Стрекозёл

POV Никиты. Из гнусной деревеньки мы улепётывали со всей возможной скоростью, хотя не скажу, чтобы это было очень уж быстро. Тягловые коганы отличались редкостной неспешностью по сравнению с ездовыми, так что расстояние между нами и Великими Смердищами увеличивалось, как мне казалось, слишком медленно. Енох отчаянно нахлестывал тварюшек, но шкурка у тех была дублёная, и они лишь меланхолично отмахивались хвостами от его кнута, не ускоряясь ни на шаг. Положение спас Имрех, который привстал в клетке и велел Еноху хорошенько держаться, а затем издал негромкий, но леденящий вой. Коганы прислушались… и рванули с места с такой скоростью, что не уцепись Енох заранее – точно свалился бы. Имрех взвыл ещё раз для закрепления эффекта и радостно заявил: - Память предков – великая вещь. - Не понял? – удивился я. - Ну, это вой хищного тойшута. Жуткая зверюга, говорят, была. Хищник, зубы в два ряда, коганов одним движением разрывала. Когти огромные, глаза жёлтые, чешуя, как у драконов. Правда, их сейчас всех истребили, только в Ледяных горах тойшуты ещё сохранились. Но коганы этого воя до дрожи боятся. Память предков. - О как! – удивился я, чуть не прикусив себе язык, ибо на такой скорости тряска становилась ощутимой. Акакий еле-еле успевал за повозкой, Енох вцепился одной рукой в облучок, другой умудрялся как-то удерживать вожжи и править, спасая повозку от столкновения с начавшими попадаться по обочинам деревьями. Между тем, Балда выбрался из соломы, продолжая сжимать в руках странный шарик, задумчиво нахмурился и покинул клетку, крикнув нам на прощание: - Я сейчас! Я скоро! Совсем обнаглел, мелочь этакая. Интересно, что он удумал? Боюсь, ничего хорошего… Но постепенно коганы стали выдыхаться, перешли на нетряскую рысь, затем на бег, лес по обеим сторонам дороги густел, и мне стало ясно, что погони не предвидится. - Енох, сейчас будет тропинка направо – сверни! – скомандовал Имрех. – Там озерцо будет небольшое, можно отдохнуть, коганы попасутся, да и мы устали в клетке сидеть. Там и заночуем. - А Сардар? – спросил я. – Вдруг он нас не найдёт? - Сардар нас сейчас догонит, - успокоил меня Имрех, - я чувствую. - Чувствуешь? А почему я не… – удивился я. А потом хлопнул себя по лбу и произнёс: - Вот я дурак! Вы, значит, теперь Пара? Здорово! Имрех пикантно зазеленел и опустил глаза. Прямо невеста на выданье – вот, что любовь с лю… то есть с существами делает. Имрех мне всегда казался опытным и немного циничным, а тут… Надо же… так что я не стал дальше смущать зелёненького, тем более, что моя Пара тоже обреталась неподалёку, и мне не терпелось показать Еноху, как он мне дорог. Имрех не обманул, Сардар нагнал нас буквально минут через пять – мы только-только начали сворачивать на лесную тропинку. Вид у него был немного таинственный, и мне стало даже интересно, чем закончился суд над нарушителями общественной нравственности. Но прежде предстояло помочь несчастному ан’гро и подумать, что с ним делать дальше. Поэтому мы нашли на берегу озерца подходящее местечко, распрягли коганов и разбудили парнишку. Сначала он вздрогнул и сжался, увидев Сардара и Еноха в рясах Святых братьев, но нам удалось его успокоить. Настолько, что он позволил Сардару себя осмотреть и ещё немного подлечить, а потом отправился с нами плескаться в озере. Вечер был тёплый, поэтому мы все разделись, а поскольку стирать ни рясу, ни лохмотья не стоило – лишняя чистоплотность нам могла только повредить, после купания так и остались обсыхать в первозданном виде. Мы-то друг друга уже особо не стеснялись, а ан’гро смущался. Так что находчивый Имрех слазал в кустики и вернулся с охапкой огромных листьев, напоминавших нашу мать-и-мачеху, с пушистой белой изнанкой. Из этих листьев все, кроме меня, соорудили себе что-то вроде набедренных повязок, став похожими на дикарей племени Мумбо-Юмбо. Затем мы набрали на берегу валежника, да ещё и Акакий, отправившийся в лес, приволок в зубах здоровенную сухую корягу, которая должна была гореть неплохо и долго, а Имрех, ещё немного поныряв, натаскал из озерца больших жирных золотистых рыб с синими плавниками. Рыб мы запекли в глине, в седельной сумке Сардара нашлись несколько деревянных посудин с едой и бутыль вина – трактирщик оказался честным и всё оплаченное, но недоеденное упаковал с собой. Так что ужин получился очень даже неплохой, а рассказ Сардара о том, к какому наказанию он приговорил нечаянных грешников, способствовал хорошему настроению. Ан’гро – Имрех заявил, что гадкой кличкой мы называть его не будем, а будем звать Ненех, то есть «найдёныш», - ел так, словно его в жизни не кормили, и, судя по общей худобе, возможно, так оно и было. Наевшись, Ненех тут же задремал, и тут нарисовался довольный, аки кот, напившийся валерьянки, Балда. Странного «клубочка» при нём уже не было, и это навело меня на нехорошие подозрения, учитывая то, откуда помянутый «клубочек» у Балды взялся. Похоже, такие подозрения возникли не только у меня, потому что и Имрех, и Сардар грозно поинтересовались в унисон со мной: - Ты где был? Балда, уже пристроившийся к запечённой тушке рыбы, невинно поморгал глазками и заявил: - Так в Смердищи же летал. - Значит, мне не показалось, - задумчиво произнёс Сардар, - ты что в бочку опустил, ирод мелкий? - Ну вот, - надулся Балда, не забывая между делом отправлять в рот ароматные кусочки рыбы, - я о вас же думал, а вы на меня сразу и накинулись… Я, между прочим, о нашей безопасности заботился. Я лишнюю энергию, которую из этих нехороших дядек забрал, изменил немного и пиво ею зарядил. - И что? – похолодел я. – Они там теперь оргию устроят? Похоже, все остальные представили, во что может вылиться то, что я сказал, и синхронно побледнели. После такого Орден явно будет чинить разборки в Смердищах, трактирщик, да и другие тоже, точно проболтаются о странном Святом брате. И ещё свяжут исчезновение Ненеха с этим событием. Ох, мама, что начнётся-то… - Не знаю, что такое «оргия», - сыто отвалился Балда от голенького рыбного хребта, - просто я решил, что лучше им всем забыть про этого ан’гро. А то выяснять начнут, разбираться… Вы же сами говорили, что нам лишнее внимание ни к чему. - Не понял, - протянул Енох, - Балда, ты можешь понятнее объяснить? - Могу, - сонно пробормотал Балда, - слушайте. Когда эти плохие дядьки мучили мальчика, я забрал у них много лишней энергии – подумал, пригодится. Но брать её себе я не стал – уж очень была… грязная. Но я смог её изменить. Теперь она могла вызвать забвение. Вот и когда я вернулся в Смердищи, то напитал этой энергией бочку с пивом – его собирались пить все, кроме женщин – им нельзя. Так что все, кто хоть глоточек отпил из этой бочки, вообще забудет о том, что был в Смердищах такой раб. Понятно? - А если женщины об этом напомнят? – спросил я. - А смысл им напоминать – отозвался Имрех, - притом – кто ж в Цырике женщин слушает? Отлично сработано, Балда, ты гений, а я уж на худое подумал. - Ну вот… - надулся Балда, но наши уверения в том, что он всё сделал правильно, быстро вернули ему хорошее настроение. В это время Ненех открыл глаза, привычно сжался, но, поняв, что ничего ему не приснилось, тут же расслабился. А потом сказал: - Спасибо вам. Я и не думал уже, что кто-то меня спасёт. - Прости, Ненех, но как ты вообще оказался в таком неприятном положении? И почему твоя Семья в Запретных Долинах не беспокоилась о тебе? - У меня нет семьи, - вздохнул Ненех, - я родился в Цырике. - Как это? – удивился Имрех. – Да ни один ан’гро своё дитя бы не бросил. - Понимаете, - замялся Ненех, - это сложно объяснить. Но я попробую. От его рассказа у нас просто челюсти отвисли. Оказывается, мать и отец Ненеха были паганусами. Никаких ан’гро и рядом не стояло. Так во всяком случае, говорила мать Ненеха, а ей мальчик верил. А мать… мать его ненавидела. И иначе как Выблядком не называла. Ведь после рождения Ненеха отец обвинил мать в измене и выгнал из дома, так что на жизнь ей пришлось зарабатывать старым, как мир способом. Такая жизнь быстро сгубила женщину, она умерла, когда мальчику было всего семь лет, от обычной болезни падших женщин – кровавого кашля. Мальчик остался один, и хозяин той гнусной дыры, в которой женщина провела последние дни, надел на него рабский ошейник и заставил сначала работать по дому. А года через три, когда Ненех немного подрос – стал предлагать клиентам. И желающих было предостаточно. Потом хозяин борделя на чём-то погорел, его продали на рудники, а всех рабов и рабынь тоже выставили на продажу. Там-то и приобрёл его по дешёвке добрейший дядюшка Кола, решивший немного разнообразить ассортимент услуг, предлагаемых его заведением. Там мальчик провёл четыре года, умудряясь как-то выживать на скудной пище, к которой прилагалось большое количество клиентов, желающих им попользоваться. Так что мы, похоже, подоспели очень вовремя, ибо в последнее время дядюшка Кола ворчал, что Выблядок стал ленив, клиенты на него жалуются и что он не отрабатывает своё содержание. Шикарным словом «содержание» именовались миска жуткого варева, похожего на то, которым дядюшка Кола хотел накормить нас, и каморка под лестницей, с валяющимся прямо на полу жёстким тюфяком. Так что и Кола, и клиенты стали поколачивать парнишку, с каждым разом всё злее и злее, и, наверное, в один прекрасный день забили бы до смерти. Рассказав свою грустную историю, мальчик всхлипнул и сжался в комок, Енох обнял его и стал утешать, а я удивлённо спросил Имреха: - А разве так бывает? Чтобы отец и мать были паганусами, а сын – полукровкой ан’гро? - Не бывает, - отозвался Имрех, - бывает другое. Иногда у ан’гро в межрасовых союзах рождаются дети, унаследовавшие черты только другой расы – не ан’гро. - То есть, - стало доходить до меня, - отец или мать Ненеха были полукровками, а их матери просто скрыли это от своих мужей, поскольку внешне дети родились паганусами? - Именно, - отозвался Имрех, - только не отец или мать, а и отец, и мать. Если бы полукровкой был только один – Ненех родился бы паганусом. А у него проявились все признаки ан’гро. Редчайшее совпадение. - Вот ужас-то… - прошептал я, - почему же женщины не признались, когда такое случилось? Хотя бы бабушка Ненеха с материнской стороны – ведь это были её дочь и внук? - Боялись наказания. Не хотели рушить собственные семьи. Искренне решили, что молодая жена пошла по дурной дорожке. Ты же знаешь, как в Цырике относятся к четырём расам. У женщины и ребёнка не было ни малейшего шанса на справедливый суд, - мрачно сказал Сардар. - А Святые братья? Почему они не забрали его в Орден? – продолжал спрашивать я. - Потому, что сочли бесполезным, - усмехнулся Сардар, - слепцы! На первый взгляд у мальчика совершенно отсутствует магия, но это не так. Видишь знак у него на спине? Я кивнул: - Я думал, что это клеймо. - Нет, - вмешался в разговор Ненех, внимательно слушавший нас, - я с этим родился. - Именно, - кивнул Сардар, - и теперь я воочию убедился, что судьба за нас. Это знак, который запечатывает магию Ходящего по Путям. Но он вот-вот исчезнет. И тогда обидчикам этого ребёнка мало не покажется. Вот обожает Сардар говорить загадками!