***
Десять, нет, двадцать минут Чонгук не мог найти себе места на роскошной кинг-сайз кровати в своей спальне. Отправив ответное сообщение, даже не задумавшись ни на секунду, он стал перечитывать текст, написанный самим Юнги, прокручивая в голове предложения раз за разом, пытаясь найти какой-то подтекст. Хоть какой-нибудь. MYG: «Наверное, мы, всё-таки, взрослые люди, да? Нельзя бегать вечно. Мы ведь когда-то были друзьями. И всё было хорошо, верно? Давай вернём это время, пожалуйста. Приезжай сегодня вечером в гараж. Будут все наши. И мне будет бесконечно грустно, если тебя не будет на нашей общей фотографии. Приезжай. Хотя бы ради фотографии». Никакого подтекста. Просто здравые рассуждения человека, которому надоела эта медово-дёгтевая драма. Хотел бы Чонгук тоже так резко отрезать все «до». Юнги в этом плане, оказывается, стал гораздо старше его. Перекусив табаком и запив горькое послевкусие домашним лимонадом, альфа взял бутылку любимого коньяка Намджуна из своего бара и поехал обратно к Минам, уже готовясь к эмоционально тяжелейшему вечеру.***
— Ну ты даёшь, Юнги, — прочитав сообщение, которое отправил Чону омега, воскликнул Минсу, — Я бы на месте Чонгука расплакался. Юнги фыркнул и забрал телефон, сразу заблокировав его. Не хотелось смотреть на это «хорошо» ещё раз. До «официального» начала вечеринки оставалось меньше десяти минут. Тэхён с Чимином и малышом Чихо уже подъезжали на такси после шопинга. Намджун заваливал стол вкусной едой, привезённой курьерами. От Чонгука больше никаких сигналов не исходило. — Ты чуть что — сразу плачешь. И я не осуждаю. — усмехнулся Юнги, обняв альфу, что за последние полгода стал невероятно близким другом, — Я бы тоже так хотел. А то вот оно копится внутри, а потом в один день, словно цунами, сносит всё к чертям. — У тебя вся жизнь впереди, Юн-и. Ещё научишься дозированно выводить внутренний пиздец наружу, — прыснул альфа, стараясь переводить все депрессивные замечания омеги в шутку, чтобы настроить его на хороший вечер. И это у него отлично получилось. Долгие объятия с Тэхёном незаметно переросли в болтовню с Чимином и знакомство с Чихо, и этот маленький альфочка становился всё более похожим на своего отца. Невероятно притягательной внешности, скромный и вежливый, кажется, развод и сепарация родителей никак не повлияли на его ласковый характер. — Юнги… Ты очень красивый., — поражённо произнёс ребёнок, когда омега в очередной раз лучезарно улыбнулся ему. — Спасибо, малыш, — умильнулся парень, погладив альфочку по пухлой щёчке, — Ты тоже очень, очень красивый. — Ну вот, — подхватил ребёнка под подмышками Чимин, чуть покрутив в воздухе. Чихо взвизгнул и засмеялся, — А мне такие комплименты не говоришь! — Папочка тоже очень красивый! — быстро исправился ребёнок, хихикнув. — То-то же, — довольно сказал Чимин и передал сына подошедшему Минсу, который продолжил с ним тискаться. Все сели за стол, налетая на горячую пиццу и вспоминая какие-то забавные истории, случившиеся вчера, неделю, может месяц, а может и год назад. Даже не ощущалось как-то между друзьями всего того времени, что прошло после отъезда Юнги. Изменилась только внешность, а, по правде говоря, какую роль играет внешность в большой почти-семье? Чихо весь вечер, стоило ему дать свободу, не отлипал от Юнги. Сидел рядом с ним, обняв за талию, держал его за руку, постоянно спрашивая о чём-то по-детски наивном, просился на коленки. Омега и сам не мог теперь, держа маленькую ладошку в своей руке, представить, что вновь потеряет это всё. Этих людей, этого малыша, эти потрясающие воспоминания. — Извините за опоздание, — послышался голос где-то со стороны машин, и вся компания, затихнув, повернула головы в сторону звука неизвестного происхождения. — Ещё можно присоединиться? Недалеко от стола неловко мялся Чонгук с бутылкой коньяка в руках. Его отросшие волосы, стриженные каскадом, были зачёсаны назад под кепку. Он выглядел шикарно, пусть и был в самом обыкновенном чёрном худи и шортах. Хотя, наверное, именно эта особенность и была фишкой Чонгука — носить совершенно обычные, ничем не примечательные вещи так, чтобы они выглядели элементом трендового аутфита какой-нибудь топовой знаменитости с красной дорожки. Но, на самом деле, Юнги едва ли обратил внимание на то, как альфа выглядел. Точнее, эта мысль сразу улетучилась на задний план, потому что всё, что нужно было сейчас, это Чонгук. Хоть в трусах, хоть в тулупе, хоть в мини-платье. Юнги встал из-за стола, подошёл к Чону и обнял его, повиснув на широких плечах. Тот подхватил омегу под талию, прижимая к себе, и шумно вдохнул его запах, совсем не веря своему счастью. — Спасибо, — прошептал Мин, уткнувшись в плечо альфы. Тот промолчал, но, Юнги готов поклясться, он услышал в своей голове «это тебе спасибо» голосом Чона, и поэтому лишь сильнее прижался к его телу. Намджун ждал, правда упорно ждал, когда же эти двое самых главных в его жизни людей поцелуются. Да, Мину старшему не нравятся гонщики как достойная партия брату-омежке, не нравится, когда разница в возрасте слишком большая, не нравится, если альфа капельку мудак. Но… Намджуну нравится, если есть чувства, если есть любовь. Потому что родители, он хорошо помнит, не раз рассказывали ему историю их знакомства. Так же начиналось: критерии, чёрные списки, рэд-флаги, «ни за что» и «никогда», идеальные типы… А в итоге десять минут провели вместе в застрявшем лифте — и идеальный тип сразу срисовался, словно портрет в ФСБ, с самих молодых парней. Все говорят, что Намджун — сухарь и ничего не смыслит в любви. Может, и так. Ему просто было некогда разбираться в этом деле. До восемнадцати об этом особо не думалось, а потом появилась куча других, более важных проблем, нехарактерных для такого юного возраста. После внезапной смерти родителей судиться с органами опеки и одновременно оканчивать старшую школу, готовясь к выпускным экзаменам, возвращаться домой в два часа ночи в пустые комнаты, ведь брат на момент судебного процесса находился в изоляции, и сознавать, что такая жизнь подобна смерти; и вновь пробираться через дебри изо всех сил, пахать и в суде, и в школе, и на всевозможных подработках... Никто и никогда не видел, как Намджун плачет. Бывало, даже Чонгук, несмотря на всю свою альфачность и мужественность, садился перед парнем за стол, выпивал несколько стопок водки, а потом просто утирал слёзы, беспорядочно капающие вниз. Мин лишь в идеально выгаданное время отставлял стеклянную бутылку подальше да обновлял закуски на большой тарелке. Все всегда плакали Намджуну в плечо; он — никогда больше одной слезы при ком-то не проронил. И поэтому, наверное, у всех сложился этот образ абсолютно сильного и безэмоционального парня. Но сколько же раз его прорывало… Сколько же раз он уносился прочь из дома на первой попавшейся в гараже машине, заезжал на какой-то пустырь и просто кричал. В некоторой степени он завидовал Чонгуку, ведь у того была работа, связанная с перестрелками. Сам Мин никогда никого не убивал, да и не хочет особо, но вот в такие моменты только и думалось о том, чтобы вскинуть автомат на плечо и пыльнуть по всему, что попадается на глаза. Хорошо, что в это время вокруг юноши всегда простирался лишь пустырь. Вместо того, чтобы плакать, альфа, бывало, бил полицейские машины длинной железякой; когда было совсем тяжело — срывался на каждого, кто оказывался рядом, в том числе и на учителей, из-за чего постоянно увеличивал риски проиграть суду. Потом, с началом любительской карьеры в гонках перед Арком, стало проще. Там и злость можно было выплеснуть, и денег подзаработать. Тогда уже и Юнги был дома. Маленький, любимый Юнги, что всегда ждал его, не мог уснуть, если альфы не было в соседней комнате. Маленький, любимый Юнги, ставший смыслом жизни, на которую в какой-то момент сам Намджун уже забил. Младший брат прекрасно знает, что альфа всегда скрывал, скрывает и будет скрывать свою боль. Ну невозможно, просто невозможно пережить столько и остаться абсолютно целым. Но Намджун едва ли открывается омеге, всегда делает вид, что всё хорошо. Может, в этом как раз и проблема? В желании казаться таким сильным перед тем, кого поклялся защищать ценой собственной ненавистной жизни? Сейчас, обнимая Чонгука, Юнги, кажется, не чувствовал никакого осуждения за спиной. Пять пар глаз внимательно смотрели на развернувшуюся неподалёку картину. Минсу лыбился, как дурак, Тэхён утирал слезинки счастья, сжав ладонь своего любимого, Чимин улыбался одним уголком губ и посматривал на сына, который с явно написанным на лице любопытством пялился на обнимающихся взрослых. К сожалению Намджуна, поцелуя не произошло. Но парни сели за стол рядом, усадив между собой Чихо, который мотался туда-сюда между ними. Никто даже не обратил внимания на то, что что-то случилось. Конечно, все были в курсе происходящего. Так или иначе, это была большая семья, где все проблемы старались решать сообща, помогая, чем можно. И сейчас, наверное, главной помощью было парадоксально сделать вид, словно ничего не было. Весь вечер Чонгук не отрывал взгляда от Юнги, абсолютно не стесняясь и не скрывая этого. Когда омега увлечённо рассказывал о жизни в Америке и о своих приключениях там, Чон внимательно смотрел на него, повернувшись всем корпусом, и словно копировал каждую черту его мимики, настолько сильно проникаясь эмоциями на любимом лице. Юнги улыбался — и он улыбался. Юнги хмурился — и он сдвигал брови. И каждый раз, когда кто-то говорил что-то смешное или забавное, заставляющее всех смеяться, Чонгук первым делом поворачивал голову в сторону омеги, чтобы посмотреть на его реакцию, на его улыбку, такую желанную и родную. Сам омега вёл себя очень свободно, словно этих почти двух лет и не было. Тискался с Чихо каждый раз, когда тот оказывался под рукой, что спустя пару часов маленький альфочка уже упирался ладошками, как котёнок, боясь получить новый поцелуй. Юнги был именно тем Юнги, которого все помнили ещё со времён окончания средней школы. Юнги, который своим присутствием грел душу абсолютно всем. Ребёнка уложили спать, как только он первый раз задремал на плече Мина. Чонгук спохватился и, взяв альфочку на руки, пошёл с ним наверх, в комнату Юнги, по его же настоянию. Было очевидным для всех, но сам омега всё же старался выглядеть непринуждённо, когда сказал спустя несколько минут после ухода Чонгука, что ему надо отнести лишнюю грязную посуду на кухню. Он сгрёб маленькую стопочку тарелок, от которой стол, к слову, совсем не ломился, и пошёл наверх. Поставив посуду в раковину, Мин сразу направился в комнату на этом же этаже, дверь в которую была приоткрыта. — А Юнги поспит со мной? — сонно пробормотал Чихо, кутаясь в мягкое одеяло и смотря щенячьими глазками на отца. — Я могу спросить его потом, как вернусь, хорошо? — улыбнулся Чонгук, мягко огладив щёчку ребёнка. — Тебе понравился Юн-и, да? — Очень, — покивал малыш, — Он очень-очень хороший. — Ты прав, — усмехнулся альфа, посмотрев вбок, — Юн-и замечательный. — Пап, а он больше не уедет? — прошептал Чихо, пододвинувшись к Чонгуку ближе. — Не знаю, крох, — вздохнул альфа, — Я бы сам хотел верить в это... Чихо посмотрел стеклянными глазами на отца и сжал свои пухлые губки в тонкую полоску, стремясь не заплакать. Чонгук приподнялся и поцеловал малыша в макушку, поправил его одеяло и вышел из комнаты, не забыв выключить свет и прикрыть за собой дверь. В коридоре он неожиданно встретился с Юнги. — Никогда бы не подумал, что скажу это, — начал омега, посмотрев на старшего улыбающимися глазами, — Но тебе очень идут дети. — Спасибо, — усмехнулся Чонгук, почесав затылок. — Я тоже об этом не думал. Но Чихо солнышко. — Это точно. Юнги внезапно смутился и отвёл взгляд, посмотрев куда-то в сторону. Чонгук наклонился к нему и мягко поцеловал его в лоб, обхватив худые щёки ладонями. — Спасибо, что вернулся. — прошептал альфа в макушку парня. Юнги на это ничего не ответил, лишь улыбнулся уголком губ и спрятал руки за спиной. — Пойдём к столу, а то нас потеряют, — предложил омега, и Чон, секунду подумав, кивнул и направился к лестнице. Парни отсутствовали не так долго, но стол на первом этаже был уже прибран. В другой ситуации, находясь, может быть, в чуть менее стабильном состоянии, Юнги подумал бы, что всё это ему приснилось, и спешно обернулся бы, испугавшись, что Чонгука рядом с ним нет. Но курящий на диване Намджун с открытой новостной лентой на телефоне был свидетельством того, что всё произошедшее было наяву. — А мы думали, что вы уже не вернётесь, — удивлённо сказал старший Мин. — Да я просто тарелки относил, что ты сразу, — смутился Юнги, почесав затылок, а Чонгук за его спиной яростно замотал головой, смотря на друга, чтоб тот не подумал чего лишнего. — Ну ладно, — легко пожал плечами Намджун. — Минсу с Тэхёном легли у меня, Чимин — на софе на кухне. Вам мы оставили диван в зале. Парни никак не отреагировали, просто смущённо посмотрели по сторонам, словно старший альфа их отчитывал за что-то. — Спокойной ночи, оппа, — быстро бросил Юнги и, развернувшись почти на пятках, побежал по лестнице наверх. Чонгук дождался, пока омега скроется на втором этаже, и подошёл к другу. — Хён, что вообще за дела, — немного нахмурившись, спросил парень. — Клянусь, я правда думал, что вы теперь вместе, — немного растерянно ответил Мин, ведь он на самом деле был уверен, что теперь всё будет хорошо. — Да в смысле. — цокнул Чонгук, раздражаясь, наверное, только потому, что, к его сожалению, это было неправдой, — Мы просто вернулись к статусу друзей. Ничего такого. Просто как в те времена. — Ну, в любом случае, вы и тогда дрыхли вместе после того, как Юн-и возвращался домой, — легко повёл плечом Мин, — Раз ничего не изменилось, то уютной вам ночки. Намджун потушил сигарету в пепельнице, отложил телефон на стол и устроился под пледом. Он хлопнул в ладоши, и свет в гараже погас. Чонгук, закрыв лицо руками, быстро потёр его и обречённо простонал. Он направился к лестнице, нервно пнул неубранную бутылку в сторону мусорного бака и вскоре исчез из виду. Намджун вздохнул и затем прошептал себе под нос: — И кого же вы, дураки, обманываете...