Стрекозёл

POV Никиты. Я заметил, как Имрех, подхватив на руки Пэйшенс, несётся под защиту леса. Вот и ладно. Всё правильно. А теперь можно и пободаться. Причём, возможно, и в прямом смысле, тем более, что Ищейки, похоже, начали справляться с растерянностью. - Подарил цыганке свечи, А она мне колбасу… Подержи меня за плечи, Я грудями потрясу! Ай на-нэ, на-нэ!!! Залихватски закончил я, выполнив указанное движение. Имрех вместе с Пэйшенс успел скрыться, так что я мило заулыбался всадникам, стянувшим вокруг меня кольцо. На мгновение они замерли и даже их кошмарные «лошадки» слегка попятились. Вот она – сила шмульского обаяния в действии! К сожалению, у охотников-Ищеек была на диво крепкая психика, к тому же один из них – крепкий, с виду довольно молодой мужчина, злобно рявкнул: - Что застыли, олухи? Бей его магией! И тут же в меня без предупреждения ударили три струи мертвенно-синего, даже на вид выглядевшего весьма противно, огня. Точнее как, в меня… Меня там уже не стояло – рефлексы у тела шмуля были безупречные и действовали помимо рассудка. Струи скрестились в точке, где гипотетически должен был стоять я, и с сухим треском ударили в землю. Во все стороны полетел песочек и мелкие камушки, а на дороге образовалась нехилая такая воронка. Но на это я смотрел уже со стороны. В момент, когда струи ударили, я совершил воистину великолепный прыжок, увидев который, Бубка с Исинбаевой удавились бы от зависти. А то, что у меня на пути оказалась одна из жутковатых «лошадок» - так это чистая случайность, мамой клянусь! Приземлился я позади одного из всадников, обхватил его за шею, оказавшуюся на диво тощей и прорычал в ухо: - Давай, рули к лесу! Башку снесу! А для пущего эффекта вдарил ногами по бокам злобно взвизгнувшего на ультразвуке транспортного средства. А на ногах у меня… Ну да, ну да. Копыта. Я и забыл. А вот бедненькой животине досталось. Она горестно взвыла ещё раз, совершила лучший в жизни прыжок, потом ещё один… И влетела прямиком в Пограничный лес. Дружный хор злобных и разочарованных воплей за моей спиной не поддавался описанию. Я очень много нового узнал о своей внешности, происхождении, семейном положении, сексуальных связях, привычках и пристрастиях. И будь хоть сотая часть из выплюнутого мне в спину правдой – да я бы первым бы запер такого мерзавца понадёжнее, и ключик выкинул. Но сейчас я даже не стал оборачиваться, лениво отмечая особо удачные эпитеты, дабы ввернуть при случае. Притомившаяся животинка, между тем, просто улеглась на бок, и пофиг ей, что на ней находились два всадника. Я еле успел вытащить нечаянно похищенного из своеобразного седла с высокой лукой, закреплённого на спине тварюшки. Та блаженно фыркнула, растянулась на боку и замерла, всем своим видом давая понять, что её можно резать на ремешки, солить, коптить – с места она не двинется. Ну и пусть. Главное, что в нужный момент не сплоховала. Ко мне откуда-то из-за дерева бросился радостный Имрех: - Никтай! Как ты здорово-то, а? Как ты их! Парень аж приплясывал на месте от избытка чувств, и только то, что я продолжал удерживать не пытающего сопротивляться всадника, его остановило. - Никтай! Ну что ты, как маленький! Сверни ему шею уже и пошли Лесных Стражей искать. - Чего? – переспросил я так, что Имрех попятился. - Да ладно, пошутил я… да, правда, пошутил, Никтай, не надо клыки показывать. Вон, выпихни его им – пусть подавятся, - быстренько высказался Имрех. Я и сам склонялся к этому же. Пусть эти Ищейки… или как их там… сволочи, но так просто убить живое существо я не был готов. Тут к нам на полянку вышла бледная Пэйшенс, и я подумал, что нам правда лучше поискать какую-никакую помощь. А то вдруг у неё роды начнутся, а процесс родовспоможения я представлял себе лишь теоретически, и то в общих чертах. И тут свёрток чёрного тряпья, по недоразумению ставший моим пленником, подал признаки жизни: - Не надо, - прозвучало тихо и жалобно, - не надо меня возвращать. Лучше и вправду шею сверните. Удивлённый, я откинул с головы пленника капюшон одеяния, сильно напоминавшего монашескую рясу. И тут мы все трое ахнули от увиденного. Пленник оказался подростком, на вид лет четырнадцати, лицо мальчишки было бы очень красивым – большие глубокие чёрные глаза, смуглая с золотистым оттенком кожа, тонкий прямой нос – если бы не выглядело таким истощённым и измученным. Голова парнишки была обрита, но чёрный мягкий пушок уже начал отрастать, не скрывая, впрочем, множества заживших тонких царапин. Его что, тупой ложкой брили, что ли? Под нашими изумлёнными взглядами мальчишка съёжился, стараясь стать как можно более незаметным, и тихо пробормотал: - Я плохой. Мерзкий. Грязный. Убейте меня, пожалуйста. Я слегка охренел. За что над парнем так издевались в его же собственном Ордене? Имрех же, напротив, понимающе закивал: - Ты – полукровка? - Да… - почти простонал парень, и я почти физически почувствовал, как ему стыдно и тошно. Захотелось как-то поддержать это несчастное создание, и я осторожно обнял его за плечи. Парень затрясся мелкой дрожью: - Вы будете делать мне больно? Не надо, пожалуйста… Лучше просто убейте. - Да не буду я делать тебе больно, - с досадой произнёс я, - Имрех? - Что? - Почему он такой зашуганный? - Потому что он – полукровка, которого Орден забрал у матери для воспитания в соответствующих правилах, - злобно прошипел Имрех, однако теперь его злость была направлена явно не на пленника, - удивительно, что он вообще до сих пор жив и в здравом рассудке. - Ты это называешь здравым рассудком? – вырвалось у меня. - Ты просто других не видел, - с горечью отозвался Имрех, - а мне доводилось. Поверь, этот ещё нормальный, ему не до конца покалечили душу. Можно ещё исцелить. Видно, его отец-шухерет был магом не из слабых. - Почему шухерет-то? – удивился я. - А кто ещё? – логично рассудил ан’гро, - кожа у него не нашего цвета, жабры отсутствуют, рук – две, копыт не видно, шерсти на заднице… тоже, скорее всего, нет… так что только шухереты и остаются. Так ведь, парень? – поинтересовался Имрех, обращаясь к мальчишке. Тот судорожно закивал: - Мама умерла… - Всё ясно, - сказал я, - Имрех, берём его с собой? - Спрашиваешь, - отозвался Имрех, - думаю, что и ему удастся родных найти – шухереты свою кровь знаешь, как чувствуют? А шухеретский маг-полукровка может быть на порядок сильнее чистокровного – такая вот ирония судьбы. Так что родных найдем – они и позаботятся о нём, и обучат всему. Шухереты своими детьми и внуками знаешь, как дорожат? У меня в голове возникла мысль – если шухереты так дорожат своими отпрысками – почему ж мать мальчишки оказалась брошенной? Нет, тут что-то явно нечисто… Имрех, встретившийся со мной глазами, тихонько покачал головой – мол, позже поговорим. Я кивнул и поинтересовался у пленника: - Пойдёшь с нами в Долины? - А… а можно? – тихо спросил мальчишка. - Нужно! – рявкнул Имрех. Парень опять сжался, а я укоризненно покачал головой и спросил: - Как тебя зовут-то, несчастье ходячее? И лет тебе сколько? - Енох, - выдавил парень, опустив глаза. - Шестнадцать. Мммм… Опять что-то библейское. Ладно, Енох, так Енох. Ну а на шестнадцать он явно не тянет - видно, что его больше люлями кормили в этом поганом Ордене. Гады, одно слово. Но тут наши подозрительно притихшие преследователи вновь дали о себе знать. Камикадзе, блин… Видно им до зарезу не хотелось терять меня в качестве потенциальной добычи – вот они и ломанулись прямо в лес. Красиво так ломанулись, строем. Прямо психическая атака каппелевцев в старом-престаром фильме «Чапаев»… и со столь же плачевным результатом. Упругая невидимая стена словно отбросила атакующих назад. Но они, на своё несчастье, оказались на редкость упёртыми, вновь ринулись вперёд, только на этот раз прямо в стену деревьев ударили струи уже знакомого мне синюшно-отвратного огня. И тут… тут им навстречу словно выстрелила масса крепких зелёных побегов, напоминающих лианы. Все нападавшие в мгновение ока оказались выдернуты из сёдел, перепуганные животные, которых побеги хлестали по крупам, ринулись прочь, а вот всадники… Всадники оказались словно распяты на земле, обвитые массой зелёных побегов, отдалённо напоминавших щупальца. Побеги елозили по их телам, толкались в разинутые в крике рты, разрывали одежду, и я с ужасом заметил, как один из побегов сумел проникнуть в жертву сзади. Несчастный завопил, остальные стали сопротивляться ещё отчаяннее, но зелёные насильники были неутомимыми и целеустремлёнными. Мне стало противно, и Имрех, словно почувствовав это, тихо сказал: - Пойдём отсюда. Я чувствую – здесь близко жильё Лесных Стражей. Они устроят нас на ночлег, да и целитель у них есть – пусть посмотрит Пэйшенс и Еноха. - А… а они? – спросил я. - Будут получать удовольствие до рассвета, - ответствовал Имрех, - если конечно, сумеют расслабиться. Не волнуйся, никто не будет замучен до смерти – заклятие на это не рассчитано. В конце концов – они сами напросились. Не стоило трогать Пограничный лес. Я не мог не признать, что Имрех прав – действительно, лес не тронул Ищеек даже после первой атаки. Но на душе всё равно было гадко. Однако, стоять здесь дальше действительно не имело смысла. Я мягко потрепал по морде кошмарную животинку, продолжавшую пребывать в состоянии транса и сказал: - Вставай, красавица… Пора нам отсюда убираться. Животинка лизнула мою руку длинным раздвоенным языком и тихо фыркнула. А потом встала, явно ожидая, что на неё усядутся. А она понятливая, оказывается. И совсем не такая страшная, как мне показалось на первый взгляд. Мы с Имрехом пристроили в седло Пэйшенс и Еноха и отправились на поиски ночлега, ведя тварюшку в поводу. А в спину нам неслись крики и стоны, постепенно из болезненных превращающиеся в полные какого-то странного извращённого удовольствия. Но меня это уже не волновало, потому что Пэйшенс вдруг громко вскрикнула и схватилась за живот.