Я еду на работу, где тебя искать?
В тренажёрном зале на цокольном этаже Ева всегда чувствовала себя неуютно в таких местах, и никогда даже не думала туда соваться. Она представила взгляды подтянутых, красивых людей, что с брезгливостью отвернутся от неё, стоит только появиться в дверях, и отправила смс:Можешь выйти к лобби?
Не могу, жду тебя, Ева Конечно, Ева понимала, что у этой хитрой заразы есть какой-то план, попытается соблазнить? Ева всегда была равнодушна к женщинам, ворваться и забрать кошелёк, вот её план! Вилланель, предвкушая встречу, не жалела себя, она представляла, на каком моменте Ева зайдёт и увидит её, будет это беговая дорожка, груша, гантели или растяжка с резинкой? В итоге, она даже не поняла, как долго Ева наблюдала за ней. Равномерно опуская вес, чтобы не надорвать спину, Вилланель ощущала, как горит трицепс, а ещё спину странно покалывало, это и было взглядом Евы. Обернувшись, она мягко улыбнулась, дошла до скамьи, схватила полотенце и воду, и, направляясь к Еве, старалась держать дыхание в спокойном ритме. — Привет, — кинула она, присасываясь к бутылке. — Привет, ты не жалеешь себя, такая мощная тренировка, ты это делаешь с какой-то целью? Для работы? — Для секса. Знаешь, гибкость, сила и выносливость, хочешь попробовать? — Оу, я… — Что? — Почему ты постоянно меня смущаешь? — Это для работы, Ева. Я пошутила насчёт секса. Или нет? — Можно мне мой кошелёк? Вилланель не торопилась, вытирая капельки пота со лба, она вновь припала к бутылке. Ева отметила, что та даже пьёт сексуально и жадно, она заметила капельку сбежавшую по горлу и сглотнула, никакой тяги к женским телам? Но почему сейчас всё волнительно трепещет от созерцания упругой груди в топе, плоского живота с мышцами и длинных ног? А шрам? Откуда он? — Кошелёк в моём номере, - отвечает Вилланель, специально отвлекая Еву от шрама. — Издеваешься? — Решила, небезопасно брать его с собой. — Ты оставила свой «iPhone» валяться там, — Ева указала на скамейку в центре зала. — Упс. Ну, за всем не уследишь. Вилланель изобразила лёгкую пробежку до смартфона, Ева теперь не сможет работать спокойно. Вместе они смотрелись нелепо, почти раздетая Вилланель и накутанная в осеннюю одежду Ева, после вчерашнего дождя в Лондоне зябко. Дожидаясь лифта, Ева держится чуть в стороне. — Я воняю? Извиняюсь. — О, нет, я, нет, — сбивчиво, залепетала Ева, густо краснея, — Дело не в этом, и ты прекрасно пахнешь, и это странно, знаешь ли. — О, ну спасибо, так в чём дело? Подойди, не укушу. — На тебе мало одежды. — И? — Не хочу, чтобы меня видели с тобой. Лифт приехал, и Вилланель широким жестом предложила Еве зайти первой. Боже, тут было слишком мало места, у Евы кружилась голова от близости, она смотрела в одну точку, на плечо Вилланель, созвездие родинок, и это помогло. На этаже она чуть отстала от Вилланель, что шагала широко и уверенно к своему номеру. — Я подожду в коридоре. — Не глупи, пройди в номер, я тебя не покусаю, хотя… Вилланель едко улыбнулась, облизав губы, Ева только отошла от жара, прилившего к лицу, но, похоже, это частое явление в такой компании. Номер был шикарным, вероятно, лучшим в этом отеле, и Еве интересно было изучить вещи, брендовые пакеты, карты, фотки, разбросанные по столу, ничего конкретного, словно ребёнок играл и раскидал тут всё. — Не против, если я приму душ? — Как насчёт того, чтобы отдать мне кошелёк, и я пойду? — А как же поговорить? — Назначь встречу для разговора о банкете. — Нет, Ева, поговорить о чём-то другом. — О чем? — Ну, о чём-то обычном, узнать друг друга лучше. — Можно мне мой кошелёк? — Конечно, сразу после того, как я приму душ и мы поговорим. — Он что, в заложниках? — И не только он. — Я могу уйти. Сейчас. Сколько там фунтов? Оставь себе. Твои чаевые покроют покупку нового кошелька, да и права я восстановлю. — Ева. Расслабься. Присядь, я быстро. Настойчивая, упрямая, такая своенравная! Раздражает! Но Ева остаётся, скидывая с плеч парку. Вода в душе позволяет ей немного изучить пространство в безопасности, потрогать дорогие вещи, примерить часы, ознакомиться с ароматами, ей было очень интересно узнать, чем пахнет Вилланель, но это не что-то одно, тут явно набор под настроение или события. Вода шумела громко, потому что Вилланель не закрыла дверь, это было приглашение, и Ева знала, что это оно. Такое неприкрытое, явное приглашение присоединиться. Тронув пальцем дверь, Ева на секунду заглянула, увидела обнаженное тело Вилланель со спины и тут же отшатнулась от двери. Желание было бежать, чёрт с ним, с этим кошельком! Натянув парку, Ева схватила сумку и уже подошла к входной двери, как вода перестала шуметь, послышался отчётливый звук босых ног. — Ева? Не могла бы ты подать мне полотенце с кровати? Ева застыла перед выбором, перед ней было буквально два варианта. Вилланель топталась за дверью душевой, это было не специально, она не подумала о полотенце, а сегодня принесли новые и положили на кровать. Возможно, Ева уже сбежала, если бы она хотела, ещё вчера бы разделила с ней постель, но она не хочет, всё это ставит её в неловкое положение, и продолжать давить нет смысла. Приоткрытая дверь была последней попыткой. Можно принять поражение, поехать в Россию, но разве дело в чëртовом споре? В открытую дверь просунулась рука с полотенцем, и Вилланель улыбнулась, нежно погладила её, прежде чем забрать. — Минуту, извини за ожидание. Через пять минут Вилланель уже вытирала волосы небольшим полотенцем, голубая рубашка в белую полоску была надета на голое тело, она чувствовала свежесть и свободу после тренировки, приятная усталость, пульсирующие мышцы, порой хорошая тренировка лучше секса. Ева сняла парку, заняла кресло и держала в руке маленькую баночку газировки. — Ты живёшь в другом городе? — это самый банальный вопрос, на который смогла решиться Ева, чтобы её присутствие не было таким нелепым. — С чего ты взяла? — Ну, отель, этот номер. — У меня нет дома, Лондон моя отправная точка. — А Хелен? — О, у неё дом в районе Хэмпстед. Но, я там не появляюсь. — Странно слышать. — Мне это не нужно, не хочу дом, и привязанность к нему. — Не представляю себе такую жизнь. Где-то нужно расслабиться, быть собой, быть в тишине. — Я расслаблена. — Хорошо, прости, если эта тема тебе не нравится. — Отличная тема. А ты живёшь с Адамом в доме? Два этажа? — Его не так зовут. Да, два этажа, но площадь небольшая, нам хватает. — Пригласишь в гости? — Эмм, ну, это возможно. Вилланель, мне пора на работу, можно кошелёк? — Приготовишь мне что-нибудь эксклюзивное? Я могу спуститься позже в ресторан. — Да, могу. — Можно попросить тебя о кое-чём странном? — Секс? Нет. Я… — Эй, расслабься, это просьба не несёт за собой даже сексуального подтекста, мне хочется сфотографировать твои волосы. — Что? Ты какой-то маньяк? — Я предупредила, что просьба странная. Я могу заплатить, ну или что-то другое. Просто фото, со спины, даже не будет понятно, что это ты. — Эмм, ну, можно. Куда мне встать? — Лечь. Да, ты могла бы лечь головой на подушку? — Так, стоп, Объясни, что происходит? Вилланель умела импровизировать, ложь всегда давалась ей легко, но почему-то сейчас она задумалась. Ева, возможно, не тот человек, что сразу же исчезнет из её жизни, а значит, ложь будет иметь накопительный эффект. И всё же, всё это нужно было как-то объяснить. — Я фотограф. Бываю в разных странах, охочусь за идеальными кадрами, ты же заметила эти открытки на столе? Моя работа. Поэтому у меня и нет дома, я исследую мир, мне некогда вытирать пыль с одной и той же полки! И, твои волосы великолепны, я хочу в свою коллекцию такое фото. — Вот как. Ну, тогда, я могу лечь. Сейчас только разуюсь. Еве было неловко, но она не посчитала просьбу какой-то неадекватной, это искусство, волосы действительно были её изюминкой. Ева легла лицом на мягкую, воздушную подушку, она могла принадлежать Вилланель, а может, на ней спала её жена? Отвернувшись к окну, она прикрыла глаза, прислушиваясь к шагам Вилланель по номеру, к дыханию и биению собственного сердца. — Я запущу немного света в номер, если он там есть. Шорох портьер, под веками стало светлее. Вилланель обошла постель, поставила локти на постель и направила телефон. Вытянув руку, она коснулась чёрных прядей, запечатлев на их фоне кольцо. — Отлично вышло, ты могла бы снять футболку? Для общей композиции. Обнажённая спина смотрелась бы с глубоким смыслом. — Это какой-то план? — возмутилась Ева. — Я тебя не трогаю, и не трону без разрешения. Ева стянула с себя футболку, было понятно, что лямки от лифа в кадре тоже не нужны. Быстро сняв его, она упала грудью на постель, и обняла руками подушку. Вилланель затаила дыхание, сделав нужные фото всего за пару секунд, она просто смотрела на обнажённую спину Евы. Это половина победы, она наполовину раздета и в её постели. Вилланель забралась на постель и легла рядом, сделав фото себя на фоне Евы, а затем отбросила телефон и нависла над спиной, всё в теле призывно ныло, так хотелось контакта, любого! — У тебя красивая спина. Изумительные волосы, тебе говорили, как ты красива? — Да, мама. — А Адам? — Прекрати его так называть! — Твоя кожа кажется бархатной, если бы я могла проверить… — Дотронься до меня. Вилланель вскинула голову, изумлённо приподняв брови, ей не послышалось? Ева попросила её об этом? — Ты… Ты хочешь, чтобы я дотронулась? — Да. Ладонь нависла над лопаткой, Ева уже могла ощутить тепло, исходящее от неё, но Вилланель передумала, и вместо ладони, спины Евы коснулись губы. — Что ты делаешь? — возмутилась Ева, вскакивая, прижав подушку к груди. — Ты не уточнила, чем я могу дотронуться, и я… — Отвернись, я оденусь. — Ты боишься меня? — У меня есть муж! — Я тебя не трахаю, бросать его не предлагаю, как он нам мешает? — Я не могу допускать такого! Я буду неверной! — Брак переоценивают, откуда ты знаешь, что прямо сейчас он не нагнул кого-то? — Хватит! Не говори такого! Вилланель повалила Еву на постель, прижимаясь грудью к подушке, по сути, друг от друга их отделяла только она. Обе напряжённо задышали, обе забегали глазами. Вилланель свойственно срываться, она забылась, что перед ней не Хелен, с которой можно поиграть. — Пусти, — жалобно, потребовала Ева. — Да, прости. Я потеряла голову от тебя. Тебе действительно пора. Вилланель была расстроена и злилась на себя, пока Ева собиралась, она открыла ящик и достала кошелёк, Ева выхватила его перед уходом. — Ева? — выбежав в коридор за ней, Вилланель выглядела растерянной и жалкой, — Я всё ещё могу спуститься в ресторан? — Он работает для всех постояльцев отеля. — Я имею в виду нас. Ты приготовишь для меня, я тебя увижу? Никакого ответа не последовало, Ева зашла в лифт, нервно нажимая кнопку, не понимая себя, она была в ярости, и пыталась думать о доме и муже. Хелен встретилась с кандидатом на должность, провела собеседование и сделала несколько важных звонков, насчёт операции в Москве уже интересовались и просили поторопиться. Каким же разочарованием было получить от Вилланель фотографии обнажённой брюнетки в их постели. Уже, так быстро, это не вызвало ревность, скорее, гордость. Она с той, что добьётся чего угодно и кого угодно, к тому же, владеть человеком, которого хотят все — приятно, щекочет нервы. Эта Ева выглядела такой тихоней, к тому же замужней, но перед Вилланель сложно устоять. Так, что делать с Россией? В расписание не вовремя влез отчётный концерт дочери, она не могла в очередной раз его пропустить, но так хотелось к Вилланель, поиграть в наказание за измену.Быстро ты её, понравилось?
Ничего фееричного, приедешь после работы?Мне нужно к дочери, на концерт, позже? Или, можешь пойти на концерт со мной.
ПодумаюПришлю тебе адрес и время?
Присылай В ресторане отеля «Dorchester» уже собирались люди, Dinner у британцев в самом разгаре, многие останутся здесь до Supper — позднего ужина. Вилланель вновь была одета в опрятный костюм, на этот раз все её пуговицы были застёгнуты до конца, на воротничке красовалась маленькая бабочка. Составить ей компанию пытались трижды, и всем она сообщила, что ждёт свою пару. Она попросила официанта за чаевые сообщить на кухню о важном госте, Ева о ней знала, осталось только дождаться, чем Ева побалует её вкусовые рецепторы. Официант вернулся через полчаса, на подносе оказалось два блюда, и квадратная бутылка с тонким горлышком, в неё была воткнута красная роза, чёрная вода скрывала стебли, тёмная романтика интригует. — Гаспаччо с мясом краба, морепродукты считаются мощнейшим афродизиаком и способствуют выработке «гормона страсти» благодаря высокой концентрации цинка и селена. А так же запеканка из артишоков. Артишок во Франции был запрещен. Его нельзя было употреблять лицам женского пола, так как он был известен своими «эротическими» свойствами. Стимулирует сексуальное влечение. Желаю вам приятного аппетита. — Это есть в меню? — Это авторское меню, гостям подают эти ингредиенты в другом виде. — Презентация удалась, я голодна как никогда, и, похоже, после ужина могу на кого-нибудь наброситься в порыве страсти, — официант смущённо улыбнулся. Если Вилланель отметила вчерашний ужин как лучший в своей жизни, то теперь придётся внести правки. Невозможно понять, как афродизиак мог бы сейчас повлиять на неё, ведь она хотела и без него. Теперь к её обычным, пошлым мыслям, присоединилось желание выкрасть Еву, увезти подальше, спрятать в доме, и узнать обо всех блюдах, что та может приготовить! Этот ужин сплошное приглашение на секс, тогда почему она так напугалась того крохотного поцелуя в спину? Женатики все такие? Им и хочется, и колется? Ева отвлеклась и погрузилась в работу, кухня всегда её успокаивала, процесс увлекал, здесь не было времени на личные мысли, и всё же… Она думала о Вилланель, которая пробует её блюдо, немного волнения, всё ли вышло так, как планировалось, это не заученное меню, доведённое до автоматизма, это эксклюзив. Официант, что обслуживал стол Вилланель, вернулся на кухню, он был хорошо знаком с Евой, почти друзья. — Ну, что она сказала, Кенни? — У меня была возможность понаблюдать за ней, предвкушение сменилось улыбкой, затем удовольствием на её милом лице, а мне она передала, что хочет тебя видеть и поблагодарить лично. А кто она? Какой-то ресторанный блогер? — Да, почти, слушай, последняя просьба, передай ей, что я занята. — Эй, пару минут! Она явно в восторге от твоих блюд! — Не могу, иди, скажи ей! Ева действительно была занята, следить за всеми, и самой не отставать в разгар ужина крайне тяжело! Подоспели тонко порезанные кусочки омара в красном вине из Швейцарии, нужно было заняться овощами и приготовить блюдо к подаче. Помочь Медведю с кремовым фрешем, так звали полноватого мужчину, что устроился на эту кухню недавно, но с помощью Евы уже почти освоился. И как насчёт заказа на три персоны? Жареная утиная грудка с фермерской мини-свеклой, шалотом конфи и соусом из брусники! И всё это на Еве! При такой нагрузке, она не сразу заметила постороннего человека на своей кухне, а когда заметила, испытала маленький шок. Руки сжали фартук, воздух в груди стал тяжёлым, при всех ароматах кухни, она уловила именно тонкий аромат духов Вилланель. Влечение неизбежно, когда накормила её афродизиаком? Собственное лихорадочное возбуждение уже подоспело, как еда вскипала на широких плитах, так и кровь в венах Евы нагрелась до предела. — Тебе сюда нельзя, — испуганно, выдавила она, возвращаясь к пассеровке овощей. — Я хотела встречи с тобой, Ева, и поблагодарить. Ева осмелилась поднять взгляд, увидела этот строгий и настойчивый вид Вилланель, её обворожительную бабочку на горле, руки в брюках, сглотнула, и всё же выдала: — Если тебя здесь заметят, а ты очень не в теме кухни, у меня будут проблемы! — Выпроводи меня. — Я очень занята. — Мне можно посмотреть? — Нет! — возмутилась Ева, останавливая нарезку, пальцем профессионально убирая всё с ножа, — Идём! Обтирая руки о фартук, Ева просит Медведя подменить её, и выпроваживает Вилланель через другой выход, менее заметный. Вилланель подмечает, что на кухне всё же место толстым и сальным, он мог бы приготовить вчера их с Хелен ужин, но судьба сжалилась. Они выходят в длинный коридор, в котором шумят вытяжки, Ева показывает рукой в его конец. — Там выход, я поняла, что тебе понравилось, можешь написать мне об этом, а я прочту после смены. Вилланель молчала, и странно улыбалась, а затем схватила Еву за талию и словно пушинку переместила, прижимая к стене. — Твои намёки на секс в моём ужине, слишком раздразнили, хочешь поиграть со мной в недотрогу, Ева? При этом так откровенно заявляя о том, чего хочешь со мной? — Ты такая наглая! — Говорят, очень помогает по жизни. — Кольцо не жмёт? — Нет, а твоё? Еве поняла, что у этой девушки сотни разных улыбок, и каждую ей хотелось бы увидеть, но при этом, глаза, как глубокие омуты, неподвижные, без какого-либо отражения, тёмные, увлекающие, даже опасные. Что-то качнуло её в сторону Вилланель, и губы всё-таки узнали вкус дерзкой девушки. Вилланель тут же попыталась углубить поцелуй, добавляя всему остроты момента и напора. У Евы мягкие и полные губы, у Вилланель упругие и дерзкие. Они подошли друг другу идеально, словно, две последние детали из одного набора. Вилланель ощущала, как пульсирует шрам, Ева имела с ним контакт, и это заводило до стона! И Вилланель могла бы прямо сейчас встать на колени по такому случаю, но Ева! Ева была сбита с толку своим решением, поцеловать девушку! Она в браке, Вилланель в браке, это безумие, и она отталкивается, жалея, что всё это выглядит некрасиво, и буквально сбегает обратно на кухню. Хелен заняла свободное место, осматриваясь вокруг. Все родители хорошо знали друг друга и определились в кучки по интересам, отовсюду можно было услышать восхищение своими детьми. Хелен сидела одна, думая о том, что ей придётся смотреть на чужих детей несколько номеров подряд, чтобы увидеть выступление дочери, и только после этого она сможет уйти. Свет приглушили, она почувствовала себя некомфортно с пустыми креслами по обеим сторонам от себя, и тут увидела её. Вилланель не извиняясь пробиралась по ряду к ней, она узнаёт подаренный элегантный ансамбль, выполненный из атласа, бабочка по случаю культурного мероприятия? — Даже не опоздала, я правильно попала, это концерт Адель? — Да, но сначала разогрев из школьников. — Вот пакость, — шепнула Вилланель на ухо Хелен, касаясь губами мочки. Для Вилланель это было максимально скучно, она ёрзала на месте, думая о том, что случилось в отеле. Хелен была мыслями на работе, но вернулась в зал, когда Вилланель сжала её колено, и полезла под платье. Да, это было плеском ледяной воды в лицо во время зноя, свежим глотком, спасательным кругом, и всё же, здесь она не могла дать этому чувству разрастаться. — Вилланель, не здесь! — Если твои пальцы заберутся в мои брюки и трахнут меня, это будет лучшим выступлением сегодняшнего вечера. — Угомонись, моё выступление будет позже. — У меня есть билеты на несколько твоих выступлений. — А ты справишься? — Я фанатка. Хелен смеётся, звуки голоса Вилланель так ей приятны, не то, что скрипка паренька, он изнасиловал инструмент и уступил сцену. Следующий номер был важен, после отгремели аплодисменты. Хелен поднялась, собираясь уйти. — Какой же отстой, — растянула Вилланель, — Постой, это что, твоя дочь была? — Очень смешно, — отметила Хелен, давно привыкнув, что у Вилланель бывает и слишком ребячливое настроение. Обе были рады не задерживаться здесь, Вилланель удивилась, что Хелен не собирается обсуждать выступление дочери, да и других детей с их родителями. Они забирают девочку и выходят на улицу. Хелен хвалит, но в меру, девочка просит отвезти её в кафе, поесть мороженое всем вместе. Вилланель на это не рассчитывала, в её планы входило отвлечься от отеля, а затем привезти в него Хелен и отвлечься ещё сильнее. Хелен притягивает свою жену и целует в надутые губы. — От тебя не убудет, и мороженое ты любишь. Вилланель соглашается, через полчаса она едят мороженое и говорят о работе, и тут неожиданная тема всплывает сама по себе. — Квартиру для тебя? — уточняет Хелен. — Да, подари мне квартиру, надоели отели. — Ты можешь переехать в дом. — Твой дом, где всё твоё? — Подарков по случаю неверности я не дарю, у тебя есть деньги, купи себе сама. — Эти деньги — мой фонд на чёрный день, а с каждым твоим заданием становится всё темнее! — Хорошо, какую ты хочешь? Разговоры о недвижимости утомили ребёнка, девочка объелась мороженым и уснула. Вилланель решила, что в постели и после оргазма разговор будет выгоднее, поэтому взяла ребёнка на руки и понесла в машину. Хелен впервые увидела, как Вилланель заботится о её ребёнке. Она даже ни разу не трогала её и не подходила к ней с первого дня знакомства, а тут случилось такое, малышка на её руках, бережно переложенная в машину. Хелен завелась ещё больше. Вилланель принесла ребёнка в детскую и положила на кровать, Хелен могла сейчас думать, что та впервые испытала трепет и что-то почувствовала к ребёнку, но на деле это не так. Вилланель просто была сильнее, и знала, что сможет перенести ребёнка из машины в дом. Хелен взяла Вилланель за руку и отвела в спальню, там, поставив её возле кровати, она развязала бабочку и скинула пиджак с широких плеч, затем на пол упали брюки, была расстегнута рубашка и распахнута, Вилланель не надевала лиф, но её кружевные чёрные трусики очень заводили, как и всё в ней. Хелен признавала свою слабость перед этой особой. Вилланель не смотрела, предпочитая каждый раз жадно наблюдать за процессом, она полностью дистанцировалась сейчас. Уносили её мысли о Еве сейчас, или она хотела не быть в этой спальне, сложно сказать. Губы Хелен ласкали её грудь, руки сжимали плоть, игрались, кто теперь Барби? Шрам на губе пульсировал, были попытки ускорить процесс, но Хелен жаждала любви в этот вечер, в этом доме, с этим телом. Разве она не заслужила? Выбор игрушки за ней, и позы тоже. Развлекалась с другой — теперь получишь. Хелен выбирает страпон, что причиняет Вилланель дискомфорт, по непонятным причинам, не являясь слишком длинным или широким, это всё капризы, он отлично заходит сзади, Хелен пальцами впивается в нежные бёдра и тянет на себя. Вилланель трётся лицом о подушку, локти уже начинают ныть, но Хелен всегда нравилось брать сзади, шлёпать по заднице, царапать спину, тянуть за волосы. Вилланель устаёт, от оргазма тело просит пощады, она хотела быть едкой, хотела играть в наказание, хотела врать о прекрасном сексе с поваром, но на деле, она устала. Хелен ложится на спину и тянет на себя, Вилланель медленно опускается, знает, что нужно до конца, органы будто сопротивляются, больше нет желания ощущать толчки, холодные и безэмоциональные. Она отказывается, потому что может, падает рядом с Хелен. — Уже сдаёшься? — Не хочу прыгать на тебе как шлюха. И он мне не нравится, ты это знаешь. — Прости, детка, а что тебе понравится? Пальчики? Хелен тронула нежный холм лобка, и поднырнула пальцами под него, Вилланель отвела ногу в сторону и согнула в колене. — Да, так лучше, — простонала она, направляя брови к переносице. Разбухшая плоть была не очень податливой, натёртые страпоном губки зудели, внутри всё пульсировало и было тесным, но пальцы всё равно проникли, от чего Вилланель выгнулась, застонав. Хелен хотела глушить эти стоны в себе, хотела целовать в губы, но этого не хотела Вилланель. Это ощущалось в их поцелуе, напор со стороны Хелен, влажное проникновение языка и оборонительные толчки Вилланель, она хотела сомкнуть губы, вытолкнуть язык. — Да что не так? — вспылила Хелен, её пальцы подогнулись внутри истекающей вульвы, и Вилланель шикнула. — Мне приятно, продолжай. — Нет, ты противишься мне. — Я хочу уже перейти к тебе, ты получила от меня, что хотела. Хелен вынула пальцы и демонстративно облизала их, теперь ей хотелось большего. — Доделаю всё языком, и ты приступишь ко мне, — решила она, опускаясь вниз. Хелен задержалась на любимом месте, продолговатом шраме на животе, Вилланель пырнули, на задании в Риме, Хелен выхаживала её почти месяц, так они и сблизились. Вилланель никогда не нравились эти прикосновения к её промаху, к её позору, пропустить такой удар, будучи обученной, над ней смеялся даже Константин. Хелен как бы намекает каждый раз, как та уязвима и обязана ей за спасение. Собрав густые волосы в одну руку, Вилланель направила Хелен в нужную точку, получая желаемое. Её всегда уносило с жадного рвения Хелен поглотить её.***
Ева пыталась работать, но губы жгло, будто после поцелуя не прошёл уже час, два, три! Это было так ново, странно, в своей жизни она никогда не думала над поцелуями. То, как Вилланель подобрала момент, как схватила за талию и прижала к стене, да что она себе позволяет? Нет, Ева её понимает, сама одержима желанием и возможностью. Да, жизнь предлагает ей этот вариант, даже навязывает! Сойди с дороги, попробуй новое, поддайся искушению, измени мужу. После смены Ева с удивлением обнаруживает, что Вилланель ждёт её на том же месте, что и вчера! Но вместо того, чтобы подойти, она игнорирует её, продолжая разговаривать с Медведем. Вилланель оскорблена и хочет разбить бокал с вином, она приехала сюда из дома Хелен, буквально бросила её в постели после секса, чтобы встретиться с Евой! Ева не соглашается ехать на машине, несмотря на полночь и прохладную погоду, она хочет выкурить пару сигарет и дойти до дома пешком, проветрить голову, завтра выходной, с друзьями Нико, где-то между работой и домом должен быть прогал для неё самой. И её трясёт от того, что она прошла мимо Вилланель, та, должно быть, в ярости, или слезах, Ева совсем её не знает, но её пугает навязчивость, упорство и прямолинейность девушки. Ей не удаётся пройти и половину квартала, услышав позади себя шаги, такого же темпа, что и у неё. Спину закололо, сердце застучало сильнее, она не решилась обернуться. Она знала преследователя, выбор вновь висел над ней. Она ускорилась, шаги тоже, это было так гнетуще страшно, что хотелось прекратить это на высшей точке страха, просто остановиться резко и будь, что будет! — Ой, простите! — произносит Вилланель, не успев притормозить, или специально врезаясь в Еву. Тут же сгребая её в охапку, она тащит её к дому. Ева напугана и выворачивается, теперь они лицом к лицу, — Ты ходишь так поздно одна? — Кого мне бояться? Тебя? — Тех, кто захочет тебе навредить. — Тебя. — Хорошо, можешь бояться меня, ведь, я очень зла на тебя, ты меня обидела, опять. — Я даю нам шанс остановиться, пока… — Пока что? — грубеет Вилланель. Ева не отвечает, её глаза взволнованно бегают по лицу Вилланель, а потом застревают на крошечном шраме, и ей себя уже не остановить. Порыв, и она вновь на губах Вилланель, второй раз. Согревая холодные губы своими губами, Ева как никогда ощутила всю силу поцелуя, насколько это может быть важно, волнительно и приятно, что душа готова раскрошиться от переполняющих её чувств. Вилланель смелее, и проталкивает язык, Ева, будто не знает, что с этим делать, просто разжимает зубы, и всё становится куда интимнее. Голова кружится и ноги дрожат, Ева касается пальцами лица Вилланель, а она сжимает её талию сильнее, давит бёдрами, прижимая к стене. От языка Вилланель на нёбе щекотно, и Ева ловит его, чтобы прижать, но он неуловим, выскальзывает изо рта, и вновь поцелуй губ, сжимающий, настойчивый. Ева сдалась, она шептала бы молитву, будь в ней силы на шёпот. От губ, Вилланель нырнула под распущенные волосы Евы, и прижалась к шее. — О, мой бог! Подожди! Вилланель будто не слышала этого, ей кружил голову аромат и нежность кожи Евы, она вдруг стала самой желанной на земле, с чего бы? Эта женщина, таких полно, есть куда доступнее, а сколько их уже было, и Хелен разве не может её удовлетворить? Ей всего хватало, и всё было ровно, к чему теперь всё это, почему так хочется обладать именно этой! Жадность поцелуев не только возбуждает, но, похоже, и пугает Еву, она упирается руками в плечи Вилланель до тех пор, пока та не реагирует на это. — Да что с тобой не так! — в гневе, крикнула Вилланель, прямо в лицо испуганной брюнетке. Её ладони громко ударили по стене позади Евы, заставив её вздрогнуть. Гнев тут же сменился на что-то другое, чего Вилланель не понимала, но скорее всего, за всё это нужно было извиниться. — Прости, прости меня, Ева, может, это всё твой ужин со мной это вытворяет, — попытка отшутиться не помогла, у Евы слезились глаза, она посмотрела на дорогу, по которой хотела бы сейчас убежать, — Я тебя не держу и… Стоило Вилланель отпустить и начать говорить это, как Ева, поправляя сумку на плече, тут же сорвалась с места. — Ева! Ты делаешь только хуже, я не отстану! Быть желанной это сила, с которой придётся считаться! — Оставь меня в покое. — Жизнь движется слишком быстро, если не ухватишься, то упустишь шанс! Ева остановилась, резко обернувшись. — Будешь говорить со мной фразами стикеров с бампера? — Ты шутишь, уже неплохо. — Ты меня пугаешь! Всё, что ты делаешь или обещаешь сделать! — Произошёл небольшой срыв, я импульсивна. — Это чертовское преуменьшение! — Ева… — Послушай, сначала для меня это будет приключением, адреналином, буду вставать по утрам и думать, что могу сделать что-то такое, о чём не подозревала. Я позволю себе всё, но затем, придут последствия. Я влюблюсь в тебя, и что дальше? — Ева, — Вилланель рассмеялась, в ночи, на пустых улицах, это было громко, — Ты уникальна, знаешь об этом? Думать о последствиях перед тем, как что-то сделала! Ты сначала сделай, потом разберёшься! — Это незрелые мысли, и поступок, в силу возраста ты можешь позволить себе такое, но не я. — Секс – это не любовь, Поластри. Я тебе любовь не предлагаю. — Мне вообще ничего не нужно от тебя. — Я провожу, поздно. — Я дойду. — Не бойся, что я узнаю, где ты живёшь, твой адрес был на правах. — Нам следует разойтись, прямо сейчас. Мы не единственные в этом мире, кто хочет чего-то, всё можно перетерпеть. У меня дома муж, у тебя жена, давай не будем совершать ошибку. — И ты счастлива? — вопрос повис в воздухе и стал холодным, счастье — это всегда сложно, Ева об этом знает, — Отказывая себе в том, чего хочешь, ты становишься лучше? Он заслуживает твоей верности или это привычка? — Ты не можешь лезть в чужой брак с такими вопросами, и ты не можешь говорить о сексе, для этого нужна интимная близость, и ты не можешь врываться в чью-то жизнь и всё одним днём переворачивать! Не можешь! — Зла на меня? И знаешь, почему. Ты знаешь. — Знаю. — Иди ко мне. Иди, я только обниму тебя, я пожалею тебя, Ева Поластри, чужая жена.