Ямата-но Орочи

      1 марта 60 года от начала Эпохи Какурезато       Высокая волна взметнулась вверх. На взгляд в ней было метров двадцать. Огромное цунами накатывалось на отмель близ берега, взмывая в высь и разбиваясь на сонм мельчайших брызг. Грохочущая темная громада была окутана белым покрывалом пены и тумана, она широким фронтом наступала на землю. Кушине уже приходилось задирать голову, чтобы разглядеть ее вершину.       Групповая техника или ниндзюцу высшего ранга — разобрать по виду Узумаки не могла. Но она могла понять, что побережью от такой техники не поздоровится. Пиратскую армаду удалось увести от населенных низменных областей острова, но Узушио — остров небольшой, даже вблизи пролива Наруто противнику есть что разрушать, а Узумаки — что потерять. Кроме того, за спиной Кушины был не только остров, но и корабли.       — Курама, давай! — крикнула Кушина, уже чувствуя, как вода под ее ногами начала волноваться при приближении огромного вала.       — Как скажешь, — пробирающий до костей рык словно раздался из-за спины, дыхание огромного зверя как будто заставило волосы Кушины задрожать.       В меридианы хлынул поток согревающей энергии. Она была горячей, как раньше, но уже не обжигала. Новая печать и новые отношения с биджу позволили впитывать его чакру, фильтруя от нечеловеческой злобы, которая вплетена в саму суть Хвостатых. Чакра Курамы смешивалась с природной энергией и вливалась в кейракукей, подобно накатывающему на Кушину цунами. Сила вырвалась наружу алеющей аурой. Радужка глаз вспыхнула багрянцем, подобно додзюцу Чиноике и Учиха. Кушина почувствовала, как зудят кончики пальцев от удлинившихся ногтей, превратившихся в когти.       Биджука Кушины отличалась от того, что могли показать прочие джинчурики. Из-за печати клана и Орочимару она не могла воплотиться в образе Курамы, но его чакра проникала в тело, вырываясь наружу и формируя алый покров. Орочимару говорил, что это результат замещения кона биджу в чакре коном самой Кушины. Она так и не поняла, что он имеет в виду под этим словом, но, похоже, это что-то вроде ишши, воли или духа. Так или нет, помимо выросших когтей, Кушина ощутила, как затрепетали ее ожившие волосы, покров алой чакры облек ее тело подобно хаори, черные линии печати растеклись по телу, проступая на коже и самом покрове чакры.       Волна чужой техники уже нависала над головой, рокот закладывал уши, а брызги летели в лицо. Кушина сложила руки в печать, заставляя бескрайние потоки чакры в ее теле следовать нужным маршрутом, преображаясь и обретая новую форму и новую суть.       Хататагами!       Грохот грома неудержимой волной рванул вперед от Кушины, оставляя за собой мелко дрожащую гладь воды и поглотив рокот цунами. Нависающая громада водяного вала испарилась, исчезла, взмыв в небеса облаком мельчайших брызг. Густой, тяжелый туман рухнул на голову Кушины вместо многотонной волны, он поглотил продолжающиеся раскаты звукового ниндзюцу, которому Узумаки научилась у Орочимару. Мельчайшие капельки воды в хаосе метались вокруг, содрогаясь от медленно затухающих раскатов грома, они холодили кожу и впитывались в волосы. Уши словно заложило, пока новая ручная печать не дала свободу очередной технике Футона — порывы ветра разметали медленно оседающие крупинки тумана в стороны, открывая волнующиеся просторы моря и качающиеся на них корабли.       Зло фыркнув, Кушина рукой смела с лица брызги морской воды, чувствуя во рту ее горечь. Мелкие волны под ногами бились в пятки, высокие — подбрасывали тело вверх, чтоб тут же уронить его вниз, попутно окатив водой с ног до головы. Море вокруг Узушио всегда славилось своим беспокойным нравом, особенно пролив Наруто, вечно рокочущий водоворотами. Когда-то, чтобы просто подойти к острову, двум великим Какурезато приходилось объединяться. Ками хранили острова Узумаки. Но сейчас даже пираты могли выйти к берегам Водоворота. Пусть армада их велика, но это всего лишь пираты! Один клан, объединивший свору разбойников.       — Молодец, Кушина! — раздался позади крик. — Давай обратно!       Быстро оглянувшись, девушка увидела вырывающуюся из туманной пелены ладью с угловатой драконьей мордой на носу. Эти корабли когда-то были выращены Отохиме и до сих пор служили добрую службу. Неровная поверхность воды под ногами мягко спружинила, когда Кушина, оттолкнувшись от нее, запрыгнула на борт судна. Влажное дерево ответило глухим стуком при приземлении, текущая сквозь ступни чакра позволяла ступать по морю и сейчас не подвела, не дав растянуться на покрытой влагой палубе, которая едва не ушла из-под ног.       Корабль несся по волнам с приличной скоростью, взрезая носом волны и подскакивая на них. Нужно было сократить дистанцию и перейти к абордажу. Пиратам нельзя было дать уйти. Чтобы увлечь их армаду боем близ берегов Узушио ушло слишком много времени и сил, второго шанса может не выдаться. В открытом же море или в водах Страны Воды гоняться за ними можно без конца — пираты жили на своих судах и море знали куда лучше шиноби Унии Дракона.       — Куда дальше? — требовательно спросила Кушина, ухватившись за борт, чтобы не свалиться.       — Там! — указал ей ниндзя с горящими бельмами Бьякугана в глазах. — Корабль с сигнальным прожектором и кормовым флагом со знаками клана Фунато. Там сильная чакра!       — Поняла! — сощурившись и примеряясь к новой цели, ответила Кушина.       — Вижу, — сощурив сверкнувшие алым цветом Кецурьюгана глаза, подтвердил капитан корабля.       Крупный деревянный корабль, но со слабым парусным вооружением и кормовой надстройкой, поверхность которой поблескивала краской в свете показавшегося из-за опускающегося тумана солнца. Металлическая и увитая трубами — похоже, там силовая установка. Недешевая штука для пиратов. В их армаде разных мастей посудин полно, есть парусные, есть гребные даже, но с тепловым или электрическим двигателем мало. У простого пиратского капитана такой роскоши быть не может. Значит, капитан успешный и успел наворовать, а раз так, значит, он и силен. А это значит, что Кушине нужно с ним разобраться.       — Идем к нему? — уточнила она у капитана.       — Проклятье! Далеко! А эти придурки косоглазые все еще не отстрелялись… — засомневался Чиноике, но, резко мотнув головой, принял решение и крикнул одному из своих подчиненных: — Хей, сигналь на флагман! Попытаемся прорваться!       Ордер кораблей начал быстро меняться, обнаружив свою цель. Первые суда уже вклинились в построение противника. Кушина вновь заставила чакру в теле зашевелиться. Звон цепей утонул в рокоте волн, свисте ветра и криках людей. Но через миг во взметнувшийся вокруг корабля купол из Цепей Чакры врезалась техника, высекшая снопы похожих на электрические разрядов из барьера. Лезвие техники Футона снесло верхушку мачты. Море под килем забурлило словно вскипевшее, корабль Кушины едва не ухнул в это булькающее болото. Вовремя среагировавший Чиноике заставил море успокоиться, позволив судну идти дальше.       Впереди показался корпус вражеского корабля. Кушина уже видела готовых к абордажу пиратов. Вряд ли они смогли бы прорваться сквозь ее барьер, но от них веяло ненавистью. Все море было покрыто легкой дымкой ненависти и жажды убийства. Не вся она была направлена на Кушину, но чувства Курамы позволяли ощутить это давление сотен людей.       Рядом вспыхнула яркая чакра. Внезапный порыв ветра взметнул намокшие и потяжелевшие волосы Кушины. Палуба под ногами качнулась, когда от нее оттолкнулся один из ее напарников, а через миг воздух разорвался от резких и хлестких хлопков. На приближающийся корабль обрушилось пламя. Его языки лизали вымокшие паруса и доски корпуса, мгновенно окутав судно облаком пара. От него донесся полный боли крик. Вода вокруг бортов начала подниматься, чтобы защитить дерево от огня, но вслед за пламенными шарами на корабль рухнул и их источник.       Кагуя не церемонился с людьми. Белые кости вонзились в мягкую плоть, вырывая ее куски. Беловолосый пронесся по палубе, унося чужие жизни и разнося в щепки мачты и прочие деревянные конструкции. Когда он соскочил с вражеского судна, оно продолжало по инерции двигаться вперед, но на нем уже не осталось тех, кто мог бы сражаться. С бортов по темному дереву в море стекали алые ручейки. Кровь растворялась в воде, в которой начали показываться треугольные плавники вечно голодных акул.       — Слабаки, — холодно прокомментировал боевые качества пиратов Кагуя, приземлившись на палубу корабля возле Кушины сквозь созданную для него в барьере прореху.       Вокруг Кагуя медленно потухло пламя Шичи Тенкохо, его кимоно было запятнано кровавыми брызгами и местами разорвано медленно скрывающимися под кожей костяными лезвиями. Утерев лицо рукавом, Юичи Кагуя только еще больше размазал кровавые капли по коже.       — Не все здесь слабаки, — севшим от напряжения голосом ответил ему Тайе Хьюга.       Бьякуган позволял ему следить за разгорающимися сражениями. То тут, то там корабли сталкивались, шиноби набрасывались друг на друга. Над морем разнесся треск ломаемых бортов и мачт, рев ниндзюцу и крики людей. В этот же момент позади пиратской армады в воздухе начали вспыхивать ярко сияющие и испускающие белый дым огненные цветы.       — О, и эти придурки проснулись, — неприязненно произнес Чиноике. — Проклятье! Они ж по нам пальнут — не дорого возьмут!       Кушина глянула в сторону берега, откуда и летели зажигательные снаряды. Похоже, появившийся после испарения цунами туман помешал расчетам баллист открыть огонь в нужное время.       — Тц! Все время все через жопу, — сердито цыкнув языком, прокомментировала она ситуацию.       Гладко было на бумаге, да забыли про овраги — так обычно говорит в подобных ситуациях Орочимару, после чего пожимает плечами и переделывает так, как и должно быть. В этот раз при планировании операции тоже удалось учесть не все. Ну, возможность попасть под огонь своих же артиллеристов все-таки учитывалась, так что барьер Кушина возвела не зря. Да и туман после Хататагами должен был пойти как раз на флот Узушио, изрядно его вымочив и защитив от возгораний.       Дымные росчерки зажигательных снарядов рухнули вниз, осыпаясь на море огненным дождем. Тут и там начали появляться всполохи пламени. Вспыхивали просмоленные снасти и паруса. С криками начали бросаться в воду люди, чья кожа тоже не устояла перед фосфором.       Кушина невольно нахмурилась, проследив взглядом за пронесшимся мимо кораблем и людьми на нем. Глубокие ожоги испускали едкий удушливый дым и продолжали тлеть, иссушая плоть, вызывая мучительную смерть. На живых людях сгорали конечности, выгорали внутренности, если пираты не успевали с криками броситься под воду, которая уже начала окрашиваться в алый — некоторые несчастные, спасаясь от огня, оказались утянуты под кили кораблей, где усыпанное ракушками днище исполосовало их тела.       — Крутись, крутись, кругом повернись, водяное колесо, кругом повернись, — рядом негромко зачитала слова песни невысокая девушка в ярко-красном хакама. — Кругом повернись, Господина Солнце позови… Такова судьба всех, кто выступит против Охи-сама.       Господин Великое Солнце — Охи-сама. Кушина не знала, как, когда и почему у ее Орочимару появилось такое имя. Саму песню она помнила еще с детства, но в последнее время она начинала приобретать какой-то мистический флер. Она вселяла мистический трепет в души шиноби Отогакуре и не менее мистический ужас — в шиноби Кири.       — Опомнились, — негромко предупредил Кушину Хьюга. — На том корабле что-то готовят.       Под «тем кораблем» Тайе имел в виду их цель. Скорее всего, это был флагман пиратской армады, оттуда Кушина почувствовала вспышку яростной ненависти, после которой вокруг судна с флагом клана Фунато взметнулась вода. Морские волны завихрились, взмывая к небесам, чтобы обрушиться вниз плотным дождем, прибивающим сизый дым и вспыхнувшее пламя. До ушей донесся свирепый крик. Слов разобрать не удалось из-за шума воды, но вслед за голосом над морем раздался звук горнов. В системе сигналов пиратов Кушина не разобралась, но, похоже, от флагмана поступали приказы прочим судам бороться с огнем. Насколько дельными они были — не ясно, но сам по себе рев труб привел начавших предаваться панике пиратов в чувство.       Ненадолго. Кушина раздраженно скривила губы и сжала кулаки. Кто бы ни был командиром этой армады, но это упорный человек. И глупый. Сколько бы у него ни было кораблей и насколько бы он сам ни был силен, но ему не победить. Это очевидно. А он продолжает бросать в бой своих людей. Кто-то должен выбить из него всю дурь.       Внезапно вновь заволновавшееся море всколыхнулось. Кушина почувствовала, как доски палубы ударили ее в пятки, когда корабль подскочил на всколыхнувшейся воде. Из-за бортов начала стремительно перехлестывать вода, стремясь замкнуться куполом над головой.       Техника Водяной Тюрьмы?       Сведя ладони вместе, Узумаки открылась навстречу родившейся в ней чакре. Звон рушащихся в воду тяжелых цепей потерялся в тревожном плеске воды. Устремившиеся вверх волны вспенились, приняв удар Цепей Чакры. Сияющие золотом шипастые звенья Конго Фуса неистово завертелись вокруг, взрезая водную гладь и заставляя ее рухнуть обратно в море. Хищно взметнулись острые, подобные гарпунам, концы Цепей Чакры и устремились к маячившему впереди кораблю. Они прошили борта судна, что-то на нем лопнуло, вверх ударила струя пара. Цепи оплели деревянный корпус и натянулись. Кушина присела, частью цепей обхватывая свой корабль и стягивая суда вместе.       Внезапно одна из цепей тяжело, с надрывом треснула и оборвалась, хлестко разлетевшись в стороны отдельными звеньями. Кушина удивленно охнула, почувствовав удар по ее технике. Что-то словно вцепилось в ее чакру, выгрызая из Конго Фуса целый кусок. И вместе с этим ударом вода вокруг вновь пришла в движение, оживая и обретая облик огромной акульей пасти со стремительно крутящимся водоворотом вместо глотки и с пенящимися гребнями волн вместо зубов.       За миг до того, как корабль утонул в пасти водяной акулы, рядом с треском разорвался воздух. Глаз Кушины заметил, как мимо нее пронеслось едва видимое марево от ударной волны, прежде чем по ушам ударил звук разрываемого пространства, а лицо обдало порывом ветра, перемешанным с водяными брызгами. Призрачное марево высшей техники тайдзюцу врезалось в суйтондзюцу, облетая то жгутами воздуха и разрывая в клочья. Созданная из темных морских вод акулья пасть расплескалась в стороны, не выдержав удара тайдзюцу Кагуи Юичи, который сам не стоял на месте. Сорвавшись с места, он собственным телом разорвал воздух, с грохотом вырываясь вперед и влетая в очередное водное ниндзюцу.       — Юичи! — попыталась было одернуть бездумно бросившегося в атаку Кагуя Кушина, но в ответ ей донесся только азартный рев сквозь пелену взрывающейся фонтанами морской воды. — А, проклятье!       И в этот момент что-то дернуло ее в сторону. Над головой раздался легкий свист, а рядом взвыл ветер. Заскользив по влажным доскам палубы, Кушина смогла остановиться и оглянуться в ту сторону, где только что стояла. Там уже расцвел куполом вихрь Хаккешо Кайтен Тайе. Вырывающаяся из тела Хьюга чакра окрашивала защитное тайдзюцу в синеватый цвет. И точно такого же синего цвета иглы отскакивали от техники Хьюга в стороны, растворяясь в воздухе. Иглы сыпались с небес, стремясь обрушиться на палубу, воспользовавшись тем, что Кушине пришлось убрать барьер, чтобы воспользоваться Цепями Чакры для других техник.       — Ну, знаете ли! — свирепо выкрикнула Узумаки, заставляя цепи вокруг нее вновь сплести защитный купол.       Однако она внезапно осознала, что ее цепи держит что-то на чужом корабле. И уже не она потянула их к себе, а ее утянули за борт. Удивленно вскрикнув, Кушина поспешно сгруппировалась в воздухе, чтобы не распластаться на палубе чужого корабля. И почти в тот же момент по сияющему алым покрову Биджука угодил удар меча. Обычная сталь скользнула по покрову чакры, заставив держащего катану пирата упасть вперед и открыться для ответного удара.       Откинув труп в сторону, Кушина быстро огляделась, готовая встретить очередную атаку, но замерла, увидев странную картину. На корме вражеского флагмана стояла пара шиноби. Черные плащи с алыми облаками, от них веяло угрозой, в них чувствовалась бурная и сильная чакра. Но не это главное. Один, тот, который выглядел покрепче и имел синеватую кожу и складки под круглыми бездушными глазами, держал в руках широкий листовидный меч, на который была намотана одна из Цепей Чакры. Именно за нее сюда Кушину и выдернули.       Хирамекарей, так, кажется, назывался этот меч. Кушина не помнила его свойств, но, похоже, они позволяли с помощью меча касаться Цепей Чакры. Досадно. Но хуже было другое. Шиноби в черных плащах с алыми облаками было двое. И второго Кушина знала, а еще лучше знала то, на что способны его багряно сверкающие глаза.       Учиха Шисуи.       — Кушина! — загрохотал в голове яростный рев Курамы, разрывающий оковы гендзюцу и разбивший на осколки начавшую застилать картину перед глазами пелену иллюзии.       — Спасибо, — быстро отведя взгляд в сторону от нукенина, поблагодарила Кушина биджу, одновременно призывая Конго Фуса к себе и уменьшая их размер.       Орочимару предупреждал ее об Акацуки, но она не думала, что с ними придется встретиться так рано.       — Что скажешь, Курама? — негромко пробормотала Кушина.       — Выживи, — получила она короткий ответ.       — Дельный совет, — почти искренне восхитилась девушка.       Одновременно с этим она присматривалась к неожиданным противникам и оценивала ситуацию. Ситуация выходила непонятной. На появление Акацуки никто не рассчитывал, но в их намерениях сомневаться не приходилось. Предупреждение Орочимару было недвусмысленным, да и исходящая от нукенинов жажда убийства читалась легко. Пусть лица их и скрыты наполовину высокими воротниками плащей, а по холодным глазам прочитать эмоции сложно, но чувства джинчурики Девятихвостого не обманешь. Кушина примерно представляла, чем может быть опасен Шисуи, с Учиха ей приходилось много иметь дел. А вот кто его напарник? Судя по протектору с перечеркнутым символом — нукенин из Кири. Страна Воды сейчас закрыта, Книги розыска никто не обновляет. Да даже если бы обновляли, то там оказались бы все шиноби Кири — в гражданской войне иначе не бывает.       Кем бы ни был этот второй член Акацуки, но это был чрезвычайно проблемный тип, раз он имел Хирамекарей. Сейчас меч лежал на плече и с него медленно сползали разорванные бинты, некогда скрывающие клинок. Киринин уже успел применить свое оружие.       — Нам попалась крупная рыба, — добродушно заметил он, скидывая с плеча громоздкое лезвие меча. — Два биджу за раз — неплохой улов, а?       — Пока рано делить шкуру неубитого медведя, — бесстрастно ответил ему Шисуи.       — Думаешь? — с интересом спросил киринин. — Я наслышан об Алом Лотосе Конохи. Говорят, убить ее сложнее, чем прочих Узумаки. Значит, нам будет проще взять ее живьем. Но… Может, тетушка согласится пойти с нами сама, упростив всем жизнь?       — Тетушка? — оторопело переспросила Кушина, подумав, что ослышалась. — Тетушка?!       Горячая волна гнева поднялась от груди к голове, заставив волосы на голове вновь прийти в движение.       — Кто тут тетушка, тухлой рыбы кусок?!       Ворох цепей обрушился с небес на пару из Акацуки. Тяжелые звенья вмялись в стальную надстройку, полетели щепки из деревянной кормы. С металлическим скрежетом и треском искр Конго Фуса столкнулись с широким, листовидным клинком Хирамекарей. Киринин ловко отбил выпад цепями, хитрым движением прижав пару звеньев к палубе. Тяжелый меч, окутавшись пламенеющей аурой чакры, припечатал технику Конго Фуса. Кушина внезапно ощутила, что что-то высасывает ее чакру из Цепей. Это заставило ее хищно ухмыльнуться. Кажется, в детстве девушка слышала, что меч, поедающий чакру — это Самехада, а не Хирамекарей. Но даже если она что-то перепутала, то все равно была готова поделиться своей чакрой.       Попробуй-ка вкус природной энергии, придурок!       К сожалению, ей не дали поделиться чакрой. Перед глазами замельтешили зыбкие образы Занзо Буншин, оставленные Шисуи. Не успевая уследить за ними, Кушине пришлось отпрыгнуть в сторону, выплюнув широким фронтом плотную водяную струю. Техника Суйтона с треском взрезала древесину палубы, разметав в стороны влажные щепки, но не задела нукенина.       — Сендзюцу, — разглядывая изменившуюся, обретшую перепонки и покрывшуюся бородавками руку, с любопытством произнес киринин. — Знакомая штука.       — Она ученица Трех Легендарных Шиноби. Я предупреждал, Кисаме, — ответил ему Шисуи, стряхивая с лезвия своего танто капли воды.       — Тем интереснее, — довольно оскалился киринин, вскинув над головой тяжелый клинок своего меча, вспыхнувший чакрой.       Кушина удивленно округлила глаза, когда увидела гигантский молот из чакры, проявившийся вокруг меча. Эта штуковина была размером с корабль! Кем бы ни был этот Кисаме, но выносливости его могли позавидовать многие Узумаки! Несмотря на удивление, руки куноичи двигались сами собой, складывая нужную формулу. Кровь из прокушенных пальцев брызнула на грязные доски палубы, смешиваясь с лужами морской воды. Чакра потоком вырвалась из тела.       Хлопок и потоки иллюзорной дымки, подобно туману ударившей по бортам корабля, совпали со звуком тяжелого удара. Молот из чакры с громким всплеском ухнул в воду, вздыбив столп воды и брызг, окативших палубу корабля.       — Опять ты во что-то вляпалась, — с упреком в гулком голосе произнесла появившаяся за бортом судна гигантская жаба, с неожиданной для ее комплекции грацией опускаясь на море.       Вода под массивными перепончатыми лапами даже не прогнулась, огромное тело жабы с горы Мьёбоку грациозно, словно лишенное костей, перетекало из одной стойки в другую, перекидывая в руках напоминающую ствол дерева окованную металлом дубину.       — Прости, Гаматамба, что отвлекла, — сдувая капельку воды, стекшую по носу, сосредоточенно ответила Кушина, — но мне советовали не рисковать с Акацуки.       — Чем смогу, помогу.       Слова Гаматамбы не разошлись с делом. Неимоверных размеров дубина пронеслась в воздухе, с воем вспарывая воздух. С треском полетели в стороны длинные щепки от сломанных мачт, вершину надстройки смело в море.       — Ха, ты напоминаешь мне одного отморозка из Кири! — рассмеялся киринин, отмахиваясь от размашистого удара жабы.       Огромное лезвие из чакры с грохотом встретилось с канабо, палубу под ногами ощутимо тряхнуло. Мышцы под нежно-салатовой в красную крапинку лоснящейся кожей раздулись, Кисаме унесло с кормы в море, ощутимо ударив о волны. Тело киринина выбило тучу белоснежных брызг, которые были мгновенно прибиты рухнувшей сверху дубиной.       Тем временем в покров Кушины сразу с нескольких сторон уткнулись лезвия танто. Алая чакра тревожно всколыхнулась, принимая на себя удар. Тонкая водяная пленка защитной техники Суйтона под ней на миг затвердела, чтобы в следующий момент вернуть силу удара обратно. Танто со звоном отлетел в сторону, вместе с держащей его рукой. Осколки стального закаленного лезвия разлетались в стороны, когда куноичи хищно посмотрела на атаковавшего ее Шисуи, с которым она осталась один на один.       Нукенин клана Учиха. Микото простит ее, если сегодня одним Учиха станет меньше. Цепи Чакры грозно зазвенели, стремительно вырастая в длине и раскручивая смертоносный водоворот вокруг Кушины. Фигура Шисуи исчезла, оставив после себя сонм зыбких силуэтов. Занзо Буншин — техника, в основе которой лежит Шуншин. Все эти силуэты — не более чем миражи. Но в то же время, каждый силуэт несет в себе опасность. Можно сказать, что Шисуи практически находится сразу в нескольких местах и не находится при этом нигде.       О Занзо Буншин Кушина слышала, но впервые встретилась с нею лично. Паршивая техника, но против лома нет приема. Именно так Орочимару описывал путь ниндзя Кушины. Но он был не прав.       Воздух гудел от взбивающих его цепей, которые хлестали все вокруг, в надежде зацепить Шисуи. Жалобно скрипели конструкции корабля. Неподалеку грохотали техники других шиноби. Сквозь какофонию звуков уши Кушины не сразу уловили новый шум. Однако уши матери слишком чувствительны к этому звуку, чтобы куноичи могла пропустить его.       Крик ребенка, младенца, был пронзительным и раздавался совсем неподалеку. К сожалению, это был совсем не чуждый полю боя звук, но в морском сражении услышать его Кушина не ожидала. И, увидев его источник, на миг замешкалась.       Она увидела ребенка. Спеленутый младенец лежал на залитой водой и кровью палубе. Пеленки пропитались алым. Кровь натекла из разорванных Цепями тел пиратов, которым Кушина почти не уделяла внимания. Кровь текла из пиратов, среди которых были и женщины. Одна такая, ее нижняя половина, лежала неподалеку от ребенка.       Какой идиот берет на битву мать с ребенком?       Ответа на этот вопрос Кушина не знала. Но, благодаря ее усилиям, матери у ребенка больше нет. Поблизости, перекрывая детский плач, раздался яростный рев. Чувства Кушины кольнула нечеловеческая ненависть и жажда убийства, природная энергия всколыхнулась — что-то стремительно приближалось к Кушине с явно не добрыми намерениями. И вместе с тем прямо ей в лицо помчался, оставляя за собой полосу поднимающегося от палубы пара, ярко сияющий шар огня.       Кушина сдернула себя с места Шуншином. В конце рывка она почти наткнулась на Шисуи, готовящего очередную технику. Короткий прямой удар, базовый в стиле Гокен, был наверняка просчитан Шаринганом. Кушина не в первый раз имела дело с носителем этого додзюцу и не удивилась, когда ее кулак промчался мимо цели, заставляя ее немного провалиться вперед. Но Шисуи редко сталкивался с сеннинами, поэтому полностью уйти от атаки не смог.       Кавазу Кумите. Незримая никому, кроме сеннинов, аура впечаталась в живот нукенина, сметая того в море. Позади слышен приближающийся рев. Кушина успела подхватить ребенка, вновь рывком уходя в сторону, и увидела, как выпущенный Шисуи Огненный Шар исчезает, впитываясь языками огня в лезвие и древко шипастого гарпуна, словно сделанного из скелета рыбы-меча. Оружие было сжато в мускулистых руках покрытого кровью мужчины. Его бородатое лицо было искажено безумной яростью, и именно он был источником прочувствованной Кушиной сакки.       Он был ранен. Обнаженный торс весь покрыт множеством порезов и рваных ран, из-под кожи торчала пара розоватых ребер, но это не могло остановить обезумевшего пирата. Гарпун в его руках впитал чакру и преобразился, словно оживая. Скелет рыбы-меча облекся плотью, глаза его засияли алым. Удар этого оружия пришелся по палубе, расколов многострадальный корабль пополам. Ломающиеся доски разлетелись в стороны, отбрасывая Кушину с ребенком в море. Ноги коснулись волн, холодная вода затекла в сандалии, но девушке удалось не уйти под нее с головой. В первые секунды.       С гулким кряхтением из-под взволнованной поверхности вылетела огромная туша Гаматамбы. Его канабо был зажат в полной зубов акульей пасти, чье тело не уступало размерами самой жабе и с легкостью вынесло ее из моря. Внезапно вода под ногами Кушины разошлась в стороны. Она ухнула вниз, рефлекторно раскинув Цепи Чакры в стороны, в попытке ухватиться хоть за что-то, но разошедшиеся в стороны воды начали смыкаться над головой. Единственное, что она успела — это цепями подхватить ребенка и выдернуть его из воды.       Волны обрушились на голову, утягивая вниз. Во тьме беспокойных вод увидеть что-то было сложно, но чувства Курамы и сеннина показывали источник опасности и направление атаки. В сумраке угадывались хищные акульи силуэты и мерцание чакры. Энергия заструилась по меридианам Кушины, меняя свойства и обретая форму. Ее ладони сомкнулись настолько быстро, что на миг создали пару воздушных каверн в воде. После чего вода сотряслась от прошедшей по ней волны.       Суйтон: Хататагами!       Тело Кушины вышвырнуло из воды, словно пробку. Она взмыла над поверхностью моря, которое сейчас внезапно выровнялось. Большие волны сменились мельчайшей рябью, пока раскаты Хататагами катились по толще вод. Вверх начала всплывать оглушенная рыба, акулы с клочьями мяса на зубах, всякая мелкая рыбешка, просто случайно оказавшаяся в неудачном месте. Медленно, опираясь на постепенно успокаивающуюся воду рукой, из моря выбрался и Кисаме. С губ его стекала тонкая, размазанная струйка крови, а в рыбьих глазах стали видны лопнувшие сосуды, но больше ранений Кушина не заметила.       — Крепкий, зараза, — недовольно прошипела Кушина, отбрасывая липнущие к коже пряди волос с лица и краем глаза выискивая место, где можно оставить ребенка.       — Ты был прав, — появившись рядом с выбравшимся на поверхность Кисаме, произнес Шисуи. — Он здесь.       — Я же говорил, — зубасто улыбаясь, ответил киринин. — Этот ублюдок скользкий, как угорь, и цепкий, как мурена. Вцепившись, он жертву не отпустит.       — В прошлый раз мне удалось уйти.       — Значит, ему это было нужно, — рассмеялся Кисаме, вскинув свой меч на плечо. — Не так ли, Кёда?       Кушина сначала быстро стрельнула глазами, а потом и резко обернулась в направлении взгляда Кисаме, удивленно округлив глаза, потому что заметила неподалеку от себя человека. Он сидел на корточках на подбрасываемом волнами обломке мачты - всего, что осталось от уходящего под воду расколотого пополам пиратского флагмана. В руках он держал гарпун с наконечником в виде рыбы-меча. Копье извивалось всем телом, словно пытаясь вырваться из крепкой хватки, длинный шелковый линь обвивался вокруг запястья, острое навершие так и норовило кольнуть шиноби, но тот не обращал на него внимания, с невыразительной улыбкой наблюдая за парой нукенинов.       Кушина не могла ощутить его чакры, от него не исходило каких-либо негативных эмоций, природная энергия ровно текла в нем и вокруг него — его вообще словно не существовало. Даже гендзюцу иногда казались более реальными, чем этот шиноби с полностью неощутимым присутствием. Синяя повязка на лбу со знаком Кири вместо протектора, излишне теплая для погоды одежда, кимоно цвета морской воды, карие глаза и слишком миловидное лицо для юноши — Кушина знала его. Третий известный Кушине из ныне живущих сеннин с горы Мьёбоку — Юки Кёда.       — Ты здесь еще откуда, извращенец мелкий?!       — Случайно мимо проходил, — пожал плечами Кёда.       — Признайся, ты просто попался на крючок, — довольно рассмеялся Кисаме.       — Тебе удалось меня обхитрить, — не стал спорить киринин с синей повязкой. — Я подумал, что сразу два биджу для Акацуки будет слишком много. Но вы все же решили откусывать помаленьку.       — Я слишком хорошо тебя знаю, — ухмыльнулся Кисаме. — Шисуи…       — Понял, — коротко ответил Учиха на недосказанную просьбу напарника.       Фигура нукенина из Конохи вновь исчезла, распавшись на сонм зыбких силуэтов. Сознание на миг вновь едва не утонуло в гендзюцу, в которое Кушина по неосторожности снова попала, чтобы быть спасенной недовольно фыркнувшим Курамой. Вспыхнувший чакрой гигантский меч взмыл в небеса, чтобы рухнуть вниз всей своей мощью. Но направлен он оказался не на Кушину.       — Ну, знаете ли! — сердито нахмурилась девушка. — Я вам тут не для мебели!!!       Цепи Чакры заблаговременно незаметно растянутые сетью под водой вынырнули в стремительном рывке, подобно морским змеям. Обширная печать раскинулась во все стороны, словно паутина для ловко порхающего мотылька. Который в нее и попался.       Суйтон: Карью!       Образовавшийся вокруг ладони водяной плотный вихрь из разнонаправленных потоков с ревом врезался в тело притянутого цепями к Кушине Шисуи. Струи техники впились в плоть, резонируя с жидкостями тела, взрезая кожу и разрывая сосуды изнутри. В стороны брызнула розовая пена, Учиха отбросило в сторону. И в тот же миг на море обрушилось массивное, сотканное из чакры лезвие клинка, но моментально испарилось, не успев даже поднять высокую волну. Потому что поблизости вспыхнула еще одна чакра. Она пробирала до костей своим холодом. Кушина не знала, какую технику использовал Кёда, но она была сильна. Мороз Хьётона обрушился на Кисаме с уст без всплеска вынырнувшего позади нукенина Юки. На волны рухнула уже полностью замороженная изнутри ледышка, а не человек.       Кушина замерла, удивленная легкой победой. Пара нукенинов словно сама нарвалась на техники, сосредоточившись на атаке и открывшись для ответного удара.       — Что за?.. — начала было спрашивать Узумаки, но Кёда ответил раньше, чем она закончила:       — Это имитация, — подойдя к подбрасываемой волнами ледышке, в которую превратился Кисаме, сказал киринин.       Он поднял свою жертву за одеревеневший ото льда и хрустнувший в хватке Кёды воротник плаща, показав Кушине лицо. Которое совсем не походило на лицо Кисаме.       — Похоже, в пару людей закачали чакру Шисуи и Кисаме, сделав живых клонов, — пояснил Кёда. — Не оригинально.       — Жуткая техника, — поморщилась Кушина, подтянув к себе цепь, на которой все еще отчаянно рыдал младенец, и попыталась его успокоить. — Эй, так ты за ними сюда приперся, что ль?       — Они выкрали Санби и попались одному из патрулей, — подтягивая за линь отчаянно сопротивляющийся гарпун, который уже почти скрылся в воде, пояснил Юки, нежно улыбнувшись Кушине. — Я преследовал их, чтобы выяснить, что они собираются сделать с биджу. Похоже, создав этих клонов, они попытались сбить меня со следа. Можно сказать, что у них получилось.       — А… Ясно, ясно, — скривилась Кушина, понимая, что предостережения Орочимару вновь оказались не пусты. — И это… Не лыбся ты так. У меня есть любимый мужчина и ребенок, знаешь ли.       — Я знаю, — еще шире улыбнулся Кёда, хитро посмотрев на Узумаки. — Тебе очень идут маленькие дети, Кушина. Ты со своим «любимым мужчиной» не думала завести еще ребенка?       — Ой, иди-ка ты, мелкий извращенец!!!       — Последую твоему совету, пока твои друзья не обратили на меня внимание, — согласился Кёда, наконец притянув к себе сопротивляющийся гарпун. — Оставляю дитя Дракону. Это сын Арауми Фунато, и он уже минут пять как полная сирота благодаря нам. Пусть Уния позаботится о нем. Кири… сейчас на это не способна.       Сказав это, Кёда сжал руку на древке внезапно замершего гарпуна. В воздухе раздался тонкий металлический звон, и навершие в виде рыбы-меча рассыпалось осколками, уходя под воду. Сам же Юки шагнул назад, пропав в выросшем за его спиной ледяном зеркале.       — Опасный паршивец, — мерно убаюкивая ребенка, пробормотала Кушина, рассеянно оглядываясь вокруг.       Неподалеку продолжала грохотать битва, но звуки ее стихали. Пиратская армада встретила свой закономерный конец.