***
Веки были невероятно тяжёлыми, так что Шайнинг Армор был просто не в силах открыть глаза. Но зато он слышал журчание воды неподалёку, шелест листьев и травы, чуял запах яблок, моркови и свежескошенной травы. Живот от таких запахов болезненно заныл, а во рту сразу стала появляться слюна, смачивая пересохшие губы. Облизнувшись, Шайнинг Армор с трудом приоткрыл глаза. И ведь правда, перед ним лежала горка из скошенной травы, одно яблоко и половинка морковки. Слегка придвинув голову, единорог губами дотянулся до травы, вытягивая её и вяло жуя. Постепенно силы стали восполняться. Как минимум, он хотя бы смог нормально открыть глаза и придвинуться к еде, подняв голову. Ноги будто отнялись, спина и шея ныли, а плечо и бок с шеей с его стороны слабо болели. Тупая волнообразная боль растекалась по ним, будто бы он недавно неудачно упал. Придя в себя, Шайнинг Армор стал восстанавливать хронологию событий в голове, но поток его мыслей оборвала знакомая фигура у реки. Замерев, единорог стал присматриваться, не веря своим глазам. С трудом встав на трясущиеся ноги и ощутив всю боль в суставах, Шайнинг Армор стал подкрадываться к мирно стоящему в воде пьющему умбруму, что не замечал его. Шайнинг Армор убедился в том, что он реален и, подойдя достаточно близко, слегка куснул за хвост. Сомбра резко подскочил и, едва не прописав задними копытами Шайнингу по лицу, прыгнул в воду, окатив единорога. — Блять, я тебя сейчас прямо здесь утоплю, тупица! — с хрипом выкрикнул Сомбра, вставая на ноги и отряхиваясь. Шайнинг Армор криво улыбнулся. Он никогда не думал, что будет так рад видеть и слышать этого психопата! Попытавшись что-то сказать, Армор издал невнятные звуки, после чего выдохнул, улыбнувшись шире и подойдя к умбруму. — Я же говорил тебе убегать, — с некой заботой сказал Сомбра, делая шаги навстречу к Шайнингу. Сократив расстояние между друг другом, оба жеребца крепко обнялись, встав на задние ноги, но потом присев в воду. Огладив Сомбру, Шайнинг Армор наткнулся на кристаллы на его боку. — Панки не умирают, да? — едва сдерживая слёзы улыбнулся единорог. — Мне ещё Империю захватывать, — улыбнулся ему Сомбра, — Ты что, плачешь? — Нет, — усмехнулся Шайнинг, смахивая прорвавшуюся слезинку, — Это ты водой окатил. — Ну ладно тебе, ты чего, ребёнок, — ласково прохрипел Сомбра, вытерев вторую слезу с лица Шайнинга, — Вот же ты мягкотелый. Шайнинг Армор на это усмехнулся и снова обнял Сомбру. Умбрум не сопротивлялся, обнимая в ответ. — Ну всё, успокойся. Кто грустит, тот трансвестит! — сказал Сомбра, после чего бросил Шайнинга в воду, — Это за то, что напугал! — Придурок, — посмеялся Армор, вскочив и набросившись на Сомбру, завалив его. — А вот это уже не честно! Я раненый дед! — голос Сомбры в середине сел и последние слова он уже хрипло пропищал. В шутку топя друг друга, оба взрослых жеребёнка со смехом и визгом барахтались в воде, не заметив подошедшего Лакуса и сбив его с ног. Заметив человека, Шайнинг и Сомбра замерли, смотря на сидящего в воде с недовольным лицом Лакуса. Но тут на его лице появилась ухмылка и он, ударив обеими руками, окатил водой двух жеребцов, громко рассмеявшись. — Лакус, ну ёб твою мать! — фыркнул Сомбра, вскакивая и чихая. — Напролом! Вскочив на ноги, Шайнинг Армор тут же врезался в умбрума, опрокинув его в воду под весёлый смех Лакуса. Правда потом единорог и человека пихнул в воду, но тот продолжал смеяться. — Ну всё, пиздец вам всем, вы меня разозлили! — в шутку хрипло прорычал Сомбра и, вскочив на ноги, бомбочкой прыгнул между ними, окатив волной воды. — Вот жирдяй! — фыркнул Шайнинг Армор, за что был брошен через прогиб резко вставшего на задние ноги Сомброй. Навалившись сверху, умбрум не дал Армору встать, удерживая его в воде, делая вид, что хочет его утопить, но тут вмешался Лакус, резко тыкнув пальцами Сомбру в бока, от чего тот подскочил. Набесившись и выбравшись на берег, все трое плюхнулись на траву, отдыхая. Лакус просто звёздочкой упал, греясь на солнце, а Сомбра и Шайнинг сели, облокотившись друг о друга. — Теперь рассказывай, почему ты здесь, — отдышавшись, потребовал Шайнинг Армор, начав рассматривать бок Сомбры. Рана была затянута кристаллами. Судя по тому, что они продолжались линией, рана была уже не круглой. Кристаллы на роге же почти рассосались, открывая его в некоторых частях, но уже целым. — Пулю достали. Было так больно, я думал сдохну прямо там у них на руках, пока они меня режут! А я ни крикнуть, ничего не могу. А потом я помню, что её достали, я начал заживление и отрубился. Просыпаюсь, а оказывается прошло три дня, — рассказывал Сомбра периодически хрипящим голосом, — Я всё это время просто тупо спал. Но зато началась регенерация. Я даже запас крови отчасти восполнил за эти дни. Правда, восстанавливаться я всё равно буду довольно долго. — Хотя бы живой, — прокомментировал Шайнинг Армор, проведя копытом возле края «кристального пластыря». — Ну да, — согласился Сомбра с ухмылкой, — Что бы ты без меня делал, дитя? Хотя тем людям ты стоянку знатно разнёс. Моя школа! После этих слов Сомбра ударил копытом Шайнинга в плечо так, что оно аж онемело, после чего одним копытом обнял его за шею, а вторым потрепал гриву. — А-а, Сомбра, отвали! — вырвался из хватки Шайнинг, — Но я всё равно рад, что ты жив. — Хах, взаимно, — усмехнулся умбрум, — Удивительно, да? — Никогда бы не подумал, что буду радоваться такому злобному психопату, как ты, — дружелюбно сказал Шайнинг Армор, — Хотя, ты не такой уж и злобный, выходит… Но всё равно псих. — Тебя когда-нибудь убивали морковкой? — спросил Сомбра, взяв в копыто морковь, но потом улыбнулся. — Ладно, злобный, но не настолько, как я раньше думал, — поправил себя Армор, — Но ты всё равно конченный. — С ебанутых спросу нет! — нараспев прохрипел Сомбра, ударив Шайнинга морковкой по голове и распластавшись звёздочкой на траве, жуя морковь. Закатив глаза и покачав головой, Шайнинг Армор улёгся рядом, смотря на голубое небо.Глава 25: Панки не умирают!
29 апреля 2023 г. в 09:00
Из сна Шайнинг Армора вырвал громкий гудок паровоза и скрип тормозящих колёс. Они были в пути уже несколько дней и, наконец, спустя какое-то время после полной остановки, дверь вагона открылась, и люди стали выводить лошадей. К единорогу подошёл тот же уставший человек, что всё тем же усталым и нежным тоном что-то ему говорил, привязывая верёвку к недоуздку и выводя из вагона.
В этом месте было ещё хуже, чем в предыдущем. Воздух был тяжелее из-за пыли и дыма, коих здесь было больше. Шайнинг Армор меланхолично плёлся за таким же человеком, который завёл его в леваду и, отвязав, нежно похлопал по шее и ушёл за другими лошадьми.
Шайнинг Армор резко подскочил, когда раздался взрыв. Другие лошади в панике заметались, не понимая, что это такое. Осмотревшись по сторонам, Армор увидел ещё один поезд, но на деревянной платформе, а за ним гора, что пытались взорвать и проложить тоннель, но, судя по всему, ничего у людей пока не получалось.
«Они строят железные пути? Но зачем им тогда лошади? Хотя рабочая сила, это же логично… Люди маленькие и слабые, они не могут таскать материалы сами. Надо придумать, как убежать,» — размышлял Шайнинг Армор, уже спокойно наблюдая за очередным взрывом.
Люди, что находились рядом, отмечали, что, в отличии от других лошадей, единорог совершенно не боялся происходящего. Испугался разве что из-за неожиданности. Наоборот, он прекрасно понимал, что происходит и для чего всё это делается. Это можно было понять как минимум по его взгляду и спокойному поведению в то время, как остальные лошади в панике метались и буянили, думая, наверное, что начался конец света.
Попробовав подорвать проход ещё раз, люди оставили эту затею и решили заняться другими делами, попутно думая, сколько им понадобится взрывчатки, чтобы хоть немного продвинуться. Лошади вскоре успокоились, а Шайнинг Армор смешался с табуном, тихо лёжа на земле и пытаясь приметить пути отступления.
Ночью Армор так и не убежал. Во-первых, люди бродили даже ночью, а во-вторых, у него не было сил даже забор перепрыгнуть, не то, чтобы убегать и отбиваться. Если бы его магия не была заблокирована, то он бы просто телепортировался в первое же затишье и убежал. На крайняк, поставил бы купол и ночевал под ним.
Утром передышка Шайнинга закончилась. Люди стали брать и впрягать в работу привезённых лошадей. Единорог не был исключением. В отличии от лошадей, он был лучше всего сложен и выглядел лучше. Немного похудел, конечно, весь в грязи и пыли, грива страшненько обстрижена, взгляд печальный и задумчивый, но, тем не менее, в упряжи он работал неплохо. Хотя, как тут можно плохо или хорошо работать? Просто волочишь за собой телегу или связку туда, куда показывают и всё. Даже думать не надо! Но Шайнинг Армор решил не дурить и был послушным, убивая бдительность и выигрывая себе время для обдумывания побега. Благодаря этой работе, он хотя бы стал выходить из левады и лучше изучать окрестности, примерно намечая пути отступления и продумывая, как именно ему вырваться и куда потом бежать.
Так незаметно пролетело несколько дней. Шайнинг Армор ещё в вагоне сбился со счёта, какой шёл день. Его голова была забита формирующимся планом побега. Он старался не думать о Сомбре, полностью сосредотачиваясь на том, как ему решить свою проблему. Сомбре уже не помочь, а вот ему надо вернуться домой.
Меланхолично жуя сено, Шайнинг Армор слушал разговор рядом стоящих людей. Он ни слова не понимал, но они явно обсуждали, что им делать со вторым паровозом. Тоннель они так и не смогли сделать. Точнее он уже стал формироваться, но они не укладывадись в свой график. Шайнинга начало напрягать то, что они постоянно смотрели то на стоящий на платформе паровоз, то на гору, то на леваду с ним и лошадьми. Это явно не предвещало ничего хорошего.
— Что вы опять задумали, черти? — пробубнил про себя Шайнинг Армор.
Спустя час или два люди засуетились, а вскоре стали вести лошадей к паровозу. Шайнинг Армор не видел, что они с ними делают, но догадывался. Его догадки подтвердились, когда его тоже вывели и запрягли в длинную железную упряжь, приделанную к платформе с паровозом. Окинув взглядом эту махину и представив, как они будут это тащить, у Шайнинг Армора всё внутри защемило.
«Это же полный пиздец! Они совсем больные?!» — мысленно возмущался Шайнинг Армор.
Через час-полтора всех доступных лошадей уже запрягли. Крики, звуки хлыста и первый рывок. Несмотря на то, что лошадей было очень много, сдвинуть с места паровоз было очень тяжело. Шайнинг Армор сполна ощутил весь вес этой махины, но, когда платформа сдвинулась с места, стало немножко полегче. Главное не останавливаться. Но, посмотрев на гору, на которую им предстояло затянуть паровоз, пропадало желание жить.
Потеряв счёт времени, Шайнинг Армор двигался на автомате, опустив голову и сжав зубы, боясь остановиться. Если остановиться, то паровоз покатится с горы обратно вниз, а если такое случится, то будет убийственная давка, а, так как Шайнинг Армор был почти в середине, он это вряд ли переживёт. Так выпал почти весь путь до вершины.
Добравшись до верхней точки, Шайнинг Армор увидел вдалеке строящиеся пути. Они держали курс в сторону полей и лесов, со стороны которых он и Сомбра вышли и где было поселение Лакуса. Понимая, что их нужно хотя бы замедлить и сейчас как раз хороший шанс сбежать, Шайнинг Армор резко остановился, уперевшись копытами в землю. Услышав, как его подгоняют и получив хлыстом по заду, единорог начал брыкаться, намереваясь вырваться.
«Мне не хватит сил порвать цепи, нужно как-то по-другому!..» — думал Шайнинг Армор.
Подпрыгивая на месте и вырываясь, Армор не придумал ничего лучше, как остановиться и упасть на землю. Не ожидавшие такого, люди затихли. Лёжа на земле с закрытыми глазами и стараясь не дышать, Шайнинг Армор прикинулся умирающим. Конечно, прикинуться мёртвым не получится, ведь люди слишком умны и знают, что такое пульс и как его прощупать и найти, а дыхание слишком долго не задержишь, но вот агонию изобразить вполне реально.
Один из людей подошёл к нему и приоткрыл глаз, который Шайнинг Армор закатил, чтобы казаться убедительнее. Поверив в это представление, человек отдал указание другим. Люди тут же оперативно отстегнули Шайнинга и, связав задние копыта, с помощью другой лошади поволокли в сторону. Остальных же лошадей подогнали и движение возобновилось.
Приоткрыв глаза и оценив ситуацию, Шайнинг Армор резко перевернулся на спину и, высвободив задние копыта, тут же перевернулся и вскочил на ноги. Это не осталось незамеченным, так что нужно было быстро соображать, что делать и куда бежать. Бросив короткий взгляд на страдающих от тяжести груза лошадей, единорог галопом кинулся к платформе, схватив зубами щеколду. Быстро поняв, что так он скорее зубы сломает, Армор использовал копыта. Офигевшие от такого люди не сразу сообразили, что он делает и что его надо поймать. Одумались они тогда, когда первая вереница лошадей резко оторвалась от платформы и убежали, а вторую паровоз стал медленно утягивать за собой.
Едва не словив пулю, Шайнинг Армор стал бегать от людей вокруг паровоза, что медленно сползал с горы. Паникующие лошади просто физически не могли ничего сделать. Выскочив ко второй щеколде, Шайнинг Армор стал колотить по ней копытами, намереваясь выбить, но ничего не получалось. Истерично колотя до боли задними копытами, единорог всё же смог немного сдвинуть с места щеколду, но тут ему помог кривой выстрел, что окончательно вышиб железяку и высвободил последних лошадей, что тут же галопом поскакали прочь.
Метнувшись за паровоз от ещё нескольких выстрелов, Шайнинг Армор хотел было выскочить с другой его стороны, но паровоз стал разворачиваться, перекрывая пути к отступлению и постепенно начав ускоряться. Сообразив, что единственный путь — это вниз, Шайнинг Армор тут же развернулся и поскакал галопом так быстро, как никогда раньше не скакал.
Всё, что было в голове у Армора — это бежать. Бежать без оглядки и как можно быстрее. Внезапное затишье резко оборвалось грохотом, что содрогнул землю. От такого у Шайнинг Армора едва не подкосились и так замученные и уставшие ноги, но ужас не дал ему упасть, гоня дальше. Понимая, что в лес нырнуть у него нет возможности из-за нехватки времени и своеобразных «бортиков» из растительности, что люди убрали, пока прокладывали через гору широкую тропу для платформы, Шайнинг Армор нацелился только на лес, что был у подножия горы.
Люди внизу в панике стали убегать как можно дальше, прекрасно понимая, что они не могут ничего делать, кроме как спасаться бегством. Шайнинг Армор продолжал бежать из последних сил. Паровоз же уже так ускорился, что грозил придавить единорога. Здания, что он сносил, никак не затормаживали махину.
Проскочив мимо прибывшего не так давно паровоза, Шайнинг Армор намеревался добраться до леса, но катящаяся позади него махина на полном ходу влетела в паровоз. От такого столкновения произошёл мощный взрыв, сбив с ног невероятно уставшего Шайнинг Армора, подбросив его к лесу.
На какое-то мгновение потеряв сознание, Шайнинг Армор беспомощно лежал перед деревьями, что начинали загораться. В ушах был громкий и мучительный звон, в глазах муть, а ноги отнялись. Единорог не мог даже пошевелиться, а сознание, по ощущениям, будто бы то покидало его, то вновь возвращалось, волнами усиливая звон в ушах и невыносимую боль в голове.
Вдохнув горький и обжигающий дым, Шайнинг Армор вновь обрёл способность шевелиться, попытавшись вскочить. Мучительный кашель заставлял его подниматься, чтобы откашляться, но лучше не становилось. Чувствуя приближающийся жар, Шайнинг Армор собрал последние капли сил и с большим усилием поднялся на ноги, кое-как ковыляя в горящий лес.
Там инстинкт самосохранения постепенно взял всё в свои руки и погнал единорога галопом по лесу, заставляя убегать от пожара. Но огонь распространялся молниеносно, а сил бежать долго и быстро уже не оставалось.
Заблудившись в дыму в полуобморочном состоянии, Шайнинг Армор заметался на месте и рухнул на землю, уже не в силах искать выход. Загнав себя в ловушку, он начал осознавать, что, возможно, здесь всё и закончится. Невероятная усталость заглушала страх. Наоборот, Шайнинг Армор уже хотел, чтобы всё это закончилось как можно быстрее.
Но это, конечно же, не конец. Вдруг что-то подхватило его за недоуздок и с силой потянуло, рывком заставляя встать на трясущиеся ноги, а потом, дёрнув, резко потащило за собой. Шайнинг Армор уже был не в состоянии даже думать о том, что происходит. Но, тем не менее, он послушно следовал туда, куда его тянут. Он постоянно спотыкался и едва не падал, но всё же продолжал хоть как-то, но бежать. А потом свободное падение, чей-то голос, болезненный удар и темнота.