Стрекозёл

Я, осторожно подняв тощее тело, потащил его обратно на родную полянку. Парень был редкостно истощён – просто птичьи косточки, да и от природы, видать, весил немного. Так что я в два прыжка оказался рядом со знакомым ручейком, где ещё дотлевали остатки костерка, и очень кстати сохранилась вторая часть моего улова. Может, удастся накормить это недоразумение? Хотя… Парень выглядел так, словно готов отдать концы незамедлительно, даже не знаю, что делать в такой ситуации… Я осторожно переместил зелёненького поближе к водичке и брызнул ему в лицо. Брызги оказали своё действие, зелёненький открыл глаза – такие наивно-голубые и чистые, что невольно возникала мысль о подготовительной группе детского сада. Дитё дитём, короче. За что ж его так? Тем временем зеленокожий подполз поближе к водичке и, погрузившись в ручеёк полностью, улёгся на дне и закрыл глаза. Странные щели на шее, как я и предполагал, оказались жабрами, они еле заметно шевелились, и только поэтому было понятно, что мой новый знакомец жив. Интересно, сколько он там лежать собирается? Рыба-то стынет… Может ещё пойти дровишек собрать? Чую я, что с такими ногами он далеко уйти не сможет – придётся здесь и заночевать, а уж завтра подумаю, куда нам податься. Странно, но мысль о том, чтобы бросить непонятного найдёныша и топать по своим делам, мне даже в головушку не забрела – уж слишком на меня его глазёнки голубые подействовали. Да и какие у меня, собственно, дела? Соплеменников искать? Может быть, только, судя по всему, дурной же они славой тут пользуются. Кто вообще их разберёт, что это за шмули? В разряд ёбарей-террористов переходить не хотелось категорически – не привык я как-то добиваться секса силой. А уж если меня… Бррр… Спаси и сохрани от такого… Раздумывая таким образом, я удалился от полянки, собирая хворост. А когда набрал приличную охапку – вернулся, и обнаружил, что зеленокожее чудо выбралось из ручейка, вполне самостоятельно отыскало запечённую рыбку и сейчас уничтожает её так, что за ушами пищит. Судя по хрусту – возможно даже с костями. Завидев меня, парнишка торопливо вскочил и поклонился: - Спасибо тебе, благородный шмуль! Прости, если взял твою еду без спросу, но я уже три дня не ел, сил ни на что не осталось… - Да ничего, - отмахнулся я, - я сыт, а эту рыбу и так тебе хотел отдать. Кстати, кто ты, Ихтиандр? Я таких, как ты не видел… Парень торопливо догрыз последние остатки рыбины, а потом с удивлением заметил: - Как это не видел? Я же ан'гро… И зовут меня совсем даже не так, как ты сказал. Я Имрех… а про род Ихтиандра у нас отродясь не слышали… - Где это – у нас? Голубые глаза парня стали совсем уж огромные, и я понял, что наивная фиалка здесь всё-таки я. - Шмуль, что с тобой? Неужели маги паганусов наложили на тебя заклятье, и ты всё забыл? Вот как тебя зовут? - Никита, - вздохнул я, понимая, что этим делу не поможешь. Но зеленокожий, похоже, думал иначе. - Никтай? Тот самый Никтай? Ты вернулся! Паганусы всё-таки не смогли удержать тебя! – с этими словами парень полез ко мне обниматься и стал тянуться губами с явным намерением поцеловать. Вот уж нет. - Не тот самый, - коротко, но веско произнёс я, мягко отодвигая зеленокожего. - Погодите, гражданин, целоваться! Я вообще не отсюда. Голубые глаза Имреха тут же стали наполняться слезами: - Видно, маги паганусов оказались сильнее, чем мы думали. Они разрушили твою память, Никтай. Ну, ничего, доберёмся до нашей территории – шухереты смогут вернуть тебе память. - Хтооо? – выпал в осадок я. - Бедный Никтай, ты и этого не помнишь… Шухереты – самые мудрые существа в нашем мире. И самые лучшие маги. Ну просто пиздец, как понятно. Ан'гро, паганусы, ещё и шухереты какие-то. Нет, я так просто в этом не разберусь… Придётся колоться. И я, вздохнув, начал рассказывать Имреху свою историю. Парень смотрел на меня с таким восторгом и ужасом, как посетители знаменитого кафе на бульваре Капуцинок на фильм «Прибытие поезда». С единственным отличием. Он никуда удирать не собирался. Странный малый. От своей улыбки меня самого крючит, пейзане, вон, шарахнулись, как воробьи от атомной бомбы, а ему хоть бы что – смотрит и таким обожанием, что тебе ясно солнышко. - Слушай, а почему ты меня не боишься? – спросил я. – Эти вон как понеслись – только пятки засверкали. - А, - отмахнулся Имрех, - паганусы все малохольные. К тому же, у тебя нет Гона. Значит, ты меня не тронешь без согласия. Так, опять паганусы. Ещё и Гон какой-то прибавился… Нет, надо срочно добывать информацию. - Имрех, - взмолился я, - да объясни мне, наконец, что это за хрень и куда я попал? Гон, паганусы, ан'гро… Не моё это, не понимаю я ничего. - Ладно, - кротко сверкнул на меня голубыми глазищами Имрех, - только… - Что «только»? – начал терять терпение я. - Ой, не сердись… Может, ты ещё рыбку поймаешь? А то я ещё кушать хочу. О, господи! Дитё ж голодное. И чего я на него злюсь? Я быстренько вошёл в ручеёк, вытащил оттуда парочку рыбин – таких же крупных, как первая, обмазал их глиной и раздул остатки костерка. Пока рыба запекалась, Имрех во всю прыть насыщал мою бедную головушку сведениями об окружающем мире. Оказывается, мир, в котором я оказался, назывался Кандея. И обитали в нём изначально аж четыре разумные расы. Шмули, ан'гро, шухереты и киндЭры. Ну, как выглядели шмули, мне было уже понятно, они были прекрасными охотниками, воинами и… и славились как неутомимые любовники. Ан'гро в силу особенностей расы селились вблизи рек и озёр, а так же на островах, поскольку были водоплавающими. Внешность у них была соответствующая: зеленоватая кожа, светлые или белые волосы, перепонки между пальцами рук и ног, которые можно было делать незаметными по желанию. Киндэры отличались шустростью, повышенной любознательностью и тягой к изготовлению разнообразных предметов. Больше всего внешне они напоминали земных фей – такие симпатичные невысокие существа, правда, с двумя парами рук, но зато с врождённой способностью к левитации. Шухереты считались самой древней и мудрой из рас – выглядели они внешне почти как люди, как я понял из рассказа Имреха, но были во много раз красивее – с золотисто-смуглой кожей и непроницаемыми чёрными глазами. Шухереты владели магией, приручили летающих ящеров, они строили города, писали книги и не ущемляли права остальных рас. Это был мирный Золотой век Кандеи. А потом появились паганусы. - То есть люди? – перебил я Имреха. - Не знаю, кто такие «люди», - вздохнул он, - паганусы и есть паганусы. Маги шухеретов узнали, что они перенеслись в наш мир волей Господина – их страшного тёмного божества, требующего в жертву разумных. Но первоначально никто не знал об этом… Паганусы казались такими беззащитными, что обманулись даже мудрые шухереты. Паганусы смиренно попросили разрешения поселиться на землях Кандеи, и разрешение это было им дано. И были построены города и деревни, и паганусов становилось всё больше и больше. А когда шухереты поняли опасность – было уже поздно. Паганусы расплодились, стали сильны и многочисленны, и пошли войной на гостеприимных хозяев. Маги-шухереты попробовали поставить на место зарвавшихся пришельцев, но выяснилось, что и у паганусов есть свои маги, что они молятся Тёмному Божеству, которое называют Господином, и что Господин этот требует кровавых жертв. И тогда началась война, длившаяся много лет. Если бы не сплочённость четырёх рас, паганусы одержали бы победу, сделав всех своими рабами. Но искусство магов-шухеретов, умение создавать удивительное оружие киндэров и отвага воинов ан'гро и шмулей позволила отстоять хотя бы половину мира. С тех пор Кандея разделена. Большую её часть занимает государство паганусов – Цырик, а меньшую – Запретные Долины, куда паганусам нет хода. Но в последнее время правитель паганусов позабыл урок Последней битвы, и деятельность слуг Господина в Цырике активизировалась. Возможно, паганусы придумали какую-то новую пакость и готовятся напасть… - А кто такой Никтай? - Никтай, - важно ответил Имрех, аккуратно очищая рыбу от глины, - это великий герой народа шмулей. Если бы не он – мы бы не смогли выиграть Последнюю битву. - А я здесь при чём? И почему ты говорил, что Никтай вернулся? - Да, ни при чём, в общем. Это у меня с головой не всё в порядке было, - быстро ответил Имрех, а у меня в голове что-то тоненько тренькнуло. Похоже, Имрех врал. Точнее не врал, а чего-то недоговаривал. И зла он мне не хотел, это я чувствовал. Так в чём же дело? И как Имрех оказался на землях паганусов? Последний вопрос я озвучил и получил незамедлительный ответ: - Мы с моим старшим братом случайно оказались на приграничной территории – рыбу ловили, вот и увлеклись. А тут маги паганусов нарисовались – схватили нас. Брата… брата убили сразу, а меня захватили в плен. Меня хотели принести в жертву Господину, но чем-то я им не подошёл. Тогда меня посадили в клетку и стали возить по городам и деревням Цырика… били, объедками кормили… издевались по-всякому. Имрех судорожно всхлипнул, и я успокаивающе погладил его прямо по остро выпирающим спинным позвонкам. Парень взял себя в руки и продолжил: - А потом я бежал. Почти до границы добрался, а в этой деревушке засекли меня. Ну и погнали. Поймали – потешились бы все, и убили бы. Если бы не ты… Я вздохнул, обнял мелкое недоразумение, и стал успокаивающе поглаживать по плечам. Зелёненький разомлел, зафырчал что-то – прямо как котёнок замурлыкал… Ой, что-то меня не туда потянуло… Не-не… Он же дитё дитём. «Дитё», между тем пригрелось у меня на плече и засопело в две дырочки, оставив мне ещё кучу вопросов. В частности, очень меня напрягло словечко «Господин». Уж не тот ли это Господин, которого упоминала моя несостоявшаяся жена Томочка? А если тот? Чем это мне грозит? - Верно мыслишь, - раздался рядом со мной знакомый нетрезвый голосок и прямо у костерка материализовалась моя добрая знакомая – Нелепая Смерть… Да уж, бля! Вот тебе и мыло душистое, и верёвка пушистая!