Лиса Бездны

      В «Сердце защитника» стоит отчётливый запах алкоголя, лечебных трав и крови — крови раненных крестоносцев, над которыми, склонившись, то и дело порхали лекари. Сидя за стойкой трактирщика, Ниан краем глаза наблюдала за тем, как какой-то жрец Абадара читает лечебное заклинание. Целительная магия подобно нитке с иголкой сшивала рану на груди у совсем ещё юного воина, что бледными губами хватал воздух, пытаясь прожить в этом мире ещё чуть-чуть. Ниан хмыкает и отворачивается — она видела эту картину уже не раз. Она собирается сделать ещё один глоток сладковатого травяного чая — весь алкоголь выпил какой-то рыжий дворф — но, так и не поднеся кружку к губам, замирает. Рана на груди. Такая же есть не только у того несчастного полумертвяка, но и у неё самой. Рука невольно сжимает рубашку там, где уже два раза таинственным образом открылась не менее таинственная рана, которая не на шутку беспокоила Ниан. "Даже та драконица не смогла вылечить меня..." — думает Ниан всякий раз, стоит ей ухватиться хоть за малейшую мысль об исцелении. — Лучше бы она не закрывалась, — произносит кицунэ вслух. Неосознанно. — О чём ты? — спрашивает знакомый голос над ухом, и Ниан лишь благодаря долгим и упорным тренировкам над волей не вздрагивает от неожиданности. — А, Ланн, — кицунэ наблюдает за тем, как монгрел садится на соседний стул. — Да так. Я просто размышляла о своей ране. — Ты про ту демоническую царапину у себя на груди? — его голос спокоен и даже немного беззаботен. Ниан ловит себя на мысли, что завидует его настрою. — Рану. И да, я про неё. Будь она открыта, я могла бы просто обратиться к жрецу или выпить зелье. А так, всё, что мне остаётся делать, это гадать. Гадать, как скоро я умру, или как скоро силы, даваемые мне этой раной, уничтожат меня. — Понимаю, что тут мало чему радоваться, но эй, откуда такой пессимизм? Это на тебя так ромашковый чай действует? — шутит Ланн, а Ниан в ответ лишь со вздохом отворачивается, утыкаясь взглядом в кружку.       Ланн неловко проводит рукой по волосам, и кивком благодарит вдруг появившегося трактирщика, принесшего ему кружку с точно таким же напитком. Принюхивается, делает глоток, едва заметно облизывает губы и говорит: — Да нормальный вроде чай, — Ланн поворачивается к Ниан, но та никак не отвечает ему. — Слушай. Эта рана... Я уверен, что её можно вылечить, — Ланн подбирает слова вкрадчиво, терпеливо, не желая ещё сильнее отдаляться от своего командира отряда. В последнее время их отношения были не самыми гладкими. — Пока что эта рана, вроде, не причиняет тебе вреда. Значит время у нас есть. Не переживай, мы непременно найдём тебе какого-нибудь могущественного, случайно потерявшегося в Язве жреца, который на раз-два вылечит и тебя, и меня, и...Ну ладно, с собой я уже тут переборщил. Но тебя-то точно!       Губы Ниан дрогнули в улыбке, и она, качнув головой, поворачивается к Ланну. — Ловлю тебя на слове.       Кицунэ улыбается Ланну, а Ланн — улыбается ей в ответ. Сомнения Ниан, конечно, не развеялись от слов Ланна, но она ощутила странное, но приятное тепло на сердце. Но вдруг, рождается одна случайная, но абсолютно правдивая мысль — и тепло тут же погасло, не оставив после себя даже уголёчка. В этом мире ей не стоит ни к кому привязываться — люди слишком часто предают, обманывают... Умирают. Улыбка Ниан, вопреки её мыслям, становится милее, обворожительнее, чарующе и от острого взора лисицы не уходит то, как человеческая половинка монгрела вдруг покраснела. Ланн поспешил отвернуться, сесть чешуйчатой стороной, но Ниан уже знала — все те трюки, которые она бесчисленное количество раз проделывала над своими союзниками и врагами — работают и на простом подземном парне. Ощутив пришедшую к сердцу гордость, Ниан, дабы не засмущать Ланнна окончательно, отворачивается. В конце концов, давить тоже не стоит. А так... Если Ланн будет симпатизировать ей, может, даже если он влюбится в неё, тогда, возможно, он будет ей чем-то полезен. В конце концов, влюбленные глупцы нередко идут на безумные поступки ради крохотного шанса получить благосклонность той, кого они всем своим большим, наивным сердцем любят.       Ниан облизнула губы. Сделала ещё один глоток чая. А он действительно неплох.

***

      Тем же вечером, на том же самом месте, вновь сидит Ниан — она могла потратить этот день на что-то чуть более полезное, к примеру, на тренировки, но кицунэ всё ещё отходила от недавно полученных в Сером гарнизоне потрясений, так зачем мешать своему восстановлению лишними стрессами? Да, там, за стенами трактира, сражались и умирали в бою с демонами крестоносцы, пока кицунэ сидит и спокойно пьет чай, но ведь такая у них работа, верно? А она в крестоносцы не нанималась. Вот появится возможность, исчезнет странная рана — и можно будет рвануть куда-нибудь. В Речные королевства возвращаться нет смысла — там для Ниан всё ещё было опасно, но есть же и другие страны. Может, в падишах империи Келиша? Там конечно жарко, а Ниан не очень в ладах с высокими температурами, но чем не безопасное место? Ниан делает очередной глоток чая. Неизвестно, что будет "потом", но завтра ей и отряду точно придется отправиться в самые глубины Кенабреса по поручению Ирабет — серьезной полуорчихи в золотых латах, которую Ниан пока старалась не злить. Ирабет, казалось, благоволила ей, а покровительство и доверие сильных мира сего — всегда хорошо. Ирабет, конечно, не Голфри Мендевская, и не та горе-королева из молодого Речного королевства, но тоже сойдет — на первое время.       Вдруг рядом раздаются мягкие, знакомые донельзя шаги. Камелия. В отличие от Ланна, Камелия чтила чужие границы и не желала напугать своим внезапным появлением. Ниан посмотрела на неё, и обе девушки обменялись приветливыми, но сухими кивками. Ниан не могла точно понять почему, но с Камелией ей было проще, чем с Ланном и Сиилой. Просто было что-то на уровне интуиции, а лиса всегда старается доверять своим чувствам. — Камелия. — Ниан. — Помнится, вчера, в Гарнизоне, какой-то служка Минаго ударил тебя по затылку. Как ты себя чувствуешь? — Ниан, к своему собственному удивлению, проявила почти искреннее любопытство о здоровье соратницы. — Приемлимо, благодарю, — губы Камелии дергаются в улыбке, и Ниан подмечает, что точно так же обычно дергаются губы у неё самой, когда она пытается выдавить из себя что-то мягкое. К примеру, для Ланна. — Но не одной мне вчера досталось. Тот предатель-дворф, Стонтон, тоже получил своё.       Стоило речи зайти об одном из братьев Вейнов, как Ниан тут же отвернулась от Камелии обратно к чашке. Жестом она подозвала стоящего неподалеку трактирщика-дампира, прося наполнить её кружку новой порцией чая. На взгляд дампира, который так и вопрошал, мол, "куда ещё больше?!", Ниан никак не ответила и легонько, но требовательно, стукнула чашкой по столу. — Сейчас ещё один чайник и всё! Хватит! Больше чая не будет, довольно с вас, уже все запасы потратили, а платите мало. Война-войной, демоны-демонами, но тут вам не благотворительный пункт! — ворчит дампир, заваривая последнюю порцию напитка.       Камелия же не спешила продолжать, будто желая, чтоб Ниан сама договорила. Но, не дождавшись, шаманка продолжила сама: — Я прекрасно понимаю, почему ты ударила его. Стонтон действительно...отброс, — Камелия морщит носик и произносит последнее слово так тихо, что Ниан не уверена в своем слухе. — Я ударила его не поэтому, — отмахивается Ниан, наблюдая, как трактирщик наливает ей чай из чайника. Камелия заинтересованно приподнимает бровь. — Я просто почувствовала...Ярость. Это было очень странно. Я никогда не...Хм, нет, вернее, за всю свою жизнь я очень редко испытывала настолько сильные чувства. И понимаешь, когда я почувствовала это, я подумала...подумала...— голос Ниан затихает, она не знает, как продолжить, её руки, в попытке объяснить всё за неё, рисуют непонятные завитушки в воздухе. — Что не могу не дать себе волю проявить их. Это очень непривычно. Но мне это... — Эй, о чём болтаем? — раздается вдруг громкий, радостный голос Сиилы над головой.       Ниан глотает окончание фразы, и поворачивается к паладинше. Несмотря на лёгкое раздражение, копается в своём арсенале заготовок, находит, и улыбается воительнице своей самой дружелюбной и открытой улыбкой. Не такой, как для Ланна — без лишней нежности и невысказанных обещаний. Сиила на такое всё равно не поведется — она, как кажется Ниан, не по девочкам, да и, наверное, не по мальчикам, а по одной Иомедай и, может, пенистому пиву. Сиила на улыбку отвечает, несильно хлопает кицунэ по плечу, что-то говорит о друзьях и надеждах на победу над демонами — Ниан не слушает; рядом сидит Камелия с выражением вежливой внимательности на лице.       А в мыслях у кицунэ лишь одно. Лишь воспоминания о накатившей, подобно смертоносной волне, ярости. Лишь одна оконченная фраза. Ей это понравилось.