Дом там, где сердце

Воздух был напоен сладким ароматом цветов, и, словно капля яда, растворенная в старом вине, к нему примешивался тонкий едва уловимый запах тлена. На кладбище стояла призрачная, прозрачная тишина, и, пожалуй, во всей Вызиме только здесь и можно было погрузиться в нее. — Тебе нравится Вызима? — светским тоном спросил Регис, и, прежде, чем ответить твердое «Нет», Детлафф на пару мгновений задумался, прислушавшись к безмолвию. В этом городе никогда не становилось по-настоящему темно — уличное освещение превращало ночь в подобие дня, и казалось, жители столицы никогда толком не засыпали. И лишь отдельные уголки столицы — те, в которые живые забредали редко — еще хранили память о мгле и тишине. Вызима была добра к людям, а всех остальных заставляла либо прятаться, либо жить по своим законам. — Дани здесь нравится, — ответил Детлафф негромко. Звякнула бутылка — Регис не мог явиться в гости с пустыми руками, и его подношение было с благодарностью принято. Ламберт, деливший с ними кладбищенскую тишь, сделал долгий глоток из горла. — Вызима никому не нравится сама по себе, — глубокомысленно заметил он, — паршивый город. Ведьмак был уже слегка пьян, у него начинал развязываться язык, и Детлафф предполагал, что пройдет еще полчаса, и собутыльник ударится в бесконечные жалобы, о которых наутро лишь пожалеет. Однако за время, проведенное в Вызиме, Ламберт успел проникнуться симпатией к гостю и не смущался своей откровенности. Возможно — думал Детлафф — он нравился королевскому лихобору именно потому, что мог пить, почти не хмелея — любой другой на его месте давно провалился бы в пьяное забытье. Впрочем, на мотивы Ламберта Детлаффу было наплевать — за симпатию со стороны ведьмака он платил той же монетой. — Видал я города и похуже, — заметил Регис с улыбкой. Казалось, то, что Ламберт вызвался присоединиться к их встрече, несказанно радовало старого друга — Эмиель, должно быть, волновался за Детлаффа, ожидал, что застанет его в мрачном одиночестве, разочарованным и готовым сбежать — таким, каким вампир был все последнее время, пока не покинул Нильфгаард. И новый приятель, с которым Детлафф мог коротать вечера и вести пространные беседы, оказался приятным разнообразием. — Да я тоже, — отмахнулся Ламберт, — но многое, конечно, зависит от того, что ты делаешь в городе, и с кем проводишь время. На эту простую, в сущности, мысль, высказанную таким весомым тоном, словно то была глубокая философская сентенция, вампиры лишь почтительно покивали. Лето стремилось к середине. Ночная прохлада — мягкая, робкая, точно сама себя считавшая неуместной после иссушающе жаркого дня — обнимала за плечи бережно, как растерянное дитя. Серые камни надгробий выступали из жемчужных сумерек, и в высокой траве у ограды соревновались в усердии цикады. Ламберт передал бутылку Детлаффу, и тот глотнул — приятная горечь прокатилась по нёбу, спустилась вниз расслабленным теплом. Чуждое кладбищенской тишине движение все трое заметили одновременно. Ламберт — с него мгновенно слетел хмельной флер — выпрямился и, казалось, принюхался к застывшему воздуху, а Регис и Детлафф лишь переглянулись с легкими улыбками. — Подойди, милая, — сказал Эмиель мягко, — нечего прятаться по кустам. Дани воплотилась перед ними — и ведьмак едва заметно вздрогнул от неожиданности. — Это еще что такое? — вопросил он привычным строгим тоном — так он иногда разговаривал с маленькой королевой, когда та начинала капризничать, — ты почему не в постели, малышка? Дани нахмурилась — здесь, в гостеприимной Вызиме, она вновь, как и дома, приняла человеческие законы — а по ним маленьким девочкам полагалось рано ложиться спать. Королева и ее подружка делили одну спальню на двоих — Анаис это очень нравилось, в случае внезапного нападения ее дочь оказывалась под надежной защитой крохотного, но уже достаточно могущественного вампирского детёныша. Но Лилия, поболтав немного с Дани, быстро засыпала, и той становилось скучно. Обычно малышка находила в себе силы погрузиться в сон, но сегодня был совсем не тот случай. Дядюшка Эмиель, прибывший в Вызиму этим вечером, провел со своей любимицей лишь пару часов — и, проводив подругу в страну снов, Дани жаждала продолжения. — Не ругайся, — произнес Регис мягко — он не стал спорить со строгим замечанием ведьмака, признавая авторитет хозяина — лишь смиренно просил, — мы с Дани так давно не виделись. Иди ко мне, маленькая. Дани, просияв, скользнула к нему на колени и прижалась к знакомой груди, замерла, стараясь стать незаметной, не мешать прерванному разговору — пусть и совершенно пустопорожнему. Эмиель с нежностью погладил ее по темным волосам, прикрыл глаза, улыбаясь — он тосковал по Дани, и Детлаффу на мгновение даже стало стыдно, что он разлучил их так надолго. Еще некоторое время стояла тишина — на сей раз удивительно уютная, ласковая, как осторожные касания робких возлюбленных. Регис пропустил свою очередь сделать глоток, и Ламберт перехватил из рук Детлаффа бутылку. — Мы с Кейрой разругались в пух и прах, — пожаловался он, должно быть, решив, что девочка на руках Региса задремала, а разговору следовало продолжаться. — Опять? — сочувственно переспросил Детлафф — о хитросплетениях своих отношений с бывшей женой-чародейкой Ламберт рассказывал всякий раз, когда они вот так по-приятельски пьянствовали на склоне дня. И погода в этом регионе менялась чуть ли не каждый день. — Снова, — мрачно откликнулся Ламберт, — я, видишь ли, не дал ей подготовиться какой-то очередной лекции — или к их шабашу, хрен разберет. В общем, наше с ней неуместное свидание нарушило ее планы. Хотя это она — понимаешь, она! — меня позвала, и выглядела очень довольной, когда мы с ней… ну…- он покосился на безмолвную Дани, — ну вы понимаете. — Думаю, она ждет, что ты извинишься и постараешься загладить вину, — с видом эксперта заключил Регис — Детлафф тихо фыркнул. Обычно Ламберту не требовались советы — только благодарные уши, чтобы изливать в них свои неизбывные страдания. Однако сейчас ведьмак радостно подхватил нить зарождавшейся беседы. — Цветов ей что ли припереть? Или серенаду под окнами горланить? — с деланным недовольством вопросил он, — нам, чай, уже не по двадцать лет, чем я еще могу ее удивить? — Ну тебя-то она все еще удивляет, — Детлафф решил, что вреда не будет, если и он поучаствует в дискуссии. Ламберт страдальчески воздел очи горе и сделал внеочередной глоток. — Это точно, — выдал он, — порой мне кажется, что внутри моей Кейры живут два человека, и один вечно забывает то, что говорит и делает другой, — он сделал задумчивую паузу, — бабы, — выплюнул он с досадой, — что с них взять? Дани на руках Региса вдруг пошевелилась, подняла голову, как сонный котенок, растревоженный шумом. — Вообще-то, — весомо заявила принцесса, — такое бывает не только с девочками. Я знаю одного мальчика, в котором тоже живут два человека. Детлафф с любопытством посмотрел на дочь — лицо у той было возмущенно-праведное. Честь собственного пола она собиралась отстаивать до конца — должно быть, нахваталась этого у матери лучшей подруги. — Что ты имеешь в виду, малышка? — светским тоном поинтересовался Регис — казалось, вопрос был лишь попыткой не дать любопытному разговору затухнуть, но Детлафф слишком хорошо его знал, чтобы в это сразу поверить. — Я имею в виду Айру, — ответила Дани, садясь на его коленях повыше — как и полагалось полноправной участнице беседы, — я его чую. Регис глянул на Детлаффа поверх ее головы — о способностях маленькой принцессы Эмиель знал, как никто другой. Это свойство — умение чувствовать других — она унаследовала у него, и, пока жила в Нильфгаарде, добрый дядюшка помогал развить и овладеть полезным талантом. — Иногда я слышала, как он даже разговаривал сам с собой вслух, — продолжала Дани, — не просто бормотал себе под нос — так все делают, даже ты, папочка. Айра сам себе задавал вопросы — и сам себе отвечал. И я чуяла, как в нем все меняется — за одну секундочку. Вот он радуется, ему любопытно и смешно, а вот — злится и так устал, точно целую неделю мешки таскал на мельнице. — С пацанами в его возрасте такое бывает, — отмахнулся Ламберт легкомысленно, — твой дядька Риэр был точно таким же, один в одни. А этот еще и эльф — может сражаться с самим собой до ста лет, пока не повзрослеет. Дани с сомнением пожала плечами, и Детлафф заметил, как задумчивая складка залегла между бровей Региса. Он не стал задавать вопросов, вообще ничего не сказал, но было понятно — рассказ малышки заинтересовал его куда больше, чем легкомысленного хмельного ведьмака. Обычно Детлафф не пытался проникнуть в мысли Эмиеля без разрешения — между ними существовал негласный договор. Они были честны друг с другом, даже если правда оказывалась неудобной и неприятной. Регис не закрывался от него, и он не делал этого в ответ — без особой необходимости. Однако сейчас, когда Детлафф попытался осторожно заглянуть в сознание друга, полюбопытствовать, что того так взволновало, он наткнулся на глухую стену. Эмиель был закрыт, как готовая к осаде крепость. Ламберта, меж тем, уже тащило дальше. На этот раз он, подхватив удобный повод, переключился на бывшего ученика, поведал собутыльникам, как гордился им, и как сам не прочь был бы выйти вместе с ним на Путь, если бы не маленькая королева. Вампиры вежливо внимали — Регис даже вставил парочку замечаний, легко заочно пожурил молодого ведьмака за то, что тот упорно не желал учиться алхимии, и Ламберт ответил, что зато, мол, у пацана отлично получалось собирать бомбы. Бескрайняя ночь начинала угасать, когда ведьмак, уже совершенно не вязавший лыка, попрощался с собеседниками и направился — поминутно натыкаясь на могильные камни — в сторону королевского дворца, и тишина сомкнулась вокруг вампирского семейства. — Как дела дома? — бросил Детлафф пробный камень. Регис не хотел впускать его в мысли, и на то, безусловно, имелась более, чем серьезная причина. Перед мысленным взором уже вставали пугающие картины — самой простой из них была та, на которой Лита крутила романы со всем Императорским двором, не особо заботясь о мнении окружающих. — Сложно, — пожал плечами Регис, — я не слишком вникаю в политику — ты знаешь, но что-то там не ладится. Дела в Каэдвене пошли не по плану. Это было не то, что Детлафф ожидал услышать — и едва ли из-за неприятностей во внешней политике Нильфгаарда Регис стал бы отступать от своих собственных правил. — Что-то с Литой? — осторожно спросил он, — и ее договором? Дани на руках Региса встрепенулась, заерзала, явно навострив ушки. Эмиель улыбнулся, и мысли его снова отозвались пустотой. — Мы работаем над этим, — ответил он, — пока без особого успеха. Но, к счастью, кредитор Лите попался не слишком настойчивый. Цикады смолкали. В ветвях невысоких миртовых кустов завел свою трель соловей. Приближался рассвет, и лиловое небо над их головами наливалось белесым светом. — Я хочу вернуться, — на этот раз вместо камешка Детлафф решил швырнуть в пруд Регисова молчания огромный валун, — не думаю, что Дани все еще грозит опасность — нас никто не преследовал, мы не встретили никаких злоумышленников на пути, хотя совсем не прятались. А моя дочь скучает по маме. Лицо Региса не дрогнуло. Он снова погладил Дани по волосам — Детлафф ждал, что друг начнет возражать, доказав тем самым, что скрывал страшную тайну. Может быть, Лита была давно мертва, договор остался невыполненным, и неведомая сила забрала ее. — Ты хочешь вернуться, милая? — спросил Эмиель у девочки совершенно обыкновенным тоном. Та подняла голову, рассеянно моргнула. — Мне нравится в Вызиме, — сказала она тихо, — но я правда скучаю по маме. Может быть, мы могли бы навестить ее, если совсем вернуться пока нельзя? — Думаю, вреда не будет, — согласился Регис — он больше не разговаривал с Детлаффом, даже не смотрел на него, все внимание обратив на маленькую принцессу, — а, может быть, мама сама навестит тебя здесь, в Вызиме. Детлаффу хотелось броситься на друга, схватить его за плечи — или заставить сразу рассыпаться дымом, смешаться с ним, проникнуть в самую глубину запертых мыслей, докопаться до правды. Но он не двинулся с места. — Я отнесу тебя в постель, — предложил Регис ласково, и девочка согласно кивнула, улыбнулась Детлаффу и послушно прикрыла глаза. Эмиель встал с Дани на руках, скользнул взглядом по другу и исчез. Детлафф остался сидеть, выжидая. Он был вовсе не уверен, что, уложив дочь в постель, Регис вернется к нему, что он не решит после этого немедленно отправиться в обратный путь, видя в побеге единственную возможность сохранить тайну. Но Эмиель вернулся. Опустился на каменную скамью рядом с другом — очень близко, куда ближе, чем позволил себе держаться в течение всей ночи. Их плечи теперь почти соприкасались. — Ты что-то скрываешь от меня, — не спросил Детлафф. Регис молчал очень долго. — Я прошу тебя ни о чем меня не спрашивать, — сказал он наконец, — это не моя тайна. Клянусь — с Литой все в порядке, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах. — Но что это за обстоятельства? — резко спросил Детлафф, легко отмахнувшись от униженной просьбы не лезть не в свое дело, — я много думал, но так и не понял, зачем она отослала нас. Если бы тот, с кем она заключила договор, захотел, он давно нашел бы нас, произошло бы хоть что-то, но нет — мы оставили Туссент и вышли из-под защиты обитающей там силы, но за нами никто не погнался, и я уверен теперь, что Лита меня обманула. Зачем, Регис? Он вновь молчал. Детлафф встал и прошелся по хрусткой земле. — Неужели ты ждешь, что я поверю, будто дело в политической обстановке и каких-то делах в Каэдвене? — резко спросил он, — Лите было все равно, куда мы направились, она ни разу не связалась с нами за все это время. Возможно, Анаис держала ее в курсе, но ведь мы могли бы полететь в тот самый Каэдвен — там густые леса и много наших сородичей. Где еще искать безопасности, как не среди своих? Регис поднял на него туманные черные глаза. Лицо друга оставалось совершенно непроницаемым. — Может быть, тебе стоит самому спросить у нее, в чем дело? — спросил он будто через силу, и Детлафф вдруг догадался — именно затем Эмиелю и вздумалось их навестить. Он ждал, что друг попробует проникнуть в его мысли и наткнется на преграду, начнет задавать вопросы — и, не получив ответов, решит сам выяснить правду. Детлафф похолодел. Он сорвался с места мгновенно, не дав Регису сказать больше ничего, не взглянув на него — устремился в светлеющее небо, и мигом позже уже несся на юг. Полет занял — как показалось Детлаффу — всего несколько минут, хотя, конечно, это было не так. Он стремился вперед со всей возможной скоростью, но солнце успело взойти, и к Городу Золотых Башен он подлетал, когда совсем рассвело, и столица, почти забытая, давно покинутая, пробуждалась ото сна. В спальне Литы, однако, портьеры на окнах оказались плотно задернуты — так, чтобы не пропускать ни единого солнечного луча, и в комнате царила мирная терпкая мгла. Детлафф спустился с подоконника неслышно — фигура под белой батистовой простыней даже не пошевелилась. В постели Лита была одна — и вампир облегченно выдохнул. Самая очевидная теория не оправдалась. Отослав мужа и дочь прочь, чародейка не пошла вразнос — в спальне не было чужих запахов, хотя, конечно, свидания она могла назначать и не здесь. Не чувствовалось и тяжкого духа болезни — Лита спала спокойным глубоким сном, разметав по подушке черные кудри. Детлафф постоял немного в нерешительности. На мгновение ему стало мучительно стыдно — он ворвался в спальню супруги без приглашения, движимый своими смутными подозрениями, и теперь совершенно не понимал, как стоило начать разговор. А, может быть, следовало просочиться обратно сквозь щели в раме, незамеченным вернуться в Вызиму и позволить Лите сохранить тайну до тех пор, пока она не будет сама готова ею делиться. С тех пор, как связь между ними пропала, Детлафф все отчетливей ощущал, что потерял ее. Много лет они были почти что как единое существо, неразделимые, связанные прочными магическими узами, привыкшие слышать и чувствовать друг друга всегда. И, живя рядом с Литой, вампир еще мог хранить иллюзию, что, кроме этих уз, все между ними осталось по-прежнему. Он больше не являлся к Лите по первому зову, и она не могла теперь позвать его, когда ей вздумается. Но они были вместе — ссорились, не виделись целыми днями, даже неделями, едва понимали друг друга. Но он мог прийти к ней в любой момент, и она не прогнала бы его. Но не сейчас. Разлука, казалось, доломала то, что уже дало трещину после рождения Дани. Лита была чужой — хранила свои тайны, и он, бессовестный вторженец, не имел никакого права врываться к ней в спальню и требовать объяснений. Детлафф сделал шаг к постели чародейки. Та заворочалась, глубоко вздохнула, но не проснулась. — Лита, — тихо позвал он. Она открыла глаза, моргнула, подкинулась, и белая простыня сползла с округлого плеча. — Детлафф? — голос со сна звучал хрипло и ломко. Лита торопливо одернула свой покров, точно вдруг смутившись — как и всегда в такую жару, она спала обнаженной. Детлаффу снова стало совестно — он видел чародейку в самых разных обстоятельствах, и та никогда не стеснялась своей наготы. Теперь же он был словно грязный дикарь-островитянин, ворвавшийся в покои невинной жрицы — и карой за его наглость должна была стать немедленная смерть. Лита приподнялась в постели, потерла глаза. — Я тебя не ждала, — сказала она неожиданно будничным тоном — однако Детлафф чувствовал, что маска обыденности была для нее слишком тяжела сейчас, — отвернись, я хоть причешусь. Вампир усмехнулся, скрывая смущение. — С каких пор ты меня стесняешься? — спросил он. Лита недовольно махнула рукой, и Детлафф послушно отвернулся. Он почувствовал легкую магическую вибрацию за спиной — чародейка, вместо того, чтобы потянуться за гребнем, накинула на себя косметическое заклинание. Детлафф узнал сигнатуру — точно такими же чарами супруга превращала себя в собственного брата перед тем, как отправиться на охоту за кикиморами в цинтрийское болото. Кровать скрипнула — Лита поднялась на ноги. Когда Детлафф обернулся, она все еще была обнажена. В комнате было совсем мало света, но для его глаз это вовсе не стало помехой — он видел чародейку отчетливо. На теле ее не было ни новых шрамов, ни ран, ни следов скрытых недугов. Лита стояла прямо, чуть вскинув голову и едва заметно независимо улыбалась. — Что-то случилось с Дани? — спросила она быстро — явно желая перейти к главному и поскорее закончить разговор. — Я разговаривала с Анаис вчера вечером — она сказала, к вам прилетел Регис, и…- чародейка осеклась. Нахмурилась, мгновенно разобравшись в ситуации, — Регис, — повторила она, — что он тебе сказал? — Ничего, — Детлафф качнул головой, сделал шаг вперед, и Лита вдруг попятилась — почти испуганно, словно ждала внезапного нападения. Вампир поднял руки пустыми ладонями вверх, — что такое? Чародейка неловко фыркнула. Глаза ее теперь взволнованно блестели, и этого она никак не могла скрыть, даже при помощи заклинания. — А что он мог бы мне сказать? — помолчав немного, спросил Детлафф. Еще один шаг — Лите стоило больших усилий стоять на месте и не двигаться. Ее руки метнулись вверх, словно она хотела закрыться от неминуемо приближающегося вампира. — Давай не будем играть в эту игру, — попросила Лита, и в тоне ее зазвучала привычная сталь. Так она разговаривала с теми, кто приходил на аудиенцию к юной Императрице и натыкался на нее — верную советницу, как коршун птенцов, охранявшую правительницу. — Ты пришел, потому что что-то случилось. С Дани все в порядке, иначе я бы об этом уже узнала. Регис не сказал ничего. И потому я спрашиваю — в чем дело, Детлафф? Он подошел почти вплотную — на расстояние шага. Плечи Литы расправились, спина была болезненно прямой, а взгляд — твердым и решительным, она была готова защищаться до последнего. — Сними чары, — попросил Детлафф. Лицо чародейки дрогнуло. На мгновение, вздрогнув, опустились веки, руки упали, и она, явно решив больше не сопротивляться, загнанная в угол, прошептала что-то едва слышно. Заклятье сползало с нее медленно, и в первый миг Детлафф не заметил ничего необычного — да, взбитые волосы после сна выглядели, как воронье гнездо, чуть припухшее лицо казалось чересчур усталым для той, что провела всю ночь в спокойном забытьи, но потом вампир бросил взгляд ниже, и холодок понимания вновь скользнул по его спине. Фигура Литы изменилась, и Детлафф помнил времена — чуть больше четырех лет назад — когда она выглядела точно так же. Округлились, смягчились обычно четкие, словно выведенные верной рукой художника, линии. Едва заметно шире стали бедра, талия немного расплылась, и теперь, не скрытая чарами, вперед выступала мягкая округлость живота. — Ребенок? — тупо переспросил Детлафф, едва сдержавшись, чтобы не ткнуть пальцем в маленькую припухлость — вдруг сдуется? — ты ждешь ребенка? Лита, уже взявшая себя в руки, отступила на длинный шаг, скрестила руки на груди и гордо вскинула голову, но ничего не ответила. — От другого? — растерявший всю свою прыть, совершенно сбитый с толку, спросил Детлафф — он не больно-то хорошо разбирался в строении человеческого организма, но понимал — Лита была беременна уже достаточно давно, чтобы это было видно. Сколько должно было пройти месяцев для такого?.. На лице чародейки отразилось возмущение. — За кого ты меня принимаешь? — мгновенно пошла она в атаку, — веришь слухам, что я отдаюсь любому, кто предложит торговый контракт повыгодней? — Тогда значит…- Детлафф сам себя ощущал глупым учеником, которому сообщили, что два плюс два будет четыре, а он засомневался в правильности вычислений. Лита, однако, уже, казалось, засомневалась, а не стоило ли подтвердить его подозрения. Она прикрыла глаза и плавно выдохнула. — Пожалуйста, не устраивай драм, — выговорила чародейка — нападение всегда было для нее лучшей защитой, этому Литу научил покойный отец, а его заветы она хранила свято, — я знаю, что существа вашего вида не особенно волнуются о собственном потомстве. Да, это твой ребенок, но что с того? Если бы он родился не во дворце, а в твоем драгоценном лесу, ты бы забыл о его существовании, едва он вскарабкался бы на ближайшее дерево. Детлаффа словно ударили по лицу. Отчасти, конечно, Лита была права. Он сам не помнил имени собственной матери и понятия не имел, кто приходился ему отцом. Родительницы хватило лишь на то, чтобы дать ему имя, и после этого детеныш оказался почти полностью предоставлен сам себе. С Дани все обстояло иначе — отец и дочь были связаны магическими узами. Но сейчас новость обескуражила и на короткий миг обезоружила Детлаффа. — Почему ты мне не сказала? — спросил он, мысленно обругав себя за беспомощный смазанный тон, — когда отсылала нас, ты знала о нем? Лита набрала воздуха в грудь, точно готовясь снова соврать, но быстро приняла решение, что для этого было уже слишком поздно. — Знала, — ответила она, отвернулась от Детлаффа, подхватила с ближайшего кресла брошенный накануне пеньюар и накинула его на плечи, закуталась, скрывая живот, — и отослала вас именно потому, что не хотела вот таких вот объяснений. — За что тебе пришлось бы объясняться? — не понял вампир, — ты сообщила бы мне о ребенке, и я бы, скорее всего, обрадовался. Пусть моя природа не позаботилась о том, чтобы я стал примерным папашей, но он — часть нашей стаи, я полюбил бы его. Лита присела у высокого трюмо и принялась нервно распутывать сбившиеся в колтун волосы, не оборачиваясь больше к Детлаффу, но пристально поглядывая на него через отражение. — Этот ребенок не стал бы нашим, — после короткой паузы ответила она, — и не станет, хоть ты и узнал о нем. — Я не понимаю, — признался Детлафф. Лита раздраженно отложила гребень. — Это — ребенок Леи, — отчеканила она, — будущий Император Нильфгаарда, истинный Эмрейс. — Ты собираешься отдать его Лее, — повторил Детлафф, словно не мог поверить в то, что Лита говорила всерьез, — она знает об этом? Плечи Литы устало поникли — предыдущее противостояние утомило ее. — Нет, — она качнула головой, не оборачиваясь, — почти никто пока не знает — и я позабочусь, чтобы так оно и оставалось отныне и впредь. Я расскажу Лее все, когда отказываться уже будет поздно. Может быть, через несколько месяцев, может быть, через несколько лет — пока не знаю. Лея получит сына, которого не может родить сама, а Империя — правителя, которого заслуживает. Мы обе знаем, что зачастую нам не приходится выбирать свою судьбу. — Империя получит правителя-вампира, — изогнул Детлафф бровь, — едва ли подданным это придется по душе. Лита едва заметно усмехнулась и повернулась к нему лицом. — Я позаботилась и об этом, — сообщила она и аккуратно накрыла теперь скрытый живот ладонью, — мы вместе с Регисом. Попробуй почувствовать этого ребенка, прикоснись к нему. Первым порывом Детлаффа было поступить именно так, но он тут же одернул себя — им на мгновение овладела непонятная брезгливость. Он и так понял, о чем говорила Лита — придя в ее комнату, он не почуял в ней вампирской магии — той, что ощущал всегда, пока чародейка носила Дани. Регис и его эксперименты… Детлафф сжал кулаки. — Что с ним не так? — поинтересовался он обманчиво спокойно. Лита фыркнула. — Все с ним так, — махнула она свободной рукой, не убирая вторую от живота, — если все пойдет по плану, он родится человеком… ну, куда большим человеком, чем Дани. Я поработаю с его магическим ядром, но уже сейчас почти вся его кровь — моя. Между ними вновь повисла тягостная тишина. Мысли Детлаффа метались, натыкаясь друг на друга, и он стоял, не в силах придумать, о чем еще спросить, не зная, как себя чувствовать. — Регис знал обо всем с самого начала? — нашелся он через пару мгновений. — Не с самого начала, — покачала головой Лита, — но с того момента, как я поняла, что понесла. Не вздумай предъявлять ему обвинений, — тут же твердо добавила чародейка, — Регис был против этой идеи, я уговорила его и взяла с него слово молчать. — А Эмиеля кровью не корми, дай поэкспериментировать, — тихо произнес Детлафф, и в следующий миг до него дошло то, с чего Лита начала свой ответ, — что значит «не с самого начала»? — спросил он, снова придвинувшись к чародейке, — для тебя самой разве это не было неожиданностью? Я помню, что ты сказала — у тебя нет времени вынашивать и вскармливать еще одного детеныша. Разве для тебя этот ребенок не стал неожиданностью? Лицо Литы окаменело — она поняла, что сболтнула куда больше, чем намеревалась, но пути назад уже не было. Чародейка глубоко вдохнула и встала. Воздух вокруг нее едва заметно завибрировал — она снова готовилась защищаться. — Нет, не стал, — ответила она жестко, — я знала, что Империю нужно спасать. И сделала все, что могла, для этого. Перед глазами у Детлаффа потемнело. За одно мгновение простое замешательство, легкая обида обратились в нем в настоящую животную ярость. Его использовали. Снова — как много лет назад — Лита поступила так же, как Реннавед, и теперь становилось понятно, отчего призрак ее являлся Детлаффу. Его инстинкты кричали об опасности, та часть его природы, что была мудрее рассудка, подавала сигналы бедствия — но он остался к ним глух. Вампир чувствовал, что начинает меняться. Зазудев, удлинились смертоносные когти, лицо теряло человеческие черты, клыкам становилось тесно во рту. — Ты предала меня, — голос зазвучал глубже, Детлафф почти рычал. Лита подняла руки, готовая выставить магический щит в любую секунду, но что высшему вампиру было до этих людских фокусов? Он надвинулся на чародейку, теперь мысленно благодаря судьбу, что в ребенке у нее под сердцем почти не было вампирской крови — его инстинкты не протестовали сейчас, и все существо было готово к нападению. Сгустившись, воздух между ними обретал форму. Регис, предостерегающе поднявший ладони, стоял в шаге от Детлаффа, и его лицо, тоже принявшее переходную форму, было, тем не менее, выдержанным и спокойным. — Отойди, — выговорил Эмиель, и Детлафф низко зарычал, припав к полу, готовый ринуться — пусть даже для этого ему пришлось бы разорвать преграду на части. — Не совершай ошибки, друг мой, — на этот раз сознание Региса было распахнуто настежь, и было неясно, говорил ли он вслух или обращался напрямик к мыслям Детлаффа, — довольно тебе и одного призрака за твоей спиной. Еще мгновение кровавая пелена застилала взор вампира, но в следующую секунду он отшатнулся, ринулся прочь и вылетел из окон спальни чародейки, не позаботившись о том, чтобы вновь обратиться дымом — в водопаде острых осколков. Ярость гнала его вперед — слепая, необузданная, колкая, как битое стекло, невыносимая, как правда. Люди на улицах в страхе закрывали ставни, когда Детлафф пролетал над их домами, до слуха его долетали испуганные крики, но он не обращал на это внимание. Прочь — за границы города — он мчался, подхваченный ветром, чтобы, достигнув границы леса, рухнуть вниз, пронестись над звериной тропой, нагнать стаю волков — далеко, в самой чаще — и растерзать их всех, одного за другим, умыться в их горячей крови, пропитаться их ужасом, наслушаться их почти человеческих визгов. Детлафф вернулся лишь через несколько часов — он знал, где искать и Литу, и Региса. Чародейка была уже полностью одета и больше не окруженна чарами, но складки платья надежно скрывали ее положение. Когда вампир вошел, Лита выпрямилась на неудобном стуле, не спрятала взгляд, не отвернулась, снова готовая держать оборону, но Детлаффу больше не хотелось сражаться. — Я прощаю тебя, — сказал он тихо, остановившись на почтительном расстоянии, — прощаю вас обоих, — быстрый взгляд достался и Регису, хранившему непроницаемое молчание. Им двоим еще предстоял долгий невыносимо трудный разговор, но в себе самом Детлафф и впрямь не ощущал злости к другу — лишь немного обиды. Он знал его слишком хорошо, изучил его слабости, и скрывать правду ради торжества науки было для Эмиеля одной из них. Лита открыла было рот, чтобы что-то ответить. Едва ли она начала бы извиняться или оправдываться, может быть, настойчиво попросила бы Детлаффа не сравнивать ее с его бывшей возлюбленной. Та — сказала бы Лита — жаждала крови, была одержима местью, ни во что не ставила его жизнь. Чародейка же действовала во благо. Ему не хотелось это выслушивать. — Я пришел предложить тебе выбор, — сказал он тихо и ровно. Регис едва заметно напрягся, но Детлафф послал ему успокаивающую мысль, чтобы убедить друга, что полностью держал себя в руках, — ты солгала, когда говорила про десять лет — я знаю теперь. И предлагаю тебе уйти со мной, прямо сейчас — мы втроем — или вчетвером, если Эмиель того захочет — отправимся странствовать. Или осядем где-нибудь в мирном месте, где будет много лесов, много простора и мало людей. Мы будем вместе — и, когда родится наш сын, я стану любить его и заботиться о вас всех. Уходи со мной — или мы простимся навсегда. Лита сложила руки на столе перед собой, не сводя с Детлаффа спокойных черных глаз. — Нет, — ответила она, даже не задумавшись, — ты предлагаешь уйти с тобой, чтобы жить твоей жизнью. Но у меня есть собственная. Я служу Империи, и ты всегда это знал. — Если я уйду сейчас, — Детлафф и впрямь знал, что она ответит, и лишь отголоски надежды на иной исход еще звенели в нем — память об утраченных временах, когда они были неразлучны, — я заберу Эржац с собой. Лита нахмурилась, и Детлаффу не надо было слышать ее ответ, чтобы понять его — она готова была жертвовать всем ради того, что считала своей судьбой. Даже дочерью. — Если она того захочет, — негромко выговорила чародейка, и Детлафф в последний раз понадеялся, что ее голос хоть на мгновение дрогнет. Едва заметно пошевелился Регис — он не желал вмешиваться, хотя и было понятно, что своим ультиматумом друг ранил и его тоже. Эмиелю, так же, как Лите, предстояло сделать выбор. Пусть не сейчас, но уже очень скоро. — Прощай, Лита, — прошептал Детлафф и отступил на шаг. На этот раз ее лицо дрогнуло и исказилось на долю мгновения. — Прощай, — услышал вампир, рассыпаясь багряным дымом.