первый снег

руки на спине становятся всё теплее и теплее, а места, на которых они искали выступы со временем начали ныть. сердце, кажется, уже собирало вещи для переезда в пятки, нервно и быстро отбивая пульс, который ощущался на шее. — боже, я через два слоя одежды чувствую твой пульс, — билли тихо посмеялся, снова прикасаясь зубами к уже красной от предыдущего нападения кожи, следы на которой ещё не успели исчезнуть до конца. — хватит... хватит кусаться! — отпрянув от плеча билли от уже второго нападения на свою шею, харрингтон свёл свои брови, пытаясь показать своё недовольство от этой ситуации. руки стива со спины переместились на плечи собеседника, но торс всё так же был прижат сильными руками, которые явно не желали останавливать свой массаж шеи зубами. — ну прости, не смог удержаться, — билли подмигнул стиву и снова прижал его к себе, прижимаясь щекой к его шее, моментами ощущая его пульс. руки харрингтона давно перестали как-то содействовать ему, поэтому просто обвисли на спине, сжимая тонкую цветастую рубашку. теплые и большие руки мигом проскользнули под толстовку, снова оглаживая уже знакомые выступающие кости. хоть харрингтон и был в теплой толстовке даже в теплом доме, который позволял ходить хоть в одних шортах и быть уверенным, что стены задержат тепло, то его кожа все равно имела секундый мороз, от которого мурашки бегут от места соприкосновения и по всему телу. буквально две минуты назад этот чёртов билли ревел харрингтону в плечо, прижимаясь щекой к шее, а грудью к его, сминая толстовку на лопатках до треска ткани. то сейчас этот чертов билли сидит перед стивом с язвительной улыбкой, оглаживая его тело под одеждой своими тёплыми и большими руками. у стива появилась мысль, что если бы билли был каким-нибудь зверьком, то он точно был бы большим-большим песиком с большими бирюзовыми глазами, устоять перед которыми удается не всем. руки начали предательски дрожать, когда билли перевел свое внимание на ребра и грудь харрингтона. руки то и дело насчитывали ребра и кончиками пальцев задевали соски. счёт ребер происходил нажатием на каждую найденную косточку. обычно эти действия сопровождаются неприятным ощущением, как при щекотке, но сейчас это ощущается ожогами на теле харрингтона. толстовка лежит где-то на полу, собирая пыль под кроватью одним рукавом. рубашку билли, кажется, ждёт та же участь, но он не торопится от нее избавляться. — ты..! подожди, там же... дети... — стив опирается руками в грудь харгроува, тем самым отодвигая того от себя, а точнее от своей шеи, которая усыпана красными пятнами от губ и зубов. — то есть тебя смущают только твои шмакозявки снизу? — билли улыбается, притрагиваясь к красной шее, дабы оценить свой труд и улыбнуться ещё шире. — я не это имел ввиду... — харрингтон оглядывается, думая, что кто-то за ними да подглядывает. снизу слышался смех детей и робин, которые даже не подозревают, что происходит чуть дальше от них, в комнате харрингтона, которая должна быть допросной, кабинетом психолога или же рингом. — давай я закрою дверь? — опустив руки на ребра и слегка поглаживая их, билли все так же улыбался, наблюдая за смущением харрингтона. парень сел на него сверху, сдавливая своими бёдрами, поэтому сбежать харрингтон без затруднений точно не сможет. — эй, принцесса, ты язык проглотил? — боже, не называй меня так! особенно сейчас! — стив закрыл горящее от смущения лицо ладонями и отвернулся в сторону окна. — так мне закрыть дверь? — все так же поглаживая ребра парня, билли вместе с ним повернул и чуть опустил голову, дабы добраться до желаемого взгляда карих глаз. — да... да, закрой, — поняв, что сбежать он точно не сможет, стив решил сдаться и перестать оттягивать время до неизбежного. может, про себя билли гогочет над ним, как ненормальный, а может билли умом тронулся, а может... билли встал с харрингтона, поправляя рубашку на плечах, и закрыл дверь, проверив щеколду на действенность. в какой-то степени стив надеелся, что щеколда сломается, отвалится. да хоть исчезнет, главное, чтобы это не продолжалось. но с другой стороны харрингтон принял игру от билли, ведь любопытство медленно брало вверх над разумом стива. он в любой момент мог оттолкнуть харгроува, сбежать и все остальное время делать вид, что ничего не было. но он не сделал этого, хотя мог. вес тела билли снова появился на бедрах стива, а его руки начали медленно двигаться по телу, изучая каждую клетку снова. — как тебе не стыдно, стив? — улыбка снова появилась на лице билли, а его бедра начали елозить, дабы ещё больше смутить стива. — какой кошмар, у короля школы встал от прикосновений другого парня, — билли опустил торс, почти прижавшись к лицу стива и все так же держал руки на боках харрингтона, моментами нажимая кончиками пальцев на кожу. — заткнись! — стив сжал руки на своем лице, пытаясь спрятаться от этой чёртовой ядовитой улыбки на лице этого чёртова харгроува. — ну, убери руки! я уже всё увидел и почувствовал, — билли похлопал руками по бокам стива, оставляя еле заметный розовый след, — так что тебе нечего прятаться, красавчик. — ты... ты не понимаешь! — стив всё-таки решился повиноваться и медленно убрал руки, располагая их чуть дальше от ладоней билли, перебирая простыни. — я понимаю одно, — билли опустил голову, прикасаясь губами к шее стива, снова сминая кожу, моментами покусывая ее. — тебе это нравится. ответа не поступило. стиву и правда моментами нравилось всё это. все прикосновения с каждым разом становились всё теплее, более реальными, прикосновениями, которые запросто могли оставить ожоги. руки непроизвольно начали стягивать рубашку с этой чертовой калифорнийской задницы, отбрасывая ее туда же, куда и полетела толстовка харрингтона — собирать пыль. дабы не показаться бревном, стив положил руки на спину харгроува, поглаживая его, очерчивая контур выступающих от любых движений острых лопаток. стив никогда не думал, что наступит момент его жизни, когда он будет лежать полностью раздетым под парнем и тихо постанывать ему в плечо, ощущая на своей шее горячие мокрые линии от его языка, которые ведут от мочки уха до груди, моментами пропадая с радиуса ощущений. стив никогда не думал, что наступит момент его жизни, когда он будет дрожать от каждого прикосновения горячих больших ладоней парня, ожидая и требуя все больше прикосновений и ласк. стив никогда не думал, что наступит момент его жизни, когда он поймет, что прикосновения губ и рук парня будут такими приятными и желаемыми. слава богу, что этим парнем стал тот самый чёртов билли, который по разговорам девушек вытворял в постели что-то невообразимое. конечно, стив - далеко не девушка, которая готова раздеться при одном только случайном взгляде на нее от билли, но всё же... ноги запрокинуты на плечи, а улыбка на лице чертова харгроува все так же проявляется все сильнее и сильнее, пока он смотри на новую партию румянца на щеках харрингтона. руки до синяков сжимают кожу под коленкой, а мягкие и теплые губы оставляют теплые красные следы на внутренней стороне бедер, которые со временем потемнеют и станут ярко бордовыми на бледной коже, усыпанной милой россыпью родинок, из которых можно собирать разные фигуры часами. — подожди! — почувствовав руку в неприлично личном месте своего тела, стив подскочил и сжал руками запястья билли. — что такое, принцесса? — билли, не смотря на чужие руки на своих запястьях все так же продолжал поглаживать свои следы на бледной коже бедер. — просто... можно и не говорить, что у меня опыта в этом положении... ноль? — стив поднял большие карие глаза на билли, пытаясь унять мелкую дрожь на кончиках пальцев ног и рук. — не волнуйся ты так, я всё-таки не зверь, чтобы не дать тебе время привыкнуть, — правая рука переместилась на затылок харрингтона, нежно пропадая в темных мягких волосах. билли осторожно надавил весом на стива, дабы добиться от него лежачего положения, в то же время прикасаясь губами к его, моментами облизывая их своим языком, дабы не дать им пересохнуть и начать трескаться. тяжёлые вздохи и выдохи в плечо приятно обжигали кожу билли, а стоны, которые пытались сдержать, стискивая зубы так сильно, что они смогут треснуть и рассыпаться, оседая в глотке противной пылью. дрожь в коленях харрингтона отбивает на талии билли красные следы, которые совсем скоро пропадут и даже не дадут вспомнить о себе и своем присутствии на бронзовой, как медаль, коже. короткие ногти скользили по спине, оставляя красные дорожки от лопаток и до поясницы. сильные руки поглаживали дрожащую спину, моментами приподнимая чужое тело для более удобного положения. шикарная укладка давно исчезла, оставляя на своем месте птичье гнездо. движения были медленными, но стив ощущал их слишком сильно и горячо, поэтому отвлечься и расслабиться точно не получится, хотя второе сейчас очень требовалась, ведь кроме приятных ощущений оба ощущали дискомфорт, чего билли для стива точно не желал, начиная всю эту игру. — ты... расслабься, стивви, — билли начал медленно водить рукой по спине стива, прикасаясь губами к плечу и шее, моментами оставляя мокрую короткую линию языком. — да... пошел ты... нахуй! — сжав пальцами кожу на спине харгроува, стив повернулся в сторону окна, разглядывая его. — стив, у меня такими темпами член отвалится. ответа не последовало, но билли явно ощутил попытки стива расслабиться, что вызвало умиление. дабы отблагодарить парня за его любезность, билли убрал свои руки из-под стива, кладя их на бока, моментами поглаживая его. под тихие, но достаточно высокие стоны под своим ухом и под «твою мать, блять, боже мой, подожди» движения стали грубее, а руки переместились на шею стива, который в кой-то веки отлип от шеи харгроува и дал взглянуть на себя. глаза были прищуренными. был виден тонкий прозрачный слой слез, который собрался в одну каплю на уголке глаза и стекал по розовой щеке, оставляя за собой солёную дорожку. на губах виднелись маленькие царапины и ранки, дающие возможность понять то, что эти мягкие розовые губы были искусаны, от чего и начали медленно, но кратковременно кровоточить, осталяя после себя маленькую ранку, которая напоминала о себе при каждом движении губ. руки все так же оставались на спине, каждый раз цепляясь за билли, как тонущий за сброшенный ему командой спасательный круг. ноги все так же подрагивали: сначала дрожь была незаметна, она сообщала о мелкой боли в самом начале, но позже дрожь увеличилась, ограничиваясь не только ногами, но и всем телом, атакуя приятной судорогой пальцы. пухлые губы прикоснулись к сухим и покусанным, нежно сминая их, а потом и вовсе проводя языком по ним, заставляя стива открыть рот для углубления поцелуя. сначала язык прошелся по передним зубам, а потом и вовсе начал давить на корень языка, заставляя слюну начать течь тонкой дорожкой из уголка губ. руки тоже были заняты делом, обхватывая горячую плоть и большим пальцем надавливая на головку, заставляя харрингтона простонать в поцелуй. казалось бы, что ему неприятно, но, если бы было неприятно, то они бы даже не смогли дойти до этого момента. если бы стив не хотел, то он бы давно об этом сказал. — принцесса, где у тебя чашки лежат? — теплая рука прошлась сначала по лбу, а потом, минуя затылок, оглаживала лопатку и поясницу, задевая натянутое одеяло. — а..? — стив открыл глаза, видя перед собой улыбающегося харгроува. улыбка показалась ему такой искренней и милой, такой домашней и комфортной, которая явно отличалась от других частых эмоций на лице билли. — ладно, сами найдем. спи, красавчик, — натянув одеяло на стива до самого затылка, билли провел рукой по волосам и вскоре пропал, оставляя после себя только тихий стук двери. — ну, и где они лежат у него? — майк нервно и немного раздраженно оглядывал каждый шкафчик на кухне стива, проводя поиски чашек для чая. — да и где сам он? — робин так же помогала майку искать чашки, ведь желание согреться било по ним огромной битой. той, как у харрингтона. — о, билли! ты спросил? — макс подошла к старшему и ткнула ему в грудь пальцем, дабы показать всю свою серьезность. — он спит. сами найдем. вы тут чаще меня, давно бы выучили весь дом, — билли развел руками, а позже мотнул головой в сторону комнаты стива. вечер ребят прошел под ещё какой-то странный и глупый фильм, который они нашли спустя полчаса поисков и походов по дому. каждый пил по второй, а то и третьей чашке какао, а новая пачка печенья уже была в миске, дожидаясь своей участи. стив все так же лежал в комнате, моментами тяжело вздыхая и переворачиваясь на другой бок, мямля себе что-то под нос. билли давно допил свою чашку какао, съел несколько печенек и быстрым шагом удалился из комнаты ребят, прячась в комнате стива. билли лежал почти на самом краю, ведь харрингтон улёгся на кровати звездой, не зная, что рядом есть сосед по его кровати. слишком домашняя и уютная атмосфера, которая смогла пробрать харгроува до души, выдавливая улыбку на его лице против его же воли. слишком домашний и уютный спящий харрингтон.