Неверная

      Еву немного трясёт, но страх за то, что мама в опасности прошёл. Удивительно, но Ева не чувствует опасности от Вилланель сейчас. Она выглядит слабой, бледной, с тёмными синяками под глазами, и грязными волосами, Ева видела её в паршивом состоянии ранее, но чтобы настолько?       — Аспирин?       — У меня нет температуры. Хелен пичкала меня наркотиками, это интоксикация. Я близка к моменту, когда меня будет выворачивать вместо слов, так что, поговорим сейчас.       — О чём?       — Мы с Хелен расстались. Прямо на острове, я сказала, что это всё, выкинула кольцо и улетела.       — Уже поздно было делать это для нас.       — Знаю. Но теперь я хотя бы принадлежу себе, а не ей.       — Наркотики? Она сошла с ума?       — Я с самого начала не могла скрыть нашу любовь, а она её давила, травила, хотела исключить, но я выиграла. Это победа, Ева.       — Посмотри на себя, это вовсе не победа, теперь ты не нужна никому.       — Знаю, ты будешь отталкивать, это твой защитный механизм.       — Я попрошу тебя уехать. Тебе хреново, но здесь тебя быть не должно.       — Вызывай копов.       — Ты серьёзно? Не надо так, пожалуйста, уезжай.       — Неужели ты не скучала?       — Скучала, и прочее, но, Вилланель, я хочу жить дальше, а твой приезд…       — Я летела с пересадками семнадцать часов.       — Это, явно, не пошло тебе на пользу.       — Можно мне остаться? Я посплю пару часов и уеду в отель.       — Отель? Нет, улетай!       — Я тебя предупреждала, что не отстану. Ты так нежно любила, а теперь отрекаешься?       — Я не собираюсь с тобой разбираться сейчас в том, кто кого и как любил! Хорошо, спи, но я разбужу через два часа, и ты уедешь.        Вилланель ложится, но не закрывает глаза, а Ева не уходит, садится в кресло напротив и смотрит. Внутри неё всё переворачивается, Вилланель напротив, все её мечты, чувства, фантазии, вся её жизнь, напротив! А она не может сделать шаг и тронуть.       — Я так не засну, — улыбается вяло Вилланель.       — Точно, извини, я просто…       — Я понимаю. Столько времени прошло, мы ещё не расставались так надолго. Хочешь меня поцеловать?       — Вилланель…       — Это только вопрос.       — Хочу.       — Поцелуешь?       — Нет.       — Ева, я так счастлива, добраться до тебя. Знаю, что я не предел мечтаний, откровенный мусор, меня стоит бояться и ненавидеть, и я всё это всегда о себе знала.       — Хорошо, — хмыкает Ева и поднимается.        Вилланель проспала шесть часов, и Ева не посмела её будить, к тому же, мама отговорила.       — Этой девочке нужен отдых. Свари ей суп, будь гостеприимной и внимательной к проблемам других.       — Мам, она моя проблема, понимаешь?       — Кто она?       — Знакомая, не лучшая, не говори с ней, пожалуйста. Я выпровожу её, она не останется на ночь.       — Время уже позднее. Пусть остаётся, я могу постелить ей в комнате для гостей.       — Мам! Я разберусь.        В гостиной было темно, когда Вилланель зашевелилась и проснулась, ощутив себя мокрой, она поморщилась и вытерла лоб рукавом.       — Это не два часа, — услышала она из темноты, свет включился, на время её ослепив.       — Я встаю и ухожу, хорошо?       — Выпьешь бульон?       — Можно? — брови Вилланель потянулись вверх, губы дрогнули, Ева молча кивнула и ушла.        Это был лучший бульон в жизни Вилланель, она так жадно его выпила из широкой кружки, что тело бросило в новый жар.       — Здесь есть отель поблизости?       — Да, есть.       — Вызовешь мне такси?       — Можешь остаться на ночь. Посмотри лучше билеты до Лондона.       — На двоих?       — Я хочу остаться жить здесь.       — Значит, и я.       — Не выдумывай. У тебя работа и жена.       — Я её бросила, я же сказала тебе.       — Вряд ли это взаимно.       — Мне нужно восстановиться. Не могу лететь в таком состоянии. Я уеду утром, обещаю.       — Тогда, поднимись наверх, комната в конце коридора твоя.        Это было испытанием. Лечь спать, зная, что она за стеной, что она плохо себя чувствует и нуждается в ней, но, это же манипуляция. Ева отказывается быть мягкой и доброй с ней, отказывается вновь пускать её в свою жизнь и в себя. Довольно, всё не должно заканчиваться тем, что она летит в самолёте со слезами в очередной раз.        Утром Ева проверяет комнату, кровать в беспорядке, будто её нарочно комкали всю ночь, никаких вещей Вилланель нет, может, она уже уехала? Спустившись вниз, Ева уловила запах выпечки, тепло и уют этого дома просто поражает, она заходит на кухню и видит маму в компании Вилланель. Они над чем-то смеются и стихают, как только видят Еву. Вилланель опускает взгляд в чашку, съедая пару ягод с пирога.       — Мы разве не договорились? — строго, начинает Ева, ударив по столу кулаком рядом с Вилланель, от чего она и мама вздрогнули.       — Прости, — шепнула Вилланель.       — Дочка, ну кто так начинает утро? Наша гостья была голодна, и я решила, пока ты спишь, накормить её завтраком.       — С тобой всё понятно, ты любишь всех жалеть, но вот ты! Уезжай.       — Можно пирог доесть?       — С собой возьмёшь.       — Ева! — воскликнула мама, поражаясь грубости дочери, она не знает, что Ева говорит с убийцей.       — Пойду собираться, спасибо вам за завтрак.        Вилланель встала и поклонилась, сложив ладони вместе, мама нежно тронула её щеку и отпустила. Ева закатила глаза, села на место Вилланель, доедая за ней пирог.       — Почему ты прогоняешь её?       — Она не хороший человек.       — В Лондоне все такие? Хорошо, что ты оттуда сбежала.       — Как видишь, это не особо помогло.       — Плохой человек, на которого ты особенно смотришь, — улыбнулась мама, отхлебывая чай, — И доедаешь за ним пирог.        Ева сжала желваки и отодвинула пирог, запивая всё чаем и выбегая из-за стола. Вилланель перебирала вещи в чемодане и не находила ничего тёплого, ей срочно нужно закупиться, если она не умрёт от своего состояния.       — Вызвала такси?       — Я не знаю номера, вызови.       — Можно не в приказном тоне?       — Ева, вызови мне, пожалуйста, такси, я буду умирать в отеле в одиночестве.       — Ты не умрёшь.       — Схожу вечером в клуб, закинусь чем-нибудь новым, это исправит состояние.       — Ты серьёзно говоришь или специально, чтобы я как-то действовала?       — Ты вызываешь такси?        Ева вновь зла, вызвав такси, она садится на край дивана, Вилланель застёгивает чемодан и подходит. Она так близко, это волнует. Вилланель неожиданно встаёт на колени, и уже это, выбивает воздух из Евы.       — Я буду просить прощения, сколько потребуется. Прости. За то, что не рассказала о себе. За то, что не обезопасила тебя. За то, что была грубой. И я определённо тянула тебя в свой мир, и вредила этим. Прошу, прости.        Вилланель поднимает слёзные глаза, Ева тоже плачет, она плавно реагирует на то, как Вилланель склоняет голову к её ногам, и кладёт ладонь на её щёку. Это не прощение, крупица, но от неё Вилланель чувствует столько тепла, что чёрной душе становится тошно. И будет хуже, ведь Ева включает видео на своём телефоне.       — Что это? — искренне, удивляется Вилланель, вытирая слезы, на видео она спит рядом с Хелен.       — После того как ты трахнула меня на стуле, вечером ты уже была с ней в постели. Я не могу тебе доверять. Ты не можешь быть только со мной.       — Ева, я обещаю, этого не повторится.       — Я в это не верю. Твоя машина подъехала.       — Хелен прислала тебе это специально!       — Это не имеет значения. Ты играла нами, как хотела, прыгала из одной кровати в другую. Довольно, Вилланель, иди, будь свободна, трахайся, с кем хочешь и сколько хочешь.       — Мне нужна только ты.       — Такой, как ты, никто не нужен.        Ева не выставляет за дверь, она не груба и не провоцирует, взгляда достаточно, Вилланель уходит. И в жизни Евы всё вновь перевёрнуто, она запирается в своей комнате и плачет, потому что всё, что ей нужно — это она.        Вилланель не готова отступать, её оттолкнули, её послали, но она знает, что, на самом деле, Ева хочет другого. Вилланель добирается до отеля, берёт номер, и целые сутки не может из него выйти, её так выворачивает, будто выходит сама тьма. Она отправляет сообщения Еве, но та никак на них не реагирует. Немного окрепнув, Вилланель принимает душ и добирается до первого приличного бутика с одеждой. В Канаде совсем другая мода, но Вилланель пока не готова это впитывать. Хочется чего-то тёплого и универсального. В Канаде культ огромных машин, и Вилланель берёт одну в прокат сразу на неделю, красный Ford F-150, тут такой не выделишься, но с непривычки, совсем другие ощущения, будто едешь на спецтехнике. Ева даже не обращает на неё внимания, когда приезжает откуда-то с женщиной, что высаживает её, а сама останавливается по соседству. После того, как из Вилланель всё выходило и ничего не держалось, ей наконец-то захотелось есть, мечтательно подумав о том, какой ужин может быть сейчас на кухне Евы, Вилланель вышла из машины и почти дошла до дома, как передумала. Она не в том состоянии, чтобы вновь получить резкую пощечину отказа. Рождество через три дня, и Вилланель без эмоций смотрит на украшенные дома, странно, но дом Евы пока самый обычный на улице, ни одного фонарика или шарика, появился венок на двери, но разве этого достаточно? Вилланель разрабатывает всевозможные варианты подарков и подходов, и один совершенно безумный приходит ей в голову под вечер. Заехав в магазин, Вилланель приезжает на парковку кампуса, и без труда находит ребят, что не против подзаработать.        Мама будит Еву ранним утром и заставляет одеться как можно скорее. Ева только открыла глаза и уже представляет, из-за кого такая паника, но когда она выходит на улицу, искреннее изумление нападёт на неё и долго держит. Ева не верит своим глазам! Они повсюду! Ступеньки и перила крыльца, карниз и подоконники, все замёрзшие клумбы, машина семьи, что давно не на ходу, подъездная дорожка и даже почтовый ящик, всё пространство перед домом в них! В снежных утятах! Мама бегает с телефоном и радуется как ребёнок, Ева удивлена и заходит в дом, слишком холодно. Завтрак согревает. Она устало трёт лоб, хотя день только начался. Вилланель решила не дарить цветы.        После завтрака Ева слышит стук в дверь и не даёт открыть маме, кутаясь в кардиган, она делает это сама и видит на пороге Вилланель. Теперь она одета по погоде, в комбинезон и шапку, даже перчатки есть и она держит пластиковую форму для создания утят.       — Сделаем парочку вместе?       — Над нашим домом будут смеяться соседи, а если запостят где-то?       — Разве это не мило? Выйдешь гулять? Или мне отпросить тебя у мамы?       — Так, та красная машина твоя?       — Хочешь покататься?       — Ты следила вчера весь день за домом, думаешь, незаметно?       — За тобой нужно следить, завела себе новую женщину, эта соседка не в моём вкусе, но, может, как раз в твоём?       — О, нет, мне больше нравятся настырные задницы вроде тебя.       — Смешно. Ева, выходи.       — Жди.        Ева хлопает дверью и Вилланель подпрыгивает от радости, но сильно не поднимает себе настроение, это ещё не успех, что Ева выйдет на улицу. Ева быстро собирается, на счастье, у неё тоже есть лыжный костюм, тёплая шапка и капюшон с мехом.       — Если будете возле дома гулять, почистите тротуар, — кричит мама с кухни.        Ева спускается в гараж и берёт две лопаты. На улицу она выходит уже с ними, Вилланель торопится помочь.       — Только не говори, что мы уничтожим армию утят!       — Нет, мама сказала почистить только тротуар перед домом.        Вилланель приступает к заданию, Ева наблюдает за ней.       — У тебя отлично получается.       — Я занималась этим в детстве, в России столько же снега.       — Понятно.       — Это здорово, что мы обе знакомы с настоящими зимами.       — Так себе знакомство. Я всегда любила тёплые местечки на земле.       — Ты можешь выбрать любое, со мной.        Ева ничего не отвечает, отворачивается и чистит в другую сторону, стараясь не затронуть утят на участке, сгребая снег по обе стороны от тротуара. Вилланель оценила прекрасный задний вид, почувствовав сильное влечение, не сказать, что его не было, просто сейчас сильнее всего. Ева борется со льдом, пытаясь его расколоть, Вилланель легко шлёпает её лопатой по заднице и встаёт рядом.       — Дай мне попробовать.       — О, я справлюсь.       — Ева, я хочу тебя похитить.       — Опять? Это уже неоригинально. Ты меня похищала, даже твоя жена похищала.       — Бывшая жена.       — Да? Ты подписала бумаги?       — А ты? Улетела и даже не завершила бракоразводный процесс.       — Может, я ещё вернусь к Нико, он названивает мне, даже хочет прилететь на Рождество.       — У тебя с ним будет ребёнок?        Ева застыла от откровенности вопроса. Этот вопрос будто и задан был ребёнком. Вилланель надула губы и смотрела со всей ревностью и серьёзностью.       — Ребёнок? Откуда ты знаешь?       — Так будет?       — Нет.       — Не будет с ним или вообще?       — Я не была беременна, просто задержка из-за нервов. Конечно, некоторые моменты натолкнули меня на эту мысль, но нет.       — Ты была со мной, но ещё спала с ним? Не предохраняясь?       — Вот и погуляли! — крикнула Ева и, бросив лопату, собралась уйти в дом.       — Ева!       — Я не спрашиваю, сколько ты трахалась с Хелен, пока была со мной! И не только с Хелен!       — Это одно, но Нико, ты же правда могла забеременеть!       — И что? Это моё тело, моя жизнь, может, я хочу ребёнка, или ты что, подумала, что я живу по твоим правилам уже?       — Я не против твоего ребёнка, я даже думала об этом.       — Давай не будем продолжать этот разговор. Хочу в дом.        Ева ушла, оставив Вилланель, та не думала уходить, она долго колола лёд и вычистила дорожку до асфальта. Мама хотела позвать её на чай, но Ева отказала. Пыталась вынести горячее на улицу, но Ева остановила.       — Пусть поймёт и уйдёт, я её здесь видеть не хочу.       — Это она сделала утят?       — Это просто прикол местных ребят, мам.        На следующий день Сьюзен принесла газету, и целое утро заняло обсуждение первой полосы, ведь на ней был дом с утятами! Ева назвала это позором, но все были в восторге. В полдень мама настойчиво позвала на ярмарку. Дома было полно еды, но никаких украшений, раньше у них была искусственная ель и они наряжали её, пока Ева не покинула дом, втянувшись во взрослую жизнь, но теперь, ей бы вновь хотелось увидеть в холле светящуюся громадину с пушистыми ветвями.        Ярмарка была забита людьми и товарами, музыка, горячие напитки, запах сладостей и хвои. Ева держала маму под руку пока к ним не подбежали эльфы, два маленьких мальчика и потянули Еву за собой. Мама тут же отпустила, заверив, что будет по близости рассматривать шары ручной работы. Ева не могла грубо отослать детей, и пошла за ними в дом Санты?       — Садись на колени к Санте и говори желание! — рассмеялись мальчишки и толкнули Еву прямо на Санту, что сидел на резном стуле в окружении новогодних игрушек.       — Ну, давай, Ева, загадывай правильное желание.        Ева хотела спрыгнуть с колен, узнав голос, и эти глаза, что светятся весельем и озорством.       — Ты сумасшедшая, знаешь об этом?       — Наслышана. Так что с желанием? Я-то знаю, ты очень хорошо себя вела в этом году.       — Слышала выражение: бойтесь своих желаний?       — Пусть желания боятся меня. Хочешь поцеловать?       — Да.       — Поцелуешь?        Ева дёргает бороду, что, оказывается, была приклеена и Вилланель пискнула, поджав губы и потерпев боль. Ева вжалась в губы Санты, и он жарко ответил на этот поцелуй. Ева хотела смеяться с идей Вилланель, это оригинально и мило, и это для неё. Сколько можно скучать и страдать, сколько можно отрицать очевидное, Ева хочет немного сдаться, хотя бы на этот миг, целуя мягкие губы, сладкие, как и слюна, кто-то баловался карамельками. За спиной послышалось хихиканье, Ева вспомнила о том, что они находятся в самом людном месте в городе. Сгорая от стыда, она покидает поцелуй.       — Я могу уволить этих эльфов.       — Нет, не надо.       — Хочешь, уйдём отсюда?        Ева возвращает усы и бороду на место, Вилланель поднимается и стонет.       — Мне дети отсидели коленки!       — Ты работала?       — А как ты думаешь, мне достался этот костюм?       — И что сейчас просят современные дети?       — PlayStation 5, VR-очки, ну или развод родителей, чтобы заиметь и то, и другое. Подождёшь, пока верну костюм вон тому мужчине, что больше похож на Санту, и мы с тобой…       — Что? Нет, со мной мама и она меня ждёт. Это всё, конечно, мило и забавно, и ты явно решила играть на том, что я соскучилась, но те слова, что я говорила в Лондоне, не заставляй меня повторять.       — Я попросила твою маму привести тебя сюда.       — Вполне в твоём духе. Не слышать, что я говорю тебе. Я попросила к ней не обращаться.       — Это же сюрприз для тебя.       — Ты не сюрприз, Вилланель, ты проблема.       — Иди-ка сюда, — Ева не успела опомниться, как Вилланель затащила её за декорации, и ещё более неожиданным стало — объятие.        Вилланель держала крепко, но не больно, положив голову на плечо Евы, она одержимо дышала её запахом и хотела похитить, как ель из леса, водрузив на плечо и утащив.       — Мне в последнее время столько достаётся, Ева, все почему-то думают, что я из бетона, что по мне можно ездить, что меня можно бить и топтать. Я тоже хочу сдаться, мне сложно, ведь я ещё и не разбираюсь во всех этих чувствах, до Рождества пару дней, и мне нужно любое чудо, любой положительный знак от тебя. Я не отстану, я не улечу, но я не хочу, чтобы мои действия становились агрессивнее. Мне нужно твоё присутствие в моей жизни сейчас, не подпускай, если зла, если боишься, я не буду приставать, просто дай мне возможность видеть тебя.       — Чего ты хочешь сейчас?       — Пойти с вами за подарками.        Ева думает, и обнимает Вилланель в ответ. Чтобы не произносить слов, она снимает с неё пальто Санты, колпак с головы и вновь отдирает усы с бородой, но осторожно.       — У тебя теперь раздражение, — замечает она, тронув подбородок, Вилланель лизнула нижнюю губу, и Ева как магнитом приклеилась к ней, втянув в себя, трогая её собственным языком.        Вилланель выпустила гортанный стон, нужно держать себя в руках. Ева отступает на шаг и Вилланель быстро надевает на себя свою одежду, дутый пуховик, шапку и уютный шарф. Утеплившись, они вышли из укрытия, Вилланель добежала до мужчины и сообщила, что она закончила, оплатив оставшуюся часть уговора. Ева нашла маму, та с восторгом начала увлечённо демонстрировать игрушки ручной работы, ценники на которые были космическими. Вилланель подошла и обняла Еву сзади, получив локтем под рёбра и злой взгляд Евы, указывающий на маму. Вилланель подумала, что это того стоило.       — О, здравствуй, Вилланель, сюрприз удался?       — Здравствуйте, не знаю, об этом лучше спросить Еву. Ева? Как тебе мой сюрприз?       — Когда-нибудь она повзрослеет, и тогда, мама, мне будет с ней куда проще.        Вилланель кривляется и хватает шарик, подбросив и схватив.       — Хочу такой. А вам какой нравится?       — Честно? Все, — вздохнула мама, — Это чудесная, тонко выполненная работа, ты аккуратнее с этим, — забрав шарик из руки Вилланель, она поблагодарила продавца.       — Мы что, ничего не купим? — возмутилась Вилланель.       — Походим и посмотрим ещё, — пообещала Ева.        Ярмарка была огромной, занимала целую площадь, музыка хоть и была местами навязчивой, всё же создавала ощущение приближающегося праздника, люди суетились, выбирали подарки. Вилланель исполняла роль охраны, пообещав себе, что будет груба с любым, кто толкнет или заденет Еву и её очаровательную маму. Ей передавали пакеты, Ева старалась урвать любой момент, чтобы украдкой посмотреть на Вилланель, она казалась такой нереальной. Здесь, в Канаде, на Ярмарке, с покрасневшим от мороза носом.       — Нам нужен горячий шоколад, — заявила Ева.        Это была оборудованная палатка, в ней дули пушки с тёплым воздухом. Они заняли столик и Вилланель взяла на себя покупку горячего. Не смотря на всё, что творится в их отношениях, Ева смотрела сейчас на Вилланель исключительно как на свою вторую половинку. Ей нравилось её поведение при маме, её нотки послушности, осторожность. Горячий шоколад безумно вкусный, и пончики с присыпкой, Ева с заботой вытирает Вилланель подбородок салфеткой, мама улыбается. На самом деле, трудно скрыть, что Вилланель не подруга.       — Что-то я устала, девочки, вы не против, если я поеду домой, а вы продолжите без меня?        Еве было куда комфортнее быть с мамой, так Вилланель себе ничего не могла позволить, а теперь? Посадив маму с покупками в такси, Ева была жестоко затискана на парковке, Вилланель кружила её и хотела уронить в сугроб, но громкие вопли Евы её спасли.       — Хочешь погреться в машине?        Ева поправила шапку и попыталась отдышаться, в машине Вилланель можно было жить и понятно, почему она зовёт её туда.       — Что ты задумала?       — Ты и я на заднем сидении…       — Что! — возмутилась Ева.       — Греем носы друг друга ладонями.       — Ну да, как же, нет, я не пойду с тобой в машину, мне нужны серьёзные подарки, на ярмарке такого нет, я пойду в торговый центр, там согреюсь.       — Я с тобой.       — Я не сомневалась.       — Может, доедем до него, так быстрее и теплее.        Ева согласилась, но без приставаний, Вилланель вела себя прилично, хотя сегодняшний день поднял ей настроение и настроил на игривость, её почти не подташнивало, и в целом она чувствовала себя куда лучше.        Торговый центр был куда увлекательнее, Вилланель хотела попасть во все бутики, у Евы было больше конкретных целей, но после уговоров она поддалась. Вилланель выбрала самый дорогой бутик, в который никто не совался без денег, даже поглазеть. Здесь предлагают шампанское и тщательное консультирование. Вилланель окружили, Еву тоже утянули в сторону. Они встретились у примерочной, обе загадочно улыбнулись и закрылись. Ева почти закончила со своим платьем, когда к ней постучались. Приоткрыв, она буквально пригласила Вилланель в серебряном, коротком платье, та быстро бросила взгляд на изумрудное откровенное платье Евы, одобрила и плавно положила ладонь на перегородку, оставляя Еве мало место для побега.       — О чем ты думаешь, Вилланель?       — Хочу тебя трахать так, чтобы чувствовать пульс в висках.       — Я его и без секса чувствую.       — Это от злости, — щелкнула языком Вилланель, трогая открытые участки платья Евы.       — Мы никогда не проводили так время. Тебе нравится?       — С тобой мне интересно, что угодно, а здесь моя стихия, это больше, чем нравится, я в восторге от тебя и этой возможности.       — Какой бы восторг у тебя вызвало действие, в котором я встаю на колени, задираю платье на тебе, спускаю бельё и…       — Благодарность, удовлетворение, счастье, оргазм, надежда на прощение.       — А если действие подразумевает мой уход?       — Вероятно, я заслужила именно это, но хотелось бы первый вариант.       — Оплатишь мне платье?       — Да.       — Купишь всё, что я захочу?       — Ева, я не знала, что ты умеешь так играть.       — Ответь.       — Да. Куплю всё, что ты захочешь.       — Тебя такое возбуждает?       — Ева… — Вилланель почти стонет, наслаждаясь одним воздухом, теплом и близостью, — Я люблю тратить деньги на себя, ни в чём себе не отказывать и владеть вещами. Тратить на тебя – это ещё большее удовольствие. Увидеть тебя потом в этом – будет чистым наслаждением, сорвать с тебя это — моя цель. Ева, позволь мне потрогать тебя.       — Все в курсе, что мы тут вместе.       — Советуемся.       — Да, советую тебе поубавить свои аппетиты.       — Если я до тебя не дотронусь, мне будет больно. Всего парой пальчиков, всего минутку.       — Это будет твоё личное достижение? Я трогала Еву в примерочной!       — Ты завела меня до предела, у меня руки трясутся!       — Купишь мне туфли?       — Да!       — Я выберу лучшие.       — Только такие ты и заслуживаешь.       — Одна минута.        Вилланель плотно прижалась, ощущая мягкую грудь Евы под своей, ладонь жарко погладила бедро и перешла на внутреннюю сторону. Отогнув полоску белья, Вилланель тронула заветное и недоступное, слегка влажное, горячее и мягкое. Представив это на своём языке, она вспыхнула жаром и застонала, поглаживая пальцами.       — Хочешь меня трахнуть?       — Да!       — Пусть Хелен мне позвонит и скажет, что ты больше не её, что мне ничего не угрожает, и что ты больше не вернёшься на работу.        Вилланель убирает руку и не поднимает глаз, тишина только между ними, торговый центр кипит, слышится музыка, и даже как переговариваются между собой консультанты.       — Ева, это много.       — Это самая малость для начала.       — С Хелен я могу устроить, но работа. Всё не так просто, я не могу уйти.       — Тогда выйди отсюда, нам пора переодеться и не волновать умы персонала.        Ева выходит вторая, Вилланель ждёт её на диване с совсем нерадостным лицом.       — Мы возьмём это платье, относите на кассу.       — Всё ещё готова купить его для меня?       — Ева, проси что угодно, но с работой я ничего сделать не смогу. Куча народу ненавидит свою работу, но выполняют её. Ради денег или такие обстоятельства, в моём случае, это жизнь, я живу и работаю, или меня убирают.       — И как в таком случае ты представляешь свою жизнь со мной? Я не могу, это безумие! Я понимаю, почему ты молчала о том, кто ты, правда, это было лучшим твоим решением.       — Может, выберем туфли?       — Ты не слушаешь меня?       — Я уже отобрала несколько, чтобы померить.       — Не слышишь.       — Присядь, Ева. Пожалуйста.        Вилланель открыла коробку, осмотрела модель и решила, что они идеально подойдут ножкам Евы.       — Как ты узнала мой размер?       — Я наблюдательная.       — Серьёзно? Знаешь обо мне такие вещи?       — Могу купить всю одежду без тебя.       — Знаю точно, с чем ты не ошибёшься.       — Ни с чем не ошибусь, можно твою вторую ножку.       — Ты отвлекаешь меня от важного разговора?       — Конечно, ты против? Нам было весело, пока ты не попросила то, чего я дать тебе не могу.       — Хорошо, забудем на сегодня обо всём.       — Можно до следующего года? Я хочу провести Рождество с тобой.        Ева уверенно стоит на каблуках, Вилланель просит её пройтись.       — Давай другие?       — Тебе не понравились? — возмущается Ева, — Они идеальны!       — Понравились, хочу посмотреть ещё.        Ева понимает эту уловку, ведь Вилланель придерживает за щиколотку, бережно снимает туфли с ног, открывает вторую коробку.       — Я не золушка, можно быстрее.       — Нас кто-то торопит?       — Что подумают консультанты?       — Ева, разве тебе не должно быть плевать? Пусть думают, что мы из сказки. Вот, пройдись.        Вилланель подаёт руку и направляет Еву в центр зала, вторые тоже подходят. На третью пару Ева не соглашается, и хватает Вилланель за плечи.       — Серьёзно, хватит.        После этого места они прогуливались неспешно, спор вызывала лишь оплата покупок, Вилланель не позволяла покупать что-либо, хотя это подарки от Евы, её родственникам.       — Поедешь ко мне в отель? Покажу тебе номер. Примем душ, займёмся сексом. В очередной раз, самым лучшим.       — Нет, не думаю, что мы сейчас этим как-то себе поможем.       — Не хочу заканчивать этот день, мне так спокойно с тобой.       — Могу пригласить тебя к себе на семейный просмотр фильма.       — Ужин включён?       — Конечно.       — Я с удовольствием.       — Только, пожалуйста, без приставаний. Я не хочу, чтобы мама что-то заметила.       — Не хочешь говорить ей о нас?       — Нет.       — Тебе стыдно за меня?       — Моя мама чтит традиционные ценности. Не думаю, что она поймёт. Посчитает это несерьёзным, и, вероятно, будет права.       — Почему? Разве у нас несерьёзно?       — У нас всё под вопросом. Ты приехала с отдыха, где развлекалась со своей женой, может, ты мне врешь, что с ней покончено.       — Мне жаль, что ты не веришь мне, Ева. И что тебе не жаль меня. Я привыкла, что меня никто не жалеет по жизни, подумаешь, её пичкали наркотиками и пользовались без согласия, не навредили же, жива и всё такая же сука.       — Вилланель!       — Что, разве не так ты думаешь?       — Это было больше одного раза? Почему ты не остановила её?       — Я не могла, это такое состояние, когда ты за себя уже не отвечаешь, тебе хреново, и ты хочешь, чтобы это закончилось, получаешь новую дозу, и всё повторяется. Она делала это каждый день, и только мысль о тебе в момент просветления заставила меня вынырнуть.       — Мы должны об этом поговорить, поехали.        Вилланель чувствует себя паршиво, показывая свою слабость, она становится уязвимой, и Ева смотрит уже иначе, с сожалением. В машине Вилланель предлагает Еве самой выбрать музыку, они продвигаются в пробке слишком медленно, и Вилланель раздражённо вздыхает, елозя на сидении.       — Эй, ты в порядке?       — Здесь всегда так сложно с движением?       — Перед Рождеством все в разъездах, как и мы, терпение.        Ева предупреждает маму о госте, та совсем не против.       — Вот, нас уже ждут.       — Тебе здесь нравится?       — Уютно. Спокойно. Пока ты не появилась. У меня было уже много моментов, от слез, до «возьми себя в руки, Ева». И я знала, что ты тоже думаешь обо мне.       — Долгие перелёты чуть не свели меня с ума, я хотела молниеносно оказаться рядом с тобой. Но там, на острове, думать вообще было сложно.       — Хелен сволочь. У неё проблемы с согласием. В тот раз после ужина, когда мы привезли тебя в квартиру и легли в одну постель, она хотела секса с тобой, но я остановила, ведь она не получила согласие.       — Это так важно для тебя?       — В состоянии, когда человек не может продемонстрировать желание, да.       — Может, она считала, что я не из тех, кого нужно спрашивать. В сексе у нас не особо были какие-то запреты.       — Это так бесит, — случайно, сказала Ева, откинувшись головой на сидение.       — Бесит? Тебе не нравится думать, что Хелен имела доступ ко мне, причем безграничный?       — Да, я думаю, она много себе позволяла, и твоя спина…       — О, всё прошло.       — Вилланель, почему ты всё это терпела? Это же не любовь!       — Она любила, просто по-своему. Думаешь, я в ответ умела любить её как-то возвышенно? Это было жестоко и страстно, и закончилось так же.       — Она найдёт себе другую жертву.       — А, может, после меня захочет чего-то адекватного.       — Ты, действительно, порвала с ней?       — Ева!       — Она не приедет сюда, угрожая мне пистолетом? Она не навредит Нико или моим друзьям? Она не вызовет тебя на какое-нибудь задание, с которого ты не вернёшься?       — Нет никаких шансов, что я её даже увижу. Я поставила точку. Я выбросила кольцо. Я, действительно, сделала это.       — Выходит, мне нужно было, правда, подождать? Или всё разваливалось по мере того, как между нами всё становилось серьёзнее?       — От таких людей сложно уйти, к тому же, и ей и мне нужно было время, чтобы понять, любовь просрочилась.       — А у нашей какой срок?       — Узнаем в конце, может, в старости?       — О, мы столько не проживём!       — Возможно, ты проживёшь без меня, но ты ведь будешь любить до конца?       — Ты обрекаешь меня на это.        Этот разговор немного растопил лёд, и поторопил время, что тянулось в пробке. Когда Вилланель увидела секс-шоп, тут же незамедлительно вырвалась из потока.       — Пойдёшь со мной?       — Что? Нет. Зачем?       — Мы купили подарки всем, но не себе. Идём, не стесняйся.       — Я не стесняюсь.       — Ты посмотри на себя, румянец от вида на вывеску!       — Там будут консультировать.       — Я попрошу, чтобы к нам не подходили, хорошо?        На улице кружился снег, добавляя неоновой вывеске романтики, а прохожим и трафику проблем. Вилланель стряхнула снежинки с волос Евы на входе и предложила взять её за руку.       — Так у них не будет к нам лишних вопросов, нужно переплести пальцы, — этот милый обман заставляет Еву улыбнуться.        Как только они зашли в помещение с приятным запахом клубники и приглушённого света, к ним подошла девушка в новогоднем секс костюме.       — Приветствую вас, я Инесс, и могу помочь с ассортиментом.       — О, мы всё посмотрим сами, — уверенно взяла на себя слово Вилланель.       — Если возникнут вопросы, я рядом, и, вы стоите под омелой.        Ева подняла взгляд наверх, а Вилланель смеясь, навалилась на неё, оставляя маленькие, чмокающие поцелуи на губах и щеках.       — Мне уже здесь нравится!       — О, тебе лишь бы повод, — проворчала Ева, но была смущена и возбуждена от такого неожиданного потока нежных чувств.        Вилланель предполагала, что Ева будет тихой и смущённой, к тому же, ей не хотелось в ближайшее время заниматься сексом, и Вилланель не собиралась настаивать, но всего несколько минут перед витринами, и Ева тянет на себя.       — Хочу такой, — Ева прикусывает губу и боится посмотреть на Вилланель.       — Не великоват?       — Ты чаще видишь, как там обстоят дела, великоват?       — Я давно там не была. Просто для справки.       — Меньше двух недель прошло!       — Никто не баловался с тобой без меня?       — Эй, это шутка такая? — Ева толкнула Вилланель в плечо.       — Ты тут забыть меня пыталась, а лучший способ, сделать это на чьём-то члене.       — Нет.       — Даже соседка тебя не заманила?       — Что? Она подруга детства!       — В этом и кроется коварство, вы знаете друг друга.       — Я была сама с собой, думая о тебе.       — Ты приходила от мыслей обо мне?       — Я не буду тебе здесь это говорить.       — Уже поздно. Я теперь знаю, как ты меня ждала. Это было сладко? Тянуло низ твоего живота и заставляло выгибаться?       — От этих оргазмов было больно, ведь тебя не было рядом.       — Теперь я тут. Готова поработать над твоими оргазмами.       — Хватит уводить всё в тему секса.       — Мы стоим у витрины со страпонами, но ты, конечно, попробуй.       — Какой нравится тебе?       — Твой хоть и хорош в обхвате, но мало детализирован. Посмотри на этот, ближе к головке он изогнут и шире, имитация вен, крепление выглядит качественней.       — Он фиолетовый.       — Твоё стоп слово баклажан, что тебя не устраивает?       — Хм, верно, ты помнишь.       — Хочу услышать его из твоих уст в момент пика.       — И остановиться?       — Да, за что вероятно получу, продолжение после такого всегда дикое.       — Вилланель. Мы ведь не должны что-то купить, ты зашла сюда с какой целью?       — Мне бы хотелось купить для себя массажёр, раз ты планируешь оставить меня без секса, то придётся баловать себя самостоятельно.       — Вот как, давай выберем!       — И эти два возьмём. Девушка! Можно?        Консультант тут же среагировала, и Ева отвернулась, чтобы не краснеть. За своей спиной она слышала привычный флирт Вилланель, если бы не Ева, они бы тут засосались?       — Идём к той полке, — повела Вилланель, обнимая Еву сзади.       — Держи руки при себе в таком месте.       — Тебе нужно немного расслабиться. Может, мы и тебе купим приборчик? Хотя, нет, я буду ревновать.       — Мне хватает пальцев и фантазии.       — Это скучно, Ева. Как насчёт клиторального стимулятора с дистанционным управлением со смартфона? Мы могли бы делать это, даже не находясь рядом друг с другом, смотри на эти модели, идеально повторяют формы, ощущения наверняка супер.       — Я бы попробовала это на не большом расстоянии.       — Правда?       — Положить тебя на постель, привязать и увлечься гаджетом, такое заводит.       — И меня.       — Мы можем скупить всё, — посмеялась Ева.       — Как ты относишься к вакуумным приборам?       — Не доводилось испытывать.       — Серьёзно? Даже на сосках? Я бы посмотрела, как твои вишенки станут черешней.       — Ты пробовала это? Нет, не отвечай, конечно, ты всё пробовала, ты же такая прогрессивная.       — Дело разве в этом, я могу о чём-то знать, но не пробовать на себе, у меня тоже есть табу и границы в сексе, просто, ты ещё на них не натыкалась, потому что секс с тобой…       — Скучен?       — Нет.       — Стандартный?       — Нет же, Ева! Он прекрасен без всего этого. Между нами такая химия, что мы можем только дополнять её различными девайсами, но это необязательно. Я буду кончать и от твоих восхитительных губ, мне хватит и одного твоего пальчика во мне.       — Я хочу в пробку.       — Купить тебе пробку?       — Нет же! Хочу вернуться в машину и торчать в заторе. Мне здесь жарко.       — Мы ещё не всё посмотрели.       — Хочешь остаться? Дай мне ключи, я подожду в машине.       — Поцелуй, и я отпущу.        Ева дышит через раз, в её белье бардак и она это ощущает, поцелуй в этом салоне среди сотен эротических игрушек возбуждает ещё сильнее. Ева берёт ключи и, прощаясь с персоналом, выбегает на улицу.       — Моя девушка перегрелась, — шутит Вилланель, — Покупка будет большой, можно постараться сделать всё быстро?        Ева пинает ближайший сугроб, со злостью садится в машину, это происходит вновь! Ева себе не принадлежит, стоило Вилланель появиться, с этой слабостью, с этим раскаянием, с хорошим поведением и словами о любви! И всё! Ева ощущает себя лужей, растекается от слов этой девчонки! Кажется, ей надоел жар, что обдаёт её тело, что лижет пальцы, оставляет ожоги, она слишком долго играла с огнём, и уже не раз обжигалась, и делает это вновь? Ева не понимает, как любовь может прощать зверства, ведь Вилланель буквально просыпается каждый день с багажом преступлений, её руки в крови, и её никогда и ничем не смыть! Еву бросает в холодный пот, отрицание её покидает, она, будто в очередной раз снимает розовые очки. Нашарив в тёмном салоне ручку двери, она дёрнула её и вышагнула на улицу.       — Ты куда? — Вилланель появилась неожиданно, спокойно открывая заднюю дверь и забрасывая пакеты.       — Я…       — Ева?       — Подальше от тебя, — сглотнув пузырь паники, Ева отходит от машины.        Небо будто лопнуло над ними, снег пошёл крупными хлопьями. Вилланель прекрасно понимала, что происходит, Ева не может ходить с маской отрицания долго, её будет простреливать реальность, и она будет страдать.       — Мне нужна новая жизнь, и ты единственная, ради кого я готова попробовать.       — Хватит, Вилланель! Замолчи!       — Сядь в машину, я довезу тебя до дома и исчезну с твоих глаз.        Ева не склонна поверить в это, но Вилланель обходит машину и садится за руль, ожидая, что Ева последует за ней. Затор на дороге стал ещё хуже, щётки скребут лобовое стекло. Ева всхлипывает, отвернувшись, одно слово Вилланель, и она выпрыгнет из чёртовой машины! Вилланель это чувствует и молчит, они всё же добираются до дома, ни о каком ужине и вечере уже не может быть и речи. Вилланель достаёт все покупки и передаёт Еве в руки.       — Ты ведь знаешь, у нас мог бы быть другой вечер, — с кучей ноток вины, говорит Вилланель.       — Не будь ты тьмой, конечно.       — Ты делаешь то, что правильно и логично, ты боишься пойти против себя. Тебя осудят на земле или на небе, ты этого боишься. Ты боишься любить меня, Ева. Так?       — Идём в дом.        Вилланель стоит и думает, что она ослышалась, но взгляд Евы и протянутые обратно пакеты говорят о том, что всё она услышала верно.       — Я не вчера родилась, я знаю о том, что иногда темнота бывает слишком глубока, ты можешь не видеть того, как за тобой тянуться руки, чтобы вытащить. Я не хочу лишать тебя этих рук помощи, но ты должна выбрать. Я так же не смогу жить, зная, что ты продолжаешь придумывать новые способы смерти, танцуя с дьяволом.       — Я поняла.        Вилланель придерживает дверь для Евы, ещё раз удивляясь, что они так легко впускают в дом незнакомцев и могут не запираться, это она исправляет, закрыв за собой. Мама тут же встречает, издалека сетуя на погоду.       — Вот и мои девочки вернулись, как же вы долго, на улице настоящее безобразие, вы так долго добирались. Устали? Иди сюда, я тебя отряхну.        Вилланель наблюдает за тем, как мама убирает снег с одежды и волос Евы, как помогает ей раздеться и греет щёки своими ладонями. Вилланель ничего не знает о такой любви. Еву воспитывала эта добрая, светлая женщина, в этом большом, уютном доме, она ребёнок любви и заботы. Вилланель чувствует себя как раньше, сиротой, сколько раз она видела эти семьи, это счастье и тепло, недоступное ей. Вилланель понимает, почему любой, кто хотел о ней позаботиться, и чему-то научить, становился объектом страсти. Она действительно любила Анну, за то, что она была куда старше, могла позаботиться и обучить. Она любила Хелен за власть и силу, за воспитательный процесс и контроль. Но Ева… Она не исполняет одну композицию из сборника, она весь сборник!        Вилланель идёт за Евой в ванную комнату, где они моют руки молча, затем следует на кухню, где для них уже накрыт стол. Мама расставляет горячие блюда, и садится поделиться своими эмоциями от прожитого дня.       — Мне так нравится твой аппетит! — хвалит она Вилланель, пододвигая к ней жареные пельмени.        Ева боится даже взглянуть на Вилланель, после всего сказанного. Она держится жёстко по отношению к ней, посвящая всё своё внимание маме. После ужина они идут в гостиную, где Ева запускает фильм и устраивается на диване. Вилланель хотела тронуть её одним мизинцем, но она отдёрнула руку. Тяжело вздохнув, Вилланель продержалась половину фильма.       — Наверное, мне пора, — вклинилась она, между диалогами главных героев.       — Куда? — одновременно спросила и мама, и Ева.       — Поеду в отель, спать, очень устала, день был насыщенный, спасибо вам большое за ужин.       — Там столько снега выпало, это не безопасно, если устала, поднимись наверх, я постелила тебе новое бельё.       — О, не стоило.       — Да, если хочешь, иди, ложись, — спокойно, поддержала маму Ева.       — Правда?       — Да, иди, всё в порядке. Мы досмотрим фильм, я помою посуду и тоже лягу спать.        Вилланель поднимается наверх, в ту комнату, где уже спала, кровать, конечно, не сравнится с матрацем в Лондонской квартире или постелью Хелен, но она куда лучше, чем во многих отелях. Мысли лезут разные, слова Евы частично поддаются анализу, любовь непостижимыми путями делает всё хрупким. Вилланель не умеет обращаться с такими чувствами бережно. Проходит час, может, больше, Вилланель решилась позвонить Хелен, выждала длинные гудки. Она забыла, что разница во времени составляет целых восемь часов, и сейчас в Лондоне раннее утро.       — Привет, — волнительно, сорвалось у Вилланель, как только гудки прервались.       — Привет, самозванка, — протянула сонно Хелен.       — С чего бы?       — Я тебя любила и люблю, а ты…       — Обзывай меня, как хочешь, у меня к тебе просьба.       — Считаешь, что самое время для просьб?       — Правильного времени для подобного никогда не наступит. Мы не враги, верно? Так помоги.       — С чем?       — Позвони Еве, скажи, что мы больше не вместе, что ты не будешь ей угрожать, что не заберёшь меня, если честно, я сама хотела бы услышать это от тебя.       — Страх живёт дольше любви, поэтому порой абьюзивные отношения такие крепкие, я знаю, что могла бы удержать тебя силой, но во мне ещё осталось сострадание и достоинство.       — Так ты позвонишь ей?       — Конечно, и адрес говори, вышлю подарочную ленту, пусть обвяжет тебя.       — Если хочешь, чтобы я начала тебя прощать за то, что ты сотворила со мной на острове, это хорошее начало.       — Сделаю это, ради тебя. Почему не спишь так рано?       — Ты, правда, не знаешь, где я?       — Ты хотела свободы, распробуй, только не забудь о работе, после Рождества ты должна быть готова лететь и выполнять её.       — Да, о таком не забыть. Спасибо?       — Я люблю тебя, Вилланель.       — Я знаю.        Ева настойчиво отправляет маму отдыхать, но она так скучала по ней всё это время, что остаётся на кухне и принимает по очереди посуду из её рук. Чтобы обтереть и поставить на полку.       — У Вилланель есть мужчина?       — Нет, мама, — с ноткой раздражения, ответила Ева.       — Странно, такая красивая, и милая девушка, я бы сказала, она особенная, не знаю пока, что именно делает её такой, но эти её глаза, за ними прекрасная душа.       — Ты уверена? Мне кажется, в ней вообще нет души.       — Ну что ты такое говоришь, разве так можно? Не знаю, что между вами произошло, но видно, что она хочет это исправить.       — Не всё в нашем мире можно исправить, мама.       — Попытки тоже считаются, а те, кто как ты в это не верит, только мешает на пути.       — Если бы ты знала, что она за человек, сейчас была бы на моей стороне, мама. Я закончила, пойдём спать.        Ева долго сидит в душе, обняв свои колени, услышав вызов, она выключает воду и торопится выйти, неловко обернувшись полотенцем. Приняв вызов, она замерла от имени на дисплее.       — Эм, слушаю?       — Привет, Ева. Думаю, ты прекрасно знаешь, зачем я тебя набрала.       — Догадываюсь, но прежде, чем ты это озвучишь, я хочу сказать, что ты сволочь! Ты сволочь, Хелен! Как можно, любя, так губить? Вероятно, ты не думала о последствиях, а они были. Вилланель чувствовала себя крайне паршиво, её ломало, её рвало, и всё это из-за тебя! Я рада, что она кинула тебя, что сбежала от тебя! От таких, как ты, нужно держаться подальше!       — Всё сказала? Думаешь, тебе ангел достался? Она будет приносить на себе кровь, она будет издеваться над тобой, и играть, она израсходует тебя и бросит, а я подожду. Так что, забирай, я не стану больше мешать. Она твоя.        Ева с трудом сглотнула и отложила телефон, вытирая себя будто в трансе, она надела пижаму и вышла из своей комнаты. У Вилланель не было света, открыв дверь, Ева увидела её на кровати только благодаря не зашторенному окну. Забираясь на постель, она пытается быть осторожной, но Вилланель зашевелилась, пробуждаясь и немного пугаясь ночного визита.       — Всё хорошо? Ева? — сонно, пробубнила она.       — Эй, да, спи, пожалуйста. Не просыпайся, — тихо, сказала Ева, поглаживая по волосам.        Ева легла напротив, чувствуя на своём лице её мягкое дыхание, она медленно хлопала ресницами, сон забирал её обратно и она заснула. Ева придвинулась ещё ближе, обняла и накрыла одеялом.