***
Джокер благодарит всех богов за то, что в Метавселенной лица скрыты, и что маска Лиса закрывает почти все его лицо. А еще за то – что эмоции, исходящие от Соратника, может ощущать только он. Поэтому для остальных – особенно для Ворона – Лис выглядит может лишь чуточку более собранным и отстраненным, тогда как Джокера окутывает его злость, отчаяние, боль и страх. То, насколько дорого тому дается такое самообладание становится понятно сразу, когда оба переступают порог чердака. Юсукэ бессильно оседает в руки Акиры, и тот сгребает его в охапку, прижимая к себе и зарываясь носом в шею. - Я так тебя люблю, ты бы знал, - шепчет он, не в силах сдержать слез. – Ты такой сильный. Спасибо… Соратник не отвечает, позволяет уложить себя на кровать и сразу проваливается в сон. Акира стискивает зубы от волнения и страха за него, но тревожить, разумеется, не решается. Он знает, что уже скоро Юсукэ проснется от кошмара, и вцепится в него что есть сил. Так было вчера. И позавчера тоже. Поэтому пусть спит, пока может себе это позволить. День X назначен на послезавтра. За себя ему по-прежнему не страшно.***
Боль – на этот раз физическая – разрывает внутренности, дышать по-настоящему сложно, и Акира только теперь понимает, что виной тому сломанное ребро или даже несколько. - Это все? – спрашивает Саэ Нииджима. Воспаленным от наркотика мозгом Акира думает, что она ничуть не похожа на свою сестру. Пытается вникнуть в суть вопроса, а затем кивает. Запястья содраны наручниками, скулы саднит, и, кажется, он заработал сотрясение мозга, когда ударился головой о каменный пол. Но пока все идет по плану, а значит, он не может позволить себе расслабиться. Сознание охвачено белой пеленой, через которую он пытается продраться и вспомнить, что именно говорил прокурору. Кажется, среди пересказа событий несколько раз проскакивало признание о том, как сильно, как невозможно, как безумно он любит. Если она и шокирована, то очень хорошо это скрывает. Он видит, что она ему не верит. - Тебе светит пожизненное заключение или смертная казнь. Акире до сих пор не страшно. Он знает, что одному человеку сейчас гораздо хуже. К тому же он должен сосредоточиться на ключевой части их плана. - Телефон… Футаба потратила несколько дней и бессонных ночей, чтобы это провернуть. Он не может ее подвести. И он обещал Юсукэ. Она изумлена, но впервые с начала их разговора он видит на ее лице тень сомнения. - Покажите его настоящему преступнику. И тогда – выиграете. Он сделал все, что мог. Теперь остается надеяться на остальных и ждать.***
- Эй, - шепчет Нииджима, осторожно беря его за плечо и расстегивая наручники. – Просыпайся. Нужно уходить отсюда. Быстрее. Голова кружится, все тело болит, и он не сразу понимает, что у них – получилось. Что он скоро уберется отсюда. - Опекун заберет тебя, - торопливо говорит она, когда ведет его по длинным пустым коридорам. – Встретимся в кафе. Сердце колотится о грудную клетку, но плевать, потому что до машины – судя по нарастающему в груди теплу, остается не больше нескольких метров. Конечно, Соджиро не удалось уговорить его остаться в Леблан… Саэ почти вталкивает Акиру на заднее сиденье, захлопывает дверь, что-то говорит опекуну, но Акира не слышит, что именно. Все, что он может – смотреть на бледного, как смерть, Соратника и на расширившиеся от ужаса, почти черные сейчас глаза, которыми тот фиксирует одно повреждение за другим. - Прости… - одними губами говорит Акира. Тот не отвечает, лишь укладывает его на сиденье, устраивая голову у себя на коленях, и – Акира видит – до боли стискивает зубы. А потом на его щеку падает первая горячая капля. Опекун сосредоточенно смотрит на дорогу. За окном проносятся деревья и небоскребы, но Акира может видеть только искаженное судорогой лицо Соратника. Одна рука ласково держит его ладонь, зато вторая – сжимает дверную ручку до побелевших костяшек пальцев На его щеки и лоб продолжают одна за другой падать слезы Юсукэ. Почему-то у Акиры совершенно нет ощущения, что в этой схватке они победили.***
Рюджи бросается навстречу, и, кажется, хочет его обнять, но Юсукэ угрожающе выставляет вперед ладонь. - Не приближайся. Только теперь его команда видит, в каком состоянии вернулся их Лидер и потрясенно ахает. Хару, кажется, всхлипывает, Футаба ругается сквозь зубы, а Макото смотрит расширившимся от страха глазами. Реакции других Акира не замечает, потому что голова снова начинает кружиться, и последнее, что он помнит – подхватившие его руки. В себя он приходит на втором этаже. Холодная ладонь на лбу кажется почти благословением, и Акира накрывает ее пальцами, тянет к своим губам, прижимается поцелуем. - Где остальные? - Соджиро забрала Нииджима-сан уладить какие-то формальности, - глухо говорит Юсукэ, почему-то смотря куда угодно, только не на него. – Ребят я отправил домой. - Спасибо. - Мне нужно тебя раздеть. Он пытается улыбнуться разбитыми губами. - Не терпится? - Дурак, - Соратник снова отворачивается. - Твои раны. Нам нельзя в больницу. Вся Япония стоит на ушах. Акире плевать, что там с Японией. Ему нужно понять, почему Юсукэ отводит взгляд. Пытается сесть, но вторая ладонь удерживает его за плечо, призывая остаться на месте. - Не шевелись. У тебя ребра сломаны. - Посмотри на меня. Соратник вздрагивает, но не делает даже попытки повернуть голову. - Юсукэ… - Акире сейчас страшнее, чем в камере для допросов. – Прошу… Тонкие изящные пальцы сгребают простынь в комок. - Не могу… - голос Юсукэ хриплый и на полтона ниже. – Боюсь, что в противном случае я… Но сейчас важнее всего обработать твои раны. Дальше Акира не слушает. Ребра простреливает болью, стоит сесть на кровати, но он даже не морщится. Еще больнее становится, когда он выворачивается из-под удерживающей руки. И совсем невыносимо – когда вцепляется в подбородок Соратника, заставляя силой посмотреть на себя. Он раньше не знал, что физическую боль выносить гораздо проще. - Пожалуйста… - шепчет Акира. – Не нужно… Сколько ты это сдерживал? В мечущемся по его лицу взгляде что-то ломается, но Юсукэ качает головой. - Не сейчас. Тебе требуется пом… - Плевать на меня, - он хватает его пальцы, покрывая их лихорадочными поцелуями. - Прошу… Акира не знает, что именно заставляет Соратника передумать. Он просто старается не умереть на месте, когда по телу того проходит судорога – настолько болезненная, что он хрипит, вцепляясь пальцами в край постели, а потом, как подкошенный, падает, утыкаясь лицом в его колени. Он холодеет от боли и ужаса, когда Юсукэ воет, словно раненый зверь. Кладет дрожащую ладонь на его макушку, не выдержав, скользит на пол и обнимает обеими руками, ласково поглаживая по спине. Тело Соратника сотрясается от неистовых рыданий, и Акира, крепче прижимая его к себе, понимает – если бы он знал, что это закончится вот так, никогда не позволил бы этому плану осуществиться.***
- Что они сделали с тобой… Горячий шепот, легкие, едва заметные касания губ к ссадинам и синякам, резкий запах перекиси, горький – мази. - Это позади. Я люблю тебя. - Ш-ш-ш, - к разбитой губе прикасается что-то едкое. – Пока помолчи. Ласковый поцелуй в кончик носа, лоб, краешек брови. - Очень больно? - Нет, пока ты не прекращаешь меня целовать. Он слышит улыбку в голосе и не может справиться с накатившим облегчением. - Шантажист… Ребра зафиксированы бинтами, содранная кожа на запястьях покрыта толстым слоем мази и забинтована, щеки усеивает несколько пластырей. Акира не спрашивает, откуда Юсукэ все это умеет. Он хорошо помнит ночь, когда Соратник тихим и ровным голосом пересказывал то, что ему довелось пережить у Мадарамэ. И то, как он сам тогда трясся от гнева – тоже. - Постарайся поспать, - еще один поцелуй, на этот раз в висок. - Ты будешь здесь? - Конечно. Это не похоже на сон, он словно проваливается в бездонную яму, и падает, падает... Со всех сторон его окружают тени, образы, голоса, звуки. Акире кажется, что он слышит смех Акечи. Через секунду понимает, что не кажется, потому что перед глазами встает картинка – дикая улыбка, та же, с которой тот его целовал. Однако в глазах плещется растерянность и непонимание. Он не зол на этого Акечи. Ему его жаль. - Я не хотел, чтобы так все закончилось, - говорит его воспаленное подсознание голосом детектива. Акечи фиксирует жесткими пальцами его подбородок, коротко, грубо целует и приставляет дуло пистолета ко лбу. Он не слышит выстрела, но видит растекающуюся по столу кровь. Понимает, что она – его. Картинка сменяется новым водоворотом образов – ухмылка Игоря, суровые, но испуганные взгляды близняшек, черная шерсть Морганы, взмах ресниц Юсукэ. Ему холодно, на секунду приходит мысль, что Соратник снова призвал на помощь Гоэмона, чтобы его защитить. Акира хочет сказать, что уже не нужно, все позади, он выжил, они справились, но вдруг перед глазами встает самое любимое, но почему-то обеспокоенное лицо. - Акира! Он пытается ответить, но тело не слушается, оно охвачено тяжестью, а губы кажутся свинцовыми, поэтому разомкнуть их кажется чем-то непосильным. - Акира!!! Я здесь. Я в порядке. Я с тобой. Я люблю тебя. Ни одно из этих слов произнести тоже не получается. Кажется, ему все-таки холодно. Он хочет попросить у Юсукэ одеяло, а еще лучше – чтобы тот лег рядом и обнял, потому что с ним всегда тепло. Но выдавить из себя даже малейший звук – до сих пор задача непосильная. Акира снова падает в бездонную яму и закрывает глаза. Темнота окутывает ласковым облаком, наконец, погружая в спасительное забытье.***
- Будешь давать ему эти таблетки трижды в день. Ни в коем случае не на голодный желудок. Аппетита у него не будет, поэтому кормить придется почти силой. Уверена, справишься. - Не сомневайтесь. - Этот порошок – перед сном. Это – если снова поднимется жар. - Спасибо. Акира с трудом разлепляет налитые свинцом веки и пытается осознать, кому может принадлежать женский голос. Мозг услужливо подкидывает вихрь образов – белый халат, черный чокер, мерзкий вкус экспериментальных препаратов, жесткость кушетки, на которой он приходил в себя. - Ведь просила его быть осторожнее… - раздраженно вздыхает Такеми. – Но он никого не слушает. - Вы все знаете, да? Она не сразу отвечает, шурша упаковками лекарств. - В каком-то роде я в долгу перед моей гвинейской свинкой. - Не называйте его так. Акира не может видеть лица Соратника, но уверен, что тот морщится. Такеми же громко хмыкает. - Я была уверена, что он отдал свое сердце какой-то девчонке. Но теперь рада, что это не так. - Я тоже, - просто говорит Соратник. - Ты перевязал его почти профессионально. Где научился? - Пришлось, - не сразу отвечает Юсукэ. - Понятно. Не трогай повязки на груди дня три. Ребра вряд ли сломаны, но сильный ушиб точно есть. Вставать ему можно, выходить на улицу – нет. - Сотрясение? - Едва ли. Но не давай ему сидеть за телефоном или компьютером. - Хорошо. Спасибо вам. - Говорю же – я у него в долгу, - отзывается она, и, стуча каблуками, спускается вниз по лестнице. Юсукэ присаживается на край кровати и осторожно гладит его по щеке. - Подслушивал? - Как ты понял, что я проснулся? – выходит хрипло, и Соратник подносит к его губам стакан воды. Акира с трудом делает крохотный глоток и бессильно откидывается на подушку. Сил нет совершенно. - Почувствовал. Думаю, ты так тоже умеешь. - Ага… Юсукэ берет его ладонь в свою, целует затянутое бинтами запястье и утыкается в него лицом, прикрывая глаза. - Ты меня напугал. Снова. - Прости, - Акира гладит его по щеке, скользит пальцами за ухо, спускается к шее. – Что со мной было? - Поднялся сильный жар. Ты потерял сознание, начал бредить. Я испугался, взял твой телефон, где и нашел номер Такеми-сан. - Спасибо. - Дурак… Юсукэ наклоняется и легко, почти невесомо касается его губ. Хочет отстраниться, но Акира не позволяет, притягивая его за затылок и углубляя поцелуй. - Как ты себя чувствуешь? – спустя какое-то время спрашивает Соратник. - Я уже говорил, - Акира закидывает руки ему на шею. – Пока ты меня целуешь – все хорошо. - Я серьезно. - Я тоже. Юсукэ на это лишь качает головой, но все же прижимается к его губам. И только теперь осознание того, что им удалось обвести Акечи вокруг пальца, приходит во всей полноте. Акира улыбается в поцелуй и, несмотря на больные ребра, прижимается чуть теснее.***
- Каково это – официально считаться мертвым? – спрашивает Рюджи три дня спустя, когда они собирают первое после освобождения совещание Призрачных воров. - Круто, никакой школы, - фыркает Акира, на что зарабатывает укоризненный взгляд Макото. Ребра почти зажили, пластыри с его лица Юсукэ аккуратно отлепил минувшим утром, однако убрать бинты с запястий они пока не решились – следы от наручников до сих пор дают о себе знать саднящей болью. - Что мы будем делать дальше? – спрашивает Хару. - Акечи – лишь исполнитель, - отвечает Акира. – Нам нужен тот, кто все это заказал. Футаба сидит в изножье их кровати, задумчиво барабаня пальцами по своей коленке. - Шидо, - наконец, говорит она. – Вы не знаете, кто это? - Откуда у тебя это имя? – поднимает на нее глаза Энн. - Акечи назвал его, когда планировал убийство Акиры, помните? Шидо-сан. Мы тогда едва обратили внимание, потому что были слишком взбудоражены, потом приводили в исполнение наш план, и опять было не до этого. Но я записала, чтобы не забыть. И… вот. Пригодилось. - Можешь спросить у своей сестры? – Юсукэ поднимает взгляд на Макото. – Может, это какой-то бывший преступник… Но я готов поставить на то, что он очень влиятельная личность, раз может отдавать такие, - на этом слове по его лицу пробегает болезненная гримаса, - приказы. Акира успокаивающе сжимает ладонь Соратника, пытаясь понять, откуда знает это имя. Шидо… Он уверен, что слышал его раньше. Но никак не может вспомнить, где именно. Вряд ли от Акечи. Скорее, по телевизору. В таком случае тип, решивший его убить, действительно очень влиятелен. Они расходятся глубоким вечером, пообещав друг другу бросить все силы на выяснение того, кто отдавал приказы детективу. Юсукэ спокоен ровно до того момента, пока Моргана, кинув на Акиру взгляд, не заявляет, что сегодня переночует у Футабы. Он пытается было задержать кота, но тот юркает между его ног и скрывается с глаз. - Чего это он? – хмурится Соратник, провожая взглядом мелькнувший в проеме кончик хвоста. - Тоже считает, что тебе пора прекращать от меня бегать, - Акира подходит, обнимает со спины, утыкается носом в лопатки. – Даже кот в этом вопросе оказался умнее тебя. Он чувствует, как под его руками напрягается стройное тело. - Ты ранен. - Со мной уже все хорошо. Юсукэ разворачивается, берет его ладонь в свою, касается бинта. - Я так не считаю. Акира знает все аргументы, которые Соратник может привести, поэтому не собирается тратить время на их перечисление. Он просто тянет его ближе и касается поцелуем шеи. С удовольствием чувствует дрожь под своими губами, и аккуратно прихватывает это же место укусом. - Остановись, - Юсукэ пытается отстраниться, но Акира не позволяет, радуясь, что ребра уже почти не болят. – Это не сработает. - Уверен? Еще один поцелуй, укус, касание языка. - Прекрати! – неожиданно зло говорит Юсукэ, резко отходя на пару шагов. Делает глубокий вдох и выдох, садится на диван, прячет лицо в ладонях. – Боже, Акира, я чуть не умер, когда увидел, что они с тобой сделали. И после, когда ты потерял сознание. И потом, когда ты бредил от сумасшедшего жара. Каждый чертов раз… Я не могу, понимаешь?! Акира осторожно подходит к нему, вплетает ладонь в шелковистые пряди. - Посмотри на меня. Не дождавшись какой-либо реакции, подцепляет его лицо за подбородок и тянет вверх, перехватывая взгляд. Скользит ладонью на щеку и гладит пальцами скулы. - Ты не сделаешь хуже. И никогда не делал. Юсукэ горестно качает головой. - Я боюсь даже прикоснуться к тебе, чтобы не причинить лишней боли. Акира продолжает гладить его по лицу. - Не отталкивай меня прямо сейчас. Пожалуйста… - тихо просит он, а затем осторожно садится верхом на его бедра. - Акира… - Мне не больно, - шепчет он, обрамляя ладонями его лицо. – Юсукэ… Любимый… Не бойся. Прошу… Губы скользят по щекам, скулам, шепчут, просят, умоляют, снова зовут по имени. Юсукэ дрожит, но его ладони сжаты в кулаки, а глаза – крепко зажмурены. - Не надо… - Я люблю тебя, - медленные поцелуи по всему лицу. – Боже, так сильно люблю. Не отталкивай меня. Не отворачивайся. Умоляю. Губы наконец, находят губы. Акира несколько раз касается поцелуем верхней, легким укусом прихватывает нижнюю, и с восторгом чувствует, как они неуверенно раскрываются навстречу. Пробегает по ним кончиком языка, неторопливо пробирается внутрь и не может сдержать тихого стона, когда Соратник касается его своим. Акира хочет сказать ему так много всего, сотни, тысячи слов, но отстраниться сейчас выше его сил. Все, на что его хватает – почувствовать, как с лица стягивают очки, закрыть глаза, углубить поцелуй и обхватить руками шею Соратника, подаваясь бедрами навстречу. - Умоляю, скажи, если причиню тебе боль, - шепчет Юсукэ, отрываясь от его губ и припадая к шее. - Ты не сможешь, - с тихим стоном отзывается Акира. – Сильнее, пожалуйста. Он запрокидывает голову, с удовольствием ощущая, как чуть дрожащие ладони Соратника осторожно пробираются под его футболку. Как гладят ребра, проходят по животу, и ложатся на поясницу, прижимая ближе, к твердому члену. Стон – жалобный и протяжный – сливается с другим, точно таким же. - Обхвати меня ногами и прижмись крепче. Акира исполняет просьбу, когда Соратник подхватывает его под бедра, делает три шага до кровати и осторожно опускает спиной на покрывало. - Так будет удобнее, - говорит он, вновь запуская ладони под футболку Акиры и осторожно стягивая ее через голову. Повязки они сняли еще вчера, и на лицо Юсукэ снова набегает тень, когда он смотрит на подживающие кровоподтеки. - Не думай об этом, - шепотом умоляет Акира. – Не сейчас. Не надо. Короткий кивок, и губы возвращаются к шее. Прихватывают кожу, целуют, спускаются ниже. Акира дрожит, когда понимает, что Соратник выцеловывает его синяки. Проходит по каждой отметине, касается языком, и он, не в силах вынести этой нежности, зажмуривает глаза, чтобы не разреветься. Потому что слезы на его глазах Юсукэ сейчас истолкует абсолютно неправильно. Он тянется навстречу, потому что хочет снять с него рубашку, хочет кожей касаться кожи, и всхлипывает, когда, наконец, получает желаемое. - Как же я тебя хочу, - тихо признается Юсукэ, осторожно ложась сверху и прихватывая губами мочку его уха. – Боже, Акира… - Я скучал, - он обхватывает его бедра ногами, подается навстречу. – Давай же. Приходится отстраниться, чтобы помочь друг другу снять остатки одежды. Когда на обоих не остается ничего, Акира торопливо тянет Соратника на себя, но тот отстраняется. - Подожди минуту, - короткий поцелуй в губы. Он приподнимается на локте и прищуривает глаза, не понимая, что могло понадобиться Юсукэ в их вещах. И, когда тот возвращается к кровати, не может поверить своим глазам. - Только не говори, что… - Не спорь, - Соратник кладет флакон со смазкой на одеяло. – Пожалуйста. Хотя бы сегодня. Во взгляде, который направлен на него, выражено столько всего, что все возражения оседают на языке, и Акира кивает. С нетерпением ждет, пока Юсукэ разотрет ее между пальцами согревая и разводит ноги в безмолвной просьбе. Пальцы скользят даже слишком легко, они оба не привыкли к такому, но Акира все равно зажмуривается, пережидая первую волну накатившего удовольствия. - Сильнее, - просит он и скулит, когда Соратник выполняет требование. Он входит в него медленно, очень медленно, и Акира кусает губы, чтобы не насадиться одним резким движением, так, как хочется больше всего. Однако он понимает, что прямо сейчас Юсукэ борется со своими страхами, и наверняка не может позволить себе ни единого лишнего движения, поэтому терпеливо ждет. Он обнимает Соратника, когда тот входит до конца и прижимается лбом ко лбу. Юсукэ дрожит, по его виску стекает капля пота, и Акира слизывает ее языком, чувствуя, что вот-вот все-таки разревется. Снова обхватывает его бедра ногами и находит губы. Нежно скользит ладонями по спине, показывая, что будет ждать столько, сколько нужно, пока тот сам не решит, что может продолжать. Первый толчок легкий, почти незаметный. Акира открывает глаза, потому что хочет видеть лицо Соратника, и почти пугается тому, насколько тот напряжен. - Мне не больно, - шепчет он. – Мне хорошо. Как и всегда с тобой. Ответный кивок почти судорожный, а следующее движение бедер едва ли сильнее предыдущего. - Расслабься, - Акира находит его ухо. – Ты не навредишь. Я так сильно люблю тебя. Он продолжает шептать это и еще множество других слов, и с облегчением чувствует, как расслабляется напряженное тело. Юсукэ подается вперед сильнее, однако все еще осторожно, и Акира понимает, что пока это максимум, который он может себе позволить. Поэтому просто прижимает его к себе чуть сильнее, и закрывает глаза. Он плавится от губ на своей шее, от собственных осторожных движений навстречу, от лихорадочного сердцебиения Соратника, которое чувствует, как свое собственное. От того, как толчки набирают силу, как член скользит наружу и внутрь, как между губами тянется ниточка слюны. От того, что Юсукэ так близко, что самое страшное позади, что он не позволит больше случиться подобному. От взгляда – глаза в глаза, от пальцев в его волосах, от губ на его лице. Он любит так сильно, что это и правда, готово разорвать его на части. Оргазм долгий, выламывающий спазмом удовольствия, пробегающий разрядом по оголенным нервам, заставляющий вжаться что есть сил. Поцелуи после – бесконечно ласковые. Тела прижаты друг к другу, дыхание медленно успокаивается, пальцы переплетены. - У нас никогда не было такого нежного секса, - с улыбкой шепчет Акира, когда способность говорить возвращается. Юсукэ возвращает улыбку, приподнимается на локте, скользит ртом к его животу и собирает сперму губами и языком. Акира жмурится от удовольствия, но когда Соратник собирается спуститься к бедрам, предупреждает: - Если продолжишь, я возьму тебя с этой чертовой смазкой. Он кожей бедра чувствует улыбку Юсукэ. - Ты прав, не в этот раз. Соратник целует его в колено и идет за салфетками, а после осторожно ложится рядом, устраивая голову Акиры у себя на груди. - Ты в порядке? Он кивает, целуя теплую кожу. И вскоре проваливается в сон, чувствуя, как губы касаются его макушки. Их будит звонок телефона, сначала Акиры, затем, когда он не берет трубку – Юсукэ. - Какого черта, - бурчит он, поднимая голову с груди Соратника. Кидает взгляд на часы – половина двенадцатого. Собственно, еще не так поздно, чтобы отправить звонящего куда подальше. Пальцы нашаривают смартфон, и он отвечает не глядя: - Слушаю. - Я знаю, кто это, - раздается в трубке взволнованный голос Макото. – Масаоши Шидо. Сон слетает мгновенно.***
Ткань капюшона кажется слабой преградой, но это лучше, чем ничего, поэтому Акира просто надвигает его поглубже, вслушиваясь в предвыборное выступление того, кто хотел его убить. Беспокойство Юсукэ он ощущает, как свое собственное, поэтому успокаивающе поглаживает тонкие холодные пальцы, зная, что в толпе все равно никто не заметит. - Так значит этот тип отдает приказы Акечи? – хвала богам, не в полный голос спрашивает Рюджи, но все равно получает тычок в бок от Макото. – Эй, ты чего, я же не ору! - Просто – заткнись, - закатывает глаза Энн. - Где-то я его видел, - он словно не слышит. - Он каждый день выступает по телевизору, - фыркает Футаба. Низкий рост заставляет ее вытягиваться на цыпочках, чтобы рассмотреть говорящего. – Понятно, что не видеть его ты не мог. - Да не по ящику, - задумчиво тянет Рюджи, не сводя глаз со сцены, - а где-то вместе с вами, ребята. Точно! Он поворачивается к Акире. - В ресторане этот тип оттолкнул нас от лифта, помнишь?! И еще нес что-то про испорченную молодежь. В сознании разворачивается воспоминание, вот только не лекция о разнузданности его сверстников, а собственные попытки понять, где он мог видеть этот затылок. Акира теряет осторожность, вскидывает глаза прямо на политика и в тот же миг встречается с ним взглядом. Узнавание продирает всполохами полицейских сирен, криком женщины, жесткой хваткой на запястье. Вспышками камер в полицейском участке, снятием отпечатков пальцев, лицами родителей, на которых застыли то ли страх, то ли разочарование. Голова кружится, и чтобы удержаться на ногах, он вынужден вцепиться в плечо Соратника. - Тебе плохо? – тот моментально подхватывает, прижимает к себе, обеспокоенно вглядывается в лицо. – Просил же остаться дома… Держись крепче, я выведу тебя отсюда. - Подожди, - он не понимает, почему голос вдруг охрип. – Я в порядке, это… другое… - Эй, чувак, ты совсем побелел, - испуганно тянет Рюджи. - Масаоши Шидо… Это из-за него я оказался в тюрьме. Пальцы Юсукэ до боли сжимают его руку, но ни один из них этого не замечает.