***
Хелен вспоминает о Еве, и пока Ганн задремала, сбегает из спальни, прихватив тёплые вещи, и плед. Её шаги без каблуков обманывают Еву, она встречает её испуганно, и жмётся к стенке спиной. — Прости, я задержалась. — Я слышала, — тихо, отвечает Ева. Хелен ложится рядом, накрывает себя и Еву пледом. — Если хочешь согреться, тебе лучше прижаться ко мне. — Развяжи мне руки. Прошу тебя, Хелен, что я могу сделать тебе или Ганн? — Да, вероятно, это больно, повернись. Ева с трудом меняет своё положение на узком матраце, Хелен долго возится с верёвкой, но когда руки свободны, это ещё больнее. Лопатки, сведённые вместе столько времени, теперь расправились и ноют, запястья она пытается растереть. Хелен наваливается сзади, обнимает и обхватывает её руки, помогая массировать. Они слишком холодные, Ева вся дрожит. — Иди ко мне, я тебя согрею, — шепчет Хелен на ухо. Ева возится, поворачивается к ней лицом и тут же прячет его под подбородок Хелен, полностью забираясь под плед, её ледяной кончик носа утыкается прямо в горло, Хелен растирает её спину. — Ты сейчас согреешься, всё хорошо, Ева. Ева всхлипывает, она знает, всё дерьмовей некуда! И Хелен не просто так мила с ней, она прощается! Судорожно соображая, Ева ищет пути спасения, и нащупывает один. — Мне нельзя переохлаждаться, вероятно, я беременна. Мой цикл прервался, и моя грудь изменилась, меня часто тошнит, — перечисляя симптомы, Ева сама готова в это поверить, даже Вилланель заметила изменения, может ли она действительно быть в положении? — У тебя был незащищённый секс? Ева помнит ту ночь после банкета, как она вернулась и набросилась на Нико! Может ли быть так, что Вилланель заставила гормоны взыграть, и хватило всего одного акта, чтобы… — Мой муж, да. — Ребёнок это прекрасно, я знаю, о чём говорю. Я ни разу не пожалела, что прошла через это. Я люблю свою дочь, и мне совершенно неважно, от кого она. Она моя. Мне только жаль, что Вилланель её не принимает, что для неё ребёнок – это обуза. Ева видела как Вилланель кормила с руки Софи картошкой фри, как она улыбалась, когда Ева щекотала малышку. И она помнит, как Вилланель нашла подход к Хлои, как они общались, как завели общего друга для секретов. — Она отчасти сама ребёнок, и ревнует к себе подобным, но она вовсе не против детей, — утвердительно, говорит Ева, хоть в чём-то она уверена. — Может, в будущем, она всё же примет Хлои. Это глупо, всё ещё верить в счастье с ней? Без тебя, будет ли она моей? — Хелен, что будет со мной? — Когда Вилланель вернётся, я с ней поговорю, если она будет упряма, тебе придётся уехать, если она отступит, вы просто не будете видеться. — Так ты не убьёшь меня? — Я не могу… Я… — Я тебе нравлюсь? — Ева подняла голову, чтобы посмотреть в глаза. — Так не должно быть. Я люблю Вилланель и этого должно быть достаточно. Тебе лучше исчезнуть не только из её жизни, но и моей. — Я боюсь Вилланель. Она будет меня искать, она навредит моим друзьям и близким? — Я остановлю её. Знаешь, те моменты, когда она сыта сексом, когда она всё доказала себе и тебе, и просто смиренно лежит рядом? В этот момент она не до конца закрыта, и можно подсадить к ней свою мысль. Чаще всего она к ней прислушивается и делает своей. Я поговорю с ней, я надеюсь, что она вернётся, и я успею это сделать. Мы всё ещё можем всё уладить. — Прости меня, что я так нагло ворвалась в вашу жизнь, я такого раньше не чувствовала, не испытывала тяги, ничего не знала слишком о многих вещах и это вскружило мне голову. Но я всегда знала, что она не моя, с самой первой минуты, и я не забывала. Просто она старалась сделать так, будто тебя нет, будто между нами всё возможно. — Я понимаю и прощаю тебя, Ева. Взгляды задержались, Хелен тронула подбородок и несмело его приподняла, едва касаясь губ. Этот шаг должна была сделать Ева, и мягкость её губ стала частью взволнованного вздоха Хелен. После поцелуя Ева немного успокоилась и заснула. Хелен выбралась из объятий, плотнее закутала Еву в одеяло и покинула подвал. Ганн сидела за столом, смотрела на огонь в камине, и медленно топала ногой. — Я отнесла ей плед, не держи её в холоде. — Как скажешь. — Проводишь меня? Мне пора. — Да, идём. — Вилланель вернётся завтра, я поговорю с ней, и мы решим, что делать с Евой. — Ты будешь решать с Вилланель? — Нет, ты и я. — Что ты пообещала Еве? — Что отпущу, если Вилланель откажется от неё. — В противном случае? — Заставлю Еву сбежать куда подальше. — Мои услуги не нужны? — Я благодарна тебе за то, что ты помогаешь. Деньги? — Нет. Ты заплатила собой. — Не нужно так говорить, я сплю с тобой не ради услуг. — А почему? Скоротать время? — Ты нравишься мне, — Хелен подходит ближе и проводит ладонью по светлым волосам. Ганн, как и Вилланель, тонко настроенный инструмент, с ней нужно быть осторожной и сглаживать углы. — Идём, пока не стемнело, и Ева спит. Пожалуйста, не связывай её больше. Хелен переодевается в свою одежду, которая совершенно не подходит этому месту, они долго идут по тропе к воде, и приходят раньше человека, что должен забрать её на моторной лодке. Ганн прижимает к дереву и просит провести это время с пользой. Хелен ещё полна мыслей о Еве, ещё пылает от поцелуя, от того, что заставила Еву сдаться. Она не получила прямой ответ, но в нём нет необходимости, Ева явно выбрала жизнь. Пока всё играет Хелен на руку, и всё благодаря Ганн. Она опускается на колени и расстёгивает ширинку, Ганн прикусывает губу, думая о том, как было бы здорово – поселить Хелен на своём острове.***
Ева не хотела просыпаться, но это произошло, укутываясь в плед как можно сильнее, она больше не смогла уснуть, но и плакать больше не было сил. Она пообещала себе собраться, признать свою частичную вину и быть сильной, она будет жить, это уже надежда. Теперь ей больно думать о Вилланель, раньше она любила представлять её объятия, голос, касания, теперь это невыносимо. Дверь наверху открылась. — Можешь подняться, если тебе нужно в туалет, душ или ты голодна. Ева выходит на свет и щурится, в доме тепло, оно будто обволакивает и заставляет щёки гореть. Ганн указывает пальцем на дверь в ванную комнату. — Можно? — всё равно, спрашивает Ева. — Я положила полотенце и тёплую одежду. Ева недоверчиво касается воды, она действительно горячая, вероятно, то, что щёлкало в подвале, её нагревает. После душа Ева перестала чувствовать себя в плену, Хелен уехала, она больше не связана, Ганн к ней добра. Ева села возле камина, чтобы высушить волосы, Ганн принесла поесть и села рядом. — Я не умею как ты, это обычная паста. Ева пробует, это сносно и сытно, горячо, а всё горячее и тёплое так ей необходимо сейчас. Ганн подкидывает пару полений в огонь, и сама начинает разговор, пока Ева уплетает пасту. — Сможешь сбежать? — Сбежать? — От них. Если сможешь, все твои проблемы решатся в один миг. — От себя и своих чувств не сбежать, слышала о таком? — Вилланель залюбит тебя до смерти. — Что ты о ней знаешь? — Немногое, в наших кругах непринято владеть информацией друг о друге. Ты знаешь, что она русская? — Да, я увидела её имя, настоящее, не так давно, это её разозлило. — Вилланель скрывает своё прошлое. Она сидела в тюрьме, оттуда её вытащили и обучили. Она оказалась очень способной. — Тюрьма? — голос Евы дрогнул. — Убила мужа своей пассии. Хелен говорила, там была какая-то дикая любовь. Она была малолеткой, а эта женщина её учитель. Слышала, она убила её недавно. — Хелен сказала мне об этом. — Вилланель не была с тобой откровенна. — Она предпочла скрывать свою тёмную сторону. — В губы целуют тех, кто слаще врёт. — У неё самые сладкие губы, — с горечью, осознаёт Ева. — Будут другие, ты красивая, умная и сильная женщина, Ева. — Спасибо, наверно. И за ужин, это вкусно. — Хочешь лечь со мной? Мне немного нужно, погладишь меня перед сном. — Почему таким, как вы, это так нужно? Вилланель тоже об этом просила. — Это что-то человеческое, приятное, погладить могут ведь за что-то хорошее, любя, это как признание, принятие, это волнует таких, как мы. — Хорошо, поглажу тебя перед сном.***
Шасси жёстко встретились с посадочной полосой, Вилланель уже отстегнулась. Константин неодобрительно покачал головой и прижал её к сидению, с просьбой побыть на месте пока к самолёту не подадут трап. Сеть появилась и Вилланель набрала Еву, но услышала лишь, что абонент недоступен. Это странно, в это время Ева просыпается и собирается на работу, разрядился незаметно телефон? Константин как назло всё делает вальяжно, запихивает в багажник чемоданы и садится за руль. Они доезжают до квартиры Вилланель, и та готова уже сорваться с места, но Константин вновь придерживает. — Ты хорошо сработала, ярко, эксцентрично, но дело сделано. Мы можем продолжить в том же духе, не заигрывайся в любовь с всякими, не хочу тебя потерять на этом поприще. — Я могу справиться с чем угодно, любовь не исключение. Константин притягивает и обнимает на прощание, он не знает, позволит ли теперь Хелен им быть вместе. С Вилланель он всегда чувствовал себя в большей безопасности, из-за Пэм он боялся потерять всё. Вилланель поднимается к себе, открывает дверь и моментально понимает, что Евы здесь не было. Всё осталось на своих местах, нетронутым. Переодевшись, Вилланель вновь набирает Еву и едет к ней домой. Дверь открывает Нико, и она могла бы быть резкой, и раздражённой, но уже слишком обеспокоена отсутствием Евы. — Ева здесь? — Здравствуй, для начала, нет, Евы здесь нет, не видел её пару дней, думал, она с тобой. — Она ничего не говорила? Может, уехала куда-нибудь? — Она начала собирать вещи в коробки, но всё так и оставила, сейчас позвоню ей. — У неё отключён. Ладно, поеду в отель. — Вы поругались? — Не мечтай даже. — Как тебе удалось? — Что? — Так быстро забрать её у меня, дело ведь не в том, что я изменил, чего, кстати, не было. — Я не знаю, Нико, она просто, полюбила меня сильнее, она говорила, что давно не счастлива с тобой. — Я не оступался, просто был. — Выходит, ей этого было недостаточно. Вилланель приезжает в отель, попадает на начало смены, в зале уже сидят люди, она минует их, и влетает на кухню, все изумлённо уставились на неё. — Я ищу Еву. — Девушка, сюда нельзя, — возмутилась какая-то дама, но тут же подоспел Кенни. — Идём, выйдем, сюда действительно нельзя. Кенни был чем-то взволнован, как и Вилланель, они уставились друг на друга у дверей. — Ну! Где Ева? — Она не вышла вчера на смену, и не отвечает, мы не знаем, где она. Подумали, с тобой! — Кенни, у нас с тобой уговор, ты говоришь мне всё. Парень заметно занервничал, потёр затылок, и всё же выдал: — С последней смены её забрала девушка, выше тебя, светлая, на мерседесе была, мы ещё прикалывались, где она находит таких… Ну, жарких. — Она села к ней в машину? — Да, мы хотели пойти в бар, но Ева резко передумала, перекинувшись с ней парой фраз. — Хорошо, Кенни, я знаю, кто это. — Это плохо? — Это пиздец как плохо, Кенни. Иди, работай. — Найдёшь её, позвоните. Если найду, если живой. Теперь Вилланель могла думать даже об этом, ведь Еву забрала Ганн, а значит, Хелен что-то спланировала. Ещё утром Вилланель проснулась в жаркой Испании, а сейчас, мечется по Лондону, представляя себе слишком мрачный расклад. Офис Хелен претерпел изменения, теперь на входе встречает арка и охранник, у лифта тоже, но все явно предупреждены о визите Вилланель и пропускают. — Уже лучше, куда безопаснее, — распевает Вилланель, ворвавшись в офис без стука. Хелен на телефоне, и показывает пальцами пару минут, Вилланель подходит и усаживается на колени. Если исключить волнение за отсутствие Евы, то она вполне соскучилась, и даже, привезла подарок. Хелен быстрее заканчивает разговор и убирает телефон, чтобы притянуть к себе Вилланель, она так скучала, будто они неделями не виделись, любимые губы, любимый парфюм, Вилланель улыбается и просит закрыть глаза. Хелен не может поверить своему счастью, Вилланель приехала с самолёта к ней, ещё и с подарком! Открыв глаза, она рассматривает новое кольцо на своём пальце. — Кольцо Zoccai из коллекции Nuvole, увидела его, и решила, что оно идеально тебе подходит. Хелен надеется, что такого же кольца не припасено ещё и для Евы, целуя Вилланель, она не чувствует, что та торопится или сердится. — Как всё прошло? Я так хочу тебя, я так скучала! — Он был милым, от имени до вида, мы пообщались, он легко попал в ловушку. Я столкнула его с высокой башни, предварительно привязав за ноги, и подожгла, он горел в ночи, как маяк, страшно красивое зрелище! — Очень ярко, в твоём стиле. — А ты чем занималась? Выгнала Ганн на её остров отшельников? — Да, она уехала. Занималась своим восстановлением, привела дела в порядок, я вновь в седле. — Отлично, у меня просьба, оставь мне Константина, эта поездка благодаря ему была куда лучше. — С ним ты много капризничаешь. — Я же не тебе на нервы действую, а ему! — Хорошо, я подумаю. Спасибо за подарок. — Когда заканчиваешь? Хочу поужинать и показать остальные подарки. — Ещё пару встреч. — Тогда, я поеду, приму душ, подумаю, что заказать на ужин, не хочу идти в ресторан. — Хорошо, — соглашается Хелен, вновь притягивая к себе лицо Вилланель, ей так нравятся веснушки, что появились от солнца на её лице, — Италия пошла тебе на пользу. — Да, я это чувствую, — хихикает Вилланель. Из кабинета она вышла в другом настроении, Ганн на острове, и Ева может быть с ней. Хелен ведёт себя так, будто ничего не произошло, а это значит… До Ганн часа два пути, Вилланель не медлит. Она добирается до речного порта, и договаривается с местным судовладельцем. Мерзкое время на воде, тряска и холод, и вот она уже высаживается на острове.***
Ева проснулась с Ганн, был неловкий завтрак, дело в том, что поглаживанием перед сном всё не закончилось. Ганн взяла руку Евы и направила под одеяло, когда рука коснулась твёрдого ствола члена, это вызвало слишком много эмоций и неловкий вопрос: касался ли этот член Вилланель? Ганн откровенно рассказала, что у них дважды был секс, и Вилланель не только принимала его в себя, но и брала в рот. Для Евы это было шоком, и она сдавила член в кулаке, совершая движения, от которых Ганн стонала. Это было ночью, это была постель, и непонятные фантазии. Теперь было весьма неловко, и Ева согласилась побыть в подвале, пока Ганн уйдёт на охоту. Её не было слишком долго, Ева изучала потолок, думала о своей жизни, о возможной жизни внутри неё, о том, что она целовала Хелен и трогала Ганн, думала о смерти и Вилланель. Резкий грохот её встревожил, она приподнялась и посмотрела на дверь. В доме явно что-то происходило, затем, дверь распахнулась, в неё влетели двое, и Ганн кубарем слетела с лестницы. Ева не могла дышать и двигаться, испугавшись, она вжалась в стену, почти накрыв себя пледом с головой, Вилланель! Это была Вилланель! И она стаскивала Ганн с последних ступенек. Множество ударов посыпались на неё, и тут Ева встряла, неожиданно и смело: — Прекрати! Ты сломаешь её рёбра! — На это и рассчитываю, — огрызнулась Вилланель, продолжая совершать размашистые удары сапогом по телу Ганн. — Хватит! — крикнула Ева так сильно, что всё застыло. От эмоций и страха, Ева расплакалась, и сжалась, дрожа на матрасе и поджимая под себя ноги, Вилланель прекратила, увидела верёвку и стала связывать Ганн. — Ты в порядке? Ранена? Ответь мне! Ева! Ева чувствовала себя в безопасности с Ганн, это так странно, но словно, ей нужна защита от Вилланель и теперь, её нет! Вилланель оставляет тело Ганн связанным и бросается к Еве, поднимая её, она старается обнять, но Ева никак не реагирует. — Прости меня, прости, я не думала, что они устроят такое! Что случилось, они навредили тебе? Ева! Говори со мной! — Это ты навредила, — тихо, шепчет Ева. — Здесь холодно, пошли наверх. Вилланель хочет взять на руки, но Ева отталкивает, по лбу Вилланель пробегает сердитая вена, и взгляд меняется. Они поднимаются, и Ева оказывается, прижата к стене. — Говори со мной. Я слушаю. Эй, пожалуйста, говори, или я порву их всех на части. — Это всё из-за тебя. — Ну, конечно! — смеётся нервно Вилланель, прижимает сильнее, поднимая колено, — Знаешь, как я скучала по тебе, и как мне сорвало крышу от того, что я тебя не нашла? Мне потребовалось несколько часов, чтобы прибыть сюда. Я была у Нико, у Хелен, на твоей работе, я нашла тебя, я здесь, Ева, говори! — Я знаю, кто ты. — И что? Плевать, я люблю тебя, ты любишь меня, пожалуйста, всё остальное так неважно! Мы всё это исправим! — Чтобы предотвратить ущерб одной любви недостаточно. — Что они с тобой сделали? Я убью их двоих, веришь? — Теперь, зная о тебе, верю. — Давай успокоимся и подумаем, хорошо? — Я думала! Я сидела в этом чёртовом подвале и думала о том, какая ты сволочь, Вилланель! Ты была всем этим до знакомства со мной, и не пожалела меня! Я ненавижу тебя, и хочу убраться с этого острова! — Успокойся. — Не трогай меня! Отвали! — Ева толкнула, напугалась этого, но толкнула ещё раз, — Отвали, слышишь! — Если ты не будешь говорить, я поговорю с Ганн, сломаю ей каждый палец, будешь слышать эти крики и знать, что это из-за тебя! Хелен приезжала сюда? Что она говорила? — Приезжала, и была куда сноснее тебя. Вилланель ищет телефон Ганн, и находит его в спальне, нужен отпечаток, и приходится спуститься вниз, Ева хватает за рукав на входе в подвал. — Зачем ты идёшь туда? — Мне нужен её палец. — Я же сказала тебе, я ответила! — Отпечаток, не буду я ей их ломать. Чёрт, ты что, защищаешь её? Она держала тебя в подвале! Выкрала тебя, и привезла сюда, она тебя трогала? Я хочу убить эту тварь! Вилланель выдёргивает свой рукав из рук Евы и спускается вниз. Изучив переписку с Хелен, она пишет ей от лица Ганн: Г: С Евой проблемы, можешь приехать? Х: Что случилось, я ещё не говорила с Вилланель Г: Она плохо себя ведёт и требует тебя Х: Встретишь меня, но буду не раньше чем через три часа. Закрыв переписку, Вилланель встречается взглядом с Ганн, в этот момент, её собственный телефон начинает вибрировать, на дисплее Хелен. Вилланель забирается на Ганн и затыкает ей рот ладонью. — Да, Хел. — Привет, знаю, мы планировали ужин, но у меня появились неотложные дела, буду сильно позже. — Может, мне помочь? Что за дела? — Нет, там встреча, ничего интересного, я справлюсь, а ты отдохни пока, я приеду к тебе, как закончу. — Хорошо, буду ждать. Вилланель поднимается наверх, и сталкивается с Евой. — Я хочу убраться отсюда. — Не сейчас, мы здесь задержимся. — Я хочу домой, я хочу в безопасное место! — Теперь здесь безопасно. Я хочу есть, займись этим. — Нет. — Нет? — Не приказывай мне, что делать, я хочу убраться отсюда! — Не зли меня, Ева. Мне всё это не нравится. Эти двое затащили тебя сюда, пока я была в Италии, рассказали всё, что захотели, чтобы тебя запугать, держали тебя в подвале! Я должна с этим разобраться. Хочешь ты этого или нет, сейчас мы никуда не поедем. Ева срывается с места, она хлопает дверью в спальне и прячется за кроватью. Вилланель сама находит, чем перекусить, сыр и хлеб, весьма неплохо, она изучает пространство, всё на прежних местах, в сундуке у окна много оружия, но Вилланель снимает лук со стены и кладёт его на стол в поисках стрел. Она пытается отвлечь себя чем угодно, но Ева! Она зла и напугана? Разочарована? Она больше не любит? Такого просто не может быть, после всего, что между ними происходило. Нет, Ева просто боится её, им нужно поговорить и уладить это! Именно так считает Вилланель, она стучится в дверь и заходит в спальню, видит тёмную макушку за кроватью. Ева прячет лицо в ладони, и повторяет как мантру: — Уйди, уйди, пожалуйста, уйди. — Я не причиню тебе вреда, ты знаешь это, Ева? Мне больно от твоей ненависти по отношению ко мне. — Тебе больно? Правда? Ты такое чувствуешь вообще? — Они что-то делали с тобой? — Зачем ты спрашиваешь? Чтобы они смотрелись хуже тебя? — Ганн опаснее меня, может, ты не знаешь об этом. Она убивает людей из лука и топорами! — Прекрасная новость, только Ганн мне никто! — Ты знаешь, я всегда пыталась скрыть это от тебя, тем самым обезопасив. — Я не хочу слушать это всё. Уйди. Вилланель уходит, устраивается на диване и съедает ещё пару бутербродов, потирает ушибленные места, ссадины от драки с Ганн уже запеклись. День был перенасыщенный, он начинался в Италии! Как сложно теперь думать об этом, время порой не имеет границ. Вилланель чувствует усталость не только физическую, но и эмоциональную. Скрип двери заставляет резко обернуться, Ева проходит мимо, скрывается за дверью в ванную и выходит из неё с медикаментами. — Ну уж нет! — вскочила Вилланель и перегородила путь вниз. — Отойди, я хочу ей помочь. — А мне ты помочь не хочешь? Она сопротивлялась, мне досталось. Я тебя спасала! — Ты позаботишься о себе, а её ты связала. — Хочу, чтобы ты позаботилась. Ева, эй, — ласковый голос ничем не помог, Ева оттолкнула от себя и упрямо направилась вниз. Вилланель стискивает зубы и кулаки, как же Ева умеет бесить! Ей хочется схватить её, унести в спальню, бросить на кровать, прижать собой и выпытать всё, что здесь происходило. Она хочет знать, что ей рассказали! Как бы Вилланель не была зла на Еву, она стоит и наблюдает сверху, если что, она вновь бросится защищать. Ева пугается, когда Ганн резко вздрагивает. — Прости, я хочу обработать твои раны. — Не надо, она всё равно меня убьёт. — Вилланель? Нет, я не позволю. — Тогда это сделает Хелен. Всё пошло не по плану. — Эй! — крикнула сверху Вилланель, — Не говори с ней! Заткнись, иначе я отрежу тебе язык! — Ты можешь уйти? — спросила Ева, обернувшись. — О, я вам мешаю? Хотите пошептаться? — Невыносимая, — сквозь зубы, говорит Ева, обрабатывая ссадины на лице, перекись шипит на крови. — Ауч, это больно, — стонет Ганн, рана над бровью выглядит так, что не помешало бы пару швов. — Прости, потерпи немного. — Слушай, не зли её, она может сорваться и тебе тоже достанется. Ева оборачивается и видит прямой взгляд Вилланель на себя, он полон злобы. Ева заканчивает, и не чувствует своей вины в том, что решила помочь, кем бы Ганн не была. Вилланель терпит, но когда Ева проходит мимо неё, в попытке игнорировать, она хватает за талию и тянет на себя. — Не трогай меня, — выворачивается Ева, Вилланель игнорирует, обхватывает и несёт на диван. — Сейчас я с тобой серьёзно поговорю! Ева задыхается от близости, от злой вены на её лбу, от пряного запаха, и горячего дыхания. Между ног привычно пульсирует, от прикосновений Вилланель бегут мурашки. Её взгляд теперь чужой и опасный, но Ева под его контролем. Вилланель медленно касается кончиком языка шрама, и Ева слишком долго смотрит на её губы. — Работа бывает разной, — начинает Вилланель и Ева фыркает, пытаясь столкнуть её с дивана, и не слышать всего этого, — Ты стала такой грубой! Выслушай меня! — Ты убийца, ты опасна, ты психопатка! Что ещё ты можешь мне рассказать? Я так долго думала, что не заслужила тебя такую, что ты умна, молода и чертовски красива, и что, такой как ты, надо от меня?! А теперь… Это ты меня не заслуживаешь! — Верно, Ева. Но я без тебя не смогу, ты нужна мне. Ты видишь, что происходит? Я на твоей стороне, с тобой! — Ты одна. Вилланель закрывает глаза, она представляет свои руки на тонкой шее Евы, она могла бы убить её, потому что всё слишком сложно! Она не может смириться с мыслью, что придётся оставить Хелен, ради Евы, которая даже выслушать её не хочет! — Мне тоже больно, Ева. Это правда. Я без понятия, как это уладить, я просто думаю, что никто не должен покинуть остров в таком состоянии. — Теперь мы в плену у тебя? — Да. Оставайся в доме. Вилланель берёт оба телефона, лук, стрелы, и выходит на улицу. Чтобы не замёрзнуть, она разводит костёр, и сидит возле него, уставившись на дверь. Если бы Ева вышла… Если бы она забрала её с холодной улицы и захотела бы восстановить контакт, сейчас всё кажется порушенным. На телефон Ганн приходит сообщение, и Вилланель вскакивает с места, находит керосиновую лампу в сарае, и идёт по лесу к берегу, спотыкаясь и матерясь. На берегу светлее, натянув на голову капюшон, Вилланель стреляет из лука в дерево, спиной к воде. Она слышит мотор лодки и как она приближается к берегу, слышит голос Хелен, она просит забрать её через час. — Ганн? — выкрикнула она, когда лодка стала удаляться от берега. Натянув тетиву, Вилланель разворачивается, нацелившись на Хелен. — Нет, не Ганн, любимая. — Вилланель! Что ты здесь делаешь? — А ты? Что ты устроила, Хелен, на что ты рассчитывала? — Не злись, ладно? Я всё объясню. Такое злит ещё сильнее, теперь она на месте Евы, которая ничего не хочет слышать от обиды и ярости. — Вилланель! — крикнула Ева, выбегая из леса. Этот её чёртов голос, от него всё внутри сжимается, а пальцы соскальзывают. Вилланель в последнюю долю секунды отводит лук в сторону, и стрела вонзается лишь в плечо Хелен. — Ева! Я сказала, сидеть дома! — крикнула Вилланель, не оборачиваясь, в руке новая стрела и тетива натянута повторно, она вновь нацелилась на Хелен, что от боли, встала на колени. — Не убивай, ты не сделаешь этого, Вилланель, ты слышишь меня! — Я хотела тебя слышать, Ева, но ты… Из этого только один выход. — Вилланель, что ты творишь? Я ничего не сделала с Евой, она в полном порядке! Посмотри на неё! — Так ты меня не удержишь. Ты запугивала её, о чём вы договорились? — Что она исчезнет из твоей и моей жизни. Всё будет как раньше, Ви. Это же хорошо! — Нет, не хорошо, если мне нужна она! — Ева не из нашего мира, она тебя не поймёт! Она даже в себе не разобралась. Она поцеловала меня, она провела ночь с Ганн, она хоть и умная, но та ещё… — Стой, Боже, молю тебя, не надо, — вмешалась Ева, зная, что после таких слов Вилланель действительно может выстрелить. — Что мне делать, Ева? — Опусти. Тишина острова вдруг стала чем-то осязаемым, рука Евы лежала на локте Вилланель и давила несильно вниз. — Я хочу защитить нас. — Понимаю, я вижу это. Но нельзя всё решать смертью, это же Хелен, ты любишь её, она не заслужила такого конца. Прошу, не убивай, разве я тебя о таком просила? — Меня никто никогда не останавливал. Если я целюсь, значит, непременно убью. — Попробуй отступить, ради меня, ради неё. Опусти. Вилланель набирает больше воздуха в грудь, она знает, что одна стрела решила бы множество проблем, она опускает лук и ослабляет тетиву, это очень вредит луку, как и ей. Хелен почти падает, когда Ева её подхватывает и пытается поднять. — Нужно идти в дом и вынуть стрелу, тебе нужно потерпеть. Вилланель, помоги мне. Вилланель топчется на месте, бросив лук на песок. Но выжидающий, молящий взгляд Евы, заставляет её подойти и закинуть руку Хелен себе на плечо. Они доходят до дома с матами, Хелен почти отключается от боли. В доме тепло, все дрожат, Ева пытается найти всё, что может потребоваться, Хелен ноет от боли, Вилланель ничего не делает, только смотрит на неё так, будто хочет придушить. — Я не умею, Вилланель, я ничего не знаю об этом! Помоги! — Как тебе ощущения, любимая, теперь ты понимаешь, что я чувствовала? Хотя, плечо, это ерунда. Если бы Ганн тогда попала в мой позвоночник, я была бы навеки твоим овощем. — Прекрати, это не помогает, — возникает Ева. — Я наложу тебе самые уродливые швы, чтобы ты помнила этот проклятый день. — Ева, найди алкоголь, — просит Хелен. Вилланель даёт прикусить полотенце и выдергивает стрелу одним резким движением, крови стало слишком много, Ева храбрилась, смотрела на то, как Вилланель её раздевает и укладывает на диван, но эти толчки и вдетая в иглу нитка, кажется, её тошнит, она бежит в ванную. — Такая слабенькая, — хмыкает Вилланель, — Ты хотя бы у меня сильная? Готова? — Упивайся этим моментом, ты причинила мне максимальную боль, хотя, твоё надругательство над моим сердцем давно к этому готовило. — Ева не принесла тебе выпить. Терпи, сейчас найду. Хелен морщится от самогона, Вилланель подготавливает стерильное поле, даже руки помыла. Ева возвращается бледная. — Не Хеннеси, конечно, но эффект просто ударный, верно? — спрашивает Вилланель, Хелен улыбается, закрыв глаза. — Вы уже шутите? — спрашивает Ева. — Нужно разрядить обстановку. Крестик или звёздочкой? — Я заслужила убогий шов, но, пожалуйста, сделай красиво, тебе его потом целовать. — Умм, ты так уверена? Вы обе с ума меня сводите, посажу вас с утра на лодку и останусь здесь. — С Ганн? — Двое не могут владеть островом. Ева хотела помочь, но от крови её выворачивало, а обнажённая грудь Хелен смущала. Этим двоим она и не нужна была особо, Вилланель отвлекает от боли шутками, Хелен терпит и стонет, слишком наиграно? Ева начинает понимать, что это ранение лучший выход из ситуации, все успокоились, все наказаны. Ева отходит к камину, бросает пару палений и смотрит на огонь. На плечо Евы падает окровавленная рука, и она вздрагивает, Вилланель садится рядом. — Она отключилась, слишком устала. — Прекрасно. За ней ведь вернутся сегодня? Могу я уехать? — Нет, все останутся на острове. — Из одного плена в другой, я поняла. — Спасибо, что остановила меня, я колебалась. — Как ты можешь? Ты ведь любишь её. — Это всё из-за тебя. — Я не прошу тебя так решать проблемы. Теперь она ранена, и ты возле неё, потому что, когда ей больно, ты как привязана к ней, и она это знает. — Поцелуй меня. — Что?! — Я скучала, и всё происходящее здесь, я хочу знать, что мы всё ещё… — Нет. Этого больше нет. Вилланель мрачно отодвигается, но этого недостаточно, она встаёт и выходит из дома, громко хлопнув дверью. Ева плачет, но успокаивается, вспомнив о Ганн. Налив бокал воды, она спускается вниз, и включает свет, Ганн морщится и пытается отвернуться от света. — Прости, я принесла тебе попить. — Что у вас там происходит наверху? — У тебя отличный лук, Вилланель чуть не убила Хелен. — Я как в дерьмовом бразильском сериале, столько страстей. Что решили? — Решили, что теперь мы все в плену Вилланель, а что у неё на уме пока не ясно. — Её мечта, мы все в сборе, в одном доме. — Думаю, мечтала она о другом, чтобы все как бы при этом хотели её, и она купалась во внимании. Но в этом доме каждый из нас сейчас презирает её. — Доигралась. — Ты навредишь ей? Если… — Что? — Если я развяжу твои руки и ноги. — Конечно, я перегрызу ей горло, как только она заснёт. — Ты шутишь? — Ты же вроде как поняла, с кем имеешь дело. — Хорошо, ты только попьешь. Ева подносит бокал к разбитым губам, Ганн медленно пьёт. — Мне бы отлить, — заявляет она, после выпитой воды. — Серьёзно? Но я не могу тебя сводить. — Пусть Вилланель спустится. — Она вышла на улицу. — Окей, подними меня, и возьми вон то ведро. — Я… — Ева, прекрати, ты вчера его трогала, дай мне отлить! — Ты сказала Хелен, что мы делали ночью? — Да, а что такого? — Ничего! Она уже рассказала Вилланель. — Что-то мне подсказывает, это не сильно ухудшило ситуацию. — Хотя бы об этом молчи, — пробубнила Ева, расстёгивая ширинку Ганн. На улице начался настоящий ливень. Ева начала волноваться за то, что Вилланель сейчас где-то на улице и не возвращается, что если, она вообще уехала? Ева пробует найти свой мобильный, если Ганн её похитила, то куда-то спрятала! Хелен стонет и переворачивается, открыв глаза, ищет рядом Вилланель и зовёт её. — Её нет, она на улице. — Там что, дождь? — Казалось, это место не может быть хуже… — Что ты делаешь? — Ищу свой мобильный. — Зачем? — Позвонить Вилланель, сказать, чтобы вернулась в дом. — Он у меня в офисе. — А твой мобильный? Что если позвонить копам? — Нас всех освободят уже завтра. — Настолько влиятельны? — Да, это буквально бесполезно, как и твои поиски. Найди мне лучше болеутоляющее, у Ганн точно что-то должно быть. Кстати, где она? — В подвале, избита и связана. Вилланель лупила её без разбора. — Но, не убила. — Я остановила. — Сегодня ты спасаешь всех. — Кроме себя. — Раз мы здесь застряли, приготовишь ужин? — Я не собираюсь этого делать, как и искать таблетки. Не я причинила тебе эту боль. — Это жестоко, ты же такая светлая, Ева. — Вы научили меня жестокости. Ева всматривалась в окна, и готова была пойти за Вилланель, но вовремя себя остановила, всё же поискав на кухне ингредиенты для ужина. Вилланель смотрела в свет окон, она наказывала себя, подставляя своё тело ледяному потоку воды с неба. С её рук смылась кровь Хелен, она всё ещё не понимала, как могла навредить человеку, который так много значил. Это случайность? Нет. Ева вышла из леса, и это было спусковым моментом, но она знает, как хотела этого — выстрелить. Ева остановила, второй раз, теперь она имеет какой-то голос в голове Вилланель, очень весомый. Вилланель высасывает кровь из-под ногтей и сплёвывает в лужу рядом с собой. В кустах что-то шевелится, она вовсе не против быть убитой дикими животными. Окна дома запотели, похоже, Ева что-то готовит, там тепло, там столько любви, которая сейчас недоступна. Вилланель выливает воду из сапог и встаёт, это глупо, сидеть здесь и заставлять Еву волноваться. А она волнуется, как бы не была зла. Ева орудовала лопаткой, переворачивая картофельные блинчики, она не хотела стараться с ужином, но видела в этом своё спасение, возможность отвлечься и занять себя. В итоге Фарфалле с копчёным лососем, уже было готово, Еве повезло найти сливки и даже мускатный орех. Нет, всё не так плохо, этому ужину не хватает только бутылки вина. Дверь хлопает, вместе с прохладой и свежестью заходит Вилланель, с неё течёт, и это так глупо, она простудится, и где её носило? Ева не хочет быть внимательной и задавать эти вопросы. — Ты как? — спрашивает Вилланель, проходя мимо Хелен на диване. — Хреново, где ты была? — Дошла до берега, развернула того мужика, что тебя сюда привёз. — Отлично, мне мучаться здесь с ранением? — Таблеток нет? — Ева отказалась их искать. — Оу, — произнесла Вилланель, взглянув в сторону Евы, — Вкусно пахнет. Ева не отреагировала, но когда Вилланель ушла в спальню, всё же сорвалась с места. Она зашла не вовремя? Стоило постучать? Она видит обнажённую спину Вилланель, она вся в синяках, ярко зелёных, бордовых, фиолетовых, это выглядит ужасающе. — Что произошло? Вилланель дрожа, дотягивается до футболки и тут же её натягивает на себя. — Меня наказали раньше тебя. Ева не двигается, увиденное её шокировало, выходит, Хелен сделала это с ней, а затем, взялась за неё? — Мы зря пошли в комнату. — Нет, Ева. Мы этого хотели. Мы это сделали, они не имеют права нас наказывать. — Но ты позволила! — Я думала, меня будет ей достаточно. Ева не знает, куда деть свои горячие слезы, она делает ещё шаг, прижимается к спине Вилланель и обнимает. — Нам нельзя быть вместе. Я должна буду уехать. Вилланель молчит, она не собирается отпускать, после всего случившегося, когда они расплатились собой, нет! Лопатки распрямляются, Ева такая тёплая, Вилланель хочет коснуться обнимающих её рук, но Ева отходит. — Там ужин, я покормлю Ганн. — Нет, ты к ней не пойдёшь. — Я уже спускалась, она не навредит мне. Это моё решение. А ты, покорми свою любимую. — Ева… — Давай теперь обо всём говорить честно. — Нико сказал, ты собрала вещи в коробки. — Моя ошибка, я ещё не знала… Разобрать будет не сложно. — Мы можем уехать куда-нибудь вместе, ты можешь выбрать куда, только скажи. — Я с тобой никуда не поеду. Там ужин стынет. — Можешь развязать Ганн. — Она тебе горло перегрызть хотела. — Ничего она не сделает, развяжи. Вилланель села за стол первой, её всё ещё трясло, и губы были синими. К столу подошла Хелен, придерживая своё плечо, и осторожно села, осмотрев всех с холодным презрением. Ганн подошла шумно и со скрипом отодвинула дубовый стул, приземлилась, и все приборы за столом звякнули. Ева чувствовала себя странно, раскладывая по тарелкам еду, расставляя на столе всё, что ей удалось приготовить. Все были весьма голодными и набросились на Фарфалле, но стоило Еве сесть за стол, все переглянулись. — Волки вновь за столом, — усмехнулась Ганн. — Не все здесь волки, — прищурилась Вилланель. — Ешьте молча, — заключила Ева. Это не стол перемирия, это разительно отличается от прошлого ужина, здесь каждому по-своему больно, и он остаётся с этой болью наедине. — Очень вкусно, Ева, твой талант одинаково работает на любой территории. — Спасибо, Вилланель. Ты всегда была неравнодушна к тому, что я готовлю. — Так у вас перемирие? — вклинилась Хелен, — Уже флиртуете. — Это не флирт, она просто… — Ева замолчала, почему она должна оправдывать хоть что-то перед ними. — Это, действительно, вкусно, — с набитым ртом, отмечает Ганн. Хелен лишь кивает в благодарность за ужин, Ева долго смотрит на неё. Ей трудно понять, как она может любить и причинять такую боль, физическую! Ей хочется сорваться, накричать на неё, как она посмела избить Вилланель! Ей не хватает смелости, она заканчивает первой и не считает нужным мыть посуду, она и так сделала слишком много, накормив своих врагов. Поднявшись, Ева уходит в спальню, она устала, ей уже наплевать, что будет дальше, здесь Вилланель, она не даст кому-то причинить ей вред, она успокоилась? В комнату попадает свет, на секунду Ева пугается, но это Вилланель, она забирается под одеяло и нагло прижимается, от чего Ева пытается отстраниться, но руки притягивают обратно. — Тебе не много места для одной? Согрей меня, Ева. — Не лезь ко мне. Убери свои руки! — Мне больше нельзя трогать тебя? — Да, ты больше не имеешь на это право. Мы не вместе, я хочу расстаться с тобой. — Ну, попробуй, — насмехается Вилланель, стискивая Еву сильнее. В комнату вновь проникает свет, в проёме видно Хелен, она заходит и безошибочно ложится со стороны Вилланель. — Я не собираюсь спать на дерьмовом диване, двигайтесь. Вилланель и Ева дали Хелен больше пространства, зная, о её ране и будущем беспокойном сне. Дверь вновь открылась, как только все затихли, в комнату зашла Ганн, обошла кровать и забралась под одеяло со стороны Евы. — Мне вам напомнить, что это мой дом и моя кровать? Двигайтесь. Матрац напрягся, все уместились, у Ганн шикарная кровать, и как она её сюда доставила? Ева чувствует так много дыхания вокруг себя, Вилланель всё ещё лезет к ней в попытке получить тепло, Ганн прижимается к бедру. — Я в постели с тремя шикарными женщинами, — Разрезала Вилланель тишину своим вступлением, — И каждая ненавидит меня по-своему, а чего добился ты?