Держи меня за руку

Коттедж «Ракушка», дом Уильяма Уизли В коттедже «Ракушка» в этот вечер было тревожно. Билл Уизли, наконец установив всевозможные защитные заклинания вокруг дома, остановился у двери маленькой гостиной, где на диване жались друг к другу Рон и Гермиона. Флёр, выйдя из комнаты, покачала головой и сунула в карман цветастого фартука несколько склянок из-под зелий. Пристально посмотрела в глаза Биллу: — Я сделала всё, что могла, дог’огой. — прошептала она. — Но я не колдомедик. Лучше бы конечно ей в Святого Мунго обг’атиться, но… Билл не дал ей договорить, положив руку на плечо: — Не сейчас, Флёр. Может быть завтра, и то вряд ли. Она магглорожденная… и к тому же в розыске. Там будут вынуждены обратиться к властям. Но я над этим подумаю.— почти прошептал он. Да, сейчас в волшебном мире было достаточно спокойно. Обучение в школе Хогвартс стало обязательным для всех, хотя классы были разделены не по факультетам, а по статусу крови. Магглорожденных ставили на учет. Но жестоко не притесняли. Все могли найти работу по способностям и в зависимости от происхождения. За последние пару месяцев было открыто несколько ферм по выращиванию овощей, разведению домашних и волшебных животных. Так что найти работу при желании мог каждый. Лишь те, кто не зарегистрировался и скрывался от властей, всё ещё находились в розыске. Посмотрев на запертую дверь перед ним, поморщился. Ради этой магглорожденной девчонки, что трахается с его братцем, он не собирался ставить под удар собственную семью. Она совершеннолетняя и может сама позаботиться о себе. А у них с Флёр тоже скоро будет ребенок и портить репутацию еще больше… Об их семье и так ходит слава магглолюбцев, предателей крови. Флер молча пожала плечами, словно пытаясь сказать: «Мне по большому счету все равно, я лишь предложила», и погладила чуть выпирающий живот. — Тогда займусь ужином, — вздохнула она, держась за живот — малыш сегодня вел себя беспокойно, ворочался и часто пинал её, причиняя боль. Но эта боль была приятной. По крайней мере женщина знала, что её малыш жив и беременность не замерла. Билл так же молча кивнул и толкнул дверь в гостиную. Гермиона сидела на диванчике, неловко привалившись к округлому подлокотнику, видимо, с трудом удерживая собственное тело. Её по-прежнему колотило после пыточного заклятия: мышцы мелко дрожали, горели, словно пораженные «Инсендио», а порезанная Беллатрисой рука ныла. Девушка неловко развернулась к парню, сидевшему рядом. Её осуждающий взгляд можно было ощущать физически. Рон поджал губы и скрестил на груди руки. Весь его вид выражал упертость и нежелание слушать ничьих доводов. Его импульсивный взрывной характер вкупе с ограниченностью и раньше были причиной ссор между ним и Поттером, но сейчас казалось все вышло из-под контроля и Гермионе не удавалось никак убедить своего парня, что ссора не приведет ни к чему хорошему, а Гарри уже не простит. — Я всё сказал, Гермиона. Не вижу смысла повторяться. — Рон набычился, злобно уставившись на неё. В последнее время ему все сложнее было держать себя в руках. Нервировало все: отсутствие нормальной еды, жесткие комковатые лежаки, заменяющие матрасы в палатке. Ему порой казалось, что он спит на камнях. Не приносила удовольствие и скрытность Поттера. Он все ждал, когда тот наконец скажет об артефакте, что дал ему Сириус, но тот молчал. Да и отсутствие результатов поиска нервировало не меньше. Присоединившись к нему в этом поиске, Рон надеялся, что Дамблдор по крайней мере поделился тем, где искать, ну хотя бы приблизительно. Однако оказалось, что придется действовать совершенно вслепую. Это Рону не нравилось. А уж болтливый поттеровский рот, приводивший к ним раз за разом Пожирателей Смерти, вообще стал последней каплей. Грейнджер резко выдохнула и подалась вперед, чтобы ухватить парня за руку. — Но Рональд, мы же обещали Гарри помочь. — при этом больная рука неловко дернулась. Девушка закусила губу, тихо застонав. — Подожди, Гермиона. — Билл занял кресло напротив, по другую сторону неказистого столика, приткнувшегося у ног. На нем стояла небольшая глиняная плошка со слабым раствором настойки растопырника, рядом — стопка хлопковых салфеток, в одну из которых сейчас была замотана рука девушки. — А ты, Рональд, рассказывай, что произошло, — он выжидающе посмотрел на сморщившегося, будто доксицида глотнул, младшего брата и добавил: — Ну?! — Ну, после того как я вернулся, эти двое, — он бросил взгляд на хмурую Гермиону, — начитавшись детских сказок, решили идти к этому, редактору журнала «Придира», Ксено. — К Ксенофилиусу Лавгуду? — К нему, — подтвердил Рон. Билл приподнял удивленно бровь: — Зачем? Грейнджер вдохнула, открыла было рот, чтобы объяснить, но старший Уизли не позволил: — Гермиона, помолчи. А ты продолжай, Рон, — он выжидательно наклонился вперед и уперся локтями в колени. — Ну, из-за того знака у него на шее. Помнишь, еще Виктор Крам на вашей с Флёр свадьбе подрался с Лавгудом из-за него? Все кричал, что это знак Гриндевальда. Билл кивнул, он хорошо помнил тот день. Едва они тогда разняли драчунов, как появились Пожиратели Смерти. — Но Лавгуд тогда твердил, что это знак Даров Смерти. — Именно, и вот из-за них то мы поперлись к Лавгуду. Я говорил, что это плохо кончится, но кто меня слушал. — почти вскрикнул он, бросив злой взгляд на Гермиону. — И какое отношение имеет знак Даров к вам, к тому, чем вы заняты? — Билл никак не мог сопоставить рассказ Рона и сказку. Молчавшая до этой минуты Грейнджер не выдержала: — Все сходится, Рон. Сказка — вовсе не сказка, а скорее легенда. И знак в моей книжке, он еще был на кладбище в Годриковой Лощине, на могиле Игнотуса Певерелла. Игнотус — младший из братьев, ему от Смерти досталась мантия-невидимка. По легенде эта мантия очень древняя, не подвержена старению, не принимает грязь, не рвется. Подумай, Рон, ведь именно такая мантия у Гарри. — Ерунда, — воскликнул Уизли. Ему не хотелось верить, что опять самое лучшее получил Поттер. Хотя крупица зависти уже разъедала его изнутри. — У Гарри есть мантия-невидимка? — на мгновение глаза Билла блеснули, казалось не просто интересом, а алчностью, от чего Гермиона передернула плечами — показалось? Она моргнула — нет, кроме заинтересованности во взгляде голубых глаз Билла ничего не было. Но ей все равно было как-то не по себе, и она продолжала время от времени следить за старшим Уизли. — Да, — снова встрял Рон. — Именно так мы все эти годы нарушали правила. Это мантия его отца, а ему досталась от деда. Билл поднялся, подошел к окну, выходящему в небольшой яблоневый сад, окруженный белым штакетником. Слева в тени стояла скамейка, а на толстой ветви покачивались на ветру простенькие качели. — То есть вы считаете, что Гарри Поттер наследник Игнотуса Певерелла? — спросил он, чуть обернувшись к сидевшим на диване Рону и Гермионе. — Это они так считают, — буркнул Рон и привалился к спинке диванчика, широко расставив ноги. Билл снова отвернулся к окну. Он считал, что ссора и разрыв отношений Рона с Поттером несвоевременны. На их дружбу и предполагаемую миссию избранного семья Уизли имела большие надежды. Мать говорила, размышлял он, что Дамблдор пообещал помочь организовать брак Джинни с Поттером, а в разговоре с ним как-то прозрачно намекнул, что мальчишка не проживет долго. Видимо, предполагалось, что Поттер в этом конфликте не выживет. Может именно поэтому он тогда сказал по секрету матери, что Волдеморт сам сделает все, что нужно? А Гарри с его самопожертвованием и чувством справедливости не будет стоять в стороне конфликта. И скорее всего так и есть, раз он уже сейчас роет землю по поручению покойного директора… Неплохо бы, чтобы такой легендарный артефакт не пропал втуне*, а остался в семье Уизли. Но будет ли она служить им так, как служила наследникам Певереллов? А он, Билл, только начал восстанавливать родовой камень, чтобы очистить имя Уизли от сомнительной славы «Предателей Крови». И даже хотел втайне вместе с Флёр провести несколько ритуалов на алтаре рода, в том числе и консумацию брака. Но та почему-то воспротивелась. Ох как все не вовремя!.. — Отдыхайте, — бросил он, направляясь вон из гостиной. Хоть Билл фактически принял на себя обязанности главы рода, нужно было посоветоваться с родителями. Выйдя из дома и пройдя несколько ярдов до аппарационной зоны, он крутанулся на месте и с хлопком отправился в Нору. Едва дверь за Биллом захлопнулась, Гермиона взмахнула рукой, болезненно поморщившись от неловкого движения. Наложила невербальные беспалочковые заглушающие чары. Она неплохо поднаторела в невербальных бытовых чарах, хотя не все и не всегда давались с первого раза. А вот беспалочковой практически не владела. Лишь заглушающие и отвлекающие чары подчинились ей. — Я не понимаю, Рон, что с тобой происходит? Мы ведь обещали помочь Гарри с крестражами, ты же понимаешь, один он не справится. Упертость Рона, его необоснованные придирки и откровенно детские капризы раздражали девушку. Порой она задумывалась, что она нашла в этом глупом парне. — Да плевать мне на крестражи! — Гермиона в ужасе уставилась на своего парня. — Мне надоело бесцельно шляться по лесам, убегать от Пожирателей, есть всякую дрянь. Мурашки поползли по спине девушки от этих слов Рона. Она была поражена тем, что он действительно верил и чувствовал то, что с такой ненавистью и отвращением вылетало из его рта. Она смотрела на него полными ужаса глазами и не могла понять, когда это произошло с ним? Или он всегда был таким непримиримым со своей ролью друга героя. Она не была глупа и понимала, что роль второй скрипки в их троице была достаточно тяжелой ношей для простоватого, немного глупого Рона, но думала, что он хотя бы чистосердечен в своих привязанностях, и дружит с Гарри без корысти. В данный момент в глазах своего парня она видела лишь ненависть. — Да что ты такое говоришь?! Гарри верил нам, доверял. — От возмущения и скапливаюшихся в глазах слез, Гермионе все сложнее было подбирать слова. — Доверял? Ты уверена? Он нам рассказал все, что узнал от Дамблдора? Я вот в этом совсем не уверен. А о портключе, который носил на себе все это время, он тоже рассказал? — Рон с ненавистью во взгляде уже брызгал слюной. Гермиона нахмурилась: — О чём ты, Рональд? О каком портключе? — она никогда не думала, что Гарри может что-то от них скрывать. Ведь он все время был с ними, все время на виду. Уизли брезгливо усмехнулся: — Как, ты не в курсе? — Хватит ерничать, Рон! Если есть, что сказать, не молчи! Даже если Гарри что-то скрыл от нас, наверняка по очень веской причине. — В тот день, когда мы уходили из штаб-квартиры Ордена, Сириус дал ему портальный артефакт, который вернул бы нас в случае опасности на Гриммо, но Поттер так и не сказал о нем. — возмутился Рон. — Ты подслушивал? — Гермиона возмущенно зашипела, как низзл. — Да случайно я услышал, — заорал Уизли оправдываясь. — Все ждал, когда он скажет, но не дождался. Гарри временами трогал грудь, проверяя его наличие, но так о нем и не сказал. Грейнджер побелела от возмущения. — Хватит орать, Рон. Ты ведешь себя как капризный ребенок. Мы не могли вернуться на Гриммо. Может быть ты забыл, — девушка вскочила с дивана и уперла руки в бока, позабыв о ранах и недавних пытках, — за нами уцепился Яксли. Заклятие Фиделиуса было раскрыто. Там теперь могли быть Пожиратели. А артефакт, уже бесполезный, мог напоминать Гарри о крестном. Ведь нам негде было взять сведений о нём. Мы и «Пророк» могли прочитать всего несколько раз за этот год. И Гарри наверняка беспокоился. — Ну извини, я не обладаю выдающимися аналитическими способностями, как ты, чтобы оценить такой поступок. Однако он так и не рассказал о нём. — И поэтому ты вместо того, чтобы хоть раз задуматься, в очередной раз наговорил гадостей и бросил друга, — Гермиона развернулась с болезненным вздохом и пошла вон из комнаты. Ей хотелось уже прилечь. Мышцы, после пыток с трудом возвращавшие себе работоспособность, выстреливали импульсами боли и ей просто хотелось лечь и закрыть глаза. Но она понимала, что уснуть вряд ли получится — не давало покоя беспокойство о Гарри. Где он? Как устроился? Что с Малфоем? Рон поджал губы. Он прекрасно понимал, что в очередной раз напортачил, причем по-крупному, но признавать вину не хотелось. А Поттер в очередной раз подуется и простит, как это и раньше бывало. — Гарри простит. Мы всегда можем вернуться, — сказал он, когда Гермиона сняла заглушающие чары и открыла дверь. Девушка остановилась. Не оборачиваясь, бросила через плечо: — Не в этот раз, Рон, не думаю… — и закрыла за собой дверь гостиной, оставив растерянного Уизли наедине со своими мыслями. Они могут вернуться хоть завтра, ведь делюминатор, оставленный ему Дамблдором, поможет … — Рон пошарил по карманам, но делюминатора не было. *** Гарри резко выдохнул и приподнялся, стараясь выпутаться из-под все еще бывшего без сознания Драко. — Помоги мне, Сириус. Блэк бросился к нему, разглядев в пятне неяркого света прихожей и бледное заостренное лицо, и дорогую качественную мантию, и белоснежные волосы молодого парня, лежащего на полу. Мантия на груди пропиталась кровью, а из плеча, чуть пониже ключицы торчала рукоять небольшого кинжала. Нахмурился. Волшебная палочка, принадлежавшая некогда Ориону Блэку, более-менее подошедшая ему, после того как палочка дяди Альфарда сломалась во время последнего сражения в министерстве, скользнула в руку. — Кого ты привел в мой дом, Гарри? — требовательно спросил он, не делая, однако, попыток помочь крестнику. — Судя по белым волосам, это сынок Люциуса? — Да, Сириус, это Драко. Помоги же мне, — кряхтел Гарри, наконец поднимаясь на ноги. — Он достаточно тяжелый, хоть и худой. — Это сын моей племянницы Нарциссы? — Встрепенулась на портрете леди Вальбурга. — Что с ним? — Но Сириус не обратил на возглас матери внимания. Вспыльчивый нрав и время от времени проявлявшееся блэковское безумие прорывались в самый неудобный момент. — Ты притащил в дом пожирательского сынка? Совсем ополоумел? — Блэк злился. Он всеми силами пытается защитить родовое гнездо, а крестник ставит все под удар, бездумно таская в дом Пожирателей Смерти. Гарри поднял на Сириуса хмурый взгляд. — Крестный, хоть ты не начинай. Я все объясню, позже, а пока ему требуется оказать помощь. Не мог я его там оставить. — Ладно… Кричер, — произнес резко и твердо. — Перенеси раненого в гостиную, на диван. Его нужно осмотреть. Только теперь Гарри обратил внимание на стоящего рядом домовика. Эльф изменился с того времени, как он с Гермионой и… Роном покинули этот дом. Будто бы помолодел, кожа казалась светлее, не такой обвислой, вместо старой рваной тряпки, заменявшей ему одежду, на нем было чистое белое полотенце, повязанное на манер римской тоги, с гербом рода Блэк с левой стороны. Даже волосы в ушах были аккуратно пострижены. Щелчком узловатых длинных пальцев Кричер поднял Драко в воздух и отлевитировал в гостиную. Парень был бледнее, чем обычно. Кожа казалась совсем прозрачной, а тонкие губы посинели. На заострившемся худом скуластом лице горели розовые пятна лихорадочного румянца. — Кто его так? — Сириус бросил суровый взгляд на крестника. — Беллатриса Лестрейндж, — хрипло ответил Гарри. При этом имени поднявший было палочку Сириус вздрогнул. Его двоюродная кузина всегда была неуравновешенной, а выйдя замуж за Рудольфуса Лестрейнджа и приняв рабское клеймо, вовсе "слетела с катушек". Сириус никогда не жаловал своих кузин. Лишь Андромеда каким-то непостижимым образом вырвалась из этого гадюшника, за что ее и отсекли от рода. Да он и сам не выдержав давления матушки в шестнадцать лет покинул дом, уйдя к Поттерам. Те приняли его как родного. И если бы не наследство полученное от Альфарда Блэка, неизвестно как бы он сам жил все то время, пока не загремел милостью Светлейшего в Азкабан. Сжав челюсти, Блэк выдохнул стараясь привести эмоции в порядок. — Вот же стерва сумасшедшая. Сына собственной сестры…— зло выдохнул он. — Где вы сумели на нее напороться, и как там оказался этот парень? — Все потом, Сириус, обещаю. Ты ему сначала помоги, — произнес с мольбой Поттер и вздохнул, опустив взгляд. Драко, при всей его стервозности и желчности, не заслуживал таких страданий. За время скитаний в поисках крестражей Гарри пришлось о многом подумать и изменить свое мнение о тех, кого знал, с кем столкнулся в жизни. Он помнил слова директора о том, что каждый заслуживает второго шанса в жизни. Помнил, что Драко опустил палочку там, на Астрономической башне, не сумев проклясть уже обезоруженного им Дамблдора. Помнил и о том, что он не выдал их Люциусу и Беллатрисе в поместье Малфоев. Хотя наверняка представлял, что ему будет за утайку от вернувшегося Лорда. При воспоминании о Лорде шрам на лбу Гарри снова задергало ослепительной болью. Он со всей ясностью чувствовал, как пылает и пульсирует вспухшая кожа, но вновь усилием воли отогнал мысли о нём, закрывая сознание. Наконец, когда опасность нависла над ними с яростью низвергающихся небес, он научился закрываться, научился окклюменции. Малым «Секо» Сириус разрезал мантию и сюртук на плече, чтобы освободить рану вокруг рукоятки и аккуратно отогнул края ткани. — Я конечно не колдомедик, но оказать первую помощь могу, — пояснил он Гарри свои действия, в то время как тот расстегивал пуговицы на груди.— Все авроры изучают курс оказания первой помощи, как для волшебников с применением заклинаний, так и маггловским способом. Едва Гарри расстегнул мантию полностью, на пол свалилась бисерная сумочка Гермионы. — Вот же Хорёк, — беззлобно прокомментировал он, поднимая с пола сумку. В ней что-то загремело, задребезжало, едва он встряхнул её. — Там еще осталось кое-что из зелий, — открыв сумку парень произнёс: — Акцио, зелья Гермионы! В то же мгновение ему в руки приземлился бархатный мешочек, брякнувший склянками. Гарри раскрыл его и достал рябиновую настойку, умиротворяющий бальзам, и кроветворное. А вот склянка из-под настойки бадьяна, так хорошо подействовавшая при расщеплении …Рона (Гарри вынужденно делал паузу при упоминании бывшего теперь друга), была пуста. — Мерлин всеблагой, это у него откуда?! — Сириус рассматривал исполосованную рубцами грудь мальчишки. Гарри закусил губу, чтобы не расплакаться. — Это я виноват. На шестом курсе он кинул в меня «Круциатусом», а я отбился «Сектумсемпрой». — Гарри виновато опустил взгляд, ему не хотелось сейчас вспоминать события того дня и все, что им предшествовало. Воспоминания причиняли боль, много боли. — Откуда ты знаешь столь темное заклинание, чтобы баловаться им в школе? — Блэк развернулся к крестнику всем корпусом и сложил руки на груди, показывая, что он никуда не спешит. — Потом как-нибудь расскажу, ладно? Давай продолжим… — он указал на Драко и вытер рукавом лоб — стало жарко. — Ловлю на слове, — неохотно согласился Блэк и бросил через плечо: — Кричер, принеси настойку бадьяна, кровеостанавливающее, настой из щупалец растопырника и салфетки для обработки, — он очистил рану «Тергео» и зафиксировал Драко заклинанием, чтобы он не дергался и не смог навредить себе. Едва домовик появился вновь со всем необходимым, скинул с себя мантию, принялся за дело: наложил простые диагностические чары, обработал края раны вокруг рукояти антисептиком. Переставшая было течь из раны кровь, потекла вновь, едва Сириус выдернул кинжал из груди Драко. Очистив рану от сгустков крови, уже начавшей местами сворачиваться, капнул пару капель настоя бадьяна, приподняв голову парня аккуратно влил в рот Драко кроветворное и умиротворяющий бальзам. Рана начала постепенно затягиваться и Блэк удовлетворенно кивнув собственным мыслям произнес: «Ферула!», наложив аккуратную повязку, а затем, усыпив «Сомнус», повернулся к домовому эльфу: — Кричер, побыстрее приготовь комнату Регулуса и размести больного там. А ты, — обратился он к Гарри, — теперь будешь жить в моей. И опережая твои вопросы скажу сразу — я принял род и теперь занимаю хозяйские покои. Пойдем в кухню, перекусим и поговорим.

***

За время отсутствия Гарри и его друзей в доме на Гриммо, сам особняк, как и его жильцы изменились до неузнаваемости. Эльф-домовик похорошел и даже помолодел на вид, Сириус поправился и уже не выглядел измученным тюрьмой и годами лишений. А дом стал более живым и обжитым, уже не выглядел пусть прибранной и отмытой, но склепом-развалюхой. Гарри сел на свое привычное место за длинным овальным столом и попросил Кричера приготовить ему большую кружку чая. Через минуту на столе появилась большая керамическая кружка — синяя в белый горох — наполненная душистым травяным чаем и тарелка с еще горячими круассанами. Он обнял кружку ладонями, согревая онемевшие пальцы рук. Сделал пару глотков обжигающего душистого напитка и пустился в объяснения, начав свой рассказ с момента прибытия к черному ходу Министерства магии. — Гермиона приняла личину министерской волшебницы Муфалды Хмелкирк, Рон — Реджинальда Кроткотта из Отдела магического хозяйства, а я стал Ранкорном, — Гарри помолчал несколько секунд, погрузившись в воспоминания. Сириус кивнул, видимо своим мыслям: — Да, помню их всех. Муфалда всегда была недалекой, но исполнительной. Эдакая тягловая лошадка, на которой все ездят. Реджинальд простоват, совсем не глуп, но карьера его интересовала постольку-поскольку. А вот Альберт Ранкорн — жесткий, с характером, всегда ратовал за чистоту крови и старался держаться поближе к сильным мира сего. — Ну, он не особо изменился. Подставил Дирка Кресвелла, как я понял из разговора сотрудников. — снова хлебнул чая и прокашлялся. — в Атриуме мы были вынуждены разделиться. Герми уехала в зал суда, где допрашивали магглорожденных и полукровок. Я же отправился искать кабинет заместителя министра, чтобы разыскать медальон. — Так вы уничтожили его? Гарри кивнул: — Только позже, в лесу, — Гарри неприятно было вспоминать тот момент: кусок души Тома Реддла всеми силами пытался овладеть сознанием Рональда, — а в министерстве едва не попались из-за меня. Я увидел глаз Грюма в двери Амбридж и выдернул его оттуда. А затем спустился в зал суда к Гермионе и помог освободиться магглорожденным волшебникам. И нам бы удалось уйти, но как всегда ни один план не срабатывает в нашем случае. Медальон удалось забрать у жабы Амбридж. В атриуме нас догнал Яксли. Приказал закрыть камины. Мы успели, кажется, в последний. Я почувствовал, что он вцепился в мою ногу, даже стряхнул его с себя в последний момент, но мне показалось, что он видел дверь дома. Сюда мы больше вернуться не могли, чтобы не подставлять тебя. Гарри помолчал, собираясь с мыслями. Усталость и нервное напряжение давали о себе знать слабостью в мышцах и желанием выспаться. Но он должен был выговориться: — Из аппарации нас выбросило в лесу, Рона расщепило. Долгое время пришлось скитаться. В то время никак не удавалось уничтожить крестраж. Уизли был всем недоволен и в один прекрасный день попросту трансгрессировал, бросив нас с Гермионой. Не первый раз, кстати, — он отхлебнул уже остывшего чая и поморщился. Воспоминания о Роне отозвались болью в груди. Привыкший к пусть небогатой, но сытой жизни в семье, он тяжело переносил скитания. И Гарри удивлялся, почему тот не ушел раньше. Скорее всего, его сдерживала Гермиона. Движением палочки вновь вскипятил воду в чашке и продолжил: — Поход в Годрикову Лощину на Рождество едва не окончился для нас фатально. Лорд оставил свою змею в доме Батильды Бэгшот с приказом задержать нас, если появимся. Но нам удалось сбежать в последний момент, правда я лишился своей палочки. Потом было трудно. Мы с Герми дежурили по очереди, пользуясь ее палочкой. А в одну из ночей я увидел патронус… — Гарри снова сделал паузу. От болезненного кома в груди он не мог дышать, на глаза наворачивались слезы. Он боялся облечь чувства в слова, потому, что не выдержит. Патронус-ворон принадлежал человеку, с которым познал самое светлое и лучшее чувство, одно воспоминание о котором причиняло неимоверную боль. Боль предательства, потери, разочарования. С трудом протолкнув в легкие воздух, он сделал очередной глоток. — Я пошел за ним, — хрипло откашлялся, за патронусом. И в озерце увидел меч Гриффиндора. Крестраж, все время висевший на моей груди, едва не утопил меня. Но мне снова повезло — Рон вытащил, и мы вместе уничтожили очередной кусок души Лорда. Гарри заклинанием «Акцио» призвал покореженный медальон Салазара Слизерина из Хагридова мешочка и показал Сириусу. — Я помню его. — Блэк покрутил в пальцах половинки раскрывшегося медальона на серебряной цепочке. — Долгое время валялся в шкафу, среди семейных артефактов. Кто бы мог подумать, — восхитился он, — реликвия одного из Основателей! Сириус сжал покореженный медальон в ладони, так сильно, что острые края врезались в кожу. Этот медальон стал причиной смерти одного из Блэков, и ненависть к Тёмному лорду полыхнула с новой силой. Регулус, будучи совсем мальчишкой, лишь на год-два старше самого Гарри пожертвовал собой, чтобы освободить магический мир от чудовища. — Кричер, вот смотри, — гриффиндорец указал на медальон. — Мы уничтожили его, как и обещали. — глаза домовика наполнились слезами. Он с восторгом смотрел на Гарри, но не мог произнести ни слова. — Принеси еще чай, — голос Гарри вернул Блэка в реальность. — А как вы столкнулись с Беллой? — напомнил он о себе. — Гермиона все время пыталась понять, зачем Дамблдор оставил ей сборник сказок барда Биддля. Там в книжке она наткнулась на значок написанный на полях «Сказки о трех братьях». Она вспомнила, что видела его в Годриковой Лощине на могиле Игнотуса Певерелла. Я вспомнил, что видел его в виде медальона на шее Ксено Лавгуда. И решили навестить отца Полумны, выспросить об этом знаке. Рон был против. Орал и ругался. — Ну еще бы, — усмехнулся Блэк. — На свадьбе старшего сына Артура Уизли Лавгуд подрался с Виктором Крамом. Тот кричал вовсю, что это знак Гриндевальда. Артур, разнимая драчунов, попросил Ксенофилиуса уйти, а Лавгуд пообещал проклясть всякого Уизли, который появится на пороге его дома. — Видимо, он об этом забыл. Но вот Пожирателей смерти вызвал, и пытался нас задержать, напоив настоем лирного корня. Гермиона в очередной раз вытащила нас из передряги. Но я неосмотрительно назвал имя Лорда, чем активировал наш поиск. Егеря схватили всех, не спасли никакие защитные чары, и отправили в Малфой-мэнор. К тому моменту мое лицо опухло до неузнаваемости, получив «Жалящее» от Гермионы. Драко вынудили проводить опознание. И, Сириус, — Гарри наклонился чуть вперед, пристально наблюдая за реакцией крестного, что на протяжении всего повествования, импульсивно вскакивал, бил кулаком по столу и матерился на чем свет стоит, — он нас не выдал. Хотя узнал сразу, я это понял по испуганному блеску в глазах и потухшему взгляду. Казалось, что с нашей поимкой у него пропала всякая надежда на жизнь, на уничтожение змеемордого. — на глазах Гарри выступили слезы. Он не помнил, когда плакал в последний раз. Наверное в далеком детстве. Сириус подскочил с места, в пару шагов оказался перед крестником и, рухнув на колени, обнял так крепко, что, казалось, затрещали ребра. — Крестный, пойми я не мог оставить его в поместье. За эту неудачу Лорд бы слишком жестоко отыгрался на нем. Там и так всем нехило досталось. Я знаю, видел… — всхлипнул он, постучав себя пальцем по лбу. — Море крови и тел, Сириус. Обеспокоенный запоздалой истерикой, начавшейся у Гарри, видимо шок прошёл, Блэк поднял голову, переглянулся с матерью, появившейся на миниатюре с цветущим лугом. Вальбурга, внимательно внимавшая рассказу мальчика последние полчаса, молча кивнула и указала взглядом на второй этаж. Лорд Блэк кивнул в ответ и крикнул: — Кричер! — появившийся у ног эльф низко поклонился, едва не метя ушами по полу и приготовился внимать хозяину. — Принеси «Умиротворяющий бальзам» и приготовь мою детскую комнату. Уже через пять минут Гарри, напоенный зельем и одетый в пижаму был отправлен в кровать.