***
Банк Гринготтс. Косая аллея. Лондон
Гарри и Сириус остекленевшим взглядом смотрели на пергамент. Такого количества неожиданностей не предполагал никто из них. Расфокусированный взгляд гриффиндорца скользил по пергаменту. Но вряд ли он смог сказать, что видел хоть строчку. Голову заполонили, словно рой стрекочущих пикси, тревожные мысли. Как вышло, что его мать, воспитанная Эвансами, оказалась дочерью Тома Риддла? Не зря ему всегда казалось, что она и тетя Петунья вовсе не похожи. А как дары, вроде некромантии и менталистики, оказались у него? С артефакторикой и зельями все понятно. Один дар Поттеров, другой — Риддлов. Хотя, о чем это он? Некромантия скорее всего дар Певереллов, а Лорд прекрасный менталист. Одни его попытки запутать Гарри и вытащить в Зал Пророчеств в Министерстве чего стоили. И скорее всего к подарочкам от Риддлов-Гонтов можно отнести парцелтанг, да и некромантию наверное тоже или нет? Это ведь тоже дар Риддлов-Гонтов? Значит то, что способность говорить со змеями досталась ему от деда вместе со шрамом — очередная выдумка доброго-дедушки-борода-в колокольчиках. И шрам тут причастен постольку-поскольку. Все дело в крови, в родстве. А был ли у мамы этот дар? Могла ли она его тщательно скрывать, после того, как узнала, что эту способность причисляют к темной и опасной? А Северус? Знал ли он еще тогда, когда занимался со мной окклюменцией на пятом курсе, что я его магический партнер? Не потому ли высмеивал и иронизировал все годы, что я был ему так неприятен? А отец и вовсе не причем? И что за связывание духа? Это крестраж что ли? Нет, нет, не сейчас. Он подумает об этом позже. В мысли ворвался звук похожий на рокот или скорее рычание зверя. Гарри моргнул, бросил взгляд на Брукзыха, спокойно сложившего пальцы в замок на столе и с неприкрытым интересом уставившегося на лорда Блэка. Гриффиндорец сглотнул и медленно повернулся к Сириусу. С тем творилось нечто странное. Воздух вокруг искрил и потрескивал. По суровому лицу, словно рябь по воде, шла легкая волна, предшествующая трансформации. Черная шерсть то появлялась, то исчезала, будто втягиваясь, а сквозь своеобразное рычание Гарри четко услышал: «Снейп! Убью гада!». Глаза Поттера испуганно распахнулись. Он что было сил вцепился в мантию Блэка и резко встряхнул его, привлекая внимание: — Сириус! Нет! Не смей! — парень затаил дыхание и вновь вздернул мужчину, безмолвно требуя посмотреть в глаза. Блэк моргнул раз… другой. Затем сфокусировался на крестнике и вновь прорычал: — Снеейп… — Сириус, очнись. Ты что из всего написанного только Северуса и увидел? — Гарри гневно сверкнул глазами. — А то, что я внук Темного лорда не обратил внимание вовсе? — Гарри нарочно не упомянул ментальные вмешательства, надеясь что ни гоблин, ни Блэк на это внимание не обратили. Ему нужно было срочно посоветоваться с Северусом. И на это будет время, когда он посетит дом Блэков во второй половине дня. У Гарри и к Северусу накопилось немало вопросов в связи с этой проверкой. Сириус вскочил, стремительно закружил по комнате, будто пытаясь осмыслить сложившуюся ситуацию и свое недостойное поведение, успокоить свой нрав. Затем выдохнул и сел на прежнее место. Гоблин оскалился в ироничной усмешке, глядя поверх очков-половинок. «Позже… он разберется с Нюнчиком позже, а пока надо держать себя в руках. Ради Гарри, ради репутации рода Блэк…» — Простите, уважаемый Брукзых, не хотел напугать вас, — Сириус, тяжело дыша, кинул короткий полный раскаяния взгляд на ошалело смотревшего на него крестника, занял наконец свое место. — И ты, извини, Сохатик. Гарри молча поджал губы, всем своим видом выражая смесь обиды и разочарования. Поверенный Поттеров хмыкнул и покрутил в воздухе несоразмерно длинным указательным пальцем, увенчанным зеленовато-коричневым когтем: — Ну что вы, лорд Блэк, — голос поверенного был наполнен смесью уважения и сарказма, которая в другой ситуации заставила бы Блэка потребовать по меньшей мере извинений, но вынудила сдерживать свой нрав, ради Гарри, и без того чувствовавшего себя неловко из-за него, едва не сорвавшегося в трансформацию. — Это был для меня очень интересный опыт. — и гоблин снова обнажил ряд мощных клиновидных зубов, казалось, заполнявших рот по меньшей мере в два ряда, как у акул. — Давайте продолжим, уважаемый Брукзых, — поспешил перевести тему на завещание Гарри. С одной стороны ему было интересно, какое наследство мог оставить ему дед, что пришлось столько времени разыскивать его, и почему не сообщили о завещании в одно из его посещений лично, а с другой — хотелось срочно отвлечь крестного. Все, касающееся проверки, они смогут обсудить дома. — Если у вас, мистер Поттер, нет вопросов касаемо пров… — гоблин остановился на полуслове, увидев мольбу, оставить проверку крови вне обсуждения в глазах клиента, и кивнул. — Да, перейдем к завещанию. Он щелчком пальцев призвал со стола конверт, который тут же растворился в воздухе, выпустив сложенный вдвое пергамент. Поймав его рукой, развернул и скрипучим голосом прочитал: Я, Флимонт Арктурус Поттер, находясь в трезвом уме и твердой памяти, завещаю: Все имущество рода Поттер, в том числе: Поттер-холл в Бате, имения в Корнуолле и Уэльсе, коттедж в Годриковой лощине, активы рода в виде предприятий как в магической, так и в маггловской части страны, банковские сейфы, своему единственному внуку — Гарри Джеймсу Поттеру. Сие завещание вступит в силу с момента полного совершеннолетия и по достижению оным восемнадцати лет, при выполнении ряда условий: 1. Совершение полной проверки крови и определение области наставничества, на предмет развития одного из родовых даров. 2. Не позднее отпущенного срока принять род. 3. Совершение обряда помолвки с предназначенным магическим партнером, с целью заключения в дальнейшем равного магического брака и обеспечения рода наследниками. При невыполнении условий завещания, все активы и недвижимость остаются во владении одной из боковых ветвей рода, если таковые имеются, за исключением ученического сейфа, доступного с одиннадцати лет. — К завещанию прилагается письмо вашего деда, мистер Поттер. Можете его прочитать, — Брукзых протянул Гарри еще один конверт. — А после я отвечу на ваши вопросы, если они возникнут. Гарри молча принял письмо из руки поверенного, перевел взгляд на крестного и, вздохнув, открыл. Судя по пухлости конверта, письмо было содержательным. У парня сердце сжималось от мысли, что его родственники не были эфемерной мечтой, а действительно существовали, и вот сейчас он держит в своих руках доказательство этому. Пусть это всего лишь строчки, написанные чернилами по пергаменту, но они принадлежали живому некогда человеку, а не мечте, отразившейся в зеркале «Еиналеж». Гарри вытащил из конверта несколько плотных, чуть пожелтевших листов, сложенных пополам, развернул и принялся читать написанные мелким косым почерком строки: Дорогой внук, Гарри! Если ты читаешь это письмо, то нас с Юфимией скорее всего давно уже нет в живых. Полагаю, ты ознакомился с завещанием. Прошу, не злись. Ты, уверен, задаешься вопросом, почему я все оставил тебе, а не единственному сыну Джеймсу? Скажу, не тая, мы с твоей бабушкой очень разочаровались в сыне. Он был поздним ребенком, когда мы с Юфимией уже перестали надеяться на благословение магии и его появление на свет. Наш сын рос в любви и вседозволенности. Мы позволяли ему многое, что, возможно, стало причиной последующего разлада между нами, недопонимания. Наверное в этом есть и моя вина. Я упустил момент, когда в сознание сына глубоко внедрились промаггловские идеи, словно семена дикого цапня, насаждаемые этим прохвостом и шарлатаном, манипулирующим молодыми умами — Альбусом Дамблдором. Наш темный чистокровный род никогда не был знаменит и не старался достигнуть первых позиций в иерархии магической знати, предпочитая спокойную размеренную жизнь в глуши, хотя роднился с Певереллами — артефакторами и некромантами — и входил в список «Священные 28», ведя летописи рода с Хll века. Его родоначальник, Линфред Стичкомбский, запатентовавший «Костерост» и «Бодроперцовое зелье», был неплохим лекарем и зельеваром, оставив значительную сумму золота каждому из семи своих сыновей после смерти. Но даже будучи темным родом, Поттеры никогда не отказывали в поддержке живущим рядом магглам. Старались не афишировать направленность статуса крови, позиционируя себя нейтральным родом. А мой отец, Генри Поттер выступивший за оказание помощи магглам в Первую Мировую в 1921 году сильно посодействовал исключению семьи из «Священных 28», тем самым подорвав авторитет и благосостояние рода. Но мне удалось приумножить накопления семьи, запатентовав зелье «Простоблеск», прославив родовой дар зельеваров Поттеров. Поэтому очень надеюсь, что ты будешь держаться подальше от идей старого манипулятора и только укрепишь позиции рода, не испугавшись условий завещания и приумножишь благосостояние. Будешь соблюдать традиции и выполнять положенные ритуалы. Времени на выполнение условий завещания, считаю, дано тебе достаточно. Твой дед, Флимонт Поттер. Гарри молча отложил письмо в сторону, дав ознакомиться Сириусу, затем поднял взгляд на поверенного: — Уважаемый мастер Брукзых, необходимо выполнение всех условий завещания или есть возможность отложить что-то на более поздний срок? Гоблин кивнул, как бы одобряя интерес парня и давая одновременно понять, что он ждал этого вопроса. — Мистер Поттер. Отложить кое-что из условий вы можете, но не затягивайте. Времени осталось немногим более трех месяцев. Первое, что я бы рекомендовал вам сделать, это принять перстень главы рода, — он щелкнул пальцами и перед ним на столе появилась инкрустированная растительным отрнаментом, окружающим герб Поттеров, шкатулка. — И открыть Поттер-холл. Но это можно и позже, не сегодня. Родовая магия поддержит вас, сделает сильнее. Мастер Брукзых открыл шкатулку, где на синем бархате покоился серебряный перстень с квадратным синим камнем, окруженным цепочкой рунных надписей. Гарри сглотнул, вновь нерешительно подняв взгляд на поверенного рода: — А если перстень не примет меня? Не узнает или сочтет, что я недостоин быть главой рода? — Ну, что вы, мистер Поттер, не стоит опасаться этого. Вы последний в роду и уже формально глава рода. Кроме вас в роду никого не осталось. — Но мы не знаем в каком состоянии камень рода. Вдруг я не смогу добраться до него или он просто не примет меня, — гриффиндорец постарался незаметно вытереть о бедра вдруг вспотевшие от волнения ладони. Он понимал, что, возможно, его сомнения пусты и необоснованны, но тревожность поселившаяся в груди не давала принять на веру слова поверенного. — Камень Поттеров в хорошем состоянии. Вы убедитесь в этом, как только попадете в Поттер-холл. Координаты аппарации я вам дам. Перстень, — он кивнул на шкатулку на столе, — в данном случае, сыграет роль своеобразного ключа. Без него вы все равно не сможете попасть в поместье. Так дайте ему принять вас… — мастер финансов вновь оскалился, видимо улыбаясь. Но у Гарри по спине побежали мурашки. Он вытащил из шкатулки перстень и надел на средний палец правой руки. Артефакт тут же подстроился под размер пальца и сел как влитой, а спустя мгновение, парень ощутил укол, словно усиком жгучей антенницы обожгло руку. Перстень засветился и чуть нагрелся, словно лаская магией. — Ну вот видите… — в тоне гоблина слышались уважение и искренняя забота. — Поздравляю, крестник! — Сириус улыбнулся и потряс его кисть, крепко сжимая. — Родители бы гордились тобой. — Поздравляю, мистер Поттер! Теперь вы официально приняты магией рода в качестве главы, — гоблин взмахнул рукой и шкатулка исчезла, будто растворилась в воздухе, а на столе перед мастером финансов появились стопка пергаменов и пара тяжелых книг. — Итак, перейдем теперь к финансовым отчетам. Хотя, полагаю, сегодня вы их смотреть не намерены. — Нет, простите. Я еще не готов к этому, — Гарри наверное в десятый раз за последние полчаса посмотрел на Сириуса. — Не волнуйся, крестник, ты во всем разберешься. Я помогу тебе, — отрывисто произнес Блэк, будто пролаял. — Тогда поступим так… — еще один щелчок пальцев, и часть документов исчезла со стола. — Я дам вам подробный перечень имущества вашего рода с описанием и координатами перемещения, чтобы вы ознакомились со всем поближе. А так же документацию по предприятиям, принадлежащим вам, чтобы вы получили общее представление о том, как ведется управление вашими финансами. Далее списки книг и артефактов, находящихся в ваших сейфах с кратким описанием. И на этом пожалуй пока все. Хотя нет, думаю вам следует взять и отчеты по финансовым тратам вашего опекуна. — Гарри бросил взгляд на хмуро сдвинувшего брови Сириуса. — Нет-нет, не мистера Блэка. А мистера Дамблдора. — на столе появились еще пара пухлых папок. Гарри поморщился. Он совсем забыл, что на время учебы в Хогвартсе опекуном был Альбус Дамблдор. — Думаю, вам стоит с ними ознакомиться. — в словах мастера финансов сквозил намек на брезгливость, и парня окутало ощущение чего-то неприятного, грязного. — Если будут вопросы, обращайтесь прямо ко мне, через связующий артефакт, — Брукзых вновь взмахнул рукой и на столе появились две шкатулки, подобные тем, что стояли у Сириуса в кабинете. Одну из них, с гербом рода Поттер на крышке, он придвинул к Гарри. — Полагаю, лорд Блэк объяснит, как ею пользоваться. Вторая останется у меня. Это намного упростит наше общение. — Брукзых умолк, ожидая дальнейших вопросов. — Спасибо, мастер. Думаю этого действительно пока достаточно. — Поттер поднялся, вслед за ним встал и Блэк. — Я обязательно напишу, как только возникнут вопросы. — Он уменьшил заклинанием папки, шкатулку и стопки пергаментов, а затем отправил в карман мантии. — До свидания, мастер Брукзых. — поклонившись, гриффиндорец и его крестный накинули на себя мантии, гоблин поклонился в ответ. Гарри растворился в воздухе и вслед за Сириусом покинул кабинет. Не говоря ни слова, каждый погрузившись в свои мысли, они пересекли коридор, зал для посетителей и через служебный выход вышли в тупичок, примыкающий к плотным застройкам позади Лютного переулка. А оттуда аппарировали в особняк Блэков.***
Особняк семейства Блэк, площадь Гриммо 12, Лондон
. Вернувшись домой Гарри и Сириус застали Драко все там же на диване в гостиной. Он сидел, привалившись боком к спинке, подогнув под себя одну ногу и перебирая волшебные палочки, то одной, то другой приманивал к себе чарами вещи из бисерной сумочки Гермионы. Перед ним на ковре лежали: палатка мистера Перкинса, отданная семье Уизли еще во время Чемпионата Мира по квиддичу, которую Гермиона захватила с собой в их долгое скитание по Британии, и в которой они прожили шесть долгих месяцев, гора книг, кое-какие бытовые мелочи вроде лампы, котелка и половника, горкой лежащие рядом с палаткой, старая изношенная в лохмотья рубашка Дадли, полинялые джинсы Рона, даже при их не особо обильном питании ставшие ему малы и отданные Гарри, но почему-то ни разу так им не надетые. Поттер остановился, проследив взглядом за направленной в сумочку палочкой. Драко на пару мгновений задумался и произнес: — Акцио, книги Блэков! — и едва успел отскочить, когда из узкой горловины бисерного нечто, напоминающего мешок на завязках, стали вылетать огромные тяжелые фолианты, видимо, взятые в доступной Гермионе секции родовой библиотеки. — А твоя подружка нечиста на руку, Поттер, — хмыкнул бывший Малфой и бросил суровый укоряющий взгляд на Сириуса, остановившегося у крестника за спиной и растерянно поглядывающего на фонтанирующий тяжелыми томами мешочек на диване. Гарри поджал губы. Ему и самому было неприятно видеть настолько явное доказательство промаха подруги, но желание защитить все же победило. — Это я разрешил взять их. Они нужны нам были… — Гарри замялся, не сумев придумать достаточно вескую причину того, почему бы понадобились вдруг книги по артефакторике, кровной магии и ритуалистике, пусть и достаточно безобидные. Но Драко не дал ему времени на размышление, не преминув* вставить слово: — Да неужели? И с чего бы вдруг? Ты хозяин этой библиотеки? — вопрос был адресован Гарри, но упертый слизеринец смотрел именно на Сириуса. Весь его вид так и кричал: «Не смей меня игнорировать!» Сириус сглотнул. С одной стороны ему очень хотелось осадить юного супруга и защитить крестника. Но с другой ронять авторитет парня, с которым ему предстояло наладить и без того сложные отношения, он не имел права, да и не хотел, прекрасно понимая, что Драко на все сто прав. Девушка могла бы просто спросить разрешения, однако она их… украла? Так и не найдя в себе смелости поддержать ни одного, ни другого, Блэк хмуро бросил: — Позже разберемся. Давайте лучше обедать. Кричер! Накрывай на стол! — едва домовой эльф появился у ног хозяина, подметая большими ушами пол. А затем взбежал вверх по лестнице. Драко иронично поднял бровь, словно пытаясь сказать «докажи, что я не прав», и Гарри ничего не оставалось делать, как молча ретироваться в свою комнату. У него было достаточно того, над чем можно было поразмышлять, а споры с гордым как гиппогриф слизеринцем не входили в его планы. Драко же занялся взламыванием чар, наложенных на сумочку Грейнджер. Не то что ему было необходимо это сделать, но интерес, подстегиваемый природным любопытством не дал сидеть спокойно, заставляя справиться с задачей, которую он принял, как вызов себе и своим умениям. Он, честно говоря, не думал, что справится быстро, однако через двадцать минут гостиная напомнила спустившимся к обеду Гарри и Сириусу хогвартскую Выручай-комнату, точнее одно из ее воплощений — склад брошенных вещей. Драко брезгливо затолкал в сумку, используя чары, нижнее белье и одежду Гермионы и теперь вертел в руках непонятную коробочку с парой круглых ручек сбоку. — Это колдорадио, — пояснил Гарри, садясь рядом со слизеринцем и протягивая руку за прибором. Он и забыл, что сегодня четверг и должна была выйти в эфир очередная передача «Поттеровского дозора», организованная ещё Ли Джорданом, другом близнецов Уизли, сразу после того, как Гарри с друзьями отправились за крестражами. Когда сразу после прихода к власти Пожирателей смерти был организован этот нелегальный канал радиовещания, на передачу приглашались все, кто был недоволен порядками в стране. Их голоса искажались, не называли имен выступающих, меняя прозвища каждый раз. Время и место трансляции держалось в тайне и тоже менялось от передачи к передаче, а настроиться на волну можно было лишь при помощи специального пароля. Но спустя какое-то время, когда обстановка в магической Британии более менее наладилась, Ли Джордан оставил все оборудование близнецам, к тому моменту лишившимся части прибыли в собственном магазине, поскольку большая доля товара, признанная торговой комиссией, была сочтена опасной и вредной как для продажи, так и для тех кто ее покупал. С тех пор в передаче стали выступать лишь Фред и Джордж, меняющие свои голоса. Поэтому их не смогли уличить в незаконных действиях представители новой власти, и близнецы продолжали работать в Волшебных вредилках, притворяясь обычными торговцами. Однако ума сменить место жительства, опасаясь попасться в лапы Пожирателей, у них все-таки хватило, и теперь они жили на окраине небольшого городка на севере Англии, и при этом не гнушались поживиться маггловским добром, применяя чары конфундуса и отвода глаз в торговых лавках. Гарри слушал их репортажи от нечего делать скорее по привычке, чем по необходимости, потому что ничего нового, кроме обмусоливания сплетен напечатанных в «Пророке» Ритой Скитер и высмеивания того или иного указа властей ничего не происходило. Покрутив ручку до нужной волны, он услышал равномерный хрип, раздававшийся из слабеньких колонок, назвал пароль, озвученный еще в конце прошлой передачи: «Слезы Феникса», и услышал хриплые и тем не менее узнаваемые голоса близнецов Уизли. Передача по всей видимости началась уже давно, потому, что часы в гостиной показывали начало пятого. Он хотел уже было выключить приемник, понимая, что большую часть передачи пропустил, но услышав свое имя остановился. Драко, сидя напротив, тоже прислушался. Ему как и Гарри стало интересно, что же такого занимательного в этой болтовне, что даже Лорд требует от Яксли отчет после каждого эфира. «…как сказал бы мальчик-который-умеет-в-кишках-застревать… да-да, мы о Поттере… а что же Поттер? Не удивляйтесь, дорогие слушатели, мы о том самом Поттере, которого все называют мальчиком-который-выжил. Что же о нашем герое слышно в последнее время? Некоторые люди, неплохо разбирающиеся в политической обстановке поговаривают, что тот, кому предначертано искоренить зло и справиться с Темным лордом, где-то малодушно и трусливо прячется. (Гарри нахмурился. Драко хмыкнул) А то и вовсе покинул берега родной Британии и перебрался на континент, а может и в Америку. Лично я бы так и сделал наверное, если бы за мной из года в год гонялся наш глубоко презираемый Темный лорд. Похоже Поттера не заботят проблемы родного народа, и то, что от его действий зависят жизни тысяч волшебников Британии. И все же в наших душах еще не умерла надежда, что наш герой одумается и выполнит то, что ему предназначено пророчеством, низвергнет зло и установит наконец царство справедливости. Слышишь, Поттер, приходи и докажи, на что способен, иначе каждый волшебник в Британии узнает, что твоя дутая слава ни стоит ни то что сикля, но даже кната… А мы поговорим о законе об интеграции оборотней в наше общество, который завис, видимо…» Дальше Гарри уже не слушал, анализируя сказанное ранее. О нем давно перестали писать в газетах и это его устраивало, потому что терпеть не мог, когда его имя трепали направо и налево все кому не лень. Он не знал, было ли желание обратить на него внимание общественности инициативой Фениксовцев, или личной инициативой близнецов, хотя на прошлом собрании задание выяснить, где он находится, и наладить контакт с орденом предложил Кингсли, все согласились, а близнецы с готовностью поддержали и даже изъявили желание помочь в этом. И если вот это поливание грязью было попыткой наладить связь, то Гарри еще тысячу раз подумал бы, прежде чем клюнуть на такую провокацию. — Мдаа, Поттер… Ну и друзья у тебя. — Драко поднялся и взмахом палочки рассортировал вещи и книги разбросанные на полу. Кроме книг из библиотеки Блэков там оказалось немало и из хогвартской коллекции. И состояние в каком были эти тома — исписанные и местами порванные — удручало. Мадам Пинс точно бы не поблагодарила за столь небрежное отношение к книгам. — Не хуже твоих, Хорёк, — злость на близнецов кипела в крови, грозясь выплеснуться в довольно неприглядную грубость, чего бы Гарри очень не хотелось. Их с Драко отношения только было стали налаживаться. — Мои, Поттер, ушли бы в сторону и не стали трепать мое имя на каждом углу, не били бы в спину. Хотя о чем я? Гриффиндорцы никогда не отличались уважением друг к другу, а уж понятие дружбы им и подавно, видимо, не знакомо, — Драко брезгливо скривился. «Да таких друзей гнать поганой метлой, да проклясть чем-нибудь заковыристым, чтобы неповадно другим было» — прошипела леди Вальбурга с пейзажа с цветущим лугом, где на нарисованной скамье любила иногда отдыхать матушка Сириуса. Гарри невольно улыбнулся. А Драко, остановившись, поднял поучительно палец кверху: — Вот! Слушай, Поттер, мудрых людей и учись жизни, — подмигнув троюродной бабушке, он скрылся в дверном проеме. Гарри на это лишь хмыкнул, но промолчал. Сириус задумчиво двигался позади ребят, обдумывая услышанное. То, что сей спич был инициативой именно близнецов, он и не сомневался. Ведь Кингсли только просил наладить контакт с крестником, а не провоцировать его на скандал и разборки. Он еще помнил заговорщицкие ехидные улыбки братьев Уизли и их молчаливое переглядывание. Словно они общались без слов. Но ладно, пока он решил не трогать этих поганцев, а посмотреть как они будут отмалчиваться и выкручиваться завтра на предстоящем собрании «Ордена». — Стол накрыт к обеду, хозяин! — появившийся на пороге гостиной эльф поклонился Сириусу и исчез. Гарри занял в столовой свое место по левую руку от Сириуса. А Драко ранее занимавший место с торца стола, переместился по правую сторону от главы рода. Прошедшая в эфире передача видимо, пролилась бальзамом на его душу, потому что он поглощал еду с завидным аппетитом, что вызвало улыбку у никогда не унывающего Сириуса. А вот Гарри кусок в горло не лез после осознания, что те, кого он когда-то считал пусть не друзьями, но хорошими приятелями в очередной раз предали его доверие. Он не понимал, как теперь относиться ко всем Уизли. Сможет ли он когда-нибудь простить и забыть то, как с ним поступили Рон и его братья? Мысли его прервал сработавший в холле транспортный камин, и на пороге столовой появился Северус Снейп. Примечание: *Не преминуть — не пройти мимо чего-либо, не упустить возможность что-либо сделать или сказать.