Любовь рисует мелом. Линии судеб.

Эпик сегодня был неумолим, как восход солнца и резок, как удар серпом по яйцам. Он с жутким рвением взялся крутить свой Чарджер сразу, как только влетел в гараж, даже не поздоровавшись и теперь ловил на себе заинтересованные взгляды. Впрочем, ему было насрать, как там на него смотрят. Ему было нужно побыть одному, и то срочно, разобраться в мыслях, а поэтому, никаких разговоров. Он наскоро собирает своего верного коня и уезжает в закат. Когда Эпик откровенно кое как собрал мотор и уже заканчивал с остальным, наводя более менее вменяемый порядок под капотом на него уже смотрели не с интересом, а с сомнением и подозрением. Чтобы так относиться к любимой машинке, с которой прежде разве что только пылинки не сдувались… неимоверно. А после, когда он огласил наконец-то во всеуслышание что он уезжает на пару дней на озеро, во взглядах начала сквозить жалость и понимание. На работе все прекрасно знали, что если их «король» уезжает подальше от цивилизации, значит у него нелады с собой и ему нужно подумать… и желательно ему под руку в такие моменты не попадать, потому что «Тебе жизнь дорога, братан?» сказанное холодным тоном ещё никого равнодушным не оставляло. Так что, уже через пару часов он выехал с города никем не остановленный, оставляя по себе вздохи облегчения и клубы дорожной пыли. Правда уехал не далеко. Обиженный таким неуважительным к себе отношением Додж довезти своего хозяина до места назначения отказался — пыхнул, крякнул и заглох прямо на ходу. И что бы не делал Эпик, больше не завёлся. Зато завёлся сам Эпик: — Вот же ж зараза… — пнул он валяющиеся возле дороги булыжник, почесал затылок и с раздражением вздохнул. Не надо было спешить при сборке мотора! Теперь разбирайся что да где не так, надо на яму тащить, не иначе, посреди дороги на коленке машину не сделаешь, тем более, что он даже элементарный набор ключей с собой не взял. Ещё немного покипишовав и помахав руками, разгоняя тучи он уселся прямо на бордюр и скрипнул зубами. Ну что же, сам виноват, что же тут поделаешь. В любом случае, что ни делается, то к лучшему. Решил он для себя и покрутив в руках телефон набрал первого попавшегося: — Да… нет, не передумал, нет ещё не там. Да обламался я на полпути… ага, да тут возле просёлочной, угу, забери машинку и меня доставить не помешало бы… Агась, жду. Ребята подцепят и оттащат его Чарджи домой. — Прости, друг, что так с тобой случилось, больше не буду тебя мучать. — он похлопал рукой по капоту. *** Ты перекинула ногу и соскочила на землю, припарковав свою Ямаху возле обочины. Первое, что вызвала у тебя просьба знакомого с ресепшена на работе это приступ смеха. Как, Эпик обломался? Прям вот совсем? У него такое бывает? Ты просто не могла пропустить такое и не вызваться поехать его забрать куда там он направлялся, не важно. Просто обязана. Нельзя же себе отказать увидеть моську вечно уверенного «короля дорог» мнущегося у обочины и ждущего эвакуатор. Пф-пф… Тем более, все вздохнули с облегчением, когда нашёлся доброволец на «доставку начальства». Видимо Эпик всегда нервничал и психовал, когда такое случалось и никто просто не хотел выслушивать его ворчание. Тебе было пофиг на ворчание, он был милашкой в любом своём состоянии, так что пусть себе ворчит, ты всё равно его не услышишь за шлемом и шумом ветра в ушах. Зато ты сможешь потом тыкать в глаза фразой «Ты мой должник, чувак, я спас тебе жизнь.» хотелось бы ещё добавить «будешь моим рабом навечно», но это уже будет явный перебор, потому ты обойдёшься только первой частью. Пока ты таращилась по сторонам Доджа уже подцепили и увезли, а Эпик потерянной тенью стоял у дороги. Действительно, хмурый, не странно, что никто не горел желанием подвезти шефа. — Эй, чувак! Чё скис? Объясняй куда ехать уже, потом только руками махать и сможешь, я не услышу. И это… чур меня не лапать. Твоя разрешённая для контакта зона ВО. — и ты как бы отсекла двумя руками живот, наглядно демонстрируя что хвататься выше или ниже… нельзя. — Будешь сзади. Надеюсь тебя это не сильно расстраивает. Эпик кивнул угрюмо, но спустя пару секунд ухмыльнулся: — Меня сильнее расстроило бы, если бы пришлось быть СПЕРЕДИ. Я, знаешь ли, не имею нужного опыта в такого рода практиках. Ты покраснела и фыркнула шумно. Да о чём он вообще думает, извращуга… — Пошляк! — Консерватор. — ткнул он в тебя пальцем в ответ. — Пф-ф, садись и едем уже, лишенная стереотипов мышления и открытая к любым экспериментам личность. — ты кинула ему второй шлем. Поймал, надел, снизал плечами и уселся сзади тебя, поёрзав немного и устроив руки на твоих ногах. Махнул ладонью вперёд, показывая направление. Ты завела мотор. Это было странно. Его чувства были странными. Эпик не мог понять себя. Это впервые в жизни он путается с выводами и не может решить что ему нужно, чего именно он хочет. Всё естество противилось, стоило представить себя в постели с парнем, да даже не в постели, а просто держащимся нежно за руки, ведь это… это неправильно, он никогда не хотел подобного, не представлял даже. Но стоило на горизонте появится ему и мысли разворачивались на сто восемьдесят градусов и бежали в обратную сторону. Ох, и чёрт побери, он был не против попробовать, с ним так уж точно. Он придвинулся плотнее, прижимая себя к такой тёплой и тонкой фигурке спереди. Ну какой парень так пахнет? У какого парня могут быть такие тонкие плечи… длинная шея… если бы не шлем Эпик воткнулся бы уже носом в ямку за ухом с парой серёжек и впился бы зубами в вон тот плавный изгиб, что прячется под широкой кенгурушкой. «Мелкий пацан как всегда спрятал фигуру в бесформенном балахоне, видно и сам стесняется своей субтильности.» Подумал Эпик и показав поворот направо сплёл руки на чужом животе, подумал немного и переместил их на бока. — Дьявол! — ругнулся в шлем, — Да у него даже талия есть, чёртов пацан испытывает меня на прочность. Руки прошлись вверх-вниз, гладя плавный рельеф боков и останавливаясь на бедрах: — М-м-н-м… — он цокнул шлемом в шлем и рыкнув, нырнул ладонями под одежду, пальцы обожгло жаром кожи. Эпик вжался плотнее, грудью пытаясь ощутить чужие лопатки, проводя большими пальцами по прощупующимся через нежную кожу нижним рёбрам: — Уф-ф… В бок заехали локтем. — М-м-н-м, я понял, понял, не ниже и не выше. Ты так боишься, что я полезу руками на грудь, братюня? — проурчал Эпик в шлем, прекрасно зная, что его не слышно, — У тебя там что-ли соски торчат от такого контакта? Чего ты боишься? Я тебя тоже возбуждаю~? А? Что скажешь? Бр-ратан… Мотоцикл вильнул и Эпик потёрся тазом о впереди сидящего, сжал бедренными костями широко разведённые из-за специфической посадки бёдра, скрестил руки и царапнул мягкую нежную кожу на животе, закусывая от этого губу и шумно выдыхая через зубы… и понимая вдруг… что руки стоит таки убрать. А ещё, желательно остановиться, попить холодной воды и сходить ненадолго в кусты: — Блядь, да у меня стояк. Это просто… сука! О чём я вообще думаю?! Эпик ругал себя на чем мир стоит, но так и не смог заставить свои руки оставить такую горячую кожу и вынырнуть из-под чужой одежды. Его тело так тесно, что он чувствует его температуру, слышит мерное дыхание, ощущает движения, как то толкается в его рёбра через неровности на дороге, как трётся о дышащего через раз Эпика… о боги, храните неровные дороги и мотоциклы с короткой сидушкой! Это всё слишком тактильно-приятно, мягко и одновременно остро-возбуждающе. Почти что секс. Ну разве можно себе отказать в таком удовольствии? Особенно, если в жизни не позволят получить что-то подобное в других обстоятельствах… а жаль. Ещё пару поворотов по усыпанной выбоинами дороге и Ямаха вынырнула на небольшой поляне с озером, пышными кустами да маленьким домиком, прячущимся между деревьев. Эпик слетел с сидения, не дождавшись даже когда заглохнет мотор, сбросил шлем на землю и за пару быстрых шагов, перетнув заросшую травой лужайку плюхнулся возле воды на колени. Смочил ладони в холодной озерной воде и обтёр череп… и горящие хрящики шейного отдела. Ох, магия пульсировала, не желая просто так успокаиваться. Если бы ладони не были такими «дырявыми» он набрал бы воды ковшиком и напился, но увы, минусы тела скелетообразного монстра никуда не делись, и единственное что бы он мог сейчас сделать это обсосать от воды пальцы. Эпик выдохнул, чуть не застонав вголос, пальцы обсасывать ему не хотелось. Разве что кому-то, или наоборот, чтобы кто-то, или вообще не пальцы… н-н-г… куда бредут эти сумасшедшие мысли?! — С тобой всё нормально? — послышалось обеспокоенное, — Ты весь фиолетовый какой-то… — Это… я, хах… давно я так не ездил. Уж да! Что правда то правда, ТАК он точно давно не ездил! — Всмысле на мотоцикле? — Всмысле сзади. Ох, он вообще давно не был «сзади» и организм ему об этом только что настойчиво и недвусмысленно напомнил. — Оу, ну да сзади это тебе не спереди… Эпик хрюкнул, опуская голову ниже и закрывая глаза. — Многим делается плохо, если давно не катался. О, Эпик давно уже не «катался»!!! — Может ты это… попей воды? Он не поворачивая головы поднял ладонь и растопырил пальцы. Косточки, лишенные соединительных тканей, разошлись в стороны к самому запястью. — Ох, и правда, не руки, а решето какое-то… тогда давай я. И к нему подходят, становясь рядом на колени, набирают холодную воду левой сложенной ковшиком ладонью, а правая мокрая и прохладная ложится на затылок, чтобы секундой позднее сползти ниже, скользнуть по гладким хрящикам, по тонкому соединению, надавливая, заставляя открыть глаза и прильнуть губами к мокрой коже, сделать глоток. Вода капает на джинсы, течёт по костям, прорисовывая непослушно холодную струйку от подбородка к ключицам и ниже по позвоночнику… к душе, омывая её холодными капельками брызг. Эпик касается тонкого запястья, не в силах отвести глаза от мягкой улыбки на этих губах… он целовал их однажды… — Останься… останься со мной тут на пару дней. Зачем ему это? Он же хотел побыть сам, разобраться в мыслях. Эпик не знает зачем. Просто… так надо.