Держи меня за руку

Дом семьи Блэк, Площадь Гриммо 12, Лондон

Создание заклинаний — процесс довольно сложный и энергоемкий. Сириус никогда не пытался создать что-то свое, даже при том, что учеба в школе давалась легко, потому что любил розыгрыши и был довольно креативен в шутках. Он мог комбинировать в связки несколько заклинаний, от чего чары становились мощнее и результативнее, поскольку неплохо овладел этим мастерством будучи студентом аврорской академии. Однако теперь, когда сгоряча ухватился за идею, предложенную крестником, не представлял, насколько будет сложно выполнить задуманное. Ведь придумать обратное заклинание или контрзаклятье — не «левиосой» перо поднять в воздух. Блэк, если честно, в какой-то момент даже пожалел себя, думая послать все к Мордреду. И лишь осознание того, что этим он подведет Драко, не дало отступить. Ведь все, с чем ему приходилось сталкиваться ранее — это с созданием «Карты Мародеров» для шутников и юных проказников, и парных «сквозных зеркал». Причем участвовал он в этом процессе не один, а вместе с друзьями — Джеймсом Поттером и Ремусом Люпином. Петтигрю естественно крутился рядом, но его участие было чисто техническим: принеси-подай-подержи. Идеи конечно же были гениальными, он и не отрекался. Но для создания этих артефактов, а это были именно они, где переплетение нитей магии и сложных комплексных заклинаний в связках необходимо было привести в логическую, сбалансированную, неконфликтующую друг с другом цепочку чар и уже существующих заклятий, а не новых, созданных заклинаний. И они, тогда еще студенты шестого курса Хогвартса, справились блестяще! Теперь, в какой-то момент, он даже засомневался в своих способностях. Учеба в школе ему давалась легко, даже слишком, чтобы он поверил в свою исключительность. И никто ни разу не попытался доказать обратное, пока он не столкнулся с заклинаниями, придуманными и отработанными Снейпом. Но Блэк старался не думать об этом. Понимал одно — должен был справиться, ради Гарри… нет, ради Драко. Младший супруг был теперь для него на первом месте. Не стоило себя обманывать и прикрывать свою тягу к юному мужу привязанностью к крестнику, хотя юным Поттером он дорожил не меньше, чем родственными связями по линии Блэков. Наконец, промучившись несколько часов и перелопатив несметное количество книг в поисках подсказок, он мог гордиться собой. Перед ним среди вороха расчетов магических формул и диаграмм лежал конечный результат. Сириус гордо погладил кончиками пальцев уголок пергамента, исписанного четким убористым почерком. Контрзаклинание он сумел создать. Лучше всего для этого подходила, как ни странно, латынь. Ведь большинство заклинаний и магических ритуалов были на основе латыни. Наконец, убрав в стол чернильницу и банку с перьями, он одним движением палочки удалил испорченный пергамент, навел порядок в кабинете отца… Нет, теперь это был его кабинет, и он должен привыкнуть думать о себе, как о лорде рода Блэк. Сириус, перескакивая через две ступени, понесся в хозяйскую спальню, обрадовать Драко своей удачей. В груди так бурлило от гордости и самодовольства, что он забыл о своей способности аппарировать в доме. Наконец добравшись до спальни, осторожно открыл дверь и замер на пороге, стараясь свыкнуться с темнотой. Засветив палочкой слабенький «люмос», чтобы не пугать Драко, он наконец двинулся к кровати, но замер на полпути. Кровать была пуста. Сириус нахмурился, пытаясь сообразить, куда мог деться Драко. Бросив взгляд на ванную комнату, удостоверился, что супруга там нет, поскольку из-под двери не проникал ни единый луч света. Но тот мог быть в кухне, чтобы попить, или вдруг захотеть есть. Хотя можно было усомниться в этом. Такое можно бы ожидать от Гарри, воспитанного среди магглов, но не от юного аристократа, взращенного придирчивой Нарциссой и помешанного на правилах Люциуса. От одной мысли о высокомерном белобрысом «павлине» Малфое у Блэка свело зубы. Выскользнув в коридор, он аппарировал в кухню, чтобы убедиться в собственной правоте, застав у кладовой с продуктами собственного крестника, жующего бутерброд. Сириусу, несмотря на его возраст и статус лорда рода, было стыдно за свое поведение этим вечером. Он смущенно улыбнулся и потряс пергаментом перед носом едва не подавившегося куском хлеба от его внезапного появления гриффиндорца. — У меня получилось, Сохатик! Представляешь, получилось! — радостно, как мальчишка подскакивал он, нетерпеливо выделывая ногами кренделя. Гарри мог бы поклясться, что это ирландский рилл. — Я рад, — сказал он, едва откашлявшись. Ребячливость Сириуса порой напрягала, не позволяя воспринимать его всерьез. Казалось, годы заключения в Азкабане его не изменили, не дали повзрослеть, он словно застыл в двадцатиоднолетнем возрасте, когда был арестован. Хотя трудности и лишения должны были закалить характер, заставить изменить взгляд на мир. Видимо, это относилось к кому угодно, но только не к Блэку. — Я был уверен, что ты справишься, крестный, — парень похлопал Блэка по плечу.— Я спать. Ритуальный зал подготовим с утра. Не стоит затягивать. — и Гарри аппарировал в спальню. Сириус кивнул, пожелав «спокойной ночи» опустевшей кухне, аппарировал следом к комнате Регулуса, резонно рассудив, что обиженный на его поведение супруг удалился именно туда. Постояв у двери пару мгновений, прислушиваясь, уловил тихое сопение Драко и, удовлетворенно кивнув, нажал на ручку двери. Однако та не поддалась, заставив Блэка нахмуриться. Попытавшись открыть дверь «Алохоморой» и поняв, что чары не сработали, он сжал зубы. По всей видимости выходило, что его муж воспринял нападение на Нюниуса острее, чем казалось. И теперь наказывает его, отлучив от постели. Сириус поморщился. Видимо, этого следовало ожидать. Ведь сам же обещал, что не тронет его больше, пока Драко не захочет близости. Но он все же надеялся, что хотя бы спать будет рядом. Даже при том, что для него это может стать пыткой не хуже «Круциатуса». Засунув пергамент с расчетами в карман мантии, Блэк мерил шагами коридор у двери спальни Регулуса. Надо было что-то предпринять, как-то убедить Драко открыть дверь и попросить прощения — он покосился на собственный карман. — Драко-о, — Блэк поскребся и прижался ухом к двери. — Драко, пожалуйста! — прошептал чуть громче и выругался, накладывая запоздалое заглушающее «Муффлиато» на дверь в спальню крестника. Снова прислушался к тишине дома. Не хватало еще того, чтобы Гарри с утра поднял его на смех, хотя это возможно было бы лучше игнорирования собственным супругом. Блэк вздохнул: «Мордредов Нюниус! Но он это наверное заслужил…» Прижавшись к двери, он попробовал позвать еще раз, и не добившись успеха, обратился в Бродягу, вильнул пушистым хвостом. А затем рухнул на пороге комнаты и с присвистом заскулил, решив, что не покинет свой импровизированный пост, пока не добьется прощения. *** Гарри в эту ночь, в отличие от Драко, не спалось. Беспокойные мысли метались в голове не хуже роя сбесившихся пикси. Пустым взглядом, направленным в окно, на покачивающийся за стеклами клен, он смотрел на черное как деготь небо и не видел ничего: ни белесых облаков, редко проплывающих мимо; ни стаи ночных птиц, вылетевших из гнезд на поиск пропитания; ни жужжания первых насекомых, проснувшихся от зимней спячки. В ночном безмолвии он терялся в собственных мыслях. Каким образом его мама попала к Эвансам? Из всего выходило, что она была усыновлена, точнее удочерена. Такое бывало, когда дети оказывались в маггловских приютах (потому что Эвансы никак не могли попасть в мир волшебства до того, как Лили исполнилось одиннадцать. Они не знали о существовании мира магов. Он помнил слова Петунии о том, как были горды родители, что в семье появилась волшебница). Именно магглы, но не дети-волшебники. Из всего, что он слышал о детях из волшебных семей, попадавших в маггловский мир — это сквибы. Лишь они оказывались в обычном мире в качестве отказников, либо те, у кого умерли родители, как у Тома Риддла. Но по сему выходило, что Риддл не знал о ребенке? Он бы не отказался от дочери…или все же нет? А кто был биологической матерью Лили Эванс? Если кто-то из женщин чистокровок, то они бы ни за что не избавились от ребенка своего повелителя. Или все же он ошибается? Еще хуже было то, что Том был его дедом. И что бы не говорил Северус, часть души Тома была в нынешнем воплощении Волдеморта. Сможет ли он поднять палочку на собственного родственника? Сможет ли применить убивающее заклятье? Однозначно нет! Гарри не мог даже представить себе убийство кого-то из родных. Семья была для него всем… недосягаемой мечтой. И от одной мысли об этом на глаза наворачивались слезы. Но сможет ли он принять своего «деда» таким, какой он сейчас? Сумасшедшим монстром? Опять-таки нет! Об этом не могло быть и речи. А можно ли как-то исправить это? … Гарри вздохнул. Он должен был посоветоваться с Севом. Это было слишком сложно для него. Вопросов стало больше, чем ответов, а виски простреливало болью. А как вышло, что он наследник Слизерина и Певереллов? Он никогда не видел своего генеалогического древа. Где можно вообще его увидеть? Поттер знал о гобелене Блэков. Такие есть в каждом чистокровном роде? Или нечто подобное? Со слов Сириуса в нем не отражались сквибы рода. А где тогда можно увидеть полную информацию? В Министерстве?.. Вряд ли. Слишком уж компрометирующие сведения. Сквибы в семье, по словам того же Рона, считались чуть ли не позором, который каждый бы постарался скрыть, избавившись от ребенка потихоньку. Он еще помнил слова МакГонагалл о роде Феркл, где глава рода превратил всех своих семерых сыновей-сквибов в нарглов, тем самым уничтожив свою родословную. «Все деньги магов и договора в мире волшебников хранятся в Гринготтс. Это самое надежное место после Хогвартса…» — ему вдруг вспомнились слова Хагрида. Определенно, надо спросить у крестного. О Певереллах упомянул, как ни странно, Ксенофилиус Лавгуд, возмущаясь, что они де морочат ему голову, расспрашивая о Дарах Смерти. И если сказка вовсе не сказка, а Дары — артефакты, созданные очень одаренными братьями Певерелл, то получается, что он, Гарри, наследник самого младшего брата — Игнотуса Певерелла. А Том Риддл, судя по хранившимся у Гонтов артефактам, наследник Кадмуса, владельца Воскрешающего камня. И он точно не знал об этом легендарном артефакте, сделав из него крестраж, потому что вырос в приюте. А выяснил свою родословную лишь до Слизерина, чтобы убедиться в своем наследии. Тогда почему наследник не Том, а он, Гарри? Род Гонт принимает Тома как единственного наследника первой степени. Он сын Меропы. Это понятно. Но почему род Слизерин его не принял? Не потому ли, что он разделил душу? А может потому, что поднял палочку на собственную дочь? Есть ли у рода какие-то обереги или заклинания, не позволяющие причинить непоправимый вред собственным родственникам и прервать род? Не потому ли развеялся Лорд в ночь Самайна 1981 года, когда пришел убивать его и убил собственную дочь? Об этом тоже стоило поговорить с крестным и Севом. Гарри потер переносицу и опустил очки на тумбу возле кровати. Тогда каким образом он стал наследником Гриффиндора да еще второй степени? А кто наследник первой? Кем были друг для друга Годрик и Салазар? Неужели супругами? Будь они в близком родстве, Гарри бы был первостепенным наследником. Разве не так? Тоже бы надо с крестным поговорить об этом. Он поднял палочку, взмахнул, вызывая «Патронус», а после надиктовал ему сообщение для Северуса: «Сириус создал заклинание, способное разорвать метку Драко с магией Лорда. Ритуал проведем завтра». Ворон вылетел в окно. А через минуту прилетел Патронус-Ворон в ответ, прошептав низким завораживающим голосом Северуса: «Как закончите, сообщи. Мне до ритуала кровного поиска надо вывезти Малфоев из поместья». Гарри замер, а после кивнул, будто соглашаясь с собой: если Темный лорд не добьется успеха в поиске Драко, то смерть от Авады покажется Малфоям благословением. Им действительно лучше скрыться. С Севом его связывает нечто большее. Гарри погладил помолвочный перстень на пальце левой руки. Они связаны обещанием и не только магией, но и анимагической формой. Ворон и у Сева, и у него. Даже патронус принял общий вид. Потому что связь на истинно глубоком уровне. А не значит ли это, что он не сможет принять свое наследие нага и развить вторую анимагическую форму? Василиск ему может пригодиться в последней битве. Его убивающий взгляд стал бы отличным подспорьем. Хотя убивать не хотелось бы. И есть ли у василиска способность просто окаменить, а не убить, управляема ли она для анимага? Он очень хотел бы узнать об этом. «Библиотека в помощь, мистер Поттер!» — услышал как наяву саркастичный голос Северуса. О нет! Не сейчас. Завтра…послезавтра… короче он подумает об этом и посоветуется с Блэком и Севом в другой раз. Наконец избавившись от навязчивых мыслей, подняв окклюментивные щиты, он уснул, чтобы быть разбуженным ранним утром отборной руганью бывшего Малфоя, на все корки ругающего скулящего у ног Бродягу — лорда Блэка в форме анимага. Испуганно вскочивший, не выспавшийся после ночи раздумий, Гарри открыл дверь и с растянувшей рот до боли улыбкой уставился на лежащего на полу коридора Драко. Слизеринец брезгливо морщился, но как-то неохотно, словно для видимости, отмахивался от скулящего, размахивающего хвостом и вылизывающего ему уши и щеки Лорда Блэка…точнее его анимагической формы. Глядя на него, можно было предположить, что ему вовсе не неприятно это валяние в коридоре, поскольку парень скорее обнимал назойливо подмявшего его под себя громадного черного пса, чем отталкивал. Казалось, ему это нравилось. — Доброе утро? — скорее спросил, приветствуя, до сих пор никем не замеченный в пылу собачьих нежностей Поттер. Драко испуганно замер, словно заяц, почуявший волка, и забился, пытаясь вылезти из-под навалившейся туши. А Блэк радостно вскинулся, повизгивая, и зашелся восторженным лаем. Потом вдруг обернулся в свою человеческую форму и весело ухмыльнулся, крепко обнимая опешившего от такой резкой перемены ролей мужа. — Привет, крестник. А мы тут… — он замер, видимо стараясь подобрать выражение своих действий поудачней, тряхнул головой, словно отгоняя мысли.— Да, мы тут… шалим. — наконец решился он. — Вижу, — безудержный хохот рвался из груди Поттера. Драко возмущенно пискнул и спрятал смущенный столь неподобающим аристократа поведением взгляд на шее супруга, ущипнув его за бок и стараясь столкнуть с себя. Но Сириус и бровью не повел, в упор глядя в эти цвета стального неба глаза. Положение спас появившийся с громким хлопком Кричер: — Завтрак будет подан через десять минут в малой столовой, старый и молодой хозяева. — и с еще одним хлопком растворился в воздухе. — Старый? Мне еще сорока нет, а этот мордредов эльф назвал меня старым? — возмущенно взвизгнул Блэк, скатываясь с Драко. Тот поднялся, высокомерно задрав нос, прошел мимо хохочущего Поттера и стал спускаться по лестнице, стараясь ничем не показывать, как ему понравилась эта возня на ковре под дверью. Он с детства мечтал о собаке, но отец был непреклонен — в поместье жили лишь белые павлины — гордость Люциуса Малфоя. Слизеринец сжал губы, с болью вспоминая щенка, подаренного ему Гевином — конюхом Малфоев, — с перебитой шеей, лежащего у ног тогда еще пятилетнего Драко. И замершего над ним с тростью в руках отца. Меньше всего он мог предположить, что супруг не воспользуется случаем проникнуть в спальню, а расположится на пороге в виде пса, охраняющего своего дракона. Гарри кивнул и с хохотом скрылся за дверью, оставив ошеломленного Блэка сидеть посреди коридора. Однако через десять минут ни один из них не вспоминал утреннее приключение. Им предстоял тяжелый день. *** За завтраком сидели в обычном порядке: Драко — справа, Гарри — слева от Сириуса. Лишь Кричер суетливо переминался с ноги на ногу, старательно обслуживая хозяев. Столовую наполняли аппетитные ароматы жареных сосисок, бекона, яичницы и горошка. Посреди стола стоял кувшин со свежевыжатым апельсиновым соком, молочник, большой фарфоровый чайник с кипятком, металлический кофейник и тарелка с нарезанной на куски шарлоткой. — Сириус, ты сможешь уделить мне вечером часок? Поговорить надо, — Гарри положил на тарелку порцию яичницы-болтуньи, пару сосисок и бекон. Мысли, одолевавшие ночью и не дававшие спать, все ещё крутились на краю сознания, требуя разъяснения. А заводить столь личный разговор при Драко Гарри считал нецелесообразным. Хотя ничего секретного в собственной проверке крови, кроме непонятной до сих пор привязки духа, он не нашел. Но прежде чем выносить на обсуждение остальное, ему хотелось максимально прояснить ситуацию. Неплохо было бы позвать и Северуса, чтобы не заводить разговор дважды. Но Гарри был не совсем уверен, что эти двое вытерпят друг друга и не сцепятся, как два пса. — Конечно, Гарри, я не против поговорить, но все будет зависеть от того, как мы и Драко перенесем ритуал. — Сириус отпил из чашки горячего кофе, закусив ароматным куском яблочного пирога. — Не исключено магическое истощение. Любой ритуал вытягивает магию, Сохатик, а уж этот и подавно. — Ритуал? — Драко положил на край тарелки вилку с нанизанной на зубья четвертинкой сосиски, так и не донеся ее до рта. Никто не предупредил его о ритуале. А сюрпризов слизеринец не любил, предпочитая просчитывать действия заранее. — Почему никто не предупредил меня заранее? — он хмуро покосился на Блэка. Сириус вытер губы салфеткой и положил ее на край стола. — Потому, Драко, что еще вчера мы и сами не знали, будем ли его проводить. Я только ночью создал контрзаклинание, чтобы снять привязку с твоей метки, — он кивнул подбородком указывая на левое запястье парня. — Так что, Гарри, доедай и спускайся в ритуальный зал, а ты, Драко, прими душ и приготовься к ритуалу. — Он полнялся и задвинул стул, на котором сидел. — Кричер! — эльф с хлопком появился в столовой. — Приготовь для моего мужа простую ритуальную одежду без вышивки. — Слушаюсь, хозяин Блэк. Кричер сделает, Кричер сможет! — и поклонившись с хлопком исчез. С уборкой в зале Сириус и Гарри справились достаточно быстро. С предыдущего ритуала прошло не так много времени — около недели, поэтому все, что требовалось, это удалить следы воска от свечей и протереть алтарную плиту. Пока Драко принимал душ и переодевался в длинную белую рубаху без украшений и вышивок, Гарри принес ведро ключевой воды из родника во внутреннем дворике, а Сириус приготовил стол, который поставил у входа в ритуальный зал, и несколько зелий, которые понадобятся по окончании: «Болеутоляющее», «Кровевосполняющее», «Успокоительное» и «Животворящий эликсир». Гарри туда же добавил и «Настойку из щупалец растопырника» и «Укрепляющий раствор». Через полчаса зал был готов к ритуалу. На полу была начерчена октограмма, в каждом луче которой стояло по свече, а вокруг алтаря восемь защитных животворящих рун. Сириус помог супругу занять место на камне рода, чтобы потоки личной магии свободно циркулировали по телу, а магия рода могла максимально поддержать его. Наложили на него слабое обездвиживающее, чтобы парень и не мог навредить себе или резко дернуться. Затем одним движением волшебной палочки зажег свечи и стал произносить катрены заклинания, благодаря мать Магию и хранителя рода за помощь и поддержку на латыни. Магия клубилась, вращалась вокруг лежащего на камне слизеринца. Голос Сириуса звучал все выше и выше, в какое-то мгновение он направил палочку на руку Драко и произнес контрзаклинание, отсекающую метку парня от магии Темного лорда. Змея на предплечье взвилась, яростно зашипела, раззевая пасть. Гарри казалось, он слышит ее возмущенное шипение. Сириус рассек руку и своей кровью стал писать руны на лбу, руках и ногах мужа, взывая к магии рода, с просьбой очистить его от скверны и темного проклятия. ''Аbluere malum de medio magnus, anima et corpore, et corpus illi lucem tollere illa labes'', — лицо Сириуса было сфокусировано и наполнено сосредоточенностью, когда он взмахивал палочкой, акцентируясь на движениях, зная, что малейшая ошибка изменит ритуал. Он не мог допустить, чтобы это случилось. Мало того, что это опозорит его самого, Драко больше никогда ему не доверится. Чернота, в основном сосредоточенная на его предплечье, где была метка начала подниматься, закручиваясь спиралью. Это было то указание, которого ждал Сириус — обряд работал должным образом. ''Dispergam tenebris throughtout hoc ita tenebras, non magis illam'', — Сириус двигал палочкой круговыми движениями, его руки начинали болеть, но он не останавливался ни на секунду. Капли пота выступили на лбу, но он ровно дышал, продолжая пение катренов. Драко напрягся от полоснувшей руку боли, не имея возможности пошевелиться и хоть как-то облегчить болезненные спазмы. Казалось, расплавленная сталь течет по телу вместо крови, рука будто бы горела изнутри. От напряжения тело парня буквально загудело, отрываясь от алтаря. Глаза налились кровью, покрывшись сеточкой лопнувших капилляров. Драко задыхался, его бледная кожа стала одутловато синей, словно кто-то передавил парню горло, а после и вовсе потеряло краски, от чего он стал похожим на инфернала. Гарри испуганно бросил взгляд на Сириуса. Но тот, не мог остановиться, в панике глядя на закатывающиеся глаза слизеринца. Нужно было что-то предпринять, причем срочно. План созрел одномоментно… Гарри лихорадочно бросился вперед. В голове, словно воткнутый гвоздь, свербила одна единственная мысль: Темный лорд — змееуст. Метка наложенная змееустом им же и снимется. Поттер упал перед парнем на колени, хватаясь обеими ладонями за руку бывшего недруга. Змея раскрыла пасть и зашипела — «Разорвавший связь, умрет в муках». Но Гарри направил на нее собственную волшебную палочку и, закрыв глаза, представил змею: «Убирайся, сгинь, мерзкая гадина» — прошипел в ответ. Метка Драко побледнела, затем послышался тихий резкий звон, словно звук рвущейся струны. Змея на предплечье слизеринца втянулась в череп, а затем метка исчезла совсем, оставив после себя абсолютно чистую кожу. Драко упал на камень. Глаза с расширенными зрачками неподвижно смотрели в потолок. Он не дышал. Испуганный Сириус бросился к нему, на подгибающихся от страха ногах. «Не успели. Неужели они не успели?» — билось в сознании пойманной птицей. Зрение помутилось. Он и сам задыхался, захлебывался воздухом. — «Неужели он потерял Драко?» — Блэк трясся как в лихорадке, не зная что делать. Краем сознания зацепил едва слышные из-за шума в ушах слова Гарри, считавшего надавливания на грудную клетку слизеринца: — Энервейт! — парень, захлебываясь, втянул в легкие воздух и обмяк, теряя сознание. Грудь его медленно поднималась и опускалась. Драко дышал. Лицо постепенно приобретало краски. Рядом с ним, упираясь влажным от пота лбом в бок супруга, надсадно хрипел лорд Блэк. Гарри поднялся на трясущиеся от напряжения ноги. Мышцы болели, казалось он не магию творил, а бежал на длинную дистанцию, как когда-то в детстве он видел по телевизору у тетки Петунии, как бегали спортсмены-олимпийцы. Призвав из прихожей зелья, он дал флакон Сириусу с «Укрепляющим раствором», второй выпил сам. Боль в мышцах и утомление исчезли. Поместив заклинанием в желудок бессознательного Драко «Болеутоляющее» и «Животворящий эликсир», он трансфигурировал из пустого флакона носилки и вызвал Кричера. Лопоухий эльф с хлопком появился рядом, преданно глядя в глаза Гарри. — Чем старый Кричер может помочь крестнику хозяина? — Аппарируй Драко в хозяйскую спальню, Кричер, — прохрипел появившийся рядом Сириус. На побледневшем лице виднелись высохшие дорожки слез. Он привалился к стене, радуясь ее прохладе. Дождавшись кивка эльфа, с облегчением выдохнул, когда носилки со слизеринцем исчезли, закрыл глаза и сполз по стене на пол. — Я даже не представлял, что мы можем столкнуться с этим. Думал, потерял Драко. Гарри молча повернулся к нему. Было странно видеть растерянного испуганного Сириуса. Тот даже в худшие дни казался несгибаемым. — Я тоже испугался, — Гарри опустил руку на плечо Блэка.— Сейчас мне надо отправить собщение Северусу. Но так, чтобы его услышал и увидел лишь он. Поможешь? Сириус поднял голову, сосредоточился. — Это не сложно. Вызови Патронус, наложи чары «Конфиденциальности» и надиктуй сообщение. Справишься сам? — Да, — ответил Гарри и медленно поднялся по лестнице в свою комнату. Вызвав Патронус, он произвел необходимые действия и прошептал: «Мы справились. Ее больше нет», а после повалился на кровать, наблюдая, как его ворон исчезает за окном в лучах солнечного света.