Любовь рисует мелом. Линии судеб.

Эпик выдыхает шумно, запуская руку на свой затылок и так и замирая, бегая туда-сюда глазами. Этот поцелуй... он, он сам не понимает себя: — Бля, братан, это было, я сам не понял почему… твою мать, твою мать, твою ж мать! — Эм-м, чел я… — что же ему сказать? — Брата-ан… — его скулы запоздало заливает румянец. — Ох, чувак… это… — Дичь какая-то. — заключает он. У тебя на этот повод совсем другие мысли, но ты будешь молчать. Это безвыходная ситуация, что не сделай, что не скажи, всё будет не правильно, всё будет неправдой, а то, что является правдой нельзя озвучивать ни в коем случае, иначе твоей мечте конец. Тебя просто выгонят взашей, потому что Эпик не велит принимать в "Короля дорог" девчонок. — Братан, только не вздумай уходить от нас из-за этого… это… Что? Он подумал, что ты бросишь их из-за того, что он кинулся на тебя с поцелуем? Он думает что это достаточный повод? Ох, надо что-то сказать, он видимо правда переживает: — Это всё джин, Эпик, походу, не надо было мне тереть ту бутылку. — пытаешься перевести всё в шутку. Эпик понимает, смотрит в твою сторону благодарно, выдыхает с облегчением: — И чё за желание ты загадал? А, бро? Острые ощущения? — Эпичный трах. — скалишь зубы. Ведь так ведут себя парни в глупых ситуациях? Пошлят и шутят? Это же нормальное поведение? Эпик прикладывается кулаком в твоё плечо, смеясь: — Иди ты в задницу! — огрызается добродушно. — А ты что, позволишь? — играешь бровями, возвращая ему удар. Он поднимает руки: — У-о-о-о, ты меня уделал, братан! Признаю. Уделал по полной. Эпик смеётся, пьяно пошатываясь. Достаёт и прикуривает ещё одну сигарету, делает глубокую затяжку, выпуская пахнущий травой дым в твою сторону, как хорошо, что сигарета расслабляет, позволяет спустить на тормозах острую ситуацию, притупляет внимание, уносит напряжение. — Так между нами всё норм, братюнь? Тебя это не задело? Морду бить мне не будешь? Никаких проблем? Напряжение окончательно отступает, ты вздыхаешь облегчённо. Всё хорошо, в его отношении ничего не изменилось, он не собирается тебя выгонять как раздражающий фактор, что заставил усомниться в своей правильности, он наоборот переживал, что это ты стремглав станешь убегать от него. Но всё обошлось: — Никаких. — тянешь руку, выхватываешь с пальцев плотно скрученную влажную с одного конца бумагу. Улыбаешься. Он всегда умудрялся ткнуться языком и намочить косяк практически сразу, гарантируя то, что другие не станут покушаться на него ввиду брезгливости. Странная привычка. Странный взгляд, которым он сопровождал каждую такую сигарету, что ты невозмутимо раз за разом выхватывала с его пальцев, игнорируя все нормы. Ему странно, что ты не брезгуешь? Ты хмыкнула. С тобой это действительно никогда не срабатывало. Да оближи он этот косяк хоть целиком на твоих глазах, тебя бы это не остановило. Тебе не противно, наоборот. Ты затянулась и задержала дыхание, дожидаясь, пока мир снова не поплывёт в нежном тумане: — Можешь вообще не париться на эту тему… чувак. Сигарета почти заканчивается. Под расслабленное сердцебиение внимательный прищур глазниц да лёгкое искрение едва фиолетовых зрачков словно… гипнотизирует. Почему он так пристально смотрит на тебя? Что значит эта однобокая странная ухмылка? — Чува-ак… — тянешь через улыбку и поднимаешь полускуренную скрутку, предлагая забрать своё. — Брата-ан… — такая же укуренная улыбка расцветает и на его лице. Делает затяжку прямо с твоих рук, кажется, окончательно поплывший и ничего не соображающий, — Я хочу спать. — оглашает вдруг, зевая широко и позволив заглянуть себе в рот мельком, смешит подвёрнутым, словно у зевающей кошки, фиолетовым языком, — Идём, покажу где можно будет упасть, дальше догуливай сам, а я ебал, я в люлю. Слишком уж много впечатлений на сегодня. Он тащит тебя за собой, что-то бухтя и заныривая в первую же дверь по коридору. Стягивает шмотки на ходу и прямо в шортах и белой безрукавке падает на кровать: — Эпичный день… — булькает себе под нос, зарываясь под одеяло и наверное напрочь забыв о том, что, вообще-то, обещал показать место, где тебе можно будет переночевать. — Вот же сморило... — зеваешь и сама, с недовольством смотришь на приоткрытую дверь из-за которой доносятся звуки шумной вечеринки. Кто-то включил музыку и теперь они видимо танцуют — глухие ритмичные звуки тому подтверждение. А идти туда так не хочется… хочется прилечь в тёплую кроватку, завернуться в пушистое одеялко… а может, он не забыл? Может, он показал? Может он с самого начала хотел предложить тебе поспать рядом с ним, ведь кровать-то достаточно широкая и места там хватит вам двоим? Ты захлопнула двери и помялась в неуверенности. Это был риск. Ложиться вот так рядом и надеяться, что он не налапает во сне то, чего ему налапать у парня не полагается, или наоборот, обнаружит отсутствие необходимого… но Эпик спал и спал по-видимому крепко, посапывая и шевеля пальцами на торчащей из-под одеяла ноге. На белых скулах играл едва различимый фиолетовый румянец. Ты не сдержалась. — А гори оно всё синим пламенем! Просто лягу прямо в худи и всё. — решила ты, подумала немного и, стянув с себя штаны с муляющей резинкой, поползла на четвереньках по кровати. Ну не перелазить же через спящего монстра сверху. Умостилась, подбивая подушку и решив, что спать ты будешь к нему лицом во избежание возможного сближения и стыковки в позе "ложка в ложке". Быть маленькой ложкой ты готова не была, мало ли, куда поползут ночью эти белые костяные наглые руки? С такими мыслями ты и вырубилась, будто кто тумблер выключил на спине, а очнулась уже утром, когда в глаз неимоверно слепило солнце. Если бы не оно, так бы и осталась валяться в тёплом коконе… а ну-ка стойте-ка, а почему одеяло такое тяжёлое? Ты открыла глаза, оценивая степень провальности ситуации и выдохнула облегчённо — ничего страшного не случилось, Эпик спал, мерно посапывая и совсем не собирался кидаться на тебя с криками "ах вон оно оказывается что!", просто обплутал своими конечностями, словно замёрзшая коала. Ты пошевелилась, пытаясь выпутать ноги из чужих костей, сбросила с себя руку. — Смирись бр-тан… — промямлили неразборчиво и забросили руку на тебя повторно, приложив прилично тяжёлой конечностью, только уже не по плечу, где она лежала до этого, а по почкам. Ты крякнула от неожиданного удара и упёрлась в грудную клетку кулаками, пытаясь посунуть его тушу подальше, к краю кровати, самой посунуться совсем не получалось — пока вы спали, он умудрился подползти ближе и втиснуть тебя собой в стену. — Ну чё ты… не л-майся… — фыркнули на такие действия не разлепляя глаз, зато облизывая показанные в улыбке через сон зубы и ладонь пригревая на твоей заднице. — Ещё блять полапай! — рыкнула ты и не выдержав такой подставы с силой толкнулась пятками от стены, надеясь таким образом выкрутиться, или перекатиться через чеплючего монстра. Перекатиться вышло, выпутаться не очень — ноги так и остались в цепком плене горячих, словно грелка костей, а его рука всё так же прижимала попу, правда уже не настолько сильно. Эпик зевнул и открыл глаза — зрачки поплыли белой дымкой, раскидывая едва-ли фиолетовые мутные мушки в прищуренных моментально глазницах, он поелозил по кровати, оценил ситуацию: — Ты подКатываешь ко мне? — широкая однобокая улыбка появилась на лице. Ты фыркнула: — НаКатываюсь на тебя, Эпик, я пытаюсь встать. — У тебя большая задница, как для парня, ты знаешь? — сказали задумчиво, совершая наглое "жим-жим" ладонью. Ты с шумом втянула воздух через нос, поджимая губы. Он точно не гомик? Или он Би? Что это за замашки вообще, лапать друга за задницу? Ты конечно заметила, что общение с ним всегда было нестандартным и, чего уж говорить, пошлым, больно уж озабоченным и раскованным был этот чел, но это уже походило на явное домогательство, а ты типа как… парень… как бы… и он… и чё ему ответить? — Вся моя жизнь большая задница. — палишь в глаза откровенную философскую муть. — Ты бы их уж так не сравнивал. Я ж имею место быть в твоей жизни… Ты не стала дослушивать, что именно он хотел этим сказать: то, что само его наличие уже делает твою жизнь не такой отвратительной, или это был намёк на то, что вслед за жизнью он может заиметь своё место и в твоей задн… о, нет-нет-нет, извините, это уже слишком для утра понедельника! Ты дёрнула коленом, нечаянно впечатываясь чашечкой в твёрдую кость, Эпик крякнул и, шустро извернувшись, скинул тебя с себя прямо на пол. Послышался грохот. Он свесил голову, кривя носовую косточку и потирая чего-то под одеялом: — Пф-ф… Как мешок картохи загремел. Зашквар, просто. У тебя Тяжёлый характер, братан, и Тонна комплексов, хах, это они тянут тебя вниз. Вот меньше забивал бы голову Тяжёлыми мыслями, гляди и не приложился бы сейчас копчиком так сильно. — огласил он саркастически и, поднявшись кряхтя, переступил через замершую от таких слов тебя, прошёл к шкафу, вытащил оттуда серые джинсы и фиолетовую толстовку, и стал невозмутимо переодеваться прям там же, стягивая с себя смятые за ночь вещи и светя труселями с крупными "WOW" и голыми рёбрами. Ты уронила голову на пол и закрыла лицо руками. Что творит этот чувак? У него вообще что-то есть в черепушке, кроме мемчиков да сигаретного дыма? Ты была не уверена. — Идём похаваем и я отвезу тебя домой, братан. Работать мы сегодня не будем, у меня это… день любви. Спускайся и да… штаны одеть не забудь, харе смущать всех своими девчачьими ляхами. И дверь закрыли с той стороны. — Ы-ы-ы… — только и смогла выдать ты. "Девчачьими ляхами", это хорошо ещё, что худи было достаточно длинное, чтобы закрыть трусы полностью. Да, ты носила сейчас конечно же не кружева, но и не бесформенные панталоны чтобы скрыть то, что находилось под ними… а низкие шортики, что были на тебе сегодня, сдали бы тебя с потрохами, увидь Эпик их спереди, — Бля, чуть не спалилась… — прошептала ты и взялась таки натягивать на себя спортивки. Эпик вышел со своей комнаты и шумно выдохнув, подпёр стенку лопатками: — Да что за срань со мной твориться? Я уже сам начинаю сомневаться в своей адекватности. — провёл ладонью по черепу он, останавливаясь пальцами возле шейных позвонков, — Почему он так меня цепляет, чё за феромоны вокруг него летают? И какого хрена у него такие стройные ноги? А задница!!! Блять! Ноги! Задница! Да если бы только это! Да мало ли, может мальчишка занимался спортом раньше, скажем, лёгкой атлетикой или ездой на велосипеде, вот и набрал массу в таком специфическом месте. Только вот... дело было не только в этом… ещё были руки, ухоженные аккуратные пальцы, которые передавали сигарету так легко и нежно, что хотелось затянуться прямо с них, не забирая, просто придерживая за запястья… тонкие запястья. А ещё хрупкие плечи, которые просто кричали "обними нас, Эпик, чувак, мы созданы для того, чтобы нас обнимать" и глаза, широко распахнутые, с гнутыми ресницами, которых так хотелось коснуться, попробовать их пушистость пальцами, а вслед и щекой, и мягкие податливые губы, которые… которые он целовал вчера. Сам. — Ох, братанюличка, ох пиздец мне, самый что ни на есть эпический… Надо было разобраться в себе. Срочно. А значит, он возьмёт пару выходных и отправится в небольшой трип. Только он и его мысли, ну и старый раритетный Додж семидесятых годов выпуска. Ну и что, что сейчас разобранный, ну и что, что временно не на ходу, Эпик подшаманит. Соберёт, поправит что надо по быстрому и махнёт на несколько дней на излюбленное местечко возле небольшого озера в лесу, куда уезжал каждый раз, когда надо было разобраться в себе. Да, трип это то что нужно, однозначно.