Проспав пять часов, Чуя быстро перекусил, выпил кофе и отправился к Дазаю домой, ведь его плащ с адресом остался там. Отыскав листок, Накахара поехал по написанным на нём координатам; оказавшись в каких-то трущобах, он быстро нашёл нужный дом. Сломав замок гравитацией, Чуя обнаружил хозяина жилища не совсем трезвым.
— Вы кто? — спросил растрёпанный бородач, лет пятидесяти на вид.
— Мне нужен Ито Акихиро. Это вы?
— Нет, его нет дома.
— А вы тогда кто?
— Я его дядя.
— Дядя, значит? Документы предъяви свои, дядя.
— А почему я должен вам что-то предъявлять? Кто вы такой? — неожиданно взвился мужик; видимо, алкоголь добавлял ему смелости.
— Сейчас узнаешь, кто я такой, — Чуя схватил алкаша за горло и, приподняв его, стукнул головой о стену, тот оказался эспером и отбросил Накахару от себя способностью. Чуя тут же нанёс удар по мужику гравитацией, поднимая его вверх и вновь ударяя о стену, отчего та покрылась глубокими трещинами.
— Что здесь происходит? — послышался сзади голос.
Чуя обернулся и увидел темноволосого бету лет 30, тут же прижимая Смутной Печалью и его к противоположной стене.
— Кто такой? — задал вопрос Чуя, но мужчина не мог говорить, видимо, из-за того, что его слишком сильно сдавили способностью. Немного ослабив на нём давление гравитации, Чуя повторил свой вопрос: — Кто такой?
— Я племянник этого человека, — ответил темноволосый. — Что он вам сделал?
— Значит, ты и есть Ито Акихиро?
— Да, — неуверенно ответил мужчина.
— Прекрасно, ты-то мне и нужен, урод! — не говоря больше ни слова, Чуя усилил давление способностью на обоих мужчин и давил до тех пор, пока их головы не лопнули, как тыквы, разбрызгивая мозги и кровь в разные стороны.
Деактивировав Смутную Печаль, Чуя бросил тела на пол и покинул жилище убитых, после чего, сев в машину, унёсся прочь.
Приехав в больницу к Осаму, Чуя первым делом поинтересовался его самочувствием у врача, после чего прошёл в палату.
— Ты что, с боевого задания? — задал вопрос Осаму, заметив несколько капель крови на белом воротнике рубашки Чуи, которые попали туда, когда он раздавил головы тем двоим.
— А?
— У тебя кровь на рубашке и на лице.
— Ездил по тому адресу, который нашёл у тебя в плаще.
— Понятно. Значит, никто не выжил.
— Конечно, — Чуя извлёк из кармана влажные салфетки и попытался вытереть кровь с лица.
— Давай помогу, — предложил Дазай, и Чуя присел рядом с ним, положив на тумбочку какой-то пакет с фруктами.
Осаму, взяв у Чуи из руки салфетку, протёр ею правую щёку альфы, вытирая кровь, а затем попытался стереть пятна с воротника рубашки, но тщетно, они давно засохли.
— Как ты? — спросил Чуя, забирая из руки Осаму грязную салфетку и кладя её на тумбочку.
— Вроде лучше.
— Я тут фрукты принёс. Будешь что-нибудь?
— А что там?
— Наши, микан, момо, — ответил Чуя, ковыряясь в пакете.
— Пожалуй, от микана не откажусь.
Чуя извлёк из пакета круглый, оранжевый плод микана и, почистив кожуру, протянул несколько долек Осаму.
Прожевав их, Дазай сказал, что больше пока не хочет и спросил:
— Ты привёз сигареты?
— Боюсь, что за курение в реанимационной палате мы отгребём от главврача, — усмехнулся Чуя.
— Да ладно, ничего не будет.
Чуя протянул Осаму электронную сигарету.
— Если только так.
Дазай поморщился, критически разглядывая её.
— Без никотина?
— Ну, почему без никотина? 02 есть.
— Ладно, давай. — Осаму взял в руку электронную сигарету и несколько раз затянулся, спрятав её под подушку.
— Не злоупотребляй только, — проговорил Накахара, а Осаму отодвинулся на другой край кровати.
— Зарядку привёз от «Пода»?
— Конечно, она в пакете, и жидкость для заправки там же.
— Приляжешь со мной? — Чуя кивнул и лёг рядом, приобняв Осаму.
— Расскажи мне свою историю ещё раз, желательно более подробно.
— Ты мне веришь?
— Скорее да, чем нет.
— Почему ты изменил своё мнение?
— Я долго думал обо всём, что ты сказал. Слишком много было странностей, которых я раньше не замечал, а потом поговорил с Верленом и, знаешь, он так уверенно заявил, что верит тебе и что другие миры существуют...
— Ну да, ему ли не знать?
— Значит, ты специально ему рассказал? Ты знал, что он верит в иные вселенные и не усомнится в твоих словах?
— Пока я сам не попал сюда, то понятия не имел о других мирах, точнее, просто не задумывался о том, существуют ли они. Но Верлен действительно мог знать, по крайней мере, я ничего не потерял, рассказав ему, откуда я.
— Так откуда же ты всё-таки? И как попал сюда? Почему это произошло?
— Как я уже говорил, в нашем мире многое не так, как у вас. Но эти вселенные всё равно очень похожи. У нас нет альф, бет и омег, а есть женщины и мужчины. Мужчины оплодотворяют женщин, а они вынашивают и рожают детей. Мужчина не может родить, даже если будет спать с другим мужиком — это невозможно. Такова физиология людей в моём мире.
— И ты, значит, встречался с женщиной? Но ты же говорил, что мы были с тобой вместе, то есть не со мной, конечно, а с моим двойником, я правильно понимаю?
— Да. У меня были женщины, но потом я встретил его — Чую. Это странно, но вы так похожи. Одно лицо. И характер точно такой же. Правда, он ниже ростом, но я так понял, что это потому, что ты альфа. Из-за особенностей в физиологии организма альфы в этом мире довольно высокие. Я не встречал альф ниже 175 сантиметров и то, такой рост для вашего вида считается редкостью, а омеги, обычно, гораздо ниже. У людей всё иначе. Например: твой двойник имеет рост 160 сантиметров, я в своём мире был выше его на 21 сантиметр, а тут почему-то уменьшился на 3. Мори в нашей вселенной имеет рост 175 сантиметров, а тут он 182, если не ошибаюсь, хотя внешность их тоже идентична.
— С этим, кажется, немного разобрался. А кто такие эти ваши женщины? Как они выглядят?
— Их с первого взгляда можно отличить от мужчин. Обычно, женщины ниже ростом, у них более нежные или тонкие черты лица, а ещё они имеют грудь.
— Грудь? — Чуя удивлённо приподнял левую бровь.
— Да, она нужна для вскармливания новорождённых детей, ну и для красоты. Мужчины обожают женскую грудь.
— Почему?
— Потому что она их возбуждает и не только она: бёдра, талия и прочее. А ещё у женщин нет члена.
Чуя выглядел шокированным, и Осаму продолжил:
— Есть лист бумаги и ручка или карандаш? Я могу нарисовать.
Чуя молча извлёк из кармана пиджака блокнот и ручку и передал Осаму, а тот принялся рисовать. Быстро набросав эскиз обнажённой женщины (причём получилась она у него идеально: Дазай прекрасно умел рисовать), он передал блокнот Накахаре. Тот внимательно вгляделся в рисунок.
— Какое странное существо, — проговорил он. — Но рисуешь ты превосходно. А это грудь? — Чуя указал кончиком ручки на один из сосков.
— Да, так и есть.
— И члена действительно нет. Как у ваших мужчин на них встаёт?
Осаму расхохотался.
— Для нас это естественно. Наоборот, связь между двумя мужчинами считается ненормальной, и многие люди осуждают такие отношения.
— Но ты тем не менее вступил в связь с мужчиной?
— Да, вступил. Но между нами поначалу всё было сложно. Мы постоянно скандалили и дрались, а однажды оказались в одной постели. В то время я не осознавал своих чувств к Чуе, но он был мне дорог. А потом я попал сюда и понял, что очень скучаю лишь по одному человеку. Если ты когда-нибудь любил, то должен понимать, о чём я говорю.
— И ты перенёс свою любовь на меня? Но ведь я не он.
— А в чём разница, если люди совершенно одинаковые и внешне, и по характеру? Ведь я понимаю, что никогда не вернусь назад.
— А если бы мог, вернулся бы?
— Не знаю. Раньше хотел, но когда ты рядом, я не думаю о возвращении, несмотря на все трудности, с которыми я столкнулся в вашем мире. А их предостаточно.
— Понимаю. Омегам в нашем мире действительно непросто приходится. Но что будет, если ты всё же вернёшься?
— Да каким образом? Ведь я уже говорил, как попал сюда. Да и не уверен, что мне есть куда возвращаться. Если муж Огая умер, а я просто почему-то вселился в его тело, то мою физическую оболочку уже похоронили. А если мы с ним поменялись местами, то для того, чтобы вернуться обратно, нужно, как минимум, вновь попытаться умереть, но не только мне, а и ему. То, что у нас всё так совпало однажды, — просто случайность, и вряд ли такое может повториться.
Чуя кивнул.
— Ты говорил, что хотел покончить с собой и так ты оказался в нашем мире. Почему ты желал умереть, ведь ты был со своим любимым человеком?
— Потому что я наркоман. Сидел на игле четыре года. Периодически соскакивал и вновь подсаживался на наркоту. Даже не знаю, зачем употреблял. У меня было всё: любимый человек, деньги, власть, уважение в обществе. В своём мире я был правой рукой босса Портовой Мафии.
— Теперь всё понятно. Вот откуда твои навыки и умение развязывать языки, а также отдавать указания. Но почему ты принимал наркотики? Что стало толчком к этому?
— Смерть лучшего друга, Оды Сакуноске, и причастность к ней моего опекуна, Мори Огая.
— Вот как? Неожиданный поворот. А что Мори? У тебя не было с ним отношений?
— Конечно нет. После смерти Оды я хотел его грохнуть, чтобы отомстить за смерть друга, несмотря на то, что Мори многое сделал для меня в моём мире, но я никогда не испытывал к нему тёплых чувств, как и он ко мне.
— И что же тебя остановило?
— Чуя. Только ради него я этого не сделал. Он взял с меня слово, что не убью босса, когда узнал, что я намерен это сделать. А потом я подсел и вскоре забыл о мести. Я много раз пытался покончить с собой, но кто-то постоянно мешал; Чуя спасал меня чаще других, да и босс. А в последний раз, видно, не вышло. Придя в себя в больнице и узнав, что Огай — мой муж, а я — омега, сначала подумал, что умер и попал в ад, — Осаму усмехнулся. — Потом, услышав разговор Мори с тобой, понял, что ты в этом мире существуешь. Я нашёл тебя, ну, а всё, что было дальше, ты знаешь.
— Знаю. А когда до Мори дошло, что ты не его муж?
— Вскоре после выписки из больницы. Это произошло в тот день, когда «Токийские Ястребы» напали на минку. Мори избивал и насиловал своего мужа, но, когда попытался сделать это со мной, получил отпор. В тот день он выстрелил мне в ногу, но я забрал у него пистолет, а потом на нас напали. Нам пришлось отстреливаться от общего врага, но мы были захвачены. Когда выбрались из подвала, пришёл ты и прочие члены Портовой Мафии. После того, как врага разгромили, я ушёл от босса.
— Значит, та рана на ноге — его рук дело?
— Да.
— И как ты с ним общался после этого?
— У меня не было выбора, к тому же я нуждался в работе и хотел находиться ближе к тебе. Поэтому мне необходимо было попасть в мафию.
— У меня голова сейчас лопнет. Всё это настолько невероятно.
— Ты опять сомневаешься?
— Нет, я верю тебе. Просто столько информации за один день. Для меня это слишком.
— И что ты собираешься делать?
— В каком смысле?
— Ты останешься со мной?
— Да, — Чуя посмотрел в карие омуты и потянулся губами к губам Осаму, а когда они соприкоснулись, прошептал: — Ты что-то невероятное. Я тебя почти не знаю, но ты как-то умудрился заполнить все мои мысли только собой за столь короткий срок.
— Потому что мы созданы друг для друга, — также прошептал Дазай в губы Чуи.
— Может ты и прав. А что мы будем делать с Мори?
— Его давно нужно было грохнуть. Но я не мог этого сделать раньше, не имея поддержки.
— Я согласен, Огая следует убить.
— Но нужно придумать хороший план, чтобы нас не заподозрили.
— Мне по большому счёту плевать. Могу сделать это при всех.
— Не стоит. Я понимаю, ты считаешь, что тебе никто не рискнёт перечить, но всё же лучше будет, если мафия не узнает правды. Ведь ты не хочешь ходить и оглядываться всю жизнь? Против тебя начнут плести заговоры, в конце концов, могут попытаться отравить, а ты уязвим к ядам. Пока буду валяться в больнице, подумаю, как лучше всего провернуть это дело. Ну, а до моей выписки ничего не предпринимай.
— Хорошо, уговорил, хотя жутко чешутся руки его придушить.
— У меня тоже. А ещё Достоевский.
— А что Достоевский?
— В нашем мире он враг Портовой Мафии и Агентства. Он доставил немало неприятностей Йокогаме. Ты знаешь, какая у него способность?
— Убивать прикосновением.
— Верно, но, боюсь, это не всё. Я давно подозревал о том, что это лишь одна сторона его дара, но всей Силы Достоевского не знает никто. Там точно что-то гораздо большее, но мне так и не удалось выяснить, какова истинная мощь способности. А ещё он стремится к уничтожению всех эсперов, и ему нужна Заветная Книга (по крайней мере, в нашем мире), если Фёдор её получит, всем будет плохо.
— Я слышал о Книге.
— Ты знаешь, где она?
— Нет.
— Возможно, Фёдор вступил в ряды Портовой Мафии, чтобы добраться до Книги. А что, если босс знает, где она? От кого ты о ней слышал?
— Да, как раз босс и говорил о ней с Фукудзавой Юкичи. Я услышал обрывок их разговора, но толком ничего не понял.
— Ясно, значит, всё-таки Фёдор не зря вступил в организацию, хотя я в этом и так не сомневался.
— Кажется, она не у босса. Он говорил с директором Агентства о том, что её нужно найти.
Дверь в палату открылась, и внутрь вошёл врач, который дежурил вчера. Поздоровавшись с Чуей, он попросил его выйти и приступил к осмотру Осаму.
Закончив его, врач сказал:
— Вчера вас хорошо почистили, но поскольку вам при аборте занесли инфекцию, была реальная угроза вашей жизни. Кризис миновал, но вы пролежите у нас не менее недели. Дней через десять — пятнадцать, у вас начнётся течка, но можете больше не беспокоиться о противозачаточных: детей у вас не будет.
Осаму с подозрением посмотрел на врача, тон его был довольно странным, он будто упрекал Осаму в чём-то.
— Правда? — только и нашёлся что сказать Дазай, про себя подумав: «Типичное поведение для альфы».
— Да. Но вас ведь это не слишком огорчает, — продолжил доктор, — раз уж вы решили избавиться от ребёнка таким средневековым способом, рискуя своим здоровьем?
Осаму показалось, что врач ждёт от него какого-то ответа, но что он мог сказать? Лишь пожал плечами, а медик развернулся к нему спиной и направился к выходу.
Выйдя из палаты, врач обратился к Чуе:
— Завтра пациента переведут в обычную палату. Его жизни больше ничего не угрожает.
— Хорошо, — Чуя кивнул и вернулся к Дазаю.
Накахара присел рядом с ним, а потом и прилёг.
— Что тебе сказал Акира? — спросил он у Осаму.
— Наверное, то же, что и тебе?
— И всё-таки?
— Сказал, что со мной всё будет нормально, только вот забеременеть я больше не смогу.
— Да, мне он об этом тоже сказал, ещё вчера. Но тебя, я вижу, это не слишком расстраивает?
— А тебя что, огорчает? Мне казалось, что ты равнодушен к детям.
— Почему?
Осаму пожал плечами.
— Ты ведь даже с омегами связываться не хотел, а значит, не планировал создавать семью и о детях не думал.
— Я и не думаю. Ты прав, я об этом вообще не задумывался никогда.
— Вот и отлично. Мне это тоже не нужно. Только вдруг когда-нибудь ты передумаешь и захочешь детей, а я не смогу их тебе родить?
— Ты ждёшь от меня каких-то обещаний?
— Нет, зачем? Просто скажи, если когда-нибудь тебя это перестанет устраивать.
— Непременно. О чём мы вообще говорим?
— О будущем, разве нет?
Чуя тяжело вздохнул и, обняв Осаму, притянул к себе, поцеловав в щёку.
Дазай прикрыл глаза и вскоре уснул, а Чуя засопел рядом.
***
Прошло восемь дней...
Чуя каждый день навещал Дазая в больнице, иногда оставался с ним на ночь; Осаму совсем поправился, и Накахара забрал его домой после выписки.
— Ты думал о том, о чём мы с тобой говорили? — спросил Чуя, когда они с Дазаем приехали в квартиру последнего.
— Ты про босса?
— Именно.
— Конечно. Через пять дней у нас с ним состоится развод. Устраним его после этого, чтобы на меня не пала даже тень подозрения. Если он умрёт, пока мы с ним женаты, я становлюсь его наследником, что делает меня главным подозреваемым в убийстве, только вот деньги Огая мне не нужны.
— Я знаю. Что ж, хорошо. После развода, так после развода, — согласился Чуя. — Я сейчас поеду на работу. Жди меня вечером.
Чуя чмокнул Осаму в губы и покинул его квартиру.
Осаму нашёл свой телефон, который остался дома, когда он попал в больницу. Чуя не привозил его ему, так как по мобильному можно было вычислить местонахождение Дазая. Телефон был разряжен, и Осаму поставил его на зарядку. Нужно было связаться с боссом и придумать какую-то байку о том, где он пропадал так долго и почему не появлялся на работе.
В общем-то, Дазай сказал Мори, что ему нужно было обдумать ситуацию, поэтому он исчез из виду.
— Если я ещё не уволен, могу завтра выйти на работу, — сказал Осаму.
— Ты не уволен, — произнёс босс в трубку. — Хотя я не понимаю, почему ты решил всё обдумать именно сейчас.
— Потому что через пять дней у нас развод. И если после того, как он состоится, ты уволишь меня, то мне нужно будет решать, как жить дальше, где искать новую работу, а может и переехать из Йокогамы.
— Ты так уверен, что нас разведут?
— Я в этом не сомневаюсь.
— Что ж, хорошо. Посмотрим. Хотя моё предложение всё ещё в силе. Возвращайся ко мне, ты не пожалеешь, обещаю. Я сделаю для тебя всё что захочешь.
— Почему ты так на этом настаиваешь, Мори? — поинтересовался Осаму. — Я кое-что выяснил о твоих отношениях с мужем. Он ведь не был у тебя единственным, и ты даже не скрывал своих связей — все о них знали. Можно сказать, у тебя целый гарем из омег. Так зачем тебе я? Тем более, что ты знаешь, что я не твой муж.
— Потому что мне нужен именно ты. Лишь встретив тебя, я понял, что такое настоящие чувства.
— Мне жаль, но я к тебе не вернусь. И раз уж я не уволен, тогда до завтра.
— До завтра.
Вечером телефон Осаму зазвонил, взяв трубку, Дазай произнёс:
— Слушаю тебя, рыжик.
— Чего? — послышался возмущённый возглас на той стороне.
— Тебе не нравится такое обращение?
— Не особо. Ладно, я чего звоню? Минут через тридцать буду у тебя. Может купить что-нибудь?
— Да. В холодильнике пусто.
— Так ты что, целый день голодный сидел? Мог бы и в магазин сходить.
— Мне было лень, но я заказал пиццу. Она ещё осталась, если хочешь.
— А с чем пицца хоть?
— С моцареллой.
— Пойдёт, но я всё же что-нибудь куплю ещё. Только что? Роллы будешь?
— Да, с удовольствием, а ещё кани салат с крабами.
— Хорошо.
— Возьми что-нибудь выпить. Можно виски.
— Ладно, — произнёс Чуя и сбросил вызов.
Минут через сорок Чуя уже звонил в дверь Осаму. Хозяин квартиры впустил гостя, после чего оба проследовали на кухню. Дазай поставил на стол разогретую в микроволновке пиццу и достал из подвесного шкафчика два стакана. Чуя принялся разбирать пакеты (их оказалось два), извлекая из них и кладя на стол роллы, кани салат, мясо, овощи, фрукты и бутылку дорогого виски.
Оставив на столе роллы, салат и часть фруктов, Дазай убрал все остальные продукты в холодильник. Чуя откупорил бутылку виски и разлил коричневую жидкость по стаканам, после чего Осаму бросил в них по шарику льда.
Взяв в руку свой, Дазай подошёл к Чуе сзади и, убрав волосы в сторону с его шеи, оставил на ней поцелуй, прошептав:
— Я скучал.
— Мы же виделись с тобой каждый день, пока ты лежал в больнице, — проговорил Накахара, повернув голову к Осаму и встретившись взглядом с карими омутами.
Дазай провёл рукой по плечу эспера.
— Это ведь не то, понимаешь? В больнице мы были у всех на глазах и только сейчас остались наедине.
Дазай сделал глоток виски и поцеловал Чую в губы, оставляя на них терпкий привкус алкоголя. Накахара зарылся пальцами в волосы Дазая, прижимая его голову к себе ближе и отвечая на поцелуй.
— Я люблю тебя, — прошептал Осаму, отстраняясь от Чуи примерно через минуту и усаживаясь к нему на колени.
— Наверное, я тоже тебя люблю, — ответил Чуя, приобнимая одной рукой Осаму за талию, а второй взял свой стакан и сделал из него глоток. — Но, если ещё раз мне изменишь, я тебя убью.
— О? Ты правда способен это сделать?
— Хочешь проверить? — спросил Чуя, поставив стакан на стол и прижав Осаму к стене.
— Конечно нет, Чуя. Я не собираюсь этого проверять, потому что не собираюсь никогда тебе изменять.
Дазай склонился к губам Накахары и накрыл их своими.
Когда поцелуй закончился, Осаму встал с колен Чуи и присел на стул рядом с ним, взяв в руку палочки и подцепив ими один из роллов, закинул его в рот. Чуя сделал несколько глотков из своего стакана и, поставив его на стол, взял в руку пиццу и откусил кусочек. Мафиози ели молча, не сводя друг с друга глаз. Перекусив, они снова взяли свои стаканы и допили их содержимое. Когда они опустели, Чуя снова их наполнил, а Осаму бросил в каждый по шарику льда.
Открыв окно, Дазай закурил, взяв из пачки, лежавшей на столе одну сигарету, сбивая пепел в пепельницу, стоявшую на подоконнике. Накахара тоже вытащил из пачки одну сигарету и закурил, подойдя к Осаму сзади и приобняв его за плечи. Уткнувшись носом куда-то в шею Дазая, Чуя оставил на ней влажный поцелуй, затем ещё один чуть выше, провёл по ней языком, отчего Осаму застонал, откидывая голову влево, подставляя шею горячим поцелуям.
Чуя затянулся сигаретой и выбросил окурок в окно, разворачивая Осаму к себе лицом, выбрасывая его сигарету и впиваясь в губы любовника страстным поцелуем, проникая в его рот языком и сплетаясь им с языком партнёра, сердце которого учащённо забилось, а дыхание стало сбивчивым. Руки Осаму оглаживали спину альфы, пробравшись под его одежду, а пальцы Чуи зарылись в каштановую шевелюру; его сердцебиение и дыхание тоже заметно участилось, и Дазай почувствовал, как что-то твёрдое упирается в его пах.
— Тебе уже можно? — охрипшим от желания голосом спросил Накахара, глядя в затуманенные пеленой страсти глаза напротив.
— Да, твой знакомый сказал, что если болей нет, то можно.
— Их нет?
— Нет, уже несколько дней.
— Пошли в спальню, но если вдруг сделаю больно, скажи.
— Конечно.
Мафиози переместились в спальню, Чуя стянул с Осаму футболку, в которой он ходил по квартире, и провёл рукой по его груди, целуя сосок и затягивая коричневую бусинку в рот, принялся нежно посасывать, обводя языком по кругу. Пальцы Дазая потянулись к пуговицам на жилете Чуи и меньше чем за минуту расправились с ними, стягивая его вместе с укороченным пиджаком Накахары. Далее они расстегнули рубашку эспера, и она отправилась на пол вслед за жилетом и пиджаком. Оглаживая спину любовника, Осаму потянулся к его губам своими за поцелуем, и он его получил. А затем Дазай оказался на спине на широкой кровати; Чуя придавил его к ней своим телом, мокро целуя и сминая кожу на плечах и спине Дазая, которая была без бинтов, так как в больнице их с него сняли, а наматывать заново не было возможности, да и желания. Зарывшись пальцами в рыжую шевелюру, Осаму страстно отвечал на поцелуй, постанывая в губы Накахары.
Чуя оторвался от манящих уст омеги; почти себя не контролируя, он стянул с него спортивные штаны вместе с трусами, одной рукой обхватив возбуждённый орган Осаму и чувствуя, как чужая рука скользнула в штаны, сжимая его собственный член.
Воспользовавшись лубрикантом, Чуя проник одним пальцем внутрь партнёра и задвигал им, неотрывно глядя в карие омуты, добавляя к первому второй и ускоряя движения, отчего Дазай выгнулся и застонал, подаваясь бёдрами вперёд. Протолкнув в него ещё один палец, Накахара резко двинул рукой, срывая новый стон с губ любовника, когда попал по чувствительной точке; провернув пальцы внутри, Чуя надавил на простату, ощутив мелкую дрожь омеги и услышав его новый стон, которого Дазай не смог сдержать, вновь двинув бёдрами навстречу руке Накахары, насаживаясь на пальцы сильнее. Ускорив движения, Чуя уже доводил ими Осаму почти до безумия. Тот всё резче подавался бёдрами вперёд, бессвязно что-то шепча и моля Накахару о большем.
Пальцы Чуи и то, как он ими двигал внутри Осаму, его феромоны, просто сводили омегу с ума. Тело Дазая подрагивало, а с губ практически непрерывно срывались громкие стоны. В какой-то момент Чуя вытащил из него пальцы, накрывая его губы своими, сразу же углубляя поцелуй и расстёгивая ширинку на своих брюках правой рукой. Высвободив из плена одежды свой возбуждённый орган, Накахара приставил его ко входу и, продолжая целовать Осаму в губы, вошёл в него одним толчком, отчего тот вскрикнул, выгнувшись на постели, ощутив долгожданную заполненность внутри.
— Больно? — прошептал Чуя в губы Осаму, пока не двигаясь в нём.
— Нет, охуенно, — ответил Дазай. — Чуя, двигайся.
— Хорошо, — Накахара оставил на губах Осаму лёгкий поцелуй, подаваясь назад и тут же толкаясь вперёд, проникая на всю длину своего члена.
Осаму вновь выгнулся, застонав и обхватывая ногами Чую за талию, двинув бёдрами ему навстречу. Накахара снова подался назад, затем резко толкнулся вперёд, сам не в силах сдержать стона, ощущая, как охуительно тёплые, упругие стенки сжимают его орган внутри. Обхватив любовника руками за бёдра, Чуя вновь подался назад, снова толкаясь вперёд, двигая партнёра на себя, входя до конца. Постепенно ускоряя движения, всё ещё опасаясь причинить партнёру боль, и при каждом новом толчке поглядывая на него, отслеживая реакцию, Чуя стал входить в него более резко и даже грубо, так как уже практически не мог себя контролировать. Осаму, прикрыв глаза, без страха, что что-то пойдёт не так, всё быстрее двигался навстречу толчкам любовника, обвивая его шею руками и сам впиваясь в губы жадным поцелуем, чувствуя нарастающий жар внизу живота, желая усилить ощущения и приблизить кульминацию.
— Быстрее, — прошептал он, отрываясь от губ Накахары и всё резче насаживаясь на член, с характерными хлюпами и шлепками бёдер о бёдра. — Не бойся причинить мне боль.
Чуя оставил поцелуй на шее партнёра и принялся вбиваться в него с удвоенной силой и скоростью. От этих яростных толчков, Осаму вскрикивал и постанывал, интенсивно двигаясь навстречу любовнику, ощущая, как пламя внизу живота поглощает его полностью, без остатка, а затем разливается по всему телу подобно потокам раскалённой лавы, заставляя кричать, дрожать и выгибаться под Чуей. Дазай сильно сжался вокруг члена несколько раз, ощущая в себе узел альфы и как тот проталкивает его внутрь глубже...
***
Через пять дней состоялся развод Осаму и Мори. Естественно, когда судья спросил Огая о том, согласен ли он на развод с мужем, тот сказал, что нет, но служитель закона ответил, что если одна сторона желает развестись, вторая не имеет права как-то удерживать партнёра, и если нет каких-то других обстоятельств, способных помешать разводу, то он состоится.
— Осаму ждёт от меня ребёнка, — неожиданно заявил Огай. — Поэтому я считаю, что нас с ним не должны разводить, так как сохранение брака соответствует интересам ребёнка.
На эти слова босса Дазай лишь слегка улыбнулся одними уголками губ.
— Это правда? — задал вопрос Осаму судья. — Вы беременны?
— Нет, это ложь, — невозмутимо ответил Дазай. — У нас с Огай-саном давно нет отношений, и я живу отдельно несколько месяцев. Но я предполагал, что он скажет нечто подобное, поэтому заявляю: я вообще не могу иметь детей. Вот справка от врача, которая подтверждает мои слова.
Осаму протянул приставу справку, и тот передал её судье.
— Что ж, — произнёс судья, изучив документ. — Поскольку истец предоставил суду справку, которая подтверждает его слова о том, что детей у него быть не может, из чего следует, что беременность наступить не могла, суд удаляется для принятия решения.
— Подождите, — Огай посмотрел на судью, затем на Осаму. — Этого не может быть. Справка — фальшивка.
— Справка настоящая, — заявил судья и повторил: — Суд удаляется для принятия решения, — после чего стукнул молотком по столу и ушёл.
— Что это значит? — спросил Огай, гневно сверкнув на Осаму глазами. — Как ты раздобыл эту справку?
— Как, как? — губы Дазая искривила самодовольная улыбка. — В больнице взял.
— Кто тебе её дал?
— Мой участковый врач. Ты просчитался, Мори. Я действительно не могу иметь детей. Твой муж ведь делал аборт с твоего согласия, и он не прошёл для него без последствий. Когда я думал, что мог залететь, пошёл в больницу и обследовался, медицинское заключение настоящее, можешь не сомневаться.
На самом деле, Чуя договорился с врачом, чтобы запись о второй беременности Осаму незаметно исчезла из его карточки, а вместо неё появилась другая, о том, что Дазай бесплоден. А так как Чуя являлся альфой и цена вопроса для него не имела значения, врач согласился изменить записи в карточке Осаму, тем более, что последний действительно прошёл обследование, которое подтвердило, что детей он иметь не может.
Через двадцать минут вернулся судья и провозгласил своё решение:
— Иск удовлетворить полностью. Брак между супругами расторгнуть, истцу позволить вернуть свою фамилию, которою он носил до замужества. Решение принято, — судья стукнул молоточком по столу и встал со своего места; за ним поднялись Огай и Дазай и проследовали к выходу.
— Я уволен? — спросил Осаму босса, когда они покинули зал заседаний.
— Нет, — бросил Мори, на что Дазай ответил:
— Что ж, тогда завтра приду на работу, сегодня у меня есть дела.
Босс безразлично кивнул, и они оба направились к выходу из суда. Осаму поехал домой, а Огай в порт.
Прибыв в штаб-квартиру мафии, Мори поднялся на лифте на последний этаж и прошёл в свой кабинет. Взяв в руки телефон, Огай набрал номер.
— Фёдор, зайди ко мне, — произнёс в трубку Мори, а когда тот пришёл, сказал: — Мне нужна Заветная Книга.
— А я-то тут причём? — спросил Достоевский, сделав удивлённое лицо.
— Я знаю, что она у тебя. Мне нужна эта книга или хотя бы одна страница из неё.
