Стрекозёл

POV Никиты. - Я знаю, кто ты, человек из другого мира, оказавшийся в теле шмуля. Ты здесь, чтобы свершилось предначертанное. Ты – Иньче моего внука, - заявила Амрита. Не понял. Я Инь… кто? Тут же некстати в голове выплыла информация о женском и мужском началах – Инь и Ян. Она что, имеет в виду, что я должен превратиться в женщину? Да ни за что! Становиться женским началом не хотелось категорически. Даже во имя спасения какого угодно мира. Неужели мало того, что я уже умер, что у меня отобрали собственное тело, что я по неведомому капризу высших сил стал бисексуалом (эх, не переживал я раньше со вкусом по этому поводу, но, кажись, время пришло!) – так ещё и женщиной становиться? Не-не-не! Амрита с лёгким удивлением посмотрела на возмущённого и посиневшего от злости меня и спросила: - Ты что там себе напридумывал, Никтай? Никто тебя женщиной становиться не заставит! Ох, ты ж, ёоо… Я что, вслух говорил? - Да нет, - очаровательно улыбнулась Амрита¸- просто я мысли читаю… Иногда… Когда другое существо очень возмущено и расстроено – хочу, не хочу – а всё слышу. Издержки усиливающейся с возрастом магии, извини. Не хотела. Начнём с начала? Сядь и успокойся. Попробуй меня выслушать. И да, желательно, чтобы ты согласился. - А если я не соглашусь? – с нажимом поинтересовался я, но всё-таки сел. - Тогда Еноху придётся справляться со всем в одиночку, - невозмутимо проронила Амрита, - и не факт, что он уцелеет в процессе, ибо его страховка – это ты. Вот же зараза! Ей что, внука совсем не жалко? Дитё только от святых Братьев вырвалось, можно сказать, только жить начинает – и он ещё кому-то что-то должен? И я почувствовал, как во мне начинает подниматься глухая тёмная злость. Тут Енох удивил меня – соскочил со скамейки, обнял, в глаза заглянул и тихо так говорит: - Никтай, не злись, пожалуйста! Бабушка хорошая, ей меня жалко, правда-правда, но так получилось… Никто не виноват. Манипулятор чёртов. Но, как ни странно, я успокоился почти мгновенно, а Амрита жестом подозвала внука. Однако мелкого отпускать почему-то не хотелось, и я сгрёб его в охапку и усадил рядом на скамью. Енох послушно уселся рядом, смирно опустил глаза и приготовился слушать наш нелёгкий разговор. - Видишь ли, Никтай, - начала издалека Амрита, - думаю, ты согласишься со мной, что Господину и святым Братьям не место в этом мире. Мы прекрасно обходились без них весьма долгое время и обходились бы впредь, не открой Господин для своих приверженцев Кроатоан… - Что? – совсем невежливо перебил я. – Кроатоан? Когда в моём мире исчезла колония Роанок, именно это слово было обнаружено на месте их исчезновения. - Кроатоан – это название прохода между мирами, и одновременно имя демона, сторожащего этот проход, - кивнула Амрита, - значит, при наличии магии Кроатоан можно открыть вновь. Это очень опасно. Вероятно, исчезнувшая колония стояла в точке пересечения сил, поэтому она и смогла стать порталом для переноса в наш мир из вашего такого количества живых существ. Но демону… Демону всегда нужны жертвы, и если люди вашего мира обладают хотя бы минимальными магическим способностями, они смогут методом проб и ошибок вновь открыть Кроатоан, а это чревато большой бедой. Кроатоаны – пути Неназываемых, но именно на этих путях они и исчезли бесследно, а на смену им пришли Демиурги, творцы миров. Демиурги не касаются путей Неназываемых, помня об их опасности, они создали свои собственные порталы, но уничтожить Кроатоаны невозможно, и, в один прекрасный день, в любом из миров может появиться нечто ему изначально не принадлежащее и нарушающее его равновесие. - Как Господин в вашем мире? – уточнил я. - Именно так, - вздохнула Амрита, - без Господина и его верных приспешников – святых Братьев, паганусы не так уж плохи. Ни я, ни кто-либо из четырёх рас не жаждет уничтожить их всех, пусть живут. Но вот Господин и Братья всё лучшее в них извращают, делая худшим. - Хорошо, я всё понял. Однако Имрех сказал мне, что все маги, особенно маги шухеретов дают нерушимую клятву не выступать против Господина без знака, поданного Демиургом. Почему же сам Демиург не разберётся с непрошеными пришельцами? Почему он позволил им отобрать у вас половину континента? Почему я слышал уже несколько рассказов о пропавших на территории Цырика существах? Разве это не нарушение вашего договора? - Какой ты напористый, - усмехнулась Амрита, - но я отвечу. Как ты сам понимаешь, обычно демиурги не вмешиваются открыто в дела своих миров, предоставляя их обитателям право делать собственный выбор, но у нас не та ситуация. Я не могу знать точно, ибо этой информацией в полном объёме не владею, но, похоже, Господин, пройдя Кроатоан, изменился настолько, что получил рычаги влияния на Демиурга этого мира. Возможно, клятва, даваемая нами, магами, есть лишь отголосок той клятвы, которую Демиург дал Господину. Он не может уничтожить его. Он не может причинить вред напрямую, но он смог опосредованно создать такого мага, который может противостоять нерушимой клятве. И этот маг – Енох. - Не смешите мои тапочки! – вырвалось у меня. – Енох – настолько могущественный маг, что будет разбираться с Господином в одиночку? - Не в одиночку, - хмыкнула Амрита, - а с тобой. Ведь ты его Иньче. Опять двадцать пять! Да кто такой Иньче? - Иньче – «часть меня». Это слово, как и Кроатоан, пришло из языка Неназываемых. Иньче – друг. Телохранитель. Напарник. Защитник. Если пожелаете того – любовник. Но все эти слова, даже вместе не могут передать правильно смысл. Эта связь настолько прочна, что разорвать её может только смерть. Да и то – не факт. Ты должен смириться с этим. Именно для этого ты и попал сюда. Именно для этого создано Демиургом твоё тело. Даже если ты откажешься помогать Еноху – ты не сможешь его покинуть. Ты не сможешь жить жизнью обычного шмуля. У тебя не было и никогда не будет Гона. Ты уже сейчас можешь исцелять просто наложением рук. И да, детей у тебя тоже не будет. Никогда. Твои дети, твоя семья, твоя судьба – это Енох. От первого до последнего вздоха. Смирись. - Чтооо??? – взвился я, мысленно помянув самыми нехорошими словами Нелепую Смерть. Вот ведь удружила, так удружила! Ничего себе – дивный новый мир, в котором я оказался простой куклой, созданной для одной цели – уничтожить противника местного Демиурга, того, кто необратимо может нарушить равновесие! И всё! А мои мысли, чувства и желания в данный момент не волнуют никого! Мой взгляд упал на умоляюще глядящего на меня Еноха. Не знаю, наведённое это или истинное – но на него сердиться я не могу, и вред ему причинить не могу – никогда, ни при каких обстоятельствах. Да и за что на него сердиться? Он – такая же пешка, как и я, обречённая брести до другого края доски, чтобы там превратиться в ферзя. Нами сыграли втёмную. И что теперь делать? Нет, я не могу больше оставаться здесь сейчас – не хочу, чтобы мои переживания видели эти славные ребята – Лесные Стражи, не хочу расстраивать Еноха и пугать Пэйшенс… Я осторожно, даже ласково отстранил Еноха и, насколько мог спокойно, сказал Амрите: - Мне. Нужно. Побыть. Одному. Развернулся и вышел из домика, хлопнув дверью. А за дверью молча миновал явно ожидающего меня Имреха, моментально прекративших тренировку Кемеха и Рарая и двинулся к воротам. Я старался ступать медленно, но ноги несли меня прочь. Туда, где я могу просто повыть от отчаяния. Быстрее. Ещё быстрее. - Никтай! Погоди! – кинулся было ко мне Имрех, но был тут же остановлен железной рукой Рарая. Правильно, Рарай. Прочь. И я припустился со двора с такой скоростью, что только ветер в ушах засвистел. Как я в таком состоянии умудрился не налететь ни на одно дерево и не споткнуться ни об одну корягу – тайна, покрытая мраком. Мне было так плохо, как не было никогда в жизни – ни в прошлой, ни в этой. Меня не пугало грядущее неизбежное столкновение с Господином – меня бесило то, что меня, фигурально выражаясь, «развели как лоха», лишив свободы выбора и собственной воли. Да, моя роль будет, возможно, и благородной, и героичной – защитник и помощник юного мага, борющегося с всемирным Злом. Возможно, если бы всю ситуацию мне преподнесли бы именно так – да я бы добровольно на это пошёл. Добровольно! А сейчас… Сейчас я просто кукла. Игрушка, лишённая права выбора и собственной воли. Тошно-то как… Наконец, мои силы иссякли, и я упал в густой и на удивление мягкий голубовато-оранжевый мох. Словно зайчик-энерджайзер, из которого вытащили батарейку. Небо начало темнеть, и я удивился – сколько же я бежал? В голове была пустота. Не хотелось ничего – думать, говорить, действовать. Я просто закрыл глаза и тут же услышал знакомый неуверенный голосок: - Никитушка, ты как? Вот же блядь! И пострадать-то со вкусом не дадут! Я с неохотой открыл глаза, увидел старую добрую подружку – Нелепую Смерть с неизменной бутылкой в руке и, не говоря ни слова, выхватил бутылку и приложился к горлышку. Смерть попробовала протестовать, но я сделал несколько больших глотков – пойло было, как всегда, преотвратное, но мне было по фигу – и в голове моей приятно зашумело. Только тут я разглядел надпись на бутылке: «Коктейль «Слеза комсомолки». Авторский рецепт В.Ерофеева». Но на это я только хихикнул, даже не пытаясь вспомнить, что там намешивал в этот коктейль герой романа «Москва – Петушки». Я воззрился на Смерть и заявил: - Д…вай споём, что ли? Смерть покачала головой, сделала пару глотков из бутылки, радостно хихикнула и заявила: - А д..вай! Шо петь будем? Я ответил, Смерть бодро кивнула, и уже через три минуты в лесу попряталось всё живое, только наши нетрезвые голоса разносились по округе: Владимирский централ, Ветер северный. Этапом из Твери Зла немерено… Лежит на сердце тяжкий груз. Владимирский централ, Ветер северный. Пока я банковал – Жизнь разменяна… Не очко обычно губит, А к одиннадцати туз!