Путь

Ночь спустилась на Златолесье. Вкралась под сень аланийских рощ. Вместе с Раэрином Эйнеке оставил обитель друидов. Новые все более отдаленные и темные чащи. Тропы, протоптанные эльфами, уступали иным – тем, что проложили себе звери: галлы и обыкновенные лесные олени, дикие кабаны, косули и лоси. То тут, то там Эйнеке замечал содранную кору, поломанный кустарник и примятую траву. Видел клочки меха. Чувствовал запахи: не только землистую влагу лесных почв, но и благоухание ночных цветов. Ветер холодил загривок, трепал волосы и складки одежд. Раэрин одолжил Эйнеке некоторые вещи: ботинки, куда более пригодные для ходьбы по лесу, нежели сандалии Смотрящих, плотные друидские одеяния – они хорошо защищали от докучливых насекомых, веточек и прохлады – изогнутый клинок в локоть длиной и нож. Как сказал Раэрин «на всякий случай». Внутренне полукровка надеялся, что все обойдется, что Раэрин сам справится с негодяем, и что Эйнеке совсем не придется прибегать к оружию. И дело было не в страхе. Вовсе не в нем! Да, юноша боялся: совсем немного, ведь если случится бой, то он станет первым и настоящим в его жизни. Однако, его учили сражаться. Эйнеке уже держал в руке клинок. Знал, как колоть и рубить, как обходить защиту и стремительно бить в самое уязвимое место. Просто… странно и волнительно это было – охотиться в ночи! По первой оно изводило Эйнеке. Слишком непривычно, слишком ново было идти среди окутанных ночью деревьев, прорывать сумрак и тишину. Потом пробудилось нечто. Оно пришло откуда-то из глубин разума, и было древним, как сам эльфийский род. Волнительное предвкушение. Азарт. Эйнеке медленно, но верно проникался происходящим. Шорохи и шепоты леса, восхитительная блаженная темнота – они завораживали! Еще Эйнеке не чувствовал себя собой. Что-то переменилось в нем – в самом его уме. Эльф, человек, полукровка, порченый или нет – оно стало неважно! Отвращение и боль… они ушли, отступили и растворились, отдав место совсем иному самоощущению. Теперь Эйнеке был охотником, и он выслеживал добычу. «Вместе со стаей…» - юноша усмехнулся, глядя в спину Раэрину: тот шел впереди. Друид двигался легко и непринужденно. Ловко обходил корни и кочки, будто невесомый фантом скользил меж древесных стволов. Ночь переменила Раэрина. Теперь он казался больше и сильнее. И магия… От друида восхитительно пахло магией! Эйнеке чувствовал, как та колеблется, обволакивая эльфа. И это была совсем не та магия, которую полукровка привык поглощать. Что-то особенное и дикое чувствовалось в ней, что-то одновременно и присущее миру вокруг, и нет. Сила Первого Древа и того самого Изначального Леса… Голода не было. Чужая магия скорее усмиряла его, чем будила. К тому же все внутри Эйнеке предвкушало иную добычу: загадочного убийцу, оскверняющего аланийские рощи. Впрочем, сила Древа манила полукровку. Вкупе с завораживающим очарованием ночной охоты она заставляла его думать – прикидывать шансы и возможности, строить планы. Совсем ведь неплохо стать друидом! Как и Раэрин не просто следовать путям богов, но и защищать что-то… более настоящее, приземленное: эльфов и их селения, леса и зверей, сам Альдан и священное Златолесье. Дар Древа… может ли он навсегда усмирить голод? И стая… конечно же стая! Отчего-то Эйнеке казалось, будто если он выберет стезю друида, более не почувствует ни отчуждения, ни страха, ни презрения со стороны иных эльфов. Его примут таким, каков он есть. Дадут быть собой, как и той девушке-оборотнице из обители. Не осудят. В конце концов, никто из тех друидов, которых теперь знал Эйнеке, не сделал ему ничего дурного. Напротив, они только помогали и поддерживали. - Следы, - Раэрин остановился. Опустился на одно колено и повел когтистой рукой по влажной земле. Эйнеке остановился позади. Заглянул эльфу через плечо. Отпечатки. Четкие следы копыт и копытец разных форм и размеров. Множество других следов: их оставили совсем крошечные лапки. Птички, мыши… Эйнеке не слишком хорошо разбирался в следах. Впрочем, он сумел определить еще несколько. - Это совокот? - Эйнеке кивком указал на четыре отпечатка явно кошачьих лап. - Угу, - Раэрин, кажется, был слишком сосредоточен. Друид шумно задышал. Явно принюхивался. Эйнеке молчал – не хотел отвлекать. - На закате тут прошло стадо галл, - сообщил Раэрин мгновение спустя. - Следы свежие. Совокот был утром. Запахи… Ничего особенного! Полуэльф снова кивнул, на этот раз подтверждая, что все понял. Раэрин двинулся дальше по звериной тропе. Эйнеке не отставал. Шли долго. Дольше, чем до той – первой – остановки. Впрочем, юноша не чувствовал ни усталости, ни бега времени: оно застыло, точно букашка в янтаре. Вдруг Раэрин резко замер. Снова потянул носом. Заслышав дыхание друида, Эйнеке и сам принюхался. Ничего не уловил. Нюх его, однако, уступал тому, которым обладал друид. - Что такое? - и все же рискнул спросить Эйнеке. - Кровь, - коротко ответил Раэрин. Выдохнул, добавил: - Свежая! Эйнеке нахмурился. Напрягся. Рука сама потянулась к клинку. Полуэльф нервно повел пальцами по обмотанной кожей рукояти и тут же отпустил ее. Раэрин, тихо рыкнув, кинулся вперед. Перешел на бег. Эйнеке ничего другого не оставалось, кроме как последовать за ним. Бег. Бег. Бег. Эйнеке начал выбиваться из сил. Он мог двигаться быстро, легко и проворно, но, увы, недолго. Легкие его горели огнем, а в горле встал железистый привкус крови, когда ноги вынесли Эйнеке к обширной лесной поляне. Раэрин замер посреди нее. Глаза друида горели во тьме: лихорадочно, зло… Эйнеке не сразу понял причину. Согнувшись пополам, юноша пытался восстановить дыхание, унять разгоревшуюся в груди боль. Когда та отступила, он выпрямился и невольно поежился. На кожу будто налипло что-то холодное и влажное. Оно было сродни туману, но Эйнеке уловил легкое покалывание на загривке, в ступнях и на кончиках пальцев. Магический щит его откликнулся на… «Колдовство!» - понял юноша. Встрепенулся, оглядываясь. Рыхлая земля, комьями пристающая к ботинкам. Оседающая магия – рваные остатки чар – и трупы. По счастью не эльфов, а галл. Эйнеке удивленно моргнул – не сразу понял смысл происходящего. Не сразу он узнал и благородных зверей. Светлая шерсть потускнела. Обычно серебристо-белая, теперь она казалась серой, едва ли не бесцветной! Добавила своего и кровь. Впрочем, ее было немного. Из шести убитых на поляне галл лишь одну настигла смерть от клинка, и именно ее шкуру осквернили темные кровавые пятна. Остальные… Они погибли явно не от стали! Пока Раэрин осматривал поляну, изучал следы, метался туда-сюда, ловя запахи, Эйнеке прибег к наиболее привычному для него способу – расширил магический щит, охватил им всю поляну целиком. Прислушался к своим ощущениям. Чужое колдовство теперь не просто покалывало кожу. Оно как кислота въедалось в нее. Мурашки прошлись по спине. Эйнеке пришлось приложить усилие, чтобы не стянуть свой щит обратно. Касаться чужой магии оказалось неожиданно… неприятно! Было в ней что-то неправильное! Неестественное. Она напоминала струящуюся в земле и в воздухе силу, походила и на ту энергию, что бьется в каждом живом создании, и в то же время казалась спутанной, искаженной, извращенной. «Что с тобой не так?» - безмолвный вопрос мелькнул в голове. Голод подал идею. Эйнеке прислушался к ней, засомневался, затем все же попробовал «на вкус» незнакомую магию. Потянул на себя и тут же оттолкнул прочь. Она… Она не бодрила и не насыщала! Уж скорее наоборот, иссушала. Эйнеке поморщился. Голод внутри него негодовал, однако был он столь слаб, что молодому полуэльфу ничего не стоило оставить его – отогнать на второй план. Сосредоточившись как следует, Эйнеке принялся изучать оседающие на траве остатки колдовства. Он снова видел нити – разорванные и изломанные цепочки чужого заклятья. Прислушался к ним, стал перебирать, выискивая хоть одну целую – не оборвавшуюся! - Он стал сильнее!.. - краем уха Эйнеке уловил встревоженный голос Раэрина. Полуэльф отвлекся. Ненадолго оставил нити магии и воззрился на друида. Тот разглядывал землю у себя под ногами, потом резко встал, дошел до растущего у края поляны деревца, когтями повел по коре. Почувствовав на себе взгляд, Раэрин обернулся. - Кто бы это не сотворил… не породил эти чары, - молвил друид, и тихий рык клокотал в его горле, - он стал сильнее. Теперь губит не только зверей, птиц, растения, но и вообще все! Сам лес! Жестом Раэрин показал сначала на дерево подле себя, потом на траву под ногами. Эйнеке пригляделся – заметил то, что прежде ускользнуло от его внимания. Скрюченные, причудливо вывернутые и лишившиеся листвы ветви. Темные отметины на светлой коре элорнов. Легкий гнилостный запах. Черные, будто выжженные проплешины там, где должна была расти свежая молодая трава. И снова Эйнеке поежился: чужая магия несла лишь смерть и увядание! Вдобавок… «Если тот, кто сделал это так быстро наращивает могущество и если ему уже хватило сил наворотить такое, то… разве мы справимся? Есть ли у нас с Раэрином шанс?» - страх закопошился внутри. Холодной склизкой тварью засел у сердца. Эйнеке стало не по себе. - Я нашел свежий след, - тихо сказал Раэрин и снова повел носом. Эйнеке кивнул. Попытался улыбнуться. - Но мне придется превратиться, - продолжил друид. - В обличье зверя мой нюх острее. Эйнеке вновь кивнул, ведь ничего другого ему не оставалось. К одному страху добавился второй. Впрочем, страхом назвать его можно было лишь отчасти, уж скорее… опаской? Юноша прежде не встречал оборотней в их, так сказать, ином обличье. Считай, Раэрин был первым! Кое-что Эйнеке об оборотнях слышал. Зверства, безумие, вызванное лунами… Пожелал задать вопрос, однако Раэрин понял все без лишних слов. Ободряюще улыбнулся. - Не зверь правит мной, а я зверем, - произнес друид уверенно и ровно. - Тебе нечего бояться! Эйнеке кивнул в третий раз, и все же отступил на шаг. Немного подумал. Сказал: - Я пока не нашел след… - замялся, раздумывая как лучше объясниться, затем продолжил: - ну, от заклятья. Но я буду искать дальше. Своими методами… Эйнеке подтянул щит поближе. Велел ему ненадолго проявиться. Озарить сумрак ночного леса скопищем слабых цветных искр. Раэрин нахмурился, затем медленно кивнул в ответ: - Хорошо, - только и сказал он, потом взялся за ворот своих одеяний. Эйнеке отвернулся. Наблюдать за тем, как раздевается друид, он не желал, да и… неприлично? Впрочем, пару мгновений спустя полуэльф все же обернулся. Не смог не обернуться! От жуткого звука ломаемых костей кости самого Эйнеке заныли. Неприятное, навязчивое ощущение сдавило. Полуэльф вжал голову в плечи, мелко задрожал, наблюдая, как меняется и искажается Раэрин. Его руки вытянулись. Когти удлинились и загнулись крюками. Уши тоже стали длиннее. Сквозь кожу пробился густой серо-рыжий мех. Ноги извернулись, стали похожи на сильные кошачьи лапы. Крылья исчезли, зато появился короткий хвост-обрубок. Лицо сменилось хищной зубастой мордой, а тихие болезненные вскрики уступили мяву и ворчанию. Вскоре Раэрин опустился на четвереньки. Ничего эльфийского в нем более не осталось. Разве что… взгляд? Да, взгляд янтарных с прозеленью кошачьих глаз оставался по-прежнему ясным и разумным. Эйнеке, удивленный и ошарашенный метаморфозой, смотрел на оборотня. Оборотень неотрывно смотрел на него. Прежде полуэльф не видел так близко рысей, и все же он был совершенно уверен в том, что эти звери не бывают настолько огромными! В своем зверином обличье Раэрин превосходил обычную рысь раза в два, если не в три! Это был могучий зверь с широкими сильными лапами, мощной грудью и тяжелой лобастой головой. Верхние клыки чуть выпирали из-под губы, темные когти то и дело впивались в рыхлую землю. Мгновение, и Раэрин-рысь встряхнулся, будто сбрасывая с себя остатки эльфийской личины. Отрывисто рыкнул, развернулся и трусцой кинулся в лес. Лишь у самой кромки поляны оборотень остановился. Оглянулся на Эйнеке. Намек был очевиден. - Я иду! - отозвался полуэльф и поспешил следом. Он лишь бросил короткий взгляд на мертвых галл и брошенные вещи Раэрина. Похоже, ко всему этому они вернутся позже… И снова лес. Эйнеке не терял из виду Раэрина – рыжеватый мех мелькал впереди – и прислушивался к магии. Естественная, природная пребывала в беспорядке. То тут, то там среди плетения цветных пульсирующих силой нитей мелькали черные пятна – разрывы. В тех же местах Эйнеке замечал следы гниения и колдовской болезни, поразившей лес. Обрывки чужого заклятья… молодой полуэльф ловил их, нащупывал, перебирал. Он все еще пытался найти одну-единственную не оборвавшуюся цепочку – ниточку, что приведет его к творцу этих чар. У Раэрина, похоже, дела обстояли куда лучше. Он уверенно следовал по лесной тропе, лишь изредка останавливаясь и принюхиваясь. Несколько раз полуэльф и друид меняли направление: не сильно, но вскоре Эйнеке осознал, что совершенно не понимает, куда завел их след. Аланийские рощи остались позади. Элорны сменились железностволами и обыкновенными дубами – зелеными, а не золотыми. Впрочем, юноша не чувствовал, что заблудился. Он был уверен, что найдет путь обратно. Колдовская скверна чернотой выжгла настоящую просеку. Опаленная кора. Сухая трава прямо под ногами рассыпалась прахом. Трупы: Эйнеке то и дело замечал в древесных корнях и в сплетении ломких искореженных кустов бездыханные тушки птичек и мелких грызунов. Тлен, смерть и магия – все это ощущалось так яро! Раэрин замер повел носом, закрутил головой. Раздраженно мявкнул. С минуту Эйнеке наблюдал за тем, как огромная рысь мечется из стороны в сторону, нюхая и оглядываясь. «Сбился со следа?» - подумал юноша. Тогда же ощутил на самом краешке своего магического поля яркую вспышку. Она болезненной жгучей молнией обдала его, заставила сжаться и отпрянуть. -А-ар-гх! – Эйнеке дрогнул, выдохнул, затряс головой. Вспышка магии будто скользнула под кожу. Роем мелких мерзких насекомых закопошилась под ней, причиняя не столько боль, сколько дикий ужас. Первым порывом было упасть, покатиться по земле. Когтями впиться в собственную кожу и… Эйнеке почувствовал на себе взгляд. Раэрин. Он перестал вынюхивать и выслеживать. Уставился на полуэльфа круглыми звериными глазами. Шерсть на крепко сбитой рысьей туше стояла дыбом. - Колдовство!.. – прохрипел Эйнеке, перебарывая страх. Шумно сглотнул, попытался объяснить: - Кто-то колдует… рядом! Совсем! Кошачьи уши с двумя темными кисточками заинтересованно навострились. Раэрин-рысь сощурился, приоткрыл пасть, тихо и низко заворчал, будто спрашивая что-то. Эйнеке смутно догадывался что именно, а потому сказал: - Думаю, это он. Его колдовство… я узнал! - полуэльф наморщил лоб, потом, услышав нетерпеливое порыкивание Раэрина, жестом указал направление: - Кажется… кажется там! Как по команде оборотень сорвался на бег. Ошарашенный Эйнеке лишь проводил его взглядом, после, опомнившись, крикнул: - Раэрин, погоди! Я… Но сильные быстрые лапы все дальше и дальше уносили друида. Эйнеке смолк. «Я не уверен» так и не сорвалось с его языка. Пришлось проглотить эту фразу, а заодно отринуть страх и секундное оцепенение. - Нужно помочь… - пробормотал юноша и с силой стиснул рукоять меча. Пальцы дрожали. Эйнеке все еще потряхивало после соприкосновения с той колдовской вспышкой, и все же он заставил себя снова расширить магический щит. Тлеющий огонек и новые вспышки – Эйнеке чувствовал их: не так остро и ярко, как прежде, ведь более юноша не позволял своему щиту соприкасаться с ними, но достаточно, чтобы пойти по следу. Легкой трусцой Эйнеке ринулся в лес – в самую его глубь. Раэрин вырвался далеко вперед. Его полукровка не слышал. Он вообще ничего не слышал, кроме своего чересчур шумного дыхания. Чащу окутала глухая неестественная тишина, а несколько мучительно-долгих мгновений спустя ее прорезал громкий рокочущий рев. Раэрин. Эйнеке на миг замер, вслушиваясь. К рысьему рыку добавился еще один, затем сменился смехом: азартным и веселым. Рев Раэрина оборвался. Резко сошел на мяв и вой. На Эйнеке снова накатил страх, однако… «Я должен помочь!» - полоснуло изнутри. Эйнеке перешел на бег. Прямо на ходу он вытянул из ножен клинок. Непривычная тяжесть в руке замедлила полукровку, но отпустить оружие – лишиться странной уверенности, которое то дарило – он не сумел. Не рискнул. Сердце в груди било с утроенной силой, хоть кровь в жилах стала холодной, почти ледяной. Эйнеке не чувствовал кончиков пальцев, зато более чем ясно чуял магию. Свою и чужую. Первая пребывала в возбуждении. Вторая разгоралась все ярче и ярче. Наконец впереди замелькали цветные всполохи: зеленые, темно-синие и фиолетовые. Они танцевали между деревьев, порождая гротескно уродливые тени. В последний раз вскрикнул Раэрин. Эйнеке заметил силуэт: рослый, крылатый, явно эльфийский. Магические вспышки притихли, и в наступившей тьме полуэльф отчетливо увидел сияние золотых глаз. Скрываясь от их взора, Эйнеке прильнул к ближайшему дереву. Сжал магическое поле. Попытался успокоить дыхание, толчками рвущееся из груди. Стиснул рукоять меча, заслышав шелест одежды и сухой травы. Некто двигался. Впрочем, не приближался. Он шел, кажется, в сторону. Эйнеке выглянул. Вытянутый силуэт – полуэльф различил его у дальнего железноствола меньше чем в сотне шагов от себя – склонился над чем-то темным и большим. Это темное и большое двигалось, но едва-едва. Ворочало ушастой головой. Скребло лапами… Раэрин! Некто повел рукой над ним, и по глазам Эйнеке резанула новая колдовская вспышка. Щит в ответ на нее всколыхнулся, но полуэльф не дал ему проявиться. Мгновение. Силуэт выпрямился. Вскинул голову. Взгляд его пересекся со взглядом Эйнеке. Тогда же юноша заметил, как токи темной энергии текут и струятся по земле: от каждого древа, от каждой травинки или кустика, от распростертого на земле Раэрина – все они стекались к некому… эльфу. - Выходи! Я вижу тебя! - позвал он, а Эйнеке… Эйнеке вздрогнул: он узнал голос. «Нессир?!» - полуэльф в изумлении вскинул брови. Послушно вышел из-за дерева, прежде чем успел осознать это. Нессир подошел ближе. Шаг за шагом – эльф стремительно сокращал расстояние, разделяющее его и Эйнеке. Темный пульсирующий магией шлейф тянулся за ним. Юный полукровка оставался на месте. Обнаженный клинок он сжимал в руке, однако к бою не готовил. Чувство опасности притупилось. Страха не было, как и враждебности. Их стерло воспоминание о том дне на пастбище, о помощи Нессира, о его доброте и вере… Друид остановился ровно напротив Эйнеке. Повел крыльями, улыбнулся. - Эйнеке, - произнес Нессир. Голос его звучал спокойно и все так же приветливо, что и тогда при их первой встрече. - Нессир? - тихо отозвался Эйнеке, невольно вопрошая, мол, что тут происходит. Уловив этот вопрос, друид нахмурился. Улыбка исчезла с его лица. То стало непривычно суровым и задумчивым. Нессир оглядел Эйнеке, метнул короткий взгляд на Раэрина, потом глянул на клинок в руках юноши. Нахмурился сильнее, потом же, словно решив что-то с самим собой, просиял: - Я кое-чему научился у тебя, друг! - заявил друид. Новая улыбка расцвела на его губах, и было в ней что-то жуткое, что-то неприятное и… едва ли не безумное! Эйнеке отступил на шаг. - Я исправил свой Дар Леса! - в золотистых глазах Нессира мелькнул странный огонек, улыбка стала шире и все больше теперь походила на оскал. - Заставил магию быть не внутри, а снаружи! - добавил друид и удовлетворенно рыкнул, кивком указал на поверженного Раэрина. - Теперь даже оборотни предо мной все равно, что слепые котята! Я… - Ты губил Златолесье, - оборвал его речь Эйнеке, дивясь тому как ровно и холодно звучит собственный голос. - Я учился быть сильнее! - возразил Нессир, снова хмурясь. - Губишь и сейчас, - невозмутимо продолжил Эйнеке, кивком указал на опутывающие ступни и руки Нессира токи силы. - Тянешь жизнь из… Друид коротко рыкнул. Протестующе мотнул головой: - Нет! - выпалил он. От дружелюбия не осталось и следа. На его место пришли раздражение и обида. Впрочем, Нессир не дал им выплеснуться в разговор – не облек в горькие и злые слова. Явно сдерживаясь, друид сказал: - Просто моя новая магия требует пищи! Я должен кормить ее, вот и кормлю! - короткая пауза, кивок в сторону Эйнеке. - Кому как не тебе это знать? Ты ведь тоже жрешь! Сам говорил! - Говорил… - Эйнеке опустил взгляд, вжал голову в плечи. Вроде бы нахлынувшая на него уверенность, отступила. Он ведь и правда говорил, что тоже поглощает магию и жизнь, что убивает ради того, чтобы жить сам! Но… - Умеренность… - пробормотал полуэльф. Вспомнил издыхающего совокота и перебитое стадо галл, ссохшуюся черную траву, целую просеку, изуродовавшую лес. Нервно повел плечами. Метнул короткий взгляд на Раэрина. Магия Нессира медленно опустошала его. Оборотень больше не двигался, не рычал и не выл. Грудь его едва вздымалась. - Это все Круг Жизни! - тем временем продолжал Нессир, расходясь все пуще и пуще. - Я беру, чтобы потом вернуть! Охочусь, поглощаю… - Это не Круг Жизни! - Эйнеке решительно качнул головой. - Умеренность. Ты забыл об умеренности! Ты не берешь взаймы, ты просто… Эйнеке осекся. Смолк. Еще одно воспоминание болезненным кровавым комком запульсировало в уме. Арений. Его тело в древесных корнях, и нож, торчащий между ребер. - Это ты убил Арения? - тихо спросил Эйнеке, заглядывая Нессиру в глаза. В тех мелькнуло легкое недоумение, потом лицо друида стало сосредоточенным, задумчивым, он будто что-то пытался вспомнить. Тогда же неприятная догадка тронула разум Эйнеке. «Он не знал кого убил и не пытался узнать! Ему было все равно и… может, он убил не только Арения? Может, были другие эльфы?!» Стало не по себе, однако Эйнеке все же заставил себя выдавить подсказку: - Послушник из Смотрящих. Молодой, светловолосый… Во взгляде Нессира мелькнуло нечто сродни пониманию. Впрочем, оно довольно скоро угасло. Уступило иным чувствам: пренебрежению и безразличию. - Плевать на него, как и на всех Смотрящих! - презрительно скривил губы Нессир, потом склонил голову к плечу, сощурил золотисто-желтые глаза и сказал: - Плевать на Смотрящих! Плевать на друидов и Круг Жизни! Плевать на все, кроме силы! - он поднял руку, сжал кулак. - Только она имеет вес и значение! Я стал сильным. Могу научить и тебя, Эйнеке! Эйнеке оценивающе глянул на Нессира, потом мельком на поверженного Раэрина. Соблазн? Нет. Никакого соблазна! Полуэльф оценивал возможности, шансы. Он не мог согласиться – он не желал соглашаться! Не мог и отказать, не поплатившись за это. Нессир бы не принял такого исхода! Пойти на хитрость? Обмануть? А, впрочем, какая хитрость, если уже стоишь лицом к лицу с… врагом? Убийцей? Безумной тварью, утратившей все эльфийское, благородное и разумное! Эйнеке шумно выдохнул. Медленно покачал головой. - Нет, - тихо сказал он и поднял клинок. Лицо Нессира исказила ярость. Из глотки вырвался короткий отрывистый рык. Эйнеке тихо пророкотал в ответ, сделал несколько шагов назад и вбок, пытаясь обойти врага. Он ожидал, что Нессир незамедлительно атакует: бросится в попытке схватить когтями или же вытянет из-за пояса нож (Эйнеке видел, как поблескивает его рукоять в неровном магическом сиянии) и попытается вогнать полукровке между ребер, но… Чужая колдовская сила накатила, как шторм на прибрежные скалы! Инстинктивно Эйнеке воззвал к своей магии. Щит проявился. Запел и зазвенел, осыпая округу яркими искрами. Нессир оказался и впрямь силен! Эйнеке едва сдерживал его натиск. Мелкая дрожь побежала по телу. Задрожал и щит. Магия Нессира стремилась пробиться сквозь него, и это вряд ли сулило Эйнеке чем-то хорошим. Полуэльф сопротивлялся. Сопротивлялся отчаянно и зло. Оскал. Сосредоточенно сведенные брови. Эйнеке прилагал все силы, чтобы не пустить Нессира дальше. И с тем же он краем глаза видел, как стремительно вянет растительность вокруг. Слышал, как стихает дыхание Раэрина, и жизнь покидает его. Чувствовал, как новые потоки силы текут к Нессиру и обрушиваются на щит Эйнеке. Натиск не ослабевал ни на мгновение. Напротив, он становился все более настойчивым и ощутимым. У Эйнеке потемнело в глазах. В висках застучало, а пальцы вдруг едва не выпустили рукоять клинка. По губе от носа потекло что-то горячее и липкое… Кровь? Наверняка кровь! В отличие от своего противника Эйнеке не имел источника бесконечной силы. Он слабел. С каждой секундой этого магического поединка слабел! Нужна была контратака: быстрая, решительная, сокрушающая. Ничего иного не оставалось – только смерть. Эйнеке было попытался перейти в наступление – обратить свой щит в сиятельное магическое острие – однако вовремя понял, что сил ему не хватит. Либо придется пожертвовать собой и своей защитой, либо… либо найти откуда взять немного магии! Тогда же юноше вспомнились слова Раэрина и тот «урок» у элорна. И единение, потрясающее единение с самим Златолесьем! «Была не была!» - решился наконец Эйнеке. Он ослабил защиту. Совсем немного, но все же Нессир не преминул этим воспользоваться. Он усилил напор, а посему у Эйнеке оставалось всего ничего времени, чтобы попросить Лес о помощи. Маленькую частичку себя он направил к деревьям и ветру, к земле, к самому Златолесью. Осторожно и бережно коснулся тех потоков, которые Нессир еще не успел осквернить. Взял немного – ровно столько, сколько было нужно, чтобы атаковать мятежного друида. Силу Леса Эйнеке направил на Нессира вместе с остатками своего щита. Хлопок. Яркая вспышка. Воздух задрожал, хоть как такового взрыва и не было. Два сгустка магии столкнулись друг с другом. Сплелись как две одержимые жаждой истребить друг друга змеи. Эйнеке пошатнулся. Резкий порыв воздуха опрокинул его. Клинок-таки выпал из рук. Перед глазами плясали цветные искры, а разум… Сознание померкло на миг, и дичайшая усталость охватила Эйнеке. Откат – плата за колдовство – он оказался неожиданно жесток! Нессиру повезло больше, а может и нет. По крайней мере, он первым пришел в себя. Тихий рокочущий рык. Стремительные шаги и скрежет металла, извлекаемого из ножен. Этот резкий звук отозвался в теле Эйнеке неприятным жгучим чувством. Отрывисто рявкнув, полуэльф попытался подняться. Не вышло. Нессир навалился сверху, яростно рыча. Эйнеке лишь чудом успел перехватить руку с зажатым в ней ножом. Что было силы стиснул, принялся выворачивать запястье. Блеск металла. Глухой стук об землю. Нессир выронил нож. Рык мятежного друида на краткое мгновение сменился воплем боли. Эйнеке разжал пальцы, но лишь для того, чтобы выхватить из-за пояса свой нож. Неуклюже махнул. Нессир снова вскрикнул. Впрочем, лезвие лишь по касательной чиркнуло врага по плечу: вспороло ткань одежд, чуть поцарапало кожу. Совсем скоро Нессир возобновил атаку. На этот раз он сжал запястье Эйнеке, и с такой силой, что пальцы полукровки сами выпустили рукоять ножа. Нессир на этом не остановился. Он продолжил давить и выворачивать руку. Эйнеке кричал: громко и отчаянно, а потом крик его заглушил треск ломаемых костей. Вспышка боли. Она озарила разум. Выпустила в кипящую от ярости кровь поток чего-то льдистого и холодного. Заставила полукровку оцепенеть. Если до сего момента он пытался отбиться второй рукой: ударить Нессира кулаком или вспороть тому лицо когтями, то теперь Эйнеке будто обратился в безвольную куклу. Полуэльф снова обрел возможность двигаться лишь тогда, когда чужая рука сжала его горло. Острые эльфийские когти вошли под кожу, но боли от того Эйнеке не почувствовал – все заглушала боль в сломанном запястье. Она же и придала сил. Юный полукровка здоровой рукой схватился за чужую, попытался отстранить ее. Не смог. Тогда выпрямил. Дотянулся до чужого лица. Упер в подбородок, надавил, но ничего не добился! Воздух заканчивался в легких. В глазах снова помутилось и потемнело. Силуэт Нессира поплыл. Лицо его, искаженное злобным оскалом, превратилось в одно сплошное пятно. Все прочее тоже обретало вид цветных пятен: деревья, ночь, лес… «Лес!» - полыхнуло в угасающем уме. Последняя надежда… Она заставила цепляться за жизнь! Эйнеке приоткрыл рот. Попробовал вдохнуть воздух. Нессир тем временем и не думал ослаблять хватку. Напротив, он все сильней и сильней давил на горло, схватившись за него уже обеими руками. Тонкие потоки крови текли по шее. Раны, оставленные чужими когтями, жгло. «Помоги мне, Златолесье! Помоги, великий Изначальный Лес! - мысленно взмолился Эйнеке, - Забери мою жизнь, но прежде дай сил убить врага! Спасти тебя!» Нечто ослепительно белое мелькнуло над головой Нессира. Переплетение темных рогов… «Тиндар?..» - за миг до конца подумал Эйнеке, а после провалился в густую черноту.