Площадь Гриммо 12, Лондон, особняк семьи Блэк
Боль слишком медленно отступала. Он то тонул в ней, не слыша вокруг себя ничего, то вдруг выныривал. Шумы дома — скрипы, шорохи, скрежет, бряцанье кухонной утвари, столовых приборов и даже шаги эльфа, которые он ясно слышал, не смотря на то, что находился… (где, кстати, он был? В спальне или в библиотеке?) — он никак не мог это определить, но звуки были похожи на выстрелы маггловских ружей и грохот бомбард. Гарри до боли сжал челюсти, чтобы не застонать от врывавшихся в уши звуков. Плотнее зарывшись под одеяло (значит все же в своей постели) и прижимаясь к крепкому жилистому плечу, явно принадлежащему Северусу (его выдавал горьковатый запах полыни, казалось впитавшийся не только в одежду, но и тело), ему становилось легче. Он не мог сказать, почему это происходило, но мужчина словно вытягивал боль из его головы. Гарри повозился и со стоном сместился чуть правее, где жесткая мантия была немного прохладней. Хотя ему безумно хотелось более откровенных прикосновений, но думать об этом сейчас он не мог. Да и директор Снейп не позволил бы ничего подобного. Скорее высмеяв его в своей ядовито-язвительной манере, чем уступив желаниям. Снейп протянул руку, коснулся влажной ткани, смоченной в настое щупалец растопырника и прикрывавшей собой воспаленный шрам на лбу. Она была горячей, будто макнули в кипяток. И наверняка уже не способна облегчить состояние лежащего рядом, утыкавшегося головой ему в плечо гриффиндорца. — Гарри, надо бы сменить компресс, — он коснулся спутанных волнистых локонов парня, рассыпавшихся по подушке. В этот раз связь с Темным лордом была намного болезненнее, чем предполагал Северус. Гарри не приходил в себя больше часа и Снейп опасался, что придется связаться с госпиталем Св.Мунго. Его паре не помогли даже окклюментивные щиты. Они рассыпались, как яичные скорлупки, доставив невообразимые мучения и без того уязвимой голове. Как только выдержал, не двинулся умом? Да и время поджимало. Ему стоило вернуться в школу, чтобы не произошло никаких серьезных сбоев в ходе событий. — Я не против, — парень прохрипел едва слышно, но, вопреки словам, еще крепче ухватился за руку Северуса, не желая отпускать. Снейп чуть дернул губами, не меняя выражения лица. Видимо, это надо было расценивать как улыбку. В остальном лицо зельевара напоминало безэмоциональную маску, словно высеченное из камня. Однако глаза светились беспокойством и теплотой. Он никогда не подозревал, что его отношения с Гарри могут быть такими. Воспитанный отцом алкоголиком, в постоянном страхе, ненависти и унижении, Северус не верил, что сам сможет построить отношения или создать семью. Но похоже ошибался. Пока все говорило об этом именно так. — Давай, Гарри, отпусти, — голос был чуть громче шепота, но парень болезненно поморщился, заставив мужчину вздохнуть. Он невербально призвал из кармана уменьшенный саквояж с зельями, взмахом руки открыл его и так же молча «Акцио» призвал «Обезболивающее» зелье восьмого уровня с небольшой дозой расслабляющего миорелаксанта. Увлекаться столь сильным средством не следовало. При неоднократном применении в короткий промежуток времени, зелье действовало как сильное наркотическое средство. Приподнявшись и сняв пробку зубами, он сплюнул ее в сторону, хмыкнув когда та покатилась по полу, всегда радостный подгадить Блохастому лорду, а затем подставил флакон к губам Поттера. — Вот, выпей. Гарри, не открывая глаз и даже не проверив, что ему дают, схватил его свободной рукой и перевернул в рот. Через пару секунд с удовлетворением выдохнул. Боль отступила, оставив за собой звон в голове и чувство опустошения. Наконец вернув Северусу пустой флакон, который тот тут же очистил магией, подготовив для дальнейшего использования (пустые хрустальные флаконы из-под зелий можно было использовать неоднократно в отличие от пробок, волокнистая структура которых впитывала в себя остатки и пары зелий), с облегчением вновь опустился на кровать и, наконец, расслабился. Снейп прикрыл веки от удовольствия, растекшегося по телу, умиляясь степени доверия, с каким Гарри относился к нему, после всего произошедшего. Однако мысленно жалея, что не провел ритуал очищения от привязанной сущности раньше. Да он и не смог бы сделать это под носом старого манипулятора. Дамблдор зорко следил за мальчиком, не позволил бы приблизиться к парню с этой целью и разрушить тщательно подготовленные за прошедшее десятилетия планы по уничтожению Темного лорда. Но он мог сделать это хоть сейчас. Пусть не сию минуту, но в ближайшие дни точно. — Гарри? — Северус склонился над своей парой, провел ладонью по длинным спутанным волосам. За время скитаний по Британии кудри парня довольно сильно отросли и сейчас достигали лопаток, ничем не напоминая поттеровское гнездо. Теперь он меньше всего походил на своего «рогатого» отца. Черты похудевшего лица приобрели резкость и одновременно утонченность, делая его более похожим на Лили. — Ммм? — промычал сквозь легкую дрему. Наконец, избавившись от адовой боли, разрывавшей мозг, он мог поспать. Этот «сеанс» связи с поместьем Малфоев выпил из него всю силу и магию, оставив практически истощенным. Обессиленным настолько, что напади на на Блэк-хаус сейчас Пожиратели смерти, он не смог бы наколдовать простейший «Люмос». — Ты не хотел бы избавиться от осколка души Лорда? — Северус прикрыл глаза, оставив на лбу парня свернутую вчетверо охлажденную салфетку. Раствор щупалец растопырника снял воспаление. Теперь шрам напоминал перекошенный человеческий рот. — Хотел бы, но не сейчас, — гриффиндорец отчаянно зевнул, словно намекая на непреодолимое желание отключиться, однако не отпуская руку зельевара. — Почему? — Северус покосился на него, обеспокоенно нахмурившись. Зная, какую боль испытывает Гарри при каждом вхождении в контакт с эмоциями Темного лорда, он считал это желание или скорее нежелание избавиться от связи, чем-то сродни мазохизму. — Так я знаю его планы. И могу корректировать свои действия. Но это ненадолго, обещаю. А ты, Сев? — Что я? — Снейп непонимающе вскинул бровь. Гарри пошевелился, нерешительно оторвав голову от плеча Северуса и открыл припухшие веки. На зельевара вопросительно уставились багровые, налитые кровью глаза, от чего парень был похож на Тома Риддла, заставив поежиться. Казалось, сам Темный лорд смотрит глазами парня. — Ты не хочешь избавиться от метки? Я могу это сделать прямо сейчас, — хриплый голос Гарри походил на скрежет, наверняка причиняющий боль. Северус призвал из саквояжа все еще стоявшего у кровати «Сладкоголосую микстуру» и протянул ее парню: — Сделай глоток, через три часа еще один, остальное примешь перед сном на ночь, она смягчит горло и снимет воспаление. Я и Драко оставлю один. Не забудь, отдай. — лишь только после того, как забрал флакон из подрагивающей руки парня, ответил на вопрос, в точности повторив его слова: — Хотел бы, но не сейчас… Понимаешь, меня, как шпиона, пока не раскрыли, если я не явлюсь на очередной вызов Темного лорда, это вызовет минимум подозрения, максимум, я могу заплатить жизнью. — Как Малфои? — вклинился Гарри, едва слышно. — Почти. Гриффиндорец вновь приподнял голову, непонимающе уставившись на своего зельевара. — И что это значит? — С Малфоями все в порядке. Глаза Поттера удивленно распахнулись. То, что сказал Северус, не укладывалось в голове. Неужели и здесь сработала магия самопожертвования и родители Драко выжили после убивающего проклятия? — Они выжили после Авады? — прохрипел — Их можно чествовать как героев? Я не собираюсь делиться славой и лаврами. — попытался шуткой разрядить гнетущую обстановку. Он ужасно не любил болеть, считая, что доставляет Северусу неудобства. Однако за все годы учебы в Хогвартсе буквально раз в месяц оказывался в больничном крыле. Снейп глянул на удивленно распахнутые красные глаза, похожие на рыбьи и расхохотался, заставив Гарри вжать голову в плечи, а после шокированно распахнуть глаза. Поттер смотрел на него позорно открыв рот. — О Салазар, Гарри, прости! Нет конечно. Малфои в Испании в одном из моих поместий. А от Авады погибли гомункулы. Что? Почему ты так уставился на меня? — Ты смеялся. Я никогда не видел, чтобы ты смеялся, — парень выдохнул, вновь прижавшись к руке Снейпа лбом, задаваясь вопросом: а видел ли хоть кто-нибудь нет, не смеющегося, хотя бы просто улыбающегося Северуса. Это поистине удивительное зрелище. Какое-то время он молчал, мысленно прокручивая последние мгновения. Он сохранит их в думосборе, решил Гарри, и будет просматривать раз за разом, пока те не истончастся. Снейпу показалось, что парень уснул, он лежал рядом, боясь пошевелиться. — Так почему не сейчас? — спросил после затянувшегося молчания гриффиндорец. — Гарри, я не могу оставить учеников и школу на поругание близнецам Кэрроу. Сейчас не время для этого. Гарри кивнул, понимая, что уговаривать бесполезно. — А почему метку убираешь ты? Я думал твой блохастый крестный сумел создать противозаклятие. — мягко поглаживая пальцы рук, крепко держащих его. Прикосновения оказывали успокаивающее действие, и руки парня подрагивали значительно меньше. — Все верно. Сириус подготовил ритуал и даже провел его, изгоняя наколдованную тварь. Но оказалось, что этого мало, точнее бесполезно. Его следовало проводить на парселтанге, а не на латыни. Змея свернулась тугими кольцами в том месте, где должна быть шея, сдавливая все туже. Драко задыхался. Сердце остановилось. Северус испуганно дернулся. «Он не почувствовал этого даже по крестнической связи. Почему? Уж не потому ли, что воспользовался маховиком времени и связь стала… нестабильной Надо бы поискать все об этом, исследовать». — О Салазар! — прошептал он, в мыслях мгновенно закружились с десяток способов спасения переживающего клиническую смерть. — Если бы не моя способность говорить на языке змей, все было бы бесполезно и Драко не было бы с нами. Я изгнал ее, применив парселтанг. А после маггловским способом вернул к жизни Драко. Северус расслабился и потер переносицу: — У Драко перед тобой долг жизни. Даже если ты не принял его, точнее не обозначил факт его наличия, он существует. — Неважно… — Гарри помолчал какое-то время. — Сев, ты когда-нибудь читал о реликвии Когтеврана? Или может быть видел изображение? — Гарри долгое время пытался обдумать идею с появлением Темного лорда в Хогвартсе в поисках работы. Он не верил в эту чушь. И склонен был согласиться с Дамблдором. Но возникал вопрос: где в школе можно было бы спрятать крестраж? В подземельях?.. Думается у Тома на тот момент не было на это времени. Судя по тому, как быстро он добрался до кабинета директора и исключая факт возможности аппарации на территории школы, нет… В Тайной комнате тоже не вариант — слишком большой крюк, причем по коридорам школы. Остается как вариант возможность спрятать его по пути в кабинет директора… Так где можно спрятать? Где спрятать? … О Мерлин! Там где все прячут! Выручай комната, точнее та ее локация, где свалка ненужных, сломанных и забытых вещей. Ему надо было проверить идею! — И читал, и рисунок видел, и даже разок побывал в гостиной факультета умников. Там видел статую Кандиды Когтевран с диадемой на голове. Это небольшая тиара из серебра и бриллиантов с большим сапфиром по центру величиной с яйцо. А почему ты спрашиваешь? Замерший в момент описания украшения Гарри вдруг вспомнил свой шестой курс. Бесконечные попытки попасть Выручай-комнату, слежку за Драко, исчезательный шкаф и потрескавшийся буфет рядом с ним. А на нем бюст примечательного колдуна с буклями на голове и тиару, которую сам Гарри на него и нахлобучил. Простенькую, серебряную в виде ворона, раскрывшего крылья с огромным сапфиром по центру. — Есть идея, — ответил хрипло, враз севшим голосом. Она? Неужели и правда она? — Ее надо проверить. В следующие пять минут Гарри подробно объяснил, как добраться до Выручай-комнаты, как открыть ее, и как найти старый потрескавшийся от времени буфет и диадему на нем. — Только голыми руками не хватай. — Ты путаешь меня с тупоголовым Хаффлпаффцем? — Снейп скептически выгнул бровь. — Это оскорбительно, Гарри. Но я приму за заботу, так и быть и не стану снимать баллы с Гриффиндора. — услышав хмык парня у своего плеча, улыбнулся сам. А после продолжил более тепло: — Думаешь это очередной крестраж? — насторожился. — А как его уничтожить? — Я уверен, — Гарри хмыкнул и сел в позу лотоса. — Один мы уничтожили мечом Годрика, что ты подкинул в озеро. Но теперь его у меня нет. Я долго думал над всем этим. Единственное, что могу предположить, это яд василиска. Клинок был пропитан им. — Думаю есть еще одно, сильное вещество, точнее стихия — адское пламя. Но это опасно. Его очень сложно контролировать. А вот яда у меня нет. — У меня есть. Целый шестидесятифутовый василиск в Тайной комнате. Это мой трофей, — Поттер гордо вздернул нос. — И почему я не удивлен, мистер Поттер? Всегда думал, все, что говорили о тебе — преувеличение, — произнес строго, но не без нотки гордости, прижавшись щекой к макушке парня. — Вы нарушили десятки правил. Подвергли свою жизнь опасности. — произнес строго, но без злости. Какое-то время они молчали, словно каждый погрузился в свои мысли. Затем Северус вздохнул: — Мне пора, Гарри. Времени действительно почти не осталось. Он должен вернуться до возвращения своего второго «я», да и покидать школу надолго, не вызывая подозрения Кэрроу, не мог. Хотя уходить и оставлять свою пару не хотелось. Однако не мог позволить себе расслабиться. Только не сейчас, когда конец был близко. Он это чувствовал. — Не приноси его сюда, когда найдешь, — Гарри вскинулся, поцеловал Северуса в подбородок. Я сам приду в Хогвартс. И тогда мы уничтожим его. Северус хмуро посмотрел на парня: — Ты мне не доверяешь? — от сомнений закравшихся в сердце, боль растекалась по телу. Он никогда не сомневался в Гарри. В его привязанности и чувствах, но целый год разлуки заставил его вести себя настороженно. — Не в этом дело, Сев, я тебе доверяю, как себе. Никогда и никому не доверял больше. Просто, чтобы открыть Тайную комнату, нужно владеть парселтангом. А это можем сделать только я и Риддл. Потерпи, недолго осталось. Снейп кивнул и склонился над парнем, даря головокружительный поцелуй, затем отстранился со стоном, когда потребность в воздухе стала невыносимой: — Гарри,… — протянул едва слышно, — мне действительно пора. — сжимая парня в объятиях почти до хруста. Лишь дождавшись молчаливого кивка, поднялся с постели и словно растворился, бесшумно исчезнув из комнаты. *** В комнате этажом выше наоборот царила суета. Драко все никак не мог успокоиться после случившегося в библиотеке. Он подремал около часа, проснулся с криком и дико распахнутыми глазами. Ему все казалось, что слова Северуса — сон, и он вот-вот проснется и окажется, что родителей нет в живых. Судорожно цеплялся за Сириуса, сжимая в руке письмо матери, словно пытаясь доказать самому себе реальность слов крестного. Блэк охотно прижимал его к себе, поглаживал по спине, волосам, слипшимся от пота, пытаясь успокоить. Но Драко был напряжен как струна и испуганно вздрагивал при каждом прикосновении. Это в свою очередь держало на взводе Сириуса, не давая расслабиться. — Кричер! — прошептал он, чтобы не напугать и без того взведенного как курок маггловской винтовки парня. Эльф появился почти мгновенно, с благоговением глядя на хозяина. Тот мысленно хмыкнул, вспоминая, какими словами еще недавно поносил его старый хрыч. Однако, после принятия рода, изменения в характере и поведении старого домовика были разительны и приходилось держать лицо, чтобы не обижать эльфа и не оскорблять память родителей. Хотя, положа руку на сердце, он бы с удовольствием отнес портреты этих соглядатаев куда-нибудь на чердак. Но недавно достигнутое «перемирие» дало возможность сосуществовать с предками мирно. И как бы он не презирал этот дом-склеп, это было его родовое гнездо. И даже дом Альфарда, доставшийся ему после смерти дяди, не шел ни в какое сравнение с этим домом, рождавшим в Сириусе непонятную тоску. Словно память о забытых приятных воспоминаниях. Но сколько он ни пытался, не мог вспомнить, будто блок стоял в его памяти. Блэк тряхнул головой, отгоняя мысли вызывавшие сомнения. Он не хотел об этом думать сейчас, когда Драко так нуждался в нем. — Что старый Кричер может сделать для хозяина Блэка? — прохрипел эльф, медленно шевеля пушистыми ушами, от чего Сириус брезгливо передернул плечами. — Спустись в лабораторию зелий, Кричер, и принеси «Умиротворяющий бальзам». — Нет, — слизеринец дернулся из рук мужа. — Не надо, я не хочу. — Люциус применял это зелье к нему с пяти лет, чтобы подавлять эмоции, которые считал неподобающими для аристократического воспитания сына. Только в Хогвартсе он избавился от него, почувствовал себя живым, и даже Северус не знал, с каким трудом он вышел из зависимости от зелья. Не то точно убил бы отца за столь необдуманные поступки со своим наследником. Драко не мог сказать ему об этом, стыдясь своей слабости. Именно слабостью он считал собственную неспособность соответствовать ожиданиям отца и древнейшему имени Малфой. — Ладно-ладно, тише, Драко. — Блэк поднял руки вверх, будто сдаваясь. — Не хочешь — я не заставляю. Просто подумал, что тебе следует немного успокоиться и может ещё поспать. Драко согласно закивал, как кукла, но пить зелье все же отказался напрочь. Поведение парня его насторожило и вынудило задуматься, почему такая реакция. Сириус хоть почти не работал в Аврорате, но все же закончил академию и с очень неплохими результатами. Поэтому даже при отсутствие опыта понимал, что такое поведение необычно, если не сказать ненормально. Нестабильность эмоций парня, его испуг и напряжение, с каким он принимал объятия Сириуса и самому Блэку доставляли не меньший дискомфорт, если не сказать, пугали. А будучи анимагом, даже в своей человеческой форме он ощущал их значительно ярче. Что не меньше пугало, из-за установившейся супружеской связи между ними. Ему и самому хотелось успокоиться. Но зная эффект, который оказывало зелье при длительном применении, предпочитал справляться по-своему, перекинувшись в форму анимага. Что он и сделал, вновь обратившись Бродягой. Драко испуганно взвизгнул, вдруг свалившись на постель, прижатый мощной собачьей лапой, но тут же успокоился, зарывшись пальцами в густой черный мех пахнувший как ни странно хвоей и с наслаждением выдохнул, закрыв глаза. Сириус скульнул, лизнул его в нос, затем прижался к холодному нервно дрожащему боку мужа. И наконец успокоился, ощущая по связи, как утихает дрожь в теле слизеринца и он наконец расслабляется, выпуская письмо из нервно сведенной руки.***
Дом четы Люпин, Бристоль, Англия
— Я не понимаю тебя, Ремус. Как ты вообще можешь сидеть сложа руки в этой ситуации? — Нимфадора с силой, которую никто бы в ней не заподозрил, швырнула сковороду в раковину и, держась за поясницу, повернулась к сидящему за столом с газетой супругу. — Тебе не следует так волноваться, — Андромеда опустила вязание, которым занималась последние пару дней, пытаясь связать пинетки для будущего внука. После смерти мужа, Теда Тонкса, она перебралась к дочери. С Ремусом она ладила вполне сносно, не считая его виновным в ликантропии и не чувствуя отвращения. Да и зять был с ней внимателен и добр. А что еще надо для того, чтобы спокойно прожить оставшиеся годы? И это не блажь. Она чувствовала, что осталось недолго, хотя не сказала никому. Дора стала для нее якорем, что держал её в этом мире. Ну и внук, рождение которого она ждала в ближайшие дни. Хотя, дочь была уверена, что будет девочка. Андромеда чувствовала иначе. Она не смогла бы объяснить это. Предчувствие или внутреннее видение третьего глаза, а может открывшийся дар предсказателя, хотя женщина не верила в эту чушь. Однако пинетки будут голубые. Так она решила, вопреки мнению дочери. Та лишь качала головой, но не спорила. Все равно их никто не увидит в пене белых кружев и батиста детского покрова. Кинув пытливый взгляд на дочь — как бы это её волнение не обернулось преждевременными родами — Андромеда вновь принялась за вязание. На маленьком столе, стоящим у окна, прикрытого ситцевыми голубенькими шторками в мелкий горошек, перед Ремусом дымилась большая кружка кофе, вторая, видимо, для самой Тонкс стояла напротив, распространяя не менее приятный аромат черного Эрл Грей с лимоном и мятой. Последнюю неделю она вынуждена была оставить не только работу, хотя давно была переведена в делопроизводство, осточертевшее до колик, но и отказаться от любимого напитка, заменив его чаем, поскольку постоянные недосыпания и содержавшийся в напитке кофеин плохо сказывались на ее здоровье. Да и ребенок, рождения которого чета Люпин ожидала со дня на день, вел себя крайне беспокойно. Ремус со вздохом согласия и покорности опустил газету, которой старался прикрыться от гневно ворчащей со вчерашнего дня супруги. Накануне на очередном собрании Ордена она довольно резко высказалась о некорректном поведении близнецов Уизли по отношению к Гарри Поттеру. Фред и Джордж, недавно предложившие помощь в попытках наладить контакт с исчезнувшим героем, повели себя крайне непозволительно, очерняя имя и честь парня в довольно непотребных выражениях, обвиняя в бесчестии и трусости. Однако, на возмущение орденцев выгородили себя, сказав, что решили лишь спровоцировать парня, что было воспринято еще хуже. Но, покричав и поохав, Кингсли завершил мероприятие, так и не придя ни к какому решению. И теперь Дора с пеной у рта требовала от него принять меры. Еще больше подлило масла в огонь внезапное исчезновение Сириуса посреди беседы, причем без всякого объяснения причин. Приводило в смятение его скрытное поведение в последние пару недель. Ремус подозревал, что его бывший однокурсник знает намного больше, чем пытается показать, но попытки поговорить вот уже две недели заканчивались ничем. Люпина обижало такое недоверие друга, но добиться определенных ответов не получалось. Сириус не шел на контакт, отмахиваясь занятостью, и на обещанную неделю назад встречу так и не позвал. — Ну что я могу сделать, Дора? — Ремус спокойно сложил газету, прочитать которую, видимо, не удастся, и отложил на край стола, сомкнув ладони на боках пузатой кружки с кофе. Слабость после прошедшего два дня назад полнолуния еще не прошла, хоть он и принял зелье. Спасибо Северусу, не оставлявшему попыток хоть как-то помочь ему. Под глазами синели круги, болезненная бледность тоже не стала украшением, однако, несмотря на это, Дора продолжала активно напирать на его сознательность. Что бывало крайне редко.— Во-первых,… — он отхлебнул кофе, — они оба совершеннолетние. И могут делать все, что пожелают. А во-вторых, у парней есть родители, которые и должны были проконтролировать их деятельность. — Родители? — взвилась Тонкс. — Артур — безвольный тюфяк, шагу не ступит без разрешения своей банши-Молли. — Ремус хмыкнул. Супруга оказалась точна в характеристиках. Крикливая Молли и правда была как банши. Вызывая непреодолимое желание закрыть уши руками и по-волчьи завыть. — Ты видел, как он прячется за ее спиной, пока та надсаживает глотку, не давая никому выдавить слово? Потерев еще раз поясницу, женщина села напротив мужа за маленьким кухонным столом, с удовольствием отхлебнув горячего чая. — Она защищает своих детей, семью. Разве ты поступила бы иначе, если б кто-то нападал на нашего ребенка? — откусив печенье, он прикрыл глаза от удовольствия, продолжая сквозь ресницы наблюдать за женой. Последнее время гормоны у нее разыгрались не на шутку, делая настроение нестабильным, и Ремусу малодушно хотелось скрыться куда-нибудь и отсидеться до самых родов. Хотя, ничего подобного он делать не собирался. Просто ощущал себя уставшим до невозможности. Андромеда сдвинула очки на кончик носа и кивнула: — Ремус прав. — Да, я согласна, — Тонкс поморщилась. Против тяжелой артиллерии в виде мужа и матери даже она не решалась идти. — Но и спускать такое с рук не следует. Они это делают не в узком кругу лиц, а по своему каналу колдорадио. Потерять доверие волшебного сообщества можно одной неосторожной фразой, вот восстановить его после будет в разы сложнее. И эта Грейнджер. Не явилась вовсе. Струсила? Что же они ее не поносят разными непотребствами? — Если честно, не знаю, — Ремус поднялся, ополоснул пустую кружку под проточной водой и поставил на сушилку. Все это вызывало много вопросов, ответы на которые дать было некому. — А Сириус?.. — Нимфадора, подошла к мужу и опустила голову ему на плечо. — Поговори с ним, Ремус. Я уверена, он что-то знает. Его вчерашнее исчезновение посреди собрания очень подозрительно. Ох! — малыш болезненно пнул ее изнутри, что ощутил даже Ремус, обнимавший ее за талию. Они переглянулись и улыбнулись друг другу, положив руки на большой круглый живот Тонкс. — Напиши ему. — Хорошо, — Люпин нежно поцеловал жену в висок, не собираясь с ней спорить. Призвав перо и чернильницу, он потянул к себе лежащий на шкафу кусок пергамента. Быстро нацарапал короткое письмо и запечатал заклинанием. Написав сверху: «Поверенному рода Блэк, Грибхуку. Для Сириуса Блэка. Затем, проверив кошель на наличие мелочи, аппарировал в Гринготтс. До начала рабочего времени у него было еще двадцать минут, он вполне успевал разделаться с поручением супруги. Да и самому уже хотелось определенности.