Дамиано носится по дому, то и дело вскрикивая что-то, что не имеет смысла.
— Так… Так… Кухня… Еда… Всё готово? — резко он хватается за Торкио.
— Прекрати суетится, милый! — прижимает его к себе барабанщик, целуя плечи, шею и выше белоснежную кожу.
— А спальня…? — тихо переспрашивает тот.
— Всё убрано!
— Комплекты запасной одежды?
— Всё, Дами, я всё проверил, успокойся!
Раздаётся звонок. Стук в дверь и Дамиано вновь подрывается в коридор.
Делая глубокий ввдох, он проворачивает ключ. На шею тут же бросается заливающийся счастьем гитарист.
— Дами! Как же я скучал!
— О, солнце.! — тихо шепчет вокалист, прижимая тело к себе.
Итан нашедший опору в стене, лишь улыбается, ожидая пока эти двое наконец отлипнут друг от друга. Сзади вдруг виднеется женская фигура, что лёгким движениям кисти снимает темные очки, кидая тёплый взгляд на барабанщика.
— Ты прекрасна… — вместо обычного «привет» вдруг выдаёт Итан.
— Спасибо… — смущается та, когда парень нежно обвивает её плечи и целует покрасневшие щеки.
Чувствуется такое знакомое тепло и уют. Она снова в таких родных объятьях. Как же давно это было! Хотя прошло лишь 3 месяца…
— Я так скучала… — мечтательно прикрывает глаза Виктория, ощущая движения горячих рук на оголенных лопатках.
Тонкие лямки топа будто сами норовили упасть, открывая прекрасную девичью грудь. Шорты плотно облегали фигурные бёдра. Мраморная кожа словно светилась, отдавая приятным ароматом сладкого яблока и свежести лотоса.
Томас закусил губу, всматриваясь в высокое подтянутое тело напротив и с волнением протянул руку. Итан резко сгребает его в жаркие объятья, не давая шанса выбраться. Лёд меж ними понемногу тает.
Тихий стук столовых приборов — это все звуки, которые разносились по дому в этот момент. Виктория который раз «нечаянно» прикасается к пижамным штанам, что так мило сидят на бёдрах Торкио. Дамиано поднимает хитрый взгляд с ухмылкой из-под лобья, когда чувствует лёгкое, игривое прикосновение Раджи к паху вокалиста. Напряжение растёт в положительной прогрессии, точно также как и возбуждение. За разговором женская ладонь и вовсе остаётся на ноге барабанщика, так бесстыдно поглаживая приятную ткань. Она смиренно ждёт его пика. Итан тяжело вздыхает, будто кончит только от прикосновений. Кажется, эмоции берут верх и Виктория видит, как его безумный взгляд вдруг резко падает на неё и испугавшись, убирает руку, вскакивая. Томас замолкает.
— Иди сюда! — подрывается за ней Торкио, бросая вилку, что звонко ударяется о фарфор.
Женский смех раздаётся из глубины коридора, пока её не затыкает парень. Резко подхватывает на руки, унося в дальнюю комнату.
Томас бросает жалостливый взгляд, на гордо возвышающегося над ним Дамиано. Он молча умоляет сделать с ним всё, о чем только мечтал вокалист в своих развратных кошмарах.
«Хочу быть тем, с кем ты воплотишь всё это… Всё чего боялся сделать с другими! Не переживай, выдержу!»
Давид нежно прикасается губами к чужим напротив. Хватает за кисть, ведя за собой.
— Не хочу причинять тебе боль, малыш! — оглаживает каждый позвонок Давид, забравшись под футболку.
— Делай всё, что хочешь! — он послушно кладёт голову на плечо вокалиста, туда же ложаться горячие пальцы.
— Ах. Торкио, идиот! — меж стонов проносится от прижатой к кровати Виктории.
Итан безжалостно рвёт завязки на спине, рвёт топ.
— Новый куплю.
Он грубо давит на оголённые лопатки, покрывая их тёмными пятнами от постоянных укусов.
В комнате появляються ещё двое. Томас на руках у Давида, так нежно пытается заполучить очередной поцелуй. Дамиано осторожно опускает его на кровать, садясь верхом. Контраст движений на постели завораживает. С одной стороны — Итан, что не жалея хрупкого тела рвёт одежду, остовляя на девушке свои метки, а с другой — Дамиано, что придаёт каждому своему действию особый шарм, никуда не спеша.
— Итан! Знала бы. Не одевала такое бельё!
— Заткнись! — сумасщедще шепчет тот, кидая её обратно, где плечи сталкиваються с приятной и мягкой тканью.
Виктория пожалела, что довела его до такого состояния. И не один раз за этот вечер!
Тем временем Томас утопает в эйфории и наслаждения от столь прекрасного секса. Он готов вечно пробыть внизу, если сверху будет Дамиано. Давид понимает его тело, как никто другой и каждое движение оказывается точным, сопровождается стоном, и предвкушением волшебного конца.
— Тебе идёт…
Виктория вздрагивает. Итан проходит, становясь рядом с ней. В запотевшем зеркале видны два силуэта.
— Повернись.
Итан с осторожностью снимает халат, что держится на хрупких плечах.
На ягодицах, чуть ниже бёдрах и на ляжках остались отпечатки мужских рук, словно воспоминания.
Пальцы переплетаются меж тонких женских. Она выдохнув, опирается на раковину, не в силах стоять. Аккуратно носом проходят меж лопаток, тут же оставляя след поцелуев и наконец целуя мочку уха, он отстраняется.
— Тебе нравится?
— Да… — еле слышно выдаёт та, прикрыв глаза.
Она вскрикивает, когда оказывается на руках барабанщика, снова укутанная в махровую ткань.
Дамиано с материнской нежностью прижимает к себе гитариста, который не может отдышаться. Он поднимает вверх взгляд сталкиваясь с глазами, в уголках, которых скопились слезы. Томас кладёт ладонь на скулы, нежно обводя их. Раздаётся смех. Они вдруг сталкиваются лбами, а после сливаются в поцелуе, который влечёт за собой немой зрительный контакт, полный заботы, доброты и счастья.
Но Итан вдруг, заинтересованный персоной гитариста, присаживается возле кровати, оказавшись на его же уровне.
Дамиано окидывает обоих улыбкой.
— Том… Поможешь мне на кухне?
Раджи привстает, но тут же чувствуя сопротивление, падает назад, под весом чужого тела.
— Может лучше я?! — непонимающе останавливает их Давид.
— Нет, пока вы там соберётесь… — ворчит Томас не заканчивая предложения.
Подаётся вдруг вперёд, аккуратно целуя губы Дамиано, покидает комнату вместе с барабанщиком.
Молчание. Итан с шумом открывает бутылку дорогого красного вина. Приглушённый вокруг свет создаёт уют, слегка смещая напряжение.
— Ты всё ещё обижен на меня?
— Есть такое.
Торкио, почему-то, по тысяче раз прокручивая в голове их разговор, всë же до последнего надеялся, что тот его давно простил. Томас буквально огорошил Итана своим ответом.
— К твоему сведению, мы ещё ни разу не ссорились с ним за эти несколько месяцев.
— Это хорошо. — кивает тот продолжая нарезать сыр.
— Том, я…
— Я хочу лишь узнать… — вдруг перебивает его Раджи, оставив нож — Причина.
Итан набрал в лёгкие воздух, замер.
— В чем причина. Почему ты его оставил?
Дамиано, шедший по коридору, вдруг притих, прислонился спиной к холодной стене за углом. Хотел сделать шаг, но уловил слова и остановился.
— Я уже говорил, я просто испугался. Для меня это было впервые, когда мне признаются в любви.
— Ты мог просто остаться, помочь.
Итан понимал. Понимал, что Томас не верит и не будет верить в эту чушь. Он знает, чувствует эту ложь. Или может Торкио так не правдоподобен?
— Испугался так, что пропал на пару месяцев! — усмехается гитарист.
Итан часто дышит, опирается руками о столешницу. Два человека сталкиваются в голове, споря. Он долго думает, решаясь.
— Боже… Даже тут врешь! — хладнокровно продолжает Томас. Где-то глубоко внутри снова вспыхивает огонь.
— Это была ночь, — начинает вдруг Торкио — Мы тогда гуляли, вернулись поздно, пьяные… И я помню… — запинаясь говорит тот — Помню как Дамиано меня вдруг целует… И всё это дальше… Я был счастлив — он бросает взгляд в тёмные зрачки гитариста — Не поверишь, правда счастлив. Эти мурашки, когда ты слышишь искренние слова от человека без которого сам жить не можешь.
Глаза Дамиано резко забегали, пытаясь собрать картинку воедино. Не складывалось. Он боялся. Сейчас вдруг окажется, что дело в нём. Что-то точно не подходит.
— Я пошёл в ванную, чтоб умытся… От неожиданности, у меня появилось какое то волнение… И раздался звонок — Итан сглотнул накатывающий ком эмоций — Моя сестра со своими друзьями в тайне от родителей вернулась в Рим. Ночью они ехали в снятый ими дом. Авария. Она погибла.
Томас медленно прошибает смысл только что сказанных слов. В ушах звенит. Итан поджимает губы, до скрежета стискивает зубы, лишь эмоции как обычно остались внутри.
— Я просто не мог не приехать… Я единственный, кто был тогда в том районе! — Итан дрожащими руками закрывает уши, пропускает чёрные, как смоль пряди меж пальцев. В голове громким звуком раздался сирены полиции, скорой, снова перед глазами этот мёртвый взгляд.
Томас не в силах выговорить ни слова.
Пальцы резко сжимают столешницу. Он не может справится со страхом наполняющим его всё больше. Торкио прикрывает глаза, обессиленно сдаваясь. Ему плевать, когда эмоции берут верх.
— Чш-ш-ш. Тише… Тише… Тише…- резкие объятья, помогают не упасть. Дамиано крепко обвивает тело, позволяя голове опуститься на плечо.
— Ты молчал… Какого чёрта ты молчал! — с сожалением шепчет тот.
Ладонь, что когда-то оставила алую пощёчину на нежной кожей щёк барабанщика, сейчас невероятно пылает.
Совесть кричит, разрывая ушные перепонки.
— Итан, мне жаль… Боже, я так виноват перед тобой… Так виноват… — слышится с другого угла.
Давид не верит, что так был холоден, так бесчувственен к нему. Он хватает того за руку, только больше сближая их тела. Чувствует пульс и лишь припадает губами к виску.
— Посмотри на меня.
Он отрывается. Дамиано вновь утопает в глубине цвета его зрачков, но теперь он чувствует четкое дно. Теперь нет неизвестности.
Взгляд вдруг падает на Раджи, что забился в угол.
— Иди сюда!
Он зажмуривает глаза, лишая себя света. По щеке скатывается горькая слезы, оставляя за собой обожëнную дорожку.
— Не смей плакать!
— Прости…- постоянно твердит тот.
— Всё в порядке, вы не знали!
— Итан… — тихо шепчет Дамиано, пока тот прижимает к себе гитариста.
Голова рефлекторно поворачивается на только что произнесённое имя.
— Пожалуйста, доверяй нам!
— Даже моя семья узнала об этом далеко не сразу.
— Итан, мы тоже твоя семья, слышишь? — сдаётся Давид, утопая в отчаяньи.
Торкио лишь сглатывает очередной ком, чувствуя, как плечи Раджи содрогаются вновь. Пустой взгляд куда-то в тьму леса неподалёку. Они рассказали всё.
***
— Том…
Он отворачивается. Ему стыдно.
— Том, посмотри на меня.
Гитарист пытается не отрывать взгляда, но тут же уводит его куда-то вниз, чувствуя как намокают глаза.
— Томми… Всё в порядке.
Томас, удобно расположившийся на ногах барабанщика, всеми силами пытался скрыть слезы.
— Я уже сказал, я прощаю тебя, солнце.
Он бросает взгляд с надеждой вновь на верх. После всего, что он выслушал от Томаса, он до сих пор может называть его ласково.
— Каждый бы из нас так поступил. Ты защищал его, я понимаю.
— Но я был груб…
— Я — вдруг обрывает его Итан — Ни хочу ничего слышать, ясно? Я хочу, чтобы мы вернулись туда. В тот момент, когда ты счастливый лежал меж нами, засыпая, хорошо?
Он лишь кивнул. Одна рука нежно гладила поясницу, а другая вдруг дотронулась до бархатной кожи щеки.
— Можно тебя поцеловать? — тихо шепчет тот, пользуясь моментом, когда они наедине.
Дамиано с восхищением смотрит на картину впереди, когда вместе с Викторией тихо проходит в комнату.
Томас неуверенно отстраняется, прерывая их. Взгляд Итана даёт надежду и наполнен лишь благими намерениями.
— Как он? — вдруг спрашивает Давид, когда Виктория, отвлеченная звонком в столь позднее время, покидает их.
— Он плачет.
Дамиано с тревогой смотрит на тело, что уместилось на груди Итана.
— Ему станет легче и он быстрее уснёт. Это лишь избыток эмоций… Так будет лучше.
Вокалист с осторожностью переставляет руку, которая всё это время беззаботно поглаживала блондинистую голову.
— Чуть медленнее и нежней, да, вот так… Слегка костяшкой по скулам и иногда можно целовать в макушку… Он очень тактильный и…
Итан улыбается, смеясь.
— Ты так заботишься о нём, что буквально знаешь особенности его тела… Все точки.
— Я… Я же говорю, он тактильный… — взгляд вернулся к гитаристу — И не меняй позу, когда он уснёт, для него сердцебиение подобно мелодии…
Торкио выслушав всё замечания и советы Дамиано, спустя несколько минут услышал лишь тихое спокойное сопение и размеренное дыхание. Итан чуть спустился вниз на подушку, при этом подтягивая на вверх Раджи. Ладони всё ещё были в крепком замке. Ручка сжимала ткань одеяла, натянув её на голову. Итан же осторожным движением открыл более больший доступ к кислороду.
— Уснул… — мечтательно протянул тот.
Дамиано аккуратно поцеловал оголенное плечо, расплывшись в улыбке. Виктория в его руках тоже крепко спала. Дождь забарабанил по крыше, играя свою музыку. Итан прикрыл глаза, погружаясь в сон.
Покой.
***
— О мой милый… Тебе не стоило это вспоминать сегодня, так ведь?
Дамиано поглаживает затылок длинноволосого парня, что не мог уснуть от кошмаров.
Дождь всё ещё идёт, мешая. Эти двое стоят на веранде укутавшись в плед.
Они соприкасаются лбами, выдерживая паузу, встречаясь взглядом. Звук поцелуя разносится по помещению, сливаясь с падающими каплями, что шумно летят на дорогое дерево крыши.
— Мне жаль…
— Всё хорошо, ты помогаешь мне забыть этот кошмар.
Дамиано оглядел крепко спящего Томаса.
— Ему лучше.
Итан слегка сближает их тела, трепетно поглаживая плечо.
— Итан, я просто… Я чего-то не понимаю! Он так защищал меня! Заставил тебя ползать на коленях… Но я до сих пор вижу его…
— Ребёнком?
— Да… Он прекрасный друг и я привык видеть его таким весёлым… Беззаботным… А тут!
— Ты удивлён его действиям?
— Он меняется… И мне так сложно это принять! Я до конца буду видеть в нём ребёнка! — шумно выдыхая, Давид укладывает голову на грудь прижимаясь к нему.
— Любимый… -целуя его затылок, мечтательно шепчет Торкио.
