Дом там, где сердце

Сложнее всего для Эмгыра в обществе Иана было молчать. Сколько он себя помнил, должно быть, с тех самых пор, как научился осмысленно разговаривать, у юноши не было проблем с тем, чтобы поддерживать беседу с кем угодно — по крайней мере, с теми, кому позволено было с ним заговорить. Эмгыра растили наследником престола, и значительную часть его воспитания занимало обучение светским манерам, что, разумеется, предполагало и умение вести пространные разговоры. Но даже в обществе людей, с которыми ему действительно хотелось поговорить, Эмгыр никогда не терялся. Риэр — фальшивый брат, несостоявшийся сын — говорил о нем, что юноша не лез за словом в карман, иногда даже пытался одергивать его или обижался, когда ответы собеседника становились особенно едкими и прямыми. Лето — человек, к которому Эмгыр впервые в жизни по-настоящему привязался — злился на манеру ученика дерзить, находить ошибки в рассуждениях старого ведьмака и использовать их против него. Лита — чрезмерно заботливая чародейка, почти возложившая на себя роль его матери — замечала, что гордится умением подопечного играть в словесные игры. Даже в обществе той, с кем Эмгыр был связан прочными, невыносимыми узами истинной любви, с женщиной, близость которой вызывала в нем глубокий трепет, обиду и злость на судьбу, юноша с трудом, но мог подобрать нужные слова и не стушеваться. Но Иан — явившийся в его жизнь неожиданно, как снег посреди лета — вызывал у Эмгыра лишь одно чувство — глупую, обезоруживающую, раздражающую до зубовного скрежета растерянность. В замке барона Кимбольта Иан провел без малого неделю, и все это время хозяин старался не выпускать Эмгыра из вида. Его тяжелая подозрительность, впрочем, совсем не беспокоила юношу — пристально наблюдая за ним, ожидая промаха, пытаясь поймать на слове, Вернон Роше лишь терял время. От него Эмгыру скрывать было нечего — барон боялся, что незваный гость, подозрительный чужак навредит его драгоценной подопечной, юной Императрице Лее, может быть, даже покусится на Нильфгаардский трон. Но правда была такова, что на данном этапе жизни власть Эмгыру была совершенно неинтересна. Да и в Нильфгаард возвращаться в ближайшее время он не собирался, чтобы не попасть вновь под действие непобедимых и невыносимых чар унисона сигнатур. Вернон Роше пытался докопаться до истины, выведать, откуда взялся таинственный парнишка, лгал ли о своем происхождении, и, если лгал, то зачем. Но ответы на его вопросы были слишком невероятны, чтобы барон мог хотя бы приблизиться к правде. Обманывать его было легко — выдерживать недоверчивые взгляды единственного внимательного глаза — тоже. И Эмгыр не слишком следил за словами — Вернон Роше мог думать о нем, что угодно. Это никак не влияло ни на планы юноши, ни на его поступки. Но Иан… С Ианом все было иначе. После самого первого вечера эльф больше ничего у него не спрашивал и старался разговаривать с гостем, как ни в чем не бывало — так, словно они были знакомы много лет и, хоть и не слишком приятельствовали, сохраняли отстраненно добрые отношения. Эмгыра этот его легкий тон и ничего не значащие слова бесили до белых глаз. Сидя за столом в компании отца и сына, прогуливаясь с ними по окрестностям замка, проводя вечера за шахматной доской, сражаясь то с одним, то с другим, или наблюдая за чужой битвой на доске, Эмгыр ловил себя на выводящем из себя ощущении, что Иан считал его полным идиотом. Эльф улыбался ему, был вежлив и даже мил, но рядом с ним юноша все чаще не мог связать двух слов, боясь выдать глупость или показаться слишком наглым. И еще сильнее Эмгыр опасался, что Иан заметит его замешательство и истолкует его неправильно. Или как раз правильно — и это было бы еще хуже. Потому большую часть времени юноше приходилось молчать и лишь в собственной голове проигрывать сценарии диалогов, которые могли бы состоятся между ним и Ианом, но так и не состоялись. Лежа по ночам в удобной чистой постели — не в пример кровати в Каэр Морхене или самодельной лежанке в Эрленвальдском лесу — Эмгыр пытался поскорее заснуть, лишь бы не вспоминать раз за разом, как Иан за обедом задал ему простейший вопрос, а его растерянный идиот-собеседник промолчал, подбирая слова, пока эльф, смеясь, не заявил «Впрочем, неважно!» Но это, разумеется, было важно — даже слишком, и достойный ответ Эмгыр придумывал уже через долю мгновения, но он оказывался уже совершенно не к месту. Чтобы не ставить себя в неловкое положение, не закапываться еще глубже, юноша попытался как-то отказаться от приглашения прогуляться к берегу реки — и, уже сказав сакраментальное «Боюсь, я слишком устал», пожалел о своем отказе. Ругая себя последними словами, Эмгыр догнал барона и его сына во дворе, когда они уже собирались выходить, сообщил, что передумал — и Иан улыбнулся ему. Сердце юноши в тот момент пропустило удар, и он чуть было снова не сказал, что поменял свое решение. Отъезда из замка, который приближался с каждой прожитой минутой, Эмгыр боялся, как неминуемой казни. Он с ужасом представлял, как окажется с Ианом один на один, без Вернона Роше, то и дело спасавшего затухавший разговор своими не всегда уместными высказываниями, и подумывал даже сделать вид, что простудился, потерял голос и не может теперь вымолвить ни слова. Это было глупо и шито белыми нитками — и Эмгыр быстро отказался от этой идеи. Добраться до Треготора Вернон Роше предложил через установленный в замке портал — и юноше понравилась эта идея. Он не знал, куда вел магический переход, но догадывался, что отец не стал бы подвергать опасности жизнь сына, предлагая перенестись неведомо куда. Но такой способ путешествия избавил бы Эмгыра от необходимости провести несколько дней в дороге с глазу на глаз с Ианом, стараясь не сгореть от непрошенного смущения и ненавидя себя за это. Иан, однако, от этой идеи сразу отказался — он предпочитал путешествовать инкогнито. Его план был сложнее — эльф собирался открыть собственный портал в предместья Третогора, и оттуда уже добираться до столицы верхом или пешком. Мнения Эмгыра, конечно, никто на этот счет не спрашивал, хоть у него и оставался пока шанс вообще отказаться от поездки в Реданию, заявив, что Путь вел его в другую сторону. Идти ему, однако, было некуда — и Иан об этом, конечно, догадывался. Утром перед отъездом из замка эльф вновь переоделся в платье. В обычной одежде, которую он носил все время, пока гостил в замке, Иан держался естественно и легко, женских манер в нем не чувствовалось вовсе. Но, стоило ему сменить наряд, затянуть корсет и даже немного подкрасить лицо, эльф, казалось, преобразился. У него изменилась даже осанка и выражение глаз, двигаться он начал изящно и плавно — и манере этой могла бы позавидовать даже Лита. Теперь Эмгыру приходилось одергивать себя, чтобы не пялиться на прекрасную черноволосую эльфку, доставшуюся ему в спутницы — а это было еще тяжелее, чем подбирать слова в беседе с ней. На прощание Вернон Роше, видимо, убедившийся наконец, что таинственный паренек не представляет для него опасности, или доверившийся Иану, пожал Эмгыру руку — крепко, словно хотел проверить, не сморщится ли юноша от боли. Он не сморщился и даже поблагодарил хозяина за гостеприимство. Иан — Иоанна, напомнил себе Эмгыр, эльф просил называть себя именно так — обнялся с отцом, задержавшись в его руках немного дольше приличного, а потом, не взглянув больше на Роше, точно прощание причиняло ему боль, открыл портал, и спутник его шагнул в магический проход первым. В том месте, где они оказались, коней путникам найти не удалось, и Иан заявил, что небольшая прогулка пешком им не повредит. Эмгыр не слишком понимал, куда именно занес их портал эльфа, и только после первого часа пути догадался, что «небольшой променад» грозил превратиться в серьезный пеший марш-бросок. Демонстрировать недовольство и усталость, впрочем, юноша не собирался — его спутник шагал легко и быстро, точно пройденные мили ничуть его не утомили, и он мог бы пройти еще десять раз по столько. Оказалось, однако, что помощь Вернона Роше в победе над неловким молчанием спутникам не потребовалась. Иан попросил Эмгыра рассказать о его жизни в Каэр Морхене, и юноша с радостью ухватился за эту возможность не хранить мрачное молчание. Он старался, чтобы повествование его не звучало, как чистое хвастовство, потому, преуменьшая собственные успехи, вещал в основном о делах школы — о Лето, Геральте и Риэре, о мальчиках и их успехах. С грустью рассказал о том, как некоторые из учеников погибали от тягот жизни в крепости, и Иан сочувственно качал головой, внимая печальной элегии. Сам эльф ударился в воспоминания о том, как Геральт из Ривии, тогда владевший винодельней в Туссенте, принимал Иана и его родителей у себя в гостях, брал мальчика с собой «на приключения», и как Иан сбежал из-под его опеки, чтобы вместе с Верноном Роше и Иорветом отправиться в Оксенфурт. Рассказывал об этом Иан так интересно и подробно, с таким искрометным юмором, что Эмгыр не мог сдержать смеха. Через пару часов похода на большаке с ними поравнялся простой крытый экипаж, и какой-то человек, открыв дверцу без герба, предложил «милой милсдарыне» подбросить ее до Третогора — Иан, быстро глянув на Эмгыра, ответил, скромно улыбаясь: — Благодарю, добрый милсдарь. Мы с сыном и впрямь очень устали, — и отчего-то эта невинная пустая ложь вызвала в юноше волну возмущения — кто вообще мог поверить, что он приходился прекрасной юной эльфке сыном?! Но у услужливого хозяина экипажа вопросов не возникло — он посмотрел на юношу, приветливо ему улыбнулся и пригласил обоих составить себе компанию. Остаток пути Иоанна рассказывала неожиданному спутнику, что направлялась в Третогор, чтобы воссоединиться со своим супругом, офицером Реданской армии. Человек слушал ее с выражением глубокого почтения на лице, а потом спросил, глядя на Эмгыра, как на трехлетнего несмышленыша: — А ты, малец, тоже хочешь стать солдатом, как отец? — Дани учится в Оксенфуртской Академии, — ответил за «сына» Иан, — станет врачом, — и мужчина уважительно прицокнул языком. Распрощавшись с любопытным спутником у городских ворот, эльф с усмешкой посмотрел на Эмгыра. — Реши он, несмотря на мою историю, залезть ко мне под юбку, его ждал бы большой сюрприз, — заметил он. Эмгыр, до которого только сейчас дошел смысл лжи спутника, тихо рассмеялся. — А жену офицера обесчестить — значит лишиться головы? — уточнил он. — Руки — как минимум, — подмигнул Иан весело, — идем, сынок, познакомлю тебя с реданцами поприличней. Первым из приличных реданцев, с которым Эмгыру пришлось познакомиться, оказался высокий седовласый человек, несмотря на почтенный возраст, обладавший манерами и задором юноши. Он горячо приветствовал Иоанну, хоть и удивился немного, что явилась она не одна. — Вы никогда не рассказывали, что у вас есть сын, — заметил человек, представленный Эмгыру, как профессор Иохим Борац. — Пока я училась, он жил с отцом, — пояснила Иоанна, — но молодому человеку, который не собирается совершать набеги и грабить прибрежные ковирские селения, на Скеллиге делать нечего, да и в табачной лавке Гууса ему тесно. Я подумала, что могу взять его с собой. — Наша экспедиция чрезвычайно важна и для Университета, и для науки в целом, — сдвинув белые брови, произнес профессор. — Я знаю, — быстро закивала Иоанна, — но мой сын не будет путаться под ногами, и я беру за него полную ответственность на себя. Увы…- лицо эльфки приняло печальное выражение, — Гуус сейчас вынужден вернуться в Аэдирн — его лавка терпит большие убытки. А Дани в Венгерберге делать совершенно нечего. Профессор поразмыслил пару мгновений, снова внимательно посмотрел на Эмгыра, потом спросил — серьезно и весомо, точно принимал у него экзамен: — А вы, юноша, умеете обращаться с кайлом и лопатой? Эмгыр, немного обескураженный таким вопросом, тем не менее, поспешил кивнуть, и Борац улыбнулся. — На раскопках нужны крепкие руки, — заметил он, указав взглядом на мозолистые от меча ладони юноши, — а ваш парнишка явно не гнушается тяжелого труда. Иоанна с гордой улыбкой потрепала Эмгыра по волосам. — Он родился и вырос на островах, — ответила она, — там тяжело трудиться приходится абсолютно всем. Решение было принято, и позднее, когда, простившись с профессором, Иан и Эмгыр направились на постоялый двор, чтобы снять комнату на несколько дней, оставшихся до начала экспедиции, юноша заметил, впервые наплевав на собственное смущение: — У тебя отлично получается врать без подготовки. Иан усмехнулся. — Мне приходилось врать все последние годы, — ответил он, — и кумушки с Фаро, удивлявшиеся, почему у нас с Гуусом до сих пор не народились детки, были куда более дотошными, чем старый профессор Борац. — Мне это знакомо, — не успев сдержаться, произнес Эмгыр, и Иан, остановив на нем долгий задумчивый взгляд, медленно кивнул. К счастью, на постоялом дворе комнаты им достались раздельные, и следующие несколько дней спутники провели, гуляя по реданской столице и коротая теплые предлетние вечера, то засиживаясь допоздна в симпатичных уютных корчмах, то на площади, наблюдая за представлениями уличных музыкантов и скоморохов. Еще в замке Кимбольт Иан попросил Эмгыра не брать с собой в путешествие меч, оставив при себе из оружия только набор метательных ножей, который легко можно было спрятать в складках одежды. Эльф говорил, что вооруженным юноше было бы гораздо сложнее смешаться с толпой и даже войти в городские ворота. В случае необходимости они могли заказать новый клинок у третогорских мастеров, и Эмгыр, хоть и согласился на это с сожалением, теперь понимал, что спутник был прав — открыто вооруженными в Третогоре ходили только столичные стражники и солдаты. Времена изменились — с этим юноше приходилось мириться, к этому еще предстояло окончательно привыкнуть. И, если раньше — почти сотню лет назад — меч у пояса был обязательным элементом облачения любого, кто умел его держать, теперь, казалось, люди перестали бояться, что в самый неожиданный момент оружие может им понадобиться. В условленный день Иан и Эмгыр, поднявшись ни свет, ни заря, вновь направились в дом профессора Бораца, чтобы оттуда добраться в порт и наконец начать путешествие на Юг. До сих пор юноша не слишком задумывался о том, зачем решил поехать в странствие вместе с Ианом — его собственная цель едва ли зависела от географии. Таинственный Фергус, существо, способное исполнять желания, не являлся Эмгыру, как бы тот его ни звал, и юноша почти оставил эти попытки. На Дальнем Юге его ничего не ждало, но и здесь, на Севере, ничто не удерживало. Мир был велик и неизведан, и не имело ровным счетом никакого значения, с какой стороны начинать его изучать. Эмгыр решил, что делать это в компании Иана было не такой уж плохой идеей, раз главная его цель оставалась пока недостижимой. До дома профессора спутники дошли по пустынным спящим улицам и обнаружили, что прочие члены экспедиции — в основном, юные студенты — собрались здесь еще раньше. Иоанна быстро представила всем своего юного спутника, и удивленная молодежь принялась с любопытством разглядывать нового товарища по приключению. Никому из них, казалось, не приходило в голову, что, проучившаяся вместе с ними четыре года эльфка, говорившая, конечно, что у нее есть муж, успела до поступления в Академию обзавестись еще и ныне почти взрослым сыном. Эмгыр старательно играл свою роль и говорил всем, что, да, мол, родился он на Скеллиге, и все детство и отрочество проработал в отцовской табачной лавке. История была не слишком продуманной, простой и незамысловатой, но школяры съели ее, не поперхнувшись. Веселой толпой отправились в порт. Взволнованные, полные надежд юноши и девушки галдели, как потревоженные галки, и Эмгыр поймал себя на ощущении приятного, щекочущего предвкушения. Он, проскитавшийся несколько лет в полном одиночестве, а потом проживший еще четыре года в компании одних и тех же мрачных лиц, запертый в уединенной северной крепости, вдруг почувствовал себя частью этого шумного дружного сообщества, принявшего его за своего. И эта волна подхватила и несла его вперед, к непонятному пока, но совсем не пугающему будущему. Их остановили еще до того, как профессор и его компания добрались до порта. Вежливый офицер в красном мундире попросил начальника экспедиции возвращаться домой до последующего уведомления. — Возмутительно! — попытался заспорить профессор, — нас ждет корабль — все оплачено! — Прошу прощения, профессор Борац, — возразил офицер, — но порт закрыт, городские ворота тоже. Произошло…- он осекся, даже вроде бы вздрогнул, — непредвиденное. И вам придется вернуться, пока ситуация не разрешится. — Что за ситуация! — возмущался профессор, — моя экспедиция была согласована с королем и Ложей, у меня есть письмо, подписанное самим Ректором! — Боюсь, я вынужден настаивать, — покачал головой офицер, и Борац, обернувшись к студентам, громко объявил им: — Возвращаемся, господа, но вещи не распаковывайте. Я немедленно потребую аудиенции у Его Величества Виктора, и уверен, недоразумение быстро разрешится. Школяры разочарованно зашумели, и только Иан — Эмгыр сразу посмотрел именно на него — выглядел так, словно чего-то такого все это время и ожидал. О том, что произошло, они узнали от хозяйки постоялого двора, на который вернулись, временно распрощавшись с профессором и его свитой. Женщина, обычно приветливая и веселая, выглядела растерянной и напуганной, а, когда Иан спросил у нее, что случилось, поведала, заламывая руки: — Убили отца нашего, славного короля Виктора! Сгубили, окаянные! Ой, что будет, милсдарыня Иоанна, что теперь с нами будет! — хозяйка закрыла лицо руками, готовая разрыдаться, а Иан, враз побледнев, ухватил Эмгыра за руку и потащил за собой. В комнате, отведенной спутнику, куда эльф притащил юношу, Иоанна принялась быстро избавляться от женского облика, впервые ничуть не смутившись любопытного взгляда Эмгыра, который тот, впрочем, поспешил скорее отвести в сторону. — Куда ты? — спросил юноша, буквально кожей ощущая панику Иана. — Я должен узнать, что случилось, — ответил эльф, натягивая через голову простую льняную рубаху, — попробую проникнуть во дворец и все выяснить. — Но зачем? — удивился Эмгыр. Нервозность спутника теперь передалась и ему, и он сцепил пальцы, чтобы хоть чем-то занять руки, — какое нам дело до убитого короля Редании? Город закроют, пока идет расследование — это понятно, но… Иан замер и посмотрел на спутника очень пристально и серьезно. — Виктор — сын моего папы, — ответил он тихо, — и мой названный брат. От удивления Эмгыр в первый миг не нашел, что ответить, даже рта не смог закрыть. — Король Редании — сын Вернона Роше? — наконец тупо переспросил он, и Иан поспешно кивнул. — Долгая история, — отмахнулся он, — оставайся здесь и никуда не выходи. А я — пойду. Если Виктор мертв, мне нужно знать, как это случилось… Эмгыр решительно расправил плечи — порыв был таким необоримым, таким поспешным — и таким естественным, что он не успел даже на секунду задуматься о том, что собирался сказать. — Я пойду с тобой, — заявил он твердо, но Иан покачал головой. Эмгыр, однако, сдаваться не собирался — до сих пор ему удавалось переупрямить даже невозмутимого, как отрог Синих гор, Лето, что ему было до возражений какого-то эльфа, пусть и самого прекрасного на свете? — Ты не можешь запереть меня в этой комнате — а, если и запрешь, я все равно вылезу через окно. Иан, быстро признав свое поражение, тяжело вздохнул. — Ладно, — согласился он, — но будешь слушаться меня и не лезть на рожон. Эмгыр кивнул, скрестив за спиной пальцы. Рассвет уже давно миновал, и в иные дни в этот час Третогор успевал проснуться, но сейчас на улицах было пустынно. До площади перед дворцом спутники добирались проулками, скрываясь от блуждавшей по мостовым стражи. Иан, как оказалось, отлично знал город — в своем невидимом переходе спутники не сделали ни одного неверного поворота, ни разу не зашли в тупик, и наконец оказались у высокой каменной стены, за которой начиналась территория королевского дворца. — Через главные ворота нас не пропустят, — сказал Иан, остановившись и запрокинув голову вверх, — но, если мы проберемся во двор или в сад, я смогу поймать какого-нибудь лакея или слугу и попросить передать послание принцу Людвигу — он знает меня и, надеюсь, не откажется встретиться. — Ты уверен? — с сомнением переспросил Эмгыр, тоже глядя на возвышавшуюся перед ними преграду, — с чего принцу принимать послания из рук слуги в час, когда его отец только что был убит? Уверен, наследника сейчас сторожит целый гарнизон гвардейцев. Иан заметно помрачнел. — Боюсь, у нас нет выбора, — ответил он тихо, — дворец надежно экранирован, я не смогу открыть портал… — Мы можем прикинуться слугами сами, — секунду подумав, сказал Эмгыр, — к наследнику нас не пустят, но узнать, что случилось, возможно, получится и без того. Иан, просияв, кивнул. — Ты умеешь лазать по стенам? — спросил он, кивнув на серую каменную кладку. Вместо ответа юноша, за четыре года облазивший все стены ведьмачьей твердыни, ухватился за ближайший выступ и, подтянувшись, направился вверх. Оказалось, что и эльф владел хитрым искусством преодоления непреодолимых препятствий — карабкался он так же быстро и ловко, как Эмгыр, и на вершине стены они оказались одновременно. Иан посмотрел вниз — преграда отделяла город от заднего двора, где среди невысоких отдельно стоящих построек разгуливали крупные упитанные белые куры. Чуть дальше виднелась конюшня — единственный стражник стоял неподалеку от нее, опираясь на высокую пику — должно быть, с этой стороны нападения никто не ждал, да и магическая защита дворца казалась его обитателям достаточно надежной. Легко и изящно, не производя шума, Иан принялся спускаться вниз, и Эмгыр последовал за ним. Когда они уже стояли на твердой земле, стражник у конюшни даже не взглянул в их сторону. Тем не менее, эльф, ступая совершенно бесшумно, подкрался к нему со спины, прячась в тени курятника, и, остановившись в паре шагов, шепнул короткое заклинание. Стражник покачнулся и медленно осел на землю, не выпуская из рук своей пики. Эмгыр поспешил к спутнику — тот уже быстро оттаскивал тело поверженного солдата в сторону. Из-за дверей конюшни выглянул заспанный паренек — судя по всему, до него страшные вести о случившемся с королем еще не дошли, и сейчас он, часто моргая, изумленно смотрел, как незнакомый эльф оттаскивал в сторону уснувшего на посту стража. Мальчишка уже собирался было закричать, но Эмгыр скользнул к нему за спину, как тень, закрыл рот ладонью и свободной рукой прижал лезвие метательного ножа к горлу. — Только пикни, — прошипел он. Мальчишка, замерев, почти окаменев у него в руках, медленно кивнул, — в конюшне еще кто-то есть? — спросил Эмгыр — мальчик снова кивнул. Рядом с ними уже очутился Иан. Еще одно заклинание — и юный конюший обмяк в руках Эмгыра. — Внутри есть еще, — предупредил юноша, и эльф поспешил в конюшню, откуда уже через пару минут вернулся и поманил спутника за собой. Вдвоем они быстро раздели двух спящих мальчишек — один, по счастью, был достаточно высоким, чтобы его пахнущие лошадиным потом рубаха и бриджи пришлись Иану почти впору. — Кто пустит двух конюхов во дворец? — с сомнением спросил Эмгыр, когда обмен нарядами был закончен. — Идем, — отмахнулся Иан, натягивая валявшуюся неподалеку помятую шляпу на голову так, чтобы скрыть острые кончики ушей, — будем решать проблемы одну за другой. Двор они пересекли без проблем — еще один встретившийся им на пути стражник проводил фальшивых конюхов скучающим взглядом. Невысокий забор отделял задний двор от обширной тренировочной площадки, за которой, должно быть, располагались казармы гвардейцев. Иан и Эмгыр переглянулись, эльф кивнул — им предстояло незаметно обойти полигон, и действовать нужно было быстро. Однако не успели сообщники сделать и шага, как Эмгыр почувствовал, как ноги его словно провалились в вязкую болотную тину. Он попытался дернуться, отскочить — и не смог. Иан рядом с ним, похоже, тоже попался в ловушку — эльф негромко выругался, огляделся по сторонам. Через полигон от казарм к ним шла женщина, и Эмгыр сразу заметил, как лицо спутника словно враз посерело и осунулось. Незнакомка — стройная, невысокая, красивая лицом, но какая-то неприятная и отталкивающая — шагала неспешно, разведя руки в стороны и глядя прямо на вторженцев, и те не могли двинуться под ее пристальным взглядом. — Иан аэп Иорвет, — произнесла женщина, почти поравнявшись с ними, — восставший из мертвых собственной персоной. Неужто ты думал, малыш, что сможешь применить магию там, где я лично ставила защиту, и остаться незамеченным? — Я должен увидеться с Людвигом! — видимо, не придумав тактики поумнее, почти выкрикнул Иан, — мне нужно узнать, что случилось с Виктором. Женщина подошла к ним вплотную, опустила руки, и невидимые вязкие тиски выпустили стопы сообщников. — Ты нам не враг, — покачала головой незнакомка, глядя эльфу прямо в глаза, — и, должно быть, явился от имени Вернона Роше? Иан мотнул головой. — Папа еще ничего не знает, — ответил он, и голос его звучал удивительно жалко и потерянно, точно эльф собирался вот-вот расплакаться, — и когда узнает… — Это его убьет, — качнула головой женщина, — так жаль. — Госпожа Филиппа, — взмолился Иан, — прошу вас, расскажите, что случилось. — Это серьезная просьба, мой мальчик, — ответствовала та, кого назвали Филиппой, — и тебя я знаю, а твоего спутника — нет… — Мое имя Дани, — вмешался Эмгыр, не понимая пока, не совершал ли тем самым страшную глупость. Но показаться трусом перед Ианом ему точно не хотелось, — я — сын Фергуса вар Эмрейса… — И мой сын, — прервал его Иан. Филиппа смерила юношу прохладным взглядом. — Так это о тебе было столько разговоров? — спросила она мягче и тише, потом вновь посмотрела на Иана, — и история, как я понимаю, повторяется. Вернон Роше принял отпрыска своего возлюбленного, как родного, и ты решил пойти по его стопам? Иан быстро кивнул. — Как интересно, — улыбнулась Филиппа, потом, помолчав мгновение, продолжила: — так и быть, я отведу вас к Людвигу, но ты, Иан, не забудешь оказанной мной услуги. — Никогда, — мотнул головой эльф. Чародейка медленно подняла руки, и перед ними в воздухе замерцал золотой портал, а через мгновение сообщники уже стояли в полутьме просторной спальни. Высокие окна были плотно завешаны тяжелыми багряными портьерами. На широкой кровати под пологом лежал человек, до груди накрытый одеялом. Рядом с его постелью, как школяры на экзамене, к которому не успели толком подготовиться, сидели двое — рыжеволосый парнишка с белым, как известь, красивым лицом и женщина, которую Эмгыр сразу узнал. Регент Анаис выглядела так, словно не спала несколько суток подряд — под опухшими глазами залегли глубокие синие тени. Когда нежданные гости вышли из портала, Анаис даже не пошевелилась — ее взор был устремлен на лежавшего в постели мужчину, и только на него. Юноша же — Эмгыру на миг показалось, что он видел где-то прежде его правильное чуть надменное лицо — встрепенулся и попытался встать, но Филиппа властным жестом удержала его на месте. Иан сделал короткий шаг вперед. — Так Виктор жив? — спросил он неуверенно. На этот раз Анаис подняла на него глаза и удивленно приподняла брови. — Иан? — спросила она надломленным хриплым голосом, — откуда ты? — Пытался прорваться во дворец, чтобы поговорить с Его Высочеством и выяснить, что случилось, — пояснила за эльфа Филиппа, — я поймала его на заднем дворе. Анаис слабо улыбнулась. — Хоть что-то в этой жизни не меняется, — произнесла она, — и мой названный братец по-прежнему пытается проникнуть туда, куда его не приглашали. — И по-прежнему в основном удачно, — тихо хмыкнул Иан и сделал еще несколько шагов к постели, — что случилось, Ани? Анаис вновь перевела взгляд на безмолвного мужчину. — Мой Виктор умирает, — как-то безнадежно просто ответила она, — и чародейки не знают, как ему помочь. — Кейра отправилась в Хранилище, чтобы поискать решение, — мрачно вмешалась Филиппа, словно регент бросила ей в лицо страшное оскорбление, и она хотела оправдаться, — Его Величество отравили ядом, происхождение которого нам неизвестно. Эмгыр, все это время хранивший молчание и старавшийся не попадаться никому на глаза, наконец пристальней посмотрел на умирающего короля. Его Величество Виктор, обнаженный до пояса, лежал на спине, и ниже его покрытого рыже-седой щетиной подбородка вздувался большой, испещренный синими прожилками зоб. Сбоку голой груди, между ребрами была введена серебряная трубка, через которую, по всей видимости, король продолжал получать воздух в легкие. Еще пары мгновений Эмгыру хватило, чтобы заметить почерневшие кончики пальцев на руках Виктора, и вдруг все встало на свои места. — Я знаю, что это за яд, — проговорил юноша, и в первую секунду его никто не услышал, — я знаю, чем его отравили, — повторил Эмгыр громче. На сей раз все взоры обратились на него. Филиппа недоверчиво усмехнулась. — Думаю, мы не спрашивали твоего мнения, мальчик, — сказала она надменно, но принц Людвиг, до этой поры молчавший, подался вперед. — Пусть говорит! — твердо выговорил он, — вы, Пиппа, не смогли помочь моему папе. Еще одно мнение нам не повредит. Филиппа, досадливо прицокнув языком, склонила голову и посторонилась. Эмгыр приблизился к постели короля и, не глядя на собравшихся, стараясь не обращать внимания на их тяжелые пристальные взгляды, аккуратно повернул голову Виктора в сторону на подушке. Шея подчинилась с трудом, словно одеревенела от яда, но юноша нашел то, что искал — под правым ухом короля цвела маленькая черно-багряная отметина, покрытая чешуйками отмершей кожи. — Сюда вошел отравленный дротик, — заметил Эмгыр деловито. — Нам это известно, — отчеканила Филиппа, — но его анализ ничего не дал… — Потому что Школа Змеи надежно хранила свои секреты, — улыбнулся юноша, почти наслаждаясь произведенным эффектом. — Но не от тебя? — жестко переспросила чародейка. На это Эмгыр предпочел не отвечать. Он повернулся к Людвигу — похоже, самому адекватному человеку в комнате. — Я смогу приготовить противоядие, — сказал он ему, — но мне понадобятся довольно редкие ингредиенты, лучше свежие. — Лаборатория моей чародейки в твоем распоряжении! — быстро ответил принц и безапелляционно уставился на Филиппу. — Мне нужны голосовые связки гарпии, — принялся перечислять Эмгыр — уроки, которые давал ему Лето в Каэр Морхене, всплывали в памяти легко, словно все это время только и ждали часа быть примененными на практике, — квебрит и альбедо в равных долях, цветы гинации и вытяжка из сердца элементаля. Лицо Людвига вытянулось — по всей видимости, он ждал, что невесть откуда взявшемуся целителю хватит ромашки обыкновенной и настойки перечной мяты. Эмгыр не стал уточнять, что до этого момента готовить такое противоядие ему не приходилось — элементалей в долине Каэр Морхена не водилось, да и случая не представилось. Мальчишки в крепости болели пневмонией, ломали конечности или мучились диареей от плохой пищи, но ведьмачьим ядом никто из них не травился. Сейчас, впрочем, это не имело значения — у короля не было иного шанса пережить этот день. — Я раздобуду то, что нужно, — холодно сообщила Филиппа, взмахнула руками и ступила в открывшийся портал. Пока чародейки не было, Людвиг вызвался лично проводить Эмгыра в ее лабораторию, чтобы он мог начать приготовление лекарства. Часть нужных ингредиентов там, разумеется, нашлась, и юноша под внимательным взглядом принца, которым теперь двигал не страх, а любопытство, принялся готовить основу для снадобья. — Где ты этому научился? — спросил Людвиг, когда в подогретой реторте бурая жидкость начала быстро светлеть, становясь прозрачной, как слеза. — Далеко, — туманно ответил Эмгыр. — Меня зовут Людвиг, — не к месту решил представиться принц, — и я сам — немножко чародей. — Немножко чародей, — передразнил его Эмгыр. — Если ты спасешь моего папу, я сделаю тебя придворным алхимиком, — пообещал мальчик, не обратив внимания на издевку. — Больно надо, — фыркнул Эмгыр, — впрочем, вопрос цены мы еще обсудим. Если все получится. — Если получится, — эхом повторил Людвиг. Филиппа вернулась через полчаса, когда основа для эликсира была уже готова. Принесенные ею связки гарпии были не просто свежими — на них еще не обсохла кровь твари, точно чародейка лично вырвала их из глотки несчастного чудовища. Золотистая вытяжка в стеклянном фиале тоже оказалась чистой и густой — извлекли ее очень профессионально, тут не поспоришь. Передав добычу юному алхимику, Филиппа отступила на шаг и утащила с собой принца Людвига, буквально нависшего над ретортой. Эмгыр работал быстро и четко, теперь не обращая внимания на присутствующих. Связки гарпии требовалось растолочь в мелкую пыль и смешивать ее с вытяжкой медленно, капля за каплей. Сделав это, юноша аккуратно добавил получившуюся смесь в прозрачную основу, и через пару минут бурления жидкость вновь стала чистой — если верить рецепту, эликсир был готов. — Мне нужен большой стеклянный шприц, — заявил Эмгыр, и Филиппа, как исполнительный ассистент, вложила требуемое ему в ладонь, словно ждала этого момента. Юноша набрал жидкость через толстую иглу, повернулся к зрителям, — все, — сообщил он просто. В спальне Анаис и Иан сидели рядом, держась за руки, и Эмгыр, лишь мельком взглянув на них, убедившись, что эльф наблюдал за ним, решительно приблизился к постели. На бледной голой грудине короля юноша тщательно нащупал зазор между третьим и четверым ребром слева — иглу нужно было вводить быстро, и он, сделав глубокий вздох, как перед выстрелом, резким толчком вогнал ее в плоть. Анаис тихо вскрикнула, но прозрачная жидкость из шприца входила в сердечную мышцу легко и плавно. Введя ее до конца, Эмгыр осторожно извлек иглу и отступил на полшага. Он не знал, как быстро должен был наступить эффект — и наступит ли он вовсе. Однако уже через пару минут зоб на шее короля начал медленно уменьшаться, словно сдувался. Филиппа, больше не глядя ни на кого, поспешила к постели, прижала пальцы под челюстью Виктора, считая его пульс, и в следующий миг у чародейки вырвался долгий облегченный выдох. Она, не теряя времени, пока бледная кожа короля вновь розовела, а зоб постепенно исчезал, вытащила из его груди трубку, провела по разрезу пальцами, закрывая рану. Эмгыр, по-прежнему сжимавший в руках пустой шприц, отошел в сторону, не мешая родственникам радоваться стремительно наступавшему исцелению. Король Виктор открыл глаза еще через несколько минут, растерянно заморгал, силясь что-то сказать, но Филиппа настойчиво и нежно прикрыла его рот пальцами. — Тише, Ваше Величество, вам пока не стоит говорить, — произнесла она. — Да он и не сможет, — вмешался Эмгыр со своего места, — чтобы связки восстановились, потребуется долгое лечение… Анаис, бросившаяся было обнимать Виктора, вдруг развернулась к юноше и направила всю силу своего облегчения на него. Эмгыр оказался в ее крепких, почти мужских объятиях так быстро, что не успел даже крякнуть. К матери присоединился и Людвиг, пока Филиппа продолжала тщательный осмотр растерянного Виктора. — Проси у нас, что хочешь! — затараторил мальчишка, — не желаешь становиться придворным алхимиком, так, может, возьмешь золотом или рубинами? Над его головой Эмгыр перехватил гордый взгляд Иана, тоже державшегося в стороне, и подумал, что это было для него лучшей наградой. Однако юноше вдруг пришло в голову кое-что еще. — Кто напал на него? — спросил он, заранее боясь услышать ответ. — Убийца схвачен, — прерывая Людвига, готового пуститься в объяснения, заявила Филиппа, не оборачиваясь, — он в темнице — ожидает суда и казни. У Эмгыра на душе вдруг стало так погано, словно он вновь оказался в собственных покоях Императорского дворца, и добрая княгиня Кароберта умоляла его сбежать, сообщив о заговоре против правителя. — Я хочу, — сказал он, глядя Людвигу прямо в глаза, — чтобы мою просьбу исполнили, не задавая вопросов. Принц удивленно моргнул, но потом быстро закивал — слово наследника было надежней дворцовых стен. Спаситель короля мог просить, о чем угодно. — Отведите меня в темницу, — твердо выговорил Эмгыр, — и оставьте с убийцей наедине. Людвиг и Анаис переглянулись — и юный наследник властно взмахнул рукой, когда выпрямившаяся и подобравшаяся Филиппа изготовилась все же задать вопрос. — Тебя проводят, — отчеканил принц, — и я даю слово, что после этого вас оставят наедине, никто вас не подслушает. На этот раз взгляд Иана, пойманный Эмгыром, был встревоженным, но юноша быстро отвернулся и кивнул Людвигу. В темнице пахло сыростью. Сопроводивший Эмгыра стражник, поклонившись, послушный воле своего принца, поспешил прочь, и юноша медленно приблизился к частой чугунной решетке камеры. Несостоявшийся убийца, конечно, услышал его шаги давно и, возможно, даже узнал их. Эмгыр взялся рукой за толстый прут, вгляделся в полутьму тесного помещения. Тень, большой грудой припавшая к дальней стене, встрепенулась. Во мгле блеснули золотые глаза. — Вот мы и встретились вновь, малыш, — произнес Лето.