Стрекозёл

POV Никиты. - Верно мыслишь, - раздался рядом со мной знакомый нетрезвый голосок и прямо у костерка материализовалась моя добрая знакомая – Нелепая Смерть… Я торопливо прижал палец к губам, покосившись на продолжавшего мирно сопеть на моём плече зелёненького, и сердито посмотрел на Смерть. Но ей, похоже, мои сердитые взгляды были абсолютно по барабану, поскольку Смерть глуповато хихикнула и заявила: - Аб-бижаешь! Не проснётся он, покудова мы с тобой не побеседуем. Устал, притомился, пока от этих паганусов убегал. Ты сгрузи пацана на травку – у нас тут обстоятельная беседа намечается! Я решил послушаться, осторожно пристроил Имреха возле костра, чтобы тот не замёрз, и искренне пожалел, что мне нечем его укрыть – парнишка сразу же свернулся калачиком, ему явно было не слишком комфортно. Я укоризненно посмотрел на Смерть, она как-то смущённо вздохнула, стащила чёрную мантию и накрыла спящего ан’гро. Тот моментально укутался в мантию и засопел-замурчал, придавая уют нашей приватной беседе. А я невольно обратил внимание на прикид Смерти и… едва не заржал самым неприличным образом. Еле сдержался – ссориться с ней мне не хотелось, да и обижать почему-то тоже. - Да ты поржи, если хочешь, - невозмутимо заметила Смерть, - наши говорят, что это… как его… «психологическая разгрузка». Я ещё раз окинул взглядом прикид Смерти… и всё-таки заржал. Помимо уже знакомых мне красно-жёлтых гольфиков и голубых тапочек мне открылся чудный вид на огромные, напоминающие паруса, то ли шорты, то ли семейники, приятно гармонировавшие с гольфиками апельсинным колером в наивный беленький горошек. Эта часть гардероба была снабжена строгими чёрными подтяжками с узором из мило скалящихся черепов. А вот футболочка… футболочка была достойна отдельной песни. Нежно-лазоревая и мягкая даже на вид, она несла на груди полную глубокого смысла надпись: «Тампакс. Доставка. Установка. От производителя». Представив себе бригаду по установке тампаксов – слава рекламе, про синюю водичку и прочие прелести, насчёт надевать белое, носить обтягивающее и плясать до упаду, у нас в стране любой мужик знает с самого нежного возраста, - так вот, представив себе подобную бригаду, я заржал вдвое громче. Смерть не обиделась, достала откуда-то из глубин шорт керамическую бутыль поболее первой, на этот раз с надписью: «Конский мозговыноситель. Одна капля на ведро. На табун» и, смачно отхлебнув, мелко затряслась, видимо, присоединившись к моему веселью. - Хошшь? – поинтересовалась она, протягивая мне бутыль. У меня хватило ума громко поблагодарить за оказанную мне честь и отказаться. - Прааальна, - кивнула Смерть, - мне больше достанется. И вновь нетрезво икнула. Я вдохнул. Выдохнул. И очень вежливо спросил у Смерти, а в чём, собственно, дело, и почему она вдруг возжелала меня видеть. Неужели соскучилась? - Резкий ты, Никитушка, - вздохнула Смерть, - прямо как понос. Нет, чтоб выпить со старушкой, о делах её скорбных покалякать, так ты сразу быка за рога. Ладно, пренебрежём. Ты ведь понимаешь, что я неспроста пришла? - Угу, - кивнул я, ощущая стойкое подозрение, что сейчас получу пару-тройку неразрешимых проблем в нагрузку к уже имеющимся. И Смерть не подкачала. - Помнишь, что сказала тебе Томочка, перед тем, как ты умер? - Помню, - отозвался я, - что-то про Великую Викку, которую она должна была родить от меня и напитать моей кровью. Для служения Господину. - Правильно, - заметила Смерть, - а кто у неё Господин? Как ты думаешь? - Нуу… - неуверенно протянул я. – Владыка Ада. Люцифер то есть. - Ага, - хихикнула Смерть, - а ты не задумался, что у Владыки Ада власти вполне достаточно, чтобы так тебя подчинить, чтоб в ЗАГС ты помчался со всех ног, не дёргаясь и не сомневаясь, а? А ты отказаться вздумал – и очень правильно сделал, пропала бы твоя душа на веки вечные, и вовсе не в Аду. И ведь не смогла тебя Томочка ни уговорить, ни очаровать. Осталось только убить, чтобы среди живых не отсвечивал. - А в чём прикол? - вырвалось у меня. – Не пойму что-то… - А прикол, как ты выражаешься, - строго сказала Смерть, - в том, что Владыке Ада давным-давно глубоко плевать на людские интриги. Люди и сами прекрасно справляются, регулярно сбиваясь с пути и пополняя и без того переполненные Адские коридоры. Так что Свет и Тьма уже давно озабочены только сохранением равновесия, этой цели служим и мы – Смерти. И Господин – вовсе не Владыка Ада. - А кто тогда? И почему он до сих пор не разоблачён? - Потому что он - хитрая сволочь, сумевшая проникнуть в чужую Вселенную, потеснить местных богов и Демиурга и обосноваться в ней. Вот ему души необходимы, из них он черпает свою божественную Силу – поэтому на Земле остались его последовательницы – викки, практикующие кровавые ритуалы. - Эй-эй, погоди, - протестующе поднял я руку – то есть все викки – последовательницы этого самого Господина? - В том-то и проблема, что далеко не все… - вздохнула Смерть. – Есть белые викки, которые скорее ведуньи, помогающие людям, есть прирождённые викки, которые служат Тьме в лице Владыки Ада, но они связаны строгими правилами и никогда не натворят лишнего, а при случае могут и помочь. Есть просто шарлатанки, называющие себя викки. А есть злокозненные, как твоя Томочка, получившие свои магические возможности в дар от Господина. И вот они есть чистое Зло. А маскируются они под первые три вида просто идеально. Вот и твою бывшую невесту вначале приняли за прирождённую викки, нарушившую правила. А выяснилось совсем иное… - Но ведь теперь она обезврежена, правда? – робко спросил я. - Она – да, - веско ответила Смерть, - а вот Господин – нет. И это теперь твоя головная боль. - Это с какого перепугу? – агрессивно поинтересовался я. - С такого, - отрезала Смерть, - что не получилось у Господина Великую Викку в ваш мир привести. Теперь это событие откладывается на неопределённый срок. В отцы ей только ты годился – не спрашивай почему – тут куча всякой мудотени, начиная с месяца, года, знака Зодиака и прохождения Юпитера через дом Марса во время твоего рождения, и заканчивая местом рождения, социальным положением твоих родителей, особенностями твоей психики и цветом волос у тебя… эээ… в паху. - А с этим-то что не так? – удивился я, машинально покосившись вниз. - Да всё так! – отозвалась Смерть. - Я к тому, что такие условия для появления на свет потенциального отца Великой Викки будут ещё не скоро. Может, лет через пятьсот, может через тысячу… А может и вообще никогда. Представляешь как зол Господин, и что он с тобой сделает, если дознается, что ты в этом мире? А? Ты ж ему всю малину испортил – Великая Викка должна была стать живой богиней вашего мира и поставлять ему души бесперебойно. Как бы он стал силён? Понимаешь? - А Свет и Тьма куда смотрели бы? – возмутился я. - Куда-куда! Русским языком объясняю, придурок! Они в людские дела давным-давно толком не вмешиваются – равновесие блюдут. Пока прочухали бы степень опасности… Ой, такое бы началось… Мама не горюй… Не, Свет бы победил, конкретно так победил бы. Но не факт, что от твоего мира остался бы хоть вшивый кирпичик. Понятно? - Понятно… - вздохнул я. – Получается, что в моём мире Господин фактически потерпел крах, он очень зол и постарается меня уничтожить, если дознается, кто я такой. - Не «если», - обнадёживающе ухмыльнулась Смерть, - «когда»… Он тебя всё равно просечёт рано или поздно. Так что лучше тебе быть к этому готовым, Никитушка, и сыграть на опережение. Я внятно излагаю? - То есть, - злобно прошипел я, - ты предлагаешь мне каким-то образом победить маньяка и психа, обожающего кровавые жертвы, имеющего полное государство столь же ненормальных последователей, да к тому же ещё и сильнейшего мага, так? Так какого же ху…художника ты отправила меня сюда, если знала, какая опасность мне угрожает? - Ой, не знала, чесслово, - зачастила Смерть, - ведь, кто такая Томочка, не сразу выяснилось. Я ж тебе говорила… Я со вздохом глянул на Смерть и понял: врёт. Всё она знала. Просто воспользовалась подходящей ситуацией, чтобы найти дурачка, готового уничтожить Господина, сильно мешающего общему мироустройству. Во благо равновесия, бля… А то, что я живой человек, то, что я уже умереть успел из-за каких-то непонятных и ненужных мне интриг - это плевать! И не стыдно? - Стыдно Никитушка, стыдно, - грустно пробормотала Смерть, - только вот выхода другого нет… Господина может одолеть только такой человек, как ты… Отказавшийся от брака с виккой и не ставший отцом Великой Викки. Сам понимаешь, нет другого кандидата… Лет пятьсот ещё точно не будет. А за пятьсот лет в этом мире Господин такого наворотит – все кровавыми слезами умоются. Потому и душу твою завернули быстренько, и тело это организовали… Вот теперь чувствовал, что она не врёт. Подленько всё это… но насквозь понятно. Значит я, как та мартышка, буду таскать каштаны из огня ради неведомой цели. Действительно, стрекозёл… только я мог в такое вляпаться. - Эй, - толкнула Смерть в плечо пригорюнившегося меня, - ну не переживай ты так. Посмотри на это с другой точки зрения – ты сильный, ловкий, вред тебе причинить обычным оружием невозможно, магией – очень сложно, а четыре расы тебя поддержат, особенно шухереты – им этот Господин с его замашками – как заноза в заднице. Всё у тебя получится. - А с паганусами как быть? – глухо спросил я. – Неужели тоже всех уничтожить? Ведь они же люди, правда? - Люди, - кивнула Смерть, - точнее, когда-то ими были их предки, приведённые сюда Господином из одной маленькой североамериканской колонии на острове Роанок, подыхавшей от голода. Этот мир изменил их, но, в принципе, без Господина они не несут в себе зла. Так что пусть живут. Я мрачно кивнул. Гадкое настроение никуда не делось, и когда мне в руку сочувственно ткнулось горлышко бутыли, я машинально сделал добрый глоток. Могу с ответственностью заявить – этикетка была правдива до последней запятой, так что минут через пять под прекрасным ночным небом с цепочками совершенно незнакомых мне созвездий и двумя лунами – зелёной и голубой, разносились два громких нетрезвых голоса, немузыкально, но задушевно орущих: На поле танки грохотали… Солдаты шли в последний бой… А молодого Лейтенанта Несли с пробитой головой… По танку вдарила болванка, Прощай, родимый экипаж, Четыре трупа Возле танка Дополнят утренний пейзаж…* Однако мой утренний пейзаж дополнило кое-что другое. * Автор цитирует песню в том виде, в каком слышал от представителей старшего поколения.