил я. — Учиться нежности. — Как ты себе это представляешь? — Вечером увидишь, — пообещал Лэйвъюр. — Не надо, — холодея, попросил я. — Мне и так отлично. Давай без демонстраций и наказаний, хорошо? — Успокойся, я ничего тебе не сделаю. Делать придется тебе. А вот это меня пугало еще больше. Что взбрело в больную голову кошачьего бога? И вообще мне как-то резко расхотелось домой. А если я буду кричать и придут родители? Представив их удивленные лица и голого себя под невидимым любовником, я как-то сразу понял, что звать родителей ни в коем случае нельзя.* * *
Остаток дня я дергался, боясь лишний раз взглянуть на Лэйвъюра. Меня мучил вопрос: что он там хотел мне показать? По мне так он уже достаточно показал. До конца жизни хватит. — Ну, ты на сегодня освободился? — спросил он. Увидев на расстоянии вытянутой руки предмет своих размышлений, я шарахнулся от него на стуле, приложившись головой о монитор. Все это время я делал вид, что очень занят, бездумно разглядывая страницу в интернете. — Нет. Давай не сегодня, а? — взмолился я, надеясь, что Лэйвъюр забудет потом о своих угрозах. — Именно сегодня. Чем раньше начнешь, тем быстрее поймешь. — Я бы предпочел вообще не начинать. — Ты так говоришь, потому что не знаешь, от чего отказываешься. — Спасибо, я уже имею представление о том, на что ты способен, — возразил я. — У меня такое ощущение, что ты не так меня понял, — вздохнул Лэйвъюр. — Очень на это надеюсь. — В любом случае, начнем. Сядь на кровать, — велел кошачий бог. По спине побежали мурашки. Прошлый раз тоже был на кровати. Я медленно подошел и сел на постель. Подняв взгляд на Лэйвъюра, я с замиранием сердца ждал того, что должно было последовать дальше. Его следующая фраза заставила меня задрожать от ужаса: — Раздвинь ноги. Онемев от вставшего в горле кома, я лишь молча подчинился. Развернувшись ко мне спиной, Лэйвъюр сел между моими ногами и откинул голову на мое левое бедро. — Гладь меня, — велел он. — Что, прости? — сипло переспросил я, еле совладав с голосом. — Гладь, говорю, меня! Подними руку и погладь по голове. Я сделал так, как сказал Лэйвъюр, тихо шизея от его наглости. Постепенно испуг проходил, и я начал злиться на то, что божок, ничего толком не объяснив, запугал меня до смерти. Не удержавшись, я дернул его за ультрамариновую прядку. — Ф-фш! Поосторожнее, неумеха. Я и так делаю тебе великое одолжение, позволяя себя гладить. Учитывая, что делаешь ты это отвратительно, то ты вообще должен молиться на меня остаток своей жалкой жизни. Мне захотелось придушить его. Правда это был не первый и даже не второй раз, когда Лэйвъюр довел меня до бешенства. Не спасало даже то, что у него были кошачьи уши. Мне все равно хотелось его побить. Тапком. Сильно. Поглаживая Лэйвъюра по голове, я постепенно успокоился. Мысли бродили, не задерживаясь в голове. Пока я не задумался над тем, почему на Лэйвъюре кимоно. Причем каждый день новое. Непременно красивое, в меру яркое, с замысловатыми поясами и украшениями. — Ты бог синтоизма? — решил я разузнать у самого Лэйвъюра отчего у него такой сильно специфический стиль. — С чего ты так решил? — Ну, на тебе кимоно и ты ешь палочками. — Я предстал перед тобой в том образе, который ты подсознательно ассоциируешь с богом кошек. Так что это твое видение, а не мое желание. Я мог быть просто котом, статуей кота, мог быть человеком с головой кота, котом с человеческой головой, котом с крыльями и рогами. Это, — Лэйвъюр указал пальцем на свои кошачьи уши, — целиком и полностью работа твоего подсознания. Слушая его объяснение, я подумал, что просмотр аниме все же не проходит бесследно для психики. — Но если ты не из синтоистского пантеона, тогда к какой религии ты относишься? — я все же решил добиться от него ответа на мучивший меня вопрос. — Я бог кошек. И я не один, мы существуем уже очень давно. Сами коты не очень-то верят в богов, а вот люди склонны к поклонению. Нас причисляют то к богам, то к демонам. Вера в кошек и их способности среди людей всегда была сильна. Мы есть во многих ваших религиях, а наш внешний вид и силы зависят от конкретного человека. — Получается, способность доставать вещи из ниоткуда тебе приписал я? Хоп! И ты уже одет. Хоп! И на столе завтрак в японском стиле. — Ага, очень удобно, — кивнул Лэйвъюр, чуть сместив голову на моем бедре, отчего мое сердце сначала чуть не остановилось, а потом забилось в бешеном темпе. Интуиция подсказывала, что это становилось опасным и пора закругляться. Лэйвъюр между моими ногами перестал восприниматься как безобидный «котик», переходя в категорию «спящего хищника», от которого в любом случае было разумнее держаться подальше. — Может объяснишь мне, почему я должен тебя гладить? — Ты не умеешь гладить кошек. У тебя совершенно неправильный подход к этому делу. Если сможешь научиться, то больше у тебя проблем с котами не будет, — пояснил Лэйвъюр. — Угу. А может на сегодня хватит? Давай в другой раз продолжим? — Еще рано ложиться спать. Ты можешь еще меня погладить, — снисходительно позволил он. — Вот спасибо! — Я же обещал, что искуплю причиненное зло. Помочь тебе найти взаимопонимание с кошками — самое малое, что я могу для тебя сделать. — Это не искупит того, что ты сделал, — раздраженно заметил я. — Верно. Но я придумаю что-нибудь еще, чтобы ты простил меня, — тихо сказал Лэйвъюр, потираясь щекой о мое бедро, от чего я чуть не взвыл. Кожа на бедре уже пылала от такой неоднозначной близости. — На сегодня хватит. Лэйв, дай мне встать! — резко прекращая гладить, сказал я. — Как ты меня назвал? — встрепенулся Лэйвъюр. — Твое имя сложно произносить, поэтому я его уменьшил. Так удобнее, — пояснил я, осторожно выбираясь с кровати. — Но я же не коверкаю твое имя! — возмутился он. — Потому что мое имя и так удобное, — возразил я, выходя из комнаты, чтобы оказаться подальше от Лэйвъюра и вызванного им смятения чувств.* * *
Теперь по вечерам у меня была обязательная тренировка нежности с Лэйвъюром. Не знаю, как там обстояли дела с нежностью, а вот нервы эти часы трепали мне изрядно. — Не так! Ты слишком сильно нажимаешь. Нужно едва касаться, чтобы кот сам тянулся за прикосновением, — возмутился кошачий бог. — Он не тянется, а убегает, — возразил я. — Я вот не убегаю. Так почему ты давишь на череп так, будто хочешь выдавить глаза из глазниц? — А ты не думал, что именно этого я и хочу? — спросил я. — Тебе не кажется, что нужно быть честнее с собой? — Лэйвъюр откинул голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Дыхание тут же перехватило. От его взгляда хотелось спрятаться или хотя бы отвести взгляд, но я не мог сделать ни того, ни другого. — Я честен с собой, — тихо выговорил я, ежась от его пристального внимания. — Уверен? — Делаю все, что могу. — Тогда ладно. Только не заставляй меня открывать тебе глаза на твои же чувства. — О чем это ты? — похолодел я. — О том, что ты жаждешь любви, но не умеешь ее добиваться. Ты силой удерживаешь животных, но это бесполезно. Как только они обретут свободу, то уйдут от тебя. От этих его слов мне стало не по себе. Ведь у Лэйвъюра тоже была причина оставаться рядом со мной. Он хотел искупить свою вину. И как только он сочтет, что больше ничего мне не должен его рядом со мной больше не будет. — И что же мне делать, чтобы они остались? — одними губами спросил я. — Полюбить самому. — Но я люблю! — Нет, ты жаждешь внимания и тепла. Ты хочешь, чтобы тебя любили. Но сам любить не готов. Ведь любовь — это всегда самопожертвование и нежность. Твоя же любовь — это попытка навязать свое внимание и сломить сопротивление. А твое самопожертвование — это совесть, откровенное признание вины и готовность расплатиться за содеянное. — Ты и сам недалеко ушел. — Верно, и потому я могу тебя понять. — Да по сравнению с тобой я сама безобидность! Не понимаю, за что коты так тебя любят? — Что значит за что? За существование. — Но при этом ты эгоистичная сволочь. — Где ты видел других котов? Мы все эгоисты. Хотим, чтобы нам было хорошо, а на других плевать. Но заметь, это почему-то нравится людям. — Людям нравится вовсе не это, а мягкий мех, компактные размеры и ласковый нрав. — Не скажи. Собаки тоже зачастую обладают всеми этими качествами, но им не спешат поклоняться. Я не нашелся, что ему ответить. Лэйвъюр во многом был прав, а объяснить парадокс любви к сволочным существам я не мог. Кошачий бог перестал сверлить меня взглядом, вновь устраиваясь головой на моем бедре. Я выдохнул с облегчением и попытался погладить его так, как он говорил. — Хочешь сказать, что если мои прикосновения будут нравиться котам, то меня сразу все полюбят? — решил я вернуть разговор в прежнее русло. — Нет, конечно. Но это первый шаг в достижении желаемого и он намного важнее, чем ты себе представляешь. — Первый шаг? А какие еще шаги есть? — с беспокойством спросил я, вспоминая, как Лэйвъюр напугал меня, когда первый раз попросил погладить его. — Очень важно быть расслабленным. Твоя поза, походка, все движения должны быть плавными и открытыми. Взгляд не должен выражать алчности, не должен нести угрозы. Нельзя видеть в котах цель, иначе они решат, что ты хищник. Хотя человек и есть хищник, но ты должен это скрывать, чтобы подкрасться поближе. — Ты рассуждаешь так, будто я собираюсь охотиться на котов, а не гладить их. — Это и есть охота, по сути. Только не за телами, а за любовью. — Звучит отвратительно. — Суть тоже отвратительна, особенно если применять эти знания в корыстных целях. — Подожди! Ты же сам не следуешь этому. Когда ты появился, ты был очень даже пугающим! — Все верно, я и должен был напугать того, кто издевается над котами. Но ведь сейчас я тебя совсем не пугаю, верно? — спросил Лэйвъюр, поднимая голову, чтобы заглянуть мне в лицо. Ему вновь удалось смутить меня. Врать, глядя в его глаза, у меня совсем не получалось. — Когда ты не подходишь близко, — смущенно прошептал я. — Хм… думаю, ты кое-чего еще не понял. То, что ты испытываешь, когда я рядом — вовсе не страх. Я больше не причиню тебе вреда, обещаю. Я же говорил, что если кот не хочет — он не поранит. — Да неужели? И как это возможно? Со строением твоего-то тела, — сказал я, с содроганием вспоминая, чем закончился мой первый раз с Лэйвъюром. — А разве ты хочешь, чтобы я вновь тебя взял? — глаза кошачьего бога сузились. — Нет! — запаниковав, я попытался отодвинуться от Лэйвъюра. — Успокойся. Я не собираюсь на тебя набрасываться, — улыбнулся он. Противореча своим словам, бог кошек развернулся между моими ногами, оказавшись ко мне лицом к лицу. Хитро щуря глаза, Лэйвъюр осторожно положил руки на мои колени и потерся щекой о правое бедро, практически уткнувшись носом в пах. — Что ты делаешь? — шепотом спросил я, боясь спровоцировать ненормального божка. — Трусь об тебя. Я же кот. Разве это не естественно? — хриплый голос Лэйвъюра тоже понизился до шепота. — Ты не очень-то похож на кота. — Значит, так тебе нравится больше, — не сводя с меня взгляда, он вновь потерся щекой о мое бедро. Я нервно сглотнул, боясь даже пошевелиться. Места, где Лэйвъюр прикасался ко мне через одежду, горели огнем. — Ничего подобного! Лэйв, пожалуйста, хватит, — попросил я. — Тебе лучше побыстрее научиться гладить котов, — вздохнул кошачий бог, вновь разворачиваясь ко мне спиной. — А то что? — с дрожью в голосе спросил я. — Я могу потерять терпение, — ответил он. Я с ужасом представил себе потерявшего терпение бога и решил четко следовать его рекомендациям, чтобы поскорее научиться гладить котов.* * *
Прикасаться к волосам Лэйвъюра было приятно. Казалось, я вечно могу перебирать черные и ультрамариновые пряди, тяжелые и гладкие. Быть все время вместе стало естественным. Говорил он со мной или нет, обращал на меня внимание или нет. Я больше не испытывал одиночества рядом с Лэйвъюром. Мне было уютно с ним. Бог кошек часами терпеливо сидел между моих ног, позволяя трогать свои черные уши, трепать макушку и хвост. Пока у меня сами собой не стали получаться невесомые прикосновения. — Неплохо, — сказал на это Лэйвъюр. Я же, окрыленный похвалой, старался сделать ему максимально приятно. Едва касаясь, я поглаживал Лэйвъюра, раз за разом почесывая его за ушком в месте, где шерсть переходила в волосы. Если поначалу эти прикосновения только злили его, то теперь он с готовностью подставлял голову, притираясь к моей руке, тянулся за прикосновениями, толкаясь головой в раскрытую ладонь. Меня переполнял триумф и радость от того, что хоть кто-то из кошачьих принял мои попытки сблизиться. Пусть это и был кошачий бог, а не кот, зато у Лэйвъюра тоже были уши и хвост. Кроме того, он был совсем не против того, что я тискаю его. Постепенно я осмелел. Страх перед богом кошек отступил, а желание потрогать того, кто так охотно принимал мои прикосновения, наоборот возросло. Каждый раз мне хотелось большего. Заставить Лэйвъюра реагировать на поглаживание острее, ярче. Я лелеял мечту вновь услышать от него желанные звуки. И однажды дождался. Сквозь дыхание Лэйвъюра послышались скрипучие звуки. Я на мгновение замер. А когда вновь прикоснулся к темной макушке, мурчание стало громче. От волнения у меня задрожала ладонь, но я не прекращал плавно проводить ею по волосам кошачьего бога. Пульс частил как сумасшедший, щеки горели, глаза слезились от переполнявших меня чувств. Казалось, я могу умереть от счастья, что сердце вот-вот не выдержит всей нежности, радости и наслаждения, которые я испытывал. Кожа на бедре горела от близости Лэйвъюра, а реакция тела на его бессознательные потирания была яркой. И однозначно неприличной! Тонкую ткань домашних штанов топорщил стояк. — Лэйв, дай выйти, — попросил я. — М-мр? — хрипло отозвался Лэйвъюр. В тот раз не выдержав, я выскочил из комнаты, стремясь оказаться подальше от соблазна и таящейся в нем опасности. С того момента стояк во время наших занятий я зарабатывал себе стандартно. Даже когда Лэйвъюр не мурлыкал, стоило ему переместить голову чуть ближе к моему паху и тело немедленно реагировало. Это меня очень обеспокоило. Что со мной не так? Я возбуждался, поглаживая по голове мужчину, который меня изнасиловал. Это пугало. Поначалу я бился в истерике, каждый раз как мне удавалось остаться одному. Потом хотел переспать с Ленкой, но под пристальным взглядом бога кошек так и не смог начать с ней разговор на тему «а не сходить ли нам куда-нибудь вместе». Теперь каждый вечер пытка начиналась по новой, заставляя меня в срочном порядке сбегать от Лэйвъюра в ванну. В конечном итоге мне пришлось смириться с тем, что тело неадекватно реагирует на его близость, что впрочем не отменяло страха перед ним. Как пришлось принять и то, что расставаться с незримым присутствием бога кошек я больше не хотел.* * *
В один из последних дней осени, когда редкие желтые листья словно драгоценные камни или маленькие солнца сияют на фоне хмурых небес, Лэйвъюр потащил меня на прогулку. Он впервые шел впереди, осматриваясь по сторонам в поисках чего-то. — Мы что-то ищем? — рискнул задать я вопрос. — Да. Котов. — Зачем? — Пора применить твои новые умения на практике. — А почему этого нельзя было сделать дома с Валенком? — удивился я. — Потому что приносящий удачу кот провинился. Он в любом случае будет сидеть смирно. Для чистоты эксперимента нам нужны уличные коты. Они тебе ничем не обязаны и будут вести себя честнее. С рассуждениями кошачьего бога я был согласен только отчасти. Валенок тоже казался мне неплохим объектом для тренировки, к тому же его погладить мне очень хотелось. — Мяу, — подал голос дымчатый кот с ободранными ушами, вышедший нам навстречу. — И тебе сытного дня, Дымок! — поздоровавшись с котом, Лэйвъюр подтолкнул меня в направлении беспризорного чуда. — Иди, погладь его. На этот раз смущения, беспокойства или страха, что кот убежит, я не испытывал. Я просто делал как говорил Лэйвъюр. Так о чем мне было волноваться? — Привет, Дымок! — я постарался улыбнуться как можно приветливее, чтобы кот не понял, какой я на самом деле маньяк до животных. — Я хочу погладить тебя. Надеюсь, ты не против потерпеть минутку? — Мяу, — ответил дымчатый кот. — Он не возражает, — перевел Лэйвъюр, напряженно наблюдая за нами. Кот благосклонно подставил голову под мою руку и после первых поглаживаний не убежал от меня, как бывало раньше, а наоборот потянулся к моей руке, потираясь о раскрытую ладонь и блаженно мурлыча. Я счастливо улыбнулся и с восторгом оглянулся на Лэйвъюра, надеясь получить его одобрение. Но бог кошек хмуро наблюдал за происходившим, прижав свои кошачьи уши к голове. Его губы были плотно сомкнуты, глаза прищурены, брови сведены к переносице. А хвост метался из стороны в сторону и хлестал по ногам. — Лэйв, я делаю что-то не так? — суровый вид бога кошек заставил меня напрячься. — Все отлично. Возвращаемся. Не дожидаясь моего ответа, Лэйвъюр развернулся в сторону дома. Я поспешил за ним, оставляя Дымка одного. — Мяу! — раздалось позади нас. — Что он сказал? — спросил я Лэйвъюра. — Это неважно, — отрезал он. Я же оглянулся на кота, все еще провожавшего нас взглядом. — У тебя парадоксальная любовь к котам, — раздраженно заметил Лэйвъюр, шагая впереди меня. — В смысле? — С твоей невзрачной мышиной расцветкой-то, — закончил он. — Она не невзрачная! Обычная славянская расцветка. Русые волосы, серые глаза, — возмутился я. — Вот я и говорю — мышиная. — Ну а у тебя! — А что у меня? — Голубая! — Не голубая. Я брюнет. — Ага, только с синими прядками и бирюзовыми глазами. Не говоря уже о том, что ты в кимоно постоянно ходишь. Как девчонка в халате. — И все это, заметь, твои предпочтения, — многозначительно глянув на меня, сказал Лэйвъюр. И я как-то даже не нашелся, что ему возразить.* * *
Когда мы вернулись домой, настроение Лэйвъюра окончательно испортилось. Его сощуренный взгляд прожигал пространство перед собой. Мне было страшно обращать внимание кошачьего бога на себя, хотя узнать причину его недовольства очень хотелось. — Уже вечер. Ты собираешься меня гладить или нет? — напомнил Лэйвъюр таким суровым тоном, что я поспешил сесть на кровать и приступить к поглаживанию черно-ультрамариновой макушки. Под моими руками он постепенно расслабился. Я было выдохнул с облегчением, но, как оказалось, расслабляться было рано. — Миша, чего бы тебе хотелось? — спросил меня Лэйвъюр. — В смысле? — не понял я. — Если ты не забыл, я буду тут, пока не искуплю свою вину. — С чего ты вдруг завел разговор об этом? — напрягся я. — Ты сам говорил, что тебе тяжело меня видеть. Я подумал, что так будет лучше для тебя, если я поскорее исчезну из твоей жизни. Но решить ты должен сам. Например, я бы мог наделить тебя силой видеть в темноте, дать девять жизней, способность превращаться в кота, читать мысли. Или же я мог бы забрать у тебя воспоминания о себе и ты продолжил бы жить так, будто бы мы никогда не встречались, — закончил он, поднимая голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Предложенные способности меня не заинтересовали. Помечтать о них было бы приятно, но вот в реальной жизни ничего, кроме неприятностей, человеку они бы не принесли. Возможность же потерять память о Лэйвъюре меня напугала. Я осознал, что не хочу забывать его. Оцепенев от предложения кошачьего бога, я думал, что никогда всерьез не желал избавиться от присутствия Лэйвъюра в своей жизни. Даже мои нападки и попытки прогнать его были скорее направлены на то, чтобы вывести бога кошек из себя, увидеть эмоции на его обычно невозмутимом лице. Меня пугала перспектива остаться без него. На задворках сознания мелькнула кощунственная мысль, что для того, чтобы встретиться с Лэйвъюром, если он вдруг и правда уйдет, можно всего лишь поиздевавшись над котами. Впрочем, я немедленно прогнал ее. Ведь отпускать от себя Лэйвъюра я теперь был не намерен. — Нет, — ответил я, глядя ему в глаза. — Мне ничего не надо. Ты можешь остаться рядом. — Как пожелаешь, — окончательно расслабившись, улыбнулся Лэйвъюр и вновь устроился на моем бедре. Я же пожалел, что не набрался смелости попросить его навсегда остаться со мной. Подумал об этом и сам же ужаснулся пришедшей в голову мысли. С чего вдруг я должен был желать, чтобы мужчина навсегда остался рядом со мной? Пусть я смирился с тем, как мы познакомились, и с тем, что мое тело реагировало на него, но всегда быть вместе — не слишком ли круто? Я постарался выбросить эти мысли из головы, но это оказалось не так-то просто.