Сияние

Одна в большом городе. Что она забыла здесь? Бродя по знакомым улицам, но ощущая в воздухе невесомое напряжение под ночной тьмой, Стефания тянула время побега. Вот это бунт, вот это шантаж. Блондинка тряхнула головой на собственные саркастичные ремарки. Ноги ступали намеренно тихо. Проходимцы – она встретила лишь двоих – одеты были в мастерки и штаны. Обыкновенно. Концентрация карнавальности приходилась на центр города, думалось девушке. Из новостей она была прекрасно осведомлена о происходящих на улице ужасах, выборочных казнях и преследованиях. Они были щедро приправлены мультяшными масками, или наоборот, страшными, словно на Хеллоуин. Обычно убийцы истошно орали, неуравновешенно смеялись и непременно уничтожали все вокруг себя. Таких «персонажей» было видно издалека, и стоит поверить, что лучше с такой позиции на них и смотреть. Не везло тем, кто попадался в их лапы. Стефания шла в спокойствии и тишине, и все же с опаской взирала на встречающихся людей. Ну словно на прогулку вышли! Хорошо, что она их мало волновала, видимо, преследовали свои цели. Всюду запертые окна, одноэтажные домики в несколько рядов одиноко укрывались полотнами безопасности. Отец рассказывал, что в городе не существовало такой бы системы, которую нельзя сломать. То есть, абсолютно все люди находились под колпаком опасности. Стефания – не исключение. Поэтому она поменяла ровную асфальтовую дорожку на травянистый газон, укрытый от той деревьями. Сине-зеленые тени плясали вокруг, изредка освещаясь холодным светом фонарей. По плечам прошла дрожь. Осень как никак. Надо было взять куртку. Стефания чутко ловила уличные звуки, но кроме шелеста листьев и давящих на траву кроссовок ничего не слышала. Убивать людей… вот еще. Даже странно подумать, восприняла бы она это указание с прежним шоком через пару лет? Что бы изменилось? Да ничего. Созреть для убийства нельзя. Это надо быть жестким садистом и психопатом. Ладонь с силой надавила на ветку, но та пружинисто вырвалась и кнутом шлепнула по плечу. Стефания шикнула, потирая горящее от удара место и отошла от деревцев, ближе к домам. Да, в округе редко вспыхивали вооруженные конфликты, просто на новостную ленту приходились самые яркие и омерзительные случаи. Складывалось впечатление, что судили на каждом шагу. Но нет. Суд происходил выборочно, запланировано, в каком-либо помещении. Обычно тихо в домах. И долго, длиною в ночь, в особо печальных случаях. Поэтому улицы пустовали, позволяя Стефании беспрепятственно осуществлять побег. Поход, скорее. Внезапно раздалась мелодия. Так внезапно, что девушка дернулась как в приступе эпилепсии. Сердце сжалось, явно норовя схлопнуться. Нота за нотой успокаивающе подсказали: это лишь вызов телефона. Переведя дух, Стефания замедлила шаг и достала смартфон из джинсов. На дисплее высвечивалось фото улыбающегося папы. Какого было ее удовлетворение, когда, приняв вызов, в голосе отца не сквозило привычной улыбки. - Привет, папоч… - Стефания, где ты? – динамик едва выдержал стальные нотки в напирающем вопросе. - Где я? – Стефания окинула взглядом двухэтажный дом впереди, безлюдную улочку и чернеющую траву на газоне, которую предстояло примять, - Не знаю. Но явно не дома, да? – негодуя, не боялась дерзить. - Мне позвонил Том и сообщил, что тебя нет в твоей комнате. Что на тебя нашло? Возвращайся, - голос Карлхайнца был сосредоточен – значит он вел машину. Видимо, не мог предположить, что его дочь способна на побег. - Я сбежала и не хочу возвращаться туда, где меня заставят убивать живых людей. Повисло гробовое молчание. Как ни странно, девушка ощущала на себе моральное давление. Становилось не по себе, когда отец не выказывал эмоций или гневных слов. - Если ты не вернешься, то убить могут тебя, ты понимаешь это? – неподдельные вибрации волнения передались и Стефании. Понимала. Отец переживал. Что ж, это первый этап шантажа, главное, не поддасться на уговоры. - Стефания, сообщи мне, на какой улице ты ходишь, чтобы я успел тебя забрать до неприятностей, которых ты точно оберешься. В Судную ночь, Стефания! – громко и твердо негодовал Карлхайнц, оставляя ленивую безмятежность позади. - Я вернусь самостоятельно и только тогда, когда ты поймешь, что я не собираюсь идти на убийство, - диктуя условия, Стефания мельком продумывала, где бы спрятаться, - Ты не считался с моим мнением, папа, ты поддерживаешь Судную ночь, судишь сам – это ужасно! Так еще и меня хочешь в это приплести, зная, что мне это чуждо. Говорил, что заставишь… Я не хочу этого. - Милая, - вздохнул отец. Натянуто, словно вполуха слушал ее излияния, - Исключено. Ты обязана показать моим коллегам, что достойна высшего общества. Все проходят Инициацию. - Какую? Что? – поморщилась девушка, не веря его словам. То есть, убийство – это посвящение? А ничего, что она уже родилась в богатой семье – это изначально указывало на ее принадлежность к элитарному слою общества. - Чтобы тебя приняли, и чтобы ты не опозорила меня, а я, на минуточку, сенатор штата, необходимо совершить суд. Если тебя останавливают границы морали юного разума, то я позабочусь о том, чтобы жертвой был какой-нибудь маньяк. Маньяк? Это он так шутит? Стефания прекрасно сознавала, что маньяков за двадцать лет искоренила система Судной ночи. И маньяк в это время становился законопослушным гражданином, потому что закон позволял убивать. «Границы морали юного разума». Прикусив кончик языка, Стефания обдумывала ответ и дивилась, насколько тонкие слова подбирал папа, чтобы обесценить ее мнение. - Знаешь, я сдержусь. - Стефания! - Нет, папа, - теперь настал ее черед, - Я тебя люблю, но все что происходит меня пугает. Ты насильно хочешь принудить меня подстроиться под рамки, которые придумали вы сами. Убить, папа! Живого человека, - возмущение выжимало слезы, но Стефания выговаривалась, сдерживая их, - Все же было хорошо! Но теперь я понимаю, что, на деле, это не так. Вернусь домой к утру, и если ты пообещаешь, что не станешь заставлять проходить Инициацию, останусь. Но в случае отказа, папа, я уйду из дома навсегда. Стефания сбросила трубку и ощущая себя героиней мелодрамы, прошла к панельному домику на краю улицы. Вот про утро как-то она загнула… Стефании определенно нужно найти тайное укрытие. Папа поволнуется, поездит по городу, поднимет всех знакомых на уши. Эта встряска позволит ему осознать ценность дочери и ее мнения. Главное дожить до утра в такой же безопасности, как до телефонного разговора. И уже можно будет «качать права». Карлхайнц снизойдет и сделает все, чтобы побега не повторилось. А именно: выполнит условия дочери. Внезапно рядом с пяткой взорвалась петарда. Стефания испугано отскочила словно на трамплине и заозиралась по сторонам. Откуда она прилетела? Сверху донесся озорной детский хохот. Девушка поглядела наверх. Из незашторенного окна два мальчика бросали снаряды в случайных прохожих. Ей посчастливилось попасть прямо в эпицентр обстрела. И вот русый мальчик метнул еще одну петарду: если бы Стефания не уклонилась, попал бы точно в голову. - Эй, хватит уже! - Эй, хватит уже! – пискляво передразнил ее этот же хулиган. - А то что? – надменно взглянул второй. Что-то подсказывало, что если бы он стоял с ней на земле, то спеси значимо поубавилось, - Имеем право сегодня! - Прыгай, прыгай, кузнечик! – подхватил русый, поджигая красную петарду зажигалкой. Странно, но Стефания в этот момент подумала о совершенно другом: мальчики ощущали безнаказанность и нарывались на неприятности. Она им ничего не могла сделать – была безобидной. Хотя, один-другой камешек с дороги подмывало взять и запустить в нахальные рожи. А что, если они бросят петарду в здешних убийц? Вряд ли в столь юном возрасте различали настоящую угрозу от невинного недовольства. - Закройте окно и спрячьтесь! – требовательно заявила Стефания, ощущая и раздражение, и искреннее беспокойство за них. - Закрой рот и прячься сама, ха! Как бы им не аукнулась «детская шалость». Стефания пригнулась, отскочила от взорвавшейся петарды и побежала без оглядки вперед, за угол дома. Послышались разочарованные мальчишеские возгласы. А все равно. Она сделала, что смогла. Спрятаться можно было даже в кусты, но в них скопилась сырость, да и колючие они. В обычный день, когда Кристофер вез ее на занятия, Стефания сплошь и рядом замечала приподнятые подвальные форточки. Такой роскоши в Судную ночь можно не ждать, все запирается на замок. Проходы между домами были не настолько черными, чтобы скрыть любителей темноты или убегающих страдальцев. К тому же, Стефания наблюдала камеры наружного видения под крышами домов. Мало ли хозяевам не понравится, что кто-то ошивается рядом с ними. Вполне оправданно начнут защищаться, нападая. Вполне оправданно. Варианты вычеркивались. Ну что за чертовщина? Перейдя на шаг, осматривала темно-серую развилку дороги, аккуратно подстриженные деревца и все одинаковые дома. Как под копирку. Да, это не то, что ее двухэтажный особняк с архитектурой барокко. Также девушка волновалась – как бы случайно не пересечься с отцом. Он явно проезжал по городским дорогам, как и охрана, и прочие… Ох, лишь бы вовремя укрыться. Поэтому она напряженно вслушивалась: едет ли вдалеке машина. К счастью, стояла тишина, удивительная для Судной ночи. Стефания повернула в сторону авеню с редкими пальмами. Недалеко было побережье, где частенько брезговала отдыхать из-за столпотворения людей. Сейчас над песком гулял лишь ветер. Хоть в песок как страус зарывайся. Хоть в океан иди, ныряй и задерживай дыхание при каждом проходящем человеке. Куда прятаться? Некуда. Даже как в мультфильмах встать за пальму глупо – не укроет. А задние дворы кафешек заперты на металлическую сетку. Стефания внимательно искала взглядом лазейки, не замечая, как замедляет шаг. Проходила пролеты между домами с мусорными баками, двери с железными настилами, маленькие расклеенные желтые бумажки на стенах. Потом, понимая, что прогуливается, нежели с успехом ищет укрытие, втянула ноздрями солоноватый воздух и прислушалась к редкому всплеску волн. Далекому и манящему. Невольно ноги понесли ее в другую сторону – к побережью. Не доходя до песка, Стефания шла по асфальту и любовалась лунными бликами на темном шелке водной поверхности. Они искрились и играли, словно рассыпанные блески в темноте. Вдруг сзади послышался шорох. И лязг захлопнувшейся металлической сетки. По звуку поняв, что она не одна, девушка тотчас повернулась к источнику. Запнулась и остановилась, медленно подняв руки в успокаивающем жесте. Удерживая в руке огромную бензопилу, к ней приближался мужчина. Издевательски неспешно. Его лица нельзя было разглядеть за толстым слоем белого и красного грима: в глаза бросался вызывающий нос, как круглый значок, индикатор режима «Беги прочь». Нелепые кудри на голове, мешковатый красный комбинезон и белая рубаха не по размеру, и пуговицы, пришитые наспех. Зеленые, синие, розовые точки рябили в глазах. Глядя на клоуна, Стефания осторожно, не провоцируя его агрессию, произнесла: - Давайте разойдемся мирно, прошу вас. Я не хочу проблем. Диковатые голубые глаза неприятно свернули, а кривые зубы блеснули в разрезе красной улыбки – от уха до уха. Он явно постарался изобразить клоуна из самых ужасных детских кошмаров. - А может быть, разбежимся? – жутко захихикал мужчина и растерянно посмотрел вниз. Его рука начала торопливо дергать за стартер, все сильнее и быстрее тянуть веревку. Стефания не стала дожидаться, когда он запустит бензопилу и со всех ног побежала вперед, по асфальтовой дороге. Сзади раздалось рычание мотора заведенного инструмента, которое, черт возьми, предназначено для строительных работ! И раскатистый фальцетный смех. Девушка забыла уже о своем побеге, о проблеме с отцом, о своих принципах, которые надо отстоять. В ушах стучала кровь: от бешеного бега с непривычки покалывало в боку. Обернувшись на секунду через плечо, с ужасом заметила в четырех метрах от себя клоуна. Как он так быстро нагнал ее? А ведь выглядел весьма увесисто и крупно. Так, надо поднажать. Что он к ней пристал? И почему к ней, а не к кому-нибудь другому? Стефания сжала зубы, услышав, что перебег неуклюжих и топающих ног становится ближе, а рев бензопилы заполняет весь слуховой диапазон. Неумолимой волной ловит в свою ловушку. - Аха! От меня не убежишь!!! – верещал клоун, - Почему ты вообще убегаешь?! Я тебе конфетку дам, постой! Да почему он так быстро ее нагоняет? Стефания сбивалась с дыхания, но упрямо бежала вперед. На кону стоит ее собственная жизнь. Вот бы Крис и Эрни были неподалеку… С конца побережья вел поворот, ведущий в междомовую расщелину, не освещенную фонарным светом. Жуть. Считая, что бежать по чистой дороге, не пытаясь сбросить с хвоста безумца – верх опрометчивости, Стефания метнулась вперед – по траве, между высокими зданиями. Клоун недовольно взвизгнул. За спиной уже раздался мерзкий лязг – он со зла ударил зубцами по бетонной стене. И вот – просторная дорога. Спокойный парк. И ноль людей: никого, кто смог бы прийти на выручку. Стефания устала и туго соображала из-за панического состояния. В такой опасной ситуации бывала впервые: киношная погоня никак не впечатляла девушку, рисковавшую пострадать под разрезающими зубьями бензопилы. Это было не смешно. Орущий несвязные высказывания клоун по пятам бежал за ней, оторвавшись на еще один метр. Скамейки, облагороженный круглый парк, снова дорога и знакомые дома. Стефания, видя перед собой только лишь это, стремилась во что бы то ни стало добежать до домов. Ей же помогут? Ей же помогут?! Скулы свело, глаза защипало. Зрение стало размываться, и в застилающей влаге заискрились редкие желтые блики. Откуда-то слева. Мелкий прыжок – но слишком запоздалый, и носок стукнулся об бордюр. Из-под ног ушла земля, как и из легких – последний воздух, и девушка свалилась на траву. Пальцы вцепились в землю и надавили. Надо встать. Нет-нет, не так все должно быть! Ощущая все больше свою неуклюжесть, девушка медлила больше из-за мысли о том, что она обречена. Клоун и так близко, что стараться? Бензопила и топот приближались сзади. В сумасшедшем хохоте проскальзывали торжественные вопли. Не желая встречать свою смерть спиной, или, скорее всего, чтобы убедиться в том, что клоун уже ступил на дорогу, девушка перевернулась на другой локоть. Тяжелый вздох и… затапливающий золотом свет. Бах! Клоун взлетел на воздух, уронив бензопилу, и глухо ударившись о капот машины, оказался на газоне. Стефания, широко раскрыв глаза, глядела, как серая «Ферарри» дает задний ход и ускорившись, проехала вперед, чтобы задавить орущего уже от страха клоуна. Девушка спешно оттолкнулась от земли, не желая узнавать, кто ее спаситель. Если он так жестоко поступил с преследователем, где гарантия, что не собьет и ее для развлечения? Стефания поморщилась на ушиб – коленные чашки нестерпимо жгло. Но мысленно отмахнувшись от боли и ощущая крупную опасность за спиной, помчалась к ранее намеченной цели. Внезапно до слуха донеслось встревоженное: - Стефания! Это мы, вернитесь! Голос… сегодня она уже слышала его… - Том? – развернувшись так, что волосы захлестнули лицо, Стефания вопросительно воззрилась на юношу. Он покинул машину, не закрыв дверцу. Девушка недалеко убежала. - Да, Стефания! Ну и напугали же Вы нас! – руки театрально взмыли вверх и в облегчении хлопнули по карманам брюк. - Том, - счастье. Легкость. Знакомое лицо. Стефания искренне улыбнулась во все тридцать три и бросилась на ватных ногах к юноше. Как же удачно и здорово все сложилось. Девушка прыгнула – на этот раз удачно – и повисла на шее Тома, прислоняя его к себе как можно ближе. Юноша чуть слышно ахнул от неожиданности и склонился, чтобы стало удобнее обнимать, без риска шейного перелома. Плевать на приличия – он спас ее жизнь. И знакомые нотки древесного парфюма на миг вернули к домашней роскоши. Когда Стефания отстранилась и поблагодарила его за спасение, Том помог отряхнуться. Все-таки падение оказалось грязным – серый свитер окрасился в редкие темные пятна, а джинсы покрылись дорожной пылью. - Спасибо. - Стефания, Вас ищут, - чуть взволнованно предупредил Том. Его глаза так пристально и заботливо взглядывали, что девушка ощутила укол совести: заставила всех за себя переживать, хотя волноваться должен лишь папа, - Почему Вы убежали? Перед Томом кривить душой было бесполезно. Тем более, он явно с пониманием отнесется к правде, раз до сих пор не затащил ее в машину и не повез к отцу. Он друг. Стефания тяжело выдохнула, мазнула взглядом по мертвому клоуну с заглохшей бензопилой у колес машины и приступила к рассказу. Все как есть: Инициация, к которой она не готова и папа, который вознамерился ее заставить убить человека. Том не перебивал. Внимательно слушал девушку, с пониманием кивал и сосредоточенно следил за обстановкой вокруг. Клоун – лишь песчинка в буре мракобесия, оживающей на улицах города. - Том, пожалуйста, не сообщайте отцу, где я нахожусь, - пальцы сцепились на уровне груди, подрагивая в неловком волнении. - Вас чуть не убили, Стефания. Вам необходимо вернуться домой, где ничего не угрожает, - упрек оправдан, но девушка, не теряя надежды на благоразумие друга – он ведь друг? – уверила его: - Это принципиально важно для меня. Я… - глаза забегали по глухим и мрачным домам, - я спрячусь. Неважно куда, но больше я так не попадусь, как к нему, - рука махнула на труп клоуна, - Все будет в порядке. - Нельзя предсказывать свою судьбу опираясь на упрямство и нездоровый оптимизм, Стефания, - шатен внушительно качнул головой, - особенно в Судную ночь, одумайтесь. Остро почувствовав нужду в отстаивании своего мнения, девушка упрямо мотнула головой. Отец сочтет ее побег шалостью, мини-протестом капризной девицы, если вернется спустя полтора часа домой. Смешно. - Я уверена в себе, Том, не беспокойтесь обо мне. И это не оптимизм. Просто… - а что это? «Со мной все будет хорошо» - банальной фразы лучше не придумать. И Стефания находилась в неведении, где же ей найти надежное укрытие, поэтому замешкалась и твердо добавила, - В общем, скажите папе, что я приду к утру. Стрельнув взглядом по стеклу машины, Стефания обнаружила в салоне другого человека. С центрального зеркальца свисали две игровые фишки, мирно покачиваясь и сменяя друг друга, а за ними, на водительском месте сидел юноша. Уложенная на бок челка, безмятежный и вдумчивый взгляд – Джош. Это он был за рулем. Не сказать, что он ходил в любимцах Стефании в джентельменском круге. Он всегда на нее посматривал нетребовательно и слегка высокомерно. Флегматичный, молчаливый и подкованный в вопросах экономики вежливо ограничивался фразами в духе «Здравствуйте» и «До свидания». Им не о чем было говорить, да и немое, заметное лишь ей, отношение как к ребенку отвергало от общения. То ли дело Киллиан, с упоением хватающийся за любую возможность с ней поболтать. Порою, Стефания специально уходила от разговора, чтобы посмотреть его реакцию. И к ее удовлетворению, он расстраивался и строил такие щенячьи глазки, что она уступала обаянию и садилась обратно, слушая очередные байки о морских приключениях. Стефания уже открыто посмотрела на Джоша и коротко ему кивнула. За рулем. Стало быть, обнимать стоило его, но… обойдется. - Мне совестно и больно оставлять Вас одну, но раз это важно для Вас… И что же мне передать Вашему отцу? – с уступчивой улыбкой спросил Том. - Том, а Вы вообще не говорите, что меня видели, - идеально. Хотя… интересна реакция папы, если бы он узнал, что дочь находилась на волоске от смерти? Аккуратные ровные брови взметнулись вверх. Впрочем, удивление сошло с лица Тома, как только девушка отступила на шаг, чтобы продолжить свой путь. - Спасибо еще раз, - искренне поблагодарила Стефания, - если бы не Вы, меня уже не было. Полупечальная улыбка озарила ее лицо. Увидев вежливый кивок Тома, взмахнула рукой, коротко попрощалась и отвернулась от машины. Что ж… Сзади - единственная связь с привычным, дорогим сердцу и по стоимости миром, с безопасностью. И связь эта рвалась. Перед глазами – ночной парк, голая дорога и одинокие дома. Девушка надеялась избавиться от приключений. Уже можно пожертвовать комфортом – спрятаться в дальних пышных кустах. Всякие жучки и паучки уже не казались страшными. Потому что по-настоящему страшными были не они. Пожалуй, так она и сделает. Как только Стефания сделала первый шаг, в шею что-то больно и чувствительно ударило. В голове словно отключили тумблер. Все резко потемнело – в тьму канули и мысли. Последнее, что она чувствовала перед падением в бездну бессознания – как ее перехватили крепкие руки, не дав упасть на асфальт.