Astronomy In Reverse

Поначалу, единственный голос, который Баки слышит, как тот гремит из коридора, - это голос Старка. Он точно не пытается подслушивать – все таки Стив и Тони ушли в отдельную комнату не просто так. И хотя эта причина, наверное, больше связана с Питером, чем с Баки, он не имеет намерения вторгаться в их уединение. Но Старк говорит громко. Баки не слышит, отвечает ли Стив вообще, после того, как они закрыли дверь. Проходят целые минуты, пока на Стива кричат, Старк яростно обрушивается на него, и это оставляет неприятное ощущение в глубине живота Баки. Он так же сильно виноват в этом, как и Стив. Он мог решительно воспротивиться и настоять, что это плохая идея, но не стал этого делать. И именно Стиву за это устраивают разнос. Единственное, что удерживает его от того, чтобы пройти по коридору и встать на защиту Стива, это Питер. Ребенок не отходит от него, сидя на краю дивана, как можно ближе к тому месту, где расхаживает Баки, с настороженным и озабоченным выражением на бледном лице. Ужасно видеть, как напуган Питер, особенно после нескольких последних часов, когда он наблюдал, как тот улыбается и смеется, беззаботный и счастливый, каким он всегда должен быть. Баки понимает, что это единственное, что он может сделать, чтобы успокоить тревогу мальчишки, поэтому он остается. У него нет сомнений, что Питер слышит гораздо больше, чем он. Он слышит слова, фразы, яростно выкрикиваемые попутно со вспышками приглушенного кипения, но за случайными выкриками «о чем ты думал», «солнцезащитные очки и шляпы не являются полноценной маскировкой» он не улавливает ничего, кроме необузданной ярости в голосе Тони. Однако, в конце концов, очевидно, что спор принимает совсем другой оборот. Баки не совсем понимает, как это происходит, но внезапно Стив и Тони перестают ссориться из-за того, что они сбежали – они уже ссорятся из-за Соглашений. Он слышит выкрики «Ваканда», «Соковия» и «Альтрон» среди приглушенной, злой ссоры, только теперь он ясно различает голос Стива, тоже участвующего в ссоре наравне с Тони, больше не позволяя этому быть односторонним разговором. Он не испытывает облегчения от понимания того, что они больше не ссорятся из-за их импровизированного приключения, просто потому, что разочарование и кипящая ярость в голосе Стива теперь очевидны даже через все разделяющие их стены. Он полагает, что в каком-то смысле, это лучше, чем слушать, как его ругают, как непослушного ребенка, но это сбивает с толку, к чему Баки был совершенно не готов. Питер, кажется, разделяет это чувство, потому что нервное выражение на его лице постепенно сменяется чувством неловкости, пока эти двое продолжают ругаться. - Хм, - говорит Питер, беспокойно вставая, направляясь в коридор, противоположный тому, который ведет туда, где Тони и Стив кричат друг на друга. – Слушай, подожди здесь секунду, ладно? Я сейчас вернусь. Баки удивленно поднимает бровь: - Куда ты идешь? - Я просто принесу кое-что, сейчас вернусь! – кричит Питер, выходя из комнаты и исчезая из виду. Баки неопределенно задается вопросом, направился ли он в подвал, прежде чем гневный крик Стива: «Черт возьми, Тони, ты меня не слушаешь», - грохочет из противоположного коридора, привлекая его внимание обратно. Тони кричит в ответ, большая часть его крика по-прежнему приглушена, учитывая все комнаты, пролегающие между Баки и той, в которой они ругаются. Со вздохом и странным, тревожным чувством, нарастающим в животе, Баки опускается на один из диванов и дает своему телу поникнуть, положив локти на колени и склонив голову. Очевидно, что этот спор давно назревал. Может быть, это даже не в первый раз; похоже, и Стив, и Тони точно знают, что скажет другой еще до того, как тот другой сделает это. В их голосах достаточно враждебности, чтобы в глубине души Баки подумал, что на каком-то уровне это было неизбежно, но это никак не облегчает его тревогу или чувство вины. Ему следовало слушать свой внутренний голос, а не Стива. Но это тоже кажется неправильным. Их поймали, и за это расплачивается Стив, но разве Баки жалеет, что последовал за ним на гору? Жалеет ли он о том, что впервые увидел Питера верхом на лошади, что он хотел сделать с тех пор, как решил взять ребенка к себе? Сожалеет ли он, что его сын так искренне улыбался впервые за несколько дней, после того, как его заперли за то, что он даже не совершал? Жалеет ли он о воспоминании, которое они создали втроем? Может быть, это эгоистично, так как он не тот, на кого кричат за это, но нет, Баки совсем не жалеет, что послушал Стива. Ему это было нужно. Питеру это было нужно. Он знает, что технически Тони не ошибается, полагая, что они были безрассудны, несмотря на их попытки замаскироваться, но из того, что он видит, на самом деле, это не то, что разозлило Тони, по крайней мере, уже нет. Их тайное бегство стало просто катализатором для подлинной причины разногласий между этими двумя, и если ориентироваться на гнев в голосе Стива, то, похоже, что этот спор идет в обоих направлениях. Так что он не жалеет, что вывел Питера на улицу, несмотря на чувство вины, которое он чувствует за то, что вроде-но-не-по-настоящему вызвал ссору. Он надеется, что Стив чувствует то же самое. Он резко вскидывает голову, когда в коридоре раздается звук открываемой двери, и на секунду яростные крики Тони и Стива становятся поразительно отчетливыми. - С тобой невозможно разговаривать, когда ты в таком состоянии, - кипит Стив, его шаги громкие и тяжелые, когда он проносится по коридору, прежде чем Баки слышит, как открывается другая дверь. - Тогда тебе повезло, - кричит Тони из комнаты, где они спорили, не потрудившись последовать за Стивом. – Потому что с тобой всегда невозможно разговаривать! Хлопанье двери – единственный ответ, который дает ему Стив, и через мгновение другая дверь захлопывается еще сильнее, фактически прекращая спор, оставляя после себя только тишину. Баки напряженно ждет, стараясь уловить малейший звук от обоих, но теперь не слышно ничего, даже скрипа кровати, весь дом наполнен тишиной. Баки наполовину ожидал, что Стив придет и найдет его, но тот факт, что он этого не сделал, заставляет его подозревать, что тому, возможно, необходимо побыть одному после такой ссоры. Это почти сюрреалистично – видеть Стива таким выведенным из себя. Баки может посчитать по пальцам одной руки все случаи, которые он помнит, когда Стив приходил в ярость настолько, чтобы кричать, хотя он честно не знает, Гидра ли тому виной или нет. Он подозревает, что нет, судя по тем фрагментам, которые он отчетливо помнит. Скорее всего, Тони каким-то образом сумел наступить на любимую мозоль Стива. Особенно по поводу всей этой дискуссии о Соглашениях. Он хочет пойти и проверить его, но прежде чем он успевает даже встать, тихий, гораздо более слабый звук открывающейся двери в другом коридоре отвлекает его внимание. Баки поворачивает голову и немного ошарашено смотрит, как Питер неуклюже выходит из коридора, обе его руки заняты большой старой картонной коробкой. Баки даже не видит его лица за ней, пока Питер осторожно обходит мебель в гостиной и направляется к нему. - Э-э, - внятно произносит Баки. – Что там у тебя, Пит? - Это… увидишь. Питер садится рядом с ним на диван, оставляя между ними достаточно места, чтобы поставить коробку, предварительно убедившись, что створки закрыты, чтобы сохранить то, что находится внутри в тайне. На лице ребенка появляется легкая, взволнованная, нервная улыбка, когда он защитным жестом кладет руки на коробку и говорит: - Ладно. Итак. Баки не может сдержать улыбки и откидывается назад, уменьшая напряжение своей позы, расслабляясь. Питер явно что-то задумал, но для Баки не проблема подождать, чтобы выяснить, что именно. - Это… это на самом деле еще не закончено, - начинает Питер, и теперь застенчивость берет верх. – Я имею в виду, я… я ждал возвращения мистера Старка, чтобы он помог мне закончить. Я, хм, сначала хотел покрасить его. Так что он вроде как некрасивый. Но я сделал для тебя кое-что особенное. - Сделал для меня кое-что? - Да, - кивает Питер. Его лицо слегка краснеет от смущения. – Я хотел, чтобы он был идеальным, но… я хочу, чтобы ты получил его сейчас. Он действительно не знает, что сказать. Питер мягко двигает руками, подталкивая коробку чуть ближе к нему, и Баки медленно берется за створки, улыбаясь тому, как взволнованно Питер практически подпрыгивает на своем месте. Он поднимает каждую створку, прежде чем заглянуть в большую коробку, и замешательство охватывает его. - Я… - начинает он, закрывая рот и нахмурив брови, пытаясь понять, на что же он смотрит. – Пит, это… что это? Питер улыбается ему, и его голос звучит тихо, довольно и трогательно гордо: - Достань его. Он металлический, но Баки осторожно обхватывает его руками и поднимает, как будто он сделан из стекла. Единственное, что он может вроде как обозначить, что это… шар. Он похож на какой-то металлический баскетбольный мяч, круглый и достаточно большой, чтобы держать его двумя руками. Он не может не заметить, что по какой-то причине тот совпадает с тем же серебром его руки, сделан из того же металла. На самом деле, теперь после тщательного осмотра, похоже, что так и есть. Он выглядит, как копия его руки, сжатая до баскетбольного мяча. По его поверхности нанесены гребни, очерчивающие места, где пластины металла встречаются друг с другом, и когда Баки поворачивает его и так и сяк, осматривая, он не может не заметить, что, похоже, у него есть лицо. А затем, к его весьма недостойному удивлению, эта чертова штука открывает два черных отверстия там, где должны быть ее глаза, и, блядь, моргает на него. - Господи… Питер заливается смехом, но Баки не сводит глаз с… робота?.. тот как будто сканирует его своими «глазами», которые, как он полагает, являются маленькими камерами. У этой штуки есть два круглых уха, которые поднимаются от остальной части его тела, около верхней части его «головы», которые смутно напоминают собачьи уши, когда они трепыхаются и вращаются, открывая черную сетку под ними, подобную сетчатому материалу, используемому для покрытия динамиков. Это предположение подтверждается, когда «уши» хлопают, и возбужденная, высокая серия звуковых сигналов звучит из-под них, глаза-камеры моргают на него, пока уши-динамики взбудоражено трепыхаются. - Что за черт, - говорит Баки, переворачивая штуковину, впечатленный тем, что та звучит испуганно, когда он держит ее вверх ногами. – Это типа… робот-шар-собака? Питер снова смеется, ухмыляясь, когда Баки переворачивает его правильным образом и смотрит в его большие черные глаза. - О.Р.Б.Д., - поправляет он, выглядя одновременно гордым, застенчивым, взволнованным и нервным. – Так мы его назвали. Орбитальный Ретрансляторный Боевой Друг. Но, э-э, я называю его Орби, для краткости. - Боевой друг? – повторяет Баки, недоверчиво переводя взгляд с полного надежд лица Питера на щенячью мордочку робота. Он не знает, кто симпатичнее. – Эта штука может сражаться? - О да, - ухмыляется Питер. – Он может делать целую кучу вещей. Вообще-то, он довольно продвинутый. Эм. Само собой мистер Старк помог мне запрограммировать его. Ну, он… он показал мне, что делать. Я хотел сделать все, что в моих силах, сам. - Так он, что, опрокидывает людей? – спрашивает Баки, вращая штуку – Орби – между ладонями в поисках чего-нибудь, что можно было бы хоть отдаленно назвать оружием. Орби издает похожий на скулеж звуковой сигнал, его уши дико трепыхаются, как будто они нужны ему, чтобы оставаться в равновесии. - Прежде всего, он – устройство связи, - говорит Питер, отодвигая коробку, чтобы иметь возможность придвинуться и, видит бог, погладить эту штуку, как собаку. – Он может звонить, передавать сообщения, электронные письма и все такое прочее. Хм, и он может связываться напрямую с моим костюмом, который мне сделал мистер Старк, так что ты можешь использовать его, чтобы поговорить со мной без телефона, когда я патрулирую и все такое. - Я так понимаю, это объясняет часть с Ретранслятором. Питер ухмыляется: - Да. И у него также есть ограниченный доступ к Пятнице. Он может общаться с ней, но, э-э, только через двоичный код. О! И зацени это. Орби, открой YouTube. Баки чуть не вздрагивает, когда глаза-камеры Орби закрываются, прежде чем его металлическое тело перестраивается у него в руках. Две части, на которых держатся его глаза, разделяются и открывают черный экран под ними, защищенный первым слоем его тела. Экран не такой большой, как у ноутбука Питера, но Баки все равно поражен, когда тот появляется из внутренней оболочки Орби, прежде чем включиться, открывая бело-красную веб-страницу, о которой Баки может только предположить, что это пресловутый YouTube, о котором всегда говорят Питер и Нед. - Он также является и компьютером? – спрашивает он. - Ага. Он может получать доступ к интернету и линии связи со спутника мистера Старка. Без задержек. Баки не знает, что это значит, но Питер практически переполнен гордостью, так что он решает, что это должно быть очень впечатляюще. – Нед будет в восторге, когда мы ему покажем. - Это точно! – говорит Питер, смеясь, и его глаза загораются. – Он будет так завидовать. Мне удалось создать робота с Тони Старком. Баки чувствует, как улыбка расползается по его лицу от тепла, которое Питер буквально излучает. Затем его осеняет мысль, и он кладет робота на колени, смотрит в глаза Питеру и говорит: - Я знал, что вы там не просто так возитесь. На лице Питера в одно мгновение расцветает прежняя нервозность, и он опускает голову, выглядя пристыженным: - Я знаю. Прости, что я солгал тебе, - говоря это, он смотрит ему прямо в глаза. – Я не хотел, я просто хотел, чтобы это был сюрприз. Вздохнув, Баки протягивает руку и ласково ерошит волосы мальчишки: - Все в порядке. Я понимаю. Я знал, что ты не замышлял чего-то нехорошего, мне просто не нравилось чувствовать, что есть что-то, что ты не можешь мне сказать. - Мне тоже не нравилось, - извиняющимся тоном говорит Питер. – Прости, пап. Я больше так не буду. - Тебе не нужно мне все рассказывать, - поясняет Баки. – Я уверен, что рано или поздно, появятся вещи, о которых ты не захочешь, чтобы я знал, и это нормально. Но я не хочу, чтобы ты когда-нибудь чувствовал, что есть что-то, что ты не можешь мне рассказать, хорошо? - Хорошо, - говорит Питер и улыбается, его нервозность исчезает, когда он наклоняется и заключает Баки в теплые объятия. Баки обнимает его в ответ, наслаждаясь этим. Почему-то, кажется, что прошло уже несколько недель с тех пор, как он вот так обнимал сына. - Ты все еще не сказал мне, как эта штука должна сражаться с кем-то, - напоминает он ребенку, когда они размыкают объятия, и лицо Питера загорается, прежде чем он смущенно смеется. - Ладно, возможно в его имени есть пара неправильно употребленных слов, но мы пытались заставить аббревиатуру работать, - говорит Питер, поднимая Орби, робот при этом закрывает свою мордочку, экран исчезает под внешней круглой оболочкой. – Положи руку ему на морду. - Ты хочешь, чтобы я схватил его за морду? - Да, левой рукой. Баки хмурится, чувствуя себя немного виноватым, глядя в большие темные глаза Орби, прежде чем поднять руку и закрыть ею всю мордочку. Мгновенно металлические пластины оболочки Орби сдвигаются, перемещаясь и скользя, по мере того, как его тело невероятно распадается и перестраивается вокруг его ладони, пластины разделяются на все более мелкие детали и обвиваются вокруг его руки, охватывая его пальцы, ладонь и запястье вплоть до предплечья. Он с удивлением наблюдает, как все маленькие детали, составляющие тело робота, вновь соединяются, чтобы покрыть его металлическую руку, как перчатка, серебристый цвет которой уже практически маскируется под протез. Баки смотрит на свою руку, пораженный и растерянный, и более чем впечатленный, пока поворачивает ее, удивленный тем, что он по-прежнему может двигать пальцами так же легко, как будто Орби там даже нет. - Он скорее как… телохранитель, - говорит Питер, как будто тщательно подбирает слова. – На самом деле он ничего не делает в этом режиме, кроме… защиты тебя. Это его единственная основная директива. Если кто-то нападет на тебя, и он почувствует входящий удар, но ты не будешь двигаться достаточно быстро или в правильном направлении, чтобы отразить его самостоятельно, он сделает это за тебя. Он – пуленепробиваемый, так что… - он пожимает плечами, и его губы растягиваются в легкой улыбке. – Э-э, это очень глупо, но я собирался покрасить его так, чтобы он выглядел, как одна из тех крутых перчаток без пальцев, пока он на тебе, но, э-э, я не мог понять, как заставить работать аппликатор мистера Старка только на конкретных деталях, так что он еще не совсем готов. Но я хотел, чтобы он был у тебя сейчас. Он не может удержаться от дразнящей и теплой улыбки, когда смотрит на ребенка с любовью: - Я ценю, что ты пытаешься одеть меня, как Бэтмена, но я думаю, что не привлекать лишнее внимание, наверное, лучше. Он и так замечательный. - Бэтмен! – говорит Питер, как будто у него в голове только что зажглась лампочка. – Черт, вот что мы должны были сделать! Нужно было его сделать в форме крутых ребристых перчаток Бэтмена, чтобы ты мог ловить сюрикэны и все такое. Рассмеявшись, Баки качает головой, невероятно тронутый и позабавленный одновременно. - Чем, черт возьми, ты думаешь, я собираюсь заниматься в свое свободное время? – шутит он, прежде чем вопрос действительно возникает, и спрашивает чуть более серьезно, - Действительно, Пит. Почему ты решил в первую очередь создать для меня роботизированную компьютерную перчатку-шарик? К его удивлению Питер замирает от этого вопроса, а затем сжимается, как он всегда делает, когда напуган или встревожен. Он сворачивается калачиком, пока не выглядит маленьким и уязвимым, как будто изо всех сил старается не быть замеченным. Это ужасно – каждый раз, когда Баки видит его таким, это ужасно – но в этот раз в этом есть что-то особенно душераздирающее, когда Питер сворачивается клубком и поднимает свою маленькую руку, чтобы прижаться к металлической ладони Баки, прежде чем потянуть ее назад, забирая Орби с собой. Орби постепенно принимает свою прежнюю форму, и Питер ставит его в пространстве между их телами на диване и осторожно перекатывает его вперед-назад, наблюдая, как его уши прижимаются к голове каждый раз, когда его тело переворачивается на подушках. - Это вроде как была идея мистера Старка, - наконец, говорит он тихим голосом. – В каком-то смысле. Я могу сказать, что он пытался понять меня, понимаешь? Думаю, он не знал, как к нам относиться и пытался узнать, как мы познакомились. Он задавал мне все эти вопросы, но видел, что я очень переживал из-за… ну, всего… поэтому он спросил меня, не хочу ли я создать что-то, как проект, чтобы отвлечься. Он сказал, что это то, что он делает, и это обычно работает для него. В тот момент что-то пугающе близкое к теплым чувствам к Старку поднимается в Баки, при мысли о том, что тот был рядом с Питером, чтобы утешить его, чтобы отвлечь его мысли, когда Питер нуждался в этом. Впервые в жизни он испытывает нечто большее, чем неохотное одобрение по отношению к другому человеку, и это удивляет его, прежде чем это чувство исчезает, после чего он замечает, как взволнованно Питер постукивает по макушке Орби, перекатывая его вперед-назад. - Хорошо, - говорит он, когда Питер ничего больше не говорит. – Значит, ты выбрал робота? Питер молчит, не глядя на него, просто уставившись на Орби и продолжая молчать некоторое время. Наконец, он неопределенно пожимает плечами и говорит: - Все пытались навредить тебе. Он подтягивает колени к груди и кладет на них подбородок. Баки чувствует, как его сердце болезненно сжимается в груди. - Все. Принц Ваканды пытался убить тебя. Сокол пытался убить тебя. Мистер Старк пытался убить тебя. Если бы копы появились, они бы попытались убить тебя. Орби пищит и качается в руке Питера, когда тот перестает катать его, поэтому Питер начинает снова, мягко толкая его вдоль сиденья дивана каждый раз, когда Орби перекатывается обратно к нему. - Я начал сильно беспокоиться об этом после того, как тот парень из Гидры напал на нас, - тихо признается Питер, продолжая обнимать колени той рукой, которая не играет с Орби. – Я начал думать, а что если кто-то снова нападет на него, пока меня нет? Что, если кто-то… что, если однажды я вернусь домой… Он обнимает себя еще крепче, и сердце Баки разрывается от того, насколько искренен, исходящий от него страх, о чем свидетельствует резкий контраст его побелевших костяшек на фоне темно-синих джинсов. - Мистер Старк спросил, что заставит меня почувствовать себя лучше? – тихо говорит он, практически шепотом. – И я сказал ему, что хочу знать, что мой папа в безопасности, когда меня нет рядом. Я имею в виду… я знаю, что ты крутой, и потребуется много усилий, чтобы тебя сломить, и что Мстители больше не пытаются причинить тебе вред и все будет хорошо, но… кто-то все еще преследует тебя, верно? Парень, который сделал это? И что, если Стив пропустил какие-то части Гидры и они вернутся? Что, если это даже не будет кто-то, кого ты знаешь? Кто-то просто… просто выстрелит в тебя, а твоя рука даст сбой, и тогда… и что тогда? Когда на этот раз Орби толкает его руку, он не откатывает его, вместо этого кончиками своих пальцев он проводит по гладкой металлической мордочке, нежно его поглаживая. - Мистер Старк сказал, что создание чего-то было бы хорошим способом перестать все время чувствовать себя таким беспомощным. Поэтому я подумал, что если я собираюсь что-то создать, то я хочу создать что-то, что сможет защитить тебя, когда я не смогу. Питер улыбается, слабый смешок сквозь слезы вырывается из его горла, когда он продолжает: - Мы, э-э, начали с браслета. Как с чего-то очень простого и базового. Но у меня продолжали появляться идеи, и мистер Старк продолжал предлагать варианты, а потом все это росло и развивалось, пока у нас не появился Орби. Орби радостно пищит, и тот факт, что этот чертов робот-шар знает свое собственное имя, был бы крайне выбивающим из колеи, если бы он не был таким милым. - Когда мы были на плато, и мистер Старк начал лететь к нам, я на секунду подумал, что нас кто-то нашел. Я думал, что нам снова придется драться, и я знаю, что мы можем дать отпор практически кому угодно, особенно если бы Стив помогал нам, но что если бы нас разделили? Что если бы тебя забрали, и тебе была бы нужна моя помощь, а Орби при этом просто сидел бы в подвале, вместо того, чтобы обеспечивать твою безопасность, как ему полагается? - Питер… - Я знаю, что это глупо, - перебивает Питер, слегка ссутулив плечи. – Я понимаю, что веду себя немного иррационально. Но мне будет спокойнее, если ты оставишь его у себя, по крайней мере, до тех пор, пока мы не вернемся домой, и все не придет в норму. Просто, чтобы я знал, что… ты не будешь один, если что-то случится. Что ты не пострадаешь. Баки наклоняется и поднимает Орби с дивана, переворачивает и кладет руку на его мордочку, позволяя ему закончить обхватывать свое предплечье, прежде чем притянуть Питера, приглашающе раскрыв обе руки: - Иди сюда. Питер шмыгает носом и кладет голову Баки на грудь, так что он обхватывает его руками и прижимает к себе, голова мальчишки утыкается ему в подбородок, когда он крепко его обнимает. Питер благодарно погружается в его объятия, позволяя Баки принять свой вес, и это так хорошо после нескольких дней ощущений, что его сын недосягаем, что Баки, возможно, сжимает слишком сильно. Он скучал по этому. Невероятно успокаивающе то, что Питер снова рядом с ним. Как будто теперь ничего не может причинить им вреда. - Пап, - приглушенно бормочет Питер, уткнувшись ему в грудь. – Я голоден. Он ухмыляется, прежде чем успевает сдержаться. Питер, почувствовав это, напрягается в его руках, как камень. - Привет, голоден, - говорит он громко, перекрывая стон, уже вырывающийся изо рта мальчишки. – Я папа.

***

Баки немного ошарашен тем, как сильно Орби любит подпрыгивать. На данный момент он действительно начинает думать, что Питер и Тони посмотрели на баскетбольный мяч и подумали: «Давайте сделаем его роботизированную версию. И приделаем ему собачьи уши. И способность к трансформации». Орби сам следует за ними на кухню, катясь по паркетным полам, прижав уши к остальному телу так, что он становится настолько гладким, насколько ему позволяют его металлические гребни. Но когда они останавливаются у стола и начинают готовить ужин, Орби, кажется, думает, что пол – это неподходящее место для наблюдения, и прежде чем Баки успевает осмыслить механику этого, эта чертова штука подпрыгивает рядом с ним. Ему приходится поднять тарелку с ингредиентами над головой, чтобы Орби не врезался в нее и не рассыпал все во все стороны. Сначала это было забавно, но теперь его голова начинает кружиться, когда он смотрит, как тот прыгает на месте, как будто им выполняют дриблинг, как в баскетболе. - Ты как-то соединил эту штуку со своей ДНК? – спрашивает он, высыпая ингредиенты на сковороду, а затем равномерно распределяя их лопаткой. – Он легковозбудимый, дружелюбный, и у него даже твои щенячьи глаза. В чем тут дело? Питер смеется, его щеки слегка краснеют: - Э-э, я определенно не пытался сделать его похожим на себя. Я просто хотел, чтобы он выглядел симпатичным. - Ну, к счастью для тебя, ты сделал и то, и другое. Ребенок испепеляет его взглядом, но эффект несколько ослабляется игривой улыбкой, приклеенной к его лицу, и румянцем, покрывающим щеки. Баки усмехается в ответ, протягивает руку, ероша его волосы свободной рукой, и замирает, когда Орби жалобно скулит, а затем протягивает руку и тоже гладит его по голове. - Я очень рад, что он тебе нравится, - говорит Питер, наблюдая, как Орби с энтузиазмом прыгает с пола на руку Баки снова и снова. – Я так много узнал о программировании. Часть меня хочет продолжать создавать всякое, но другая часть меня никогда больше не хочет видеть ни строчки кода. - Парень, я с трудом понимаю, как эта штука издает звук, не говоря уже о том, как она запрограммирована. Ты мог бы сказать мне, что сотворил это с помощью древнего заклинания и коробки с ржавыми пружинами, и я бы тебе поверил. - По сути, да. Они смеются, и Баки заканчивает накрывать ужин, прежде чем они садятся за стол. Орби следует за ними к столу, катясь по столешнице и внимательно сверля их тарелки своими большими черными глазами, прежде чем Баки щелкает его, после чего он откатывается на середину, наконец, успокаиваясь. - Чем ты собираешься заняться после ужина? – спрашивает Питер, и Баки на мгновение замолкает, осознавая, что впервые с тех пор, как они приехали сюда, Питер не собирается просто исчезнуть в подвале после того, как его накормят. Он обдумывает это, затем проглатывает кусок еды и говорит: - Эй, Пятница? То, что Стив заказывал раньше, уже прибыло? - Когда сегодня утром мистер Старк вернулся домой, у ворот уже ждали посылки, - информирует его Пятница. В ее голосе каким-то образом слышится намек на неодобрение. – Он занес их в дом, когда вошел. Сейчас они лежат в гостиной рядом с фойе. Питер поднимает бровь, не доев еду с полной вилки во рту, и спрашивает: - Что заказал Стив? Баки улыбается: - Заканчивай свой ужин, и мы пойдем смотреть. Он встает и несет свою тарелку к раковине, начиная мыть, пока Питер запихивает в рот последний кусочек своего ужина. Орби следует за ним, его ритмичное тынц-тынц-тынц от прыжков рядом с ним, уже привычный звук для ушей Баки. Как только ужин закончен и посуда вымыта, Баки ведет Питера в гостиную, чтобы осмотреть… что бы там ни купил Стив. Он немного обескуражен количеством посылок, ожидающих их, и с немалой долей приятного раздражения они начинают открывать их одну за другой. Он подумал о том, чтобы подождать Стива, но ни от него, ни от Старка, если уж на то пошло, не доносилось ни малейшего звука со времени их недавней ссоры, и, учитывая, что все это куплено с намерением развлечь Питера, он полагает, что Стив не будет возражать. Первые несколько коробок заполнены десятками книг и фильмов, этого достаточно, чтобы загрузить их на недели, причем все из них в жанре фэнтези или фантастики, почти все они вызывают интерес у Питера, как только он их видит. - «Игра престолов», - выдыхает он, потрясенный и взволнованный, с предвкушением поднимая коробки. – Сезоны с первого по пятый! Нед несколько месяцев доставал меня, чтобы я посмотрел этот сериал. - Посмотрим, - соглашается Баки, прежде чем вручить ему еще одну коробку. Питер открывает ее, широко улыбаясь огромному набору Lego внутри. - Это, должно быть, стоило огромных денег, - замечает он, обращаясь с коробкой с максимальной осторожностью, затем открывает следующую коробку только для того, чтобы обнаружить еще один набор Lego, затем третий, а затем и четвертый. – Народ, а сколько вы заказали? - Не смотри на меня, - оборонительно говорит Баки, и в его голосе отчетливо слышится шок. Черт бы побрал, Стива, который прибирает к рукам все подряд. – Это все дело рук Стива. - Я даже не знаю, как его поблагодарить, - говорит Питер, продолжая открывать коробки и находя всевозможные игрушки, похожие на Lego: модели поездов и самолетов, миниатюрная деревня, деревянный корабль из 5000 деталей. Возможно, это немного примитивно после последних нескольких дней создания настоящего робота в подвале, но Баки знает, что это те виды бездумных, расслабляющих занятий, которые Питеру нравятся, когда ему просто нужно отключить свой мозг и какое-то время поработать руками, и он более чем впечатлен тем, что Стив, по-видимому, тоже это понимает. Есть случайные предметы, затесавшиеся с вещами, которые предназначены для Питера: настольные игры, колода карт, игрушечные водяные пистолеты – птичий корм? надо же! – что они не совсем уверены, предназначено ли это для них или нет, поэтому они откладывают их в сторону, продолжая разворачивать игры, игрушки, книги и фильмы, пока Баки не поднимает большую и очень тяжелую коробку и не заглядывает внутрь, после чего его челюсть отвисает: - Ну, нет. - Что? – спрашивает Питер, поднимая голову от задней части коробки, которую он читает, и вопросительно смотрит на него. – Что в ней? Баки может только вяло пододвинуть коробку к нему, его мозг продолжает пребывать в потрясенном состоянии: - Смотри сам. Питер осторожно хватает коробку и растерянно смотрит на нее, прежде чем Баки кивает ему, чтобы он продолжил и открыл ее. Он так и делает, и Баки мысленно отсчитывает секунды до того момента, пока ребенок не поймет, на что он смотрит, и не обалдеет. Три, два… - О, Боже! Вот оно. - Ага. Я немного зол. - Это же камера! - Это свинство, вот что это. Ты хоть представляешь, как давно я хочу подарить тебе такую же? - Пап, смотри! – возбужденно говорит Питер, полностью игнорируя ворчание Баки, на что тот может только улыбнуться. – Это же настоящая профессиональная фотокамера! Не одна из тех дешевых цифровых камер, которую можно купить в Walmart! В ней можно менять объективы! – он вытаскивает камеру из большой коробки, в которой она была доставлена, его лицо бледнеет, когда он заглядывает под нее. – Она пришла с объективами! Баки смеется, помогая Питеру вынуть из коробки все дополнительные мелочи, которые Стив заказал вместе с ней: сумку, набор различных объективов, карты памяти, штатив, книгу по цифровой фотографии. Питер обращается с каждым предметом, как с новорожденным младенцем, медленно и осторожно, с абсолютным благоговением, и когда они заканчивают раскладывать все это на полу гостиной, они встают над разложенным и просто смотрят на все это, совершенно ошеломленные. - Я думаю, это не может быть для меня, верно? – говорит Питер, практически вибрируя на подушечках пальцев ног. – Этого не может быть, верно? Мне не следует увлекаться. - Это определенно для тебя, парень, - говорит Баки, обнимая его за плечи. – Я говорил Стиву, что ты любишь фотографировать. Я также говорил ему, что ты любишь животных, так что я просто рад, что в одной из коробок не оказалось щенка. Он смотрит на небольшую кучу нераспечатанных посылок в углу, подозрительно прищурившись: - … я надеюсь. - Это был бы единственный подарок, который мог бы превзойти этот. Может и не так. Я даже не знаю. Я просто в шоке! Смеясь, Баки подталкивает его вперед, позволяя ему, наконец, нырнуть в кучу дорогого фотографического оборудования и возбужденно начать восхищаться им. Он приступает к работе по вскрытию остальных коробок, и когда все аккуратно разложено на три отдельных кучи («Определенно для Питера», «Возможно для Питера, но подходит и для групповых занятий» и «Неизвестно, может быть, Стива, не трогать»), Баки начинает убирать их в те места, где, по его мнению, они должны быть – первую кучу в комнату Питера, вторую кучу в главную гостиную и третью кучу (которая в основном является просто птичьим кормом) Баки оставляет в гостиной, потому что он даже не знает, куда ее приткнуть. Когда все убрано, и беспорядок, который они устроили, открывая десятки коробок, убран, они перемещаются в гостиную, чтобы начать свой телемарафон по просмотру «Игры престолов». Питер берет с собой камеру и прислоняется к боку Баки, пока они отдыхают на диване, камера лежит у него на коленях, когда он подключает ее к розетке за диваном, чтобы она могла заряжаться. Пятница приглушает свет вокруг них, и Баки не может не чувствовать себя совершенно довольным, когда они сидят, смотрят телевизор и прижимаются друг к другу, как будто они вернулись домой в Нью-Йорк, как будто вообще ничего не изменилось.