Уголок Грейнджер

      Минерва МакГонагалл не могла припомнить, когда в последний раз в директорском кабинете Хогвартса было так шумно. Она проработала здесь не один десяток лет и встречала разные ситуации: от выяснения отношений с особо бестолковыми студентами до срочных собраний преподавателей, проходящих исключительно за закрытыми дверями. Но еще ни разу профессор не слышала в стенах школы такого скандала. Как ни разу и не доходила до такого состояния, когда кажется, что еще чуть-чуть, и чаша терпения переполнится, ошпаривая руки кипятком.       Прямо перед ней по левую сторону стола сидели четверо гриффиндорцев. Напротив них — четверо слизеринцев. Восемь совершеннолетних студентов орали друг на друга, перебивая и оскорбляя. Финниган, которому подлечили лицо, вскочив с места, тыкал пальцем в сторону Забини, широко раскрывая от негодования рот. Тот смеялся над его потугами, что-то возражая, но слова было невозможно разобрать из-за воплей Паркинсон. Малфой ругался с Поттером, а брат и сестра Уизли — с Ноттом. Угрозы сыпались со всех сторон. Никто не сдерживался. Им, кажется, даже в голову не приходило, что стоило бы поубавить пыл в присутствии директора: ни один не стеснялся в выражениях и подробностях, что они друг с другом сделают, как только выйдут из кабинета.       Удивительно, как быстро скатилась в балаган и хаос та молчаливая прелюдия в коридоре, когда две группки следовали за директором, не решаясь лишний раз переглянуться. Минерва слышала лишь всхлипы да тяжелые вздохи. Тишина под руку с нервозностью провожали их, не позволяя раскрыть рот и задать вопрос, тревожащий каждого: «Что дальше?». Каждому из них, ступающих следом, было вполне очевидно: на горизонте ничего хорошего не маячило. МакГонагалл будет выпытывать правду, и ни одна из сторон не готова была ни рассказать свою историю прилюдно, ни услышать ее же. Всего было слишком много. Потому и молчали.       Но стоило им зайти в директорский кабинет, как начала скатываться лавина. Минерва уселась за свое место и тут же наколдовала восемь стульев, поставив их по разные стороны стола. Чем дальше четверки будут находиться друг от друга, тем спокойнее все пройдет. По крайней мере, МакГонагалл на это надеялась. Она чувствовала себя чертовски уставшей, и усталость эта одеялом обнимала плечи, мешая сосредоточиться. Директор осмотрела молчавших студентов и, сложив руки на столе, опустила взгляд на свежее письмо из Министерства. Пока на нее смотрели восемь пар тревожных глаз, Минерва решала, какие слова подобрать, чтобы не спровоцировать очередной всплеск паники.       — Прежде всего вы должны знать, — она устремила прямой взгляд на группку гриффиндорцев, поджав губы, — что я была осведомлена о болезни мисс Грейнджер.       Лица обоих Уизли и Поттера побледнели. Ребята неуверенно переглянулись, и Гарри приоткрыл рот в немом вопросе, на который, впрочем, МакГонагалл тут же ответила:       — Я пообещала Гермионе, что сохраню ее секрет до тех времен, пока она не будет готова рассказать вам о своей проблеме. Безусловно, такой подход я не одобряла, но сделать что-то еще, кроме как обратиться за содействием в Мунго и поддержать в критические моменты, я была не в силах. Мисс Грейнджер оказалась настроена весьма категорично.       Минерва наблюдала, как меняются выражения лиц студентов. Юные лишь внешне, гриффиндорцы давно лишились одного из самых преданных спутников молодости — той наивности, что блеском проступает во взгляде. О нет, глаза этой четверки были абсолютно пусты. Они буквально оцепенели, замерли статуями, словно их приклеили к стулу Эпоксимисом. Один лишь Поттер прикрыл глаза, сдерживая горячие слезы. МакГонагалл посмотрела на отстраненных слизеринцев.       — Я надеюсь, вы понимаете, насколько серьезная сложилась ситуация, — произнесла она после недолгой паузы, окидывая сухим взглядом каждое лицо. — Гермиона Грейнджер пострадала, и пока неизвестно, как это отразится на ее состоянии. Зафиксировано использование Непростительного. Выяснилось, что к похищению члена Ордена причастны студенты Слизерина. Драка. Угрозы… — Она замолчала, проведя подрагивающей рукой по лицу. — Вы выполнили годовую норму происшествий за пару часов.       — Мы…       Тео уже был готов разразиться гневной тирадой, но Пэнси сжала его пальцы. Он с опаской глянул на подругу, и та еле заметно покачала головой.       — Сейчас говорю я, мистер Нотт. — Минерва бросила на него строгий взгляд. Парень громко фыркнул и отвел взгляд на стеллажи. — У вас всех еще будет возможность высказаться.       — Как будто нас станут слушать… — прошептал Тео. МакГонагалл проигнорировала его реплику.       — Есть две новости: хорошая и плохая. Плохая заключается в том, что чиновники Министерства, — МакГонагалл взяла в руки письмо, пробегаясь по строкам, — намерены серьезно взяться за это дело. Расследования не избежать. Не в свете последних событий. В Министерстве всегда принимали жесткие решения по отношению к тем, кто использует Непростительные, и глупо ожидать, что после войны сделают послабление. Даже членам Ордена.       Симус вздрогнул под острым взглядом директора. Он засуетился, глаза забегали — парень явно хотел что-то сказать в свою защиту. Однако остановился лишь на том, что потер шею в попытке унять нервный зуд под кожей.       — Хорошая же новость состоит в том, что я готова выслушать всю историю целиком. От каждого из вас. Я не могу гарантировать, что вы останетесь безнаказанными. Не рассчитывайте на это: вы слишком серьезно оступились, чтобы вам все спустили с рук. Но я попробую обеспечить вам максимальную защиту при условии, что вы расскажете мне все. От вашей, — МакГонагалл посмотрела на слизеринцев, — причастности к истории мисс Грейнджер, до вашего, — она перевела взгляд на Симуса, — Круциатуса.       — Уже можно говорить? — Пэнси сложила руки на груди, хмуря брови.       — Пожалуйста, мисс Паркинсон.       — Я не собираюсь ничего рассказывать в присутствии идиота, который бросил Круцио в моего лучшего друга. Более того, я хочу выдвинуть официальные обвинения против Финнигана.       — За что?! — Симус дернул головой.       — За твое непростительное слабоумие. — Паркинсон скривила лицо, встречая его взгляд с омерзением. — Ты — причина всего этого дерьма.       — Мисс Паркинсон, выбирайте выражения. Вы разговариваете при директоре. Мне ничего не мешает сделать вам официальное предупреждение и сообщить об этом вашему куратору.       — Зашибись… — по слогам протянул Нотт, поднимая брови. — То есть мы спасли Грейнджер, этот… гриффиндорец прое… — он осекся, — совершил ошибку, а виноваты какого-то хуя мы? Потрясающе. Просто песня, блядь. Да уже пофиг, что вы там напишете куратору.       — Симус — единственный, кто должен все это расхлебывать. — Забини пожал плечами. — Это справедливо.       — Я?! Ты издеваешься, что ли?! — Финниган вскочил с места. — Да это же из-за тебя все случилось! «Мы дадим денег! У нас есть зелья!» — Симус передразнил его, повысив голос на несколько тонов. — Ты… манипулировал мной! Сыграл на нашей слабости своим тупым предложением!       — Финниган, вылезай из подгузников, — Малфой подал голос. — Никто на тебя не давил. У тебя была возможность отказаться от этого тупого предложения. Да всем бы такие поступали во время войны! — Драко сощурился. — Блейз свою часть сделки выполнил, а ты, гений, можешь поклясться, что ничего себе не присвоил? Что твоя ячейка в Гринготтсе не пополнилась на несколько сотен, а то и тысяч галлеонов?       — Да как ты… смеешь! — запальчиво выкрикнул Симус, краснея от злобы. — Я все отдавал на нужды Ордена! Выходил при каждом удобном случае, подставлялся ради того, чтобы не выдать его!       — Себя, — Паркинсон язвительно улыбнулась. — Ты не хотел выдать себя.       — Я хотел отказаться! — Финниган, предсказуемо не найдя поддержки у слизеринцев, посмотрел на МакГонагалл. — Я, честно, даже слушать ничего не хотел! Меня поймали ночью, держали палочку наготове, что мне оставалось делать?!       — О чем вы говорите? — Рон переглянулся с напряженной Джинни. Поттер, не шевелясь, гипнотизировал пол.       Симус густо покраснел. Он злобно разглядывал однокурсников, сидящих напротив, а те буравили его презрительными взглядами в ответ. Пэнси вызывающе подняла брови и произнесла одними губами: «Ссыкло».       И тут он сорвался. Финниган попытался сделать шаг к ним, но Забини моментально подскочил, подаваясь вперед. МакГонагалл откинула их в стороны невербальным заклинанием. Парни тяжело дышали.       — Ты обманул меня! — выкрикнул Симус. — Тебе с самого начала было плевать на Гермиону!       — Да только благодаря нам она и осталась жива, кретин!       — Выражения! — Минерва хлопнула по столу, но это не оказало никакого эффекта.       — Только благодаря нам! — Забини несдержанно запустил в гриффиндорца серебряной монетой из кармана, но промахнулся и попал в висок Рону. Уизли мгновенно отреагировал:       — А я что тебе сделал?!       — Ты клеился к Грейнджер, — спокойно произнес Малфой.       — Ты издеваешься?!       — Тебе какое дело, Малфой? — Джинни сжала край юбки. — А не ты ли, случаем, принимал Оборотное зелье, притворяясь, блядь, мной?!       — Мисс Уизли, прекратите употреблять…       — Да что ты знаешь, Уизлетта! — Нотт засмеялся, но улыбка получилась слишком напоминающей оскал, чтобы поверить в ее искренность. — Ты дальше стакана давно не видишь.       Гарри с яростным выражением лица поднял глаза на Тео. Он сдавил ладонь своей девушки и, сжав зубы, процедил:       — Выражения выбирай, урод.       — Или что? Будешь бегать за мной по всему Хогвартсу с претензиями? Так же ты общался с Гермионой все то время, что ей нужно было помогать?!       — Мы не знали о проклятии! — Гарри сорвался на крик, поднимаясь с места. — Она молчала все…       — А должен был, лучший дружок. — Малфой буднично рассматривал свои ногти.       — …то время, что вы, оказывается, ее преследовали!       — А какого хрена вы ничего не делали, раз знали?! — вмешался Рон.       — Мы?! — взвизгнула Паркинсон. — Да мы за ней…       — Вы, слепые уроды, только и можете, что…       — …следили, пока вы, уебки…       — Мы не знали!       — …только и делали, что нихуя!       — Тихо!       МакГонагалл с силой хлопнула по столу, вскакивая. Никогда раньше, глядя на студентов, она не испытывала такой ярости, как сейчас. Директор схватила палочку и, вырисовав в воздухе руну, прошептала: «Силенцио». Комната погрузилась в тишину. Крики стихли.       Минерва сдавила кожу на висках. Она зажмурилась, после чего выдохнула и отошла к окну. Сердце у нее болело — как в прямом, так и в переносном смысле. Женщина не находила слов. Она безмолвно смотрела на помрачневший в вечерних лучах горизонт. Прижимала подрагивающую ладонь к солнечному сплетению.       Прошло около минуты, прежде чем директор нашла в себе силы обернуться к умолкнувшим студентам. Выражение ее лица было искажено болью: впервые каждый из восьми видел на нем подобную эмоцию. МакГонагалл разочарованно покачала головой. Тонкие губы разомкнулись.       — Бестолковые дети, — горько произнесла она. — Ваша ненависть не исправит ошибок прошлого. Она не вернет мисс Грейнджер здоровье.       Директор медленно подошла к своему столу, шелестя подолом теплой юбки. Она села в кресло и устало вздохнула. Потребовалось некоторое время прежде, чем Минерва смогла продолжить.       — Позвольте я вам расскажу, что вас ждет без моей помощи. — Она прочистила горло. — Начнется суд. Мистер Финниган объяснит, почему использовал Непростительное на другом ученике. Появится информация о том, что вы четверо связаны с похищением мисс Грейнджер. И вас впятером заберут под стражу. Возможно, кого-то даже изгонят из Магического мира. Конечно, вам, — Минерва посмотрела на Уизли, после чего перевела взгляд на взвинченного Поттера, — ничего не грозит. За исключением того, что все газеты и радио начнут трубить о болезни вашей подруги, которую она так старательно пыталась скрыть. Вы этого добиваетесь? Этого хотите для себя и Гермионы?       Студенты нехотя покачали головами.       — Тогда соберитесь и расскажите мне правду, Мерлина ради! — МакГонагалл вновь тяжело вздохнула. — Поднимите руку, если хотите начать. Я сниму Силенцио и позволю вам высказаться — в уважительном тоне и без оскорблений. Если кто-то захочет что-то добавить, ровно так же поднимете руку. Ясно? — Восьмерка кивнула. — Замечательно.       Симус поднял руку. Больше никто из студентов не пошевелился. МакГонагалл, прошептав заклинание, жестом пригласила его продолжить.       — Я заранее скажу, что в мои планы не входило ничего плохого.       Финниган зачем-то встал. Он неуверенно переступил с ноги на ногу и сложил руки сначала замком за спиной, затем на груди. Вскоре он и вовсе спрятал ладони в передних карманах брюк. Его едва зажившее лицо покрылось пунцовыми пятнами. Голос был тихим.       — Я пытался помочь Ордену. И думал, что… действую во благо. Потому что вы же сами помните, как это было тяжело тогда. Всего не хватало: ресурсов, еды… Еще и Дин получил травму, которую было не вылечить без какого-то там редкого ингредиента…       Симус нахмурился, умолкнув на мгновение. Он поднял осторожный взгляд на Поттера и тут же отвернулся.       — В марте я заключил Непреложный Обет с Забини. Он передавал необходимые Ордену ресурсы, а я… информацию, — прошептал парень.       — Какого рода, мистер Финниган?       Симус замолчал.       — О том, в какие дни и в каких составах будут принимать участие Гарри и Гермиона, — наконец нехотя продолжил он. — Забини сказал, что постарается их максимально обезопасить, чтобы… ну… — Симус шмыгнул носом, — Орден победил.       Поттер и двое Уизли во все глаза смотрели на Финнигана, не в силах поверить в услышанное. Словно пригвожденные к местам, они не сводили с Симуса взгляда, собирая головоломку в памяти.       — Первое время все шло хорошо. Я, ну… — Парень провел рукой по шее, стряхивая напряжение. — Я говорил кое-какие вещи. И, ну, Забини приносил лекарства и галлеоны. Нам удавалось избегать серьезных столкновений с Пожирателями, так что… думаю, одно время Забини действительно выполнял условия.       — Какие, мистер Финниган? В чем заключалось условие Непреложного Обета?       — Он… пообещал, что информация, полученная от меня, не пойдет во вред никому из Ордена. Забини поклялся, что не навредит ни Гарри, ни Гермионе в военное время.       Рука Поттера взмыла вверх. МакГонагалл смерила парня строгим взглядом и поджала губы.       — Мистер Поттер, вы хотите добавить деталей к истории мистера Финнигана или выяснить с ним отношения? Если второе, то опустите руку.       Гарри, со злобным видом вздохнув, сложил ладони на груди и отвернулся. Минерва вновь посмотрела на красного от стыда Финнигана.       — Забини меня подставил, — шмыгнул носом Симус, сжимая кулаки. — Он…       — Секунду, мистер Финниган. Кто засвидетельствовал процедуру?       Финниган растерянно моргнул.       — Какой-то парень, я не знал его… вроде его звали Энтони. Он появился всего один раз как свидетель, я все время общался только с Забини. С нашей первой встречи и до момента, когда Гермиона пропала. Я… я знаю, что Забини каким-то образом смог обойти условия Непреложного Обета. Я уверен в этом!       — Как вы вышли с ним на связь? Вы были инициатором Обета?       — Нет, идея моей не была! — Симус испуганно округлил глаза, словно его обвинили в тяжком преступлении. — Это все случилось в начале февраля… примерно за полтора месяца до исчезновения Гермионы. Забини поймал меня в лесу и сделал предложение. Через пару дней мы встретились для закрепления Обета — там был этот парень, Забини сказал, что это его… — Финниган потер виски, вспоминая, — …приятель? Вроде бы он задолжал Забини, и тот попросил засвидетельствовать Обет в качестве способа расплатиться. Все, больше ничего не было. Блейз назначал мне встречи совами в магловской части Лондона, мы были под Оборотным. Обет… это для безопасности, мне нужны были гарантии, и я…       МакГонагалл жестом остановила сбивчивую речь. Она взмахнула рукой и, устало закрыв глаза, попросила студента сесть на свое место. Симус смотрел на директора. Недоверчиво, будто не веря, что допрос так быстро закончился.       — Это… все?       — Сейчас мне нужно услышать версию мистера Забини. Пока присядьте, я еще дам вам возможность рассказать про использование Непростительного.       Симус переступил с ноги на ногу — вновь. Он неуверенно повернулся к Блейзу. Посмотрел на привычно распрямленного, отутюженного Малфоя. И снова — перед собой. Финниган тяжело вздохнул, сминая края жилетки взмокшими ладонями.       — Я хотел сказать, что… не мог поделиться этим раньше. Я очень хотел, но не мог. Мне было просто… — Симус моргнул, и по пухлой щеке скатилась слеза. Парень тут же утер ее. — Мне просто очень стыдно, что я ему поверил. Я хотел как лучше. — Он потупил взгляд. — Правда. Я хотел помочь, можете… можете даже дать мне Сыворотку правды, мои слова не изменятся. Я никогда не хотел вредить своим друзьям.       МакГонагалл тяжело вздохнула, рассматривая его. Она взмахнула палочкой, и на столе перед ней появились аккуратные чашки с травяным чаем. Минерва отлевитировала одну из них к Симусу и, встретив его запуганный взгляд, кивнула.       — В Сыворотке нет нужды. Я вам верю, мистер Финниган. Будьте добры, присаживайтесь на место. Мистер Забини, кажется, пришла ваша очередь говорить.       Блейз повел плечом, уголки его губ едва заметно опустились. Директор вернула ему голос, но парень упорно продолжал молчать. Он переглянулся с Малфоем. Обменялся с ним выразительным взглядом, после чего, вздохнув, вытер ладони о брюки.       — Я заключил сделку с Финниганом, потому что это был единственный вариант. Только так можно было хоть как-то способствовать окончанию войны, не оставаясь в стороне. Никакой тайны нет, все предельно просто.       — Каким образом вы планировали обеспечить безопасность мистеру Поттеру и мисс Грейнджер? — МакГонагалл наклонила голову, всматриваясь в спокойное лицо Забини.       — Мой почивший отчим имел непосредственное влияние на формирование составов Пожирателей. Мы были с ним в хороших отношениях, он прислушивался к моим рекомендациям. В дни, которые Финниган называл мне, я под разными предлогами советовал не ставить сильных бойцов, а отправить тех, кто послабее и кто еще не успел зарекомендовать себя.       Минерва присмотрелась. Она несколько раз моргнула, обдумывая услышанное, и скупо кивнула.       — Мистер Забини, по какому принципу вы выбирали свидетеля для Обета?       Блейз, словно раздраженный этим вопросом, закатил глаза и шумно вздохнул. Он сложил крепкие руки на груди и откинулся на спинку стула.       — Я не мог привлечь никого из друзей, очевидно. Энтони Ривен же был моим старым знакомым, учился на год старше на Когтевране. Он должен был покинуть страну в начале года, но по каким-то причинам задержался до весны. Я знал о его планах, кроме того, он был мне должен. Ну, я и попросил его засвидетельствовать Обет. Энтони — надежный парень, нигде не светился, ничего бы никому не рассказал. Засвидетельствовал Обет без лишних вопросов и вскоре уехал в Испанию. Сейчас он там.       — Я правильно понимаю, что ваши друзья не знали о вашей сделке с мистером Финниганом?       Забини нехорошо поморщился. Он покачал головой.       — Не совсем. Об этом знал Драко.       Взгляды всех в комнате устремились к Малфою. Симус, выпучив глаза, уже вдохнул поглубже, открывая рот, но МакГонагалл остановила его жестом, одновременно возвращая голос Драко.       — Вы вдвоем решили прийти с предложением к мистеру Финнигану? — Минерва нахмурилась, складывая руки в замок. Рон, сидящий к столу ближе всех, осторожно взял нагревшуюся чашку и сделал маленький глоток.       — Это было нашим общим решением. Пришел к Финнигану я один, — ответил Забини.       Если Симус рассказывал все охотно, то из Блейза информацию приходилось тянуть щипцами. Слизеринец не был настроен на открытый диалог: он сидел, сложив руки на груди, и не поднимал взгляда от края стола. Голова чуть наклонена к плечу. МакГонагалл чувствовала, что беседа рискует затянуться на долгие часы, и от этого виски болезненно пульсировали. Вот уж чем точно не хочешь заниматься на закате карьеры: разбираться с подростками, которые насовершали преступлений, а теперь готовы перерезать друг другу глотки за свою правду.       — Так вот оно что! Я знал! — все-таки не сдержавшись, завопил Симус. — Малфой был в курсе! Значит, он и похитил Гермиону, а Забини просто стоял в сторонке! Профессор МакГонагалл, вот! Вот свидетельство моей правоты — в сделке участвовали сторонние лица, которые помогли Блейзу обойти Непреложный Обет!       — Мистер Забини, это правда? — МакГонагалл старалась скрыть нервозность, нарочито занимая как можно больше места в своем кресле. — Вы действительно привлекли мистера Малфоя, чтобы он помог вам избежать последствий нарушения Непреложного Обета?       Воцарилось молчание. Минерва в упор смотрела на Забини, который, сжав челюсти, рассматривал побрякивающие механизмы в углу кабинета. Тишина давила: Блейз, вероятно, выбирал контраргумент для ответа.       — Все не совсем так. И на то были причины. — Блейз дернул плечом, наконец открыв рот. — Это не моя история.       — А чья, мистер Забини?       — Моя.       Малфой подал голос, чем неминуемо привлек внимание всех присутствующих. Минерва видела: Драко держался из последних сил. Старался демонстрировать чудеса хладнокровия, придерживаться заранее намеченной линии, но с каждой пролетевшей минутой ему как будто становилось хуже. Взгляд, прежде цепкий, теперь не задерживался надолго ни на чем, то и дело возвращаясь к часам. Словно он хотел покончить с импровизированным допросом как можно скорее и потому взял ситуацию в свои руки. Сейчас, знала МакГонагалл, важно каждое слово, а с выбором правильных формулировок проблем у Малфоя никогда не было. Не после войны. Не в кабинете директора. Не в провокационной обстановке.       — Инициатором их встречи был я.       Минерва удивленно вскинула брови, впрочем, тут же возвращая лицу беспристрастное выражение. Мерлин свидетель, как трудно сдерживать реакцию на благое дело.       — Ни для кого не секрет, с какими трудностями сталкивался Орден. Нам нужно было что-то предпринять. Мы поговорили с Блейзом и пришли к выводу, что единственное, что мы можем сделать в сложившейся ситуации, — это обезопасить троицу ваших героев. Блейз связался с Финниганом, тот настоял на Непреложном. Мы просили сообщать, когда на разведку будут выходить именно Поттер и Грейнджер, потому что он фигурировал в пророчестве, а она — единственная, в чьем интеллекте я не сомневался. Если бы Орден потерял кого-то из них, все пошло бы ко дну. Мы ни разу не нарушили условия Непреложного Обета. Иначе Блейз давно был бы мертв. Сами подумайте, — Драко пожал плечами, — любой причиненный Гермионе вред, даже косвенный, обернулся бы его смертью.       МакГонагалл потерла пальцы, в задумчивости отводя глаза. Как ни крути, но это правда. Финниган мог сколько угодно восклицать, что это бездоказательные оправдания, но Минерва понимала действие магической клятвы гораздо лучше, чем юный мальчишка. Формулировка данного Обета была слишком размытой: под словами «причинить вред» могло скрываться буквально все что угодно. Даже сокрытие участия Малфоя — тот факт, что они разделили тайну на двоих. Но… раз Забини жив, выходит, слизеринцы делили лишь секрет, а не злые умыслы.       Тем не менее все складывалось как-то слишком… гладко. Благие намерения похвальны, однако обосновать все случившееся только ими? Что-то явно оставалось вне поля зрения МакГонагалл, нечто потаенное, скрывающееся в глубине мыслей Малфоя. Директор пока не понимала, в чем заключался его истинный умысел, но чем быстрее Драко говорил, чем чаще обращался к часам, тем яснее становился взгляд женщины. Неожиданно пришел верный вопрос.       — Тогда как же случилось, что мисс Грейнджер стала вашей заложницей? — Минерва подалась вперед.       — Заложницей? — Малфой пренебрежительно фыркнул. — Финниган не выполнил своих обязательств. Он в последний момент предупредил нас о том, что Поттер и Грейнджер вышли на поле. Мы прибыли с подкреплением Пожирателей, потому что пытаться перетасовать составы было уже бессмысленно. Сначала пытались найти их самостоятельно, чтобы помочь им скрыться. А потом мой отец заметил движение в лесу и отправился следом. Мы с Блейзом присоединились к нему, потому что поняли, что это кто-то из ваших отважных героев. — Драко тяжело сглотнул. Он хладнокровно улыбнулся уголком рта, глядя МакГонагалл прямо в глаза. — Кто же знал, что через пару минут отец умрет и оставит мне в наследство полуживую Грейнджер?       Его губа дернулась. Он отвел взгляд в сторону окна и принялся разглядывать потемневшее небо. Быстро плывущие облака скрывали звезды. МакГонагалл смотрела на него не отрываясь.       Бедный мальчик.       Малфой взял паузу, чтобы перевести дыхание. Пусть внешне он оставался похожим на айсберг — величественный и чертовски, обжигающе ледяной, МакГонагалл со странным чувством отметила, что Драко бьет мелкая дрожь. Она никогда не замечала за слизеринцем склонности к навязчивыми телодвижениям, как у того же Поттера. Наоборот, в стане Драко прослеживалась аристократическая леность, которая теперь куда-то делась, отошла на второй план. Малфой то и дело вздрагивал. Едва заметно, но вздрагивал. Слишком часто прикасался к колену. Поглаживал коленную чашечку, скользил по ней пальцами, словно в успокаивающем жесте. Грудь Малфоя часто и высоко вздымалась, и никакие глубокие вдохи, казалось, не могли восполнить недостаток кислорода.       — Что нам нужно было сделать? — наконец продолжил Драко. — Оставить ее там умирать? Чтобы ее нашел какой-нибудь Фенрир и сожрал?       Минерва надеялась, что выражение ее лица не изменилось. Потому что, слушая Малфоя, ее сердце обливалось кровью. Вот оно — то тайное, тихое, что закричало при вскрытии. Директор лишь украдкой вздохнула, не желая смущать ученика изучающим взглядом. Вместо этого она оглядела остальных студентов. В голове вдруг появилось: каждый из них, сидящих перед ней, беспокоился за жизнь Гермионы Грейнджер. Сейчас есть возможность объединить их, создать хотя бы хрупкую видимость единения. Не для прекращения многолетней вражды — ради того, чтобы на суде они стояли друг за друга горой. Не дали случиться самому страшному: заключению под стражу или ссылке в Азкабан.       — Мы с Забини забрали ее, — добавил Малфой. — Выяснилось, что в позвонок Грейнджер попало проклятье иссушения крови. Мсье Фальконе провел операцию. Потом она восстанавливалась.       — Операцию?       — Мсье Фальконе удалил пораженный позвонок и заменил его на новый, созданный при помощи магии. Это замедлило распространение болезни. Дальше мы вчетвером ее выхаживали, чтобы она снова смогла двигаться.       Минерва высоко подняла брови. Да, Маркус уже рассказал ей о своей причастности. Там, в лазарете, удаляя кровоточащие капилляры один за другим, Фальконе поведал МакГонагалл о своем участии в судьбе Грейнджер. Не сказать, что директор была счастлива услышать подобные подробности: ее до сих пор пробирал озноб от осознания, каким глубоким оказался колодец. В свете всех открывшихся деталей Минерва боялась даже представить, какое наказание ждет этих детей. Заключение в Азкабан? О, это в лучшем случае. Фальконе выступит в качестве свидетеля, Нотт и Паркинсон — как соучастники преступления. Что касается Малфоя и Забини… МакГонагалл попыталась отвлечься от этих мыслей. Если с Симусом еще возможно замять дело без огласки, то слизеринцам придется туго. Директор попыталась прикинуть, кто из знакомых адвокатов мог бы взяться за защиту подростков. Но, как назло, имена разбегались.       — Да он же врет… — прошептал Симус, поворачивая голову в сторону директора. — Вы что, верите в эти сказки? Я своими глазами видел, как Малфой следил за Гермионой. С самого сентября! Он даже вещи ее таскал — Мерлин, я видел, как Гермиона обронила в коридоре какую-то баночку, а он остановился и прикарманил вместо того чтобы вернуть!       Малфой побледнел. Выпрямившись, он тут же опустил взгляд в пол и умолк. Минерва заметила, как встрепенулась Джинни. Сидевшая доселе в оцепенении, она распахнула глаза и приоткрыла рот. МакГонагалл сняла с нее чары.       — Баночку?.. — прошептала Джин, оборачиваясь к Рону. — Гермиона говорила нам, что где-то потеряла помаду, которую ей дарила Лаванда! Ты… — Уизли вперилась в Драко возмущенным взглядом. Тот упорно смотрел в пол. — Больной ублюдок, ты совсем чокнутый?!       — Мисс Уизли, последнее предупреждение.       — Я же говорил! Я говорил! — Симус жалостливо изогнул брови. — Что тут еще думать, директор? Малфой причастен к похищению Гермионы, он следил за ней, крал ее вещи! А тогда на улице… Я… да я был уверен, что он ее сейчас убьет!       — Финниган, а я еще раз предупреждаю, что врежу тебе в коридоре. — Блейз сахарно улыбнулся ему, после чего перевел взгляд на потерянного Поттера. — Мы несколько раз пытались поговорить об этом с Грейнджер.       — Она бы не стала нас слушать, — спокойно произнес Малфой, бледнея с каждым словом. — Не так-то легко просто взять и сообщить такое. Сегодня я позвал ее на улицу, чтобы наконец рассказать все без лишних свидетелей, но она была не в себе.       — Не в себе? Ты серьезно будешь делать вид, что не понимаешь, что с ней было не так? — Джинни фыркнула, хмурясь. Она посмотрела на МакГонагалл и сделала странное движение шеей, рыжие пряди коснулись щек. — Гермиона сильно нервничала, потому что оказалось, что я не говорила некоторых вещей, которые, по ее мнению, она точно помнила.       — Какого рода вещей, мисс Уизли?       — Я не могу сказать. Это… личное. — Джинни покачала головой, поджимая губы. — Она подумала, что кто-то притворялся мной, используя Оборотное зелье. И этот кто-то, — Уизли глянула на Драко с отвращением, — промывал ей мозги.       — Мистер Малфой? — МакГонагалл спрятала под кашлем вспышку гнева. — Вы действительно использовали Оборотное зелье?       — Да, — он кивнул с безразличием. Будто это было сущим пустяком.       Директор откинулась на спинку кресла. В ее глазах застыла усталость.       — Это подсудное дело, мистер Малфой. К похищению и удерживанию мисс Грейнджер против ее воли теперь добавляется незаконное использование Оборотного зелья и сокрытие потенциально важной информации. Я не знаю, что вам еще сказать. — МакГонагалл вздохнула, покачав головой. — Зачем вы это сделали, Драко? Почему не рассказали мне все раньше? Я бы нашла способ вам помочь, не доводя дело до судебных разбирательств.       — Потому что он, очевидно, хотел ей навредить! — Симус ткнул пальцем в сторону Малфоя. — Я поймал его ровно в тот момент, когда он был под Оборотным в облике Джинни. Они вышли на улицу, Гермиона плакала и выглядела испуганной… Я подумал, что ей нужна помощь! А потом она упала, разбила колени, Малфой направился к ней, я… я испугался! Я подумал, что он ее убьет!       — Как, блядь, я могу убить человека, которого спасал своими руками?! — Малфой развернулся к трусливо умолкнувшему Симусу. Серая радужка почти исчезла в темноте зрачка.       — Мистер Малфой…       — Ты хотя бы разок, прежде чем делать, попробуй для разнообразия подумать своей башкой! Это очень полезно: меньше хуйни воротить будешь!       — Молодые люди…       Минерва не успела продолжить. Дверь, ведущая в кабинет, с шумом отворилась. Раздались шаги. Восемь студентов синхронно обернулись.       Маркус Фальконе, с видимым налетом усталости, отпечатавшимся глубокими морщинами на лбу, вошел в комнату. Не обращая внимания на шаловливо постукивающие приборчики, оставшиеся со времен Альбуса, целитель остановился в нескольких шагах от входа и вытер руки об рубашку, словно те были в крови.       Подростки смотрели на него как на спасителя. Благоговение буквально читалось на радужках обращенных к нему глаз, оно каплями падало Фальконе под ноги. В высоком, с чуть тронутыми сединой висками, целителе видели по меньшей мере ученика Мерлина. Кого-то, обладающего властью божества, и оттого следом за трепетом по комнате заклубился страх. Страх, потому что молчание затягивалось, и никто не верил, что в этой тишине кроется что-то хорошее.       — Директор, можно вас на пару слов?       — Как Грейнджер?       Малфой поднялся с места, держась за спинку стула. Он смотрел на Фальконе глазами, полными зыбкой надежды. Целитель постарался улыбнуться — вышло неубедительно.       — Она жива.       — Я иду к ней.       Драко подхватил сумку и, закинув ее на плечо, зашагал по направлению к Маркусу. МакГонагалл сузила глаза, глядя студенту в спину. При всем желании понять его она не могла отделаться от вспышки раздражения, что фейерверком загорелась в груди. Она постучала пальцами по деревянному столу в попытке привлечь внимание уходящего студента, но тот словно и не слышал ничего.       — Мистер Малфой, я с вами не закончила.       — Закончите, когда я увижу Гермиону.       Фальконе в изумлении смотрел на проходящего мимо Малфоя, пока не перехватил требовательный взгляд директора. Недовольный окрик МакГонагалл его не остановил. Парень ступал стремительно и быстро, с каждым шагом норовя перейти в бег, и ладонь, стискивающая ремень сумки, сжималась все сильнее.       Малфой не слышал ни слов о грозящем суде, ни тихую просьбу Блейза. Но остановился, когда Фальконе, верно поняв кивок МакГонагалл, положил руку ему на плечо. Слизеринец медленно повернулся, встречаясь потерянностью в серых глазах с твердостью напротив.       — Драко, ты нужен здесь.       — Разберутся без меня. Мне нужно увидеть Грейнджер, — сквозь зубы выдавил Малфой. Фальконе покачал головой.       — Она спит. Придешь чуть позже.       — Я хочу увидеть, что она в порядке. Даже если меня к ней не пустят, я хочу быть хотя бы рядом с лазаретом.       Минерва наблюдала, как прямые плечи Малфоя постепенно опускаются, словно под давлением целителя. В уголках его глаз постепенно скапливались слезы. Фальконе смотрел в пол, не желая ставить Драко в положение еще более уязвимое, чем сейчас. Он по-отечески сжал плечо Малфоя и кивнул.       — Побудь немного здесь, а потом я отведу тебя к ней. Проведешь там столько времени, сколько потребуется. — Маркус тяжело вздохнул, прикрывая глаза. — Драко, ты ничего не сможешь сделать, если угодишь в Азкабан.       — Как будто я вне Азкабана могу что-то сделать, — прошептал Малфой, усмехаясь. В его глазах дрожали слезы.       — Вернись на место. — Фальконе похлопал парня по плечу, слабо улыбаясь. — Потом я отведу тебя к Гермионе.       Драко повернул голову к двери. Он пялился в сторону выхода несколько долгих мгновений, после чего, зажмурившись, кивнул. Тихо проследовал на свое место и сел. Он выглядел разбитым.       — Мсье, есть какие-то проблемы? — МакГонагалл взволнованно поправила манжеты. Встрепенувшись, она взяла палочку дрожащей ладонью и сняла со всех студентов чары безмолвия, но нарушить тишину никто не решился. Все молча буравили Фальконе испуганными взглядами.       Маркус держался хорошо. Вытянувшись, как струна, он высоко держал голову. И пусть со стороны могло показаться, что Фальконе спокоен, Минерва видела: это не так. Маркус был славным мальчиком. Потом чудесным подростком, горевшим ради того, чтобы разжигать огонь жизни в других. Он вырос слишком похожим на своего отца, близкого друга МакГонагалл, и именно их схожесть была тем, что она бесконечно обожала в Фальконе-младшем.       Но сейчас легко выдерживающий любой зрительный контакт Маркус прятал глаза: их словно залило воском, делая выражение совершенно нечитаемым. И, несмотря на его внешнюю уверенность, МакГонагалл отчетливо видела, как целитель нервничает.       — Блядь, ну не молчите же! — Нотт нервно заелозил на стуле. Минерва, не сдержавшись, запустила в него Щипающим заклинанием, и Тео взвизгнул от неожиданности, когда магия ухватила его за бок.       — Меня зовут Маркус Фальконе. — Целитель учтиво, но слабо улыбнулся гриффиндорцам. — Это я провел Гермионе операцию по удалению пораженного позвонка в марте и наблюдал ее с сентября.       — Здравствуйте… — растерянно произнес Рон, выдыхая.       Минерва с тревогой отметила, как дурно выглядел Гарри. Тот держался из последних сил и был буквально на волоске от срыва: дрожа всем телом, он не находил себе места и смотрел на Маркуса с отчетливым укором во взгляде. Этим детям нужно как можно скорее найти хорошего терапевта.       — Не знаю, что конкретно вам известно о ее проклятии, но, если вкратце, кровь Гермионы испаряется. — Фальконе нахмурил брови, прикасаясь к бороде. — Я уже долгое время изучаю симптоматику. И… полагаю, что проклятье каким-то образом нарушило работу кроветворения. Клетки крови погибают, как и в любом здоровом организме, но не восстанавливаются. Возможно, магия повредила красный костный мозг… — Маркус шумно вздохнул. — Это всего лишь одно из предположений, что происходит с организмом Гермионы. Догадка. Из фактов: нулевая свертываемость крови, анемия, из-за которой ваша подруга постоянно мерзнет и теряет сознание, ухудшение чувствительности нижних конечностей. И еще много всего невеселого.       Фальконе умолк. Он озадаченно смотрел на портрет дремлющего Дамблдора, что-то прикидывая в уме.       — Сегодня Гермиона потеряла около… ста пятидесяти миллилитров, наверное. Это не очень большой объем. — Маркус сглотнул, морщась. — Но для Гермионы он критический.       Малфой уткнулся лицом в ладони. Его пустой взгляд уперся в колени, в ушах звенело.       — Это значительно сократило ее срок.       — Да ну вас всех к черту…       Нотт вырвал руку из хватки Паркинсон, вскочил с места и, схватив свою сумку, быстрым шагом направился на выход. Никто его не останавливал: все словно оцепенели. Парень остановился возле Фальконе и, заглянув ему в лицо покрасневшими глазами, фыркнул. Тео тихо рассмеялся, и в этом еле слышном придыхании было чересчур много боли. Он, кажется, хотел что-то сказать, но в итоге лишь облизнул губы и, разочарованно покачав головой, ушел.       Маркус не дрогнул. Он продолжал смотреть куда-то в угол, и Минерва почувствовала, как сердце сжимается под грузом камня.       — Гермиона дотянет максимум до декабря. — Обычно звонкий, теперь голос целителя звучал непривычно тонко и тихо. — Вы должны понимать, что с каждым днем ей будет становиться хуже. Кровь перестанет добираться до определенных участков тела. Гермиона будет слабеть, вполне вероятно, что она будет надолго засыпать. Говоря надолго, я подразумеваю сутки, а не часы. Вам… — Он осекся, сжимая челюсти. — Нам нужно готовиться к тому, что Гермиона будет увядать на наших глазах.       — Как ей помочь? — неожиданно громко спросил Рон.       — Дьвольский кроволист. Нам нужна эта трава для изготовления продвинутого Зелья живучести. Дьяволист хорошо показывает себя в тяжелейших ситуациях, особенно он хорош при заболеваниях крови, но случай Гермионы уникален, поэтому гарантировать, что это поможет ей наверняка, я не могу. К сожалению, у нас нет времени на медицинские исследования.       — Сколько… — Гарри всхлипнул, опуская голову ниже. — Каков процент вероятности, что эта трава поможет?       Маркус ненадолго умолк.       — Около шестидесяти пяти. Кроволист очищает кровь от заражения. Однако у меня есть еще одно предположение, которое заключается в том, что проклятье, попав в позвонок, в некотором смысле поселилось в теле Гермионы. Оно распространяется по кровеносной системе и поглощает клетки крови. Трава может помочь в том смысле, что восполнит недостаток кровяных элементов, но само проклятье… оно в костях, в позвоночнике. — Фальконе устало вздохнул. — Мы не можем заменить ей все позвонки, как сделали это с седьмым в марте. Метастазы когда-нибудь да убьют ее. Да, при систематическом применении Кроволист остановит их распространение и ослабит действие того, что уже есть в организме. Но полноценно она никогда не вылечится. И возможно… это та часть истории, которая должна для вас многое определить. — Маркус прикрыл глаза. Кадык дернулся. — Кроме того, вы должны знать, что даже если мы найдем траву, лечение будет болезненным. Зелье вызывает лихорадку и сопровождается сложным процессом восстановления. И я не могу быть уверен, что Гермиона окажется в силах перенести эту процедуру.       — Она умрет в любом случае? — дрожащим голосом спросил Гарри. Маркус покачал головой.       — Я не хочу делать таких прогнозов, Гарри. Но сейчас картина рисуется не самая положительная. Без Кроволиста так тем более.       — Разве его нельзя просто купить? — Джинни подняла глаза к потолку, устав плакать. — Разве нельзя просто купить?       — Я пытался, Уизли.       Малфой, сидевший молча, наконец поднял голову. Они смотрели друг на друга — Джинни и Драко. Смотрели без привычной ненависти, но и без особой надежды. Малфой старался держаться, МакГонагалл видела: он не всхлипывал и не морщился от жжения в глазах из-за невозможности заплакать. Ни единой слезинки не прокатилось по острому лицу.       Но Минерва видела его боль совсем в ином. В скованных движениях. В отсутствии привычной колкости и презрительного взгляда, адресованного собеседнику. Лицо Драко не отражало никаких эмоций, но не потому, что ему было все равно. Он просто опустел. В момент лишился всяких чувств, и поэтому показать ему было нечего.       — Я отвалил херову тучу галлеонов на черном рынке, чтобы достать этот ебучий Кроволист. И знаешь что? — Малфой поднял брови. — Мне продали декоративный под видом лечебного. Прекрасно зная, что на кону стоит чья-то жизнь.       — Где его можно найти? — Рон подал голос, расправив плечи. Еще недавно отсутствующий, теперь его взгляд прояснился: внутри Уизли как будто зажегся свет. Фальконе с усталой, неискренней улыбкой пожал плечами.       — В этом вся сложность. Трава потому и уникальна, что найти ее очень нелегко. Она любит холод, поэтому обычно растет высоко в горах на севере. Это может быть Исландия. Может быть Кавказ. В последний раз его видели в Норвегии, рядом с Нур-Фьордом в Тромсе.       Рон переглянулся с Гарри. Мальчики кивнули друг другу.       — Нам нужно найти Невилла. — Рон поднялся со стула, сжимая ладони в кулаки. — Извините, директор.       — Все в порядке, мальчики… — Минерва рассеянно махнула рукой им вслед, после чего потянулась к столу и вытащила из ящика их палочки. Она чувствовала себя поразительно истощенной. — Не забудьте забрать свои палочки. Думаю, на сегодня хватит новостей, но не думайте, что разговор закончен. Мистер Финниган…       МакГонагалл обратила ласковый взгляд к потерянному студенту. Тот поднял на нее полные слез глаза, и сердце женщины вновь дало трещину.       — Мне очень жаль, что я говорю это только сейчас, — по-матерински произнесла Минерва, сжимая руки, — но вы должны были обратиться ко мне. Я бы сражалась за вас. А теперь мне придется… — МакГонагалл прикрыла глаза. Ей становилось дурно от подскочившего давления. В ушах загудело. — Мне придется сообщить о происшествии в Министерство. Я буду вынуждена указать имена всех, кто оказался вовлечен в случившееся сегодня утром, и эту бумагу приобщат к делу вместе с официальным обвинением в использовании Непростительного. К сожалению, это то, что я обязана сделать как директор. Извините меня, Симус. Вот бы вы раньше пришли за помощью.       Симус смотрел перед собой так, словно мир вокруг перестал существовать. Он сидел сгорбившись. Рот чуть приоткрыт, но глаза сухие. Руки покоились на коленях и мелко подрагивали, как при надвигающемся приступе. К нему как будто приходило осознание всего того, что он наделал. К какому исходу для Гермионы привели его действия. Финнигана разрывало от чувства вины — Минерва видела это, она слышала, как тяжело и прерывисто он дышит. Фальконе тут же подлетел к побледневшему студенту и схватил за плечи.       — Парень, ты в порядке? — Обеспокоенный Маркус положил два пальца ему на шею, отсчитывая пульс.       И ровно в эту секунду Симус, не выдержав, зарыдал. Он схватился за голову, оттягивая волосы, и закачался из стороны в сторону.       — Что я наделал… что я натворил… я не смогу так…       — Директор, у вас есть Успокоительное? — Фальконе испуганно округлил глаза. МакГонагалл суетливо заоткрывала ящики в поисках зелья. — Я свяжусь с Элизой.       Наблюдавший за этой картиной Забини вдруг поднялся с места, стиснув зубы. Он медленно подошел к Финнигану и хлопнул того по плечу. Не агрессивно, а скорее… как делают приятели, пытаясь поддержать. Симус поднял заплаканный взгляд на Блейза.       — Пойдем, Симус, — Забини изнуренно ухмыльнулся. — Нам надо уладить проблемы.       — Ты меня убьешь?.. — с надеждой прошептал Финниган.       — Хотелось бы. — Блейз приподнял бровь. — Но не в этот раз. Пэнси, займись Уизли, пожалуйста.       Минерва растерянно наблюдала, как Забини уходит с Симусом, а Паркинсон молча протягивает ладонь рыдающей Уизли. Слизеринцы уводили сокурсников с поля битвы, забыв про застоявшуюся ненависть. Они уводили тех с выжженной почвы в безопасное место.       Один лишь Малфой сидел, не шелохнувшись. Он снова смотрел в пол и почти не дышал. Фальконе бесшумно сел с ним рядом.       — Драко…       — Не надо, — резко произнес Малфой, уворачиваясь от прикосновения целителя. — Не надо меня успокаивать. Я не верю, что Грейнджер не справится.       — Я придумаю что-нибудь.       Драко посмотрел в глаза Маркусу. И впервые по его скуластому лицу прокатилась слезинка, которую он тут же утер. Малфой сдавил губы и прищурился, стараясь выглядеть грозно, но на деле лишь демонстрируя, как же ему больно и страшно.       — Уж постарайтесь.       И он встал, быстро удаляясь от директорского стола, почти срываясь на бег. Минерва и Маркус, смотревшие в спину уходящему парню, знали, куда он направился. И оба прекрасно понимали, что теперь Малфой не отойдет от лазарета ни на шаг, даже если от этого будет зависеть его успеваемость, дружба с другими слизеринцами, да и, в целом, вся остальная жизнь.       — Думаю, мне пора на пенсию, — тихо произнесла МакГонагалл, как только дверь за Малфоем закрылась.       — А мне — на новую работу.       Минерва слабо улыбнулась отвешенной шутке.       — Мне понадобятся контакты психолога для этих детей. Самостоятельно они не справляются. Хогвартс оплатит все нужды, просто найдите мне хорошего специалиста.       Фальконе кивнул. Он попросил перо и пергамент, после чего начал шкрябать письмо. МакГонагалл впервые за долгое время поднялась с кресла. Она немного походила по кабинету, но вскоре снова села на место, ощущая, как душевный груз словно прижимает ее к земле. Сердце болело. В ушах гудела кровь, виски раскалывались. Текущее положение — наихудшее, что только можно было представить. Одна студентка на грани смерти. Двое героев войны на волоске от самоубийства. Пятерых отделяет шаг от тюремной клетки. И это только октябрь. Октябрь после войны, которая, казалось, никогда не закончится.       — Что будет дальше, Маркус? — наконец подала голос МакГонагалл. Целитель на секунду замедлился, глядя на бумагу. Он поджал губы и, подняв взгляд на женщину, с трудом улыбнулся.       — Ничего хорошего, директор. — Фальконе медленно моргнул, качая головой. — Ничего хорошего…