Никаких развлечений в ту ночь, только фото от Вилланель в доказательство, что она не поехала в клуб. Это фото могло просто быть в её галерее, она могла поехать в клуб после этого фото, это уже вопрос доверия, которое Ева никак не может укрепить. Они обе страдают от того, что не видятся на следующий день, Нико занимает всё свободное время Евы, а Хелен не отпускает из палаты Вилланель. Обоим стало лучше, и оба ухватились за шанс удержать возле себя с помощью жалости. Ева отработала смену, отказала Вилланель в приезде, ссылаясь на то, что так будет только хуже, увидеться на полчаса мучительнее, чем не видеться вовсе.
На следующий день, пока Вилланель в больнице с утра, а у Евы долгожданный выходной, она позволяет себе расслабиться в ванной и заняться собой. Нико сопровождает её во время шопинга, ждёт у косметолога, и соглашается на посещение парикмахерской. И если Ева лишь подровнялась и сделала Кератинирование, от которого её волосы приобрели насыщенность цвета, то Нико изрядно удивил. Короткая стрижка и отсутствие усов, стало для неё сюрпризом. Она впервые вспомнила, почему именно Нико носил усы, у него шрам с детства от папера до края носа, и его наличие заставляет Еву погрузиться в себя, думая о шраме Вилланель. Конечно, она была рада таким переменам, делала комплименты, несколько раз поцеловала его, впервые ощутив совсем другие губы и мягкость лица под ладонями. Ева решила для себя, что Нико понимает и знает больше, чем она думает, поэтому готов на перемены, на извинение, на всё, чтобы сохранить брак. Они могли бы прогуляться, но Нико всё ещё не уверен в своих силах, жалуясь на боль, они могли бы посидеть в кафе, но телефон Евы жалобно пискнул в сумке.
В: Если я не увижу тебя в ближайшее время, то начну убивать😈
Если бы не смайл на конце, Ева могла бы поверить в серьёзность угрозы. Отправив Нико домой под предлогом, что он сильно измотан и ему следует отдохнуть, а встреча с подругами вряд ли будет ему интересна. Ева договорилась с Вилланель прогуляться по Кью Гарденс — ботаническому саду на юго-западе Лондона. Вилланель принесла на эту встречу горячее сердце и холодный рассудок, она была не в себе, Ева пыталась понять, что изменилось. Она слушала, но не услышала Еву, когда та оправдывала свою занятость. Когда они шли по аллее, и Вилланель неожиданно увела её с тропы, прижав к дереву, Ева поняла, что происходит. Кое-кому не нужны были слова всё это время. Пальцы сжимают пальто на Вилланель в области локтей, она заполучила всё, что хотела от этого поцелуя, оставив лицо Евы пылать, а между ног стучать.
— Перерывы нам противопоказаны. Но у меня рейс завтра в Роттердам.
От этой новости Еве больно, она не хочет отпускать, у них и так случился перерыв. В одном порыве, Ева нападет, засасывает нижнюю губу Вилланель, неуклюже закусывает, пробирается рукой под расстёгнутое пальто и сжимает грудь.
Им было наплевать на редчайшие растения в викторианской оранжерее, они не почувствовали тропический климат в огромном пальмовом доме. Им было безразлично, где идти: по дендрарию, лесному саду или укромным дорожкам. Они останавливались везде, и целовались так, словно посетителей, кроме них, в этом парке и не было. Ева не смотрела по сторонам, держа за руку свою одержимость, она не могла надышаться именно ей. Вилланель любовалась глазами тёплого, тёмного, шоколадного цвета, и любила каждую причину, по которой Ева их закрывала. Будь то шутки Вилланель, от которых смех Евы делал из них щёлочки, или поцелуи, когда она закрывала их от наслаждения. В этот раз Ева не хотела, чтобы между ними стоял вопрос: почему ты любишь меня, но наполовину?
Неторопливый чай со сливками в ресторане «The Botanical», именно здесь Ева поняла, что это чуть ли не первый раз когда они куда-то выбрались. Выходит, постель всегда была важнее? Ева зачем-то рассказывает о переменах Нико, что заставляет Вилланель тронуть кончиком языка шрам и уткнуться взглядом в кружку, демонстрируя игнорирование. Ева меняет тему, но это не сильно помогает.
— Ты хочешь в постель? — тихо, спрашивает Ева, подзывая официанта жестом, чтобы получить счёт.
— Да.
— Это всё, что тебе от меня надо?
— Мне нужна твоя любовь, Ева.
— Любовь, к сожалению, это ещё не всё, как и секс, согласна?
— А что ещё нужно?
— Понимание, доверие, поддержка, много чего, на самом деле. То, чего ждёшь от человека, в которого безгранично влюблён.
Вилланель задумчиво теребит мочку уха и отнимает счёт, что принёс официант.
— Безграничная любовь? Это моё желание путешествовать с тобой по миру и переспать в каждом значимом городе, не работать, потому что денег предостаточно и есть много сладкого.
— Я с тобой серьёзно говорю…
— Думаешь, я буду шутить насчёт сладкого? Мы уже определились, Ева, что между нами всё серьёзно.
Приходится оставить эту тему, Ева предупреждает, что перед уходом посетит уборную. Вилланель допивает чай и набирает сообщение:
В: Не жди меня.
Х: Но ты же улетаешь завтра, мы не увидимся?
В: Я была у тебя всё утро.
Х: Так просто улетишь?
В: Теперь не ты управляешь моим графиком.
Х: Это может быть по-настоящему опасно.
В: В России тоже было опасно, я выжила.
Х: Ожог и Анна? Это ты считаешь успехом?
Вилланель пишет ответ уже на ходу, она подумала, что Ева могла дать знак, и что она ждёт её сейчас в уборной. Толкнув дверь, Вилланель прячет телефон и видит Еву, что красит губы помадой. Ева не обернулась, потому что видела приближение Вилланель в отражении зеркала.
— Красивая, — протягивает Вилланель, прижимая бёдра Евы к себе.
— Да, люблю этот тон, насыщенный.
— Я о тебе.
— О, — удивляется и хихикает Ева.
— Можно мне тоже?
Ева оборачивается в её руках, смотрит на слегка разомкнутые губы и проводит по ним помадой. Тёплое дыхание, большие, внимательные глаза, Ева ощущает возбуждение и всё же, контролирует себя, закрывая тюбик. Вилланель подносит руку к губам и оставляет отпечаток на тыльной стороне ладони.
— Мажется, ты что, не хотела больше поцелуев со мной? Зачем ты накрасила губы?
— Я не подумала.
— Не подумала? — другим тоном, переспрашивает Вилланель, и тут же прижимает Еву к кабинке.
— Вилланель, не надо здесь, — шепчет Ева, поднимая одно колено, чтобы что? Отпихнуть?
— Разве мы здесь обе не специально?
Вилланель целует в шею, и любуется оставленным отпечатком.
— Прекрати, он же увидит!
— Он не замечал засосов, не замечал царапин на спине, он вообще видит тебя обнажённой?
— Не буду тебе отвечать, ты хочешь разозлиться?
— Я уже зла, уеду, а ты будешь с ним! — серия горячих поцелуев вырвала из Евы полу стон, и она всё же воспользовалась коленом.
— Хватит.
— Поедешь ко мне, раз тут не хочешь?
Ева злится и обижается одновременно, находит влажные салфетки в своей сумке и начинает оттирать кожу от красных отпечатков помады, которые выглядели слишком провокационно и эротично.
— Примем душ, я смою это с тебя, не злись.
— Пока Хелен в больнице, пока они оба в нас нуждаются, нам лучше этого не делать.
— Этого? В смысле, секс?
— Я не какая-то девчонка из клуба, чтобы трахать меня в туалете!
— Так ты всё же обижена? Забудь, не трогаю я тебя.
Вилланель делает шаг назад, и наблюдает за тем, как Ева докрасна натирает кожу. Она ощущает как что-то подтачивает её изнутри, как бы Еве об это не порезаться, ещё один шаг назад.
— Не смотри на меня так, — просит Ева, запихивая салфетки в сумку, — Я поеду к тебе. Это… Это всё твоя чёртова власть надо мной!
Ева не может объяснить это, ей хочется отказать, поступить правильно, что-то изменить, но Вилланель всего добивается каким-то образом, даже взгляда достаточно. Схватив сумку, она готова идти, но Вилланель останавливает, нежно поднимает за подбородок и рассматривает покрасневшие участки кожи.
— Ты делаешь это с собой сама. Я оставила следы, а ты их яростно стёрла.
— Сейчас пройдёт.
— Нет никакой власти над тобой, кроме той, что ты позволяешь мне взять.
— Ты ошибаешься, Вилланель.
Ева несёт на себе след от её дыхания и прикосновения губ, даже на улице это ощущение не выветривается, и она слегка потирает шею. Вилланель взяла машину у Хелен, то, что она не арендованная, заметно сразу, не говоря о том, что в салоне можно услышать духи Хелен. Тишина похожа на немой крик, и Ева не выдерживает, начинает рассказывать о звонке, о предстоящей встрече с новыми клиентами, она всерьёз задумалась о том, чтобы заниматься мероприятиями. Вилланель слушает, а может, нет, она следит за дорогой и изредка кивает. Но когда Ева проверяет её, задав вопросы, та отвечает. Она действительно слушает, ведёт машину, и представляет, как бросит Еву на постель, точнее, матрац, отсутствие кровати – это проблема? Кровать обычно шла в комплекте вместе с партнёром, ну или это была кровать в отеле. Теперь, у неё есть своё место, и пора уже обзавестись этим предметом мебели. Может, выбрать её с Евой?
На пороге Ева сбрасывает обувь, наклоняясь для этого, и Вилланель врезается в неё сзади специально. Сумка в сторону, а пальто падает в руки Вилланель, она сама торопится разуться и повесить одежду, Ева идёт вперёд. Догнав её, она получает рубашку в лицо, и улыбается. Ева словно убегающая добыча, а Вилланель следует за ней. Остановившись в проёме гостиной, Ева расстёгивает и стягивает юбку, пока Вилланель едва касается её плеч и осторожно водит пальцами по самым нежным участкам кожи. Ева вышагивает из юбки и идёт вперёд, в спальню. Вилланель скидывает с себя часть одежды, любуясь виляющими бёдрами, и ощущая как стучит, даже в висках. Ева заходит в спальню, встаёт перед "кроватью" и дотягивается рукой до застёжки лифа, тот щёлкает, освобождая грудь, и падает к ногам Вилланель позади. Ева грациозно ныряет в воздушное одеяло, и растягивает своё тело на матраце, издав приятный стон. Затем её бёдра слегка поднимаются, Вилланель накрывает её собой, вдыхает сладость её кожи, запах волос, откидывает их в сторону и целует в затылок, Ева сильнее трётся задницей о Вилланель.
— Ты так меня заводишь, Ева…
— Так возьми.
— Я хочу делать с тобой плохие вещи.
— Этого хочет демон внутри тебя?
— Нет, я.
Вилланель с предвкушением запускает большие пальцы под пояс капроновых колгот и тянет вниз, оголяя две прекрасные половинки задницы, даже прикусив через ткань белья, оставив влажное пятно. Ева сравнивает Вилланель со страстью. Страсть может быть пульсирующей, нервной, тихой, или стихийной, а со стихией бороться бесполезно, поэтому она здесь, вновь не борется, позволяя Вилланель всё. Шторм начинается с волн, ураган начинается с дождя, Вилланель начинает с поцелуев под коленями, тянет капрон вниз, облизывая ноги, её не остановить.
Возбуждение трепещет в груди, покалывает в кончиках пальцев, резонирует в перепонках. Ева хотела принадлежать и гореть в огне, которым занимается Вилланель. Без слов, без уговоров, без условий, Вилланель было проще всего. Почему именно так просто, не может быть всегда? Руки тянутся к прикроватной тумбочке, Вилланель быстро вооружает себя, и вводит это оружие в мягкое, податливое тело, Ева не стесняется звуков, всё вокруг только их пространство. Они могут быть обнажёнными и громкими, Еву пугает то, что они могут всё! Вилланель не просит развести ноги, не просит приподнять бёдра, она всё делает сама с пластичным телом. В комнате становится жарко, одеяло под Евой горячим. Это не обычные толчки, Вилланель знает, что нужно, чтобы оружие сработало. Она смотрит вниз, где они сталкиваются, жадно наблюдает за тем, как губки тянутся вслед за покидающим тело страпоном, всё вокруг такое влажное, Вилланель трогает пальцами, не прекращая движение. Она подныривает рукой под тело Евы, что выгибается, и ни секунды не лежит спокойно, она трогает напряжённый живот, затем мягкий холмик гладкого лобка, она находит клитор и Ева двигается вперёд, так резко, что лишается проникновения. Вилланель улыбается, и тянет её за бёдра назад.
— Ты куда собралась? Разве мы всё?
Ева чувствует каждую клеточку себя, причастной к происходящему, это не как с Нико, где она не может получить оргазм, не окутав себя слоями иллюзии и вязкими фантазиями, настолько многочисленными, что Нико словно и не участвует вовсе. Последний их секс был с мыслями о Вилланель, а теперь всё это не нужно. Ева здесь, она двигается вперёд, хоть Вилланель и тянет назад, она поворачивается, запускает руку между своих ног, ощущает влагу, и попадает пальцами в разработанный вход, пульсирующий, и слишком чувствительный, от чего сжимает ноги и стонет.
— Мне можно продолжить? — напоминает о себе Вилланель, — Хочу тебя связать, можно?
Нависнув сверху, она целует в губы, её глаза игривые, пытливые, если озвучить её мысли это будет: дай, дай, дай. И Ева позволяет. Вилланель хватает колготки, переворачивает Еву обратно на живот и связывает её руки за спиной. Она ставит её на колени, и Еве остаётся только плечами упереться в матрац. Головка лишь немного проникает, после чего Вилланель гладит влажную поясницу.
— Давай сама, Ева. Двигайся.
Ева ведёт бёдра назад, и страпон проникает, она сама выбирает глубину и частоту движений. Вилланель нравится, но это медленно, сжав одной рукой бедро, другой связанные руки, она вернула себе власть, двигаясь с наплывами, глубоко и чётко, вырывая крики из Евы и встречаясь с лёгким сопротивлением. Она почти доводит всё до оргазма, но отступает, Ева шипит, её пальцы на руках сжимаются в замок. Вилланель нежно целует линию позвоночника, пальцы собирают влагу и распределяют её выше.
— Мы не будем заниматься этим, — хрипит Ева, пытаясь повернуться.
— Нет, это другое, хотя, ты мне проиграла, и я могу. Но это случится с твоего разрешения, а пока, я только немного, тебе будет приятно. Расслабься, она маленькая.
— Кто?
— Сейчас поймёшь.
Сначала, Еве прохладно от того, что прикасается к ней. Потом, это скользит в неё, растягивая, но приятно, не больно, наоборот, от этого прилила кровь к лицу и жар к груди. Ева поняла, что это пробка, небольшая, но ощутимая, волнующая, Вилланель потрогала декоративный элемент и попыталась войти страпоном ниже. Поглаживая, расслабляя, она продвигалась медленно. Ева ощутила, как обе её дырочки натянулись и заполнились. Это был следующий уровень, на нём Вилланель взяла всё на себя и двигалась так, как хотела. Ева долго сдерживала выплеск, не допускала оргазм, а могла, но сейчас оттянуть уже было невозможно, это было слишком, и её накрыло, унесло, если бы её руки были свободны, она бы вцепилась в одеяло. Вилланель знает, как продлить удовольствие, Ева остаётся без сил, мокрая, удовлетворённая, и стоны затихли. Вилланель отстёгивает от себя страпон и ложится рядом.
— Отвести тебя в душ? Не хочу, чтобы ты заснула, мы не закончили.
Ева соглашается, удивлённая тем, что Вилланель не развязала ей руки, делает эти тяжёлые шаги, ощущая в себе томность и слабость. Вилланель снимает бинты с рук и настраивает воду, первая погружается под неё. Ева наблюдает, как вода бежит по стройному телу.
— Мне ведь можно к тебе? — спрашивает она робко, и Вилланель выходит из потока воды, чтобы забрать к себе.
Они целуются и наслаждаются идеальной атмосферой, сердца так быстро стучат, счастье в каждом движении, даже, когда Вилланель прижимает грудью к стене и просит расставить ноги, проверяя пробку, надавливая так, что Ева встаёт на цыпочки и стонет.
— Черт, ты так горяча, отлижи мне.
Ева опускается на колени, ощущая под ними жёсткий кафель, делать это со связанными за спиной руками кажется более развязным занятием. Вилланель уже стонет, она любит ту жадность Евы, с которой она всегда это делает, потому что не знает, как это делать, и старается выложиться. Это отменно, рука Вилланель приземляется на макушку головы, что работает из стороны в сторону или снизу вверх, без разницы, финал уже близок. Ноги дрожат, и воздуха мало, Ева толкает язык вглубь, это дополнительный импульс по телу, за которым следует оргазм.
— Теперь ты развяжешь мне руки? — с наигранной жалобностью, просит Ева.
— Нет, ты полижешь меня сзади.
Вилланель поворачивается к стене, Ева готова выполнить и этот каприз.
Сложно поверить, что Ева всего этого не хотела, теперь она вряд ли жалеет о случившимся, пока Вилланель моет её тело, словно та заслужила самого трепетного отношения. Они перемещаются в спальню, надевают два махровых халата с большими капюшонами, и если Ева садится, облокотившись на стену, то Вилланель ложится между её ног, тепло пригревшись.
— Этот душ куда лучше, чем тот, что я приняла дома с утра.
— Да, мой шампунь куда лучше твоего, — смеётся Вилланель.
Они говорят о ерунде и не хотят отпускать это. Ева рисует круги на тыльной стороне ладони Вилланель, не задевая разбитые участки костяшек. Сон был рядом, желая подкрасться и унести, обе потирали глаза и зевали. Но Ева не могла заснуть, зная, что уже завтра они будут в разных городах, а ещё то, что ей скоро пора уезжать. Скрипучий сонный голос Вилланель на полном серьёзе выдал:
— Никто и никогда не произносил твоё имя твоим голосом, кроме тебя, удивительно, правда? Это делает каждого человека уникальным.
— Ты уникальна вдвойне, или больше. Я бы не поверила в твоё существование, если бы кто-то рассказал.
— Правда?
— Я бы спросила, это из какого-то сериала?
— Ты что, не веришь в плохих людей?
— И чем ты плоха?
— Ну, Ева, ты же просто не знаешь.
— Это не лишает тебя уникальности, наоборот. Как может демон прятаться за этим лицом?
— Легко. За таким его проще всего прятать.
— Этот демон хочет перекусить?
— Да! Он так голоден, что шепчет мне съесть тебя.
Ева не успевает отреагировать, как Вилланель начинает мягко кусаться пробираясь к животу и вызывая смех.
Ева готовит омлет, теперь на этой кухне хоть что-то имеется в холодильнике после того похода в магазин с утра для приготовления блинчиков. Вилланель рада даже омлету, уплетая его, она болтает ногой под столом, пока Ева делает десерт.
— Ты поимела меня дважды, сначала переспав со мной, а теперь накормив.
— Иногда еда бывает лучше секса, но с тобой это вряд ли.
— Секс лучше? Тебе нравится? Даже то, что за рамками?
— Знаешь, моя задница немного зудит от твоих нововведений.
— Звучит двусмысленно. Я могу унять этот зуд.
— Значит, доедай, тебя ждёт десерт, а потом…
Вилланель уже жевала активнее. Десерт был лёгким и после него, Вилланель требовалась добавка в виде Евы. Они продвигались по квартире, целуясь и обнимаясь, Вилланель не стеснялась через халат мять грудь Евы и хватать за задницу, из коридора послышалась мелодия, в которой Ева узнала звонок своего телефона. Вопреки просьбе Вилланель не отвечать, Ева ответила и выслушала Нико.
— Всё понятно, — закатила обиженно глаза Вилланель и пошла в спальню одна, Ева догнала её.
— Прости, действительно поздно, я же сказала ему, что встречусь с подругами и вернусь домой к ужину.
— Я же улетаю завтра, ты и так будешь его, останься на ночь.
— Не могу, — Ева скидывает халат и начинает собираться, — Я уже использовала все возможные оправдания.
— Он так поступает с тобой, а ты всё равно возвращаешься к нему.
— Он не сделал ничего плохого, ударил, но разве я не заслужила?
— Ты говоришь как типичная жертва абьюзера: я сама заслужила, он так больше не будет. Чем он так хорош? — Вилланель повышает голос и злится всё сильнее, Ева вздыхает, расправив колготки, которые порвались.
— Я смогу его бросить только когда буду уверена в тебе.
— Выходит, никогда? Ты несчастлива с ним, он не удовлетворяет тебя, он даже не любит тебя! –Вилланель разводит руки в стороны, — Я видела его с другой.
— Что?
— Что? Думаешь, ты одна бегаешь и изменяешь?
— Когда ты видела его?
— Тебя это волнует?
— А знаешь, ты можешь выдумывать что угодно!
— Выдумывать?
Вилланель открывает нижний ящик прикроватной тумбочки, глубоко засовывает руку, что-то ей нашарив, вытаскивает и кидает Еве, заставляя ту растеряться, но схватить.
— Передай ему, может не восстанавливать права.
Ева не верит своим глазам, раскрывает бумажник и вынимает именно права Нико. В её голове всё взрывается, и слёзы трудно подавить.
— Ты это что… Нашла?
— До последнего не будешь верить?
— Ты избила его!
— Я за тебя отомстила.
— Он меня едва задел, а ты его избила!
— Хорошо, обойдусь без благодарности.
— Да что ты за человек!
— Твой, ты простишь меня за это.
— Я ухожу.
— Только сейчас, или насовсем? Если ты вздумаешь бросить меня, я убью тебя, и себя.
— Ты неадекватна. Всё, я не хочу говорить с тобой. И не бросайся на меня, не ухудшай всё это.
— Ты сама всё портишь, Ева! — крикнула Вилланель вслед, решив не провожать до двери, чтобы действительно не наброситься, не связать её повторно, уложив в постель, оставив рядом с собой.
***
Ева не знает, во сколько у Вилланель рейс, и она не может написать и спросить, может, это пойдёт на пользу всем – её отсутствие. Избить человека, так жестоко, Нико рассказывал про пакет на голове, это казалось жутким происшествием. Перед сном, Ева ещё раз расспросила мужа, представляя на месте нападавшего Вилланель. Сколько злобы в этом человеке, Ева могла бы догадаться, учитывая то, как она напала на мужчину, что танцевал с Хелен, или, когда вернулась с ожогом, а защита Хелен в её доме, что это было за нападение? Почему их хотели убить, кто они вообще такие? Ева съеживается от страха, и с трудом готовит завтрак. К полудню, Ева получает сообщение, но вовсе не от Вилланель.
Х: Несчастье любит компанию, есть разговор.
Е: Это плохая идея.
Х: Я не трону тебя, хочу извиниться.
Ева соглашается приехать, но никак не может представить себе эту встречу, чтобы начать репетировать слова. До работы ещё есть пару часов, эта встреча безумие, или она всё расставит на свои места?
Изрядно волнуясь, Ева теребит цветы, что тщательно подбирала, разглаживает на себе юбку, перед тем, как войти в палату, и перевешивает пальто с одной руки на другую. Постучав, набрав побольше воздуха в лёгкие, Ева заходит, и тут же встречает этот ледяной взгляд, будто под алкоголем. Хелен сидит у окна, на кресле, с книгой в руке, её голова перебинтована, но в остальном она кажется цельной, и всё такой же пугающей.
— Ева, я знала, что ты не из трусливых, проходи.
— Цветы, тебе.
— Поставь к цветам Вилланель.
Ева знает, зачем Хелен делает на этом акцент, цветов много, вероятно, Вилланель приносила их каждый день, Ева думала, что она дарит их только ей.
— Знаю, почему ты всё же здесь, явно не узнать, как я.
— Вообще-то, — начала Ева, но Хелен подняла руку, захлопнув книгу, это была просьба замолчать?
— Вилланель улетела, говорит ли это о том, что мы ей обе не особо нужны?
— Разве это не работа?
— От неё можно было отказаться, но она хотела улететь.
— Это её дело, — пожала плечами Ева.
— Не надо, не делай вид, что между вами ничего не бушует, вы давно смотрите друг на друга в ином свете, и этот свет исходит от лампы на прикроватной тумбочке, не так ли?
— Хелен, я…
— Мне не нужны оправдания. Есть такая деталь как чувства, и с ними не поспоришь. Я пытаюсь с этим примириться. После нападения на меня, после произошедшего, я многое переосмысливаю. Всё сейчас кажется таким недолговечным, иллюзорным.
— Понимаю, — Ева присаживается напротив, ей действительно жаль, через что прошла Хелен.
— У всего есть сноски, даже под словами: Я люблю тебя. И эта сноска гласит: и не только. Вилланель не произносит эти слова, да и о сноске помалкивает, но всё и так ясно. Судьба потопталась по моим мечтами приручить зверя, она так и не поддалась, не думаю, что хоть кому-то это по силам. Её стоит бояться.
— Она пугающим способом показала мне свои чувства, и то, как нуждается во мне, сказав, что убьёт и меня, и себя, если я решу всё прекратить.
— Не сомневайся, она это сделает.
— Она избила моего мужа, — Ева поднялась, сидеть и говорить об этом сложно, нервные шаги по палате приводят её к окну, видно трассу, как машины летят по ней, и это успокаивает.
— Это Вилланель, она может вытворять что захочет. За что она его?
— Он меня ударил, мы ссорились, и он хотел влепить мне пощёчину за слова, ерунда, всё почти зажило, — Ева находит языком на губе крохотную ранку.
— И она отомстила? Это в её стиле. Обижать имеет право только она.
— Не пойми меня неправильно, но ты, зная всё происходящее, так легко об этом говоришь.
— Мне лить слезы? Резать вены? Я знаю её, в отличие от тебя. Это было, так скажем, ожидаемо. Что кто-то понравится ей больше, чем партнёр на ночь. Тебе звонили после банкета с предложением?
— Да, спасибо, работы предостаточно.
— Так работай, Ева, и не трогай чужих жён.
— Думаешь, я в силах это остановить? Думаешь, она сможет?
— Начни с себя.
— Думаешь, я этого хочу?
— Хочешь её? Тогда с тобой может случиться то, что случилось со мной.
— Я уже поняла, что в опасности, непонятно по какой причине, но я знаю, что здесь всё нечисто.
— Я могла бы угрожать тебе, Ева, но выходит, ты не боишься, пришла сюда, на разговор со мной.
— Я просто не хотела, чтобы она что-то тебе говорила, врала.
— Не волнуйся, она не лжёт мне. Кстати, я подумала, может, ты пришла за извинениями? Я действительно должна попросить прощение за тот момент после банкета.
— Не стоит.
— Стоит, я напугала тебя, я привыкла к другим отношениям, к вседозволенности, ты спустила меня на землю.
— Возможно, я действительно неправильно себя вела.
— Твоей вины ни в чём нет. Подойди.
Ева делает неуверенные шаги, и Хелен берёт её за руку, мягко погладив, тронув кольцо, она подняла взгляд, и он стал куда мягче, чем в начале разговора.
— Прости, Ева, я не как Вилланель, у меня есть эмпатия, я сожалею, что так вышло, что мне хотелось ощутить твои губы на себе.
Хелен касается губами руки, а Ева касается бинта на её голове.
— Тебе больно?
— Нет. Это было страшно. Но за ребёнка я боялась сильнее.
— У тебя очень милый ребёнок.
— Ты заплела ей косы, я сразу поняла, ведь Вилланель не умеет так.
— Я хотела помочь, Вилланель не очень ладит с детьми.
— Боюсь, что её травмировало это нападение. Как она себя вела?
— Тихая, послушная, она боялась засыпать, и я почитала ей сказку. Утром мы завтракали, и аппетит у неё есть. А ещё, этот медведь.
— Вилли, — улыбается Хелен, поглаживая запястье Евы, наклон головы Ева расценила, как желание прижаться к ней, и она позволила.
— У них с Вилли секреты, может, это защитный механизм, — рассуждает Хелен, — Мне тоже нужен Вилли.
— Я не могу быть им, или кем-либо ещё для тебя.
— Почему?
— Всего и так много. Вилланель вскружила мне голову, а ведь я в браке, меня ждёт муж дома, каждый день!
— И ты хочешь к нему? Тебя к нему тянет?
— Правда? Нет, что-то отщёлкнулось, как автомат на заправке, бензин больше не течёт, поджечь мне больше нечего.
— Уходи от него. Беги, пока у тебя есть время.
— Не ожидала, услышать это от тебя. У меня же будет больше времени на Вилланель.
— Вилланель улетела, мы одни. Всё что ты можешь, это работать и ждать. Ты знаешь, к кому она поедет, когда вернётся? Сойдёт с трапа и чей номер наберёт? Это будешь ты или я? Или, она поедет к себе, отправив нам по сообщению?
— К кому бы она ни поехала, это будет не решающий момент. Она не уйдёт от тебя, и не останется со мной. Она сама это сказала.
— Я восстановлюсь, и она передумает.
— А ты уйти можешь?
— Я? Если я это сделаю, она вцепится в меня. Это будет не любовь, просто, каждый человек, что был у неё в пользовании, свободен только, когда мёртв.
— И как же поступить в такой ситуации?
— Ничего не трогать, сделать так, чтобы удобно было тебе самой. Брось мужа, работай, гуляй с ней, проводи время, но знай, что она и моя тоже.
— Это неправильно.
— Кто сказал? Для жизни нет правил. Будь счастлив моментами и благодарен за них. Она такой человек, с этим ничего не поделаешь, перетянет больше на себя, не справишься.
— Может, я смогу уехать к маме, на время, там она меня не найдёт, а отношения с Нико могут наладиться.
— Она будет зла.
— Её злость можно облизывать в постели все ночи напролёт.
— Да, секс это то, что её успокаивает, с ней даже поговорить можно после него, достаточно откровенно.
— Это так странно, что мы обе…
— Да, вероятно, она уникальна.
— Боже, я тоже ей так сказала!
— Ты тоже уникальна, Ева, поэтому ты с нами.
— Я подумаю, чтобы простить тебя. Даже потому, что ты попросила это прощение. В современном мире этого поступка крайне мало.
— Останешься? Нам принесут ланч, кофе?
— Нет, мне на работу.
— Меня выписывают послезавтра, я смогу поехать домой. С головой всё лучше, чем с рёбрами, это бессонные ночи и вечная ломота.
— Хочешь, если Вилланель не вернётся, я приеду за тобой?
— Моего водителя убили, так что, я не откажусь.
— Всегда есть такси.
— Не люблю их, эти запахи…
— Не говори Вилланель, что я приходила.
— Общий секрет? Это укрепляет дружбу.
— Мы не друзья.
— Это даёт надежду на отношения.
— Мне пора, — врёт Ева, зачем-то напоследок склонившись и поцеловав Хелен в макушку.
— Спасибо, что навестила, здесь скучно.
— Это всего десять минут.
— Я о них буду думать весь оставшийся день.
***
Ева не знает ничего о Вилланель, где она сейчас, чем занята и когда приедет, её телефон не отвечает, отправляя на голосовую почту, сообщения не помечены двумя галочками. Ева выдыхает, бокал вина и Нико, вечер, и они смотрят фильм, будто всё в порядке, но нет. Еву трясёт, она волнуется, и телефон всегда под рукой. Она забирает Хелен на следующий день из больницы, и они общаются, словно подруги, ни слова о Вилланель, ведь Хелен она тоже не отвечала. Всё, чем Ева может помочь, это приготовить ланч и поехать на работу. Хелен со стоном присаживается напротив, собираясь наблюдать за процессом. Она переоделась в халат, шёлковый и длинный, Ева знает, сколько под ним бинтов. Хелен мешает таблетки с вином, что крайне нежелательно, восхищаясь тем, как Ева орудует ножом, она слишком часто делает комплименты. То, что Вилланель разглядела в Еве моментально, к Хелен приходит постепенно, но она всё больше понимает, чем цепляет Поластри. Когда всё готово – это накрытый стол на две персоны и лёгкий разговор, после которого Ева прощается и спешит на другую кухню.
Отработанная смена нагружает усталостью, ни на какие походы в бар Ева уже не соглашается. Когда Кенни вернётся, он будет вторым, кто ревнует к новенькой, они действительно сдружились, может, даже слишком? Теперь Ева знает о чувствах между девушками, может, новенькая действительно неравнодушна? Ева слушает историю от неё напоследок, зная, что они разойдутся на выходе из отеля, им в разные стороны. После смеха, Ева замечает в лобби за барной стойкой силуэт, длинное, чёрное пальто, шляпа, и русые, прямые волосы. Сердце ускорилось, что-то подсказало, что это она… Силуэт приобрел больше черт, ведь обернулся. Ева увидела Вилланель. Тут же отстранившись от собеседницы, Ева встала.
— Я забыла кое-что в раздевалке, вы идите, всем спокойной ночи.
Объятия на прощание от коллег, Ева остаётся одна, борется с желанием убежать на кухню, выдохнуть-вдохнуть, набраться смелости и выйти. Вилланель отворачивается и заказывает что-то ещё, Ева подходит.
— Привет?
— Здравствуй, Ева. Это для тебя, — отмечает она, пододвигая бокал.
— Спасибо, но поздно уже для алкоголя.
— Устала сегодня?
— Давай не будем? Мы плохо расстались, и ты не отвечала мне. Как тебе Роттердам? С кем там потрахалась?
Вилланель усмехнулась, и одним глотком допила содержимое своего бокала.
— Это большая проблема, Ева, ведь, у меня не получилось. Я никого не захотела, выполнила работу и вернулась.
— К кому ты вернулась?
— К вам двоим.
— Хватит, Вилл, нельзя так жить!
— Я сняла тот же номер здесь, что у меня был, поднимемся?
— Нет, я устала и хочу домой.
— Отвезти?
— Ты же выпила.
— Почему ты не можешь просто меня любить? Без всех этих вопросов! Я тоже устала, пойду, — закончила Вилланель, потирая переносицу.
Расплатившись, она действительно встаёт и собирается уйти, но Ева останавливает её, повернув к себе, она хочет поцеловать, она хочет урвать любой момент с ней, добиться мягкого взгляда, и знать, что всё ещё случится.
— Не надо, я воняю самолётом.
Ева только сейчас поняла, что она приехала прямиком с рейса, не к Хелен, не домой, к ней!
— Хочу изничтожить каждую милю, что нас разделяла.
— Так, идём со мной.
— Поезжай к Хелен, хорошо? Она ждёт тебя не меньше.
— Ты уверена?
— Ты нужна ей сейчас. Она дома.
— Мы увидимся завтра?
— Решим завтра. Мне нравится запах самолёта. Иди сюда, — Ева притягивает Вилланель к себе и целует, в этом поцелуе всё её скопившееся ожидание, не сказанные слова, переживания, она ненавидит Вилланель за все эти чувства, но также любит, и не может ничего с этим поделать.
— У нас всё хорошо?
— Я выбираю, Вилланель. Я потрачу жизнь, чтобы понять тебя, или я потрачу жизнь, чтобы забыть тебя, что-то одно должно преобладать.
— Почему все вокруг меня что-то выбирают, а мне нужно разом всё?
— Удержать всё невозможно, многие об этом знают, но не ты. Спокойных тебе снов.
— И тебе, Ева.
Они расстаются, хотя сердца их щемит и что-то в груди давит, делая шаги мучительными. В эту ночь Хелен не спит, и открывает дверь, услышав тихий стук только после того, как посмотрела в окно и увидела знакомый силуэт. Вилланель входит в дом с запахом прохлады улицы, скинув шляпу, она берет хрупкое тело Хелен в свои руки и прижимает к стене, распахивая халат, её возбуждают бинты, что стягивают рёбра, она покрывает губами мягкую грудь, радуясь, что вернулась к чему-то настолько родному. Хелен счастлива, она слышит запах самолёта, она понимает, что Вилланель приехала к ней, после аэропорта, а значит, она всё ещё нужна сильнее Евы. Вилланель относит Хелен в спальню, и растягивает прелюдию, ей не нужен секс, она хочет представлять под собой Еву, и топить её в ласке и нежности.
***
Ева долго спит, а проснувшись, обнаруживает, что Нико уже уехал на работу. На кухне чисто, он не завтракал, и ничего не взял с собой. Стараясь быть всё той же женой, что и раньше, Ева готовит ланч и собирается отвезти его в университет. Сегодня у неё выходной, и весь день свободен, она готова отвлечь себя чем угодно, только бы не думать о возможности увидеться с Вилланель и провести с ней весь день.
Забив несколько контейнеров едой, спрятав их в небольшой термосумке, Ева выбегает из дома, точно зная, когда у мужа перерыв. Он любит выходить на улицу и съедать что-нибудь в парке. Покинув такси, она уже спешит, рассматривая пожелтевшую листву, и то, как её гоняет ветер по тротуару. Ева была так точна и права, зная о привычках Нико, она уже видит его издалека, он сидит на скамье, но не один. Ева приближается, и неожиданно застывает. Он не один, с ним девушка, и она гладит его по лицу, по месту, где были усы, явно разглядывая шрам, а затем она целует его, и всё в Еве обрывается.
Она не может поверить своим глазам, она обозналась? Это не может быть Нико! Только не он! На её глазах они воркуют и целуются, Ева разворачивается. Она не в силах устроить скандал, застать его врасплох, ей не хватит смелости обвинить его, когда сама виновата. Она сбегает. Насколько сил и дыхания хватает. Застряв в глубине парка, она садится на пустую скамью, и долго смотрит вдаль. Если она могла так поступать, он тоже может? Ей больно, и слёзы не остановить, она не знает, что с этим делать и набирает Вилланель.
— Привет, — чуть не разрыдавшись, выдаёт она в трубку, как только гудки прервались.
— Привет.
— Что делаешь?
— Недавно проснулась.
— Хочешь есть?
— Всегда.
— Я в парке, и со мной ланч на двоих, приедешь?
— Скинешь геолокацию?
— Да.
— Что с голосом?
— У меня кое-что случилось.
— Ты цела?
— Разве что внутри всё вдребезги.
— Я скоро буду.
Ева отправляет Вилланель координаты. За полчаса, пока она добирается, ей удаётся себя успокоить. Вилланель подсаживается рядом, с улыбкой, довольная тем, что нашла её без созвона.
— Ты плакала?
— Ты была права. Он мне изменяет.
