***
Вилла «Фламенко», Ла-Корунья, Испания.
— Ведь я Пожиратель Смерти, Нарцисса. Ты же помнишь об этом? Второй раз выпутаться, заявив, что находился под чарами Империуса, не удастся. Так что нам лучше не показываться в магической Британии. Но вот с сыном повидаться был бы не против. Леди Малфой вздохнула и погладила мужа по тыльной стороне кисти. Сухая потрескавшаяся как старый пергамент желтоватого оттенка почти прозрачная кожа с мелкой сеточкой вен, проглядывавших сквозь нее, казалась покрытой изжелто-голубоватыми пятнами рассасывающихся гематом. Стараясь сохранить твердость взгляда, чтобы не оскорблять мужа жалостью и не показать собственной боли, глядя на него, Нарцисса вымученно улыбнулась. Приобняв Люциуса, коснулась губами седого виска, задержавшись в таком положении чуть дольше необходимого. Осторожно вдохнув родной запах и крепко зажмурив веки, чтобы скрыть эмоции, быстро поднялась, встав за спинкой кресла и чуть толкнув его, прошептала: — Я напишу Драко. Приглашу их с Сириусом сюда, на виллу. Но и ты пообещай вести себя достойно, Люциус. Я не хочу, чтобы по нашей вине разладились отношения между Сириусом и Драко. А сейчас давай попьем чай на террасе. Люциус невольно поморщился. Сириус Блэк был на шесть лет младше него. Он прекрасно помнил последний год своей учебы в Хогвартсе. Будучи префектом Слизерина неоднократно снимал баллы с этой разнузданной парочки — Блэк-Поттер, третировавшей своими придирками и жестоким обращением поступившего в тот же год на факультет змеек Снейпа. — Твой дорогой кузен, Цисси, вызывает у меня крапивницу и зуд по всему телу. Магглы, кажется, нашли этому достойное название — аллег… аллергия, вот! Скорее всего это реакция на собачью шерсть, — лорд Малфой брезгливо скривился, пряча язвительную насмешку за гримасой. — Не преувеличивай, дорогой… Крапивницу и зуд у тебя вызывают твои мантии, с которыми ты не желаешь расставаться, пока уж совсем не прижмет, — приподняв коляску с мужем магией и перенеся ее через порог, леди Малфой игриво шлепнула мужа по плечу сложенным веером, до этого момента болтавшимся на изящной кисти. — Я не хочу, чтобы по твоей вине страдал Драко, и ты поклянешься, Люциус, прямо сейчас, что не станешь препятствовать их отношениям. Иначе сына своего точно не увидишь. — жестко произнесла она, склонившись к самому уху супруга. Малфой хмыкнул, развернувшись корпусом, и поймал сухими губами пахнувшие клубничным джемом полные губы супруги, втягивая в нежный поцелуй: — Не стану, обещаю… если конечно твой «блохастый» кузен не будет меня провоцировать. Никогда не любил собак… — Ну еще бы, — Нарцисса хохотнула и присела в плетеное ротанговое кресло рядом с супругом, — То ли дело, павлины! Гордые, но крикливые птицы. Дал же Мерлин красоту, обделив голосом. Чаю? — спросила она, приподняв небольшой пузатый чайничек, стоявший на подносе. На террасе эльфы накрыли небольшой круглый чайный столик. На белой скатерти в мелкий голубой цветочный рисунок по краю полотна красовались две чайные пары из тонкого японского фарфора, вазочки с клубничным и апельсиновым джемами, а так же заказанный Люциусом, высокий стакан с апельсиновым соком. Рядом, под стеклянным колпаком и чарами стазиса тарелочка с горячими бутербродами да чайник, из которого с мягким звоном в тонкий фарфор лился сейчас горячий душистый напиток. — Нет, я все же предпочту прохладный сок. — Люциус, покосившись на супругу, после долгой внутренней борьбы с самим собой все же решился на довольно фривольный жест: расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. — День будет жаркий. Сильно отличавшийся от британского климат Испании по началу приводил привыкшего четко соблюдать правила и нормы этикета лорда Малфоя в исступление. Тяжелые плотные мантии, что он привык носить в прохладном Уилтшире, здесь категорически не подходили, а в одной рубашке из батиста или шелка акромантула он ощущал себя едва не обнаженным, если не сказать беззащитным. Но леди Малфой, приведшей достаточно веские доводы, удалось убедить супруга, что в столь строгом соблюдении норм этикета нет абсолютно никакой необходимости. Здесь его не видит никто, кроме нее и пары эльфов. Ну и разве что Северус иногда захаживает, когда посещает свое испанское имение. Но он видел Люциуса и в более компрометирующем виде. Поэтому тяжелые плотные мантии вскоре сменились легкими хлопковыми брюками свободного покроя и тонкими рубашками не сковывавшими движения, и без того ограниченные инвалидным креслом. И легкие шляпки типа канотье. Лорд Малфой вздохнул. Расскажи ему кто-нибудь еще пару тройку месяцев назад, как повернется жизнь и что его ждет впоследствии, Люциус Малфой — самый богатый аристократ магической Британии, не рассуждая, заавадил бы такого прорицателя. А сейчас, по прошествии времени, осознав, насколько изменилась его жизнь, подарив пусть недолгий, но все же желанный покой без опостылевшего клейма жестокого хозяина, он испытывал благодарность Поттеру и леди Магии за эти мгновения покоя, возможность принадлежать любимой женщине, а не сумасшедшему маньяку. И толику сожаления, что его дни практически сочтены. Он и без диагностики целителей, которые последнее время толпами суетились вокруг него, разводя руками, знал, что магия утекает из него. Он уже практически сквиб. Слаб настолько, что палочка все чаще не слушается команд, а простейший люмос слабеньким тусклым огоньком подсвечивает ее лакированный кончик. Да и домовые эльфы больше не отзываются на его зов, или, постепенно лишаясь магии, он попросту теряет возможность видеть их? В последний свой визит в банк Гринготтс он переписал все активы на Нарциссу, ведь став сквибом, потеряет право магической подписи, да и сейфы будут ему недоступны. — Когда Драко появится здесь, я передам ему кольцо Его Светлости и все дела рода. Пусть по воле магии он теперь Блэк, но все же единственный самый близкий родственник мужского пола, ему и род принимать. — Ну отчего же единственный, — Нарцисса спрятала улыбку за чашкой с чаем, сделав небольшой глоток. — Есть еще Сириус и лорд Поттер. — Цисси, ты прекрасно знаешь, что твоему легкомысленному кузену и род Блэков доверить боязно, а на мистере… лорде Поттере, судя по газетным заметкам, уже три рода. Ему бы с ними справиться. Так что Драко единственный, кому я смогу доверить род.***
Особняк рода Блэк, Лондон.
Сириус очень тщательно готовился к судебному разбирательству, где должно было рассматриваться его дело. Накануне он еще раз бегло просмотрел основные положения, под которые попадает его судебное разбирательство. Не хотелось бы в самый неожиданный момент выглядеть неподготовленным школьником. Затем мысленно наверное в пятый раз произнес речь и теперь, стоял перед дилеммой: в чем идти на Суд. Если честно, он бы не стал заморачиваться, пошел бы как есть: в узких маггловских джинсах с низкой талией и художественной дырой на коленке, и полинялой футболке, назло старым пердунам в траченных докси париках, заседавших в Визенгамоте. Но маменька и супруг насели так, что пыль стояла столбом, в два голоса чихвостили на чем свет стоит. Поэтому пришлось доставать отцовскую парадную мантию от «Твилфит и Таттинг» со всеми знаками отличия и регалиями. Своей, подходящей случаю, он не приобрел, а эта была ему чуть велика. Орион Блэк был повыше собственного сына — Сириус ростом пошел в мать, да и статью не вышел. Хоть после Азкабана он привел тело в порядок, но все еще оставался достаточно худым. Поэтому используя трансфигурацию и уменьшающие чары он подогнал мантию под свой размер и успокоился. Утром завтрак проходил в напряженной тишине. — Я хочу присутствовать на процессе, — твердо произнес Драко, положил вилку с наколотым на нее кусочком груши на край тарелки и окинул супруга серьезным взглядом. Сириус возил ложкой овсянку по тарелке, смотрел в одну точку. От волнения аппетит совсем пропал. Он до сих пор не совсем понимал, чем же так помешал Дамблдору, что старик упек его в Азкабан на пожизненный срок? — Нет, тебе лучше остаться дома. — Сириус! — у Драко от обиды сдавило горло, а глаза наполнились слезами. Он склонил голову к груди, пряча взгляд. Малфои не плачут, даже бывшие. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь, хоть кто-то, случайно или намеренно навредил тебе и нашему ребенку. Ты носишь наследника древнейшего рода и должен заботиться о его безопасности, — с каждым сказанным словом голос Сириуса становился все громче. Они спорили об этом весь вечер накануне. Драко доказывал, что может о себе позаботиться, что при любой опасности артефакт, подаренный Поттером вернет его на Гриммо. Сириус упирался, что он может и не сработать — в Министерстве магии установлен мощный антиаппарационный купол. А в залах, где проходят судебные заседания, он еще мощнее, чтобы не дать сбежать преступникам. И он, Сириус, будет находиться на скамье в роли подсудимого и ничем не сможет ему помочь в случае опасности. У него даже палочки не будет. Драко дулся, Блэк упирался в своем решении, а стены особняка тряслись от выплескивавшихся эмоций, к вящему удовольствию леди Вальбурги. Она блаженно вздыхала и потирала руки. Гарри устало выдохнул и допил свой апельсиновый сок из высокого стакана: — Сириус, я мог бы присмотреть за ним, ведь я тоже буду на процессе. Драко скептически приподнял бровь, ухмыляясь заговорщицки подмигнувшему Поттеру. Весь вечер гриффиндорец молчал, словно ворон, зорко следил за набиравшим обороты спором обоих Блэков и осуждающе покачивал головой, глядя на радость матушки Сириуса. А тут не выдержал, протягивая «оливковую ветвь» мира. Сириус обреченно выдохнул и перевел взгляд с одного на другого: — Ладно, ты, Гарри, берешь ответственность за безопасность Драко на себя. Но учти, если не уследишь, шкуру живьем спущу, пытать буду не хуже инквизиторов. Ты еще камеры пыточные на Гриммо не видел, вот и посмотришь. — он отложил в сторону ложку и подал знак Кричеру убирать со стола. — Что ж, мальчики, пора собираться. Через пятнадцать минут жду всех у камина.***
Министерство Магии, зал Суда №1
Атриум был битком набит народом. Драко никогда в жизни не видел такого количества волшебников в одном месте сразу, хотя пару раз с отцом посещал Министерство магии. Процесс над «опасным сумасшедшим убийцей Сириусом Блэком» вызывал неподдельный интерес в волшебном сообществе. — Доброго дня, лорд Поттер, мистер… Малфой, лорд Блэк! Вы на процесс? — Да, мистер Бишоп. У нас мало времени, побыстрее, пожалуйста, — кивнул Гарри и вручил дежурному их палочки. Стенли Бишоп служил в министерстве без малого тридцать лет. За свою жизнь он повидал многое. И приходящих расфуфыренных волшебников, что прямиком из зала Суда отправлялись в Азкабан, и тех, кого приводили под строгим конвоем, а после отпускали с почестями. Так что удивляться ему было нечему, да и ситуация не нова. — А куда торопиться-то, — хохотнул он, и произнес необходимое заклинание, — без лорда Блэка все равно не начнут. Стен помнил Сириуса совсем мальчишкой. Тот частенько останавливался вместе со своим закадычным дружком Поттером поговорить с ушедшим в службу охраны после ранения Бишопом, удивляясь насколько органичной они были парой. Буквально чувствовали друг друга на уровне эмоций. А уж когда Сириуса арестовали за предательство, Стен не поверил, что это возможно. Сдав на посту для проверки свои палочки, Драко с любопытством крутил головой, рассматривая все вокруг. По большей части атриум не изменился. Все тот же отшлифованный черный мрамор на стенах, все те же транспортные камины, в которых как исчезали, так и появлялись волшебники, лишь фонтан разрушен до основания. Целым остался лишь осколок трона, с частью седалища на нем. «Символично… — промелькнула невеселая мысль. — Куда ни кинь, всюду задница». — Жаль, что у нас нет времени сходить за кофе. Здесь он очень неплохой. — Прокомментировал Драко. Он практически ничего не съел во время завтрака и теперь очень хотел выпить что-нибудь сладкое. — Тут продают на вынос? — Нет, только холодные напитки, — ворчливо сказал Сириус и поцеловал тыльную сторону ладони мужа. — Кофе лучше брать в кафе напротив министерства. Здесь я вас покину, — добавил он когда лифт остановился на минус втором этаже. Я в ДМП. Гарри, а ты проводи Драко и вернись в боковую комнату рядом с залом Суда. Тебя должны вызвать. Кстати, ты прочитал книгу, что я тебе порекомендовал? Гарри поморщился и, улыбаясь, покачал головой. — Не всю. Книга о работе верховного суда магов, Визенгамота, была настолько скучна, что он трижды принимаясь за чтение, каждый раз засыпал, едва осилив страницу. Сириус не был раздражен его ответом и уж определенно не злился. Он получал эти знания в течение десяти лет, пока ему не исполнилось шестнадцать, а Гарри должен был все прочитать и запомнить за пару вечеров. — Там есть несколько рисунков, правда не цветных. — дополнил Драко, когда Сириус попрощавшись с ними ушел. Главное, что ты должен помнить, голосовать может лишь лорд рода. Но наследники должны учиться. Они приходят вместе с лордом или леди рода, либо вдовствующей старшей леди или с магическими опекунами. — То есть они не обязательно должны быть родителями? — Поинтересовался Гарри вполголоса, когда высокий черноволосый маг оглянулся. — Вовсе нет. Кое-кто конечно ожидает, что именно он или она будет наследником. Но не каждый лорд получает род под наследование в восемнадцать лет. Многие ждут, когда наследник получит всестороннее развитие, достигнет мастерства. И не всем хочется тратить время, сидя в Визенгамоте. А так же нельзя получить право голосовать насильно. Магия этой комнаты фатальна для тех, кто приходит со злыми намерениями. Драко замолчал. Они как раз подошли к месту назначения. Зал был набит до отказа. Гарри был здесь, хотя и не именно в этом зале, но в похожем. На скамьях, спускавшихся амфитеатром вниз, сидели члены Визенгамота в сливовых мантиях, а выше, в зрительской зоне, присутствующие стояли и сидели даже в проходе. По центру зала располагался стул с кандалами, которые сейчас безвольно подергивались. Секретарь поднялся с места и огласил: — Господа, прошу приветствовать нового члена Визенгамота, лорда Певерелл-Слизерин-Поттера. Открылась боковая дверь и вошел Поттер облаченный в парадную мантию со знаками отличия и кольцами светлости на пальцах. Он подошел к трибуне, на которой лежал фолиант «Свод законов магического мира». Присутствующие в зале зашептались, послышалось скептическое, а то и язвительное хмыканье, шепотки неверия и смешки. Аристократия магического мира никогда с легкостью не принимала новых членов. А уж в то, что мальчишка стал лордом трех уснувших родов, два из которые уже много столетий считались выморочными, и подавно поверить было сложно, пусть он и считается победителем Темных лордов, что тоже спорно. И теперь они внимательно следили за парнем, ожидая что будет дальше. Гарри опустил ладонь, украшенную перстнями лордства, на книгу и четко произнес: — Клянусь именем Мерлина служить верой и правдой, чтить законы Магии и министерства. Да будет так! — На трибуне вспыхнули синим свечением три кресла, слившись в одну скамью. Поттер гордо вскинул подбородок, поднялся на предназначенное ему место и смело опустился на сидение, иронично хмыкнув. В своем праве он был уверен, как никогда. Кровь не лжет, а гоблины никогда не ошибаются в своих проверках. Обвести вокруг пальца можно человека, но не леди Магию. Свечение стало ярче, налившись изумрудной зеленью, а затем погасло. Магия приняла клятву и нового члена Визенгамота. Оглянувшись, Гарри сделал знак рукой и Драко опустился на скамью рядом. В этот момент в зал вошел министр Магии, Кингсли Бруствер, глава Аврората Гавэйн Робардс и глава ДМП Амелия Боунс. Секретарь вновь поднялся: — Дамы и господа, слушается дело лорда Сириуса Блэка против Министерства магии. В зал ввели Сириуса и посадили на жесткий деревянный стул посреди зала. Цепи звякнули, дернулись, словно по команде «заковать преступника» и остались болтаться вдоль ножек. Председатель суда — Тиберий Огден открыл папку с документами по делу, пролистал несколько страниц и поднял взгляд на Сириуса. — Лорд Блэк, не могли бы вы пояснить, кто являлся хранителем чар «Фиделиус» в доме Поттеров? Принесите клятву. Сириус кивнул и поднялся, положив руку на тот же свод законов, произнес: — Я, Сириус Орион Блэк, лорд Блэк, клянусь своей магией говорить правду и только правду. Люмос — Нокс! Чары «Фиделиус» на дом в Годриковой лощине, принадлежащий Поттерам, устанавливал Альбус Дамблдор. А хранителем тайны был Питер Петтигрю. — А отчего не вы, как считало все магическое сообщество? Ведь именно вы при аресте говорили, что это ваша вина. — Мы… я и Альбус решили, что моя кандидатура слишком очевидна и Пожиратели смерти будут охотиться именно на меня. Поэтому я предложил Питера, надеясь, что на него никто не подумает. Но именно Питер привел Волдеморта в дом Поттеров. В этом и есть моя единственная вина. И я не мог быть предателем, потому что был магическим крестным Гарри, по древнему магическому обряду, который мы провели с Джеймсом и Лили Поттерами за неделю до их переезда в Годрикову лощину. — Кто знал, о проведенном ритуале? — Никто, Ваша честь, кроме непосредственных его участников. — Расскажите, лорд Блэк, что произошло в тот вечер. Сириус кивнул. Он помнил вечер и ночь Самайна 1981 года, будто все происходило вчера. — В тот вечер я сидел в баре «Хогсхед», отвлекая внимание трех подозрительных личностей, что следили за мной от самого министерства. Я выпил бутылку сливочного пива, поговорил с барменом и только тут заметил, что «хвост» исчез. — Хвост? — Переспросил Огден. — Да, Ваша честь, это чисто маггловский термин, применяемый среди авроров. Означает слежка. Так вот, когда слежка исчезла, я направился прямо в дом Поттеров. Все было тихо, но на душе неспокойно. Аппарировав прямо к дому Поттеров, я понял что случилось непоправимое. Второй этаж был разрушен практически полностью. В прихожей у двери лежал Джеймс, рядом валялась его палочка, будто выбитая из рук. Но в доме было тихо и чисто, никаких следов. Сверху, со второго этажа доносился громкий детский плач. Я бросился наверх. Среди обломков детской комнаты, раскинув руки, лежала Лили Поттер, а позади нее в кроватке надрывался слезами и криком полуторагодовалый Гарри. Я взял его на руки, стараясь успокоить, спустился вниз, на улицу. И тут ко мне подошел Хагрид. Лесник из Хогвартса. Он сказал, что Дамблдор велел ему принести ребенка к нему, он вроде как нашел ему семью, где мальчик будет в безопасности. — Странно, лорд Блэк. Вы являлись магическим крестным малыша, но отдали его хогвартскому леснику, вместо того, чтобы заняться его безопасностью и воспитанием. Поясните этот момент. — Так я и хотел сделать это сам. Сначала сопротивлялся, а после вдруг, словно «Империо» наложили, решил отправиться за Питером. В моем деле есть документ, выданные гоблинами в Гринготтсе и заверенный Рагнуком Гринготтом Вторым. Он поясняет обо всех ментальных вмешательствах и закладках в памяти, выявленных во время обряда полного очищения, с обозначением времени коррекции и словом триггером. Будь я действительно предателем, уважаемый Визенгамот, разве магия оставила этот поступок безнаказанным? Ведь Гарри был последним в древнем роду Поттер, а я его магический крестный. В зале зашевелились, заерзали, зашептались, словно всем составом присели на куст чертополоха. — Мда… прокомментировал председатель Суда просмотренный документ, — и везде отметился наш незабвенный «дохренаимен» Альбус Дамблдор. Вот вам и непогрешимая светлая сторона. — Он скопировал документ и движением палочки разослал копии всем членам Визенгамота. Присутствующие загудели, раздались смешки и цоканье. — Смотрите, а ведь самое раннее его вмешательство в возрасте десяти лет. Да тут на пожизненное в Азкабане наберется. — Раздался голос с заднего ряда. Председатель постучал молотком по столу: — Тишина! Иначе говоруна выведут из зала Суда. — Он подождал пока шум стихнет и вновь обратился к подсудимому. — Лорд Блэк, вы дали согласие на применение Веритасерума, это так? — Да, Ваша честь. — Принесите сыворотку правды*. В зал вошел мужчина высокий и худой с флаконом прозрачной жидкости в руке. Продемонстрировал всем членам суда запечатанную сургучом пробку и только потом сломал печать, выдернул пробку и вылил на язык Сириусу три капли. Сначала ничего не происходило. Сириус. Расслабившись сидел на кресле, однако спустя секунд десять взгляд его остекленел. — Назовите ваше имя и дату рождения, — потребовала мадам Боунс. — Сириус Орион Блэк, лорд Блэк. — произнес Сириус безэмоциональным голосом. — Родился 3 ноября 1959 года. — Все верно, Ваша честь. Задавайте вопросы. Сыворотка Правды в свое время созданная Робертом Эрнестом Хаузом и модифицированная гениальным самым молодым мастером-зельеваром столетия Северусом Снейпом действовала три минуты. Вопросы следовало формулировать коротко и четко. — Кто устанавливал Чары Фиделиус в доме Поттеров? — Альбус Дамблдор. — Кто был Хранителем тайны? — Питер Петтигрю. — Вы причастны к смерти двенадцати магглов? — Нет. Питер Петтигрю. — Но Петтигрю мертв? Мадам Боунс склонилась к председателю: — Ваша честь, в деле есть воспоминания, которые доказывают, что Питер Петтигрю действительно умер но не 31 октября 1981 года, а Значительно позже. Именно он был причастен ко второму возрождению Темного лорда, именно он уничтожил магглов в тот день и, приняв анимагическую форму Крысы, скрылся в канализации. Я предлагаю отвлечь суд на просмотр воспоминаний. — Согласен. — и громче добавил: — Суд объявляет перерыв на полчаса для просмотра воспоминаний, и ударил молоточком. После его слов все члены Визенгамота дружно поднялись и вышли через боковую дверь. Драко внимательно следил за мужем, наблюдая, как к нему подошли два аврора средних лет, улыбаясь похлопали по плечу и вывели из зала. Полчаса пролетели незаметно. Драко и Гарри успели сходить в буфет и выпить по чашке кофе с душистой выпечкой и обсудить перспективы дела Северуса, которое по регламенту должно было быть следующим. И через полчаса они снова заняли свои места в зале. По сигналу гонга зал Суда вновь заполнился волшебниками в сливовых мантиях. Ввели и усадили в кресло Сириуса Блэка, а председатель Тибериус Огден занял свое место. Министр Шеклболт усилил голос Сонорусом: — Лорд Огден, Визенгамот готов вынести свой вердикт по делу Сириуса Блэка? — Готов, господин министр. — он раскрыл свернутый свитком пергамент: — Сириус Блэк, обвиняемый в предательстве семьи Поттер и причастности к смерти двенадцати магглов признан невиновным по обеим статьям. Суд присудил освободить лорда Блэка в зале суда и принести ему публичные извинения, а так же присудить в качестве возмещения морального и физического ущерба единовременную выплату в размере ста двадцати тысяч галлеонов. По десять тысяч за каждый год, проведенный им в Азкабане. Раздались хлопки, постепенно перешедшие в громкие овации, под звуки которых Сириус и Драко покинули зал Суда, и отправились в особняк на площади Гриммо.***
Госпиталь им. Святого Мунго, Лондон.
Только получив утренний номер «Ежедневного Пророка» и прочитав передовицу, Северус понял, в какую яму загнал их обоих его благоверный. Он как чувствовал, что письма с объяснением, переданным Альбусом Дамблдором, и его воспоминаний, оставленных для старых пердунов, заседавших в Визенгамоте, будет недостаточно, чтобы обелить его, Северуса, имя, вынести оправдательный вердикт. И предчувствие его не обмануло. Никогда не обманывало. Иначе он и года не протянул бы на службе у «двух господ». А Гарри, желая вырвать его из лап «правосудия», вывалил на суд… скорее на потеху общественности все, что когда либо знал о нем. О его отношениях с Поттером старшим, о чувствах к Лили, об унизительной встрече с Дамблдором, где он умолял спасти Лили и ее семью, выставив его — Ужас подземелий — едва ли не жертвой. Возможно, даже и те воспоминания, где мордредовы гриффиндорцы унижали его у Черного озера, не подумав убрать самые болезненные для Снейпа? Глупый, глупый мальчишка. И почему он сам не удалил эти воспоминания, ведь что проще. Столько раз посещал симпозиумы за границей, встречался и с мастерами менталистами. Да тот же Дамблдор мог откорректировать его память, затереть неприятное, если бы он настоял. Но он как мазохист, раз за разом перелистывал в памяти те бередящие душу мгновения, лелеял собственную ненависть к гриффиндорскому оленю. Смятая в ярости газета полетела в угол, где за последние два дня скопилось достаточно таких же вот комков. Северус на подгибающихся от слабости ногах прошаркал в ванную, примыкающую к палате, и склонился над раковиной. В этот момент он готов был на лоскутки порвать Поттера. Такого же глупого, дерзкого, беспринципного, как его отец! Тут зельевар и сам скривился, понимая, что дал маху в характеристике своего жениха. Если честно, грех было сомневаться в твердости и принципиальности Гарри. Северус еще не встречал таких, как он, готовых на самопожертвование ради поставленной цели. Выплеснув злость в пространство, гнев и ярость покинули его, откатившись как волна от берега, оставив после себя лишь усталость и апатию. Сбрызнув лицо водой, он облокотился ладонями на края раковины и закрыл глаза. Наивный, бесхитростный и доверчивый мальчишка… и тем не менее любимый…***
Лорд Певерелл-Слизерин-Поттер покинул зал Суда сразу же, как был оглашен вердикт по делу Северуса. Оправдан, представлен к награде… А сколько сил и красноречия вложено, чтобы убедить Визенгамот в его невиновности. Тех доказательств, что в свое время Альбус Дамблдор оставил своим соратникам, чтобы обелить имя ненавистного всеми зельевара, оказалось недостаточно. Спина Гарри вновь покрылась испариной, прямо как там в зале Суда, когда возмущенные лорды стали выражать недоверие и отказываться принимать на веру воспоминания покойного директора, сомневаясь в их подлинности. От одной мысли, что его Северус будет арестован и отправлен в Азкабан, становилось дурно, к горлу подкатывала кислота. Пришлось собраться с мыслями, приложить массу сил, чтобы дать понять, что иначе поступить было невозможно, что директор умирал, и этот акт убийства был лишь шагом навстречу, выполнением последней воли умирающего, с целью облегчить его уход. Спасибо Невиллу, что тоже не побоялся выступить в защиту директора Хогвартса. Он прекрасно понимал, на что шел Снейп, отправляя наказанных к Хагриду, выполнять работы по уходу за животными и сбору ингредиентов в Запретном лесу, и чем рисковал, тайно передавая зелья и мази для лечения ран, синяков и последствий круциатусов. Аппарировав из министерского Атриума прямо в приемный покой больницы Поттер, предвкушая радостную встречу, через две ступени поскакал на четвертый этаж, где в отделении «Травм, причиненных магическими существами» лежал Северус. Пробегая по лестничной площадке третьего этажа Гарри по привычке поднял взгляд, читая название отделения и отшатнулся. Сквозь зарешеченное окошко двери, глядя на него, кричала как банши своим визгливым голосом Молли Уизли. — Это все ты! Ты, поганый мальчишка! Мерзкий полукровка! Все из-за тебя! — Женщина завыла, стала биться о стекло, рвать на себе волосы. Огромные навыкате глаза горели сумасшедшим огнем. — Из-за тебя погибли Рон и Фред! Это ты должен был сдохнуть, как хотел Альбус, а не мои сыновья! Гарри, нахмурившись, отступил назад, когда в окошке появилось испуганное лицо медиведьмы в голубой униформе, пытающейся оттащить от двери упирающуюся, визжащую рыжую ведьму, обеими руками вцепившуюся в прутья решетки. — Простите… простите, лорд Поттер, я не доглядела. — голос сквозь стекло звучал глухо. — Она очень хитрая и сильная, уже не один раз убегала из палаты. Но вот дверь, слава Мерлину, открыть у нее не получается. — медиведьма наложила на пациентку «Селенцио» и вновь потащила в глубь отделения. «Неужели правда все только и ждали, что он умрет? — Гарри сжал губы и уставился на свои дрожащие руки. — Что бы это дало Уизли? Дамблдор старый паук-трупоед только и ждал, что Темный лорд расправится с ним, тем самым приблизив собственную смерть. Но что бы получил он, если бы он, Гарри действительно умер? Да, тело Волдеморта стало бы смертным, но это не означало его смерть. Кому бы тогда была уготована роль убийцы Лорда? Лонгботтому? Или может быть Аберфорту Дамблдору? Бред, сущий бред и галиматья? Лорд самоубился и в этом нет его, Гарри, вины». Гриффиндорец передернул плечами и продолжил подъем на четвертый этаж. Северуса в палате не оказалось. Гарри поначалу испугался, не стало ли ему хуже. Он был здесь только пару дней назад. Накануне навестить нареченного у него не получилось: судебное заседание длилось до позднего вечера. Окинув взглядом палату, он заметил из неплотно закрытой двери в ванную комнату блеклое свечение. Осторожно подойдя, заглянул внутрь и увидел зельевара склонившегося над раковиной. Сердце пропустило удар. — Северус? Тебе плохо? — тонкие но крепкие юношеские руки обвили талию, ладонь прикрыла грудь зельевара, а в плечо уткнулся твердый подбородок. — Что случилось? — он бежал, торопился сказать, что Снейп оправдан, что он свободен и может посвятить жизнь чему угодно: преподаванию или личным исследованиям. И он Гарри сделал для этого все. Убедил Визенгомот, теперь Северуса представят к «Ордену Мерлина» второй степени за вклад в борьбу с Волдемортом. Где-то в области паха захрустели газетные листы, запахло типографской краской. Снейп высвободился из объятий и осуждающе посмотрел на Гарри. Он не мог поверить, что после того, как тот вывалил на обсуждение всему магическому миру его воспоминания, мальчишке хватает смелости спрашивать, «что случилось». Радость, с которой Поттер бежал в больницу, чтобы сообщить радостную весть, улетучилась как дым от потухшего костра. — Глупый мальчишка! Как ты посмел вывалить на осмеяние всему миру мои воспоминания?! — темные глаза Снейпа осуждающе уставились на гриффиндорца. Он выдернул газету из руки Поттера и ткнул в нее пальцем. — Я очень внимательно прочитал это… Гарри дернулся будто от удара под дых. Он не сделал ничего, чтобы обвинять его в глупости и отсутствии порядочности. — Что? — растерянно произнес, отступая. — Ты настолько не доверяешь мне, что веришь во все, что написано в «Пророке»? Я предоставил свои воспоминания, а из твоих лишь детство и просьбу защитить моих родителей. Ты забыл кто пишет эти статьи? Снейп зажмурился, глубоко дыша. Мерлин, у него даже мысли не возникло, что статьи могут быть сфальсифицированы. Он сразу обвинил во всем Поттера. Он действительно забыл об умении Скитер подтасовывать факты, а что не знает просто сочинить, высосав сенсацию из пальца. — Гарри… — Северус шагнул навстречу, понимая, что крупно облажался. Как он мог забыть о том, сколько выдумки и фальсификаций было за эти годы в адрес мальчика-который-выжил? Ведь это «эпистолярные шедевры» Риты Скитер. — Гарри, подожди. Поттер еще на пару шагов отскочил. — Почему я вынужден оправдываться, если ты не можешь доверять мне? Уже сокрушаешься, что вообще связался со мной? — голос Гарри дрожал. — Может быть и ты жалеешь, что я не умер, как задумал Дамблдор? — Не пори чушь! Я никогда не желал твоей смерти.— Северус протянул руку, пытаясь поймать дрожащие пальцы мальчишки. — Погоди же, не уходи! Но гриффиндорец стремительно отдернул руку, не позволяя прикоснуться к себе, развернулся и бросился вон. ≈≈≈≈≈≈≈ *Оливковая ветвь мира. Из античной мифологии. В античности ветвь оливы символизировала мир, умиротворение, покой. Поэтому именно эта ветвь была постоянным атрибутом богини мира — Эйрены (греч.) или Паке (рим.). Позже эту символику отчасти унаследовала и Библия. В Ветхом Завете, где повествуется о Всемирном потопе, рассказывается, как Ной (см. Ноев ковчег) узнал о конце потопа. Сначала, находясь в ковчеге, оп выпустил ворона; тот улетел и вернулся ни с чем. Вернулась ни с чем выпущенная позже голубка, поскольку вода по-прежнему покрывала всю землю. И лишь спустя семь дней, когда Ной вторично выпустил голубку, та вернулась, держа оливковую (масличную) ветвь. Так Нои узнал, что вода спала и показались верхушки деревьев, а сама ветвь оливы стала символом успокоения стихии и прощения Богом людей и соответственно наступления мирной, спокойной жизни. Благодаря популярности Библии этот образ — голубка с оливковой ветвью в клюве — прочно вошел в европейскую культуру, но употребляется уже вне религиозного контекста как общепризнанный символ мира. *Сам термин «сыворотка правды» вошёл в обиход в 1922 году благодаря врачу-акушеру из Техаса Роберту Эрнесту Хаузу, который совершенно случайно обнаружил, что вещество скополамин, которое он использовал для обезболивания родов, способно развязывать людям язык.