***
Когда Акира видит свою фамилию в верхних строчках, то почти ничего не чувствует по этому поводу. Он слишком устал. Однако все равно фотографирует список и отправляет Юсуке. Ответ прилетает моментально. «Горжусь тобой» «Только из-за учебы?» «Мне кажется или ты напрашиваешься на комплимент?» «Кажется» «Я так и подумал» Он очень старается не улыбаться во весь рот. Получается плохо. «Когда ты заканчиваешь?» «У нас в школе итоговое собрание. После него я свободен. Приедешь в общежитие?» «Только отвезу домой Моргану» «Жду» Он быстро забрасывает кота в кафе, отчитывается Соиджиро о результатах экзаменов и, сдерживая нетерпение, почти бегом устремляется в сторону метро. И уже через каких-то полчаса крепко обнимает Соратника, запирая дверь его комнаты. Юсукэ также крепко обнимает в ответ, целует в макушку, перебирает губами пряди. - Я несколько часов не выпущу тебя из постели, - обещает он. – Но первые два из них мы будем спать. Акира с тихим смешком чуть отстраняется и гладит Соратника по щеке, отмечая темные круги под его глазами. - Очень устал? - Ужасно. Но это позади. Он кивает, затягивая Юсукэ на кровать. Прикрывает глаза, когда тот стаскивает с него очки и укладывает голову на груди Соратника. - Как твои результаты? - Тоже вверху списка. Акира чуть приподнимается на локте, чтобы оставить мягкий поцелуй на губах. - Я тоже тобой горжусь. - Только из-за учебы? – Юсукэ улыбается и поднимает бровь. Они смеются, Акира находит губами его ухо и неторопливо перечисляет, из-за чего именно. - Знаешь, - шепчет в ответ Соратник, - теперь мне не так уж и хочется спать. - Звучит очень заманчиво. Губы сталкиваются с губами, пальцы расправляются с одеждой, и Акира думает, что ничего в этом мире не может помешать их счастью. Ни Меджед, ни Горо Акечи.***
Они собираются праздновать окончание экзаменов, однако накануне почти по всей Японии выключают свет. Акиру в тот момент мало волнует тот факт – почему. Он куда больше раздосадован тем, что теперь не может видеть охваченного наслаждением лица Юсуке. Тот сидит на нем верхом и двигается невыносимо медленно. Акира с трудом удерживается от того, чтобы вцепиться в его бедра и начать вбиваться быстро и жестко, однако эта неторопливая близость тоже сводит с ума. - Что за...? – бормочет Юсукэ. - Потом разберемся. Не останавливайся. - Как скажешь, Лидер. У Акиры всякий раз перехватывает дыхание, когда Соратник обращается к нему подобным образом вне стен Дворцов. Он тянет его на себя и впивается в губы, все же перехватывая инициативу и вколачиваясь так, как хотелось с самого начала. Оргазм выламывает тело в судороге. Пальцы вцепляются в плечи. По животу растекается горячая влага. Они с трудом находят салфетки, а после обессиленно падают на кровать, переплетаясь руками и ногами. - Как думаешь, что со светом? – зевая, спрашивает Акира. - Выбило пробки? - Нужно проверить. Ты хоть что-то в них понимаешь? - Ну… Я почти уверен, что смогу их нарисовать. - Мне следовало догадаться. Акира лениво перебирает волосы устроившегося на его груди Соратника и невольно прислушивается к голосам за окном. - Кажется, такая ерунда по всему району. - Тогда вряд ли мы что-то можем исправить. Они почти проваливаются в сон, когда свет снова включается. Юсукэ недовольно хмурится, зажмуриваясь. Акира целует его в макушку и идет к выключателю. А утром он очень старается не погнуть вилку – так сильно ее сжимает. Кидает осторожный взгляд на Юсукэ, видит, что тот тоже прекрасно слышит диктора и тоже старается взять себя в руки. Нельзя себя выдать. Нельзя, чтобы Соджиро заметил, что оба выбиты из колеи и что международная террористическая группировка имеет к двум его подопечным хоть какое-то отношение. Хвала всем богам, учеба закончилась, поэтому экстренное совещание они собирают уже утром, встретившись в переходе Шибуи. - Мы должны назвать свои имена, иначе Меджед атакует Японию, - задумчиво произносит Макото, потирая подбородок. – И судя по вчерашней демонстрации, они способны это сделать. Акира видит, что ее задумчивость напускная и что ей, как и каждому из них, по-настоящему страшно. Просто эта девушка настолько сильна, что не позволяет эмоциям взять над собой верх. - Если они осуществят свои угрозы, экономике Японии придет конец, - отзывается Юсукэ. Ему хочется обнять Соратника – то ли, чтобы утешить, то ли чтобы найти утешение самому, он пока не особо понимает. Наверное, только в этот момент каждый из них по-настоящему осознает – шутки кончились и на кон поставлено слишком многое. Не абьюзинг в школьных стенах, не художник-самозванец и даже не отъявленный мошенник. Нет, ставкой выступает благополучие целой страны, которое положено на плечи пяти школьников и одного кота. - Мы справимся? – испуганно шепчет Энн. Акира смотрит на Юсукэ, а потом поворачивается к остальным уверенно произносит. - Призрачные воры мы, или кто? - Так точно! – козыряет Рюджи. Через сорок минут на его телефон приходит первое сообщение от Али-Бабы.***
В пустыне жарко, невыносимо хочется пить, а еще нет ни малейшего намека на тень. Но на кону судьба девчонки, которая по какой-то причине невероятно трогает Джокера. Может, потому что это связано с его опекуном. Может, ее потеря чем-то напоминает трагедию Юсукэ. А может – свою собственную. Они потом с этим разберутся. А сейчас – в бой. Джокер запрокидывает голову, рассматривая огромную пирамиду. - Могу предположить, что их основная стихия – огонь. - Это похоже на Древний Египет, - кивая, соглашается Лис. – Египтяне поклонялись богу солнца, так что, скорее всего, ты прав. Джокер знает наизусть навыки Персон всех Соратников, поэтому ему не требуется много времени, чтобы постановить: - Череп, Пантера и Мона – основной отряд. Когда встречаем сильного противника, Лис заменяет Пантеру. Королева – встаешь на место того, чьи показатели опускаются ниже середины. Возражения? Их нет. Впрочем, Джокер и сам знает, что выбор осуществлен удачно. Череп имеет в запасе больше всего здоровья, поэтому пренебрегать им глупо. У Пантеры хорошее сопротивление к огню, Мона выступает в качестве поддержки, а ледяная стихия Лиса – то, что окажется незаменимым, когда нужно будет сбить противника с ног. Но растрачивать эту способность на всякую мелочь неразумно. - Отлично. Приступаем. Он успевает сжать пальцы в синей перчатке, до того, как войти в гробницу. - Будь осторожнее. - Ты тоже. Он ловит полускрытый за маской взгляд и позволяет улыбнуться краем губ. Гробница куда тяжелее, чем предыдущие Дворцы, поэтому им приходится отдыхать чаще обычного. - Бедный ребенок, - шепчет Пантера, когда они останавливаются на очередную передышку. Череп рассматривает подпалины на костюме, но от комментариев удерживается. А Джокер кидает встревоженный взгляд на Лиса, которому порядком досталось от Анубиса. - Ты в порядке? Тот тяжело дышит, но кивает. Сам при этом не сводит внимательного взгляда, и Джокер не может не чувствовать исходящее от него беспокойство. - Все хорошо? Лис колеблется, но все же отводит его в угол комнаты. - Давай на сегодня закончим. - Очень устал? – шепчет он, осторожно поглаживая его запястье. - Не я. Ты. Больше всех нас, вместе взятых. - У меня еще полно сил, - пытается возразить тот, но Лис качает головой. - Ты заменяешь каждого из нас. Но себе даешь только такие короткие передышки. Тот прав, но в арсенале Джокера девять Персон, и он, имея такое преимущество, не может позволить ему простаивать. - Я в порядке. Обещаю, если не буду справляться, мы уйдем отсюда. Хорошо? Тот пусть нехотя, но кивает. - Спасибо, - тихо говорит Джокер. – Так хочу тебя сейчас поцеловать. - Я напомню тебе об этом желании вечером. - Вряд ли я смогу забыть. В ответ Лис улыбается и сжимает его плечо. Их общих сил хватает еще на один этаж, а затем все понимают, что дальше пока не в состоянии продвинуться. - На сегодня все, - Джокер прислоняется к каменной колонне, силясь перевести дыхание. – Через три, нет, через два дня возвращаемся. Поэтому отдохните, как следует. В этот вечер Юсукэ почти силой затаскивает его в баню напротив кафе, дождавшись, когда там никого не останется. Разворачивает спиной к себе, разминает напряженные плечи, проходит массажными движениями по каждому позвонку, и Акира откидывает голову назад, наконец-то, позволяя себе расслабиться и наслаждаясь горячей водой и прикосновениями. - Лучше? - Гораздо, - он благодарно трется носом о висок Юсукэ. – Спасибо. Тот в ответ обнимает крепче и целует где-то за ухом. - Я уже говорил, как потрясающе ты выглядишь в каждом из Дворцов? Акира прикрывает глаза. - Что-то припоминаю. Кажется, в тот раз во мне был твой член. Юсукэ фыркает ему на ухо. - Ты и правда – потрясающий. Я серьезно. Смотрю на тебя всякий раз и не могу поверить, что ты – мой. Что я не умер в том подземелье. Что тебе удалось расправиться со Жнецом. Акира разворачивается к нему лицом, гладит оставшийся с той страшной ночи тонкий шрам. Не может удержаться и прикасается к нему губами. - Тебе страшно? – шепотом спрашивает он. Тело, только что расслабленное, тут же каменеет. - Одна из тварей сегодня сбила тебя с ног, а еще от двух ты не успел увернуться. Акира гладит раскрасневшуюся от пара щеку. - Сейчас я в порядке. - Знаю. Они какое-то время молчат, пока Акира пытается сформулировать вопрос. - Ты рад быть частью Призрачных воров? - После встречи с тобой – это лучшее, что со мной случилось. Но ты можешь мне пообещать? - Что? - Когда это станет слишком опасно... Он запинается, явно пытаясь подобрать слова, но Акире все понятно и без них. - Я тебе обещаю, - шепчет он, снова обнимая. – Мы с этим покончим… - Даже если на другой чаше весов будет стоять благополучие этого мира? - Да. Акире горько от этих слов, и он знает, что Соратник испытывает тоже самое. И знает, что его самого тоже всегда будет ставить на первое место. Этой ночью Юсукэ видит кошмар, и Акира, прижимая к себе дрожащее тело, гладя по голове и шепча на ухо успокаивающие слова, не спрашивает, что ему могло присниться. Потому что Соратник так отчаянно ощупывает его, словно желает убедиться, что он действительно тут, а потом так крепко вцепляется, что ответ напрашивается сам собой. Акира знает, как это больно, он сам через это прошел. Но все, что может сейчас – быть сильным и дать понять Юсукэ, что несколько теней во главе с их боссами не смогут разрушить их общее счастье.***
- Переутомление, - Такеми поднимает взгляд от побледневшего лица Футабы. – И очень сильное. Акира с болью вспоминает, как девчонка рыдала, не в силах принять тот факт, что мама на самом деле любила ее. И чувствует, как облегчение накатывает с головой. - Я скажу остальным, - Макото выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. - Она будет в порядке? – спрашивает Акира. - Организм истощен. Я оставлю для нее витамины. - Экспериментальные? – он кидает взгляд из-под очков на белый халат и краешек рецепта, торчащий из кармана. Она улыбается. - Нет. Я не настолько жестока. Акира задумывается, насколько размыты границы жестокости этой женщины, если она спокойно испытывала лекарства на ученике старшей школы, но старается не придавать этому значения. - Ты перестал приходить, - Такеми поднимается на ноги и делает шаг в его сторону. – Что-то случилось? - Много дел, - уклончиво отвечает он. - В каникулы? – та поднимает идеально очерченную бровь. Он пожимает плечами, не зная, как объяснить, что с появлением Юсукэ начал несколько больше ценить собственную жизнь и не согласен принимать сомнительные препараты. Та делает еще шаг вперед. Проводит пальцем по его щеке. Акира непроизвольно отшатывается. - Все понятно, - на ее лице снова появляется улыбка. – Моя маленькая свинка влюбилась и не хочет подвергать себя лишнему риску. Он кивает, не видя смысла скрывать. - Не переживай. Я почти закончила и твоя помощь больше не нужна. - Как Мива-чан? – интересуется он. - Идет на поправку, - Такеми серьезнеет. – Спасибо за нее. И, пожалуйста, не вляпайся во что-то опасное. Не хочу, чтобы мне принесли твое изувеченное тело. Он не спрашивает, как эта женщина догадалась. Она всегда была слишком проницательной. Поэтому снова кивает. Осталось только дождаться, когда Футаба проснется.***
День Х послезавтра, и Акира очень пытается отвлечься на что-то еще. Просмотр фан-сайта Призрачных воров помогает мало. Половина уверена, что те с легкостью справятся с Меджед, половина, разумеется, сомневается, поэтому на форуме разгораются ожесточенные споры. Он откладывает телефон в сторону, гладит лежащую на его коленях голову и предлагает: - Сходим в Мементос? То, что Юсукэ напрягается, он замечает сразу. Тот поднимает на него глаза от учебника по мировой литературе и не дает ответа. - Что такое? Моргана дремлет на диване, поэтому он всего лишь усаживает Соратника на кровать и мягко привлекает к себе, вместо того чтобы обнять как можно крепче. - Давай в другой раз? Они не были в подземельях с того самого вечера. Акира заглядывает в серые глаза, не зная, что могло послужить причиной отказа, но тут телефон коротко вибрирует, уведомляя о пришедшем сообщении. Акира замирает, когда видит номер Акечи. «Если ты не занят, я был бы рад с тобой встретиться» Он показывает сообщение Юсукэ, и замечает, как тот стискивает пальцы. - Ну… Этого следовало ожидать. Акечи не напоминал о себе с того самого разговора в школе – видимо, дал время отдохнуть от экзаменов. - Будь осторожен, - просит Соратник, сжимая его ладонь. - Думаешь, мне следует пойти? - Ты обещал. - Не хочешь со мной? Юсукэ с сожалением качает головой. - Он ясно дал понять, что хочет видеть только тебя. Давай не будем рисковать? Акира вздыхает, косится на Моргану, а потом плюет на все и длинно, нежно целует Соратника. - Вы достали, - бурчит кот, приоткрывая голубой глаз и переворачиваясь на другой бок. Юсукэ возвращает поцелуй, а затем кладет ладонь на его щеку. - Не сболтни лишнего, хорошо? И постарайся узнать, что ему известно. - А ты чем займешься? Соратник кивком указывает на отложенный учебник. - Интересно? - Ты не оценишь, - слегка улыбается Юсукэ. – Все, иди. Уже за порогом кафе Акире приходит в голову мысль, что Соратник в какой-то мере был даже рад сообщению от детектива. Догадывается он и о том, почему тот не хочет показываться в Мементос. Однако не знает, что с этим делать.***
Для встречи Акечи выбрал джаз-клуб, в котором пусть и уютно, но Акире все равно не нравится. - Здравствуй, Курусу-кун. Акира опускается на жесткий стул, кидает взгляд на меню и, решившись, предлагает: - Давай по имени? - Как скажешь, Акира. В груди не появляется даже той доли трепета, который всякий раз возникает, когда те же пять букв произносит Юсукэ. - Как твои экзамены? - Сдал, - он слегка пожимает плечами. – Итак, что ты хочешь узнать? Акечи улыбается фирменной улыбкой на миллион йен, которой обычно сияет с экрана телевизора, и двигает к нему меню. - Предлагаю начать с заказа. Есть ему не хочется, а напитки приносят быстро, поэтому не проходит и десяти минут, как он повторяет вопрос. - Терпение и выдержка – не твои сильные стороны, Акира. «Да что ты знаешь о выдержке», думает он, вспоминая весь прошлый месяц и необходимость удерживать себя на расстоянии от Юсукэ. Впрочем, он здесь не затем, чтобы ссориться. К счастью, Акечи перестает тянуть кота за хвост. - Собственно, о чем я хочу поговорить, ты знаешь. Что хорошего в Призрачных ворах? Акира не понимает – сидящий перед ним детектив либо непроходимо тупой, либо притворяется. Первое, наверное, можно исключить, но чего он хочет добиться вторым? Ему все известно об Акире, и все, что нужно, чтобы заковать преступника в наручники – лишь его признание? - Ты правда не догадываешься? – пока задвинув эту мысль подальше, интересуется он. - Представь себе, нет. Акира постукивает пальцами по столу, не зная, как ответить, не привлекая к себе внимания. - Мы сидели на уроке, - медленно начинает он, мыслями возвращаясь в тот день. – Никто не понял, что произошло, но вдруг все кинулись в коридор. Он делает глоток, потому что в горле пересыхает. - Она лежала на траве. Неподвижная, как сломанная кукла. А около нее сидела лучшая подруга и рыдала так, что страшно становилось от этого, а не от осознания того факта, что девчонка, спрыгнувшая с третьего этажа, может быть мертва. Акечи молчит, и Акира в какой-то степени ему за это даже благодарен. - Она не справилась, - он стискивает зубы. – Не справилась с унижениями, побоями, издевательствами и изнасилованиями. Решила, что лучше умереть, чем продолжать жить в том кошмаре, что ее окружал. Из-за одного ублюдка, который вдруг возомнил себя королем. - Откуда ты знаешь подробности? – негромко интересуется Акечи. - Все знают. - Но не про изнасилования. - Моя одноклассница – та самая подруга. - Такамаки-сан? - Да. - Вы теперь дружите? Сблизились на фоне произошедшего? Акечи почему-то напоминает ему тигра, который ходит кругами, загоняя в угол жертву. Но все, что он может ему сейчас вменить – это дружба с одноклассницей, и здесь его точно не в чем заподозрить. - Можно и так сказать. Не это важно. Сузуи-сан по-прежнему в коме. А ублюдок, который сотворил с ней такое, был бы на свободе, если бы не Призрачные воры. - С крыши она спрыгнула сама, - Акечи обхватывает пальцами свой стакан. - А кто ее туда загнал?! - Она могла рассказать учителям. Директору. Полиции. - Она боялась. Он ей угрожал. - И все же могла, верно? - И кто бы ей поверил?! - В стране, в которой бюджет на ювенальную юстицию превышает все остальные расходы? Акира хмурится. - Я не понимаю, к чему ты клонишь. - Ты описал стандартную историю, коих в Токио тысячи. Я искренне сочувствую Сузуи-сан, но своим молчанием она довела ситуацию до критической и чуть не рассталась с жизнью. А Призрачные воры воспользовались ситуацией, чтобы привлечь внимание. Ему хочется кричать от несправедливости обвинений, но все же выдержка – одна из его сильных сторон. Поэтому Акира лишь качает головой. - Ты не знаешь их мотивов. - А ты – знаешь? Чертов детектив! - Нет. Но благодаря им преступник сейчас за решеткой. - Мы повторяемся, - безмятежно говорит Акечи. – И ты меня не убедил. - Ты законченный циник, - не сдерживается он. Тот внезапно смеется, как будто получил приятный комплимент. - За последние годы мне пришлось многое повидать, поэтому меня труднее разжалобить. - Я не пытаюсь тебя разжалобить, - раздраженно бросает он. – Просто отвечаю на твой вопрос. - Хорошо, продолжай. Ичирюсай Мадарамэ тоже заслужил то, что в итоге получил? Гнев вскипает в груди жидким огнем, и приходится снова стиснуть зубы, чтобы сдержать себя в руках. - Он истязал своих учеников. - Но почти все ушли, не так ли, Акира? Они сделали свой выбор – больше не страдать. Вдох и выдох. Он справится и не даст этому типу по морде. - Юсукэ доверял ему. Потому что, черт тебя дери, этот человек его вырастил! - И ради совместного прошлого терпел все издевательства? Акира отчетливо скрипит зубами. - Зачем ты пытаешься меня разозлить? - Я пытаюсь доказать, что ты неправ. Кстати, как получилось, что вы двое познакомились? Он был готов к этому вопросу, поэтому отвечает ровно и без запинки. - На выставке этого ублюдка. - Ты интересуешься искусством? - Энн захотела пойти. - И именно там Китагава-кун влюбился в тебя по уши? - А вот это, - снова скрипит зубами Акира, - уже совсем не твое дело. - Хорошо, - легко соглашается Акечи. Повисает молчание, в течение которого Акира залпом допивает напиток, почти не чувствуя вкуса. И, наконец, произносит. - Если ты скажешь, что Юсукэ сам виноват, раз позволил творить с собой такое, я тебе врежу. Честное слово. - Хорошо, не скажу. То, как покладисто Акечи соглашается с ним, приводит к новому витку злости, и Акира не выдерживает: - Я ни черта не понимаю в искусстве, но он рисовал потрясающие картины. А сейчас не может заставить себя даже взять в руки кисть. Дергается, когда видит эту сволочь по телевизору. И до сих пор, наверное, не может понять, чем заслужил такое. А еще не хочет идти в Мементос, потому что ему незачем больше искать вдохновение. Горечь ядовитой желчью плещется в горле, и он жалеет, что стакан перед ним пустой. Акечи каким-то образом это понимает, заказывает еще один, и Акира залпом осушает и его тоже. - Ты переживаешь за него? - А ты как думаешь? – огрызается Акира. – И ничего, блять, не могу сделать. Он редко позволяет себе выражаться, но Акечи удалось вывести его из шаткого равновесия. - Вы говорили об этом? - Ты вдруг решил заделаться моим психологом? - Ты сам это начал. - Неужели? – язвит Акира, но все же отвечает. – Нет. Я не знаю, как начать разговор. Акечи какое-то время молчит. - Знаешь, - наконец, говорит он. – Думаю, им стоит поговорить. - Издеваешься? Юсукэ его ненавидит! - Ты в самом деле так думаешь? Он осекается на полуслове, понимая, что чертов детектив прав, и у Акиры нет конкретного ответа на этот вопрос. - А если станет хуже? – он стискивает пальцами пустой стакан. - А сейчас ему хорошо? «Со мной – да», думает Акира, впрочем, прекрасно понимая, что это другое. Что сложно строить будущее, не отпустив прошлое, как бы сильно ты не любил того, кто рядом. - Я поговорю с ним, - наконец, отзывается он. – И спасибо. - Пока не за что. - Ну… Ты по крайней мере выслушал. И предложил помощь. Мало кто на твоем месте сделал бы также. - Ты интересен мне, Курису-кун. До связи. И прежде, чем Акира успевает понять, как на это реагировать, оставляет на столе деньги и выходит из клуба.***
«Встретишь меня у станции?» «Уже выхожу» Соратник легко сжимает его ладонь, когда Акира поднимается из подземки. Он отвечает на пожатие и кивает выглядывающему из сумки Юсукэ коту. - Рассказывай. - Он что-то подозревает. Рассказ не выходит долгим, и они какое-то время молчат, осознавая полученную информацию. - Спрашивал, как ты познакомился с Энн, а потом со мной? - задумчиво произносит Соратник, опускаясь на скамейку. – Плохо. Акира кивает, осознавая, что это та же самая скамья, на которой он впервые рассказывал Юсукэ о встречи с Акечи. - Вы оба связаны с теми, чьи сердца нам пришлось изменить, - говорит Моргана. – Неудивительно, что он заинтересовался. - И что ты ответил? - Что познакомился с тобой на выставке, куда меня потащила Энн. - Он поверил? - Не знаю, - Акира чуть пожимает плечами. – Пойдем домой. Моргана, как и в прошлый раз, прощается и исчезает за поворотом, взмахнув хвостом. - Он сказал что-то еще, да? – тихо спрашивает Юсукэ. - Что я ему интересен, - также негромко отвечает Акира. Он пока не может сказать ни слова о Мадарамэ, но вот это они вполне могут обсудить. Соратник какое-то время молчит, а потом находит его ладонь. Акира плюет на прохожих и с готовностью переплетает их пальцы. - Знаешь, а я его понимаю. И мне его даже жаль. - Еще в прошлый раз ты хотел дать ему в морду, - с легкой улыбкой отзывается он. - До сих пор хочу. Потому что все это ужасно тебя расстраивает и выбивает из колеи. - И ты действительно не ревнуешь? Они почти доходят до кофейни, но Юсукэ игнорирует входную дверь, тянет его в пустующую прачечную, и подцепив подбородок пальцами, заставляет посмотреть прямо в глаза. - Я люблю тебя, Акира. Как ты говорил? Так сильно, что это готово разорвать меня на части? Вот именно так. И я вижу, знаю, чувствую, что ты охвачен тем же самым. Это чувство переполняет меня, оно настолько правильное, настолько настоящее, что мысль о ревности кажется глупой, а местами даже смехотворной. У Горо Акечи нет ни шанса – просто потому, что ты этого не хочешь и не позволишь. Я в этом уверен. Поэтому нет, я не ревную, дурак. Акира стоит, как пораженный громом, а потом обнимает крепко обнимает, зарываясь носом куда-то в шею. - Но он наш враг и явно что-то затевает. Поэтому я схожу с ума всякий раз, когда ты вынужден с ним общаться. Однако мы сами выбрали этот путь, и, наверное, пока что не в праве с него свернуть. - Я люблю тебя, - шепчет Акира, чувствуя, как горло сдавливает спазмом. – И, кажется, сейчас разревусь, как девчонка. Юсукэ целует его в макушку. - Всхлипывай потише, ладно? Они смеются, все также вцепившись друг в друга. А потом долго целуются, так и не размыкая объятий. Акира не понимает, чем он заслужил Юсукэ. Но сделает все для того, чтобы ему было хорошо.***
Он не может позволить себе откладывать разговор, хоть и понимает, насколько он может быть тяжел для Соратника. - Тебя тревожит что-то еще, - сам начинает Юсукэ, когда Соджиро прощается с ними до завтра, и они перебираются на чердак, устраиваясь на диване. Акира опускает взгляд, не зная, как лучше подобрать слова. В конце концов, понимает, что издалека здесь все равно не зайдешь, и произносит: - Сегодня ты отказался идти в Мементос. Юсукэ напрягается сразу, и сразу же отворачивается. Акире больше всего на свете хочется прервать этот разговор, но это будет трусливо и эгоистично, поэтому он заставляет себя продолжить. - Ты больше не ищешь вдохновения? - Ты – мое вдохновение, - нехотя отзывается тот и кидает взгляд на отложенный в сторону блокнот. Акира перехватывает его взгляд и качает головой. - Ты вряд ли понесешь это на выставки. От того, как Соратник вздрагивает, в груди становится по-настоящему больно, и Акира мысленно просит прощения, за то, что намерен продолжать. - Я помню, как ты сокрушался, что не можешь нарисовать ни линии. Помню, как говорил, насколько важно для художника выставлять свои работы. Ты больше не хочешь рисовать, Юсукэ? - Пожалуй, - тот снова отворачивается, но Акира не позволяет. Он кладет одну ладонь ему на плечо, пальцы второй – на подбородок и мягко разворачивает Соратника к себе. - Пожалуйста, не закрывайся от меня. Не надо… - Я… - тот вздрагивает еще раз и сдавленно спрашивает. - Нам обязательно об этом говорить? - Да. Юсукэ долго молчит, но Акира не торопит, терпеливо выжидая и мягко поглаживая его по щеке. - Я… - Я не могу, - в конце концов хрипло говорит Юсукэ, зажмуривая глаза. - Из-за Мадарамэ? Короткий кивок отдается болью в сердце. - Он… - Соратник по-прежнему не открывает глаз. – Он… извратил для меня само понятие рисования. И я… - Ты ненавидишь его? Серые глаза распахиваются, и Акира с болью видит застывшие в них слезы. - Я не могу, - шепчет Юсукэ. – Не могу его ненавидеть. Он вздрагивает, и Акира, больше не в силах этого выдержать, притягивает к себе. Стискивает зубы, когда по напряженному телу проходит судорога. И обнимает что есть сил, когда Соратник вжимается в его шею, содрогаясь от беззвучных рыданий. Акира стискивает зубы, потому что чужая боль воспринимается куда сильнее, чем его собственная и утыкается в макушку: - Ты не должен. Боги, ты и не должен… Сам он ненавидит Мадарамэ черной ненавистью – за то, что тот посмел сделать с Юсукэ, за то, что почти сломал его, за то, что тот перестал выискивать прекрасное в самых обыденных вещах. Но он не может требовать того же от человека, которого это чудовище вырастило, и, как могло, поставило на ноги. Пусть и в такой извращенной неправильной манере. Пусть он и любит этого человека так, что порой становится страшно. Сдавленный всхлип, и слезы, наконец, начинают течь из глаз Юсукэ. Плечо Акиры скоро промокает от слез, собственные глаза тоже на мокром месте, но именно он из них двоих сейчас должен быть сильным. - Что бы ни случилось – я всегда буду с тобой, - шепчет он в шелковую макушку. – Я так сильно люблю тебя, ты бы только знал. Постепенно слезы сходят на нет, и теперь Юсукэ просто лежит на его плече, лишь иногда едва заметно всхлипывая. - Прости меня за это. - Глупый, - в горле стоит ком, поэтому говорить трудно, но Акира старается. - Я не знаю, что мне делать, - также тихо говорит его Соратник. - Мы что-нибудь придумаем, - он целует теплый висок, скулу, краешек брови. – Мы справимся. Он продолжает обнимать Юсукэ, покрывая его лицо неторопливыми поцелуями. В груди все еще болит, но Акира заталкивает это чувство как можно дальше, предоставляя право разобраться с ним Элигору. Сейчас на первом плане только его Соратник. Они долго сидят, крепко обнявшись, пока он не осознает, что Юсукэ задремал на его плече. Разумеется, слезы вымотали его почти до основания. Акира подхватывает его на руки и осторожно укладывает на кровать. - Ты что творишь? – сонно спрашивает Юсукэ. – Я тяжелый. - Не очень, - шепчет в ответ Акира, устраиваясь рядом. Он лежит, смотря на припухшие от слез глаза и перебирая шелковые пряди. И, убедившись, что тот крепко заснул, тянется к телефону. «Я согласен» Ответ не заставляет себя ждать. «Завтра в десять» Он не знает, правильно ли поступает, доверившись Горо Акечи. Но в чем он уверен совершенно точно – бездействие здесь не поможет.