Немного о природе "монстров"...

Только когда прошмыгнувший перед Сефиротом Клауд отошел от него как можно дальше — насколько это вообще было возможно в крохотной кабинке лифта — и вжался спиной в сталь стены так сильно, будто хотел просочиться сквозь нее, в Сефироте шевельнулись первые неприятные подозрения. Створки двери сошлись, отразив застывшую перед ними окровавленную фигуру — и воспользовавшийся возможностью оценить свой внешний вид, Сефирот лишь после этого осознал, какое впечатление произвел на Клауда. Не раз на поле боя он вызывал ужас не только у противников, но и у собственных солдат, и Демоном его одинаково часто называли по обе стороны конфликта. Всей разницы, что свои солдаты это делали не в лицо. Сефирот расстроенно нахмурился. Одного короткого взгляда на отражение дрожащего в углу Клауда было достаточно, чтобы подозрения стали уверенностью — Сефирот с болезненным удивлением понял, что все это время Клауд боялся его, а не гипотетического наказания. И продолжает бояться — уж белых от ужаса губ и мечущихся взглядов Сефирот в своей жизни видел предостаточно. Напряженный Клауд постоянно косился на него — будто хотел, но никак не мог заставить себя перестать делать это, — хаотично скользил глазами по его фигуре, однако не рисковал поднять взгляд выше груди Сефирота. И пользуясь этим, тот внимательно наблюдал за Клаудом в почти до блеска отполированном стальном листе двери. Запах страха все больше концентрировался, и зверь в Сефироте настойчиво рвался к Клауду, бился в панике и топил все эмоции в желании защитить. Он не понимал, что сделал не так, и почему свой их боится. Зверь терялся, ищя и не находя угрозу... Все это было настолько неправильно... Сефирот вздохнул и прикрыл глаза, понимая, что сделает только хуже, если, как ему того хочется, подойдет сейчас к Клауду и попробует объяснить, что если тому кого и стоит бояться, то никак не его, Сефирота. Он представил себе, как, подчинившись настойчивому нашептыванию инстинктов, снимет сейчас плащ и предстанет перед Клаудом во всей своей "красе". Позволит оценить его боевую мощь. Или, решив завоевать благосклонность, вырвет на его глазах сердце у противника и, положив еще трепещущее подношение к ногам Клауда, подставит незащищенное горло, терпеливо ожидая, когда избранник примет дар, или хлестким ударом отвергнет его. Сефирот твердо сжал губы. Нет, его Клауд был человеком, и значит, и Сефирот будет действовать как человек.