Стрекозёл

POV Никиты. Пять или шесть мужиков самого мерзкого вида поочерёдно, по двое и по трое насиловали беспомощного связанного парня. И судя по светло-оливковому цвету кожи - это был ан’гро. Точнее, полукровка. И тут я понял, как Штирлиц, что как никогда близок к провалу. Потому что просто смотреть на всё это и не вмешаться я не могу. Потому что никакое грядущее счастье такого не стоит – как я смогу спокойно смотреть в глаза Еноху, зная, что мог отбить жертву у насильников, а я это мог, эти ошмётки человеческого рода мне были не противники, и не сделал этого? Но если я вступлюсь за полукровку – я сорву наш план. А если мы упустим время – неизвестно что ещё придумает Господин Неназываемый… Я посмотрел на Имреха – в глазах ан’гро была тоска и боль – как-никак ублюдки развлекались с его соплеменником… Парень уже даже не кричал и не стонал – его тело безвольно двигалось в такт движениям насильников, а те всё никак не могли угомониться. Блядь… Что ж делать-то? Нет, не могу я больше на это смотреть. Будь что будет. Я сделал движение кистями, чтобы освободить руки, но тут из соломы высунулась растрёпанная голова Балды. Он повертел головой, осознал, где мы находимся, и выдал: - Ой, надо же! Что тут за народ неугомонный! Ебут кого-то, а я не в курсе! Однако по выражению наших с Имрехом лиц, Балда тут же понял, что дело вовсе не весёлое, пригляделся… поморщился и заявил: - Ай, как нехорошо. Большие дяденьки мальчика насилуют. А можно я вмешаюсь, чтоб они его отпустили? Мы с Имрехом интенсивно закивали. Неужели Балда реально сможет помочь? Да это бы просто здорово было! Мелкий дух сосредоточился и сделал пальцами такое движение, словно набрасывал на кого-то невидимую петлю. И в этот же момент насильники отпустили свою жертву. Парнишка повалился ничком на солому и скорчился в позе эмбриона, пытаясь прикрыться руками. Хоть бы они ему ничего не повредили… Хотя… Они его тут, похоже, давненько насиловали. Будем надеяться, что всё обошлось… Я подумал было о том, что нужно оттащить парня в нашу клетку и попробовать оказать хоть какую-то помощь – например, вызвать моё синее пламя, но тут же понял, что просто освобождением жертвы Балда не обошёлся. Насильники, отпустив жертву, на некоторое время замерли неподвижно, а потом… потом они стали срывать с себя одежду просто с бешеной скоростью. Ох, лучше бы они этого не делали – моя психика и так уже пошатнулась… Но отвести взгляда от творящегося безобразия я почему-то не мог. На губах сидящего рядом Имреха и, я не сомневался, на моих тоже, играла жестокая улыбка. Ни он, ни я не собирались останавливать Балду, хотя я, в принципе начал догадываться, что задумала наглая мелочь. Мужики тем временем разоблачились совсем, Аполлонами они явно не были, так что излишне увлечься процессом нам с Имрехом не грозило. Так, обычные дядьки средних лет – волосатенькие, пузатенькие и кривоногие. Обычные такие. Пройдёшь мимо – и не заметишь. За что ж они так бедного полукровку-то? Между тем процесс продолжал набирать обороты. Действующие лица разбились на две неравные группы – их всё-таки было пятеро, и начали страстно целоваться. Процессу они отдались с полной решимостью – куда там актёрам знаменитых немецких фильмов… Рядом не валялись… Страстные поцелуи вскоре переросли в объятия, и вскоре мы имели честь лицезреть бесплатное живое порно. Сарай наполнили томные вздохи и охи, исполняемые низкими мужскими голосами. Мне почему-то тут же вспомнился чемпионат мира по теннису, а мягкие шлепки – то ускоряющиеся, то замедляющиеся, только дополняли общую картину. Ну и запах… Здесь и до этого пахло отнюдь не розами, а если учесть, что мылись мужики, похоже, раз в год по завету неведомого им Ильича, то их ещё ждала масса приятных сюрпризов после того, как это безумие кончится. Но пока это бешеное совокупление продолжалось, и его участники ни на что не реагировали, я высвободил-таки руки и осторожно приоткрыл дверцу клетки. Ага, Кемех ведь специально сделал так, что, несмотря на висящий на дверце навесной замок, мы всегда могли покинуть клетку – мало ли что. Вот и пригодилось. Я ещё раз покосился на продолжающих упоённо трахать друг друга мужиков – они уже успели поменяться местами, зрелище было дивное в своей сюрреальности, на меня никто даже головы не повернул. Я осторожно покинул клетку, Акакий тут же с готовностью лизнул мне руку и тихо спросил: - Они долго этим заниматься будут? А то я стесняюсь… Ну вот. Застесняли ребёнка. Ох, и охальник этот Балда. Но с другой стороны, если бы не он – мы бы тут с Имрехом уже таких бы дров наломали. Так что посоветовал Акакию не обращать внимания и заняться пострадавшим полукровкой. Мы осторожно приблизились к парнишке, он по-прежнему лежал, свернувшись калачиком, и мелко дрожал, похоже, не особо осознавая окружающую действительность. Вот же твари… Я тихонько попробовал перевернуть парнишку, чтобы взять на руки, но тот не открывая глаз, стал отталкивать мои руки, тихо шепча при этом: - Пожалуйста… не надо больше… хватит… Я больше не могу… Я скрипнул зубами. Жалко его было безумно, и я, чтоб хоть как-то успокоить, погладил парня по голове и прошептал: - Не бойся, мы тебя не обидим… мы поможем. Ан’гро приоткрыл глаза и дёрнулся от боли, попробовав перевернуться: - Шмуль! Как ты здесь… Ты пленник? - Не бойся. Со мной ничего худого не случится. Позволь нам помочь тебе. Парнишка кивнул, я осторожно поднял его на руки, удивляясь тому, какой он лёгкий и худой – а ведь выглядел довольно взрослым. Позвонки, лопатки, рёбра, коленки – всё выпирало. А на шее красовался рабский ошейник. А ещё… нет, я всех тут поубиваю… на спине между лопатками были выжжено клеймо – треугольник острием вниз и какой-то ещё знак, я не разглядел. И рубцы, конечно же, рубцы… Похоже, лупили парня с самого нежного возраста – рубцы наслаивались друг на друга, уродуя и без того тощую спину. Как он выжил вообще? Нет, в этом проклятом селе все либо садисты, либо озабоченные ублюдки. Так думал я, вызывая моё пламя. Пламя на этот раз появилось быстро, послушно окутало полукровку и немного его подлечило. Правда, ни рубцы, ни клеймо не исчезли – но я и не великий целитель. Вот Ни-Хэ бы с этим быстренько справилась. Между тем, ан’гро, переставший страдать от боли и выглядевший теперь немного лучше, чем раньше, стал благодарить меня. Подобравшийся к нам Имрех поинтересовался именем парня, и получил в ответ неожиданное: - Выблядок. - Что??? - Выблядок. Меня так все всегда звали. - Понятно, - нахмурился Имрех, но тут подал голос Акакий: - Идёт кто-то. И это не Сардар и не Енох. Имрех быстренько положил руку на лоб парнишке, тот закрыл глаза и вырубился. Мы быстренько оттрелевали его в угол клетки и тщательно затрусили соломой. Оставлять полукровку здесь мы не собирались. Затем мы быстренько просунули руки в ремённые петли, Акакий, привстав на задние лапы, поправил замок на клетке – всё чин чинарём. Балда же, который продолжал неподвижно парить в воздухе, вытянув руки по направлению к жертвам разврата, словно вытягивал из них тонкие нити мутно-красного цвета. Нити эти плавно наматывались на довольно приличный «клубок», который парил между ладонями мелкого духа. Жертвы разврата, повинуясь мысленным командам Балды, продолжали своё непростое занятие, хотя и начали чуток выдыхаться. И тут – картина маслом – в сарай ввалился трактирщик с огромной миской какого-то дурно пахнущего варева – видно, решил нас подкормить по доброте душевной. Узрев дивную сцену с пятью трахающимися знакомыми, он отвесил челюсть, всплеснул руками, при этом выронив миску и завопил на все Великие Смердищи: - Да поглотит вас геенна огненная, поганые содомиты! Ишь чего удумали! Вот уж не ожидал, так не ожидал – столько лет порядочными прикидывались! Ебутся! В моём сарае! Да я сейчас Святого брата позову – вот он вам шланги ваши поганые узлом завяжет! И, взревев медведем, почтенный Кола выронил миску и схватил первое, что попалось под руку. К несчастью для любителей «повторять зады», это оказался предмет упряжи коганов, здорово напоминающий нашу оглоблю. И мы с Имрехом в полнейшем восторге наблюдали, как эта самая оглобля начала гулять по голым задницам и спинам развратников. Балда между тем скромненько опустился на дно клетки и забрался в груду соломы, уже скрывавшую полукровку, не выпуская, впрочем, из рук чуть светящийся, как присыпанные пеплом угли, красный клубочек. Мужики очнулись от наваждения и попробовали оправдаться перед почтенным борцом за нравственность, но Кола был неумолим, да и аргумент у него в руках был что надо. Так что он с воплями стал гнать бывших приятелей из сарая, попутно охаживая их, по чему придётся. Те, не успев схватить одежду, ломанулись на выход, пару раз поскользнулись в луже разлитого варева, приобретя уж совсем непотребный вид и запах, и выскочили из сарая. Оскорблённый в лучших чувствах Кола вылетел следом, призывая на голову содомитов огненный дождь и гигантских червей им в задницы, мы с Имрехом сложились буквой «зю» и заржали, Акакий под повозкой вторил нам довольным фырканьем, а за стенами сарая начал нарастать безобразный скандал. Минут пять спустя Енох завёл в сарай наших коганов, живо запряг их в повозку и сказал: - Сардар велел нам всем убираться. А он сейчас быстренько суд проведёт и нас догонит. Мы понятливо закивали. Чувствовалось, что в этом селе скучно не будет никому ещё долго. Главное - смыться, пока они под шумок про полукровку не вспомнили.