Он не достоин тебя

Осаму разбудил Чую поцелуем, когда за окном уже было светло. Накахара сонно потянулся и зевнул, но глаза не открыл. — Просыпайся, — Дазай снова поцеловал Чую в губы и добавил: — Пора отправляться в дорогу. — Если будешь так делать, — разлепляя веки и глядя в карие омуты своими голубыми озёрами, проговорил Накахара, обнимая любовника и гладя его по спине, — то в путь мы отправимся не скоро. — Я бы с радостью, Чуя, но нам правда нужно ехать, если хотим добраться засветло до следующего города. — Что ж, ладно, — произнёс Чуя, поднимаясь с постели и одеваясь. Минут через двадцать эсперы покинули постоялый двор, прежде накормив и напоив лошадей. Они проехали через весь город и на выезде зашли на местный рынок, где купили выпечку в дорогу, предварительно обменяв там же, на рынке, часть денег на местную валюту. До следующего города добрались до темноты; он, так же как и предыдущие, был огорожен блестящей проволокой с лампочками, которая была привязана к деревянным колышкам, вбитым в землю на определённом расстоянии друг от друга. Как выяснилось позже, в этом городе ходила иная валюта и разговаривали здесь тоже на незнакомом Чуе и Осаму языке. Однако многие местные жители знали английский, поэтому эсперы быстро нашли постоялый двор наподобие предыдущего, расспросив одного из прохожих о том, где можно остановиться на ночь. Хозяин гостиницы отказался принимать валюту, которая была у Чуи с Осаму, но подсказал, где её можно поменять на местные деньги. Оставив лошадей в стойле, которое находилось во внутреннем дворике, и заплатив конюху за уход за животными, эсперы поужинали и поднялись в свой номер. В нём, так же как и в предыдущем, не было ванной комнаты, зато стояла большая двухспальная кровать, оказавшаяся на удивление мягкой. Раздевшись, Чуя с Осаму легли в постель и накрылись тёплым одеялом. Накахара обнял возлюбленного и притянул к себе, целуя в губы, тот ответил на поцелуй, сразу же почувствовав нарастающее возбуждение. Чуя подмял его под себя, жадно впиваясь в чужие губы своими и освобождая любовника от нижнего белья. Дазай застонал, оглаживая обнажённую крепкую спину альфы, упираясь в его пах своим стояком и ощущая возбуждение партнёра. Накахара целовал лицо Осаму, затем провёл языком по его шее, сорвав очередной стон с уст возлюбленного; Дазай откинул голову назад, подставляя шею горячим поцелуям, которыми Чуя принялся её осыпать. — Люблю тебя, — простонал Дазай, выгибаясь, когда Чуя целовал его грудь, затянув в рот один из сосков, обводя его языком по кругу. Оглаживая тело руками, альфа спустился поцелуями ниже, покрывая ими живот, и положил руку на возбуждённый член партнёра, сжимая его ладонью и двигая ею вдоль ствола вверх-вниз. От этой ласки Дазай снова застонал, впиваясь ногтями в плечи любовника, а тот, коснувшись пальцами другой руки колечка мышц парня, надавил на него, проникая внутрь, отчего омега не смог сдержать громкого стона. Палец вошёл в Осаму довольно легко, так как тот был возбуждён и истекал естественной смазкой. Почти сразу добавив к первому пальцу второй, Чуя задвигал рукой и, нащупав простату, надавил на неё; любовника от этого действия будто разрядом прошило, и он не смог сдержать дрожи в теле и стона, рвущегося из груди. Осаму двинул бёдрами вперёд, насаживаясь на пальцы сильнее, и вновь простонал, выгибаясь на постели. Вскоре к двум пальцам был добавлен третий; двигая ими внутри омеги и неотрывно глядя в затуманенные пеленой страсти глаза, Чуя ускорил движения, чувствуя его дрожь и срывая с губ всё новые стоны. — Войди, — простонал Дазай, не в силах выдержать эту сладкую пытку. Чуя вытащил из него пальцы и, убрав руку с члена, приставил головку возбуждённого органа ко входу. Толкнувшись вперёд, Накахара вошёл почти до конца, отчего Дазай вскрикнул, ощутив долгожданную заполненность внутри и приятное жжение, прокатившееся по телу горячей волной. Немного подавшись назад, Чуя вновь резко толкнулся вперёд, проникая на всю длину, сжимая ягодицы партнёра пальцами. Сразу же взяв ускоренный темп, альфа принялся резко вбиваться в любовника, со стонами проникая внутрь и срывая их с губ возлюбленного, который быстро двигался ему навстречу, желая принять в себя член как можно глубже и усилить приятные ощущения от толчков, и также постанывал, обхватив Чую ногами за талию и больно впиваясь ногтями в его спину. Дыхание и сердцебиение обоих парней ускорилось, их разгорячённые и раскрасневшиеся тела двигались навстречу друг другу, словно в каком-то безумном танце. Осаму постанывал всё громче, иногда вскрикивая, когда Чуя проникал в него особенно глубоко. Накахара то оглаживал ягодицы партнёра, то крепко сжимал их пальцами, резко двигая любовника на себя, буквально насаживая его на свой член. Чувствуя внутри нарастающий жар, Дазай двигал бёдрами ему навстречу, принимая член в себя без остатка, постанывая и вскрикивая уже практически непрерывно. Неожиданно Осаму перевернул Чую на спину и оседлал его. В процессе член выскочил из его тела, но Дазай, направив его рукой, тут же насадился снова, отчего Чуя со стоном прикрыл глаза. Затем Накахара немного приподнялся, принимая сидячее положение, обхватывая Дазая ладонями за талию, а тот обвил его шею руками, склоняясь к лицу возлюбленного, неотрывно глядя в голубые озёра и накрывая его губы своими. Дазай принялся сам двигаться, приподнимаясь вверх и со стонами опускаясь вниз; в такой позе член альфы входил в него наиболее глубоко. Чуя помогал любовнику двигаться, подбрасывая его вверх и резко опуская вниз, при этом он вскидывал бёдра, проникая в истекающее естественной смазкой тело без остатка, сам при этом постанывая. Осаму оторвался от любимых губ, продолжая смотреть в прекрасные голубые глаза, ускоряя движения, прыгая на члене любовника всё быстрее. Чуя оглаживал вспотевшую спину возлюбленного сильными руками, прижимая его к себе ближе, всё чаще вскидывая бёдра вверх, проникая всё глубже. Дазай скакал на его члене, опускаясь на него всё резче, ощущая, что пламя, полыхающее внизу живота, становится уже нестерпимым, а каждое движение распаляет его только сильнее. Чувствуя, что уже на грани, Дазай откинул голову назад, прогибаясь в спине; пламя внутри достигло своего апогея, внизу живота будто что-то взорвалось, разливаясь по телу горячими волнами оргазма; не в силах справиться с дрожью, Осаму вскрикнул, впиваясь ногтями в плечи Накахары ещё сильнее, царапая их до крови, затем склонился к его шее, оставляя укус и одновременно с этим орошая свой живот и живот партнёра спермой. Чуя со стонами излился внутрь любовника, тут же протолкнув в него узел и доводя того до оргазма во второй раз, снова кончая. Перевернув Осаму на спину и резко двинув бёдрами вперёд, он протолкнул узел ещё глубже, ощущая, как конвульсивно сжимается вокруг его члена Дазай, испытывая третий оргазм, доводя этими сокращениями до безумия, отчего Чуя снова кончил, обессиленно свалившись на мокрое от пота тело возлюбленного, пытаясь отдышаться. Минут через десять узел спал, и Накахара, покинув разгорячённое тело любовника, прилёг рядом с ним, положив голову на его плечо и неотрывно глядя в карие омуты. — Ты всё-таки поставил её, — проговорил он, дотрагиваясь пальцами до небольшой ранки на шее справа, которая доставляла небольшой дискомфорт. Осаму довольно улыбнулся, зарываясь руками в рыжие локоны. — Хочу посмотреть, какой символ появится у тебя. — А если не появится? — Появится, раз у меня появился. — Как же я тебя люблю, — прошептал Чуя, проводя пальцами по груди Осаму. — И откуда ты такой взялся на мою голову? — Пришёл из другого мира, чтобы найти своего истинного. Накахара приобнял Осаму, прижимая его к себе плотнее, и чмокнул в губы. Любовники потушили свет и уже начали дремать, когда где-то на улице послышался громкий звук, больше похожий на вой сирены, а затем чей-то визг, показавшийся эсперам знакомым. Не сговариваясь, оба бросились к окну, чтобы посмотреть, что происходит. Их гостиница располагалась почти в самом начале города, и окна выходили на ту сторону, с которой они пришли. В ночное время улица хорошо освещалась фонарями, да и из окна эсперам было отлично видно блестящую проволоку, которая шла по всему периметру города. Лампочки на ней сейчас мигали, вспыхивая довольно ярким светом, а ведь до этого они горели довольно тускло; казалось, что сама проволока тоже светится. Возле импровизированного забора, с другой стороны от города, валялись несколько неподвижных тел, Чуя с Осаму смогли узнать в них приматов, так как мигающие лампочки на проволоке давали отличное освещение. В тот же миг возле тел появились несколько фигур в тёмных плащах с капюшонами. Ни Чуя, ни Осаму не заметили, как они подошли — фигуры будто из-под земли выросли. Склонившись над неподвижно лежавшими приматами, они легко подняли их и потащили куда-то прочь от города. — Что это было? — спросил Чуя, взглянув на Осаму. — Ты что-нибудь понял? — Похоже, что та блестящая проволока с лампочками — это что-то вроде сигнализации от приматов, к тому же она способна их вырубить, может, током или чем-то вроде того. А те люди, что их забрали, или не люди, наверняка эсперы, ведь мы не увидели, как они туда пришли. — Интересно, приматы что, не видели эту проволоку с лампочками? Само её присутствие уже подозрительно. А ты ещё говорил, что они разумны. Осаму пожал плечами. — Я не знаю, каков уровень интеллекта у приматов, но они точно умнее животных, да и кто знает, как именно работает эта проволока? Может, она воздействует на них на большом расстоянии? Но для людей она точно безвредна. Когда мы приехали сюда, я видел, как один мальчишка стоял возле проволоки и игрался с лампочкой. При этом его не вырубило и никаких громких звуков не было. — Да уж, мне в этом странном мире уже порядком надоело, хочу домой, — произнёс Чуя. — Я тоже, — ответил Дазай, приобнимая Накахару за плечи. — Но и там нам предстоит решить кучу проблем, связанных с Мори и Достоевским. К тому же, пока страница не будет найдена, а запись на ней не нейтрализована, тебе нельзя возвращаться назад. — То есть ты предлагаешь мне остаться здесь? — Да. Если вернёшься, болезнь может возвратиться. — Но как ты сам со всем справишься? — Не переживай, справлюсь, — Осаму посмотрел Чуе в глаза и, потянувшись к его губам, поцеловал лёгким нежным поцелуем. — Нет, — возразил Накахара. — Ты не пойдёшь один. Помнишь, что сказал Достоевский? Мы вернёмся обратно в его кабинет, а значит, там тебя будет ждать либо Фёдор, либо Огай, и я не думаю, что тебя там встретят с фанфарами. Достоевский жаждет заполучить артефакт, а Мори тебя. — Я знаю, что из себя представляют оба этих типа, поэтому я тоже готов к встрече. К тому же, когда заполучим артефакт, он останется здесь, с тобой, пока я не решу все наши проблемы там. — Ну допустим, это даст тебе временную защиту от Фёдора и даже сделает из него твоего союзника на какое-то время, но что, если Огай его убил и будет ждать тебя сам, да ещё бог знает с кем? — Не думаю, что мне что-то грозит. — Ты на спину свою взгляни. Сколько раз он это делал? — Со мной — ни разу. Он ведь делал это со своим мужем, не забывай. И ничего подобного я никогда не допущу. Я думал, что ты это понял. — А если он захочет тебя наказать за то, что мы с тобой, несмотря на все его старания, всё ещё вместе? Если он решится убить тебя, потому что понимает, что ты станешь мстить? А будешь ли ты вообще что-нибудь помнить, когда вернёшься? — Чуя, у меня есть идея, как решить наши проблемы быстро и безболезненно, а также сохранить мне память по возвращении, но для этого нам нужно будет посетить мой мир. — Что ты задумал? — Чуя, давай я введу тебя в курс дела позже, а сейчас пошли спать, — с этими словами Осаму направился к кровати. — Нет, подожди. — Накахара схватил Дазая за руку и развернул его лицом к себе. — Давай, выкладывай. — Я считаю, что проблемы нужно решать по мере их поступления. Прежде всего необходимо добыть этот артефакт, а потом уже будем думать, что делать дальше. — Дазай, я тут подумал, нахрена мы вообще за ним идём? Может, лучше найти страницу, убить Фёдора с Мори и жить себе спокойно? — Я не исключаю, что существуют и другие параллельные вселенные, где живут наши двойники. Фёдор из твоего мира и Фёдор из моего мира практически в одно и то же время решили завладеть этой реликвией. Кто знает, нет ли где-то ещё какого-нибудь Достоевского, который отправит сюда твою копию, чтобы добраться до артефакта? Фёдор не должен его заполучить, неважно из какой он реальности. Имея такую Силу, которую способна дать эта реликвия своему хозяину, он легко устроит апокалипсис, и кто знает, как это отразится на наших мирах? Мы не будем рисковать. И раз уж мы здесь, то дойдём до конца. — Хорошо, ты прав. Не знаю, почему меня вдруг стали посещать подобные мысли. Наверное, сказывается нервное напряжение и моральное истощение. Я правда устал, очень сильно, даже сам не понимаю от чего. Постоянные сражения, борьба за выживание, риск потерять тебя... — Ты меня не потеряешь, — Осаму щёлкнул Чую по носу и улыбнулся. — Я ещё та живучая Скумбрия. — Скумбрия? — Ага. Так называл меня Чуя из моего мира, — произнёс Дазай, но тут же пожалел о своих словах, увидев глаза Накахары в этот момент: в них промелькнула боль и печаль; Осаму будто вернулся в тот день, когда Чуя узнал о его измене, только тогда во взгляде любовника ещё читалась и ярость. — Прости, — сказал он, проводя рукой по щеке возлюбленного. — Я не хотел... — Всё нормально, — выдавил из себя Чуя, хотя он действительно не желал вспоминать о своём двойнике из мира Осаму и об их с ним насыщенном прошлом. Чуя любил Дазая настолько сильно, как никого и никогда в своей жизни, и несмотря на то, что Осаму выбрал его, он не мог не ревновать того к прошлому, хотя понимал, что это глупо. Но ведь Дазай тогда мог сделать выбор и не в его пользу. От этих мыслей Чуе становилось страшно. Он вообще теперь не представлял, как сможет жить, если вдруг Дазай уйдёт из его жизни. Немного помедлив, Накахара добавил: — Я никогда никого не любил так, как тебя. Это так странно. Ты так неожиданно ворвался в мою жизнь и перевернул её с ног на голову, но я так рад, что это произошло, иначе никогда не был бы счастлив. — Я тоже, — прошептал Осаму, целуя Чую в губы. — Знаешь, я думал о том, что наши души с моим двойником были изначально перепутаны местами. И поэтому я никогда не был полностью счастлив в том мире, даже находясь рядом с ним. Меня тянуло к нему, потому что вы похожи. Я не понимал раньше, но лишь встретив тебя, осознал, что хочу жить, и ни разу за всё это время меня не посещали мысли о суициде или наркотиках. Я очень тебя люблю, Чуя. Прости меня за ту измену, мне самому противно, когда вспоминаю об этом, а также о том, что было после потери памяти. Меня разбирает ярость и злость. Я хочу лично задушить Мори за всё, что он с нами сделал, но прежде мне хочется порезать его на куски. — Я знаю, что ты сделаешь это, Осаму Дазай. — Чуя посмотрел в карие омуты нежно и будто с доверием, а ещё в его взгляде читалась безграничное обожание. — Я же могу тебя так называть? Вы ведь всё-таки развелись. — Да, развелись. И да, можешь. Больше никогда не хочу слышать фамилию Огай в сочетании со своим именем. — Да я тебя так вроде и не называл... — с сомнением произнёс Накахара. — Ах ты, старый склеротик! — Осаму ущипнул Чую за щёку. — Ещё как называл, вначале. — Старый склеротик? — возмутился альфа, щипая Осаму за щёки в ответ. — Да мне ведь всего двадцать два года! — Да, но ты старше меня на два месяца. А это много. — В смысле, много? Ты издеваешься? Сейчас кто-то у меня получит. Чуя надвинулся на Осаму с грозным лицом, всем своим видом показывая, что сейчас того ждёт жестокая расплата, а Дазай подходил к кровати, делая вид, что отступает в ужасе. — Вот доберусь я до тебя сейчас, — говорил Чуя, заваливая Осаму на постель, тот, изображая сопротивление, вдруг рассмеялся и легко сдался на милость победителя, позволяя ему завладеть своими губами. Уснули они часа через полтора, предаваясь всё это время любовным утехам. Дазай проснулся на рассвете от сильнейшего приступа тошноты. Быстро натянув штаны и свитер, он покинул номер, направившись в туалет. Прочистив желудок, Осаму вернулся в комнату, Чуя сидел на кровати, натягивая на себя одежду. — Куда ты ходил? — поинтересовался Накахара, обратив внимание на бледный вид Осаму. — Меня снова тошнит, я уже как-то и подзабыл о токсикозе. — Ты бледный, — заметил Чуя. — Это неудивительно. Осаму присел на кровать рядом с Чуей, затем упал на подушки. — Я, наверное, немножечко полежу ещё. — Совсем плохо? — Да что-то мутит опять. Чуя сжал руку Дазая в своей ладони, с сочувствуем глядя на него, затем встал с постели и произнёс: — Пойду умоюсь. Накахара направился в туалет, так как вчера заметил там рукомойник. Умывшись, он собрался возвращаться в номер, но дверь приоткрылась, и Чуя увидел возлюбленного, которому, видимо, снова стало плохо. Альфа подождал, пока Осаму освободит желудок, который и так уже должен был быть пустым, затем взял его под руку и помог дойти до рукомойника, а когда тот умылся, и до их комнаты. Уложив Дазая в кровать, Чуя провёл рукой по его прохладному лбу. — Может останемся здесь ещё на день? — спросил он, проводя пальцами по его щеке. — Если не станет легче через несколько часов, то придётся остаться. Боюсь, что в таком состоянии мне будет сложно держаться в седле. — Поспи, — Чуя прилёг рядом, поглаживая возлюбленного по волосам, перебирая между пальцами каштановые пряди. Вскоре Осаму и правда уснул, а потом задремал и Чуя. Проснувшись через пару часов, Дазай открыл глаза, щурясь от ярких лучей, пробивающихся сквозь неплотно задвинутые шторы. Осаму чувствовал себя лучше, поэтому осторожно поднялся с постели, чтобы не разбудить Чую, и подошёл к окну, окончательно раздвигая занавески. Впервые за всё время, что они с Чуей пробыли в этом странном мире, Дазай видел солнце, ну или что-то похожее на него. Все эти дни, которые эсперы находились здесь, после того как пересекли пропасть, будто разделяющую два мира напополам, они наблюдали лишь пасмурную погоду, но сегодня всё было иначе. Осаму прикрыл глаза рукой, щурясь от ярко-красных лучей утреннего солнца. Небесное светило было очень похоже на то, которое эспер привык видеть в своём мире, да и в мире Накахары, правда, оно оказалось багряного цвета и потому напоминало, скорее, закатное солнце, но только более яркое. Оно находилось довольно низко, из-за чего казалось крупнее привычного. Осаму открыл дверь, которая вела на балкон, и вышел наружу, всё ещё прикрывая глаза от ярких лучей рукой, поёживаясь от холода. Странно, но яркое солнце совсем не согревало его в это холодное зимнее утро. Накахара заворочался на кровати, нащупав вместо тёплого тела рядом лишь пустоту. Открыв глаза, он посмотрел на Дазая, затем поднялся с постели и подошёл к нему сзади, обнимая за плечи и целуя в шею. — Как ты себя чувствуешь? — спросил альфа, проводя рукой по груди возлюбленного. — Нормально. Тошнота прошла. Как красиво, — добавил он, прислоняясь спиной к Чуе. — Да, — кивнул тот, вновь целуя Осаму, на этот раз в щёку. — Значит, здесь всё-таки есть солнце, и небо ясное, а не такое серое, которое мы наблюдали с тобой все эти дни. — Даже на душе стало как-то радостнее. — Осаму развернулся к Чуе лицом, глядя в голубые озёра, и добавил: — Давай собираться в путь. Не вижу смысла торчать тут ещё сутки. Хочу быстрее покончить с этим, вернуться домой и жить с тобой долго и счастливо до глубокой старости. Чуя улыбнулся, обнимая Осаму и прижимая его к себе. — Я тоже этого очень хочу.

***

Преодолев с десяток километров верхом, эсперы заехали на местный рынок, людей на котором было довольно много. В толпе Дазай спёр у одного из покупателей кошелёк, тот ничего не заметил. На рынке они с Чуей решили приобрести небольшую плиту, размером 50×50 см²; продавец объяснил молодым людям, как она работает, а на удивлённый взгляд Чуи Дазай тихо прошептал ему на ухо: — Я думаю, что плита нам пригодится: мы сэкономим время, чтобы не собирать палки для костра, если захочется чего-нибудь горячего, к тому же её можно использовать как обогреватель. — Нет, это-то как раз понятно. Меня интересует другое: где ты взял этот кошелёк? — Ну что за пошлые вопросы, Чуя? — Ладно, я догадываюсь где, но вот вопрос: зачем? У нас ведь есть ещё деньги, и мы покидаем этот город. На что ты собираешься их тратить? — На одежду, — ответил Осаму. — У нас ведь есть одежда, к тому же довольно удобная. — Для маскировки нам следует сменить её на другую. В горах обычно всегда лежит снег, да он и тут лежит. Я думаю, нам следует приобрести что-то белое, чтобы издалека не отличаться от окружения. Здесь многие местные жители ходят в белых куртках и шубах, а значит, мы без особого труда найдём то, что нам нужно. — Что ж, ладно. Я видел магазин одежды: мы его проезжали, правда, придётся вернуться на пару километров назад. — Да, я тоже его видел. Возвращаемся. После того, как Осаму привязал плиту к крупу лошади, эсперы ещё решили приобрести свежей выпечки и корма для лошадей. Совершив покупку, они, взяв животных за поводья, покинули рынок. Вскочив в седло, Дазай направил лошадь в ту сторону, откуда они с Чуей приехали, тот последовал его примеру, а вскоре они остановились у нужного магазина. Чуя остался на улице с лошадьми, а Осаму вошёл в магазин, чтобы посмотреть, есть ли там то, что им нужно. Минут через тридцать он вышел, одетый в белую кожаную куртку на меху, в такого же цвета штаны и сапоги. — Твоя очередь, — бросил Дазай, передавая Чуе кошелёк. Накахара кивнул и вошёл в магазин. Вышел он оттуда не раньше чем через час, одетый во всё белое, как и Осаму, который, завидев возлюбленного, пробормотал: — Ну что ты так долго? Наряжаешься, как девушка. — Чего? — последнюю реплику Дазая Чуя не совсем понял. — В том смысле, что одеваешься долго. В моём мире это привилегия девушек. — Терпеть не могу белые шмотки, — посетовал Накахара. — Потому долго не мог подобрать себе то, что хоть более-менее сносно смотрелось бы на мне. — А по-моему тебе идёт, — произнёс Дазай, оглядывая свободного покроя плащ Чуи, отороченный белым мехом. — Только зря ты выбрал плащ. В нём не очень удобно. А это что? — Осаму смотрел на внушительных размеров коробку в руках любовника. — О, это то самое, что довершит мой образ средневекового Дон Жуана. — Чего? — Осаму с подозрением посмотрел на Чую, потянувшись к коробке, но тот убрал её в сторону. — Эй, — возмутился Дазай. Накахара открыл коробку и извлёк из неё белую фетровую шляпу, обвитую атласной лентой, с огромным пушистым пером посередине и тремя вмятинами сверху, которую тут же водрузил на голову, отчего Дазай прыснул со смеху: Чуя в таком образе казался очень милым, но выглядел как-то нелепо. — Чего ржёшь? — с деланым возмущением Накахара слегка стукнул Осаму в плечо, тот наконец-то просмеялся и произнёс: — Ну точно Дон Жуан, — Дазай потянулся к шляпе и выдернул из неё перо, отбрасывая его в сторону, на что послышалось возмущённое «Эй» от Накахары. — Блядь, Осаму, испортил весь образ. — Ничего я не испортил, наоборот, — возразил Дазай. — Теперь, Чуя, ты в этой шляпе вылитый Аль Капоне. — А что, по-моему это не так плохо, — ответил альфа, разглядывая своё отражение в витрине магазина. — Как-никак профессия у нас с ним одна, а тебе бы тоже не помешало прикрыть чем-то свою тёмную головушку, раз уж маскировка под снег была твоей идеей. — У меня есть капюшон на куртке. — А как мы замаскируем лошадей? Они ведь не совсем белые. — Да, лошади у нас действительно какие-то серые, особенно ярко они теперь выделяются на нашем фоне. Нужно чем-то прикрыть их или сменить на белых. — Фу, я не хочу снова кого-то грабить. К тому же, чтобы найти таких лошадей, нужно время. Всё это довольно утомительно. — Тогда надо просто купить какие-то накидки или белую ткань. Хотя кто знает, где её искать в этом городе, а в магазине я ничего подходящего не видел. Усевшись верхом на лошадей, эсперы выдвинулись в дорогу, и вскоре им на пути попался ещё один магазин одежды, где они приобрели две белые тканевые накидки, которые можно было использовать как маскировку для животных. Сложив их в рюкзак, они снова тронулись в дорогу, а через час покинули город. Красное солнце исчезло, спрятавшись за серыми облаками, которые наползли неожиданно резко, затянув всё небо в пределах их видимости; срывался небольшой снег, затем поднялся ветер, а вскоре началась метель, из-за чего путь преодолевать было всё сложнее. Видимость оказалась довольно плохой, дорога стала неровной, какой-то каменистой, а потом и вовсе исчезла под толстым слоем свежевыпавшего снега. — Чёрт, погода как-то совсем не вовремя испортилась, — посетовал Осаму, прикрывая глаза ладонью от колючего снега, который бил его по лицу. Чуя активировал способность, ограждая их с Дазаем от снега. — Не очень хорошая идея использовать способность здесь, Чуя. Нас могут заметить. — Не думаю, что при такой видимости это возможно, — возразил Накахара. — Что ты предлагаешь? Совсем нихрена не видно. В такую метель мы легко собьёмся с пути, если ещё не сбились. Может, стоит вернуться в город? — Не хочу терять время, к тому же мы проехали приличное расстояние, — ответил Осаму. — Всё будет нормально. Едем дальше. Спустя пару часов метель закончилась и снегопад прекратился. Эсперы решили пустить лошадей в галоп, так как вдалеке уже видны были горы. До них, конечно, оставалось ещё ехать порядочное расстояние, но парни решили преодолеть его до темноты, не жалея верховых животных, которых для конспирации всё же прикрыли накидками. Через час они сделали привал, накормили и напоили лошадей, перекусили сами и, воспользовавшись плитой, включив её нажатием скрытой кнопки внизу, которую так просто и не заметишь, вскипятили воду, и заварили чай. Просидев так минут сорок, согреваясь горячим напитком, они обсудили план. — Судя по карте, — говорил Осаму, — до места назначения, после того как доедем до гор, останется десятка два километров. На лошадях преодолеем расстояние быстро, но если придётся идти пешком, то до темноты не управимся, но, может, это и хорошо. Меньше шансов, что нас заметят. Наверное, если поедем верхом, времени, чтобы сделать ещё один привал, у нас не будет. — Нестрашно, — ответил Чуя, оглядываясь на горы. — Мы почти у цели. — Да. Скоро это утомительное путешествие закончится. — Оно действительно оказалось утомительным, — произнёс Накахара. — Но я рад, что мы здесь с тобой вдвоём. Чуя взял руку Осаму в свою, поглаживая её пальцами. — И даже, — продолжил он, неотрывно глядя в карие омуты, — если бы нам тут пришлось остаться навсегда, я всё равно был бы рад, ведь мы вместе. Осаму ничего не ответил, положив голову на плечо возлюбленного, поглаживая его по колену, и придвинулся к нему: они сидели на стволе поваленного Чуей дерева. Просидев так ещё минут десять в обнимку, они наконец выдвинулись в дорогу, а через час достигли гор. Путь, который им предстояло преодолеть, был непростой. В некоторых местах подъёмы и спуски оказались слишком крутыми, и существовал риск того, что конь может оступиться, так как всё было завалено снегом и невидно, что находилось под ним. В некоторых местах приходилось продвигаться пешком, ведя лошадей под узды, так как кое-где дорога оказалась слишком узкой, а по краям резко обрывалась вниз — вполне реально было свалиться на дно какого-нибудь ущелья. Дорога устремлялась вверх, и Дазай шёл впереди, ведя своего коня за поводья, который следовал за ним. Чуя шёл позади, внимательно следя за Осаму, готовый в случае чего применить способность на лошади Дазая, если тот вдруг оступится. Но оступился конь Осаму и чуть не утянул его за собой вниз. Дазай выпустил поводья, а Чуя успел удержать коня гравитацией и вернуть его на тропу. Все эти действия вызвали обрушение части тропы и ужасный грохот, который пронёсся по ущелью оглушительным шумом. Конь будто взбесился: с перепугу он не знал, куда бежать, и готов был сбить и Осаму, и Чую, и своего собрата-коня с ног, но Накахара сдержал его беспорядочные движения гравитацией. Конь ещё какое-то время издавал пугающие звуки и пытался куда-то бежать, но в конце концов угомонился. — Чёрт! — выругался альфа. — Ты в порядке? — В полном, — ответил Осаму. — Идём дальше. Но нас могли услышать. Вскоре подъём прекратился и дорога пошла вниз, к тому же она довольно сильно расширилась. Осаму остановился, сверяясь с картой. — Мы вроде бы правильно идём, — произнёс он. — Достоевский достаточно чётко скопировал все эти горы, что удивительно. Он будто сам был здесь и хорошо изучил местность. Хотя, может, это и не он рисовал карту, а кто-то другой, кого он сюда отправлял на разведку. — Возможно, — ответил Чуя. Эсперы спустились вниз, и дальше уже шла довольно широкая тропа, по которой вполне можно было проехать на лошадях, не рискуя при этом свалиться куда-то и разбиться. Запрыгнув в седло, Чуя поехал первым, Осаму же следовал за ним, на всякий случай держа наготове местное огнестрельное оружие, которое забрал у одного из всадников. Как ни странно, вокруг была тишина, однако продлилась она недолго. Когда до места назначения оставалось ехать минут тридцать и эсперы уже видели издалека что-то похожее на огромный замок, который весь словно состоял изо льда, только почему-то был чёрного цвета, а не белого, что довольно сильно выделяло его из общего окружения, они услышали знакомый визг, а следом и рык. Осаму и Чуя остановились, подняв головы вверх и оглядываясь по сторонам. — Дракон, — произнёс Осаму, завидев вдалеке крылатую тварь. — Нужно спрятать лошадей. Осаму спешился и Чуя тоже, Дазай передал ему поводья от своего коня. — Спрячь их между теми скалами, — произнёс он, указав направление рукой, и взял на изготовку пистолет. — Но... — начал Чуя, однако Осаму его перебил: — Если потеряем лошадей, до ближайшего города будем добираться около недели. Можешь применить способность и сделать всё быстро: нас уже заметили. Накахара кивнул и, взяв обоих лошадей за поводья, активировал гравитацию, и почти мгновенно скрылся вместе с ними из виду. Вернулся он быстро, не прошло и пары минут, Дазай к тому времени подбил одного из драконов из своего оружия, выпустив в него огненный шарик, который, долетев до цели, взорвался. Огромная туша полетела камнем вниз, однако с той стороны, с которой прилетел первый дракон, тут же показались ещё несколько крылатых силуэтов. — Сюда, — крикнул Дазай, сбегая с тропы вправо; там располагался небольшой лесок, где вполне можно было притаиться и остаться незамеченными, притом что Чуя замёл их с Дазаем следы, ведущие к лесу, способностью. — Их там с десяток, не менее, — сказал Накахара, подняв голову вверх. — А может, и больше. Применить порчу? — Нет, — Осаму покачал головой. — Оставим порчу на самый крайний случай. Ты вырубишься, и что мне потом с тобой делать? Где скрываться на протяжении нескольких часов с бессознательным телом на руках? — Тогда что делать? Думаешь, что они покружат и уберутся прочь? — Вряд ли. — Осаму извлёк из-за пояса второй пистолет и протянул его Чуе. — Не знаю, сколько они имеют зарядов, но лучше попробовать так. Чтобы произвести выстрел, нажми сюда, — с этими словами Дазай показал Чуе, куда нажимать, чтобы выстрелить, затем добавил: — Идём. Накахара поднял взгляд вверх и осмотрелся по сторонам: драконы кружили неподалёку, будто выискивая свою добычу, которую потеряли из виду. Чуя сразу понял, куда направляется Дазай. Они находились в небольшом леске, скорее, это даже была роща. Да, сейчас враг их не видел, но всадники, находившиеся на спинах драконов, могли догадаться о местонахождении предполагаемых жертв. Неподалёку, всё в той же правой стороне, в которую они свернули, чтобы скрыться от всадников и драконов, располагались две не слишком высокие горы, в проходе между которыми виднелись кусты и деревья без листвы. Они росли довольно густо, а в одной из гор можно было разглядеть пещеру. Подойдя к краю рощи, Осаму произнёс, посмотрев вверх: — Нужно попробовать незаметно проскочить в ту пещеру. Возможно, они и правда улетят. Очень не хотелось бы сейчас вступать в бой при таком раскладе. Чуя кивнул, держа в руках оружие наизготове, а Дазай сказал: — Сейчас. Эсперы бросились бежать, Чуя следовал за Дазаем, который был на несколько шагов впереди. Неожиданно снег под ногой Осаму провалился вниз, правая нога ушла в сторону, а за ней и её владелец, теряя равновесие. Чуя в один прыжок преодолел расстояние, отделявшее его от возлюбленного, и успел схватить того за руку. Как оказалось, там было какое-то узкое ущелье, присыпанное толстым слоем снега. Понятно, что его не было видно, но под ногой Дазая снег обвалился вниз, и оба парня увидели, насколько оно глубокое. Чуя держал Осаму одной рукой, стараясь дотянуться до него второй, но это было непросто сделать, поскольку он чувствовал, что сам начинает соскальзывать: Накахара находился на самом краю, который представлял из себя небольшой склон — это только способствовало скольжению альфы к расщелине. Ему пришлось помогать себе второй рукой, чтобы не сорваться вместе с Осаму, однако ладонь эспера норовила выскользнуть из его руки. Дазай взирал на Чую без страха. Казалось, его совсем не волновало то, что он может упасть вниз с большой высоты в неизвестность. Накахара же силился вытащить его одной рукой, что было практически невозможно. — Осаму, — проговорил эспер, глядя в бездонные карие глаза. — Попробуй дотянуться второй рукой до меня. — У меня не получается, — сказал Дазай, пытаясь найти ногами хоть какую-то опору, а второй рукой дотянуться до Накахары, но тщетно. Послышался крик дракона, и Осаму увидел его прямо над их с Чуей головами. — Нас заметили. Чуя, ты должен отпустить меня, иначе мы оба погибнем. Осаму отпустил руку Чуи, но тот продолжал его удерживать, бросив то ли ветку какого-то дерева, то ли корень, который нащупал второй рукой под снегом, и пытаясь ей дотянуться до Дазая. — Нет, — альфа замотал головой. — Либо ты пытаешься мне помочь, либо мы умрём вместе здесь и сейчас. Я тебя не отпущу. Чуя схватил второй рукой Осаму за кисть, но при этом сам оказался слишком близко к краю. — Давай же, — говорил Накахара. — Ты же не хочешь, чтобы мы оба погибли? — Чуя, они совсем близко, мы не успеем выбраться и отбиться. Отпусти меня. Ведь мы не так давно уже падали с тобой вниз, помнишь? Чуя вспомнил тот день, когда свалился в паучью нору, а за ним и Осаму, правда, высота была тогда не такая большая. Накахара смотрел в карие омуты, и Осаму видел в его глазах боль и печаль, потом он просто кивнул, будто говоря: «Всё в порядке». Чуя выпустил его руку, и тот полетел вниз, Накахара же, засветившись красным, прыгнул следом, ускорив свой полёт гравитацией, и теперь он оказался ниже Дазая. Ущелье было очень глубоким, и вообще казалось, что у него попросту нет дна. Когда Чуя опередил Дазая в своём падении метров на десять, он стукнул по одной из стен, обрушая её вниз. Послышался жуткий грохот, и скальная порода, охваченная красным свечением, полетела вниз. Поднялась пыль, хотя в ущелье было настолько темно, что ничего нельзя было разглядеть, но Чуя действовал уверенно, будто на автомате, так как всё происходило очень быстро. Ещё один его удар вызвал обвал, и эспер его ускорил, применив способность, но в то же время ограждая от падающих кусков скальной породы себя и Осаму. Сверху посыпался снег, будто лавина сошла; его падение Накахара так же ускорил, создав гравитацией вокруг падающего Осаму нечто вроде купола. Через несколько секунд лавина прекратилась, к тому времени Чуя наконец достиг дна ущелья, хотя благодаря «Смутной Печали» он не почувствовал соприкосновения с породой или снегом, но тут на него сверху свалился Дазай, вбивая его всем своим весом не менее чем на пару метров в сугроб, который был образован при помощи дара, а сверху на обоих вдобавок обрушилась огромная куча снега. Накахара почувствовал, как рот, нос и глаза забиваются снегом; на какие-то мгновения ему стало нечем дышать, но он, отплёвывая снег, всё же прохрипел: — Слезь с меня, мать твою. — Я стараюсь, — пробормотал Дазай, пытаясь как-то откатиться в сторону, освободиться от давления снега сверху, но ничего не получалось. Выбраться из образовавшейся ямы пока не представлялось возможным, и он просто барахтался в снегу, будто в воде, создавая летящие в разные стороны снежные брызги. — Эй, хватит! — возмущался Чуя. — Прекрати барахтаться — мы только больше увязаем. Дазай замер, проводя рукой по лицу возлюбленного, убирая снег из глаз и очищая от него нос Чуи. Накахаре удалось высвободить руки, и он попытался выползти из-под Осаму. — Да откатись же ты хоть в какую-нибудь сторону от меня, пока нас не погребла под собой следующая лавина. Дазай посмотрел вверх: где-то очень высоко светилась серым светом щель над их головами, затем послышались пугающие крики драконов. Осаму попытался откатиться в сторону, вжимаясь спиной в сугроб. Чуя ему немного помог, отпихивая руками, и наконец смог подобрать под себя ноги так, чтобы не касаться Дазая. Применив способность, он примял снег вокруг, освобождая больше пространства. Снова послышался грохот — начала сходить ещё одна лавина, но она была не страшна эсперам: Чуя защищал пространство над ними гравитацией. Однако среди этого грохота послышался ещё один звук. Накахара не сразу его расслышал, а вот Дазай обернулся назад и на какое-то время замер. Чуя хотел оглянуться, но Осаму закрыл ему глаза руками. — Что ты делаешь? — возмутился альфа. — Нас же сейчас похоронят под собой тонны снега. — Нестрашно, — прошептал Осаму. — С тоннами снега ты как-нибудь справишься, но не с этой угрозой. Не смотри назад, а лучше закрой глаза.