Неверная

       От горничной в доме остался запах чистящих средств и лоск дорогих предметов, всё можно привести в порядок или заменить, кроме разбитого сердца. Хелен до последнего отрицает, что с ней это произошло, но в груди всё ноет и пенится от звонка из «Room».        Вилланель расплывчато обещала, что приедет на ночь, но Хелен и не думала этому верить, затащив вечером Ганн в один из лучших ресторанов Лондона. Обычно, она ужинала в таких местах с Вилланель, балуя её изысками, рассчитывая на то, что та побалует после языком. Этот вечер Хелен посвятила себе, пытаясь успокоиться после визита Вилланель в офис. Живая музыка и отличное вино задержало их в ресторане. Это было позднее возвращение домой, Хелен ещё мечтала увидеть на пороге Вилланель, а может, в доме? Или, звонок? Ничего из этого, на телефон поступил вызов со знакомого номера, Хелен держала связь со многими из «Room», поэтому спокойно ответила, не подозревая, какая новость её ждёт. Теперь она знала, что Вилланель приходила туда с Евой, они брали частный урок, и провели в клубе больше часа. Хелен ощущает себя полной дурой, всё, над чем она работала в отношениях с Вилланель, оказалось полным провалом. Еве потребовался лишь месяц, чтобы заполучить её, тогда как Хелен не получила и половины за всё время! Это было чем угодно, но не браком! Договорённость, которая иссякла, роман, соглашение с кучей условий?       — Можешь поспать сегодня на диване? Я плохо себя чувствую, — заявляет Хелен, и Ганн беспрекословно соглашается.        Заперев дверь в ванной, Хелен сдирает с себя одежду и разматывает бинты. Гематомы с её тела всё ещё не сошли и выглядят безобразно, расплываясь по всему торсу, Хелен может дышать без бинтов, но с болью от того, как лёгкие давят на рёбра. Слабость, слезы, никому не нужная истерика и она сама. Вилланель не отвечает на вызов, не читает присланные сообщения. Хелен перебирает медикаменты, находит подходящие и запивает водой из-под крана. Она высыпает содержимое пузырька на гранит и точно знает, что приём такой дозы её убьёт. Умирать из-за Вилланель? Хелен расценила это как помешательство и взяла над этим верх, ведь её не станет, а Вилланель чуточку разбогатеет и ничего больше. Хелен выходит из ванной, когда таблетки уже подействовали, всё вокруг пульсирует и давит, она готова отключиться, но идёт в гостиную.       — Скажи, я слабая?        Ганн убирает книгу и привстает на локтях, чтобы видеть обнажённую Хелен. Её фигура худощавая, гематомы яркие по сравнению с бледностью кожи, она высокая и жилистая, Ганн поднимается, и направляется к ней, заметив неустойчивость в её теле.       — Ты слабая, в физическом плане, но не в остальном.       — То, о чем мы говорили, это придётся сделать. Ты сделаешь это для меня?        Хелен обнимает подошедшую Ганн, прижимаясь к плотному телу, ощущает на себе руки, и как они поднимают. Ноги оборачиваются вокруг талии Ганн, голова ложится на плечо, она несет её в спальню.       — Ты уверена? Пострадают не только они, но и ты.       — Я уже пострадала.        Ганн укладывает на мягкую постель и ложится рядом. Утром Хелен находит её на кухне, вновь завтрак, заботливо приготовленный и своевременный. Они молчат, у Хелен мигрень, Ганн тоже не из болтливых.        Хелен пытается дозвониться Вилланель всё утро, и только приехав в офис, она слышит изменения в динамике, а на дисплее побежали секунды.       — Доброе утро, любимая? — это чуть не сбило Хелен, почему это звучит как вопрос?       — Через час, чтобы была в моём офисе, я знаю, чем вы вчера занимались! — Хелен тут же отключилась, её голос мог дрожать, Вилланель должна была понять, что визит безотлагателен.        На столе куча корреспонденции, среди неё есть лишь одно важное письмо, оно от «Двенадцать». Внутри открытка с Биг-Беном и надпись «С возвращением». Для Хелен вновь открыты все секретные файлы, вручены новые пароли, но она не может приступить к работе. В офис заносят новые вазы, ещё обëрнутые, Хелен не позволяет распаковывать, её раздражает, что здесь посторонние, и просит всех выйти. Принятое вчера решение с просьбой к Ганн, всё ещё не попадает в реальность, будто это какая-то фантазия, которую не следует осуществлять. Хелен никогда не видела реакцию Вилланель на потерю, кажется, она легко избавилась от Анны и больше её не вспоминает. Что она будет делать? Мстить, убивать, или это дарует ей свободу? Она заслужила боль, причиняя её так неосмотрительно другим. Хелен больно быть на второстепенных ролях.        Вилланель заходит в офис без стука. На ней чёрное, длинное пальто, и туфли на высоком каблуке. Хелен обходит свой стол, каждый шаг в ней что-то убивает, она всегда знала, нельзя любить такого человека как Вилланель. Пощёчина звучит громко, ладонь печёт от удара, но Вилланель терпит, играет желваками, а затем облизывает шрам на своей губе.       — Легче? — надменно, интересуется она, и Хелен готова ударить ещё раз, но взгляд убийцы её парализует.        Вилланель развязывает пояс и распахивает пальто, оно падает за спиной, оставляя её в чёрном кружеве. Опускаясь перед Хелен на колени, она смотрит в холодные глаза, её щека горит алым от пощёчины, а вот ситуация её нисколько не смущает. Она берёт руку Хелен в свою, осторожно обхватывает губами большой палец и начинает его сосать.        Хелен смотрит на это с жалостью, в любой другой день она бы возбудилась от такого поведения Вилланель, но сейчас она зла. Она так зла, что хватает за волосы и поднимает с колен, толкает в стену, поворачивает спиной к себе и прижимается к заднице в обольстительном кружеве, надетом явно для того, чтобы попросить прощения без слов. Рука Хелен грубо следует по животу и забирается в бельё. Сжимая Вилланель между ног, она вонзается зубами в плечо, и несколько секунд не чувствует никакой отдачи. Вилланель не издала никаких звуков, не потёрлась задницей об низ живота Хелен, она даже не намокла, и пальцы в её белье совсем не заводят избалованное тело. Хелен кусает сильнее и выдёргивает руку.       — Тебя это даже не заводит!        Хелен поднимает пальто с пола и швыряет его в Вилланель, когда та, обернувшись, готова была извиниться?       — Секунды прошли, я не успела! — в своё оправдание, выпалила Вилланель.       — Всегда успевала. Одевайся, мы едем в комнату.       — С утра?       — Мне вообще наплевать на время, одевайся!        Вилланель редко была свидетелем повышенного тона, Хелен умела держать себя в руках, но не в этот раз, когда кровь закипела от наглости и измены. Она приехала сюда прямо из её рук, думала, что так просто сможет из одних рук попасть в другие? Хелен больше не намерена делиться. Водитель забирает их у офисного здания, Вилланель с грустью смотрит на свою припаркованную машину, ей бы хотелось сейчас сесть в неё и уехать к Еве.        В такое время в «Room» ещё нет посетителей, Хелен договаривается по своим связям, чтобы туда попасть. Темнота помещения, в котором еще вчера всё буйствовало неоном, изрядно напрягает. Охранник, получив разрешение впустить их, ведёт за собой через все комнаты в дальнюю. Открыв ключом чёрную дверь, он отдаёт его Хелен, и получает щедрые чаевые.       — Моё наказание так велико, что ты арендовала для нас целый зал, ещё и подкупила всех вне рабочего времени?       — Замолчи, раздевайся.       — Послушай меня, я тебе не девочка, чтобы мной командовать. Я могу вздёрнуть здесь тебя, могу разукрасить твоей кровью стены, такое место выкрутит мою фантазию на полную.       — Угрожаешь мне? Серьёзно? Я не боюсь тебя. Я знаю, кого выбрала. А ты знаешь?       — Давай не будем ругаться?       — Я терпела, пока она кормила тебя, терпела ваши встречи, прогулки, я вытерпела банкет и ужин, твоё отсутствие рядом со мной, ночи с ней, но вчерашнее… Ты дала ей то, что принадлежало нам!       — Всё было весьма безобидно. Не как с тобой.       — Я устала делить тебя с ней.       — Хел, прекрати, ты знаешь, что значишь для меня. Я уделяю тебе время, ты по-прежнему берёшь всё, что хочешь от меня. Вчера в офисе, этот жаркий, жадный секс, ну же! Ничего не изменилось.       — Докажи. Разденься и дай закрепить твои руки.       — Я изначально не собиралась от чего-то отказываться, вы обе нужны мне.       — Так ты позволишь?        Вилланель сбрасывает пальто и подходит к центру, где с потолка висит балка с креплениями. Хелен снимает лиф с Вилланель и вставляет руки в крепежи, затягивая манжеты.       — Стоп-слово же будет иметь вес?       — Можешь его забыть, — отвечает Хелен и отходит в сторону.        На стене всего две кнопки и одна, поднимает балку чуть выше, Вилланель вытягивается, но всё ещё достаёт ногами до пола. Хелен решает оставить так, чтобы не травмировать её запястья.       — Интересно, сколько раз тебя нужно ударить хлыстом, чтобы выбить из тебя подростковую влюблённость и сделать серьёзным, взрослым человеком? Бегаешь за ней как подросток, отыгрываешь роль влюблённой девчонки, скрываешь от неё самое главное. То, кто ты есть под этой маской.       — Это не твоё дело, что я рассказываю Еве.       — Не моё, поэтому, я всё ещё не сделала это за тебя. Зачем мне совершать гнусные поступки? Я решу всё по-своему.        Хелен выбирает плеть, останавливается на кошке, это девайс из плетёных хвостов, они достаточно тяжелые и сильнее воздействуют на кожу. Пожалеть? Передумать? Хелен могла бы остановиться, но даже при тусклом свете она видит засосы и царапины на любимом теле, которые ей не принадлежат. Осознание, что Вилланель лучше с Евой, что они кувыркаются и беззаботно развлекаются, подкрепляет злость. Взмах плети, и Вилланель вскрикивает, сжимая кулаки.       — Ауч! Это было больно!       — В этом и суть.       — Полегче! Хел! Прошу тебя!       — Меня ты не жалеешь.       — Ты ни к кому так не ревновала.        Ещё один взмах, и несколько хвостов плети оставляют следы на молочной коже, ярко розовые полосы теперь как вдоль, так и поперёк спины. На этот раз никакого шума от Вилланель, а значит, она перешла в тот режим, которому обучена. Будь это пытки, или ранение, сознание отключается, остаётся только физическая боль, которую нужно перетерпеть. Хелен не хочет этого допускать и подходит, её холодная ладонь ложится на следы, которые вспухают.       — Ты должна быть со мной, говорить со мной и считать. Ты слышишь?        Вилланель ничего не ответила, повесив голову, и тогда, Хелен провела ногтем по шраму, оставленному от стрелы.       — Я думала, ты ещё тогда уяснила, что бежать от меня бесполезно.       — Я не бегу…       — О, голосок прорезался?       — Мне завтра на работу, можно без травм?       — Странно, раньше тебе нравилось, дело во мне? Лучше бы это делала сейчас Ева?       — Мне нравится, с тобой!       — Мне проверить?       — Нет, ещё нет.       — Тогда, продолжим. Ты считаешь? — удар пришёлся на поясницу, Хелен смягчилась, но это всё ещё приносило боль.       — Три.       — Давай поговорим о сути твоего наказания, я же не тиран, чтобы избивать тебя без причины. Чем вы вчера занимались?       — Четыре, — надрывно, выдала Вилланель, — Шибари.       — Умм, должно быть, красиво и эротично. Ты связывала её?       — Она меня. Пять.        Хелен удивилась и отступила, разминая запястье, от ударов оно заныло, а они только начали.       — Не ожидала такого от Евы, хотя, у каждого есть садистские наклонности, человек это понимает, как только кто-то попадает в его власть. Жаль, мы с тобой этим не занимались.        Будто в обиду за это, Хелен бьёт особенно сильно и тут же подходит, не услышав цифру, её губы целуют пылающую кожу, Вилланель стонет.       — Проверь.        Хелен запускает руку в бельё и обнаруживает то, как сильно Вилланель потекла.       — Ты очень плохая девочка, Вилланель, мне это нравится. Каким по счёту был удар?       — Шестым.       — Отлично, не забывай.       — Не продолжай, возьми меня, я готова, я хочу тебя.       — Этого недостаточно, я думала, ты это в офисе поняла.       — Мне извиниться? Прости! Я привела её сюда и не подумала о тебе. Это наше место. Прости.       — Эти слова не жгут тебе рот? — усмехнувшись, Хелен обходит подвешенную фигуру и касается плетью груди, — Простить? Извинения означают сожаления, а в тебе этого нет. Люди, которые сожалеют, стараются не повторять своих ошибок, а ты побежишь обратно к ней, как только я тебя освобожу. Ты просто делаешь всё, что хочешь. Поддаешься эмоциям, бросаешься в омут с головой, сметая на своём пути и нас, и весь мир! Ты не думаешь о завтрашнем дне, детка, это погубит тебя.       — Что мне делать с этим! — крикнула Вилланель, — Скажи! Я одержима ей, и никакие плети этого из меня не выбьют!        Хелен пытается не показывать своё состояние, то, как всё внутри переворачивается, её подташнивает от волнения, от боли, она хотела бы прижать к себе Вилланель и больше никогда не отпускать. Она бьёт плетью по торсу, она хочет, чтобы Вилланель тоже чувствовала эту боль.       — Семь, больная ты сука!        За оскорбление сразу несколько ударов, и Хелен опасно делает выпад вперёд, чтобы сдвинуть резинку белья резко вниз и надавить рукояткой плети под лобком. Шипение, и Хелен отступает, жмёт кнопку на стене, чтобы немного спустить Вилланель, та с радостью начинает переступать с ноги на ногу, ощутив пол босыми ступнями. Хелен выбирает крепление и страпон, она снимает брюки и закрепляет его на себе. Вилланель молчит, когда Хелен заходит со спины и тянет на себя за бёдра, заставляя прогнуть спину. Это грубый секс, с хватанием за грудь и укусами в лопатки, Вилланель чувствительно реагирует на каждый толчок, её давно не трахали так жёстко, как может только Хелен. Позже, они вместе меняют плеть, всего двадцать два удара. Вилланель без сил, когда Хелен её спускает, её запястья красные, всё тело исполосовано, она ведёт её к дивану и ожидает, что Вилланель сильно постарается языком.

***

       Ева с самого утра чувствует какую-то тревожность, отвлекает встреча с коллегами за ланчем, ей не хватало уютных посиделок, смеха и возможности обсудить дальнейшие планы. Кенни планирует отучиться и открыть свой ресторан, кстати, всех приглашает к себе на работу, это смешит собравшихся и Билл неожиданно переводит тему на Еву, чему она удивлена.       — Если кто и откроет ресторан, так это наша звезда, к тому же, она разжилась спонсором, видели, на каких машинах её теперь забирают?       — О, ну брось! Какой ресторан, я не справлюсь с такой ответственностью.       — Ещё скажи, что твоя пассия не предлагала тебе сбежать на край земли и открыть своё прибыльное дельце.       — Это,конечно, замечательная мечта, но люди бегут в самых трудных случаях. Я люблю Лондон, и вас, ребят.       — Но её ты любишь больше, — хихикает Билл.       — Если она предложит, то, извините, — смеётся Ева, — Вы же не только машины видели, но и её!        Все заливаются смехом, и заказывают десерт, приятно быть клиентами перед тем, как самим нужно будет выйти на смену и готовить. Ева всегда знала, что повара очень ленивы у себя дома, готовки хватает и на работе, но с Вилланель это, кажется, изменилось, для неё Ева хочет готовить и волнуется сейчас о том, поела ли Вилланель и где она вообще?        Ева набирает номер Вилланель, когда все уже зашли в отель, она выжидает долгие гудки и чувствует всё больше волнения, наконец-то голос Вилланель:       — Привет, что-то случилось?       — Эмм, нет, не слышала тебя с утра. Заедешь сегодня за мной?       — Нет. Мы сегодня не увидимся, Ева.       — Почему? Ты будешь с Хелен? Тебе ведь на рейс завтра с утра?       — В последнее время у тебя появилось ужасная привычка заваливать меня вопросами.       — И всё же, что-то случилось? Опять вопрос… Извини.       — Я просто не могу увидеться с тобой сегодня.       — Хорошо, увидимся не сегодня, и не на выходных получается, — Ева теперь старается избегать вопросов, отвечая сама.       — Я прилечу и позвоню, нет, приеду сразу. У тебя есть ключи, будь у меня.       — Не хочу без тебя быть в этой квартире.       — С ним хочешь?       — Нет. Не знаю, может, останусь в отеле после смены.       — Мне не очень удобно сейчас говорить.       — Да, конечно, я тоже пойду, работа ждёт. Ты поела?       — Да, я сыта.       — Люблю тебя, Вилланель.       — Думаю о тебе каждую секунду, и буду скучать, Ева.

***

       Вилланель не могла двинуться, странное ощущение, будто, она больше не принадлежала себе. Те, кто её делит, явно не думают о её состоянии, сделав её объектом, секс-игрушкой. Вилланель ощущает себя этой игрушкой, поломанной, жалкой, но всё ещё любимой и не выброшенной. Хелен чувствует, как её наполняет бесконечная усталость от всего, в том числе и от Вилланель, что плачет у неё на груди. Она знает, что это не из-за боли, всё обработано специальной мазью с обезболивающим, нет, дело не в этом, а в том, как она хочет к Еве. Вилланель вспоминала вчерашние руки на своём теле, хитрости переплетений верёвки, сладкий плен, наслаждение, желание принадлежать, служить и безгранично любить. Вилланель кусает губы, и вытирает заплаканные глаза о блузку Хелен, та нежно похлопывает по заду, предлагая поужинать. Вилланель отказывается, она хочет заснуть, а проснувшись, выбежать из дома Хелен, сесть в машину Константина, бросить её в аэропорту и улететь. Что успеет за ночь надумать Ева? Как сильно её заденет то, что они не вместе сейчас? Вилланель всхлипывает, и Хелен целует её в макушку.       — Ты плачешь, потому что хочешь к Еве?       — Ты сделала мне больно.       — Нет, я знаю тебя, ты не плачешь из-за боли, это из-за неё.       — Ты хочешь, чтобы я была с тобой, но всегда говоришь о ней.       — Я знаю, что ты не со мной, даже если я сжимаю тебя в своих руках.       — Ты не можешь знать, что у меня на уме.       — Ты моя, Вилланель, мы одно целое, не позволяй чему-то испортить это, защищай себя, меня и наш союз.       — Я влюблена в угрозу.

***

       Италия встречает зноем, Константин переоделся прямо в аэропорту в яркую рубашку в гавайском стиле, Вилланель надела тунику и вдохнула совсем другой воздух.       — Свобода, — прошептала она, вышагнув из аэропорта и запрыгнув в такси.       — Что-то случилось? Ты весь полёт ворочалась.       — Мне было некомфортно, всё нормально, Константин, нам пора развлечься, найдём себе итальянок? А может, по итальянцу?       — Фу, Боже! О чём ты думаешь! Я найду себе место в тени, буду пить Чинзано и надеяться, что ты не натворишь глупостей.       — Моя цель, это обычный коррупционер, падкий на всех, у кого колыхается грудь.       — Значит, ты ему понравишься, заманишь его своими формами.       — Ты пялился на мою грудь сейчас? Кстати, почему мы не переспали, столько поездок, разных стран.       — Издеваешься надо мной? Ты мне как дочь!       — Что там обычно говорят дети? Папа, ты не уделяешь мне внимания! Папа, я хочу мороженое!       — Прекрати, давай серьёзнее.       — Что? Тут жарко, — капризно, растянула Вилланель, не желая прижиматься спиной к сидению.       — Принесу мороженое, когда заселимся.        Место, в котором они остановились, тут же стало глубоко обожаемым Вилланель. Не дом, не вилла, и даже не финка, такси взобралось вверх по улице, где оказалась масия. Все масии находятся в Каталонии и на побережье Коста-Брава, так что Вилланель не рассчитывала не нечто подобное в Италии. Масия не похожа на дом, это замок! Каждая такая постройка отличается крепкими каменными стенами и имеет смотровую башню. Раньше масии служили опорными пунктами для наблюдения за береговой линией. В случае нападения из масии отправляли гонца на континент и пытались продержаться до прибытия подкреплений.       — Мой оборонительный замок, здесь никто меня не достанет, я хочу его в собственность!       — Ещё чего, — буркнул Константин, вынимая чемоданы.       — Раздобудь мне мороженое, я осмотрюсь.        Конечно, Вилланель волнует башня, дверь в неё открыта и она поднимается по винтовой лестнице. Встречая ветер лицом, она щурится от яркого моря, оно повсюду! Большинство масий находится в живописной холмистой местности, и эта не стала исключением. На площадке с башни открывается потрясающий вид, на секунду Вилланель представляет возле себя кого-то. Ева? Хелен? Образы стираются, Вилланель обнимает себя, обещая, что эти выходные только её.

***

       Ева хотела снять тот же номер в отеле, что был у Вилланель, но он оказался занят, это было глупо, тратить деньги на номер, если у неё были ключи от двух домов. Разговор с Вилланель был напряжённым, было понятно, что она за что-то получила от Хелен и останется с ней до перелёта. Ева выбрала свой старый дом, когда она подъехала, на кухне горел свет. Её муж, сидел на диване, пил пиво и смотрел игру.       — Ева? Привет.       — Привет. Поспишь на диване?       — Да, мы можем поговорить?       — Не надо, Нико, я устала.       — А с утра?        Ева приняла душ и легла спать, отправив Вилланель трогательное сообщение, на которое не пришло ответа. Закрыв глаза, она не могла избавиться от мысли, что, потеряв Вилланель, она окажется в самом начале. Как сейчас, засыпая на своей неудобной, супружеской кровати.        Утром Нико не дождался момента, когда Ева проснётся и уехал на работу. Ева встала ближе к полудню и тут же схватила телефон, вот Вилланель и в Италии. Никаких подробностей:       В: Долетела, не скучай, целую.        Ева пробует собрать вещи, что если, когда Вилланель приедет, а все они, уже будут в её квартире? Полноценный переезд, заявка на что-то крепкое, спланированное, она же хотела этого. Ева никак не может поделить множество вещей, что-то общее из поездок, из покупок, что нужно и ему, и ей. Или ей ничего из этого не нужно? Вилланель не привезла ничего памятного в новую квартиру. Где её вещи? Ева видела горы всего нового, только что купленного, но разве у неё не должно быть что-то из многочисленных поездок? Единственное, что Еве казалось ценным, она отдала ей – детские фото. Их Ева тоже укладывает в коробку. Кто бы мог подумать, что этот процесс затянет, и Ева почти опоздает на смену. Вилланель присылает фото, она в шезлонге, впереди море, её ножки обворожительно блестят на солнце.       Е: Не забывай солнцезащитный крем, малыш.       В: Малыш?       Е: Я безумно скучаю по тебе.       В: Нельзя писать такое, когда я за сотни миль от тебя.        Ева занималась любимым делом, представляя себе, как берёт билеты и прилетает в Италию, Вилланель встречает её в аэропорту, кружит и бесконечно целует. Вилланель в условиях вечного лета, ей наверняка идёт солнце и бикини. Тут Ева остановила свою фантазию.        Билл предлагает зайти на час в бар после работы, Ева понимает, что это хорошая идея, её впервые никто не ждёт, ей не к кому ехать. Они выходят из отеля, договорившись пройтись до бара, но Ева видит знакомое лицо. Блондинка ей машет, и подзывает к себе.       — Ребят, я отойду, подождёте меня?        Неуверенно направляясь в сторону серебристого Мерседеса, Ева оглядывается назад на шумную компанию, что начинает прикалываться над тем, что за Евой заезжают персоны всё жарче и жарче.       — Ганн? Что ты тут делаешь?       — Нужно поговорить, садись, я тебя подвезу.       — Поговорить нам? О чем?       — Не могу сказать сейчас. Это сюрприз.       — Сюрприз? Я такое не люблю.       — Вилланель выполняет задание, и она очень сожалеет, что с тобой не увиделась перед отлётом, поэтому, кое-что придумала, садись.       — Сюрприз от Вилланель? Хелен знает об этом?       — Что? Нет! Конечно, не знает, и мы не расскажем. Поехали.        Ева посомневалась, но всё же, обернулась, и попросила у всех прощения, некоторые из компании даже присвистнули.       — Ну, хватит! Она просто друг!       — Где ты находишь таких? Я тоже хочу! — крикнул Билл и помахал рукой на прощание.        Ева села на пассажирское сидение, обе двери издали мягкий хлопок, и в салоне стало изолировано.       — Пристёгивайся, прокатимся немного.       — Не знала, что ты на нашей стороне.       — На вашей? Твоей и Вилланель? Ну да.       — Какой сюрприз может быть в такое время? Вилланель улетела вчера утром, уже скоро вернётся, к чему этот сюрприз?!       — Всё увидишь, терпение.        Ева крутила телефон и хотела написать Вилланель, но не стала, это же может испортить сюрприз. Поездка заняла время, и Ева никак не могла успокоить себя, будто всё это было не правильно, её не должно быть в этой машине, а Ганн разговаривала на отвлечённые темы, даже когда они приехали в небольшой порт.       — Сюрприз здесь? Странное место.        Ганн подъехала к пристани, остановила машину, вышла, обошла её и галантно открыла для Евы дверь и подала руку. Ева вышла, ощутив прохладу и дрожь по коже, у воды было ещё холоднее.       — Знаешь, глупость какая-то, отвези меня домой.       — Эй! Да погоди, смотри, вон там.        Ганн указала на лодку, Ева всмотрелась, но ничего не увидела, зато ощутила боль от иглы в своей шее.       — Чшш тихо, не реагируй резко, ты немного поспишь, мы покатаемся на лодке, ты со мной, всё хорошо, — шептала Ганн, придерживая Еву, которая, словно растеклась в её руках.

***

       Вилланель нежилась на солнце целый день, а вечером в одиночестве посетила местный рыбный ресторан. Она не хотела думать о Хелен, отложила мысли о Еве, она отправила им по одинаковому фото и выключила телефон. Константин был зол на это, потому что весь день её искал.       — Не кричи на меня! Можно мне хоть сутки никого не слышать!       — Завтра же приступаешь к работе, мы здесь не на курорте!       — А что ты делал весь день? Твой нос сгорел, дать тебе лосьон?       — Можно…        На следующий день Вилланель уже выследила цель. Леон отдыхал в комплексе вилл для богачей, пришлось заплатить, чтобы попасть на его территорию. Половину дня Вилланель провела у бассейна, и была замечена им несколько раз. Высокий, с приятной сединой и подтянутой фигурой, он расхаживал как барон, смотрел на всех свысока, а к Вилланель подойти трусил, отправлял ей напитки и приспускал очки, когда она благодарила его кивком.       — Постойте! — выкрикнул мужчина, заметив, как Вилланель покидает свой шезлонг, — Я смогу увидеть вас вновь?       — Кто знает, судьба забавная штука, — Вилланель не глумится над его желанием, просто улыбается, затягивая его глубже в ловушку.       — Я бы очень хотел. Можно пригласить вас на ужин?       — Боюсь, я занята сегодня.       — Завтра? Я готов ждать.       — Может, ланч?       — Я играю в бадминтон здесь до полудня, если увижу вас в качестве зрителя, уделаю любого.       — Тогда, до завтра, — загадочно, улыбнулась Вилланель и поправила очки на переносице.

***

       Ева пыталась изо всех сил открыть глаза, пробуждение далось тяжело, голова раскалывалась, будто по ней ударили. Боль в руках за спиной, оказалась из-за верёвок, ничего не соображая, она начала звать на помощь:       — Вилланель? Пожалуйста! Вилл! Баклажан! Грёбаный баклажан! Мне больно! Пожалуйста, помогите мне! Помогите!        Расплакавшись, Ева выдохлась и попыталась встать с чего-то мягкого, глаза открылись. Серые сумерки, или ранний рассвет, наполняли подвал какого-то дома, здесь пахло сыростью, шумел генератор и щёлкал котёл. Перед ней была лестница, сверху послышался скрип двери и тяжёлые шаги.       — Сюрприз, — без эмоций, сказала Ганн, — А ты громкая, я услышала тебя с улицы, но не переживай, мы на острове, ты больше никого не побеспокоила.        Ева подвинулась ближе к стене, но знала, что ничто из её действий её не обезопасит, она так же ответила на все свои вопросы сама. Где она? На острове, Ганн говорила за ужином, что живёт отшельником, и держится подальше от людей. Что она сделала? Вероятно, усыпила, чтобы спокойно доставить на этот остров. Почему связана? Чтобы не убежала, нет, бежать здесь некуда, чтобы не доставляла хлопот. За что она здесь? Почему её похитили? Дальше ответы были простыми, Хелен и Вилланель.       — Боишься меня? — молчание со стороны Евы побудило Ганн самой задать вопрос, Ева ничего не ответила, — Мы сыграем с тобой в игру, сначала ты в плену, а затем не хочешь из него выбраться, потому что, узнав правду о Вилланель, ты захочешь, чтобы она тебя никогда не нашла.        Ева знает, что просить о свободе бесполезно, что она не убита, потому что есть другие планы на неё. Что ей скажут всё, что она должна знать. Паника не поможет, страх бесполезен.       — Можно мне таблетку от головы?       — Да.       — Можно развязать, нет необходимости держать меня связанной.       — Я освежевала кролика, подумала, ты можешь приготовить нам ланч.       — Ланч? Сколько времени?        Ганн развязывает верёвки, и Ева моментально начинает растирать запястья, становится ещё больнее, Ганн наблюдает за этим без эмоций. Ева чувствует себя слабой и беспомощной, она проиграет, если набросится на Ганн, даже если у неё будет нож в руках, да что угодно, ей не стоит рисковать. Голова кружится, Ева встаёт и медленно идёт к лестнице, она готова потерпеть, лишь бы выбраться из подвала. Оказавшись в доме, Ева идёт, куда ей велено и садится, куда сказано, Ганн приносит воду и таблетку.       — Ты умная женщина, Ева. Не следует ухудшать своё положение, плен это не обязательно боль и грязь.       — Мы будем чего-то ожидать?       — Да. Хелен поговорит с тобой, затем с Вилланель, сделает выводы, и по их итогу, я либо отпущу тебя, либо убью.       — И скольких ты убила?       — Достаточно, чтобы моими услугами охотно пользовались.        Ева ощущает, как холод покалывает спину, становится страшно за свою жизнь, нет повода не верить Ганн, она похожа на человека, что без проблем прирежет или убьёт выстрелом.       — Вилланель, она как ты? — осмеливается спросить Ева, стакан с водой в её руке трясётся, вот-вот она услышит правду, и это перевернёт в ней всё.       — Что? Нет! Конечно, нет! — восклицает Ганн, усмехнувшись, Ева опускает плечи, напряжение спадает, Ганн присаживается напротив, и пристально смотрит в глаза, — Она хуже. Брак с Хелен, роман с тобой – полная ерунда по сравнению с тем, как она любит смерть. Она сейчас с ней в Италии, и даже не думает о вас. Ты плачешь?        Ева опускает голову, но Ганн хватает за подбородок. Рассматривая слёзы, будто что-то редкое, она улыбается, и облизывает свои полные губы.       — Займись едой, Ева, это тебя отвлечёт, я буду на улице.        Ганн выходит из дома, Ева вытирает слёзы, но они набегают по новой. Она любит международного киллера, человека, что отнимает жизни? Ногти впиваются в ладони, как она могла не видеть этого в Вилланель! Нет, она нападала, она скрывала, она была подозрительной, но чтобы убийцей! Никаких личных вещей, никаких вопросов, эти поездки… Ева была слепа, слишком увлечена, влюблена, она спала с монстром. Она… Ева добегает до раковины, и её выворачивает, так резко, что трясёт, включив воду, она дрожащими руками пытается глотнуть воды, но чувствует запах крови, подняв взгляд, она видит таз с разделанной тушкой кролика, и её выворачивает ещё раз. Ей нужна новая таблетка от головы, она мечется по небольшому дому и трогает чужие вещи, где Ганн была, откуда принесла таблетку? Что она делает? Отсюда нужно бежать! Если Ганн вышла за дверь, значит, ей нужно вылезти из окна с другой стороны дома! Осторожно открыв створку, Ева забирается на подоконник в одной футболке и штанах, но обутая в свою обувь. На улице холодно, но и в подвале было не теплее. Ева почти не видит куда бежит, адреналин заполняет всё её тело, и пульсирует в висках, она добегает до деревьев, слышит свист и удар. Стрела пролетела справой стороны от лица и вонзилась в дерево.       — Видела шрам у Вилланель на спине? Вероятно, ты целовала его десятки раз. А она говорила, насколько это было больно? И что это, моих рук дело? Она тоже пыталась бежать. Иди в дом, Ева.        Ноги не слушаются, подгибаются, бежать вперёд страшно, вернуться назад ещё страшнее, она остаётся на месте, разрыдавшись. Сильные руки Ганн поднимают, Ева хочет вырваться.       — Не глупи.        Ева перестаёт дергаться, Ганн тащит её в дом, к двери в подвал. Ева упирается руками и молит не возвращать её вниз.       — Я давала тебе отличный шанс, но ты не захотела, доверие иссякло, ты будешь сидеть в подвале.       — Пожалуйста, нет, я буду готовить, я всё поняла, я просто, напугалась, мне страшно!        Ганн перестаёт толкать, она оставляет Еву, но на этот раз, не уходит из дома. Ева плохо ориентируется на чужой кухне, но ничего не спрашивает у Ганн, что занимается камином, а затем садится за стол и следит за каждым движением. Ева знает, что в будущем она может стать этим кроликом, и если будет действовать импульсивно, то это случится быстрее. Ева вспоминает, что сегодня у неё выходной, никто не ждёт её на работе, Нико может думать, что она у Вилланель, кто-то просто не дозвонится. Когда её начнут искать? На это могут уйти месяцы! Все видели, как она уехала с девушкой, не знакомой им, Мерседес был шикарным, но кто станет запоминать номера? На отеле есть камера. Ева пытается себя подбодрить, её смогут найти. А Вилланель? Даже от её имени в мыслях, всё сводит. Она вернётся, и Хелен скажет, что больше у неё нет любовницы? Ева представляет, как её можно закопать в любом месте на этом острове, и просто стереть её существование.

***

       Вилланель готовится всё утро, хочет выглядеть идеально, хочет пленить этого мужчину, чтобы он следовал за ней без вопросов. Вилланель интересно, насколько она может далеко зайти, увлечь и подчинить. План сложнее, чем пустить пулю в голову на месте, у Вилланель появилось вдохновение. Голубое платье в пол, свободное, полупрозрачное местами, не будет беспокоить её спину, а декольте должно сразить Леона, он и вчера слишком много видел у бассейна.        Вилланель прибывает вовремя, игра в самом разгаре, болельщики пекутся на солнце. Леон сразу замечает её и машет ракеткой. В такую жару, обливаясь потом, могут играть только сумасшедшие или позёры — заключает Вилланель, когда Леон стягивает футболку, и выливает на себя бутылку воды.        Провести день с мужчиной, даже приятно, много внимания, он очень обходителен, и вовсе не распускает руки, но к вечеру Вилланель становится скучно, она явно наигралась и хочет захлопнуть ловушку. Рассказывая о месте, в котором здесь остановилась, она узнаёт, что Леон без ума от вечерних, панорамных видов. Он жалеет, что арендовал виллу в глубине острова и лишён вида на море, Вилланель приглашает его к себе. В машине, Леон всё же позволяет себе чуть больше, скользнув рукой по обнажённому колену Вилланель. Это заставляет её глупо рассмеяться, а затем, закрыв глаза, помнить о руке Евы на её колене каждый раз, когда она была за рулём.        Леон не отказывается от вина, и рассматривает дом изнутри, Вилланель чувствует азарт, адреналин, предвкушает тёмное дело и наслаждение от него. Она заманивает Леона в башню, у него, вероятно, кружится голова от того, что Вилланель перед ним, торопится наверх, оставляя сладкий шлей после себя. Он хочет взять её за руку, но она смеётся, оборачивается, и мягко касается ладонью его щетины. Он зачарован блеском её глаз, её смехом, телом.       — Знаешь, я весь день хотел сказать тебе, какая ты удивительная, как я хотел бы…        Леон застыл, они вышли на смотровую площадку, Вилланель взяла пистолет с выступа у проёма, и теперь, целилась в него.       — Прости, Леон, у меня другие планы.        Поднимая руки, мужчина панически соображает, что ему делать, как он оказался так обманут, кто его заказал? Вилланель спланировала всё, теперь в её руке была толстая, белая верёвка, завязанная арканом.       — Подойди к краю, продень в этот узел ноги и закрепи.       — Прошу, у меня есть много денег, у меня дети!       — Дети? Что же ты сразу не сказал! — притворно, возмутилась Вилланель, — Давай, затягивай быстрее.       — Я заплачу больше! Я отдам все деньги!       — Мы либо повеселимся, либо это будет скучная пуля в лоб, а я не для этого провела с тобой весь день!        Леон всё ещё надеется на чудо, затягивая узел на своих лодыжках. Может, ему тоже интересно, что с ним будет? Вилланель заставляет запихать тряпку в рот, теперь он может только выдавать невнятные звуки.       — Повернись ко мне спиной и подними руки вверх.        У мужчины слёзы на глазах, он расплывчато видит море, яркие огни яхт, сигналы других судов, в небе яркая луна, её половина, его ноги дрожат, он не ожидает толчка такой силы, что вываливается за ограждение. Вилланель слышит удар тела о стену, и тут же смотрит вниз. Леон с ужасом болтается на верёвке. Его физическая подготовка позволяет ему согнуться и ухватиться за верёвку, но Вилланель уже поливает его из канистры бензином. В последние секунды Леон пытается вытолкнуть тряпку изо рта и подтянуться достаточно, чтобы начать подниматься, его пальцы ищут хоть какой-то выступ в стене. Вилланель смотрит на очаровательное небо и спокойное море, приятный звук зажжённой спички, огонь тут же побежал по верёвке и охватил пламенем всё тело. Вилланель будто зажгла маяк, для своей новой жизни, обещая себе здесь и сейчас всё изменить.

***

       Ганн благодарит Еву за приготовленного кролика, она подходит слишком близко и нюхает её волосы, целует в макушку, и убирает за собой тарелку со стола. Ева хочет быть полезной, хочет оставаться в доме, а не сидеть в подвале, убирая со стола, она начинает мыть посуду, Ганн в это время отвечает на звонок, расхаживая поблизости.       — Как закончишь, нужно будут спуститься вниз.       — Ганн, я больше не совершу глупостей.       — Нет, мне нужно будет встретить Хелен на берегу, ты точно останешься в подвале.        Ева выключила воду, закончив, и нерешительно повернулась. Хелен не может быть спасением, в таком случае, всё станет куда хуже? Что если, Хелен решит избавиться от неё прямо сегодня, сейчас! Ганн берёт Еву под руку и ведёт в подвал.       — Она ведь ничего со мной не сделает?       — Я не знаю, ты сильно её разозлила.       — Ганн, не дай ей навредить мне, и я сделаю всё, что ты попросишь! Хочешь, я останусь с тобой здесь, чтобы тебе не было одиноко.       — Я же говорила, сначала это плен, а затем ты захочешь здесь остаться, — усмехается Ганн, толкая на матрац.        Ева плачет, когда верёвки туго стягивают её запястья за спиной, теперь ещё и ноги.       — Ганн, пожалуйста, если я хоть немного тебе нравлюсь, защити меня.        Ева трясётся от негибкого лица Ганн, от её пустого, непроницаемого взгляда. Ганн нападет поцелуем, неожиданным и горьким. Повалив хрупкое тело на матрац, она зажимает его в своих руках и терзает губы, Ева сквозь слёзы пытается ответить на поцелуй. Это не похоже ни на один поцелуй с Вилланель, в груди ноет, так страшно, Ганн кусает и отстаёт.       — Не терпится остаться с тобой на ночь. Не провоцируй Хелен.        Ева легла на бок, к стене, больше не плакала, думала о Нико, о своей безопасности с ним. Вилланель её не защитила, прекрасно знала, в какой она с ней опасности, и даже не предупредила. Да, она говорила, что Хелен опасна, что всё это может плохо закончиться, но о таких вещах как убийство, похищение и насилие, Ева даже подумать не могла!        Проходит по ощущениям много времени, за которое Ева промерзает насквозь и трясётся, постукивая зубами. Когда пол наверху скрипнул, Ева услышала шаги, затем открылась дверь, и стук каблуков, явно принадлежавших Хелен, убил множество нервных клеток Евы.       — Как тебе такие верёвки, Ева?        Хелен принесла с собой сладкий аромат парфюма, она села на край матраца, и Ева почувствовала холодную ладонь на своём боку.       — Ты должна смотреть мне в лицо, Ева, ведь ты была достаточно смелой, чтобы играть с моей женой и действовать мне на нервы, значит, и последствия ты должна принимать стойко.        Ева забыла, как дышать, отталкиваясь, она неловко садится и сжимает зубы от боли, что причиняют верёвки.       — Ганн тебя покормила? Как тебе условия? — Хелен убирает пряди с лица Евы, и смотрит своими ледяными глазами с жарким интересом.       — Да, кажется, я сыта по горло вашими выходками!       — Вот, узнаю Еву. Будешь до конца бороться или выдохнем? У меня, по сути, лишь один конкретный вопрос, и от ответа на него мы будем отталкиваться.       — Сначала ты расскажешь мне, с кем я связалась.       — А вот это забавно, столько времени не знать, что ходишь по минному полю. Мои руки чисты, я отдаю приказы, я обучаю, наставляю, веду беседы, но я никого и никогда не убивала. Вилланель та, для кого я работаю, она исполнитель. Не только её руки в крови, она в ней купается. Трудно порой представить, как этот ангел, просыпающейся рядом с тобой утром, может потрошить людей! У неё богатая фантазия, пуля в голову это не её стиль, так что, пока ты млеешь от её поцелуев в спину, она продумывает, как будет убивать следующую жертву. Ты плачешь? Не надо, Ева, ты же не знала.        Хелен вытирает слёзы, Ева опускает голову, кажется, она больше не может впитывать всю эту тьму.       — Теперь ты знаешь наши отличия, я знаю, кого я полюбила, а ты нет, я принимаю её такой, какая она есть, со всем мраком в ней, и уживаюсь с этим, а ты…       — Она не хотела говорить мне о себе, потому что боялась, что я не пойму. Я даже представить не могла…       — У неё есть множество масок, порой трудно разобраться, кто перед тобой сегодня. В этой истории ты жертва, но я готова дать тебе одно из самых опасных чувств — надежду. Ты всё ещё можешь вернуть себе свою жизнь, стоит лишь правильно ответить на вопрос.       — Я отвечу.       — Хорошо. Ты всё ещё любишь Вилланель?