Дом там, где сердце

— Ты ставишь меня в очень неприятное положение, мой друг, — голос Региса звучал мягко, и лишь то, как негромко звякнули друг о друга склянки в его руках, выдавало его истинные чувства. Он не оборачивался от лабораторного стола, даже не повернул головы. — Я не зову тебя с собой, — ответил Детлафф тихо, не двинувшись с места, — никогда не звал. До сих пор ты сам принимал решения последовать за мной. — Верно, — подтвердил Эмиель, — и теперь тревожит меня вовсе не то, что ты захотел уйти — я давно предполагал, что ты совершишь нечто подобное. Но я бы предпочел, чтобы на сей раз ты не ставил меня об этом в известность. — Ты волнуешься о том, что Лита станет меня искать, и тебе придется помогать ей в этом, если она попросит? — Детлафф улыбнулся, — не бойся — я не стану брать с тебя слова молчать. И постараюсь, чтобы поиски ваши не увенчались успехом. — Не Лита меня волнует, — Регис едва заметно качнул головой, — если она захочет найти и вернуть тебя, то, скорее всего, не станет обращаться ко мне за помощью. У нее имеются собственные способы получить то, что она хочет — даже если в этот раз — бесполезные. Но твой побег мне придется объяснять кое-кому еще, и ей я не смогу ни отказать, ни солгать. Детлафф помолчал несколько секунд, и тишина между ними, сгустившись, зазвенела. — Я возьму Дани с собой, — вымолвил он наконец. На этот раз Регис обернулся. Его глаза — черные провалы на бледном лице — стали цепкими, почти злыми, и от этого взгляда от затылка Детлаффа вниз по спине прошелся строй мурашек. — Нет, — проговорил Эмиель — все так же мягко, но то была мягкость зыбучих песков, обманчиво безопасных — и смертоносных, — ты этого не сделаешь. — Ты не сможешь помешать мне, — Детлафф заговорил тверже, пока без явной угрозы, но Регису, чтобы понять, что он не шутит, это было и не нужно, — а если попробуешь — я найду способ дать отпор. — Убьешь меня? — поинтересовался Регис — таким светским тоном, точно просил соседа по столу передать ему тарелочку с оливками. — Если ты вынудишь меня, — ответил Детлафф. Он надеялся, что Регис прибегнет к разумной аргументации, напомнит ему, что в жилах дитя, созданного его стараниями, текло столько же его собственной крови, сколько крови родителей, что без его, Эмиеля, эксперимента Дани вовсе бы не существовало, что существа их вида не созданы были, чтобы заботиться о собственном потомстве, а дочь Детлаффа привыкла жить во дворце среди людей. Но Регис молчал и глядел на него в упор. — Тогда сделай это сейчас, — наконец произнес он с коротким вздохом, шагнул к собеседнику и замер — совершенно открытый, — если твое решение твердо. — Ты так много перенял у людей, — Детлафф ступил ему навстречу, и пропитанный магией воздух лаборатории задрожал вокруг него, — и твоя человечность научила тебя худшему из того, что они умеют — шантажу. Ты хочешь заставить меня выбирать между тобой и моей дочерью. Неужели надеешься, что я еще не сделал этот выбор до того, как пришел к тебе? Регис не попятился, даже не дрогнул. Черноту его глаз медленно, капля за каплей, вымещал опасный багрянец — как вода из пробоины затопляла трюм обреченного корабля. — Ты стремишься к свободе, мечтаешь изжить в себе все человеческое, — ответил Регис, — но в тебе самом теперь слишком много от них. Ты научился жестокости. — Я убивал и прежде, — ответил Детлафф, усмехнувшись. — Но никогда не грозил этим, — покачал головой Эмиель, — ты убивал — это правда — когда был вынужден так поступить. Но никогда не давал своей жертве выбора — умереть от твоей руки, или жить твоей милостью. Так поступают только люди. Регис сделал еще один шаг, и теперь они стояли вплотную — изменившиеся, сбросившие привычный человеческий облик, две расплывчатые темные фигуры, готовые рассыпаться дымом, смешаться, переплестись, чтобы потом восстать из их взаимной пустоты мог лишь один. — Не медли, — прошептал Эмиель, — я знаю — ты не боишься возмездия наших братьев и сестер за то, что нарушишь закон, ты не боишься переступить черту за то, что для тебя имеет величайшую ценность. Ты не боишься меня. Не медли. Тело Детлаффа все же рассыпалось. Он окутал Региса, все еще сохранявшего форму, обволок его целиком, задрожав на мгновение, сжался, точно хотел проникнуть сквозь призрачную границу чужой кожи, заполнить чужую оболочку, чтобы в следующий миг разорвать изнутри. Он ждал, что, осознав его намерение, Эмиель вздрогнет, воспротивится, оттолкнет его, но тот не двигался, и теперь даже вновь обратился человеком — бесполезным и хрупким. — Ты готов умереть, — Детлафф знал — его голос звучал для Региса отовсюду, заполнял его, как кровь — жилы, как ядовитый газ тесную комнату, — лишь бы доказать свою правоту. Лишь бы не отпускать меня. Думаешь, это меня остановит? — Я готов умереть, — ответил Эмиель вслух, — лишь бы ты был уверен, что прав. Ошибка может дорого тебе стоить. Еще пару мгновений Детлафф сжимал его, надеясь, что Регис вот-вот закричит от боли — или все же ответит на нападение, защитится или ударит в ответ. Но тот молчал, и лишь его физическая оболочка дрожала, почти разрываемая на части. Он отпустил его — тело Региса пошатнулось, но друг устоял на ногах. Посеревшее от муки лицо оставалось отстраненно спокойным. — Я дал ей выбор, — прошептал Детлафф, отвернувшись от него, — я не стану ее похищать, если она захочет остаться. Но если Дани сама решит уйти вместе со мной, я знаю — ты не станешь ее удерживать. — Ты прав, — отвернувшись от него, нетвердой походкой Регис вернулся к своему столу, — сюда идет Лита, — сообщил он после секундной паузы, точно расслышал доступный ему одному звук, — тебе лучше уйти. Детлафф на мгновение задумался. — Я хотел бы остаться, — произнес он наконец, — с тех пор, как наша с ней связь исчезла, я совсем ее не понимаю. А с тобой она, должно быть, по-прежнему откровенна. Я хочу узнать, о чем она думает, что ее тревожит… — И лучший способ для этого по-твоему — подслушать ее личные разговоры? — беззлобно усмехнулся Регис, — лучше бы ты перенял у людей немного совести. Детлафф хмыкнул, но Эмиель, похоже, не собирался его выгонять. Он отступил в темноту, сгустившуюся в углу лаборатории и замер — неслышный и незримый для того, кому не пришло бы в голову его искать. Регис же, покачал головой, вернулся к своим склянкам. Лита и впрямь появилась через пару минут — вошла в дверь без стука. — Добрый вечер, моя милая, — подал голос Эмиель, и чародейка, так решительно ворвавшаяся в его обитель, вдруг опустила плечи и подошла к нему медленно, подволакивая ноги, словно смертельно устала и наконец смогла дать себе волю. Регис, повернувшись, принял ее в нежные объятия. Они простояли так несколько долгих секунд, потом Лита, отстранившись, подняла лицо от плеча Эмиеля и заглянула ему в глаза. — Ты паршиво выглядишь, — сообщила она, — опять ставил эксперименты на себе самом? — Можно и так сказать, — согласился Регис, — и в свою очередь я не стал бы отмечать, что ты выглядишь не лучше, если бы ты сама не начала этот разговор. Лита покачала головой и отступила, нервно дернула широкий браслет на запястье. — Все наперекосяк, — вздохнула она, — я словно пытаюсь собрать в одну корзину утят, которые не желают сидеть в ней и стремятся прыгнуть в реку. — Никогда не слышал, чтобы послов вражеских государств называли утятами, — фыркнул Регис, — но я понимаю, о чем ты говоришь. И могу сказать на это лишь одно — бремя власти тяжело, даже если править тебе помогают еще несколько человек, многолетний опыт и магия. Лита махнула рукой. — Я не боюсь, ни власти, ни ответственности, ни вражеских послов, — ответила она, — да, переговоры в Оксенфурте, скорее всего, ни к чему не приведут, и пользу от них получит только наш досточтимый принц-консорт, которому давно пора было сделать хоть что-то значительное. В большинстве провинций неспокойно, но и с этим я знаю, как справиться. Если бы проблема была только в делах государства…- она вздохнула и снова потеребила браслет. Регис заметно нахмурился. — Он вернулся, — не спрашивая, проговорил он. Лита кивнула. — На мне висит обязательство, которое я не знаю, как выполнить, — сказала она, — не представляю даже, с чего начать. — Я мог бы помочь тебе, — мягко напомнил Регис, — твой долг касается материй, мне неведомых, но мои скромные способности могли бы быть тебе полезны. Немного помолчав, Лита кивнула. — Если бы ты сумел найти хоть какую-то зацепку, хоть что-то, — сказала она, — как убить того, кто уже мертв? — Фергус поставил такое условие, потому что знал больше, чем мы, — заметил Регис, — и не стал бы просить о чем-то невыполнимом или бессмысленном. — Знаю, — подтвердила Лита, — но мне сложно представить более надежный способ уничтожить кого-то, чем прилюдное аутодафе. Если и этого для убийства проклятого эльфа было недостаточно, то что можем мы с тобой? — В нашем мире живут существа, способные восстановиться даже из горстки пепла или булькающей лужицы на полу, — мельком улыбнулся Регис, — я — живой тому пример. — Яссэ был просто эльфом, — отмахнулась Лита, — сильным чародеем и представителем расы, которой на Континенте почти не осталось, но смертным созданием из плоти и крови. Он сгорел — в этом не было никаких сомнений. — Может, тебе для начала стоит поподробней расспросить Фергуса? — предложил Регис, — и степень его откровенности будет зависеть от того, чего он хочет больше — уничтожить Яссэ или заполучить тебя. — Я едва ли хочу знать правильный ответ на это, — невесело улыбнулась Лита, покачав головой, — неведение оставляет надежду. — Я подумаю, как можно тебе помочь, — немного помолчав, ответил Регис, — насколько я знаю, ваш договор не подразумевал определенных сроков, так что время у нас еще есть. Лита благодарно кивнула и вдруг снова, вздрогнув, подалась к Эмиелю — и он вновь обнял ее. Чародейка всхлипнула, и Детлафф, до сих пор сохранявший полную неподвижность, болезненно вздрогнул в своем углу — его словно толкнули в спину, и он хотел уже переступить границу тени, обнаружить себя, но внезапно перехватил предостерегающий взгляд Региса над Литиной головой и остался на месте. — Могу я попросить о помощи Детлаффа? — гладя чародейку по распущенным волосам, тихо спросил Эмиель. Лита молчала долго, но наконец едва заметно качнула головой. — Наверно, не стоит, — ответила она сдавленно, — я не хочу, чтобы он вмешивался в дела, которые однажды стоили ему свободы. Детлафф несет собственное бремя, а я и так вынудила его сделать слишком много того, что претит его натуре. — Я понимаю, — покладисто согласился Регис. Он отпустил ее, и Лита, смахнув слезы с щек, улыбнулась ему. — Спасибо тебе, — сказала она, посмотрев на Региса, — мне пора идти. Завтра нужно организовать отправку чародеев в Цинтру, а с представителями их гильдии мне нравится разговаривать даже меньше, чем с реданцами. — Тут я тебе не помощник, — рассмеялся Регис в ответ, и Лита, напоследок крепко сжав его руку, вышла из лаборатории. Детлафф выступил из тени лишь через минуту после того, как она ушла. Эмиель, словно позабывший о его присутствии, принялся уже педантично протирать свои реторты и складывать их по местам. — Ты хотел, чтобы я это услышал, — проговорил вампир задумчиво, — знал, что она придет, и задержал меня. — Я не знал, о чем она захочет поговорить, — пожал плечами Регис, — обычно мы обсуждаем дела куда менее серьезные. — Ты привязался к ней гораздо сильнее, чем я, — Детлафф все еще ни о чем не спрашивал. Эмиель глянул на него через плечо. — У меня было гораздо больше времени, чтобы принять ее по собственной воле, — ответил он, — ты привел ее в нашу жизнь, но я мог остаться в стороне — и не стал этого делать. Они помолчали. Тихо звякало тонкое стекло. — Иди к ней, — посоветовал Регис, — но избавь ее от ультиматумов — хотя бы на сегодняшний вечер. В будуаре Литы каждый вечер пахло по-новому. Чародейка выбирала ароматы, которые наносила на кожу и волосы, с той же тщательностью, с какой другие дамы — наряды на балы. Она сочетала запахи цветов, кожи и мускуса так искусно, так тонко, что даже известные комбинации всякий раз раскрывались по-своему. Сегодня в полутемной комнате пахло ландышами — чистый, однотонный аромат, который — Детлафф точно это знал — напоминал Лите об отце, и который она использовала, лишь когда, не способная спросить у него совета, пыталась возродить в себе воспоминания о нем. Чародейка сидела у высокого зеркала совершенно обнаженная — даже широкий браслет, который носила постоянно, когда наступал сезон коротких рукавов, Лита сняла и опустила на туалетный столик. Детлафф возник за спиной у супруги и, когда та, заметив его, обернулась, аккуратно взял ее руку в свои и осторожно поцеловал запястье — чуть выше багряного, похожего на ожог, знака на нежной коже. Лита поморщилась, точно это легкое прикосновение причинило ей боль, но руки не отняла. — Где ты был? — спросила она обманчиво буднично. Детлафф качнул головой. — Слонялся без дела, — ответил он туманно, и Лита невольно тихо рассмеялась. — Регис доложил тебе о моих жалобах, — понимающе кивнула она, — я могла бы догадаться. — Хранить секреты для нас с Эмиелем сложнее, чем говорить правду, — сказал он, и на этот раз поцеловал ее ладонь выше — в основании большого пальца. Лита протянула свободную руку и погладила его по голове. — Тогда, возможно, мне следовало завести хоть парочку задушевных подруг, которым я могла бы жаловаться на нерадивого муженька, — произнесла она. Детлафф опустился перед ней на колени, и Лита, не отнимая руки, запустила пальцы ему в волосы. — Мы оба приносим Эмиелю свои печали и тревоги, — сказал вампир, мешая слова и быстрые легкие поцелуи, — может быть, задушевные подруги нужны именно ему? — О, Регис — очень дружелюбный тип, — фыркнула Лита, — когда его терпение доходит до предела, он отправляется в Каэр Морхен и жалуется на нас ведьмакам. — Тогда мне повезло, что они слишком ленивы, чтобы явиться сюда и отомстить за его страдания, — заметил Детлафф. Он подался вверх, и теперь губы его с плеча Литы перешли на ее шею — чародейка податливо склонила голову, давая ему простор для маневра. — Я не дам тебя в обиду, даже если Геральт из Ривии решится сползти с горы и причинить тебе вред, — пообещала она, и ее рука привлекла Детлаффа ближе, заставляя плотнее прижаться губами к коже. — Это была моя обязанность — охранять и оберегать тебя от бед, — прошептал Детлафф — за мочкой уха Литы запах ландышей стал почти удушливо сильным. — Обязанность, — тихо и, казалось, с сожалением повторила Лита, — теперь ты ничего мне не должен. — Ничего, — подтвердил он и слегка прикусил ее кожу под ухом. Лита тихо застонала. Детлафф не хотел причинять ей боли, но испить ее крови — сделать всего один сладостный глоток — вдруг показалось ему жизненно важным. Она не раскрывалась перед ним, не пускала в свои мысли, не разговаривала так, как с Регисом, и Детлафф хотел причаститься, проникнуть в нее, пусть на пару мгновений, но восстановить утраченную, почти безвозвратно потерянную связь. Лита не сопротивлялась. Ее кровь была терпкой, непохожей на живительный сок обычных людей — она горчила на губах, словно Лита, поделившись с ним каплей самой себя, отдала ему часть своей тревоги, своей невысказанной и, наверно, не до конца осознанной боли. Детлафф провел языком по месту укуса — ранки затягивались быстро — выпустил Литу, но затем лишь, чтобы, выпрямившись, поднять ее на руки. — Погоди, — вдруг остановила его она, и Детлафф удивленно взглянул супруге в глаза — неожиданно ясные, учитывая все обстоятельства. Лита повела рукой, шепнула заклинание, и откуда-то из глубины будуара выплыл крохотный голубоватый фиал и опустился ей на ладонь. Детлафф приподнял брови. Чародейка же независимо пожала плечами и откупорила сосуд. — Я, конечно, доверила бы Регису свою жизнь без раздумий, — пояснила она, — но однажды мы уже попались в его ловушку. А ты не приближался ко мне уже так давно, что я бросила принимать зелье — от постоянного употребления у меня болела голова. Детлафф смотрел на нее прямо и внимательно — теперь и в его сознании прояснилось, и накатившая было волна опьяняющей страсти схлынула, оставив лишь легкое замешательство. Лита, заметив перемену его настроения, страдальчески подняла очи горе. — Не делай вид, что моя предусмотрительность убила в тебе прекрасный порыв, — попросила она, — я люблю Дани и благодарна Эмиелю за его непрошенную помощь в ее появлении, но сейчас у меня совершенно нет времени на то, чтобы вынашивать, производить на свет и выкармливать своей кровью еще одного вампира. Детлафф аккуратно поставил ее на пол, но не отступил и всем своим видом показывал, что ретироваться не собирается. Лита покрутила непочатый пузырек в руках. — Ты хочешь, чтобы у Дани появился братик или сестренка? — глядя ему в глаза, прямо и твердо спросила чародейка. Детлафф, замешкавшись на мгновение, пожал плечами, — ясно, — вздохнула Лита и, вернув пробку на место, отправила фиал в обратное путешествие. — Я ложусь спать, — объявила она и отвернулась. На губах Детлаффа еще цвел привкус ее крови, а руки ощущали вес ее теплого тела. Лита двинулась к двери в спальню, но супруг перехватил ее ладонь. — Я слышал, завтра ты должна встретиться с представителями чародейской гильдии, чтобы отправить отряд решать проблему чудовищ в Цинтре? — спросил он. Лита удивленно хмыкнула. — Ты заинтересовался моими делами или опять Регис нажаловался? — уточнила она. — Неважно, — отмахнулся Детлафф, — впрочем, да — Регис говорил мне, что у тебя была идея отправить меня решать проблемы с чудовищами в столице. — Я шутила, — пожала плечами Лита, — ты обязан только держать от столицы подальше свои полчища вампиров, но больше — ничего. — Я хочу отправиться в Цинтру и разобраться с тамошней проблемой, — уверенно проговорил Детлафф, и сам удивился собственной твердости, — тебе не придется рисковать ничьей жизнью, а я решу все быстрее и чище. Лита задумчиво кивнула. — Идея неплохая, — признала она, — и, если ты правда этого хочешь, я не имею ничего против. Только не попадайся местным на глаза, а то вместо одной проблемы мы получим две, и рабочие моей матушки устроят забастовку из-за того, что их заставляют трудиться под боком у кровожадной твари, выкосившей всех кикимор в округе. Детлафф улыбнулся. — Я не ведьмак, — напомнил он, — серебряного меча у меня нет, и я знаю лишь один способ разбираться с подобными неприятностями. Лита на мгновение нахмурилась, потом вдруг решительно тряхнула головой. — Неведомая сила, убивающая тварей, напугает людей еще сильнее, — подытожила она, — а это значит, они должны видеть того, кто им поможет. Я отправлюсь с тобой и буду тем живым голосом и лицом, которому они доверятся. Детлафф с сомнением глянул на нее, но по выражению лица Литы было понятно — она придумала себе приключение, как раньше, в далеком детстве, когда страдала от одиночества и скуки. И ничто — даже уговоры супруга — не могли сдвинуть ее с этого решения. — Значит — решено, — тихо подытожил он. В путь они отправлялись до рассвета, когда Императорский дворец еще был погружен в сонную тишину. Лита хотела открыть прямой портал к рабочему поселению недалеко от вырубки — местность она тщательно изучила по карте — но Детлафф настоял, что, ни разу не побывав там, чародейка слишком сильно рисковала. Он предложил собственный способ путешествия. Стоя на открытом балконе самого верхнего этажа дворца, супруги крепко обнялись. Детлафф опустил ладонь Лите на шею — чтобы касаться ее кожи, а второй рукой сжал ее пальцы. Обратившись багряным дымом вместе с чародейкой, он взмыл вверх рывком, не дав ей даже вздохнуть, но там, за границей телесности, дыхание Лите было ни к чему. Вампир знал, что, слившись с ним, супруга быстро не разгадает — увидит его мотивы. Детлафф, как и накануне, делая глоток ее крови, хотел лишь одного — приоткрыть завесу ее мыслей, понять — почувствовать ее снова. И Лита, пожалуй, не была так глупа, чтобы не понять этого заранее. Но она все равно позволила ему это сделать. Они летели стремительно, не замечая проносившихся внизу гор и равнин, городов и сел — и чувства Литы теперь были чувствами Детлаффа. Она не испытывала ни страха, ни злости, но холодная, как выстуженная морозом ткань, вампира объяла ее тоска. И, почувствовав это, не спеша проникать в чувства и мысли супруги глубже, он попытался поделиться с ней тем, что теплилось еще в его собственной душе, чтобы сломать, разорвать — или хоть отогнать этот стылый холод. Его любовь была отравлена сомнением, смятением и непониманием. И, заглянув в существо Литы, Детлафф ощутил почти зеркальные чувства. Они не были предназначены друг другу судьбой, их свел вместе злой рок, неосторожная катастрофическая ошибка, темная непознаваемая магия, и теперь, впервые слившись после утраты колдовских жестоких уз, они делились этим ядом. Лита отдавала ему отзвуки своей скорби — обычная человеческая любовь тяжело давалась ей с самого детства, и тот, на ком почти с рождения она замкнула то, что понимала под любовью, оставил ее. Прошло четыре года, но Лита до сих пор оплакивала отца. И Детлафф не мог ей помочь — его собственная природа противилась самому понятию привязанности. Он ведал лишь чувство стаи, но это не имело с любовью ничего общего. Он смешал свою кровь — и свое естество — с Эмиелем, и лишь от него узнал о людских слабостях, которые те обращали силой. Сам он этому заклятью превращения так и не научился, и оставался слаб. Но за всем этим тяжелым влажным ворохом отчаяния Детлафф разглядел вдруг мягкое золотое сияние, услышал ровный негромкий стук, ощутил магическую вибрацию, природы которой не смог понять, но и не стал пытаться. Он потянулся к источнику света и звука, ухватился за него и принялся разматывать, как спутанную дрожащую нить, слишком хрупкую, чтобы позволить себе поспешность. Он чувствовал, что Лита, докопавшись до сияния вместе с ним, ухватилась за нить так же крепко. Они опустились на свежую росистую траву и, обретя форму, еще некоторое время стояли, не размыкая объятий. Ощущение, вдруг сковавшее их, когда супруги вернулись в свои тела, было тягостным, как несправедливое расставание, тянущим, опустошающим, и Лита, дрожа, подняла лицо навстречу быстрому поцелую Детлаффа. Они признались друг другу во всем, и не знали теперь, что делать с этим признанием. — Нужно идти, — хрипло напомнила Лита. Детлафф кивнул и, поцеловав ее еще раз, отпустил и отступил на шаг. Чародейка, лишившись опоры, покачнулась, но быстро взяла себя в руки, тряхнула головой и огляделась. Они оказались посреди широкого открытого пространства, и в небольшом отдалении виднелись аккуратные деревянные дома рабочего поселения. Граница вырубки располагалась по правую руку, и дорога, ведущая к ней, казалась давно заброшенной. Лита решительно посмотрела на спутника. — Сперва я зайду к старосте деревни и объявлю, что, на их счастье, добрая хозяйка прислала на помощь ведьмака, — сообщила она, — а ты — подожди меня здесь? Детлафф кивнул, но потом с сомнением оглядел супругу с ног до головы. — Понимаю, — улыбнулась она, — на ведьмака я не очень похожа, хотя двое из моих родственников избрали для себя Путь. Но погоди, я немного усовершенствовала Уловку Сендриллы. Взмахнув руками и проведя ладонями вдоль всего своего тела, Лита прочитала длинное заклинание, и внешность ее начала стремительно меняться. Изменились очертания женственной фигуры, развернулись широкие плечи, мягкое лицо заострилось, вытянулся и загнулся немного вниз аккуратный маленький нос, а длинные волосы обратились беспорядком коротких черных кудрей — еще через мгновение перед Детлаффом на траве стоял человек, почти неотличимый от младшего брата Литы, ведьмака Риэра. Заметив удивление спутника, Лита шутливо поклонилась. — Лучше было принять облик кого-то реально существующего, — пояснила она приятным низким голосом, — ведьмаков в мире осталось совсем мало, а слава моего братца уже разлетелась по Континенту. Детлафф кивнул, отступил на шаг, и Лита твердой походкой двинулась в сторону деревни — двигалась она так, как привыкла сама, не сочтя нужным копировать и походку брата, но едва ли кто-то в деревне смог бы заподозрить неладное из-за излишнего изящества заезжего охотника на чудищ. Ждать пришлось недолго. Все это время Детлафф приглядывался, прислушивался и принюхивался к развернувшемуся в отдалении лесу. До него даже с такого расстояния доносились беспокойные щелкающие звуки, а воздух полнился запахом тины и чего-то хищного, едко-кислого. Лес дышал опасностью — должно быть, не получив достаточного отпора, твари там успели расплодиться и не ждали нападения. Лита вернулась уже в собственном облике — поддерживать иллюзию долго для нее, должно быть, было тяжело, или она не желала тратить на это лишние усилия. — Все улажено, — сообщила она Детлаффу, — староста действительно меня узнал, и, видимо, слава моего брата не больно-то славная в этих местах. Рабочие прощались со мной так, словно отправляли в последний путь. — Тварей много, — сообщил Детлафф, глянув в сторону леса, — думаю, тебе стоит на этот раз подождать меня. Я разберусь с ними и вернусь. — Глупости, — мотнула головой Лита, и в ее вишневых глазах зажегся азарт. Она жаждала приключения, разнообразия в своей обычной жизни и не намерена была позволить супругу украсть все самое интересное, — если станет слишком опасно, я открою портал и перенесусь прочь. Спорить с чародейкой было бесполезно, и вдвоем они зашагали в сторону границы леса. Пройдя большой участок, щетинившийся низкими пнями, супруги вошли в тень высоких темных деревьев и ненадолго остановились. Детлафф с легким сожалением бросил взгляд через плечо — громада чащи была величественно прекрасной, вырубка же выглядела, как поле проигранного боя — уныло и пусто. Лита проследила за его взглядом. — Моя мать очень настаивала на вырубке именно этого леса, и ей пришлось множество копьев поломать, чтобы добиться императорского дозволения, — сообщила она буднично, — местность эта называется Эрленвальд, она граничит с долиной Марнадаль, и это единственный сухопутный проход к столице. Официально работы здесь должны помочь проложить широкий торговый тракт и освободить место для строительства. Но, мне кажется, дело было совсем не в этом. Детлафф кивнул, хотя вдаваться в подробности ему совершенно не хотелось. Лита, не став распространяться дальше, передернула плечами. — Мне нужно подготовиться, — сказала она и принялась поспешно избавляться от одежды. Стянув же с себя удобный дорожный костюм — похожий на тот, что так любила ее матушка, возмущая этим чопорный двор — чародейка выпрямилась и расправила плечи. Еще через мгновение тело ее начало меняться. Процесс превращения — поначалу болезненный и долгий — Лита сумела довести до совершенства. Конечно, в этом ей помогли эксперименты Региса, толика вампирской крови, но Детлафф знал — для того, кто сохранял хотя бы отзвук человеческой сущности, полиморфизм оставался задачей не из легких. Огромный черный нетопырь взмахнул крыльями, оторвался от земли и устремился в сторону леса. Детлафф поспешил следом, на ходу меняясь, принимая переходную форму. Едва ступив под тень деревьев, им пришлось расправиться с небольшой стаей трупоедов — они были заняты поеданием останков тех несчастных, что были убиты, похоже, несколько дней назад, но жители деревни так и не отважились забрать их тела. Двух гнильцов и полдюжину гулей Детлафф разорвал быстро, те едва успели почуять опасность. Запах разложения и гнили, пропитавший лес вокруг, подстегивал, будил обычно скрываемый, хранимый в самой глубине естества инстинкт, и теперь вампир двигался вперед быстро, не оборачиваясь — его гнал азарт охоты. Лите в густом лесу передвигаться было сложнее — мешал размах черных крыльев, и она, почувствовав, что отстает, поднялась выше, над кронами деревьев. Детлафф же скользил между древесных стволов, ведомый вперед едким запахом секреций кикимор. На первое гнездо он наткнулся на самой границе болота, где деревья стали низкими и кривыми. Огромная тварь, стрекоча и забирая влажную землю крепкими клешнями, вылезла на него бесстрашно, точно не успела почувствовать, какая опасность ей грозила, рассчитывая быстро расправиться с забредшей в их владения очередной глупой жертвой. Детлафф рассыпался дымом, пропустил прыгнувшую на него тварь сквозь себя, воплотился и вонзил когти в хрусткий зеленоватый панцирь. Тварь завизжала, забилась, разбрызгивая едкую кислоту, но Детлафф разорвал ее еще одним быстрым движением. Следом за первой появились другие — целая стая. Они — неразумные хищники — все же были достаточно четко организованы, чтобы окружить и загнать вглубь трясины одинокого вторженца. Лязгали клешни, трещали, стрекоча, жвала, и Детлафф отбивался от них широкими резкими рывками. Болото вокруг ожило. Все новые твари — мелкие, похожие на шестиногих морских крабов, и громадные, в холке почти превосходящие ростом человека — выкарабкивались из трясины, готовые своим числом, похоже, задавить нападавшего, в котором теперь разглядели опасного врага. С высокого неба камнем в самую гущу верещащих кикимор рухнула Лита. Детлафф знал, что в измененной форме колдовать она не могла, а когти и клыки ее были слишком слабы, чтобы проломить панцири кикимор, но чародейка, лапами ухватив сразу два чудовища, взмыла с ними вверх и сбросила тварей с большой высоты — прямо на ветви деревьев, жавшихся к границе болот. Те пытались вырваться, но ветки под ними трещали и ломались, не выпуская, и Лита, отлетая и подлетая вновь, наносила чудовищам удар за ударом. Этот трюк, пока Детлафф сражался с кикиморами на земле, чародейка проделала еще несколько раз, а потом, видимо, поняв, что в человеческой форме принесет гораздо больше пользы, приземлилась на зыбкую тропу, перекинулась, и, раскинув руки, выкрикнула заклятье. Кикиморы забились, завизжали, схваченные протянувшимися к ним цепкими корнями — Лита же, сосредоточившись, резко дернула руками, словно разрывала невидимую нить, и корни послушно разорвали плененных чудовищ. Воздух дрожал от визга и ярости. Детлафф, окруженный телами уничтоженных тварей, взглянул на Литу. Та, окруженная еще живыми кикиморами, кидала в них заклятье за заклятьем, явно слабея, и вампир стремительно двинулся к ней — через несколько минут они уже сражались спина к спине. Когда с живыми тварями было покончено, Лита, шатаясь от усталости, пошла по тропе вперед, уничтожая заклинаниями кикиморовы гнезда и кладки яиц. У противоположной кромки болота чародейка наконец остановилась и начала обессиленно оседать на землю. Детлафф успел подхватить ее, заботливо прижать к себе, а потом взмыл в воздух и понес супругу прочь с поля боя. Опустились они на том же месте, где Лита оставила свою одежду, и, почувствовав под ногами твердую почву, вампир не спешил выпускать из рук свою ношу. Сейчас сознание Литы было открыто, и словно нечеловеческая жестокость, азарт охоты, совместная опасность вновь протянули нить магических уз между ними, Детлафф чувствовал супругу, слышал частый стук ее сердца — в котором все еще не было ни капли страха. Она — поймав его собственную вибрацию — потянулась к Детлаффу навстречу, забыв об усталости, о том, что тело ее было покрыто подсыхающей болотной грязью, и оба они пропиталась запахом смерти опасных тварей. Их слияние, начавшееся с единства мыслей и чувств, перелилось в слияние тел так естественно и легко, словно только этой цели и служило все, что они совершили вместе. Болотный дух смешался с ароматом свежей травы и смолы, кожу холодил поднявшийся ветер и сбитая роса, но объятия Литы были такими жаркими, такими жадными, что через пару мгновений все ощущения отступили, оставив место лишь одному — страсти, о которой они почти позабыли, но которая теперь вспыхнула, как костер, раздуваемый порывом ветра. В последний момент, когда обжигающе яркая вспышка затопила все его естество, Детлафф быстрым движением руки вспорол вену у себя на шее, и Лита, задохнувшаяся была криком, потянулась к нему, припала губами к ране и сделала несколько долгих жадных глотков. Он выпустил ее из объятий неохотно, словно отрывал с мясом часть самого себя, а Лита, еще медлительная, хоть и восстановившая с его помощью часть своих сил, принялась неспешно одеваться. — Уйдем со мной, — проговорил Детлафф, не успев себя остановить — пик болезненной откровенности между ними был пройден, и страсть уже затухала, но губы его сложили слова словно помимо его воли. Лита посмотрела на него через плечо. — Я думала, ты не попросишь, — прошептала она, и глаза ее вдруг наполнились слезами. Детлафф ждал — растерянный и неподвижный. Ее слова походили на согласие, но то, с какой легкостью Лита его дала, будило мучительные подозрения. — Я люблю тебя, — ответил он совершенно искренне, но память о том, что он увидел, пока нес ее в Цинтру, рождала другой — горький вопрос. Детлафф страшился ей поверить. — Десять лет, — помолчав, ответила Лита, — дай мне десять лет. Для тебя это ничтожный срок, разве нет? — Десять лет, — повторил он, пробуя слова на вкус, почти не понимая их значения, — почему именно столько? Лита подошла к нему и присела рядом на траву, взяла его руку и заглянула в глаза. — Столько осталось Лее, — ответила она просто, — и я не могу бросить ее одну. Детлафф моргнул, не зная, что ответить. Лита горько усмехнулась. — А еще говорил, что между тобой и Регисом нет секретов, — заметила она, — этого он тебе не рассказывал, правда? Детлафф покачал головой. — Я расскажу тебе все, — пообещала Лита, — но не здесь и не сейчас. Нужно вернуться в деревню и заверить старосту, что проблема решена, и они могут возвращаться к работе. Она медленно поднялась, произнесла заклинание, вновь обратившее ее ведьмаком Риэром. Детлафф же, не двигаясь с места, продолжал смотреть чародейке вслед. — Десять лет, — повторил он шепотом, — десять лет.