Полгода без секса/ Полгода с Атакой Титанов

      — Кирштайна сожрал титан, ну конечно, как бы, блять, не так!       Ты снова и снова нарезала круги по просторной захламлённой комнате, причитая о том, какие все вокруг идиоты. Они улизнули от вас ещё утром, но ты не могла найти себе места до самого вечера. Языки пламени десятков свеч подрагивали на стенах, когда ты проносилась рядом, сгрызая все свои кутикулы на ногтях.       — Подумать только, он действительно считает, что мы купимся на это? На то, что он спас тебе жизнь? Да я скорее в бога поверю, чем в это дерьмо.       Флок ковырял последний кусок мяса в тарелке, закатывая глаза каждый раз, когда ты начинала говорить об этом. Он такой, блять, беспечный. Удачливый сукин сын, который и апокалипсис переживёт, если нужно будет.       — Да успокойся ты уже. Сбежали и сбежали. Чёрт с ними. Ты правда думаешь, что они опасны?       — А ты снова недооцениваешь этого недомерка, который забрал титана командора Эрвина. Если он жив, никто не в безопасности.       — Конечно же он, блять, жив. Девочка моя, он колоссальный титан, ты забыла?       Ты снова запустила пальцы в волосы, вскрикивая от безысходности. Флок незаметно подошёл сзади, скрепляя руки на твоей талии, устраиваясь подбородком на макушке, всё же заставляя тебя остановиться.       — Если ты проделаешь дыру в своих ботинках, это нам точно не поможет. Угомонись уже, героиня.       Ты закатила глаза, пытаясь вырваться из его хватки, но у тебя никогда не получалось этого. Ты попыталась сбить его с ног, но он лишь повалил тебя на ближайшую раскладушку с самодовольным смехом, скрепляя твои руки за спиной. Через пару минут бесполезных барахтаний ты сдалась, утыкаясь носом в матрас. Ты, блять, ненавидишь его иногда.       — Слезь, — коротко просишь ты, дёргая плечами, но Флок лишь щекотит тебе ухо своим тёплым дыханием.       — Ты снова станешь заставлять меня нервничать. Мне это не нужно, девочка моя. Давай немного успокоимся, ладно?       — Я дышать не могу.       Видимо, сжалившись над твоими лёгкими, он поворачивает тебя лицом к себе, всё ещё вжимая в простыни всем телом. На его губах играет самодовольная лисья ухмылка, когда он сдерживает оба твоих запястья за твоей спиной, и ты правда, правда ненавидишь его. Иногда.       — И чего ты добился?       — Ты больше не кружишь мне голову своими бесконечными забегами по комнате. Это уже маленькая победа.       Ты хмуришься, когда он целует тебя между бровей. Ты хочешь выбить ему зубы своей головой или разбить губу, но вы уже проходили через это. Тебе придётся извиняться, а ты ненавидишь это.       — Флок, почему они такие идиоты, скажи?       — Я не знаю, девочка моя. Наверное, забыли, кто здесь на самом деле плохие парни.       — Я не могу поверить в это. Как будто это не их близкие умирали всю их чёртову жизнь, и теперь они решили пожалеть тех, кто за это в ответе?       Ты снова попыталась вырваться, рассчитывая на то, что Флок отвлёкся, но ничего не получилось. Он знает все твои хитрости наперёд. Он ухмыляется, стреляя в тебя медовыми глазами из-под рыжей чёлки, поглаживая пальцами твои запястья.       — Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? Прикончил их?       — Как минимум.       — Они просто чёртовы предатели, девочка моя, они сдохнут в любом случае, рано или поздно. Прекрати забивать свою милую головку мыслями об этих недоумках, ладно?       Ты откинула голову назад, не желая даже слушать его. Вы должны были придумать что-то, что-то предпринять, усилить охрану, вызвать подмогу, но Флок снова надеялся лишь на свою глупую удачу, которая никогда не работала в нужный момент.       — Хочешь, я помогу тебе отвлечься? — ты почувствовала робкие поцелуи на своей шее, когда он раздвинул твои ноги своим коленом. Тебя так чертовски раздражало, когда он снова превращался в бесполезную размазню, которая только и думает о своем члене. В самый разгар блядского конца света. Это просто то, какой он есть, и ты ненавидишь его за это.       — Если ты не собираешься приложить хоть немного усилий, то мне не интересно.       — Не сегодня, девочка моя, я так, блять, устал от всего этого. Я просто хочу провести вечер с тобой, а не с бешеной сукой, в которую ты превратилась. Могу я попросить тебя, блять, об этом, со всем чёртовым уважением?       Ты глотаешь ртом воздух, когда он прижимается ближе. Пряжка его ремня больно давит на живот сквозь тонкую рубашку, заставляя дёрнуться. Он давно думает, что победил. Что идиоты из 104-го действительно ничего не замышляют. Он такой бесполезный без Эрена.       — Не могу поверить, что Йегер действительно доверил это всё тебе. Мы все сдохнем из-за твоей пустой головы.       Он тяжело вздыхает около твоей шеи, сжимая твои руки с силой титановых тисков, и ты не можешь дождаться, чтобы стереть его глупую ухмылку с лица.       — Пустой головы, значит? — он отстраняется, поднимаясь на ноги. Тянет тебя ближе к своему лицу за ворот тонкими пальцами, заставляет податься выше, поднимаясь на носочки. Прожигает тебя своей дьявольской улыбкой, совсем не поддаваясь на твои провокации. — Считаешь меня глупым?       — Абсолютно бесполезным. Эрен ошибается в тебе, всегда ошибался.       Ты кусаешь щёки изнутри, замечая огоньки в его глазах, что грозятся сжечь тебя на месте. Оттолкнув его от себя, ты отряхиваешь свою одежду, как будто он тебе противен, пока он совсем не шевелится. Ох уж это затишье перед бурей. Флок хорош лишь тогда, когда злится. Всегда таким был, с вашей самой первой встречи.       — Так и вижу, как эти придурки вламываются сюда, заставая нас врасплох, и сносят твою тупую рыжую голову одним махом.       — Не получится.       Боже мой, конечно же получится. Все эти годы, что ты его знаешь, лучше всего у тебя получалось выводить его из себя. Чтобы он сдал экзамен, перестал нервничать из-за вылазки, сконцентрировался на том, что сейчас важно. Вы ведь действительно сдохнете, если все узнают, каков Флок на самом деле. Нервный, испуганный, тревожный. Совсем не тот, что подошёл бы на роль главного Демона адского острова.       — А может, шифтеры нагрянут прямо сейчас. А может, они догадаются объединиться с этими придурками, я не удивлюсь.       — Они не станут.       — Ох, не смеши. Они так одержимы спасением мира и прочей чепухой, что напрочь забыли, из-за кого мы все здесь собрались. Из-за кого живём в страхе всю свою жизнь. Из-за кого все наши любимые мертвы. Они совершенно забыли, разве ты не понимаешь?       Флок действительно был достаточно тупой, чтобы даже не допускать такого сценария. Или слишком умело делал вид. Но он забывает, с какими мерзкими крысами вы действительно имеете дело.       Ты давно так думаешь. Ещё с того момента, как вместо Эрвина они оставили в живых того манипулятивного придурка, который кричит о спасении человечества, совсем наплевав на то, как много людей он уничтожил собственноручно.       А ещё та девчонка, что клялась Эрену в вечной любви, а теперь собирается прикончить его ради марлийских выродков, что и пальцем не пошевелили ради спасения элдийцев на острове. Вот она, настоящая любовь, не так ли? Надежда лишь на придурка с малетом, всё же он потерял лучшего друга из-за шифтеров. Ему стоило бы прикончить их своими руками, но он слишком труслив для этого.       — У тебя не получится, Флок. Как я могла поверить в такого идиота, как ты? Это совершенно немыслимо, — ты хихикаешь, ощущая его тяжёлый взгляд за своей спиной. Ты собираешь волосы в небрежный хвост, совсем не оборачиваешься на него, сортируя карты на столе, и боже, он действительно терпеливый сегодня. — Может, и мне присоединиться к ним, м? Тот придурок с биполяркой действительно отлично трахался в кадетском. Такой высокий и сильный, как же больно вспоминать.       — Прекрати, — он подошёл ближе, зажал тебя между столом и своим телом, заставляя громко выдохнуть.       — А то что, заплачешь? — ты обернулась, упираясь носом в его подбородок, замечая его расширенные зрачки. Дрожащие кулаки, челюсти сжаты до скрежета, пульсирующая вена на виске. Уже совсем близко. — Мне жаль тебя, Флок. Жаль, что ты выжил в той кровавой бойне, чтобы превратиться в бесполезную тряпку в такой ответственный момент.       — Заткнись, девочка моя, закрой свой блядский рот, — он сжимает пальцами твою челюсть, пытаясь её сломать, судя по ощущениям, но ты лишь улыбаешься.       — Пошёл ты, Флок, — он закатывает глаза, сжимая твои волосы на затылке, грубо притягивая к своему лицу. Ты улыбаешься в его губы, когда он кусает твои сквозь поцелуй, заставляя тебя тихо пискнуть. Ты притягиваешь его за талию, пока он продолжает терзать твои губы зубами, заставляя их занеметь, позволяя тебе дрожать от его давления.       — Я, блять, заткну тебя сам, — он сжимает в кулак корни твоих волос, заставляя стонать от боли, ухмыляясь тебе в лицо. Ты точно не собираешься сопротивляться. Он вжимает твои бёдра в стол, когда ты хнычешь в его рот, впиваясь ногтями в бока. Ничто ты не обожаешь так сильно, как его полный контроль над тобой. Он больно оттягивает губы, кусает твой язык, совсем не даёт шанса сделать вдох. Он такой, блять, горячий, ты и дня без него не проживёшь.       — Ты заставляешь меня только смеяться над тем, какой ты жалкий. Как и всех здесь, — он сжимает твоё предплечье до боли, тянет за волосы назад, заставляя выгнуть спину, сильнее вжимаясь в его бёдра. Волосы спадают с твоей шеи, когда он сжимает нежную кожу зубами, заставляя вскрикнуть.       Он всегда оставляет засосы на самых нежных местах, заставляя кровь разливаться под кожей, окрашивая её в синюшный оттенок. Он остервенело сжимает зубы, заставляя тебя дёргаться, проводит языком по горячей коже лишь для того, чтобы сделать ещё больнее спустя секунду. Ты пробираешься ладонями под его рубашку, впиваясь коготками в его поясницу, заставляя прижать тебя к себе за талию. Тебе так нравится, что кажется, ты пьянеешь от его напористости.       — Будет смешно, если я заставлю тебя плакать всю ночь напролёт, м? — он обжигает дыханием твой висок, оттягивая мочку зубами, и ты чувствуешь его стояк сквозь одежду. Ты боишься, что придётся прибегать к этому всему даже тогда, когда всё закончится, чтобы заставлять его возбудиться. Но сейчас это совсем не важно. Ты и сама в восторге.       Ты ведёшь длинными коготками вдоль его позвоночника, оставляя кровавые полосы, и он громко выдыхает в твою истерзанную кожу. Его хватка останавливается на твоей шее, когда твои глаза закатываются от нехватки воздуха и его идеальных пальцев. Вечно холодные руки действительно превращают его ладони в орудие пыток. Он неосознанно толкается бёдрами навстречу, когда ты гладишь его лопатки, сдвигая стол с места с противным скрипом.       Он определённо давит на твою сонную артерию, заставляя хватать воздух, когда тени на стенах превращаются в пугающие образы. Ты сипло стонешь, пытаясь словить его глаза, и он, как будто, наслаждается твоей беспомощностью. Ты обожаешь этот взгляд. Ты хочешь, чтобы он никогда не покидал его лица. Каждый должен знать, что не смеет его ослушаться.       — Плакать из-за таких придурков, как ты? Очень смешно, — он сжимает пальцы сильнее, царапая ногтями нежную кожу. Заставляет коснуться спиной дерева стола, ощущая жжение каждым позвонком. Ты чувствуешь, как твои губы немеют, а лицо наливается жаром. Флок бесцеремонно срывает пуговицы на твоей блузке, и они катятся по полу. Сжимает грудь ладонью, заставляя тебя тихо пискнуть, вгоняет ногти под кожу, грубо сжимает соски пальцами. Ты не можешь оставаться на месте, тихо хныча под ним, когда он отпускает твоё горло, заставляя тебя закашляться.       — Девочка моя, тебя так легко приструнить, ты ведь и сама знаешь. Зачем эти игры? — он прижимает тебя корпусом, когда твоя спина горит от боли и того, как же блядски неудобно. Ты хватаешься за его плечи, пытаясь придти в себя, пока его обе ладони скользят к твоей груди. Ему действительно нравится играть с ней. Он скручивает соски, заставляя тебя кричать так долго, пока они не набухнут и покраснеют. Он кусает твои ключицы, терзая кожу шершавыми пальцами, как будто хочет содрать её с тебя, когда виски обжигают несколько слезинок.       Ты подаёшься ему навстречу, незаметно всхлипывая, когда комнату оглушает шлепок, что остаётся гореть на твоей груди, заставляя тебя действительно рыдать, а бельё становиться мокрым. Ты пытаешься царапать его шею, но попытки тщетны, а руки слишком сильно дрожат, как ты и хотела. Флок подсаживает тебя под бёдра, прижимая к столу, притягивая к себе за талию стальной хваткой. Он целует впадинку между грудями, обхватывает губами пульсирующий сосок, и ты действительно начинаешь рыдать.       — Как же легко, — он сжимает зубы, оставляя укусы на молочной коже, оттягивает сильнее, когда ты бесполезно пытаешься оттолкнуть его. Не потому, что тебе не нравится. Просто чтобы было веселее. Твоя грудь горит огнём, пульсирует от каждой царапины, и ты так счастлива, что смогла довести его. Флок гортанно стонет, когда ты вжимаешься в его бедра, хаотично касаясь члена сквозь брюки.       — Ты и минуты не продержишься, не думай о себе так хорошо, — ты не думаешь, что он тебе верит. Ты уже совсем ни о чем не думаешь. Лишь о том, как разгорячить его ещё сильнее. Он тянет тебя за руки, когда ты пытаешься устоять на дрожащих ногах, уходит вглубь комнаты и возвращается с парой наручников. Он стягивает твою блузку, закрепляя твои руки за спиной. Холодный металл врезается в запястья, а лопатки больно сводит под кожей.       — Ты, блять, будешь умолять о моём члене, девочка моя, — он шепчет в твою шею, любуясь результатом своей работы. Его укусы расцветают кровавыми маками на твоей груди, а засос на шее точно можно спутать с гематомой. Он обожает оставлять на тебе свои следы. А ты обожаешь это даже сильнее. Ты знаешь, что полностью принадлежишь ему, и хочешь, чтобы остальные знали тоже.       Он быстро сбрасывает собственную рубашку, обнажая бледную кожу с мягкими очертаниями мышц. Он не выглядит самым спортивным парнем в мире, но он такой сильный, что никто бы не смог победить его — ты уверена в этом. На плечах горят прозрачные веснушки сквозь твои царапины, и ты горделиво улыбаешься. Его возбуждённый вид всегда заставляет тебя пускать слюни, и ты уже почти не хочешь дразнить его.       — Боишься, что придушу тебя одной левой, поэтому сковал? — он тихо смеётся, спуская свои брюки ниже, упирается о стол поясницей, притягивая тебя спиной к своей ледяной груди. Он грубо вжимает пальцы в твою промежность, когда шершавая ткань врезается в возбужденные до предела складки, заставляя покрыться изморозью. Ты жмёшься ближе, пока он продолжает массировать, делая твои брюки совершенно мокрыми.       — Кого угодно, но не меня, — он оставляет слабые укусы на твоих плечах, пока ты действительно готова умолять хотя бы снять твою одежду. Как будто читая твои мысли, он расстёгивает твои брюки, позволяя им упасть к твоим лодыжкам, проскальзывает в трусики ледяной ладонью. Ты стонешь так громко, что каждый в здании точно слышит, кусаешь губы до крови. Ты ощущаешь его эрекцию задницей, вжимаясь в его бёдра, улавливая его тихие смешки. — Какая же мокрая, жалкая, уже готова умолять?       — Ф-Флок, — ты можешь себя контролировать ровно до того момента, пока не ощущаешь его член. Ты хочешь его так сильно, что сделаешь всё, что он скажет. Это смахивает на какую-то блядскую одержимость.       — Да, девочка моя?       — Ты обидешься, если я буду представлять того бронированного на твоём месте? Он, блять, такой высокий, меня это заводит, — ты чувствуешь, как сразу три его пальца входят в тебя, когда ты почти готова упасть в обморок. Он толкается на все фаланги, заставляя тебя всхлипывать, сжимая до боли твои рёбра второй рукой. Ты сама насаживаешься, сходя с ума от буквально любой его стимуляции. Только бы ощущать его внутри.       — Скажи это ещё раз, — он разрешает тебе двигать бёдрами, упираясь в мягкие стенки подушечками пальцев, и боже, это слишком жалко, чтобы наслаждаться так сильно. Он двигает ладонью быстрее, задевая клитор, и ты бы точно кончила, если бы не его ледяная ладонь, что царапала нежную кожу на груди, помогая оставаться в сознании.       — Берт, блять, как же это было хорошо, — ты чувствуешь, что его бельё тоже влажное. Боже, ты действительно будешь умолять его, как он и сказал. Но не сейчас, немного позже.       — Его не так звали.       — Да плевать, его член был таким идельным, что не было времени запоминать имена, — он выдыхает в твою шею, вытаскивая пальцы, казалось, за секунду до развязки, заставляя разочарованно вскрикнуть. Он тянет твои трусики ниже, избавляется от своего белья тоже, прижимаясь пульсирующим членом к твоей заднице. — Боже.       — Как раз-таки наоборот, — ты чувствуешь его тяжёлое дыхание на своих волосах, пока он мучительно медленно трётся своими бёдрами о твои. Он точно будет мучить тебя, пока ты не сделаешь того, что он хочет. Он толкает коленом твоё, заставляя сжать ноги вместе, проскальзывает членом между твоих влажных бёдер, заставляя плакать от безысходности.       — Был бы у тебя такой, я бы точно не была такой раздражительной всё время, — он оставляет звонкий шлепок на твоей груди, заставляя вскрикнуть, сжимает пальцами соски. Рычит тебе в шею, толкаясь между твоих бёдер. Господи, это невыносимо. Он невыносимый. Оставляет кровавые царапины от твоего колена до тазовых костей, вколачиваясь между бедер. Он чертовски выносливый и никогда не кончит первым, поэтому тебе остаётся лишь надеяться, что мольбы сработают.       — Не ври, девочка моя, ты его обожаешь, — он прав, даже слишком. Ты не могла слезть с его члена первые пару месяцев, когда вы только начали встречаться. Он широкий, буквально невозможный в обхвате, способный растянуть тебя до дрожащих ног. Не слишком длинный, с широкой головкой, что кажется тебе красноватой, когда он возбуждён. Ты никогда не чувствовала себя так хорошо, как с ним.       — Д-да, — ты беспомощно выдыхаешь, без сил больше сопротивляться. Он задевает твои складочки, размазывая влагу по бёдрам, и ты сжимаешь их сильнее, чтобы хотя бы немного ощутить его рядом с клитором. Флок резко дёргает волосы, заставляя лечь в изгиб его шеи, целует по линии челюсти, ведёт по щекам холодным носом, сжимая зубы на коже иногда.       — Собираешься думать о ком-то ещё?       — Никогда.       — Хорошая девочка, — он скручивает налитые соски, выбивая из тебя громкие рыдания, и ты хочешь, чтобы он просто трахнул тебя поскорее. Ты ударяешься о его бёдра, пытаясь устоять на ногах. Его тихие стоны обжигают твои виски, и ты знаешь, что ему тоже хочется этого. Он ведь не железный. Его огненные пряди прилипают ко лбу, пока ухмылка не сходит с дрожащих губ. Он идеальный. Он действительно любовь всей твоей жизни.       — Ф-Флок.       — Я слушаю.       — Пожалуйста, — он тихо смеётся, раздвигая пальцами твои чувствительные складки, чтобы ты могла чувствовать его ещё ближе. Это, блять, совсем не помогает. Он задевает клитор горячей кожей, когда у тебя подгибаются коленки, и ты просто хочешь его, блять, внутри. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.       — Что такое, девочка моя?       — Трахни меня, милый, пожалуйста, — в висках шумит кровь, когда он снова пересчитывает твои рёбра тупыми ногтями. Сжимает свой член рукой, лаская головкой твой вход, но совсем не даёт тебе пошевелиться. Ёбаный Сатана, демон, дьявол, он точно забрал твою душу с вашего первого раза, полностью овладевая. — Флок, блять, пожалуйста, я хочу тебя.       — Моя девочка хочет член?       — Пожалуйста, Флок, я хочу твой член внутри, пожалуйста, я умру, если этого не случится, пожалуйста, — он толкается где-то на миллиметр, раскрывая твой вход, и ты почти веришь, что он сжалился. Но чувствуешь его укус на шее спустя секунду, когда он отталкивает тебя, заставляя ощущать такой холод, как будто тебя голой выгнали на улицу в самый разгар метели.       Он позволяет смотреть, как он двигает ладонью по члену, кончая без тебя рядом, и у тебя разрывается сердце. Почему он делает это с тобой? Это несправедливо. Его мышцы напрягаются, когда он пачкает спермой ладони, пытаясь отдышаться. Его щёки полыхают красным, подсвечивая прозрачные веснушки, и ты не можешь поверить, что он реален.       — Как же я? — ты обиженно смотришь, кусая губы, вызывая его смех. Как в трансе, он хватает твои запястья сзади, толкая тебя к постели. Ты послушно поддаёшься, взбираешься коленями на матрас, когда он прогибает тебя в спине, вдавливая лицом в простыни. Он хватает твою задницу руками, заставляя выпятить её сильнее, проводит пальцами по влажной коже, пока ты рыдаешь от нетерпения.       — Какая же красивая, блять, боже мой. Так сильно хочешь меня, — он прижимает твои бёдра к своему паху, царапая нежную кожу, оглушает комнату резким шлепком. Потом ещё одним. И ещё. Ты кусаешь простыни, громко вскрикивая, только сильнее прогибаясь ему навстречу. — Тебе нравится, девочка моя?       — Я обожаю всё, что ты делаешь, любимый, — он трёт твой клитор, заставляя биться в конвульсиях, и тебе кажется, что ты отключишься через пару секунд. Твои бёдра горят огнём, пока ты всё ещё ощущаешь его ладони на местах шлепков. Это действительно хорошо. Лучше всего в мире.       Ты чувствуешь, как он прижимается головкой ко входу, снова дразня тебя. Сжимает задницу ладонями, совсем не давая двигаться без его направлений. Каждый его укус, царапина, звонкий шлепок горит на коже, заставляя вздрагивать от малейшего касания. И ты лишь можешь умолять его не мучить тебя.       — Я прошу, Ф-Флок, — он толкается бёдрами, резко наполняя тебя. До боли растягивая твои стеночки, входит до предела, прижимая твои бёдра к себе. Ты уже видишь рай перед глазами, когда всё исчезает. Он отстраняется так же резко, заставляя тебя рыдать, содрогаясь каждой мышцей. — Какого хуя, блять, Флок, пожалуйста!       — Так ты хочешь? Не понимаю, девочка моя, — ты пытаешься подняться, но он прижимает твои лопатки к матрасу, оставляя резкий шлепок на бедре. — Не нужно лишних движений.       — Я не могу, я просто хочу твой член, блять, зачем ты меня мучаешь? — он гладит твою поясницу, сильнее вжимая в матрас, и тебе кажется, что он сломает твой позвоночник. Он снова входит, заставляя тебя кричать. Задерживается на пару секунд, чтобы окутать пустотой спустя мгновение. — Флок, пожалуйста, я так люблю его, я умоляю.       — Что угодно, девочка моя, — ты знаешь, как много он сделает хоть за малейшее проявление ласки от тебя. Но это не кстати. Особенно сейчас. Ты должна заставлять его чувствовать ярость, которая поможет победить. Только так вы сможете победить.       Он снова заполняет тебя, как выстрелом, заставляя твой живот вспыхнуть от ощущения огня до самых пальцев ног. Он такой широкий. Идеальный. Он задерживается действительно долго, пока ты сжимаешь зубами простынь, пачкая слезами. Сжимаешь его внутри, и он действительно стонет во весь голос. Это твой самый любимый звук во всем мире.       Он впивается ногтями в твои бёдра, резко насаживая, управляя твоим телом так, как ему нравится. Рваные резкие толчки наполняют тебя, пока ты едва можешь осознавать происходящее. Он прижимает твои бёдра к себе в хаотичном ритме, когда комнату заполняют влажные звуки и шлепки вперемешку с твоими рыданиями.       — Моя девочка самая идеальная в мире, такая узкая и горячая, как же мне повезло, — ты впиваешься ногтями в собственные ладони, стараясь сделать всё ради его похвалы. Пытаешься сжимать его внутри, но он ударяется с такой скоростью, что ты совсем не можешь себя контролировать. Просто отдаёшься ему, пока он ударяет по каждой твоей чувствительной точке, управляя твоим телом, как безвольной куклой.       Ты ощущаешь, как твои бёдра покрывает такое количество смазки, что это совсем не нормально. Но ты не можешь остановиться, просто расслабляясь от его члена, выделяя влагу. Он срывается на действительно безжалостный ритм, заставляя тебя сжаться всем телом. Твой живот разрывается от его напористости, а голова идёт кругом от его сладких стонов.       Он вскрикивает, вгоняя ногти под твою кожу, прижимая к себе до предела, и ты чувствуешь его головку где-то в районе своего паха. Чувствительные стенки обжигает горячая жидкость, когда ты пытаешься двигаться, но он удерживает тебя в одном положении, наполняя до краёв.        — Ф-Флок, боже мой, блять, — слёзы катятся по щекам, пока ты чувствуешь себя абсолютно беспомощной. Как будто он уничтожил очередную часть тебя, полностью овладевая каждым твоим дюймом. Ты полностью принадлежишь ему. Это даже не обсуждается. Он пускает тихие смешки, снова шлёпая твою задницу, вколачивает в тебя ещё немного спермы. Отстраняется, чтобы перевернуть тебя на спину, наслаждаясь всем, что видит.       Твои ноги дрожат, лицо, должно быть, покрыто слюной и слезами, что остались на горящих щеках. Ты смотришь в ответ, пытаясь отыскать его золотую радужку в тёмных красках, но видишь лишь чёрную дыру, пожирающую всё живое на своём пути. Он падает сверху, вставляя в тебя свои пальцы, заставляя задыхаться, дышит тебе в лицо, разрывая лёгкие своим вечным цитрусовым запахом.       Он достаёт средний и указательный пальцы, покрытые твоей смазкой и спермой, подносит ближе к твоим губам. Ты обхватываешь их языком, прикусывая зубами , действительно, блять, наслаждаясь этим. Сосёшь его пальцы с тихими стонами, ощущая горечь на языке, заставляя его открыть рот в изумлении.       — Девочка моя, какая же ты шлюшка, — он улыбается, и ты чувствуешь, как дёргается его член около твоего живота. Этот парень самый выносливый из всех, кого ты знаешь. Ты ласкаешь его пальцы языком, касаясь припухшими губами, когда он обхватывает твоё лицо, сплетая ваши языки. Его рот сжигает всё твоё нутро, ты кусаешь его язык, когда он сильнее вжимается в твои бёдра. И ты почти уверена, что его хватит ещё на несколько раундов.       — Моя самая любимая шлюшка. Полностью моя, правильно?       — Конечно, — он оттягивает твои губы зубами, отпуская с влажным шлепком, действительно краснея всем телом.       — Какая же милашка. Я вытрахаю из тебя всю душу, девочка моя, ты совсем не сможешь ходить завтра утром, — ты улыбаешься, когда он хватает тебя за плечо, снова укладывая на живот. Прижимается к тебе всем своим телом, зажимая твою шею в изгиб своего локтя. Пот градом валит с его тела, и тебе кажется, что он раздавит тебя, что ты точно сгоришь, но так сильно хочешь почувствовать его снова, что лишь смиренно выпячиваешь задницу навстречу.       Он резко входит до предела. Он никогда не подготавливает тебя. И это и есть лучшая часть. Отключает твой мозг по щелчку, разрешая просто наслаждаться им и тем, как идеально он чувствуется внутри. Он сжимает ладонью твою талию, притягивая ближе к себе. Заставляет расставить ноги, и ты не можешь двигаться, совсем. Ты, блять, доверишь ему что угодно, даже свою жизнь. Давно доверила.       — Блять, как же хорошо, девочка моя, ну же, я хочу слышать тебя, — он вколачивает тебя в матрас резкими рывками, растягивая тебя до невозможности, и ты не можешь дать ничего, кроме звонких стонов, граничащих с рыданиями. И ему этого достаточно. Он, блять, действительно обнимает тебя до хруста в ребрах. Грозится разорвать своим членом, но обнимает.       — Если я когда-нибудь умру, я хочу, чтобы ты задушил меня вот так, ладно? — он смеётся, сильнее сжимая твоё горло своими бицепсами. Ты закатываешь глаза, балансируя на грани бессознательности. Флоку, кажется, так хорошо, что он дарит тебе короткие рывки, совсем не покидая твоего тела, и ты хочешь, чтобы это длилось вечно.       — Ты никогда не умрёшь, девочка моя. Я уничтожу весь мир ради тебя, умру ради тебя, если нужно будет. Ты ведь знаешь это, — Флок кусает твои плечи, вырывая жалобные писки из твоего рта. Приподнимается на коленях, чтобы сменить угол, ударяясь прямо в твою верхнюю стеночку, заставляя всё тело пульсировать.       — Убей их всех, просто убей. Разрежь их горло, снеси голову, взорви. Просто отомсти им всем, обещаешь?       — Мы уничтожим каждого, кто допустил все это дерьмо,все эти страдания, допустил нашу медленную смерть на этом проклятом острове. Я обещаю, девочка моя, они ответят за каждое свое действие.       — И бездействие тоже, — ты стонешь во весь голос, когда он наполняет тебя резкими толчками, абсолютно точно уничтожая твою способность контролировать своё тело. Ударяет там, где нужно. Всегда там, где нужно. В твоём отряде, смертельном построении, твоей жизни. Ты не знаешь, что бы ты делала без него. Он единственный, кто остался в живых. Все остальные уничтожены из-за чёртовых уродов из внешнего мира, для которых Парадиз — просто очередная тюрьма для сумасшедших, которых можно истребить по щелчку пальцев и никто не скажет и слова.       — Девочка моя, ты такая кровожадная, буквально, блять, идеальная девушка, — ещё пара резких толчков, и он снова дрожит над твоим телом, наполняя тебя спермой, и ты даже не знаешь, стоит ли пытаться пошевелиться. С ним так тепло, безопасно, совсем ничего не страшно. Ты не простишь себе, если с ним что-нибудь случится.       Он позволяет тебе дышать, падая на простыни рядом. Следы от его шлепков онемели на твоей коже, пока кровавые полосы от ногтей всё ещё горели огнём. Он поправил твои волосы, стирая слёзы с глаз, отстегнул наручники за твоей спиной, помогая размять руки.       — Блять, девочка моя, больно? — он подул на кровавые полосы на твоих запястьях, когда ты отрицательно помотала головой. Кисти онемели ещё полчаса назад, поэтому было действительно не больно. — Зачем ты превращаешь меня в это? Зачем это всё, девочка моя?       — Потому что сейчас так нужно, — ты думаешь, что действительно превратила его в монстра. Властного, беспощадного и свихнувшегося. Но только так он сможет выполнить то, что поручил ему Эрен. Только так он сможет повести людей за собой и никогда ни перед чем не остановиться.       — Я не хочу, чтобы это касалось тебя тоже, — он поцеловал твои запястья, разрывая тебе сердце своей бережностью. Иногда он действительно такой, каким был в самом начале. — Мне иногда кажется, что прошлой тебя совсем не существовало. Той, которая была до войны. Скажи, я придумал её и никогда больше не увижу?       — Увидишь, — ты потянулась к его щекам, лаская носом, утыкаясь куда-то в его волосы. — Как только чёртовы марлийские рабы будут уничтожены, как только всё закончится, как только никто не сможет больше напасть на нас. Тогда всё будет как раньше.       — Обещаешь?       — Конечно, — ты обняла его талию, пока он мягко поглаживал все отметины, что оставил на твоём теле. — Флок, я люблю тебя больше своей жизни. Всегда буду любить. Помни об этом в любом случае, ладно?       — Я тоже, девочка моя, — он обхватил тебя руками, окутывая тем, что сейчас совсем нельзя выпускать наружу. Таким чистым и мягким, что ты снова пожалела, что не смогла сдержать себя. — Я спасу этот чёртов остров, и мы уедем так далеко, как только вообще возможно. Ты отсосёшь мне на самой высокой горе, я заставлю тебя кончить на самом пустынном пляже, и всё такое, — ты рассмеялась в его шею, действительно веря ему. Никто не сделает вас свободными, кроме него.       — Ты спасешь блядскую Элдию, Флок.       — Я спасу блядскую Элдию.