Love is a losing game

2022 — Смелый выбор, — замечает Чонхва, осматривая его бордовый галстук. — Ты знаешь, они называют это задание «чёрным» не просто так. До сих пор в отеле было тихо. — Ты мне это говоришь? — мягко замечает он, осматривая её золотое платье. Чонхва фыркает, тыча в него локтем. Тэхён всё ещё недоволен тем, что Сокджин из принципа отстранил его от командования операцией. Но боль ослабевает, когда он вспоминает, что это даёт ему больше шансов преследовать Чимина, не оставляя своих людей без лидера. Боль также уменьшается при воспоминании, что вся их цель здесь сфальсифицирована. Ему нужно просто наблюдать, в то время как команда зачистки инсценирует смерть цели и вывезет того из страны за нужную сумму денег. Но эта подпольная миссия всё равно в некотором роде портит ему настроение, настолько, что он едва может ответить на подшучивание Чонхвы, агента, которую он в остальном уважает и с которой ему нравится работать. По крайней мере, как новый руководитель миссии она, кажется, уже мысленно вычеркнула Тэхёна из списка своей команды. И ему придётся поблагодарить её за это позже. — Думаешь, он будет здесь? Тэхён не сердится на неё за этот вопрос. Чимину она тоже нравилась, из-за чего ему больно вспоминать. Она всегда поддерживала их двоих, когда большинство других насмехались. Вот почему он рассказал ей о своём разговоре с Чимином — о том, что тот сообщил ему по поводу этой миссии, и о его угрозе появиться. — Не знаю, — Тэхён вздыхает. — Чимин так сказал… но он мог солгать. Чонхва берёт бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, оглядывая толпу, но при этом сохраняя скромный вид. Они двое прижались друг к другу, изображая из себя пару. Ближе к дверям находятся Сонхва и Джинсоль, которые болтают среди людей, держась за руки. — Ему нет смысла лгать нам о таком, — мудро отвечает она. Тэхён рад, что сегодня они носят обычную гарнитуру, которая заработает лишь после прикосновения. Приятно поболтать без постоянного подслушивания технической команды. Тэхён уклончиво мычит, потому что всё ещё не знает, как себя чувствовать – по поводу всего. Но он избавлен от необходимости отвечать, когда слышит: — Чимин, — доносится до него резкий голос Чонхвы. Так что Тэхён поворачивается, и его сердце снова чуть не разбивается. Чимин, как всегда, великолепен: чёрные волосы аккуратно уложены ото лба, на шее повязан тёмный шёлковый чокер. Его рубашка из красного атласа идеально сочетается с галстуком Тэхёна и заправлена ​​в чёрные штаны, которые сидят так, словно сшиты для него на заказ. — О, несколько моих старых друзей, — восхищённо выдыхает Чимин своей… спутнице, понимает Тэхён, из-за чего вихрь странного предчувствия и чего-то ещё оседает в его желудке. Он смутно узнает её — наследницу какой-то компании. А взгляд падает на их сцеплённые руки и возвращается к кокетливой улыбке на губах Чимина. Конечно же, тот наблюдал за реакцией, потому что в чужих глазах вспыхивает вызов. Это не более чем приём, которому Тэхён научил Чимина, но что-то тревожит. У него нет времени анализировать, так как Чонхва немного спотыкается, и он впервые видит, как та теряет равновесие. Её шампанское брызгает на переднюю часть платья наследницы. — О, нет, дорогая, мне так жаль, — заискивающе произносит Чонхва, и в её словах появляется слабая, новая для него мелодия. Тэхён почти не замечает раздражения в глазах Чимина. — Позволь мне отвести тебя в уборную, помочь вымыться. — О… ладно, — девушка широко раскрытыми глазами смотрит на Чимина, который выдавливает из себя улыбку. — Я догоню тебя, Джихён. Оставшись один, Чимин позволяет фальшивой улыбке смениться на скуку. Голос Чонхвы хрипит в наушнике: — Возможная проблема на месте происшествия. Тэхён отвлекает. Просто контролируйте выходы. Правильно, отвлечение. Чонхва слишком добра к нему — упоминание имени Чимина привело бы к тому, что здесь была бы уже толпа запасной команды. Всё, что Тэхён может сделать, чтобы отплатить за это, — убедиться, что задержит Чимина достаточно, пока остальные делают свою работу наверху. — Ты хорошо выглядишь, — Тэхён стискивает зубы. — Живой. Он произносит это как насмешку, но Чимин бросает ему лукавую улыбку, сощурив глаза. — Отличный выбор галстука, Тэ, — напевает он в ответ. — Мне нравится этот цвет. Конечно, Тэхён знал о его любимом цвете, и, конечно, тот заметил. — Ты же не думаешь, что приход сюда с кем-то под руку защитит тебя, — Тэхён складывает руки на груди. — У нас люди на каждом этаже. — Конечно нет, — Чимин бросает на него сардонический взгляд, закатывая глаза. — Но это хороший способ, чтобы попасть сюда. Я никогда не смогу забыть свои тренировки. Последняя часть произносится с небольшим уколом, и Тэхён не может сдержать содрогания. Чимин замечает это, но переводит взгляд в сторону зала, где проходит вечеринка. Если он и сожалеет об этих словах, то не показывает этого. Тэхён до сих пор не привык к этому — возможно, никогда не привыкнет. Нет никакой инструкции, как поговорить с возлюбленным, которого он годами считал мёртвым. — Поэтому ты меня ненавидишь? — бормочет Тэхён прежде, чем успевает сдержаться. — Я знаю, что есть вещи, от которых я… не смог защитить тебя… — Я не ненавижу тебя, — мягко прерывает тот. — Ты не можешь ожидать, что я поверю в это, — он усмехается, а сердце у него замирает. — Ты ушёл и позволил мне думать, что мёртв, — ты хоть представляешь, что я чувствовал… Эй! — Чимин отворачивается, и Тэхён хватает его за запястье. Шок сковывает тело, и до него доходит… Это первый раз, когда он прикасается к Чимину за много лет, не считая ударов, которыми они обменялись до этого. Парень перед ним настоящий и живой, а чужое запястье по-прежнему так хорошо лежит в его руке. Чимин оборачивается с уже опущенной маской. Его глаза мёртвые, игривое выражение исчезло. Он выглядит как после пыток, как после первого убийства, как во время звонка в их штаб-квартиру. Хватка ослабевает, но Чимин не отдергивает руку, просто смотрит на Тэхёна тёмными глазами. — Я не ненавижу тебя, — повторяет он. — Но я знаю, что ты должен ненавидеть меня. Всё в порядке, детка. Я тоже ненавижу себя. — Что ты… — шепчет Тэхён и вздрагивает от потрескивания в ушах, после чего отпускает чужое запястье, чтобы поднести руку к наушнику. — …не отвечает. Тэхён, ты слышишь? — Да, — сообщает он, не спуская глаз с Чимина. Тот спокойно оглядывается, засунув руки в карманы. Его взгляд тяжёлый, почти вызывающий. — Кто не отвечает? — Донхён. Его место пустует. Где, чёрт возьми, он? Тэхён хмурит брови, мысленно пытаясь воссоздать сцену. Место Донхёна находится на другой стороне вестибюля, чтобы у него была возможность наблюдать за лестницей. Он оглядывается. Что-то знакомое звенит в его сознании: пустое кресло, заброшенный стакан с водой на столе рядом с ним, близость стула к ванной комнате. Ванная комната. Тэхён оборачивается и обнаруживает, что Чимин ушёл. — Проверь туалеты, — выдыхает он, широко раскрыв глаза. — Вода на столе рядом с его стулом. В ней что-то есть. — Что… откуда ты знаешь? — Чонхва звучит разочарованно на другом конце линии. Тэхён не отвечает и оборачивается в поисках Чимина. Красный цвет его рубашки заметный, но вокруг столько ярких вечерних платьев, что найти его взглядом практически невозможно. Тэхён ещё минуту осматривает толпу, прежде чем сдаётся, пробормотав проклятие. Он бежит в туалет, встречая на полпути Чонхву, которая сразу же следует за ним, заслуживая крик двух мужчин у писсуаров. Они снова кричат, на этот раз от неожиданности, когда Тэхён проверяет каждую кабинку, а затем пинает единственную запертую дверь. Она распахивается, повисая на одной петле; Донхён сидит возле унитаза без сознания. Скомканное гостиничное полотенце лежит у него на коленях. — Рвотное средство заставило его бежать к раковине, а затем Чимин добил его тем, что было на полотенце, спрятав его здесь, прежде чем появился перед нами, — с головокружением произносит Тэхён, воспроизводя сцену в голове, потому что он видел это раньше: — Это то, что мы сделали, чтобы избавиться от телохранителя на первой миссии Чимина со мной. Он… воссоздал нашу первую совместную операцию. Чонхва ругается, и её рука хватается за наушник. — Держитесь у дверей. Хаджун, предупреди телохранителей наверху об опасном агенте. Я собираюсь отправить медика к Донхёну. Тэхён почти не слышит её. — Я иду за Чимином, — заявление, а не просьба. Он не уверен, что что-то сможет его остановить. — В первую очередь я позабочусь о своей команде, — отвечает девушка, приседая, чтобы измерить пульс Донхёна, после чего смотрит в сторону. — Я в любом случае знала, что это будет твоя игра. Тэхён сглатывает и кивает. Ему уже не терпится сбежать, но он делает паузу, когда Чонхва добавляет: — Тэ, — в её голосе звучит предупреждение. — Помни о настоящей миссии сегодня. Вспомни, как выглядит успех. Не давай ему сбить тебя с пути. — Я знаю, — отвечает Тэхён и оборачивается прежде, чем успевает подумать. Ему нужна вся его сила воли, чтобы не бежать на поиски вслепую. В вестибюле всё ещё продолжается вечеринка, а в коридорах стоят гости, так что Тэхёну приходится замедлить темп и держать руку подальше от скрытой кобуры. Он уже потерял время, и у него есть всего несколько драгоценных секунд, чтобы взять след, иначе он его никогда не догонит. Тэхён закрывает глаза, мысленно восстанавливая схему отеля, пытаясь думать как Чимин. Прийти поговорить с Тэхёном было насмешкой, и очень опасной. Чимин, вероятно, сделал ставку на то, что Тэхён захочет поймать его самостоятельно, без подмоги, и он прав. Но тем не менее Чимин не настолько глуп, чтобы надолго откладывать свою истинную цель пребывания здесь, болтая со всеми. Так что вывод один: Чимин уже позаботился обо всём. Как по сигналу, наушник оживает, а их агент докладывает: — Я предупредил команду, чтобы они были начеку. Тэхён закрывает глаза. — Суён, — произносит он, — попроси их проверить комнату директора. — Хорошо, они… — она прерывается на несколько секунд, предположительно – отдавая приказ. — Они сказали, что около получаса назад получили приказ от старшего оперативника по зачистке покинуть комнату, не беспоко… — Мне всё равно на его приказ, — отрезает Чонхва, — скажи им, что я сейчас же поднимусь, если они не пошевелятся. Линия снова обрывается на несколько мгновений, а затем возобновляется со вздохом Суён. На этот раз на заднем плане слышна суматоха и несколько испуганных голосов. — Оперативник в отключке, — говорит она, — кто-то уже был здесь, наш агент без сознания… Это всё, что Тэхёну нужно услышать, но он не может блокировать остальную часть разговора, так что всё равно подслушивает. Их оперативник накачан наркотиками, директор невредим, но связан и с кляпом во рту — он что-то бормочет о человеке, который угрожал ему, о человеке, который попросил дать признательные показания на видео… Тэхён вытаскивает наушник. Что бы он ни сделал с этим мужчиной, не имеет значения, если Чимин сбежит. Можно только догадываться, что тот выдавил из этого человека — скорее всего, что их организация взяла вторичный контракт, чтобы сохранить ему жизнь, и одного этого достаточно, чтобы отговорить будущих клиентов от работы с ними. Он отгораживается от всей информации и сосредотачивается только на поиске сбежавшего. Чимин слишком узнаваем, чтобы выйти через любую из охраняемых дверей. Охраняемые двери. — Извините, — прерывает Тэхён проходящего мимо официанта, не обращая внимания на холодность своего тона. — В какой стороне выход для работников? — На этом этаже — со стороны западной части холла, — взволнованно отвечает официант. — Но, сэр, это доступ только для… Но Тэхён уже уходит, шаги ускоряются, а подозрения ревут так же громко, как и сердцебиение в ушах. Он набирает темп, удаляясь от вечеринки, сворачивает за угол и думает о том, что, как бы Чимин ни пытался сбежать, он найдёт его где угод... — Чимин! — из него вырывается рычание. Чимин не оглядывается. Даже не останавливается. И ярость заставляет Тэхёна двигаться с невероятной скоростью. Но этот парень тоже быстрый, и, кажется, он запомнил планировку гостиничных холлов. Погоня не длится дольше полуминуты, но такое ощущение, что Чимин целую вечность водит его повсюду ради развлечения. Тот полупрыжками поднимается по лестнице на следующий этаж, затем спрыгивает, отталкиваясь от перил, обратно на первый. Следуя за ним, Тэхён выскальзывает из-за угла и через открытые двойные двери обнаруживает… …другую вечеринку. Те, кто стоит с краю толпы, смотрят на него, растрёпанного от бега и тянущегося к скрытой под курткой кобуре. Тэхён не обращает внимания и протискивается мимо них, сканируя толпу в поисках кого-нибудь неподходящего для спокойной атмосферы. Тело, движущееся слишком быстро, приковывает любопытные взгляды, которые устремляются ему вслед. Попался. Его рука не покидает кобуру. Он замечает наклейку «вход только для персонала» на двойных дверях, которые уже захлопываются. Тэхён снова бросается бежать, уворачиваясь от тусовщиков, отталкивая хорошо одетую элиту, и даже не оглядывается, прежде чем распахивает двери, вбегая внутрь. Отстранённо он замечает: этот холл более простой, освещение холодное. Брошенная сервировочная тележка придвинута к одной из стен. И конечно… Тэхён замечает, что Чимин запнулся, вероятно, забыв, куда двигаться дальше, поэтому он делает рывок и хватает его за руку. Парень дёргается назад, но спотыкается, и Тэхён использует это преимущество, чтобы развернуться, прижав его к стене. Несмотря на адреналин и ярость, пальцы Тэхёна слегка расслабляются, автоматически, от страха, когда голова Чимина бьётся о стену слишком сильно, а его глаза закрываются. Затем он понимает, что Чимин смеётся. Это леденящая кровь вещь — слышать и чувствовать, как громко его череп ударяется о бетон из-за него, а затем видеть, как он смеётся так же радостно, как ребёнок, пойманный в игре. Чимин сплёвывает кровь, оставляя на своих губах вишневый цвет — он, должно быть, прикусил язык. Тэхёну вдруг хочется попробовать. Это не чуждое желание, но прошло много времени с тех пор, как он его испытывал. Иногда, после его смерти, он мечтал, что снова будет держать его, что он сможет вскрыть грудную клетку Чимина и заползти внутрь, чтобы создать дом рядом с его сердцем, прежде чем они сгорят вместе в той комнате. Что-то такое больное едва ли ново для него. Чимин видит желание в его глазах, поэтому бросается вперёд, чтобы поцеловать. Как и всегда, с тем же огнем, и Тэхён спрашивает себя, не спит ли он? На секунду его тело слабеет. Вкус крови наполняет рот, и за этим сразу же следует острая боль, когда Чимин прикусывает его губу, заставляя вскрикнуть и оттолкнуться: — Какого хрена… — Ты выглядел жаждущим, — насмехается тот, прикрыв глаза. — Ты выглядел так, словно хотел меня съесть. — Ты мерзкий подонок, ты знаешь это? — хрипит Тэхён. — Ты сошёл с ума. Я тебя даже не узнаю. — А должен. Ты тот, кто сделал меня, — Чимин хихикает, открывая вид на свои окровавленные зубы. — Что ты… что с тобой случилось, — Тэхён швыряет его обратно в стену, сжимая плечи. Чимин только ухмыляется, а его глаза горят злым огнём. — Как долго наш оперативник отсутствовал? Что ты заставил директора сказать? И… — это действительно вылетает из него, потому что он больше не может лгать себе, что всё произнесённое, — единственное, что его волнует: — Почему ты пришёл поговорить со мной? Чтобы просто поиграть со мной? Ответь мне! Чимин смутно улыбается, поднимая руку, и Тэхён щурится, чтобы разглядеть предмет, а затем его глаза расширяются, когда замечают знакомую кнопку. — Чимин, нет… — Да, — шёпотом, а затем его палец надавливает на красный круг. Что-то где-то взрывается. Здание вздрагивает. Тэхён замирает, ослабевая хватку, и Чимин пользуется этой паузой, поднимает ногу и ударяет его в пах. Боль пронзает, заставляя наклониться. Чимин вырывается, бросаясь бежать, так что Тэхёну приходится выпрямиться, выругавшись себе под нос, и, пошатываясь, последовать за ним в сторону дверей кухни. Их шаги громко стучат по линолеуму, даже сквозь хаос паникующего персонала. В дальнем конце помещения Чимин едва не бросается на дверь, толкая её плечом и выбираясь в темноту переулка за ней. Он не отходит и на десять шагов, прежде чем Тэхён оказывается снаружи. Холод ночного воздуха, сырость, тускло освещённый переулок — шок после тепла отеля. — Чимин! — снова кричит он, на этот раз наполненный болью, возбуждением от бега и гневом, который не покидает его уже несколько дней. Это делает его безрассудным. Достаточно, чтобы он вытащил пистолет и выстрелил в воздух. Чимин замирает, спотыкаясь, останавливаясь прежде, чем успевает выйти из переулка. Тэхён стискивает зубы, опуская пистолет, чтобы прицелиться ему в спину. Чимин хорошо вырисовывается в свете приглушённых, далёких уличных фонарей, а его слишком большое пальто, которое он успел надеть где-то между их бегом, шевелится от его внезапной остановки. В руке у Чимина уже болтается его собственное оружие. Тэхён может сосчитать каждый его вдох, с быстрым подъёмом и опусканием плеч, дыхание, которое повисает облачками белого пара. — Включи предохранитель, — приказывает Тэхён, словно находясь вне своего тела, и недоумевает, как его голос может звучать так спокойно. — Брось его. Не поворачивайся. Стоя к нему спиной, Чимин мгновение колеблется, затем раздается щелчок, и он, не глядя, отбрасывает пистолет в сторону. Предмет громко лязгает о мусорное ведро. Его руки медленно поднимаются по обеим сторонам головы. Пальцы растопырены. Тэхён наблюдает за ним ещё полсекунды с прищуренными глазами, прежде чем делает шаг вперёд. — Ложись на землю. Медленно, — приказывает снова, и его сердце гремит в ушах, боль забыта, каждая конечность заряжена шумом адреналина. — На колени. Руки и ноги раздвинь. Вместо этого Чимин поворачивает голову. Его профиль достаточно знаком, чтобы пронзить сердце Тэхёна, особенно когда он видит, что тот всё ещё улыбается. Чимин движется медленно, но не ложится, как было велено, а разворачивается лицом к нему, всё ещё держа руки над головой. — Как в старые добрые времена, да? — спрашивает он, заставляя Тэхёна напрячься, дёрнуть челюстью и поднять пистолет на уровень глаз. — Прошло много времени с тех пор, как ты командовал мной. Ты хочешь, чтобы я встал на колени? Давай, детка, прямо здесь? Ты такой большой, но держу пари, что я всё ещё могу тебя взять. — Заткнись, — шипит в ответ. — Ты заложил бомбу на случай, если я тебя догоню? Кого ещё ты сегодня убил? — О, не беспокойся, всего лишь машины, их хозяева заслужили, — мило отвечает Чимин. — Ты научил меня всегда иметь запасной план для побега. Хорошее отвлечение. Ты создал меня, помнишь? — Да, я это сделал, — он выдыхает. — И ты предал нас. Предал меня. Я покончу с тобой. — О, пожалуйста, — парень усмехается. — Ты меня не убьёшь. По крайней мере, не сразу. Тебе было так же весело флиртовать, как и мне, я видел, как ты смотрел, как я трогаю кого-то другого. Кроме того, ты всегда был романтиком, — тебе нужны ответы. — Возможно, ты неправ, — Тэхён опустошён, и Чимин должен это знать. — Может, единственная причина, по которой у тебя сейчас нет пули в затылке, — это потому, что я хочу, чтобы ты увидел моё лицо вблизи, прежде чем умрёшь. Улыбка Чимина становится шире. — Это жестоко, — говорит он так же небрежно, как и всегда. — Красиво, но жестоко. Может быть, я ошибаюсь. Ты стал холодным, дорогой. Вспышка ярости. — Чего ты ожидал? — почти выплёвывает Тэхён. — Я думал, что ты мертв... И не могу поверить, что хочу, чтобы ты действительно умер, чтобы мне никогда не приходилось видеть тебя таким. Всего на мгновение на лице Чимина мелькает что-то, что могло бы быть грустью, но это наполовину затемнено переулком. Тэхён слышит собственный смех, горький, отчаянный. — Очевидно, тебе есть что сказать, — улыбка Чимина гаснет. — Так выплюнь это. Тэхён колеблется. Знает, что уже должен был нажать на курок, покончить с этим, но ему действительно нужны ответы или, по крайней мере, то, что он может получить от Чимина. — Ты стал свободным, — говорит он, почти плача. Это преследует его, всё это, начиная с Токио. — Как ты и хотел. Свободный от «Эмбер», свободный от… меня, если ты этого тоже хотел. Так зачем возвращаться? Почему сейчас, почему вот так? Выражение лица Чимина, которое всего на секунду сморщивается от боли, ожесточается. Это выражение решимости настолько знакомо, что Тэхёну приходится подавить вздох. — Кто-то должен остановить всё это, Тэхён. — И ты думаешь, что это будешь ты, думаешь, что это возможно, как будто другие не пытались. Как будто это не погубит нас, — Тэхён облизывает губы и снова издает резкий, грустный смех. Качает головой. Глаза горят. — Ты сумасшедший, — шепчет он. — Ты не тот мужчина, которого я любил. — О да, я такой, — отвечает Чимин, сузив глаза. — И ты всегда знал, что так всё и закончится. Если ты думал иначе, то слишком хорошо лгал себе. — Верно, ведь именно я здесь лжец. Челюсть Чимина напрягается, а его подбородок вызывающе вздёргивается. Сегодня его ждёт смерть, и он это знает. Готов к этому. Это ясно видно в его глазах. Но Чимин прав: Тэхён лгал себе. Ему было больно, ему было больно уже много лет, и он всё равно чувствует, как разбивается его сердце, снова и снова, с того момента, как они встретились в Токио. Словно каждая секунда каждого дня горя пронзала его в один момент, одновременно. И всё же ему почему-то трудно представить смерть Чимина. Это не должно случиться снова, не тогда, когда Тэхён уже много лет оплакивал его. Но авария на последней миссии Чимина, по крайней мере, была чем-то вне его контроля. Неважно, сколько бессонных ночей он провёл, мучаясь над каждой возможностью в своей голове, — не было ничего, что он мог бы сделать по-другому, чтобы предотвратить результат. Особенно теперь, когда он знает, что это был вовсе не несчастный случай. Но сейчас всё по-другому, потому что теперь Тэхён убьёт Чимина. И на этот раз он проведёт бессонные ночи, вспоминая давление пальца на курок. Это нормально, правда. Потому что в Тэхёне столько же гнева и боли, сколько и любви. Ему было больно, потому что Чимин причинил ему боль, и единственное, чего ему осталось хотеть, — это знать… — Всё это было ложью? — даже для собственных ушей его голос кажется измученным. — Ты так легко всё бросил. Было ли что-то из этого реальным? Ему не нужно уточнять. — Это то, что ты хочешь услышать от меня, Тэхён? — голос Чимина настолько мягок, насколько это возможно в данной ситуации. Он делает шаг ближе. Руки всё ещё подняты. — Что я никогда не любил тебя? Тэхён сжимает челюсти и держит пистолет. — Отойди. — Ты хочешь, чтобы я это сказал? Тебе от этого будет легче? — Я хочу… — его дыхание содрогается от каждого болезненного удара в сердце. Слова вылетают в спешке: — Хотел бы я поверить, что ты никогда не любил меня. Но я… — Тебе не обязательно убивать меня, — прерывает Чимин, делает медленные шаги и останавливается только тогда, когда пистолет Тэхёна прижимается к его груди. Чужой голос по-прежнему мягок: — Ты можешь меня отпустить. Позволь мне выиграть. — Я должен это сделать, — Тэхён сглатывает. — Потому что ты опасен, Чимин, ты… Если ты уничтожишь «Эмбер», то разрушишь всю страну вместе с собой. Подумай обо всём, что станет достоянием общественности, обо всех людях, которые сбегут из сети. Все эти опасные преступники. Ты знаешь, что это невозможно, — Тэхён холодно хмыкает. — Но, конечно, я забыл, что ты никогда не думал ни о чём, кроме своей мести, — даже обо мне. — Тогда убей меня, — и он не должен выглядеть таким спокойным, произнося это. Либо Чимин хорошо подготовился к такому исходу, либо думает, что Тэхён не выстрелит. Серьёзный просчёт с его стороны. Тэхёну хочется сказать: я любил тебя. Но это не изменит того факта, что Чимин опасен, что он всё равно предал его, оставил, причинив непоправимую боль. Точно так же, как Тэхён знает, что любит Чимина, он знает, что часть его никогда не заживёт. Боль и гнев реальны и более смертоносны, чем думает Чимин. Или, может быть, тот знает. Он всегда так хорошо знал Тэхёна. — Убей меня, — чужие веки лишь слегка опущены. Опасно соблазнительные. Тэхён хорошо знает, что происходит с теми, кто влюбляется в этот взгляд. Он не был первым, кто поддался на это выражение, и почти все остальные, кто это сделал, уже мертвы. — Покончи с этим здесь и сейчас, потому что я никогда не остановлюсь. Даже ради тебя. Так что, возможно, Чимин правда готов умереть. Тэхён втягивает воздух, руки дрожат, когда он... ...опускает пистолет. — У меня есть шесть месяцев, чтобы убить тебя, Чимин, — тихо говорит он. Если Чимин и удивлён, то в его глазах этого не видно. Боль снова проходит через Тэхёна. — И я убью тебя. Но… дам тебе преимущество. Ради того, чем мы были, — ради того, чем я думал, мы были. — Всё такой же безнадежный романтик. Тэхён слабо улыбается, и Чимин отвечает ему тем же, а затем выхватывает второй пистолет из пальто, прицеливается и стреляет. Звук выстрела пронзает уши так же громко и резко, как и боль в плече. Тэхён отшатывается, падая на колени с криком, сорвавшимся с губ. Рука прижимается к ране, мгновенно промокая, а когда его зрение проясняется, Чимин уже выхватывает пистолет Тэхёна из ослабленной ладони и отступает, направляя оба дула в его грудь. — Отличная рана, — почти ласково говорит он. — Ты хорошо меня обучил. Они поверят, что ты пытался остановить меня. И… Тэхён? Не ищи меня. Потом разворачивается и уходит.

***

Чонгук делает вдох, чтобы успокоиться. Не слишком долго, потому что знает, что на этом этаже есть камеры, следящие за каждым углом, так что он замирает лишь на секунду перед дверью директора Кима, прежде чем поднимает руку, чтобы постучать. Замки громко щёлкают. Чонгук сглатывает, стараясь сохранять нейтральное выражение, а затем толкает дверь. В кабинете Сокджина темно. Как и всегда. — Хроническая мигрень, — объяснил ему Тэхён, а затем пожал плечами, когда Чонгук спросил о её причине: — Стресс от управления агентством, часы перед экранами, хирургическая операция, оставившая след на основании его черепа. Чонгук был здесь раньше с Тэхёном, но никогда — один. Он подходит к столу со скрытым опасением, аккуратно устраивается в кресле перед старшим и ждёт. Сокджин не поднимает глаз, лишь хмуро смотрит на что-то на экране. Затем минута печатания, и только потом он обращает внимание на вошедшего. — Чон Чонгук, — он стягивает очки с неожиданно приветливой улыбкой. Чонгук опускает голову. — Ты хотел меня видеть. — Да, я хотел поговорить с тобой, — поправляет он, и, возможно, что-то мелькает на лице Чонгука, потому что добавляет: — У тебя нет никаких проблем. — Верно, — парень старается скрыть облегчение. — Так о чём ты хотел со мной поговорить? — Чон Чонгук, — снова говорит Сокджин, переводя взгляд на монитор. — Статус: новобранец. Почти лучший в своей группе по большинству оценок, солидный психологический портрет, несмотря на то, что вся семья погибла в пожаре. Мы вытащили тебя из участка в Инчхоне после того, как тебя поймали на побеге с наркотиками. Ты потратил сорок шесть минут на обдумывание решения о присоединении. — Всё верно, сэр, — Чонгук заставляет свои плечи оставаться расслабленными, а челюсти — разжатыми. — Просто проверяю, — начальник улыбается. Это слишком мягкое выражение для тех решений, которые Ким Сокджину приходится принимать каждый день. — Скажи мне, Чонгук: что ты знаешь о Ким Тэхёне? Чонгук моргает. Что-то покалывает в затылке. Страх. — Он мой наставник, — быстро приходит в себя. — Он один из лучших агентов здесь, в «Эмбер». Нейтральный и осторожный. Кажется, Сокджину недостаточно. — Всё, что ты знаешь, — почти укоризненно говорит тот. — Даже то, что тебе не положено, — Чонгук округляет глаза, и это заставляет Сокджина рассмеяться. — Всё в порядке. Мне любопытно, что ты мог подцепить за время, проведённое здесь. В конце концов, мы учим тебя, чтобы ты стал шпионом. Чонгук понимает подсказку: произведи на меня впечатление. Поэтому делает вдох, посылая Тэхёну мысленную мольбу о прощении. — Он считается одним из лучших агентов здесь, но ему не хватает доступа к областям высшего уровня информации, — начинает он. — Агент Ким взял перерыв в действующей службе, и я его первый ученик за это время, — затем колеблется, но решает закончить: — Есть… несколько агентов, которые не ладят с ним и не согласны с моим личным обучением. — И как он выздоравливает? — Из-за его недавней травмы? — Сокджин кивает на его вопрос. И Чонгук вспоминает, как до этого навещал Тэхёна, вспоминает разочарование своего наставника, настолько сильное, что ему не хотелось его беспокоить, рассказывая, куда его вызвали. — С ним всё будет в порядке, но он довольно, гм, расстроен. — Уверен, что я тоже был бы, если бы мой бывший стрелял в меня. Глаза Сокджина не соответствуют его улыбке. Выглядит жутко. Чонгук смущённо улыбается, не зная, должен ли смеяться. Ему действительно не хочется, не в этой ситуации. — А теперь скажи мне, — продолжает старший после паузы, и его следующие слова заставляют Чонгука напрячься. — Что ты знаешь о Пак Чимине? — Он… был предыдущим учеником Тэхёна, — отвечает, а его стук сердца учащается, когда он вспоминает, какие подсказки Тэхён выдал о своём прошлом с Чимином. — Считалось, что он погиб на задании, но… Чонгук почти не видел Чимина в Токио, поскольку сосредоточил своё внимание на окровавленном теле цели, а затем с ужасом наблюдал, как Тэхён рванул за кем-то сквозь толпу. — Операция по проникновению, — на этот раз Сокджин не смотрит ни на один файл, просто вспоминает, сузив глаза. — Чимин получил приказ установить взрывчатку внутри объекта, но на пути к отступлению замок бронированный двери заклинило, и он оказался в ловушке. Всё взорвалось прежде, чем команда смогла разблокировать её. Ты знал, что Тэхён был там? В голове Чонгука снова звенит тревога. — Нет. — Его не должно было быть, но в последнюю минуту он решил прийти и проконтролировать операцию, — продолжает Сокджин. — Насколько я понимаю, он вбежал, но ничего не мог сделать. Чонгук не знал. Его тошнит от этого, но показать это было бы слабостью. Сокджин и так действует на него довольно устрашающе, а теперь нервы ослабли ещё сильнее, когда он мысленно представил своего наставника, отчаянно пытающегося пройти через дверь. Быть так близко к Чимину. Не обращая внимания на его размышления – или, возможно, Сокджину всё равно, – тот продолжает: — …за исключением того, что, как мы теперь знаем, эта трагедия была полностью сфальсифицирована. Какой-то блестящий ход со стороны Чимина: мы не были слишком заинтересованы в изучении его останков, так что он освободился. Почти наверняка замешан хотя бы ещё один человек. Желудок Чонгука скручивается ещё сильнее. — Ты же не думаешь, что Тэхён… — Нет, — Сокджин качает головой. — У меня есть опасения по поводу твоего наставника, и ты их услышишь, но он не имеет никакого отношения к… несчастному случаю. Он не знал, что Чимин выжил. — Что тебя беспокоит по поводу Тэхёна? — Я доберусь до этого, — уверяет он. — У меня есть ещё один вопрос к тебе, Чонгук. Что ты знаешь обо мне? Чонгук заметно колеблется. Конечно, Сокджин это видит, но никак не проявляет собственной реакции, лишь ждёт и наблюдает за ним с этой жутко «вежливой» улыбкой. — Ты директор, — наконец начинает он. — Самый молодой с момента основания. Он решает не упоминать о том, что предыдущий директор был найден мёртвым в своём офисе в связи с сердечным приступом, несмотря на то, что в свои сорок лет был здоров. Почти наверняка Тэхён не должен был делиться с ним этим лакомым кусочком информации. Знание того, когда не следует делиться информацией, так же важно, как и умение её собирать. — Ты подчиняешься непосредственно Кругу инвесторов, которые финансируют большинство наших миссий и технологий. Они анонимны, но мы знаем, что почти наверняка в нём присутствуют члены правительства, а также некоторые из самых богатых людей в стране. — Умный, — произносит Сокджин и не уточняет, имеет ли он в виду что-то, что сказал Чонгук, или что-то, что Чонгук не упомянул. — Ты знал, что я лично выбрал Пак Чимина для тренировок? — Нет, я этого не знал. Старший агент откидывается на спинку стула. — Конечно, каждый рекрут, которого мы выбираем, демонстрирует потенциал. Как необработанные алмазы, которые только и ждут, чтобы их подвергли правильному давлению. Но я увидел кое-что… большее в Пак Чимине. И я был прав. Просто посмотри, чего он добился. Ни один другой агент не прожил так долго после побега. Улыбка Сокджина кажется натянутой, под ней есть что-то тёмное. — Тэхён тоже это видел, или я думал, что видел. Оглядываясь назад, думаю, у него могли быть… и другие мотивы. Но он хотел тренировать Чимина, и я ему это позволил. Так же, как я позволил ему тренировать тебя. Потому что он мой друг. Акцент на настоящем времени не ускользает от внимания Чонгука, поэтому он опускает подбородок, расширяя глаза, в надежде, что выглядит невинно, как учил его Тэхён. — Почему ты говоришь мне это? — Я не буду долго задерживать тебя многочисленными подробностями психологического портрета Чимина, — Сокджин постукивает по клавиатуре. — Хотя это было бы интересно. Всё, что я хочу сказать тебе о нём, — он ненавидел эту организацию, считал себя и других новобранцев жертвами похищения. К тому же в какой-то момент своей карьеры он соблазнил Тэхёна. Чонгук снова не может скрыть свою реакцию — небольшой взмах брови, но Сокджин это улавливает. — Ну, не удивляйся. Он был великолепен, как, собственно, и я, — старший усмехается. — Я научил Чимина, как именно превращать свои качества в оружие... — Я… — прерывает Чонгук, не задумываясь, и его глаза расширяются, когда он понимает это, но Сокджин жестом показывает ему, чтобы продолжал. — Я… думал, что только Тэхён тренировал Чимина. — О, какое-то время так и было, но Тэхён потерпел неудачу. И тогда мне пришлось вмешаться. Это не особо проясняет ситуацию, но это больше, чем Чонгук знал. Больше, чем ему сказали. — В любом случае, я уверен, что ты был проинформирован о том, как наша организация относится к любовным отношениям между агентами? — спрашивает Сокджин без какого-либо реального вопроса. — Их отношения — причина его провала. После смерти Чимина Тэхён хотел уйти, вёл себя отвратительно, был непослушным. Поэтому его отстранили от работы на несколько месяцев, а затем приставили заниматься только офисной работой. Единственная причина, по которой от него не избавились, — это моя собственная привязанность к нему. Наставничество с тобой ему также помогло в этом отношении. Вот почему я позволил ему это сделать, даже учитывая его полный провал с первым учеником. Чонгук не знает, что ответить. К счастью, ему и не нужно. — Зная всё это сейчас, я не думаю, что будет неуместно сказать, что Тэхёну нельзя доверять, когда дело касается Чимина, — почти небрежно продолжает Сокджин. — Он думает, что ненавидит его, но это не так. Не пойми меня неправильно, он сердится на него, я знаю. Как бы то ни было — Чимин позволил ему поверить, что он мёртв. Проблема в том, что Тэхён думает, что достаточно зол, чтобы убить его… но он всё ещё любит. Всегда будет. Любой может это видеть. Я уверен, что ты тоже это заметил. Чонгук снова не может ответить. — Мне он нравился, но Чимин должен умереть, если это агентство хочет выжить, — серьёзно добавляет Сокджин. — И я даю Тэхёну шанс стать тем, кто это сделает, для его же блага. Чтобы он мог наконец двигаться дальше и стать отточенным оружием, которым он был до Чимина. Но ему нужен надзор за этой самопровозглашённой миссией. И кто-то, кто заставит его выстрелить, если его решимость начнёт колебаться. Если ему дать достаточно времени, чтобы остыть, я боюсь, что он станет… сентиментальным. Чонгук осторожно спрашивает: — Ты просишь меня присмотреть за Тэхёном? Вспышка одобрения в чужих глазах показывает ему, что он прав. — Что-то в этом не так? — Нет, сэр. — Я могу сказать, что ты заботишься о своём наставнике, — говорит он. — Вот почему я знаю, что могу доверить тебе присматривать за ним и оставить это между нами. Никто из нас не хотел бы, чтобы ему снова причинили боль, будь то Чимин или кто-то другой. Чонгук не уверен, есть там угроза или нет и на кого из них она может быть направлена, если есть. У него кружится голова от веса каждой части этого разговора. — Правильно, — это всё, что он может сказать. Сокджин снова поворачивается к одному из своих мониторов, и Чонгук понимает, что они закончили. Он не ждёт никакого прощального слова и не получает его, по крайней мере пока не оказывается у двери. — Чонгук, — лениво окликает Сокджин, и младший замирает, оглядываясь через плечо, замечая, что тот даже не смотрит на него. — Ты играешь в шахматы? Чонгук сжимает кулак, спрятанный в кармане пальто. — Да, — его тон нейтрален. — Отец научил меня, но с тех пор я не играл. — Интересно, — произносит Сокджин. — Может быть, когда-нибудь у нас будет матч. И… Чонгук? — он поднимает взгляд, наклонив голову и странно улыбаясь. — Ни одно слово из того, что мы сегодня обсуждали, не должно дойти до чьих-либо ушей. Особенно — Тэхёна. Я узнаю. Понял? — Понял, — быстро отвечает, не в силах позволить себе колебаться. Только за пределами офиса, дальше по коридору и на три этажа ниже, в своей комнате, Чонгук может вздохнуть и позволить своим рукам трястись.