Уголок Грейнджер

      Симус Финниган считал, что каждый человек имеет право на ошибку. Особенно если прежде за ним не было замечено ничего плохого — а парень был уверен в своей исключительной положительности на протяжении двух лет войны. Тот факт, что он оступился — единожды за столь продолжительный срок — говорил лишь о том, что Симус не робот, а живое существо. И он исчерпал свою квоту ошибок. С середины марта этого года он их больше не допускал, посему, когда Гарри объявил о необходимости вести себя адекватно во время дружеского матча со Слизерином, Финниган не протестовал. Он только медленно кивнул, глуша недовольство сливочным пивом на завтрак, и молча удалился из Большого зала, стараясь не смотреть на змеиный стол.       Не то чтобы он избегал взглядов. Просто Симусу искренне не хотелось больше видеть эти лица. После капитальной подставы, к которой был причастен чертов Забини, Финниган всем сердцем надеялся услышать новость о его смерти. Желательно как можно более жестокой. Такой, что запустит по телу мурашки ужаса и посеет вопрос: как люди могут быть настолько хладнокровными? Первое время после случившегося Симус порывался сдать слизеринца Пожирателям. Или Ордену. Но потом, когда первая волна гнева схлынула, и его место заняла бесконечная тревога за последствия, Финниган струсил: у него не было возможности рассказать об этом. Только если раскрыть и себя заодно, а это бы неминуемо привело к смерти, что его, если честно, совсем не устраивало. Он не отрицал своего малодушия. Не стеснялся назвать себя трусом — отнюдь: каждый раз, когда Симус замечал Грейнджер в поле зрения, все внутри сжималось от поганого чувства вины. В зеркале Финниган не видел своего лица. Он видел лишь сопляка, у которого даже не нашлось смелости во всем признаться.       Он пытался. Пару раз открывал рот, тщетно пытаясь вытолкнуть хоть что-то из окаменевшей глотки. Произнести элементарное: «Это случилось по моей вине» — но не мог. Слишком боялся за свою жизнь. Его бы убили, причем близкие же друзья. Поттер бы в конец обезумел, узнай он, что именно из-за Симуса пропала Грейнджер. Подобный расклад был бы справедливым. Но Финниган не хотел умирать: он воевал за возможность жить спокойно. И все бы ничего, вот только умиротворение никак не сочеталось с пожирающим изнутри червем вины.       В конце концов, Симус искренне, всей душонкой верил, что помогает Ордену. Финниган был готов принять сколько угодно порций Сыворотки правды, пустить к себе в голову легилимента — да пусть его хоть по частям разберут, но парень правда… правда думал, что все, что он делал во время войны, шло на благо сражающимся вместе с Гарри. Он приносил деньги. Колоссальные деньги — сотни галлеонов. Забини платил необходимыми зельями и медикаментами за простую информацию. Слизеринцу требовалось знать, на каких вылазках будут присутствовать Поттер и Грейнджер.       Сначала, конечно, Финниган отказался. Он и думать не смел о том, чтобы заключить сделку с пособником дьявола. Попался он по-глупому: Забини ухватил Симуса за локоть, когда тот отошел слишком далеко от остальных членов Ордена. Искал травы и делал вид, что его совершенно не тревожит полнолуние. Главное — отыскать и сорвать тот самый цветок, что раскрывается лишь под светом круглоликой. Кто же знал, что его глупая бравада и неумение признавать слабости приведут к тому, что из тени шагнет широкая фигура и в одно мгновение заткнет Финнигана поганым Силенцио.       В голове царил хаос. Симус ожидал увидеть оборотня, но блеклый свет луны проявил очертания знакомого лица. И тут же стало в разы страшнее: от оборотня он знал, чего ожидать. Волк мог легко и быстро сожрать его прямо с костями, а вот змея?.. Обречь на вечные пытки у Волдеморта? Однако Блейз оказался парадоксально миролюбив. Он снял заклинание и начал о чем-то торопливо говорить, но Финниган настолько перепугался, что был не в состоянии уловить смысл в речах Забини. Пока тот настойчиво убеждал Симуса, что не собирается причинять никому вреда, Финниган думал лишь об одном: как избежать смерти от рук слизеринца. Он отбивался, пытался кричать, размахивал палочкой в попытке произнести хоть одно заклинание, но адреналина в крови было так много, что в голове не возникало ничего, кроме просьб о пощаде. Слишком уж уязвимым его взяли: задумчивым из-за опустевших полок, переживающим из-за шныряющих оборотней. Потом его успокоили — Блейз дал ему выпить какое-то зелье, предварительно отхлебнув из колбы, чтобы показать, что оно не отравлено, и только тогда Симус начал слушать.       — Не будь идиотом, Финниган, — шипел Забини, одергивая рукава черной мантии. — Мне нахуй не надо убивать Поттера и Грейнджер. Без них Темный Лорд точно одержит победу.       — С чего я должен тебе верить? Ты сраный Пожиратель, откуда…       — Думаешь, я хотел всей этой херни? — Блейз сдавил челюсти. — В доме Малфоя организовали пыточную. Его мать не может спать, Лорд затрахал Люциуса угрозами убить Нарциссу. Нотт-старший загибается от бесконечных Круциатусов, а ведь он ни разу капитально не промахнулся. У отца Паркинсон совсем поехала крыша, и Пэнси реально грозит выйти за уебка Сивого. Знаешь, что он с ней сделает? — Темные глаза нездорово блеснули. Симус сжался. — В лучшем случае сожрет с потрохами. В лучшем. И это только малая часть. Малая часть, Финниган. Я не хочу дожидаться, когда моя семья станет следующей. Я не позволю этому дерьму затронуть мою мать.       — Но вы же сами…       — Сами? — он морозно усмехнулся. — У нас выбора, блядь, не было. Мы такие же подростки, только без возможности перейти на вашу тупую «сторону добра». Нас убьют собственные же отцы за дезертирство, а вы, в вашем ебучем Ордене, воспримете наше появление как угрозу и тут же нас прикончите, стоит кашлянуть. Так себе перспективка, не находишь?       Блейз замолчал, переводя сбившееся дыхание. Он был на пределе.       — Послушай, Финниган… — Забини провел ладонью по волосам в самоуспокаивающем жесте. Он осмотрелся по сторонам и заговорил тише. — Ты не дебил. Ты понимаешь, что без Поттера и Грейнджер войну не выиграть. Шрамированный фигурирует в пророчестве, а грязнокровка — единственная с мозгами в вашем Ордене. Нам нужно обезопасить их.       Он сделал паузу.       — У моего нового отчима есть некоторое влияние среди Пожирателей. Мы в хороших отношениях, он доверяет моим словам. Я могу попытаться перетасовать составы. Все, что от тебя требуется, — это встречаться со мной пару раз в месяц и передавать, в какие дни Золотое трио будет выходить на вылазки, а в какие нет. Так я смогу обеспечить их безопасность. Взамен я достану вам все необходимое: деньги, лекарства, ингредиенты для зелий — похуй. Принесу то, что вам нужно. Только дай мне возможность помочь. Мы… не выдерживаем ровно так же, как и вы. Просто я единственный, у кого нашлись яйца признать это.       — Сладко поешь, Забини, — плюнул Симус. Его трясло от страха. — Мне нужны гарантии.       — Заключи со мной Непреложный Обет. — Блейз распрямился. Он, очевидно, был готов к этому. — Составь уговор. Я согласен на все. Я костьми лягу, но не причиню вреда ни Поттеру, ни Грейнджер в военное время. Мне нужна победа Ордена ровно так же, как и вам.       Симус был уверен: это ловушка. Но потом… он просто… у Ордена закончились деньги. Запасы истощились, и им было попросту не на что покупать необходимые ингредиенты и зелья. А потом еще и Дин Томас слег с тяжелой травмой, которую оказалось невозможно вылечить без некоторых редких лекарств. Тогда-то Симус и согласился. Они заключили с Забини Непреложный Обет — до тех пор, пока над ушами свистят пули Непростительных, тот не будет использовать полученную информацию во вред и уж тем более не покалечит Гарри или Гермиону. Пусть сейчас эти воспоминания вызывали тошноту от собственной же тупости — тогда, в период душившего отчаяния, Финниган верил, что Блейз не желал плохого Ордену, Золотому Трио. Как же он ошибался. Как же он, черт возьми, был неправ…       Первое время все шло хорошо. Миссии Ордена с участием Поттера и Грейнджер завершались благополучно и без потерь. Они не встречали больших отрядов Пожирателей, максимум — неопытных новобранцев, которые неумело орудовали палочками и не представляли серьезной опасности.       Но положение дел в одночасье изменилось — Симус даже не сразу поверил в то, что произошло. Их последняя встреча со слизеринцем состоялась девятнадцатого марта, за три дня до похищения Грейнджер. Приняв Оборотное, волшебники встретились в магловской части Лондона, и Финниган раскрыл детали очередной намечавшейся миссии. Ничего особенного не планировалось: несколько ребят из Ордена собирались выйти на разведку. Симус не был уверен, собирается ли участвовать Золотое Трио. Он говорил об этом осторожно, всячески демонстрируя сомнения, чтобы на всякий случай не спровоцировать облаву. Забини тогда кивнул и передал четыреста галлеонов, с десяток зелий и еще несколько необходимых ингредиентов. Возвращаясь на площадь Гриммо в приподнятом настроении, Финниган думал, что все пройдет отлично, как и всегда. Забини ни разу не подводил, и Симус искренне считал себя настоящим хитрецом, сумевшим приручить гремучую гадюку.       А потом Грейнджер исчезла. И Финнигана засосал водоворот страха.       Он встретился с Забини еще один, последний раз. Симус орал, бил Блейза по лицу до крови, рыдал и умолял сказать, где Гермиона. Но мулат только равнодушно твердил, что ничего не знает о ее местоположении, и, скорее всего, грязнокровка уже мертва. А тот факт, что Забини был все еще жив, доказывал: условия Непреложного Обета не были нарушены.       Симус был в отчаянии. Он до сих пор ощущал внутри ту безнадежность и бесконечный стыд, перемешанный с токсичной виной. И Мерлин свидетель, Финниган не выдерживал. Он зарывался в одеяло ночами и беззвучно содрогался в истеричных рыданиях. Из-за его тупости, из-за его благого намерения погибла Гермиона Грейнджер. Та самая ведьма, которой невозможно было не восхищаться, при умном виде которой невозможно было сдержать раздражение. Пропало лицо войны. И все вокруг потеряло смысл.       Симус больше не мог находиться в гостиной дома на площади Гриммо. Не мог смотреть без страха в глаза потерянному Гарри, который только и говорил, что о Гермионе. Пока Поттер клялся убить самым жестоким образом всех, кто причастен к исчезновению Грейнджер, Финниган лишь кивал невпопад словам, а потом уходил в комнату и долго молчал, не в силах даже моргнуть. Отчаяние засосало его настолько глубоко, что каждый следующий день превратился в пытку. Он начал болеть. Появилась жуткая боль в горле, мешающая говорить, и ни одно зелье не помогало. Стоило только раздражению сойти, как через пару дней оно возвращалось еще большей болью. Голос осип и почти пропал. Сон не шел. Остались только страх и тревога, что все раскроется. Его состояние в те дни напоминало первые стадии безумия, когда разум постепенно отказывает, и вместо здравомыслия приходит разрушающая хворь.       Финниган почти не мог сражаться. Он стал рассеянным, уходя все дальше и дальше от реального мира. Постоянно прикасался мыслями к Грейнджер, пытаясь хоть как-то оправдаться перед ее бездыханным образом, который застыл на обратной стороне сетчатки. Симус не был верующим — силы магловских богов казались несерьезными по сравнению с мощью магии. Но спустя три недели после исчезновения Гермионы парень начал складывать ладони и шептать молитвы из детских воспоминаний, в которых мать тащила его, еще маленького мальчугана, в церковь. Он просил о возвращении ведьмы. Умолял безликих Богов — всех, какие только есть — чтобы она оказалась жива и вернулась на площадь Гриммо.       Пусть она вернется.       Пусть она вернется.       И Гермиона вернулась. Без сознания, парализованная и вся в синяках, со спутанными кудрявыми волосами. Симус думал, что чувство вины отступит. Но от вида полуживой Грейнджер ему стало только хуже. Все из-за него. Из-за него она не могла открыть глаза. Из-за Финнигана едва передвигала ноги и падала, потому что мышцы были слишком слабыми для полноценного шага. Все, что случилось с Орденом за то время, — последствия его ошибки и излишнего доверия тому, кому доверять было нельзя даже под приставленным к виску дулом пистолета. Ведь если бы не предложение Забини, если бы не его искусная манипуляция возможностью достать все то, в чем так нуждался Орден, ничего бы из этого не случилось. Симус был идиотом, раз увидел надежду в вынужденном общении со слизеринцем. Но Блейз оказался даже хуже, чем можно было ожидать: сначала усыпил бдительность предложением принести Обет, потом убедил в том, что ему можно довериться, соблюдая условия какое-то время — все ради того, чтобы в итоге пойти на очевидную подлость и подстроить похищение Грейнджер. Пусть Симус был наивным идиотом прежде — теперь он не сомневался: Забини ему недоговаривал. Наверняка прихвостень Пожирателей что-то скрыл от него — что-то настолько значимое, что это позволило ему обхитрить Непреложный Обет. Вариантов, что конкретно мог утаить Блейз, было тысячи, любое предположение могло оказаться верным. Но перебирать их теперь не имело смысла, и Финниган только трясся от бессильной ярости, понимая, какую совершил глупость.       Облегчение так и не пришло — зато явилось смятение. Мучительное. Обгладывающее до костей.       За несколько дней до финальной битвы, когда Гарри объявил, что Орден, скорее всего, встретится лицом к лицу с главным отрядом Пожирателей, Симус осознал неизбежное. Он вот-вот пересечется взглядом с Забини. С предателем, который чуть не убил Грейнджер. Которого не удалось уничтожить на поле битвы, когда шансы были один к одному. Ему придется смотреть в это беспечное лицо и видеть все травмы на теле Гермионы, и одна только мысль об этом была невыносима. Он бы не справился — не смог вытерпеть пытки. Не после того унижения — сначала во время заключения Обета, а затем во время сражений на вылазках.       Тогда Симус встал перед зеркалом в ванной, глядя на высохшее отражение. Он устало водил взглядом по обветренной коже, по тусклому, безжизненному цвету лица. Финниган избегал смотреть себе в глаза. Не мог. Не после того, что натворил. Симус обессиленно направил палочку на отражение и сглотнул подкативший ком. Он заслужил смерть. Даже больше, чем Забини — больше, чем кто-либо. Достаточно произнести всего два слова, и он перестанет просыпаться в ужасе от увиденной во сне Грейнджер. Ему не придется видеть равнодушие на лице слизеринца, который втянул Финнигана в эту яму. Всего одно Непростительное, и вина больше никогда не коснется его сознания, избивая каждый раз до немощности. Симус открыл рот, набирая воздух для проклятия, но рука дрогнула, согнувшись в локте.       Не смог.       Снова струсил.       Он всегда был таким.       Симус заслуживал умереть не на поле битвы, как герой. Он должен был умереть жалкой смертью. Но судьба, видимо, обрекла его на иное испытание, и теперь ему придется нести бремя своей вины до последнего вздоха. Какое изощрение.       Всякая попытка начать с чистого листа и отпустить вину, желчью циркулирующую по телу, заканчивалась жутким истощением. Симус ежедневно становился все более злым. И даже сейчас, вышагивая по полю прямиком к Рону, Финниган готов был плеваться ядом. Уизли разглядывал шумных слизеринцев с нескрываемым презрением, покручивая метлу в руках. Симус криво усмехнулся: судя по разговору в общей гостиной, недовольство нововведениями Гарри не было односторонним.       — Ты во всеоружии, смотрю, — Симус кивнул Рону. — Че такой опухший? Решил выпить перед тренировкой?       — Если бы. Проторчал полночи у Помфри.       — Потянуло на старших? — Финниган смешливо фыркнул. Рон закатил глаза.       — Подрались с Забини и Ноттом.       — Двое против одного?       — Гарри был рядом, — отмахнулся Уизли. Подул ветер, и Рон поежился от сентябрьской прохлады. — Поверить не могу, что мы реально будем играть в одной команде с этими уродами. Забини такой придурок. Надеюсь, представится шанс сбросить его с метлы.       — Ага, — нахмурился Симус. — Если будешь толкать, смотри, чтобы он был на максимальной высоте. Чтоб уж наверняка.       Рон хохотнул. Он одобрительно закивал, опираясь на метлу и осматривая полупустые трибуны. Где-то на стороне Гриффиндора должна была сидеть Гермиона. Гарри сказал, что ее выписали сегодняшним утром, и они уже успели поссориться, что, в принципе, не стало сюрпризом. Поттер и Грейнджер часто пререкались, особенно в последние дни войны. Гермиона как ненормальная кричала, что Гарри — круглый идиот и эгоист, раз не пускает ее на сражения, а он, в свою очередь, запер подругу в комнате, чтобы она не могла выйти. Их ссора была невыносимой для всех окружающих. Ведьма сорвала голос, пока без устали орала на каждого, кто оказывался рядом с дверью, и громко рыдала. Рон впервые слышал, чтобы Гермиона так плакала. От каждого всхлипа у него разрывалось сердце, но… Поттер был прав. Грейнджер едва стояла на ногах, постоянно заваливалась на бок, а ее пальцы дрожали, и палочка вылетала из ладони. Она спала по шестнадцать часов в сутки из-за хронического недомогания и почти ничего не ела, только пила. Отпустить ее на битву в таком состоянии означало бы то же самое, что убить своими руками.       На горизонте появился Гарри. Он шел, рассматривая какой-то свиток, и даже не глядел под ноги. Симус хмыкнул, накрывая глаза ладонью, когда Поттер остановился между двумя командами и откашлялся.       — Всем привет. — Гарри прикусил верхнюю губу, как бы сомневаясь, стоило ли вообще приветствовать собравшихся. — Сегодня у нас будет совместная тренировка. Я предложил профессору МакГонагалл сыграть двум факультетам вместе, чтобы быстрее вернуться в форму, и она дала согласие. Правила как в обычной игре, но есть изменения в составе. Вратарь, охотник и ловец из Слизерина переходят в команду Гриффиндора.       — А нахера? — Гойл с туповатой ухмылкой постучал метлой по земле.       — Поверить не могу, что говорю это, но я тоже не понимаю, — закивал Пикс.       Симус с глухим раздражением закатил глаза, после чего осмотрел туповатые рожи каждого из слизеринцев. Все такой же широкий и безмозглый Гойл со шрамом на половину головы, тощий Урхарт, парочка ребят с курсов помладше, мудак Забини и засмотревшийся на трибуны Малфой. Финниган проследил за взглядом Драко.       По четвертому ряду шла Гермиона. Она куталась в темно-синее пальто и поправляла гриффиндорский шарф на плечах. В руках у ведьмы был какой-то плакат. Симус дернул шеей. Сука Малфой смотрел на живую Грейнджер. Это неимоверно злило, да так, что хотелось прямо сейчас врезать основанием метлы по аристократическому профилю слизеринца.       — Требование директора, — ответил Поттер, поднимая взгляд на команды. — Нам нужно научиться сосуществовать, чтобы ни один из факультетов не чувствовал неравенства.       — Как будто дело в матче, — ядовито усмехнулся Малфой, поворачиваясь к Гарри. — Когда у Гриффиндора герои войны, а у Слизерина предатели, шансов мало.       Малфой снова скользнул глазами в сторону трибун, что не укрылось от Симуса. Гермиона неловко оглянулась по сторонам, поджимая губы. Видимо, девчонка кого-то ждала и явно была разочарована отсутствием компании. Она сдавила челюсть и, закатив глаза, раскрыла плакат с надписью: «Вперед, львиный ловец!». Редкие студенты на трибунах с любопытством поглядывали на покрасневшую Грейнджер. Ухмылка Малфоя стала шире.       — Похуй. Играем.       — Отлично. Тогда… меняемся?       Малфой, Блетчли и Уоррингтон встали на сторону Гриффиндора. Поттер и двое Уизли отошли к команде Слизерина. По сигналу зачарованного свистка все вскочили на метлы, и игра началась.       Квоффл метался из стороны в сторону, как стрелка метронома: секунда — мяч у львиных ворот, секунда — у змеиных. Охотники носились по полю на вихрящих скоростях, и ветер свистел в ушах. Симус зажмурился, когда потоки сентябрьского дыхания забили по лицу. Из сощуренных глаз вылетела слезинка. Парень тряхнул головой и протянул руку вперед, перехватывая квоффл. Отлично. От-лич-но. Гриффиндорец пролетел половину поля на максимальной скорости, приближаясь к кольцу, когда взявшийся из ниоткуда Забини толкнул метлу Финнигана. Мяч вылетел из рук. По трибунам прокатились разочарованные вздохи.       — Сука! — Симус ударил кулаком по древку.       Ну конечно. Финниган ничего и не ждал от этой пресловутой тренировки. Чтобы никто не чувствовал неравенства? Бред собачий. Скорее, им предоставили идеальную возможность устроить какой-никакой, но самосуд. С пульсирующей в ушах ненавистью Симус помчался за Забини, мечтая раскрошить идиота в щепки. Пусть он сорвется с высоты облаков и упадет на спину, выхаркивая позвоночник. Игровой момент — лучшая возможность отомстить.       Блейз сосредоточенно вдавил брюхо в основание метлы, добавляя скорости полету и отклоняясь все дальше от преследующего его Симуса. Забини маневрировал между львиных игроков и, обернувшись на летящую впереди Джинни, бросил ей мяч. Уизли пулей долетела до Гриффиндорских ворот и попала точно в цель.       — Первый бросок — Джинни Уизли! Слизерин получает 10 очков! — прокричал зачарованный счетчик.       — Уизли! Сбоку!       Джин резко направила метлу вниз, ускоряясь. Пролетевший мимо бладжер едва не задел рыжую макушку. Уизли обернулась на сконцентрированного Забини и с улыбкой кивнула. Блейз лишь подмигнул, моментально улетая за квоффлом.       Симус был вынужден признать: ему не догнать Забини. Он слишком медленный для этой сраной пантеры. Скрипнув зубами, Финниган развернулся и переключил внимание на Малфоя. Дружок Забини парил в облаках, гоняясь за снитчем, и был в разы быстрее Поттера, который какого-то черта тупил где-то внизу. Тонкий силуэт вынырнул из серой тучи, вжимаясь всем телом в деревянное основание, и протянул руку.       Сейчас поймает.       Финниган молниеносно рванул к Малфою. Он сдавил древко метлы и, сжав зубы, влетел слизеринцу в бок. Драко перевернулся в воздухе трижды, прежде чем смог нормализовать движение. Парень даже не осмотрелся — только дернул головой в бешенстве и вновь погнался за пляшущим по воздуху снитчем.       Сука удержалась.       — Финниган, мать твою, мы в одной команде! — пролетевшая мимо Роуз, девчонка с пятого курса, слегка толкнула Симуса концом метлы.       — Этот гондон из Слизерина!       — Он наш ловец!       — Четвертый бросок за Оливией Роуз! Гриффиндор получает 10 очков!       Похуй, чей ловец этот слизень. У Симуса была идея-фикс столкнуть Малфоя с метлы, чтобы он разбил себе череп, упав с высоты полета. Пускай с Забини не получилось, но ведь поганый Драко не такая уж и плохая альтернатива, верно? Зуб за зуб: Блейз отнял Гермиону, а Финниган приложит все усилия, чтобы покалечить его друга. Ведь сука смотрела на Грейнджер, явно наслаждаясь. На лице у этого ублюдка застыла совершенно мерзкая ухмылочка, и Симуса распирало от злости, его метла словно мчалась на топливе из чистой ярости. Финниган летел за Драко, следуя буквально по пятам. Вверх-вниз, вверх-вправо-влево. Он должен его столкнуть. Навредить. Пусть урод захлебывается осколками костей.       — Осторожно, уебок! — Малфой обернулся на Финнигана.       Совсем рядом с покрасневшим лицом Симуса пролетел бладжер. Парень затормозил, отклоняясь корпусом назад и почти заваливаясь на спину от неуклюжего движения. Как только мяч проскочил дальше, Финниган огляделся по сторонам: Малфоя нигде не было. Зато близко оказался квоффл, и Симус, крепко обхватив крупный мяч, молнией метнулся к воротам, забивая.       Игра была в самом разгаре. Свист ветра сбивал с толку, адреналин ниткой скользил по венам игроков. Играть вместе со слизеринцами оказалось… любопытно. Змеи быстро подстроились. Джин и Забини работали в паре: пока один перехватывал мяч, другой сбивал мельтешащих рядом противников. Они дважды перекидывали квоффл из рук в руки то сверху, то снизу, тем самым путая львов. Блетчли брал силой. Он сбил летящего за Оливией Урхарта, и тот едва удержался на метле под гогот слизеринца.       — Уизли! — Забини поднял правую руку, и Джин, развернувшись, рванула вниз, подлетела к мулату с правой стороны и бросила квоффл. Находящийся рядом Пикс раздраженно рявкнул:       — Джинни, какого хера?       — Играть научись! — захохотала Уизли, перехватывая мяч и передавая дальше.       Шел второй час игры, когда заверещал свисток, а счетчик замер. Команды переглянулись.       — Золотой снитч пойман Драко Малфоем! Победа за Гриффиндором!       Все гриффиндорцы, кроме Симуса, захлопали и заулюлюкали, а Гарри заговорщически подмигнул Джин. Пораженный Малфой с напряженным серым взглядом обернулся на шум. Крепко сжимая снитч в ладони, он осмотрел довольные лица львиной команды и как-то неловко, чуть кривовато улыбнулся, будто не веря, что поддерживали его. Финниган с фырканьем закатил глаза, когда Драко глянул на наблюдающую за ним Грейнджер. Улыбка на порозовевшем от ветра и полета лице стала шире. Малфой показал девчонке снитч и кивнул на плакат в ее ладонях. Гермиона опустила глаза на кричащую надпись и, слегка зардевшись, отложила ватман.

***

      Симус плелся рядом со смеющейся командой вперемежку со слизеринцами. Джинни довольно кивала Забини, увлеченно обсуждая потрясающую, с ее слов, тактику, которую они придумали прямо во время игры. Идеальный дуэт. Предатель и девочка Ордена. Финниган утер нос рукавом, задевая Блейза плечом.       В конце поля рядом с дверями, что вели в раздевалку, стояла улыбающаяся Грейнджер. Она заправила спутанные от сильного ветра пряди за уши и раскрыла руки для объятий Гарри. Поттер крепко сжал девчонку за ребра и приподнял над землей.       — Как тебе игра? — парень счастливо улыбнулся, когда Грейнджер взъерошила его и без того лохматые волосы. Забини и Джин остановились рядом с ними. Симус облокотился на арку.       — Потрясающе! Вы прекрасно сыгрались! — Гермиона довольно наморщила нос. Улыбка стала шире, и на впалой щеке появилась неглубокая ямочка.       — Я была бы не против повторить. — Джин обернулась на подошедших Рона и Малфоя. — Рональд, а ты что думаешь?       — Э-э… — Уизли отвел взгляд. — Ну… было неплохо.       — Ты хорошо отбивал мячи, — кивнул ему Блейз. Рон с плохо скрываемым недоверием глянул на слизеринца и почесал щеку, пробубнив что-то вроде «спасибо».       Симус фыркнул. Он сплюнул на землю, кривясь от этих разговоров, и утер капли пота рукавом. Ребята вопросительно уставились на Финнигана.       — Теперь мы друзья, да? Одна игра решила все проблемы, вот это да! — он чуть приподнял верхнюю губу, оголяя кончики зубов. Гермиона нахмурилась, когда Малфой встал сбоку от нее, слегка касаясь плечом. Ведьма сделала шаг влево ближе к Поттеру. Драко прямо посмотрел на Симуса.       — Расстроился, что не смог догнать меня?       — Да пошел ты нахуй, Малфой! — Симус запальчиво шагнул вперед, но Поттер выставил руку. Финниган ошарашенно посмотрел на Гарри. — Ты смеешься? Вы че, реально подружки теперь?       — Мы играли не для того, чтобы ссориться, приятель.       Симус наигранно вскинул брови и приоткрыл рот, кивая. На взмокшем лбу собрались жирные складки.       — А-а, ну конечно. Давайте дружить с выблядками Пожирателей! Только потом не удивляйтесь, если они предадут вас в последний момент.       — О чем ты говоришь? — Гермиона поежилась от холода. Стоящий рядом Малфой украдкой проследил за легким подрагиванием Грейнджер и перевел взгляд на Забини, сглатывая.       Симус застыл в нерешительности. Он все так же дышал ненавистью, отборнейшей, взращенной не на земле — на дерьмище. Лицо Финнигана исказилось гримасой неприязни, и правое крыло толстого носа дрогнуло. Парень то сжимал, то разжимал маленькие руки — стоило бы объясниться, но…       Здесь было слишком много людей.       Здесь была Грейнджер.       Он не готов.       Это не так просто — взять и рассказать об их сделке. Не так просто привести достойный аргумент, ведь эти уроды вывернут все в свою сторону, сделав Симуса единственным виноватым. Симус иной раз не мог даже взглянуть на Гермиону из-за чувства вины, а чертов Малфой позволял себе стоять с ней рядом, почти касаясь рукой! Ведь им было так насрать на нее. Полнейшее равнодушие, никакой ответственности за совершенное дерьмо. Финниган каждым капилляром чувствовал бурление крови. Это такая невъебенная тупость: что он стоит и жмется, не зная, как подступиться к правде, а эти гондоны налаживают дружбу с Гриффиндором. Однажды один из них забрал Гермиону. А теперь они покушаются на друзей Симуса.       Достаточно будет пары слов. Одного вопроса: «А вы знаете, что именно из-за Блейза пропала Гермиона?» — чтобы прямо здесь разразился самосуд. Забини был бы мертв спустя пару секунд, и дьявол знает, от чьих конкретно рук. А как бы понравилась информация о предательстве слизеринцев Джин, которая дружелюбно улыбалась Блейзу минуту назад? Как бы отреагировала Грейнджер, которая защищала проблядков? О, Симус готов был поспорить, что шоу вышло бы феноменальное, если бы не одно катастрофическое «но».       Он тоже причастен.       Как расказать о случившемся так, чтобы обезопасить себя? Как объяснить все, не выдав свой секрет и не обрушив на себя чужой гнев? Ведь если от Забини можно было ожидать подобных действий, то от Симуса, что сражался спиной к спине, наверное, с каждым из Ордена на протяжении нескольких лет…       Блядь. Это тупик.       — Пацан, язык проглотил? — Забини сложил руки на груди, с вызовом глядя на растерявшегося Финнигана. — Хочешь рассказать что-то?       Симус поднял рассеянный взгляд на Блейза и моргнул. Он с трудом сглотнул подступивший ком невысказанного и, передернув плечами в нервозности, быстро удалился. Гермиона наморщила нос, приподнимая аккуратные брови, и в полном недоумении посмотрела на Джин. Рыжая пораженно покачала головой.       — У Симуса едет крыша, — шумно вздохнула она, с сожалением поджимая губы.       — Это… было странно. — Грейнджер снова заправила развевающуюся прядь за ухо, соприкасаясь рукой с плечом Малфоя. Он перевел ледяной, под стать ветру взгляд на смущенно поджавшую губы Гермиону и шумно сглотнул, сдавливая челюсти. Ведьма отвернулась.       — Если никто не хочет больше ничего рассказать, — рыжая закинула руку на плечи брату, улыбаясь, — то у меня есть предложение. У Гермионы завтра день рождения. Мы устраиваем вечеринку — можете, так уж и быть, прийти с однокурсниками.       — Вечеринка в уютной комнатушке Гриффиндора? Потрясающая забава, — Забини хохотнул. — Приходите в подземелья.       — Чтобы быть вашими гостями? — Рон отвел голову с наигранным смешком.       — Ну почему гостями, — Блейз с хитрой улыбкой повернулся на хмурого Малфоя. — Раз у гриффиндорской принцессы день рождения, а у нас типа перемирие, Слизерин возьмет на себя организацию вечеринки. Обещаем без сюрпризов. Да, Драко?       Малфой скосил глаза на Грейнджер и кивнул.       — Отлично! — Блейз хлопнул в ладоши, опережая открывшую в недовольстве рот Гермиону. — Тогда ждем вас завтра в подземельях, львята. Надевайте все самое красивое — встретим день рождения героини войны достойно!