Стрекозёл

POV Никиты. В амбар ворвалась Малакка и заявила, что проводит дорогого гостя сама. Проведет до границы леса в лучшем виде. И при этом глаза её подозрительно блестели. - В самом деле? Ты хочешь его проводить? – удивилась Амрита. – Впрочем, дело твоё. Помни только, что этот паганус должен покинуть Приграничный лес целым и невредимым. - Конечно-конечно! – ласково проговорила Малакка. - Идёмте, Святой брат. И шмуля развернулась, кокетливо качнув бёдрами, и приглашающе махнула рукой брату Иезекилю. Взгляд Святого брата стал подозрительно масленым, он уставился на филейную часть шмули, обтянутую почти несуществующей юбочкой, и не ставшую ничуть менее привлекательной из-за короткой шёрстки, мягкой даже на взгляд. Вот ведь урод. А Малакка-то что творит? Он же явно неадекватный – то бесится, то умоляет, то угрожает… психопат натуральный. Конечно, Малакка не выглядит хрупкой и изнеженной, но кто его знает… Да и отпускать этого гада не хотелось категорически. Вдруг он сразу к своему Господину каяться побежит? А он побежит, судя по всему. Но, будем надеяться, Малакка знает, что делает, и Святого брата ждёт совсем не радостный сюрприз – так я думал, наблюдая за скрывшимися за деревьями братом Иезекилем и Малаккой. Но мне всё-таки нужно навестить Еноха – как-то он там? - Енох проспит ещё пару часов. Хорошо, что этот мерзавец ушёл, - сказала незаметно подошедшая ко мне сзади Ни–Хэ, - я всё время боялась не сдержаться и пристукнуть его. - Не ты одна, - сбоку нарисовались Рарай с Кемехом. - Меня одного волнует, что он может отправиться на поклон к своему Господину? – с лёгким раздражением в голосе спросил я. - Ага, - согласился Сардар, - потому что мы знаем, что никуда он не уйдёт. Малакка с Йо-Ни обозлились всерьёз, думаю, что этому паганусу придётся очень и очень не сладко. Хотя… С какой стороны посмотреть… Может и понравится? Все, кроме Амриты и меня дружно захихикали. Ну вот, опять я ничего не понимаю в местном юморе – стою дурак дураком и уши холодные. Эх, жизнь моя, жестянка… - Меня беспокоит другое, - серьёзно прервала общее веселье Амрита, - по словам этого Святого брата оружие Господина уже почти готово и Запретным Долинам угрожает смертельная опасность. Значит… значит, у нас нет года, на который я рассчитывала, чтобы полноценно обучить Еноха и Никтая. Максимум – месяц. Ясно, блин. «Оренбургское училище, ускоренный выпуск. Взлёт – посадка…»* При таком раскладе у нас с Енохом совсем шансов не останется. Но Амрита не закончила: - К тому же, у Святых братьев находится Талгай. - Думаешь, Талгай - предатель? – быстро спросил Сардар. - Нет, - ответила Амрита, - есть масса способов заставить разумное существо делать то, что ему не хочется делать. А у них были рычаги давления на него. - Пэйшенс! – догадался я. - Возможно, они угрожали её жизни и жизни ребёнка. Все кивнули, соглашаясь. А Ни-Хэ заявила: - Даже если бы Пэйшенс не являлась Истинной Талгая - он вряд ли бы спокойно перенёс, если бы её стали мучить у него на глазах. А ребёнок… Шмули очень трепетно относятся к своим отпрыскам. Да, на этот крючок беднягу могли посадить надёжно. - Именно! – возник откуда-то из тени Имрех. – А я-то гадал, почему за нами такая роскошная погоня! Ищейки - за приблудными ан’гро и шмулем – да слишком много чести! Крестьяне с вилами – это нормально, а вот Святые братья предпочитают делать грязную работу чужими руками. - Но почему они сразу не заперли Пэйшенс в одной из своих крепостей? – удивился я. - Потому, что межрасовая беременность – дело очень тонкое. Могут погибнуть и мать, и ребёнок – высказалось Ни-Хэ, - у тебя, Никтай, на удивление лёгкая рука и потрясающее везение. У Пэйшенс почти не было шансов родить нормально – я её осматривала и знаю, что говорю. Ребёнок лежал в утробе неправильно, и только в последний момент он перевернулся, и смирненько полез на белый свет именно так, как ему положено – головкой вперёд. Это твоя магия, хоть и не пробудившаяся до конца, помогла появиться на свет маленькой Тали. Вот с повивальной бабкой паганусов у Пэйшенс почти не было шансов, а в крепости она стопроцентно погибла бы. - Почему? Можно было к ней пригласить … эту… бабку… - выдавил я. - Святые братья считают женское тело грязным настолько, что ни одна повивальная бабка никогда не переступала и не переступит порог крепостей Ордена – разве что обвинённая в колдовстве, для последующей немедленной жестокой казни. Женщин в Ордене нет, поэтому схваченных подозреваемых они терзают с особым удовольствием – мужикам трахаться хочется, знаешь ли, - задумчивым тоном академической профессорши произнесла Ни-Хэ. - Уверяю тебя, я в курсе, - огрызнулся я, вызвав очередной взрыв смеха. - Вот и славно, - усмехнулась целительница, - уж вы-то, шмули, никогда своего не упустите. Если бы вас ваши женщины в узде не держали – половина Запретных Долин с рогами да копытами бегала бы. Но не об этом я сейчас. А похоть – она никуда не девается… Вот и мучают они молоденьких послушников да несчастных сироток, приписанных к Ордену. А тем деваться некуда – из Орденских крепостей выносят только вперёд ногами до ближайшего кладбища. Сколько эти бедолаги натерпятся, пока братьями не станут – страх сказать. Поэтому и становятся они жестокими, злобными и бездушными мерзавцами, преданными только своему Господину, не знающими жалости и ненавидящими женщин. - Стоп, понятно, что при такой системе воспитания иного и вырасти не может, - согласился я, - но ведь однополая любовь в Цырике осуждается. А братья, выходит, её практикуют? - И ещё как. Только вот никак этого не афишируют. Девиз у них такой: «Тайно содеянное тайно и судится», - отозвалась уже Амрита. - Бедный Енох, - вздохнул я, - а я-то думал, что ему особо неадекватный Святой брат достался. А они, оказывается, все там такие… - Другие ещё хуже, - махнула рукой Ни-Хэ, явно слишком хорошо знакомая с порядками Цырика. - Но как эта толпа малоадекватных жестоких фанатиков может управлять большим государством? Таким, как Цырик? - Есть несколько личностей, явно выдающихся из общей массы, в их числе Генерал Ордена. Они особо приближены к Господину. Остальные же – просто пушечное мясо. Но для устрашения забитых крестьян они годятся превосходно, - заметила Амрита, - но я хочу сказать о другом. Никтай! - Да? – отозвался я. - Ты понимаешь, как мало у нас времени. А магические способности Еноха ещё не пробудились. Если бы у меня был хотя бы год – всё можно было бы сделать медленно, постепенно. Теперь придётся забыть об этом… - А я здесь с какого боку? – мрачно поинтересовался я, почувствовав филейной частью тела, что сейчас Амрита скажет о чём-то крайне неприятном. - Ты – Иньче Еноха. И только ты можешь пробудить его магию быстро, - не подвела Амрита. - Это как же? – сварливо спросил я. - Вы должны стать любовниками – и чем скорее, тем лучше, - спокойно сказала Амрита, а я чуть не задохнулся от возмущения: - Ты что говоришь? Енох ещё ребёнок! Ему и так от Святых братьев досталось! А вдруг я ему наврежу? Нет, нет и нет! С каждым «нет» я отступал на шаг, и вдруг, споткнувшись обо что-то горячее и пушистое, шлёпнулся на задницу, подмяв это самое пушистое под себя. Тихо-мирно отдыхавшая в тенёчке Бахба не ожидала от жизни такой подлянки, поэтому жалобно взвизгнула, и тяпнула меня за главные полушария организма. Хорошо, хоть не до крови – так, прикусила. Тем не менее я взвыл и подпрыгнул из положения сидя, перепуганная Бахба, продолжая визжать, унеслась прочь и забилась под амбар, а все присутствующие начали негуманно ржать. Ага, у меня тут трагедия – в педофилы насильно записывают, а они ржут… гады… Делать было нечего, пришлось посмеяться вместе со всеми – не так уж моя драгоценная задница и пострадала, тем более, что, отсмеявшись, Ни-Хэ пристыдила всех и принесла мне небольшой кувшинчик удивительно вкусного зелья, мгновенно унявшего боль. Что ж делать-то? Но тут всю нашу весёлую жизнь прервали вернувшиеся Малакка с Йо-Ни, выглядевшие до неприличия довольными. Поинтересовавшаяся у них, вывели ли они пагануса из леса, Ни-Хэ получила положительный ответ. Тогда чему они радуются? Более умудрённая опытом Амрита тут же спросила, где находится труп и не вызовет ли это лишних осложнений? - Какой труп? – отозвалась Малакка. – Да он живее всех живых и наслаждается жизнью! Тут мы с Рараем переглянулись. Что там девушки учудили? - Мы сбегаем, посмотрим! – выкрикнул Рарай. – Побежали, Никтай! Я с удовольствием присоединился к нему – это тело явно получало удовольствие от быстрого безрассудного бега, но вот куда бежать? Тут Рарай дал ответ на этот вопрос, когда поднял голову и принюхался. Я проделал то же самое, и почувствовал ниточку тонкого аромата, прочно ассоциирующегося у меня с Малаккой, уходившую к границе леса. Поэтому, когда Рарай рванул в ту сторону, я быстренько присоединился. М-да, моё тело открывает мне всё новые сюрпризы – не думал, что у шмулей столь сильное обоняние. Или оно избирательно и касается только запахов сородичей? Не знаю, не знаю… Не стоит забывать, что я неправильный шмуль. Лес закончился неожиданно, и я так разогнался, что пересёк бы невидимую черту, не удержи меня Рарай. Но он резко схватил меня за плечо, и я сумел затормозить вовремя. Мы замерли, глядя из чащи леса на одинокую фигурку, целеустремлённо двигавшуюся прочь. Похоже, это брат Иезекиль торопится покинуть негостеприимное место, но почему он ушёл так недалеко? Времени-то прошло достаточно? Ответ на свой вопрос я получил почти сразу. Фигурка, ставшая почти невидимой, неожиданно начала приближаться к лесу вновь. Причём Святой брат двигался достаточно быстро, почти бежал. И когда он почти достиг границы леса, издал разочарованный вопль: - Нет! Только не опять! Не снова! Проклятые нелюди! Местная флора не подвела – зелёные отростки мгновенно вытянулись в сторону брата Иезекиля и вновь, явно не в первый раз, опутали его по рукам и ногам. Вновь повторилась горячая сцена с непосредственным участием Святого брата в качестве пассивной стороны процесса. Только на этот раз растения действовали ещё более изощрённо, доводя свою жертву до оргазма и пачкая его густым зелёным соком. А когда обессилевший брат Иезекиль потерял сознание, зелёные отростки выползли из его тела, и я заметил, что они снабжены шишечками и усиками. Ничего себе. Он хоть живой? - Конечно, живой! – хихикнула за нашими спинами нагнавшая нас Малакка. – Более того, получивший удовольствие. Мы с Йо-Ни малость подкорректировали действие растений, теперь их сок очень питателен и обладает заживляющим действием. - То есть, ни от голода, ни от жажды, ни от всяких излишеств он не умрёт? – поинтересовался я. - Нее… - ехидно усмехнулась шмуля, - утречком придёт в себя и опять попытается удрать. Только ничего не получится. «Колесом дорога» - это заклинание Йо-Ни удаётся особенно хорошо. - То есть, как бы он ни убегал – всё равно будет возвращаться сюда? - Ага. И получать удовольствие. Долго. Очень долго, - безмятежно откликнулась шмуля. - А клятва? – удивился я. - А с клятвой всё в порядке, - ухмыльнулся Рарай, - лес он покинул, живой здоровый, вреда ему никакого не чинится, одно сплошное удовольствие. А здоровья ему теперь надолго хватит – ты его очень качественно исцелил. Пошли домой, ребята. Я кинул взгляд в сторону неподвижно лежащего Святого брата, и в моём сердце шевельнулось что-то похожее на жалость. Но потом я вспомнил испуганные глаза Еноха, его бритую, с проступающими шрамами голову и покрытое синяками худющее тело, и моя жалость испарилась без следа. Мщение справедливо. * Цитата из советского фильма "В бой идут одни "старики".