***
Тэхён смотрит на экран так отстранённо, как только может, пока в карманах пальто его ногти впиваются в ладони, оставляя следы. Прошло семь минут. Чимин чувствует себя уверенно. Его язык тела, выражение лица, даже голос тщательно вышколены до угрожающей двусмысленности. Его слова тоже хорошо подобраны. Вот только ничего не работает. Чимин предложил ему амнистию, к чему Джехван оказался очень подозрителен. И Тэхён видит, что мужчина ещё не напуган. Экстремистская группировка. Сокджин солгал, и Тэхёну не нравится ни одна из причин, почему он мог это сделать. Каждый вывод, к которому он приходит, похож на другой: директору на самом деле не нужна никакая информация. Он просто хочет проверить, что будет делать Чимин. Рядом с ним Сокджин нажимает кнопку микрофона. — Кажется, положительные стимулы не работают, Чимин, — вежливо говорит он. — Может быть, пришло время попробовать отрицательные. Тэхён замечает колебания своего ученика только потому, что уже хорошо его знает: тот кружит у стола, играясь с пультом в руках. — Если ты не ответишь на мои вопросы, — говорит Чимин немного искажённым голосом в наушнике, — тогда мне придётся тебя обидеть. Джехван вызывающе надувается, и Чимин видит это, из-за чего его рука крепче сжимает пульт. — Ты угрожал, Пак, теперь ты должен довести это до конца, — говорит Сокджин. — Ты должен показать ему, что у тебя всё под контролем, и ты будешь делать то, что говоришь, иначе потеряешь преимущество. — Просто используй ток, — тихо умоляет Тэхён. Он знает, что это его собственная вина, потому что он никогда не готовил Чимина к таким сценариям. Однако сейчас его может волновать только безопасность новобранца. И здесь его безопасность зависит от его производительности. — Одна минута, Пак, — говорит Сокджин. — Просто скажи мне что-нибудь! — кричит Чимин. Всплеск отчаяния, который проскальзывает в его голосе, улавливается каждым слушающим, включая Джехвана. Звучит зуммер. Прежде чем Тэхён успевает отследить движение, Сокджин жестикулирует; охранник направляется внутрь, поднимает руку, и перед ними раздаётся глухой выстрел. Голова Джехвана откидывается назад, кровь забрызгивает стену позади него. Чимин вздрагивает, чуть не спотыкаясь о собственные ноги, и Тэхёну не нужно поворачиваться, чтобы увидеть неодобрение Сокджина. Когда новобранца провожают, он выглядит ошеломлённым своей неудачей и смотрит на пульт в руках широко открытыми глазами.***
Позже Чимина забирают из его комнаты под предлогом учений. Он уверен, что это эвфемизм для того, чтобы от него избавиться, поэтому потеет всю дорогу, ожидая подходящего момента, чтобы попытаться… чёрт, Чимин не знает что — пока не видит, что другие новобранцы тоже выстроились в очередь. Их количество сократилось с первого раунда испытаний. У автобуса, в который они загружаются, окна тонированы так, что не видно улицу, а проходы охраняются двумя вооружёнными охранниками. Никто не разговаривает, только осматривают друг друга; девушка рядом с Чимином выглядит раздражённой. Ему всё равно. Раньше он мог попытаться немного позабавиться над тем, как другие новобранцы обижаются на него из-за его более высоких результатов. Однако сегодня любые насмешливые мысли Чимина, самодовольная самоуверенность, хвастливое высокомерие — всё это исчезло после комнаты для допросов. Он не мог перестать думать об этом, прокручивать это в своей голове. Иногда кричал на себя за то, что не нажал на кнопку, иногда был в одном шаге от того, чтобы пойти к Сокджину и потребовать второго шанса, потому что теперь Чимин почти наверняка смог бы это сделать… Но потом каждый раз вспоминал глаза мужчины — вызывающие, раздражающие. Это были его собственные глаза — глаза живого человека. Ни одна тренировка не подготовила Чимина к тому, чтобы причинять боль, по крайней мере, так. Убийство, которое привело его сюда, никогда не ощущалось таковым. Чимин был за много миль, когда машина мужчины разбилась. И Чимин знал, что тот заслужил. Что касается причинения вреда людям — он практиковался в стрельбе и бою, но делал это против призрачного врага в своей голове, который имел шанс на борьбу. Не безоружный человек, привязанный к стулу, с электродами, размещёнными на его теле. Нет, Чимин снова не уверен — вспоминая глаза мужчины, вес пульта в руке и выражение лица Тэхёна, — сможет ли он, вернувшись в ту комнату, нажать на кнопку. Он ожидал, что его тут же убьют. Страх в глазах Тэхёна был ярчайшим индикатором, но Чимина вернули в его комнату с вежливой улыбкой вместо пистолета у головы, и он часами ждал своей верной смерти, пока не заснул и снова не встал с утренним будильником. Несмотря на бурные мысли, сама поездка на автобусе проходит без происшествий. Им сказали, что учения должны проводиться на удалённом объекте, очень похожем на тот, в котором Тэхён останавливался с Чимином. — Это даже не выглядит, как учения, — бормочет кто-то в ряду сзади, и Чимин ясно слышит, но не оборачивается. Взгляд охранника меняется. — Поскольку окна затемнены и… Голос рекрута прерывается визгом, когда автобус резко останавливается. Все падают вперёд, и Чимин приподнимается как раз вовремя, чтобы увидеть, как двери распахиваются, а уши разрывают выстрелы. Охранники падают, как карточный домик. Тут же Чимин бросается на пол, чтобы оказаться вне досягаемости любых пуль. Все заботы, возникшие несколько минут назад, кажутся тривиальными, мелочными на фоне непосредственной опасности. Он прошёл через достаточно тренировочных симуляций с Тэхёном, чтобы иметь хотя бы представление о том, что делать, куда падать и как оценить следующий ход, но одно дело, когда ему выкрикивают указания на тренировочном полигоне, и совсем другое — ломаться под тяжестью тесного автобусного сиденья и быть окружённым потасовкой, полным криков хаосом. Он должен действовать. Девушка, сидящая рядом с ним, прежде такая пренебрежительная, кричит, а её ладонь бьёт Чимина по спине за то, что он занял место для укрытия. Затем её вес уходит с него, как будто её дергают, и он поднимает голову… Пустые, безразличные глаза-жуки противогаза смотрят на него без всякого выражения. Затем Чимин видит брошенные канистры и поднимающийся над ними дым, видит других новобранцев, ссутулившихся или в полуобморочном состоянии. Девушка на нём потеряла сознание, упав, и Чимин, вероятно, всё ещё не спит только из-за своего низкого положения. Догадка подтверждается, когда его хватают за волосы. Случайный крик вырывается из него, когда его вытаскивают и грубо швыряют в проход. Чимин кашляет и думает задержать дыхание, но это действие вызывает лишь больший глоток воздуха, из-за чего конечности становятся тяжёлыми. Глаза его закрываются.***
И открываются. Чимин задыхается, приходя в сознание, будто это последний вздох в его жизни, из-за чего горло сжимается, а тело пытается согнуться от сильного кашля. Пытается, потому что он привязан к стулу, запястья позади, и Чимин быстро моргает в попытке привыкнуть к свету. Тёмная комната, сырая и покрытая пятнами времени, бетонный пол. Только одна дверь, никаких окон, но большая решётка на одной стене. Повсюду ящики и полки, всё грязное и разваливающееся, и единственный свет — одна тусклая качающаяся лампочка на цепочке. А потом Чимин встречает сверкающие глаза мужчины в тени и не может сдержать удивлённый вздох. — Ты долго спал, — говорит мужчина, когда замечает его, выпрямляя руки, чтобы отойти от стены и пройти вперёд. На нём грубая грязная одежда и балаклава, как в каком-то низкопробном фильме ужасов. — Намного дольше, чем другие. Чимин борется с инстинктивной реакцией, из-за которой хочется расширить глаза и закричать или помолиться. Это не первый раз, когда он просыпается с незнакомцем в непонятной комнате, хотя что-то подсказывает, что в этот раз будет совсем не так, как было, когда над ним стоял Тэхён. Тем не менее, Чимин уже проходил через сценарии захвата на своих тренировках и знает, что нужно сохранять спокойствие и не терять рассудка. Медленно, как можно незаметнее, Чимин начинает вращать запястьями позади себя, чтобы проверить, что их сдерживает. — Нечего сказать? Это нормально. У меня много времени, — продолжает мужчина и пододвигает собственный стул. — Ваши люди забрали одного из моих. Брови Чимина хмурятся, всего на мгновение. Затем… …заключённый, которого он допрашивал в качестве теста. Испытание, которое он провалил. — Я понимаю, это просто бизнес. Так что мне нужно сравнять счёт, верно? — Я понятия не имею, о чём ты говоришь, — его голос хрипит. — Конечно, нет, — незнакомец машет рукой. — Но его всё равно схватили ваши люди. И ты поможешь мне его найти. — Я ничего не знаю, — снова продолжает Чимин, но замолкает, когда мужчина тянется к чему-то между ними. Коробка. Глаза Чимина следует за проводами, воткнутыми в него, — провода, обмотанные вокруг лодыжек и рук. — Что это? — Что-то, что поможет тебе говорить, — мужчина нажимает на переключатель на коробке с сильным щелчком. Чимин усмехается, чтобы скрыть страх. — Если бы я знал что-нибудь, что могло бы тебе помочь, я бы сказал, — говорит он, — я не… Мужчина поворачивает кнопку, и слова превращаются в крик. Ток скачет по проводам, ударяя по запястьям и лодыжкам, пока Чимин не начинает чувствовать жужжание в зубах.***
— Хватит, — произносит Тэхён. Если кто-то из наблюдателей его и слышит, то никак не показывает, даже не смотрит на него. Один из техников поднимает взгляд, просто чтобы сказать: — У него учащённое сердцебиение. Тэхён морщится, когда из динамиков доносится очередной крик Чимина, и переводит взгляд с экрана на Сокджина. — Послушай, я понимаю, что он потерпел неудачу, но… тебе действительно нужно использовать электричество? — Когда Чимин был в той комнате для допросов, он не смог заставить себя убить заключённого электрическим током, — отвечает Сокджин, пристально глядя на экран. — Мне приказали отправить лучшего новобранца на этот допрос, а затем в плен, если тот потерпит неудачу. То же, что и каждый год. Он должен понять, что враги не проявят к нему такой же жалости. Тэхён открывает рот и закрывает его из-за очередных криков по ту сторону экрана. Когда они стихают, добавляет: — Обычно мы не давим на них так сильно. — Да, знаю, — отвечает Еджун, и Тэхён смотрит на него, обнаруживая, что чужие глаза подозрительно сузились. — Возможно, сегодняшний новобранец просто заслуживает этого. — Что это значит… — огрызаться он, но Юнги прерывает напряжение, нагибаясь над плечом другого техника, чтобы проанализировать данные с трекера Чимина. — Он скоро достигнет своего порога, — мрачно сообщает Юнги. — Почти пять часов. Большинство новобранцев сдаются через два. — Так что все тише, — Еджун шикает, как будто это фильм, и Тэхён думает, что, если бы они сейчас были за пределами агентства, он бы позаботился о том, чтобы у этого мужчины никогда не было возможности вернуться. — Я пытаюсь слушать.***
Чимин нагибается в кресле каждый раз, когда отключается ток, когда каждый мускул превращается в напряжённую кашу. Горло пересохло от крика, пот струится по лицу, и он даже не может предположить, сколько времени прошло. Чимин пытается воздействовать на запястья, когда может, но у него слишком мало времени между пытками, и он так сильно, так сильно устал. — Мне становится скучно, — говорит мужчина, пиная Чимина в голень, заставляя его дёрнуться и заскулить. — Послушай меня. Этот трансформатор сейчас стоит на двадцати тысячах вольт. Болезненно, но не смертельно. Я могу поднять. Чимин вскидывает голову, а глаза дико расширяются: его страх больше не сидит внутри, запертый. Мужчина видит это и улыбается. — При пятидесяти тысячах твои органы начнут страдать, — продолжает тот, постукивая пальцем по маленькому экрану. — На семидесяти тысячах у тебя случится остановка сердца. — Пожалуйста, нет, — срывается с искусанных губ. Чимин едва узнает собственный голос. — Я попробую поставить на тридцать, — произносит мужчина, останавливая палец над кнопкой, — затем… — Я тебе всё расскажу! Незнакомец наклоняется вперёд. — Их… их организация называется «Эмбер», — бормочет Чимин, ощущая, как кровь капает с губ. — Группа, в которой ты работаешь? — спрашивает тот, и Чимин сильно моргает, чтобы прийти в себя. — Продолжай говорить или я подниму до сорока. — Люди, которые забрали твоего человека, люди, которые похитили меня! — парень выдыхает, тяжело дыша. Ему нужно все силы, чтобы держать плечи неподвижными, пока он потирает трясущиеся руки за спиной, стараясь не вздрогнуть, когда проволока впивается в обожжённую кожу его запястий. И этот мужчина улыбается, чёрт возьми. — Так они себя называют. Но я не из их числа.***
— Я… никогда раньше не слышал, чтобы новобранцы использовали такой подход, — неуверенно говорит Намджун, когда почти все глаза в диспетчерской устремлены на экран. Каждый дюйм тела Тэхёна готов сгореть. Он грызет ногти до крови — старая привычка, от которой ему удалось избавиться только вдали от этого места, когда они тренировались в старом здании. Он не может оторвать глаз от Чимина на экране. Не может перестать думать. Я тебя не подготовил. Я подвёл тебя. Он даже не должен чувствовать себя так, но каждый взгляд на Чимина… — Ни один из них, да? — говорит Кивон с экрана, скрестив руки на груди. Это другой агент, конечно, и, по мнению Тэхёна, тот слишком хорошо справляется с ролью мучителя. — Тогда кто ты? — Меня похитили, — выплёвывает Чимин. — Я не работаю на них. Я их ненавижу. — Ох, — Сокджин присвистывает. — Ты об этой верности говорил, Тэхён? Он сглатывает. — Мы даже не имеем для них никакого значения, — Чимин усмехается. — Давай, попробуй использовать меня как разменную монету. Ты больше никогда не увидишь своего человека. — Он больше не боится, — Саён нажимает на микрофон. — Кивон, напомни ему об опасности, в которой он находится. Приведите в ту комнату мисс Ю. Тэхён поднимает беспокойный взгляд. Либо он отсутствовал так долго, что ему забыли сообщить, либо сегодня его намеренно оставили в стороне. — Кто… — Ещё один новобранец, — объясняет Намджун, не отрывая глаз от экрана. — Сидела рядом с Чимином в автобусе. Ей дали препарат, аналогичный тетродотоксину — по сути, более быстродействующая версия нашего Мортема. Она будет казаться мёртвой до часа. — Достаточно времени, чтобы Чимин понял, насколько всё серьёзно, — шепотом понимает Тэхён. В то же время в соседней комнате раздаётся холостой выстрел, и он видит, как его новобранец вздрагивает. Затем открывается дверь, и вносят тело девушки. — Нет, — звучит голос Чимина, — нет, ты убил… — Ты будешь следующим, — говорит Кивон, взмахнув рукой. Тело уносят, чтобы, как догадался Тэхён, отвезти обратно в штаб-квартиру. — Если не начнёшь говорить мне то, что я хочу услышать. — Жизненно важные показатели сообщают о признаках панической атаки, — читает техник. — Хватит, — приказывает Тэхён. — Он понял суть. — Продолжайте симуляцию. Его тело резко разворачивается — Джин! — Это приказ, Тэхён, — огрызается тот. — Приказ сверху! — Он усвоил урок… — Это больше, чем урок. Это испытание, — отрезает старший. — Рекорд для лучшего рекрута в плену составляет двенадцать часов, знаешь ли. Намджун неловко откашливается. — У новобранца с этим рекордом развился посттравматический синдром, и его пришлось, гм, отменить. Ногти Тэхёна впиваются в его ладони. — Покончи с этим. — Увеличьте громкость, я ничего не слышу, — жалуется Еджун. — Это для тебя шутка? — рычит на него Тэхён. — Клянусь, я… — Ребята, подождите, серьёзно, заткнитесь, — перебивает Юнги, нахмурив брови, и указывает пальцем. Тэхён снова поворачивается к экрану. — Он выглядит не слишком хорошо.***
— То, что я уже говорил раньше, — бормочет Чимин. Комната вокруг него размыта, а разум будто покинул тело, но он всё ещё может видеть пистолет на столе. — О том, что я не один из них. Я не всё тебе рассказал. — Тогда объясни, — требует мужчина, наклоняясь ближе, потому что его голос звучит всё тише и тише, на грани потери сознания. С последним приступом боли и рывком в запястьях Чимин освобождает руки из проводов, затем вонзает локоть незнакомцу в горло достаточно сильно, чтобы тот пошатнулся и задохнулся. Чимин вскакивает со стула; провода всё ещё впиваются в его лодыжки, когда они вдвоём тянутся за пистолетом. Но Чимин быстрее. — Руки вверх! — кричит он, направляя на него оружие, пока перед глазами темнеет и трясутся обожжённые руки. Мужчина смотрит на него в ужасе, спотыкаясь о собственные ноги. — Хватит шевелиться, я сказал, подними руки!***
Все в комнате наклоняются, застыв от сцены, разворачивающейся на экране. Тэхён не дышит. — Подожди, послушай меня, — настаивает Кивон, вытянув руки перед собой. — Это всё часть тренировочной симуляции, я могу позвонить в штаб… Рывок к двери слишком внезапный. В динамиках раздаётся треск выстрела. Кивон падает назад, его лицо становится красным. Комната погружается в хаос. — Какого хрена!.. — кричит кто-то. — Он только что застрелил Кивона? — паникует другой. — Немедленно вызывайте туда нашу медицинскую часть! — рявкает Намджун над всем этим, перебираясь через кольцо стульев. Тэхён просто стоит посреди хаоса, шокированный, и не может оторвать глаз от экрана, где Чимин уронил пистолет и в страхе попятился от тела, рыдая. Он может думать только о нём, о его мыслях, о его страхе и о вине, которая придёт чуть позже. Чимин не должен был сталкиваться с таким страшным отношением к жизни в ближайшие месяцы. — Впечатляет, — замечает Сокджин. На экране Чимин быстро приходит в себя, поднимает и засовывает пистолет за пояс, прежде чем дико оглядывается. Он движется к стене, пинает ящик, чтобы встать, чтобы добраться до решётки. С трудом срывает её и выскальзывает из комнаты. — Задержите Пак Чимина, — говорит Сокджин уже в рацию. — Он вооружён и обладает важной информацией о нашей организации. Это ломает оцепенение Тэхёна, подталкивая его к действию. — Боже, Сокджин, он в панике! — его голос срывается. — Ему нужен кто-то, кого он знает, а не армия агентов! — Кажется, ты винишь меня, — выплёвывает старший. — Это был приказ, Ким, ты же знаешь, у меня нет выбора… — Да, я знаю, — горько прерывает Тэхён. — Но ты хочешь потерять лучшего бойца? Он травмирован! Повисает ужасная тишина. — Активируй его трекер, — произносит Тэхён, уже поворачиваясь к двери, — и отправь координаты на мой телефон. Я верну его.***
Чимин бежит. Его лёгкие горят, ноги трясутся, и он спотыкается слишком много раз, чтобы сосчитать, но продолжает бежать. Он не знает, куда направиться, знает только, что ему нужно уйти. Затем падает, не в силах больше двигаться, не в силах подняться, не с мышцами, всё ещё дрожащими от импульсов электричества. Вместо этого Чимин уползает с главной части дороги, отчаянно пытаясь продолжать движение, пока не скатывается с насыпи в какую-то яму, где, рыдая, сворачивается калачиком. Голова у него кружится, ему больно, и он весь в поту, крови, а теперь ещё и грязный, и не может перестать чувствовать ток, не может перестать видеть мёртвое тело другого новобранца и незнакомого мужчины. Он напрягается от грохота каждой проезжающей мимо машины, дрожит от холода и перестаёт дышать, когда одна из них с визгом останавливается. Он нащупывает холодными пальцами пистолет, который засунул за пояс, но опускает, когда слышит: — Чимин? Знакомый голос. — Я… — выдавливает он и понимает, что больше не может произнести что-либо без рыданий. Голос Тэхёна зовёт снова, более настойчиво, ближе, а затем появляется свет от фонарика. — Тэ... До него доносится звук скольжения по насыпи, и он вздрагивает, когда его ослепляет луч, но уже через секунду ощущает тепло знакомого тела. — Чимин. Это я, один, — бормочет Тэхён, и чужие руки парят над ним, оценивая ожоги и царапины. — Вставай. Упрямая гордость, которой он придерживался до сегодняшнего дня, исчезает. Чимин падает на Тэхёна, позволяя ему поднять себя на ноги, и тот поддерживает его, пока они идут до машины. — Тэхён, там были они… — бормочет Чимин, когда тот помогает ему вскарабкаться по насыпи. — Эти люди, они остановили автобус, они забрали… Боже, я не знаю, где остальные, я видел… как ещё один новичок… — при воспоминании о её теле накатывает новая волна слёз. Это мог быть он. — Н-но у меня есть пистолет, Тэхён, я вышел, я не… я не знаю, близко ли они, мы должны идти… На вершине насыпи Чимин прислоняется к машине, и Тэхён забирает у него пистолет так плавно, что он почти не замечает этого, а затем выбрасывает обойму и закидывает оружие в машину. — Нам нужно идти, Тэхён, — повторяет Чимин, дрожа. — Мы должны… — Чимин, — мягко говорит тот, хватая его за онемевшие от холода руки. — Посмотри на меня. Послушай меня. Теперь ты в безопасности. — Нет, Тэхён, ты не понимаешь… — Чимин вздрагивает, стуча зубами. — Они могут быть рядом! Мы должны идти, мы должны позвать… позвать подкрепление или… — Чимин, — снова повторяет Тэхён, и что-то в этом голосе заставляет Чимина замолчать. — Это было испытание. Чимин смотрит на него пустыми глазами. — Это было испытание, — осторожно повторяет тот. — Я наблюдал из штаба. — Я… — голос его замирает. — Я был… Но они… Я убил его, Тэхён. — Я знаю, Чимин. Слушай, мы можем поговорить об этом в штаб-квартире, хорошо? Я… — Я не вернусь, — он качает головой. — Я… Я не буду, я?.. Что ты имеешь в виду? Испытание? Они… он… я кое-кого убил, Тэхён, я кое-кого убил… Три машины с визгом выезжают из-за поворота и останавливаются. Чимин едва замечает их, и, кажется, Тэхён нервничает больше него, когда оглядывается на них умоляющими глазами, прежде чем наклоняется ближе к нему. — Всё будет хорошо, обещаю, — Тэхён дёргает его за руки, и Чимин начинает понимать. — Мы можем поговорить позже, хорошо? Пожалуйста, просто сядь в машину… Внезапно все части встают на свои места. Испытание. Наблюдение из штаба. — Ты знал? — Чимин отталкивает его и почти сразу скучает по чужому теплу рук, но это ничто по сравнению с нарастающей в нём волной тошноты. — Ты… Это чертовски больно, я кое-кого убил! — чем больше он говорит, тем яснее становится в его голове, и ужас усиливается. — О боже, я… убил… — Это была не твоя вина! — настаивает Тэхён, оглядываясь по сторонам. — Это вина агента: он зашёл слишком далеко. Ты сделал то, что должен был сделать, чтобы выжить, Чимин, ты прошёл. Ты… Голова Тэхёна откидывается в сторону от удара, а затем медленно поворачивается, чтобы посмотреть на него широко раскрытыми глазами. Чимин почти сразу сожалеет об этом, но у него нет времени извиняться. Что-то со свистом проносится в воздухе, жалом вонзаясь ему в плечо, и, прежде чем он успевает взглянуть, его ноги подгибаются. Тэхён ловит парня, и до Чимина доносится рычание: — Я же сказал, что верну его обратно! — И как успехи? — другой, незнакомый голос усмехается. Сознание Чимина уносится ещё дальше. Последнее, что он чувствует, — это руки Тэхёна, сжимающие его, а потом всё чернеет.***
Тэхён отходит от кровати Чимина только тогда, когда к нему подходит Сокджин. В этом нет необходимости. Его ученик полностью выздоровеет, по крайней мере физически. Он ничего не сломал, никаких серьёзных повреждений у него нет. Все его ожоги и царапины поверхностные, очищены, и Чимин снова получил успокоительное, когда действие транквилизатора начало сходить на нет. Тэхён его не беспокоит. Он заслуживает отдыха. Чимин не первый новобранец, которому пришлось пройти через такой сценарий. Обычно каждый год разрабатывается что-то для лучших бойцов. Но тот не просто прошёл регулярное стресс-тестирование — он действительно убил человека. Чимин казался разбитым этой перспективой, неподготовленный к ней из-за слабой тренировки Тэхёна, а «Эмбер» не терпит новобранцев, которые не могут адаптироваться. — Что с ним будет? — бормочет Тэхён уже за пределами комнаты, в которой находится Чимин, пока его глаза продолжают наблюдать за учеником через окно в двери. Сокджин тоже смотрит туда. — Это зависит не от меня. Тэхён неохотно отводит взгляд от Чимина, чтобы посмотреть на старшего в поисках подтверждения. Сокджин поджимает губы и вздыхает: — Чимин не смог воспользоваться пультом в комнате для допросов, но он смог сделать то, что нужно было сделать в ситуации «жизнь или смерть». Он в том числе застрелил похитителя, вырвал решётку и пробежал почти два километра после нескольких часов пыток. По крайней мере, эта стойкость впечатлила начальство. Тэхёну приходится сдерживать гримасу. — Как я и думал, его потенциал невероятен. Он может быть либо одним из величайших наёмников, которых когда-либо производила программа, — продолжает Сокджин, — либо одной из её самых больших угроз. — Значит, он остаётся, — Тэхёну не нравится, что он не смог скрыть надежду в голосе. — Ты дашь ему ещё один шанс. — Это зависит от него, — наконец Сокджин отворачивается от смотрового стекла и недовольно хмурится, глядя на младшего. — Если он поправится достаточно хорошо, я буду защищать его. Но сейчас он не является фаворитом. Все слышали, что он сказал о нашей организации. Сердце Тэхёна замирает. — Это нечестно. Его пытали. — Если бы ты с самого начала его правильно обучил, в этом не было бы необходимости, — огрызается Сокджин. — Ты решил отвезти его в сельскую местность, где он не прошёл стандартную подготовку к пыткам – ни для сопротивления, ни для применения. Ты решил позволить ему продолжать думать, что мы его похитили. Ты хочешь обсудить эту ситуацию с нашими спонсорами? Тэхён замолкает. Он никогда не узнает в полной мере, через что прошёл Сокджин после того, как его выбрали на роль лидера. Старший новобранец, на которого равнялся Тэхён, ушёл в себя практически за один год, став жёстче, расчётливее с новым шрамом на позвоночнике — месте, где находится его чип. Тэхён не хочет, чтобы Чимин когда-либо сталкивался с капризами высшего круга, элиты, которая покрывает большую часть их расходов. Он всегда понимал неприязнь своего стажёра, понимает до сих пор, но… сам Тэхён рассматривал «Эмбер» как второй шанс и предполагал, что через некоторое время парень тоже это поймёт. Может быть, это было глупо, слишком снисходительно для блага Чимина. — Всё, что сейчас происходит, зависит от него, — Сокджин снова поворачивается к окну. Чимин спит там, в блаженном неведении, не представляя, как опасно висит на волоске его судьба. Старший, как будто услышал внутренние сомнения Тэхёна, заканчивает: — И ты в конечном счёте будешь ответственен за это.