***
Их жизнь становится намного спокойнее и одновременно гораздо более беспокойной, когда поздняя весна переходит в раннее лето. У Питера остается всего несколько недель до летних каникул, и он проводит большую часть своего свободного времени, готовясь к экзаменам, когда не патрулирует улицы и не оказывается затащен на тренировку. Баки трудится в поте лица в автосалоне, а также пытается решить последнюю и самую сложную дилемму: день рождения Питера. До пятнадцатилетия мальчишки остается всего несколько дней, а Баки все еще понятия не имеет, что делать – и имеет ли он вообще право что-либо делать. Он даже не знает, хочет ли Питер праздновать его, не говоря уже о том, каким образом. Но он работает сверхурочно, пока Питер тратит дополнительные часы на репетиторство в школе, и деньги, которые он накопил благодаря этому, тайно располагаются под половицами в их квартире, ожидая, пока Баки примет решение. - Ну, а чем он любит заниматься? – спрашивает Фрэнк его в ответ, когда Баки открыто жалуется на то, как дерьмово выбирать подарки. – Купи ему то, что ты знаешь, что ему нравится, и он будет больше тронут, узнав, что ты уделяешь ему внимание, чем тем, сколько денег ты потратил. Дети такие сентиментальные. Рука Баки замирает с гаечным ключом, который он держит, затянув болт наполовину. Фрэнк прав. Он даже не встречался с Питером, и все же дал Баки прекрасную идею, что делать. Уже середина вечера к тому времени, когда Баки уходит с работы, и он делает несколько остановок по дороге домой, собирая все, что ему нужно для плана. Оказавшись в нескольких кварталах от их квартиры, Баки достает свой телефон и набирает номер Питера. - Алло? – мальчишка отвечает на втором гудке. - Привет, - говорит Баки, улыбка появляется на его лице при звуке голоса Питера. – Ты дома? - Хм, да, - немного рассеянно говорит Питер. Без сомнения с головой все еще погруженной в учебник. – А что? - Ты весь день был в школе, - говорит Баки, бросив взгляд на табличку парка рядом с собой. – И, зная тебя, наверное, занимаешься после того, как вернулся домой. Ты должен сделать перерыв. Я иду домой, давай встретимся в парке. - О, хорошо. В том, что на второй улице? - Да, - говорит Баки, уже выходя за пределы парка. – Десять минут? - Хорошо, - немного веселее снова говорит Питер. – До встречи! - До встречи, - говорит Баки, затем вешает трубку и бросается через дорогу на другую сторону, возвращаясь в квартиру длинной дорогой, по которой он знает, что Питер не пойдет. Он чувствует себя немного виноватым за то, что ввел ребенка в заблуждение, но он никак не сможет спрятать свои покупки в квартире, чтобы пацан этого не увидел, если он будет дома. Баки проносит сумку через дверь и быстро поднимает расшатанные деревянные доски, которые покрывают кухню, обнажая свою сумку для побега, свои сбережения, свои старые дневники и свой пистолет. Баки аккуратно кладет вещи среди своего спрятанного барахла и закрывает пол обратно, прежде чем быстро и целенаправленно выйти из квартиры. Он выбирает кратчайший путь обратно в парк и останавливается на половине пути у киоска с мороженным рядом с фонтаном, прежде чем направиться к скамейке, где, как он знает, будет ждать Питер. Питер практически сразу видит его на тропинке и вскакивает со скамейки с широко раскрытыми глазами и огромной улыбкой, подлетая к нему, как и всегда радующийся при виде него. - Вот и ты! - Извини, - говорит Баки, ухмыляясь и протягивая Питеру рожок. – Там была очередь. - Все в порядке, - уверяет Питер с нетерпением забирая у него мороженое. – Спасибо, это круто. По какому поводу? - Просто мы оба работали в поте лица, и если ты погрузишься в один из своих учебников еще больше, я потеряю тебя там. - Ха-ха, - говорит Питер, стараясь – безуспешно – выглядеть невозмутимым, его улыбка расширяется еще больше, когда он благодарно облизывает свое мороженое. – Это здорово, - говорит он с искренним и благодарным взглядом, который кидает на Баки и на рожок мороженого в своей руке. – В последнее время я скучал по таким вещам. - Да, - соглашается Баки, беря Питера за плечо и ведя его обратно к скамейке. – Я тоже, парень. Кстати, я хотел поговорить с тобой о субботе. - О, - Питер оглядывается на него. – Потому что… потому что это мой день рождения? – спрашивает он. - Нет, вообще-то, в городе родео и я думаю, тебе стоит пройти кастинг, - Баки смотрит на него, ухмыляясь на унылый и явно не восторженный взгляд на лице мальчишки. – Да, потому что это твой день рождения. - Нам не надо ничего делать, - быстро и несколько застенчиво произносит Питер. – Нед пригласил меня переночевать, если у меня нет других планов. - Я подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь, - говорит Баки, довольный возбужденным блеском, который появляется в глазах Питера. – Ты можешь пригласить Неда. Мы можем сходить в тот планетарий, который ты хотел увидеть, а затем я думал отвезти тебя на Кони-Айленд. Все лицо Питера загорается, его карие глаза сияют, спина выпрямляется, как будто он едва может сдерживать себя. - Я никогда раньше не мог покататься на аттракционах Кони-Айленда! - Что? – спрашивает Баки в замешательстве. – Что ты имеешь в виду? Питер жестом показывает на себя, его лицо краснеет: - Раньше я был, ну… до того, как я «изменился», думаю, я был всегда очень, эм, слабым. Я был довольно хилым и слабосильным, и не мог делать многих вещей. Я легко заболевал, и у меня были проблемы с дыханием, и мои дядя с тетей всегда боялись, что я типа потеряю сознание на аттракционах и разобьюсь или еще чего-нибудь. Так что я был там, но все, что мы на самом деле делали, это гуляли и ели еду, и мы не могли оставаться надолго, потому что жара добивала до меня. Баки смотрит прямо перед собой с головой, которая идет кругом, совершенно шокированный, узнав, что Питер настолько такой же как Стив, настолько тревожно похож на него, что Баки искренне задается вопросом, возможно ли, что эти двое могут быть связаны, и как, черт возьми, он оказался с еще одним Стивом после семидесяти лет отсутствия Стива вообще. Питер, не обращая внимания на внутреннюю отстраненность Баки, продолжает радостно болтать: - Но теперь я могу действительно покататься на аттракционах! И гулять по парку дольше двадцати минут! Ты уверен, что не против, если я приглашу Неда? Я думаю, это будет очень весело! - Уверен, - говорит Баки, улыбаясь ему. – И скажи ему, что я плачу. - Серьезно? – немного смущенно спрашивает мальчишка. – Но, я имею в виду… разве мы не должны… ты уверен, что все нормально? Нам нужно копить, верно? Мы можем позволить себе быть, ну… такими расточительными? - Это не просто траты, парень, - говорит Баки, продолжая улыбаться, чувствуя тепло от солнца и радости на лице Питера. – Хорошо время от времени устраивать праздники, - он протягивает руку и мягко взъерошивает волосы мальчишки. – И нам есть что праздновать.***
Искушение положить ладонь на макушку Питера и надавить, чтобы вынудить мальчишку стоять на месте – практически непреодолимо для Баки, когда они оба стоят в ожидании на вокзале. Питер – это неконтролируемый сгусток энергии, который мечется и постукивает ногами по тротуару, барабанит пальцами по бедрам и беспорядочно дрыгающий ногой вверх-вниз. Он кажется потерявшимся в своем собственном мире, детское ликование написано на его лице, постоянно прерываемое быстрыми взглядами, которые он бросает на толпы высаживающихся пассажиров, ожидая своего друга. Баки молча наблюдает за ним, в равной степени обескураженный и впечатленный тем, что пацан так взволнован их праздничным днем. - Напомни мне никогда не давать тебе кофеин, - говорит он Питеру, что выводит мальчишку из восторженно-нервного состояния. - Извини, - ухмыляется Питер, на самом деле не выглядя сожалеющим. – Я не могу ничего с собой поделать! Это так здорово! - Я заставлю покататься тебя на американских горках, - обещает Баки практически самому себе. – Это должно тебя немного умотать. Пацан смеется, на его лице появляется игривое выражение: - Это не может быть хуже, чем скольжение на паутине каждую ночь. Я думаю, что справлюсь. Прежде чем Баки успевает не согласиться с ним, дружелюбный высокий голос из-за терминала кричит: - Питер! Они оба оборачиваются и наблюдают, как полный азиатский ребенок проворно подбегает к ним, улыбаясь и махая рукой: - Привет! - Привет, Нед! – Питер улыбается своему другу. Баки смотрит на двух детей и к своему искреннему удивлению замечает, что Нед на самом деле почему-то ниже Питера, пусть даже всего на дюйм. – Спасибо, что пришел! - Конечно! С днем рождения. И спасибо, что пригласил меня, - говорит Нед, прежде чем повернуться к Баки и вытянуть шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх. – О, спасибо тебе тоже, папа Питера! Питер становится очень неподвижным и бледным, недоверчиво уставившись в лицо Неда, прежде чем рискнуть кинуть нервный взгляд вверх на Баки. Баки остается невозмутимым, сглатывая то же еканье в животе, которое у него было в первый раз, когда Нед назвал его так по телефону, и спокойно произносит: - Всегда пожалуйста. Питер много о тебе рассказывал. Питер немного неловко смеется и напряжение в его голосе ощутимо, поскольку он пытается вести себя нормально. Нед, кажется, совсем этого не замечает и протягивает Питеру яркий цветной подарочный пакет с веселой надписью: - Это для тебя! - Оу, э-э, - Питер удивленно моргает. – Вау, спасибо! Тебе не нужно было мне ничего дарить. - Вообще-то, я уже, - говорит Нед, указывая на пакет. – Я купил тебе твой собственный, так что тебе не придется одалживать мой три раза в месяц. Питер приподнимает в недоумении бровь, затем лезет в пакет и достает знакомую коробку. - Нед! – восклицает он, расплываясь в широкой недоверчивой улыбке. – Я не верю этому, это потрясающе! Он поворачивает коробку так, чтобы Баки мог видеть, наклоняя ее, чтобы резкие огни железнодорожного вокзала не отражались от глянцевой поверхности, позволяя Баки прочитать ярко-желтое название, напечатанное на ней: Бокс-сет «Звездные Войны». Продолжая улыбаться, Питер обнимает одной рукой Неда за шею, похлопывая по спине. - Спасибо, чувак. Я люблю это. - Подумал, что это будет уместно, раз уж мы идем в планетарий и все такое. - Кстати говоря, - произносит Баки, привлекая внимание мальчишек, когда указывает на приближающийся поезд. – Это наш поезд. Баки с удовольствием позволяет Питеру и Неду вести разговор, с превеликой радостью просто слушая их болтовню и споры по пути в планетарий. Интересно наблюдать, как Питер общается с кем-то еще, с кем-то своего возраста, с кем-то таким же энергичным и болтливым, как и он сам. Кое-что из того, что говорит Нед, заставляет чувствовать, как будто Баки ведет двух Питеров, настолько много совпадений в их словесных оборотах – неудивительно, учитывая, сколько времени они проводят вместе. Питер и Нед постепенно становятся все более возбужденными и взволнованными, чем ближе тот момент, когда они практически уносятся из поезда, когда тот прибывает на их станцию. Баки неторопливо идет за ними, зарабатывая энергичное и слегка нетерпеливое «Ну же!» от Питера, когда он замечает, как далеко позади них Баки. Так что просто ради прикола Баки ухмыляется и говорит: - Вообще-то, подождите здесь. Мне нужно в туалет. Он вынужден подавить смешок, который грозит вырваться из-за выражения «ты что издеваешься» на лице Питера, когда Баки поворачивается и направляется по проходу терминала, слегка помахав мальчишкам. Он проводит немного больше времени у раковины в туалете, чтобы убедиться, что его кепка низко надвинута на лоб, а свитер вокруг шеи не соскальзывает ниже, обнажая металлическую пластину, которая покрывает все его левое плечо. Черная перчатка на его левой руке не совсем незаметна, но она не такая запоминающаяся, как голый металл его протеза. С густой щетиной на лице – идеальной длины между щетиной и бородой – он чувствует себя немного более уверенно, осмеливаясь зайти в такое многолюдное и оживленное место, как луна-парк, по крайней мере, на один день. Он знает, что способен спрятаться у всех на виду, если придется, если дойдет до этого. Удовлетворенный тем, что он выглядит максимально не похоже на сержанта Джеймса Барнса, Баки идет назад по коридору туда, где он сказал ждать Питеру и Неду, но останавливается перед выходом, услышав голос Неда из-за угла. - Чувак, ты был прав, - говорит Нед со странным благоговением. – Твой папа такой чертовски крутой. Баки прислоняется к стене вне поля зрения, удивленный и – смущенный – когда Питер смеется и выдает: - Я же говорил тебе! – гордость переполняет его голос. – Ты даже не знаешь, Нед. Он самый крутой человек, которого я когда-либо встречал. - Не говоря уже о накаченности, - говорит Нед, заставляя Питера смеяться. – Серьезно, чувак, у его бицепсов такие бицепсы. Сколько он тренируется?! - Не знаю, - Питер изо всех сил старается казаться безразличным, как замечает Баки, но пацан действительно отстойно врет. – Хотя он делает одну потрясающую вещь. По вечерам мы ходим на пробежки, потому что… потому что он помогает мне стать лучше в… фитнесе, на уроках физкультуры. Поэтому иногда мы делаем тренировочные упражнения, но мы находимся в общественном месте без какого-либо спортивного снаряжения… поэтому он делает упражнения для бицепсов, поднимая меня. - Потрясающе, - Нед практически вздыхает, говоря себе под нос, как будто полностью потрясен. – Чувак, тебе повезло. У тебя самый крутой приемный отец в Нью-Йорке. - Да, - говорит Питер, и искренность в его тихом голосе задевает сердце Баки. – Я знаю. Я точно знаю, как мне повезло. - Ты… - начинает Нед, но замолкает, словно не зная, как сформулировать свой вопрос. – Ты… думаешь, он усыновит тебя…? Баки замирает, подсознательно затаив дыхание, когда вжимается в стену. Питер долго молчит, и мозг Баки лихорадочно обдумывает, что же скажет мальчишка; он боится того, что может услышать, даже если часть его хочет услышать, что скажет Питер. - Думаю, вот для чего и нужны загадывания желаний на День рождения.***
Остаток дня проходит гладко, но для Баки он проходит в тумане. Питер и Нед, похоже, хорошо проводят время, смеясь и шутя, изучая просторы Вселенной и известное пространство космоса внутри гигантского темного купола. Мальчишки устраивают игру ботаников, задавая друг другу вопросы о планетарных явлениях, бросая друг другу вызов, как это во все времена делают мальчишки, но в дружеской, поддерживающей атмосфере, они улыбаются и поздравляют друг друга каждый раз, когда один из них правильно отвечает на вопрос. Баки позволяет Питеру протащить себя по всем его любимым экспонатам, по тем, которыми он больше всего очарован: экспозициям и моделям НАСА, и астрофизическим презентациям, бесконечно болтая о звездах и космических путешествиях, и, неожиданно, упомянув о «Звездных войнах» всего дюжину раз или около того. Но как он ни старался, Баки только наполовину уделяет внимание, виновато вспоминая подарки, которые он хранил в их квартире под половицами, теперь понимая, что это не то, чего хочет Питер, но это все, что он может подарить, и ненавидя то, что эти две вещи не совпадают. Ему понадобится гораздо больше, чем украденное ID, чтобы когда-нибудь дать Питеру то, чего он действительно хочет, и сама идея кажется такой недостижимой фантазией, что она тягостно давит на Баки. Тяжесть не исчезает, когда они покидают планетарий и останавливаются на обед, и не исчезает, когда они добираются до Кони-Айленда, но, как ни странно, когда они входят в луна-парк, и Баки бросает взгляд на Питера и видит чистый незамутненный восторг на лице мальчишки, такой же яркий и сияющий, как сверкающие огни на аттракционах вокруг них, он обретает некое подобие уверенности. Питер заслуживает всего, чего хочет, и даже больше, и Баки, вероятно, никогда не сможет дать ему что-то близкое к этому, но есть вещи, которые он может сделать для него, вещи, которые только он может сделать для него. И если эта, сметанная на живую нитку, жизнь достаточна для Питера, то и для Баки тоже. Его решимость восстановилась, Баки выполняет свое обещание и ведет мальчишек прямо к американским горкам, ободряюще похлопывая Питера по плечу, когда тот изумленно моргает на них. - Они изменили их, - замечает Баки, обводя взглядом гигантское сооружение. – Когда я был в вашем возрасте, клянусь, эта штука держалась вместе за счет скотча и зубной нити. Нед смеется, но Питер бросает на него взгляд, как будто не уверен, шутит Баки или нет. - О да, - говорит Баки ему, торжественно кивая. – Эта штука была смертельно опасна. Единственные люди, которые ездили на них, были молодые, тупые парни, подначивавшие друг друга идти на риск. - Может, вместо этого нам стоит пойти на колесо обозрения… - бессильно предлагает Нед, делая незаметный шаг назад подальше от хвоста очереди. - Не-а, - говорит Баки, беря обоих детей за плечи и ведя их прямо в конец очереди. – Обряд посвящения, парни. Сегодня вы станете мужчинами. - Почему мы не можем просто пройти период полового созревания, как все остальные?! – кричит Нед, заставляя смеяться и Питера и Баки, особенно, когда женщина перед ними оборачивается и смотрит на Неда, как будто он какой-то буйный сумасшедший. - Все будет не так уж плохо, - уверяет Баки. И он прав. Во всяком случае в том, что касается его и Питера. - Хочешь дальше прокатиться на колесе обозрения? – мягко спрашивает Питер своего друга, когда они выходят с аттракциона, чье бледное, потное лицо смутно напоминает Баки о последнем разе, когда он заставил кого-то сесть на эту штуку. В ответ Нед только стонет, и Баки приносит бутылку воды бедному ребенку из ближайшей торговой точки с едой. - Вот, - говорит Баки, передавая бутылку. – Если хочешь немного спокойно посидеть, возле контактного зоопарка есть пара скамеек. Как и следовало ожидать, Питер вскидывает голову и впивается в Баки тем своим восторженным, сияющим взглядом: - Зоопарк? После того, как Нед успокаивает желудок, расслабляясь на скамейке, а Питер в полной мере получает удовольствие от времяпрепровождения со стадом коз и кроликами, они втроем продолжают свою экскурсию по парку, Нед справляется с менее экстремальными аттракционами намного лучше, чем с американскими горками. Они затариваются жирной, дорогущей едой и закусками, Питер хочет полностью ощутить Кони-Айленд в своей первой «настоящей» поездке в парк. Они гуляют и играют в игры, пока едят, и Нед постоянно восхищается умением Питера выигрывать в жульнических аттракционах. К концу у Неда с Питером руки оказываются полны неказистыми, дешевыми плюшевыми игрушками и Баки заканчивает тем, что несет подарочный пакет Питера от Неда и их напитки, когда они выходят из парка. Мужчина, идущий с тремя маленькими детьми встречается взглядом с Баки, жестом показывает на весь хлам, который несет, в то время как его дети держат только свои рожки с мороженным, и дружелюбно высказывается, кивнув на полные руки Баки: «Вот для чего нужны папы, да?» – пока они проходят мимо друг друга. Поездка обратно на станцию, где Неду нужно пересесть на другой поезд, чтобы добраться домой, проходит гладко, и мальчишки прощаются с объятиями и еще одним спасибо от Питера. Нед машет Баки, когда выходит из поезда, крича: - Пока, папа Питера! Еще раз спасибо за приглашение! Баки машет в ответ, а затем двери закрываются и поезд трогается, он благодарно опускается на свое место, Питер следует его примеру, прислоняясь к его плечу, пока вертит тонкими лапами своей отвратительной плюшевой обезьяны. - Спасибо за сегодня, Баки, - говорит Питер с довольным вздохом, еще больше расслабляясь у его бока. – Мне было очень весело. Это самый лучший день рождения в моей жизни. - Я рад, что тебе было весело, парень, - говорит Баки, поднимая руку и обнимая Питера, чтобы он мог прижаться к нему. – Но это еще не все. У меня есть еще один сюрприз для тебя. - Правда? – спрашивает Питер, удивленно поднимая на него взгляд. – Но… что… мы так много сделали сегодня. - День еще не закончился, - ухмыляется Баки, не в силах скрыть свое собственное радостное возбуждение, которое нарастает внутри него. – У нас все еще есть твой патруль, а потом после тренировка. Питер стонет, утыкаясь лицом в руку Баки и пряча его у него в рукаве: - Нам обязательно сегодня тренироваться? Я думаю, что должно считаться то, что я не упал с американских горок. Баки смеется, похлопывая ребенка по плечу: - Не волнуйся, парень. Сегодня немного по-другому. Это будет весело. - Как по-другому? - Это сюрприз. Питер принимает этот ответ, пока они не приходят домой, а затем Баки фактически вынужден выдворить его, чтобы заставить прекратить задавать вопросы. - Иди на свой патруль, а когда закончишь, встретимся на крыше 11 дома на 31 улице, - говорит Баки, располагая обескураживающий зоопарк плюшевых тварюшек на диване рядом с бокс-сетом «Звездных Войн». - Ладно, - говорит Питер, но с любопытством разглядывает Баки и комнату, шестеренки крутятся под этой копной кудрей, пытаясь понять, что же это за сюрприз. – Я ненадолго. - Звучит хорошо, парень. Будь осторожен. - Ты тоже, - говорит Питер, надевая маску и очки, и убедившись, что на балконе все спокойно, он ловко запрыгивает на крышу, а затем исчезает. Баки вытаскивает подарки из секретной полости под полом и кладет их в пустой мусорный пакет, закидывая его на спину, чтобы тот не мешал, пока он добирается до места встречи. Не бог весть какая работа по упаковке подарка, но атмосфера тайны и удивления никуда не денется, когда Питер откроет пакет. Баки ставит пакет на край крыши, а затем терпеливо садится на перила и ждет. Он недолго ждет, прежде чем видит, как Питер подлетает с расстояния в несколько кварталов. Питер нетерпеливо приземляется на перила напротив него и сбрасывает маску, когда подскакивает к Баки, с любопытством разглядывая пакет. - Привет, - говорит он, останавливаясь перед Баки и мусорным пакетом, лежащим у его ног. - Привет, - тепло улыбается Баки. – Ты готов? Питер отрывает взгляд от мусорного пакета и возбужденно кивает: - Ага! - Тогда открывай. Питер бросает на него последний вопросительный взгляд, прежде чем наклоняется и приподнимает горловину пакета. Баки улыбается озадаченному выражению лица Питера, когда он запускает руку и вытаскивает деревянную биту. - Мы… - начинает он нерешительно. – Мы сейчас собираемся начать тренировку с оружием или типа того? - Нет, - смеется Баки. – В пакете есть еще что-то, не останавливайся. Питер так и делает, открывая пакет как можно шире, чтобы обнаружить старый мяч и две изношенные перчатки. - Бейсбол? – спрашивает он в замешательстве, поднимая взгляд на Баки с поднятой бровью. - Да, - говорит Баки, снова улыбаясь. – Я подумал, что смогу научить тебя играть. Время от времени включать его в программу тренировок. И так как летние каникулы уже на носу, тебе нужно что-то, чем заниматься целый день. Ходить на бейсбольные площадки и пытаться проходить сколько-то раундов ничего не ломая, было бы хорошей практикой в сокрытии твоей силы. А пока что мы можем попрактиковаться на бейсбольном поле. Питер поднимает одну из кожаных перчаток, вертит ее в руках, благоговейно проводя пальцами по прошитым швам. - Это потрясающе, - он практически шепчет, затем поднимает взгляд на Баки и улыбается той сияющей улыбкой, которую так любит Баки, и вскакивает на ноги, чтобы броситься вперед и крепко обнять Баки за шею. Баки тепло и надежно обнимает его в ответ. - С днем рождения, Питер. - Спасибо, - говорит Питер ему в плечо, крепче сжимая руки. – За это и… за сегодня. Я в восторге, кажется, это будет очень весело. - Ага. Я тоже, парень, - говорит Баки, похлопывая его по спине, а затем отпуская. – Эти вещи в хорошем состоянии, но все таки не новые, поэтому неважно, если один из нас случайно использует свою супер силу и разломает мяч или что-то в этом роде. Питер замирает на мгновение, на его лице мелькает странное выражение, но затем оно исчезает так же быстро, как и появилось. Баки открывает рот, чтобы спросить, в чем дело, но Питер протягивает ему перчатку и спрашивает: - Мы можем поиграть сейчас? Надежда в голосе пацана срывает намерение Баки спросить, и он улыбается и берет перчатку, взъерошивая волосы Питера металлической рукой: - Само собой, парень.***
Баки обессилено рушится на диван, когда они возвращаются домой, и Питер быстро следует за ним, растягиваясь на своем спальном мешке рядом с ним, сталкивая большую часть плюшевых монстров на пол. - Эй, хм, - начинает Питер немного нервно через несколько минут. – Я все думал кое о чем. Я знаю, что это не… я знаю, ты сказал, что не можешь говорить о том, что… что произошло после войны, но… я просто хочу знать, ты… ты такой же как я, да? Баки моргает, слегка нахмурившись в замешательстве, когда поворачивается и смотрит на мальчишку: - Как ты? - Да, ну… усовершенствованный. Нахмурившись, Баки отворачивается в надежде, что Питер не увидит то, как сжалась его челюсть при этом вопросе. Это не совсем тот разговор, который он хочет вести после такого замечательного дня, который у них был, и уж точно не в такой день, который должен быть посвящен празднованию Питера, но… Он вздыхает, слегка кивая мальчишке, не желая открывать рот и произносить что-то, что он не сможет забрать назад, давать ребенку слишком много информации, подвергая его еще большему риску. - Я знал это, - шепчет Питер с широко раскрытыми глазами, полными восхищения. – Я знал, что ты супергерой. Баки издает невеселый смешок, скорее застигнутый врасплох, чем что-либо еще, и слегка наклоняет голову, когда скептицизм наполняет его. - Я не герой, ребенок. - Но… ты усовершенствован, - настойчиво говорит Питер мягким и непоколебимым голосом. – И вы… вы были друзьями с Капитаном Америкой, а он, типа, настоящий супергерой. И твоя рука… - Ничего из этого не делает меня героем, - говорит Баки, тяжело сглатывая. Его нервы, как будто в огне, они неприятно горят от того, что он слушает, как Питер поет ему дифирамбы, ничего не зная о нем вообще, не зная, насколько он ошибается, насколько все наоборот. Это наполняет его огромной виной и еще большим стыдом от осознания того, что он лжет Питеру своим молчанием, позволяя ребенку верить, что он лучше, чем есть, что он хороший. Что он как Питер. Пацан, кажется, замечает его дискомфорт и говорит более мягко, но не менее категорично: - Ты спасаешь людей, вот что делает тебя героем. Разве не поэтому ты присоединился к Ревущей команде? Невольно Баки сжимает руку в кулак, наклоняясь вперед, чтобы упереться в колени. Подобные вещи труднее всего вспоминать: как он к этому относился десятилетия назад, свои побуждения и мотивы. Он провел столько лет, думая о фактах, событиях и их результатах, о выборе и его последствиях. Результатом является присоединение к команде Стива в качестве его сержанта, но не причиной, причина теперь для него потеряна. Он не знает, как ответить Питеру, поэтому вздыхает и говорит ему полуправду, отговорку: - Я не помню. Питер молча смотрит на него, наблюдая за ним в той мягкой искренней манере, мудрой не по годам, его темные глаза изучают лицо Баки, как будто читают его, как будто он может понять, что чувствует этот человек, просто взглянув на него. - Ты об этом сожалеешь? – внезапно мягко спрашивает мальчишка, его голос тихий, но бесконечно любопытный. – Я имею в виду то, что последовал за Капитаном Америкой? Баки застывает. В глубине души какая-то древняя и дремлющая часть его самого оживает с решительным и громким «нет», настолько оскорбленная идеей, что он мог когда-нибудь сожалеть, что следовал за Стивом куда угодно. Но остальные его части, - «более новые», именно те кусочки, которые были принудительно собраны, чтобы сделать его тем, кем он является сейчас, взамен того, кем он был раньше – собираются вместе и сердито стенают. Это не сожаление, но оно такое же незаметно действующее, такое же подавляющее, больше похожее на тоску и досаду. На отчаяние. Единственное, о чем Баки сожалеет, что выжил после падения. Он вздыхает, не в силах заставить себя взглянуть на Питера. - Много хороших людей все еще были бы живы, если бы я этого не сделал, - признается он, затем мгновенно жалеет об этом, зная, что сейчас он открывает все шлюзы для Питера, побуждая его задавать вопросы, подбираясь все ближе и ближе к правде о себе и о Гидре. Но Питер долгое время молчит. Затем, неуверенно, как будто не знает, должен ли он или нет, он поднимает взгляд на Баки и очень тихо произносит: - Меня бы не было. Баки поворачивается и смотрит на него, пораженный смыслом того, что только что сказал мальчишка, и Питер смотрит на него в ответ темными, полными надежды глазами, такими невыносимо доверчивыми. Паника накатывает на него с разрушительной силой, понимая, что Питер прав, что если бы Баки не было рядом той ночью, тот парень отобрал бы Питера у него еще до того, как Баки его встретил. При этой мысли Баки пронзает боль. Что бы случилось, если бы его там не было, если бы той ночью он пошел по другой улице, даже не повернув головы на звук выстрела в нескольких кварталах от себя, если бы он не вмешался и пошел прямо домой, не обратив внимания на ребенка, которого он бы потерял, даже не осознав этого. Что, если бы у него не было этой руки – этой штуки, которая раньше была только оружием Гидры – он, возможно, не смог бы спасти ребенка. Он бы вообще никогда не узнал Питера. Питер, как и всегда, улавливает растерянные безмолвные рассуждения, охватывающие Баки, и пытается выразить свою поддержку, его улыбка мягкая и успокаивающая, когда он говорит: - Даже если с тобой случилось что-то плохое… даже если ты делал что-то плохое… это не значит, Баки, что то хорошее, что ты сделал, становится из-за этого менее хорошим. Это не делает тебя меньше героем. Баки качает головой, желая сменить тему, но чувство вины, стыд и желание, чтобы Питер знал, что он ошибается в отношении него, очень сильны, и он с подавленным вздохом закрывает глаза: - Я вижу много чего, когда смотрю на себя, парень, - его голос становится ниже, жестче и злее помимо его воли. – Но я не вижу героя. Голос Питера тихий, мелодичный и немного печальный: - Зато я вижу. Когда на этот раз Баки встречается с ним взглядом, Питер застенчиво улыбается ему, выражение его лица мягкое и полное любви. Душевная боль и яростное, несокрушимое чувство любви к этому ребенку рядом с ним наполняют Баки, и он кладет свою металлическую руку на плечо мальчишки и притягивает его, обхватывая за спину и прижимая к своей груди. «Я никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось», - Баки мысленно обещает ему, его рука сжимает заднюю часть толстовки Питера, когда он крепче обнимает его. Его глаза зажмуриваются, пытаясь сдержать эмоции, он напуган тем, что если сейчас поддастся искушению позволить Питеру увидеть, как он расклеился, то он никогда не сможет вернуться в свое исходное состояние. Он должен держать себя в руках, не просто для себя и своего выживания, а для своего ребенка. Он сделает все, чтобы стать героем, в котором нуждается Питер.