Он не достоин тебя

Чуя с Осаму приехали в город и без особого труда отыскали градоначальника, узнав у местных, где его найти. Объяснив ситуацию, эсперы передали ему часть оружия, после чего сняли комнату, решив отдохнуть и провести ночь в городе. А на следующий день рано утром тронулись в путь, который занял у них намного меньше времени, чем когда они направлялись в горы. Переночевав в последнем городе, на рассвете они снова отправились в дорогу. Когда добрались до пропасти, разделяющей этот мир напополам, Чуя при помощи способности переместил лошадей на другую сторону, а Осаму пришлось преодолевать путь самостоятельно, точнее, он перебрался через пропасть вместе с Чуей, удерживая его за руку. Доехав до разрушенной деревни, эсперы спешились и нашли записку от Накахары в той части развалин дома, где они впервые с ним пересеклись. В ней было написано следующее: «Буду вечером, как только стемнеет». — Ну что, придётся ждать его здесь, — сказал Осаму, на что Чуя кивнул. — Есть время перекусить, — произнёс он, извлекая из рюкзака копчёности и выпечку, а также отвязывая от крупа лошади плиту, чтобы заварить чай. Перекусив и выпив чаю, Накахара с Дазаем присели на ствол поваленного дерева, которое лежало неподалёку. Осаму привалился к плечу Чуи, а тот приобнял его. Они просидели так около часа, затем Дазай поднялся на ноги и решил пройтись, так как отсидел себе зад. А ещё через тридцать минут он увидел вдали приближающийся силуэт, сразу узнав в нём Чую. Когда тот подошёл, Осаму произнёс: — Здравствуй, Чуя. — Привет, — сухо ответил эспер. — Где ты был? — В своём мире. Я приходил обычно сюда вечером и ждал вас несколько часов, затем оставлял записку и снова уходил. — Понятно. — Вы добыли артефакт? — Конечно. — И каков дальнейший план? — Спасти Дазая и уничтожить Достоевского из нашего мира. — Прекрасно, тогда идём. Эсперы выдвинулись в путь, а добравшись до места, откуда можно было открыть врата, Чуя проговорил: — Здесь. Достав кристалл и активировав его, Накахара открыл проход в свой мир, и все трое прошли через него, перед этим отпустив верховых животных. — Есть предположения, где находится база Достоевского? — спросил Чуя Осаму. — Конечно, в туннелях. Но их немало под городом. Нужен «Взор Бога». — Хочешь обратиться к Фицджеральду? — Да, это ускорит поиск. Прежде чем ехать к Фрэнсису, эсперы посетили магазин одежды и приобрели там соответствующие погодным условиям костюмы, плащи и обувь. Покупки пришлось оплачивать Накахаре, так как, понятное дело, у Чуи-альфы с Осаму денег не было: банковские карты оказались безнадёжно испорчены, побывав в стольких передрягах вместе со своими владельцами, но даже если бы они уцелели, вряд ли бы оказались здесь действительными. Фицджеральд не стал спорить, когда Дазай сказал, что ему нужна помощь, и пообещал её оказать, не заметив, что Осаму стал на три сантиметра ниже. Никто бы и не смог обратить на этот маленький нюанс внимание: Дазай купил обувь на толстой подошве, чтобы разница в росте не бросалась в глаза, если его увидит кто-то из знакомых. А через несколько часов Фрэнсис переслал Осаму фрагмент видео. На нём были засняты Фёдор и Николай, а также место, где они оба исчезли. Судя по карте, в той части города как раз располагались туннели, хотя входа в них на видео видно не было. — Едем туда, — произнёс Осаму, и все трое выдвинулись в путь, перед этим вызвав такси. Водитель, заметив двух рыжих парней с одинаковыми лицами, окинул их удивлённым взглядом. — А они что, близнецы? — поинтересовался он. — Ага, — Осаму кивнул. — Почему тогда один выше, а второй ниже? — Потому что в подростковом возрасте он, — Осаму кивнул на Чую из этого мира, — переболел гипофизарным нанизмом. — Ясно, — водитель с сочувствием посмотрел на Накахару, а тот одарил Дазая уничижительным взглядом. Когда машина тронулась в путь, Осаму склонился к Чуе и прошептал: — А что я должен был ему сказать? Как объяснить вашу разницу в росте? Не мог же я ему рассказывать о том, что вы — двойники из параллельных вселенных? — Нужно было сказать, что мы просто двойники, и всё, — зло бросил Накахара, а Чуя-альфа отвернулся к окну, пряча улыбку, прекрасно понимая гнев бывшего парня Дазая, ведь окажись он на его месте — тоже бы злился. Подъехав к туннелям, возле которых несколько дней назад на камеру видеонаблюдения попали Фёдор с Николаем, эсперы расплатились с таксистом, но, осмотревшись, не обнаружили входа в них. Дазай предположил, что Николай переместил и себя, и Фёдора при помощи способности, а Чуя спросил: — Ты знаешь, кто это? Тот блондин в цилиндре? — Это Гоголь — подельник Фёдора, — ответил Осаму, — обладает способностью телепортации: может перемещать себя, других людей и предметы в районе тридцати метров. Чуя кивнул и, не скрываясь, проделал вход вниз гравитацией. Правда, вскоре эсперы поняли, что туннели пусты, несмотря на то, что здесь были обнаружены следы пребывания крыс. — Кажется, они сменили базу, — произнёс Осаму. — Тебе нужно связаться с Фёдором, Чуя, и сказать ему, что артефакт у тебя. — Номер, с которого он звонил, не определился, — произнёс Накахара. — Значит, Фёдор должен сам связаться с тобой. Тебе следует вернуться в порт. Наверняка ему станет об этом известно, и он тебе позвонит. — Хорошо, — Чуя кивнул. — Как только он с тобой свяжется, тут же сообщи мне. Нужно купить мобилу и сим-карту. Назначь с ним встречу и поставь условие, чтобы он привёз Дазая. На всякий случай приобрети себе новый телефон и номер; никому с него не звони — только мне. Накахара снова кивнул, потом эсперы отправились в ближайший магазин электроники, где они с Дазаем приобрели мобильные телефоны и симки, за которые опять пришлось платить Чуе, причём вдвойне, так как решили оформить их на чужие документы, договорившись об этом с продавцом, после чего разошлись в разные стороны. Осаму с Чуей-альфой сняли номер в отеле, чтобы не светиться в городе, а Накахара поехал в порт. Заказав в номер ужин и дорогое вино, эсперы поели; Чуя выпил несколько бокалов, после чего потянулся к Осаму за поцелуем. Они сидели на огромной двуспальной кровати. Дазай лёг на спину, а Чуя оказался сверху на нём, прошептав: — Я люблю тебя. Накахара поглаживал пальцами лицо возлюбленного, снова накрыв его губы своими, отчего тот застонал в поцелуй, обвивая шею Чуи руками и страстно отвечая на поцелуй. Когда он закончился, Дазай шумно втянул носом воздух, в затем провёл пальцами по шее альфы, там, где он оставил метку. — Ты её видел? — спросил Осаму, посмотрев в голубые глаза. — Да, когда умывался в ванной комнате, — ответил Чуя. — Ты оказался прав, у меня тоже появился символ, и он выглядит точно так же, как твой. Ты действительно мой истинный. — А ты мой, и я безумно тебя люблю, Чуя. Осаму притянул Накахару ближе и сам стал целовать его в губы, прорываясь в чужой рот языком, вытворяя в нём что-то невообразимое, зарываясь пальцами в рыжие волосы и перебирая пряди между ними. Запустив руки под одежду Дазая, Чуя поглаживал его тело, затем принялся освобождать любовника от неё, вновь впиваясь в губы поцелуем. Осаму расстегнул пуговицы на пиджаке и жилете Чуи, а после и на рубашке, сбросив эти вещи на пол. Накахара отправил вслед за ними и одежду Дазая, после чего настала очередь брюк и нижнего белья. Осыпая поцелуями шею Осаму, Чуя срывал с его губ протяжные стоны, ощущая на своей спине тёплые ладони возлюбленного, чувствуя специфический запах, исходящий от метки, которую он поставил Дазаю перед тем, как парни отправились в путешествие. От этого запаха кругом шла голова, возбуждение нарастало с каждой секундой, и Чуя с трудом себя сдерживал, чтобы тут же не овладеть любовником. Спускаясь поцелуями ниже, он целовал грудь и живот Осаму, оставляя на коже влажные дорожки от языка. Дазай поглаживал спину альфы, а тот затянул в рот его член и принялся нежно посасывать головку, отчего омега стонал всё громче и подрагивал. Приставив указательный палец ко входу в анус, Чуя надавил на дырочку, проникая внутрь, заставляя Осаму вновь застонать. Палец вошёл довольно легко в тёплые глубины, истекающие естественной смазкой. Накахара задвигал пальцем, нащупывая простату, и, массируя её лёгкими движениями, продолжал ласкать языком головку влажного от предэякулята органа. Протолкнув в Осаму ещё один палец, Чуя задвигал рукой более резко, толкаясь в простату, отчего с губ Дазая срывались уже не стоны, а крики; он интенсивно двигал бёдрами вперёд, пытаясь принять в себя пальцы глубже. Дыхание обоих парней стало учащённым, а сердца стучали всё громче, будто намеревались выскочить из грудной клетки. Накахара выпустил изо рта член Осаму, а затем вытащил из него пальцы; поднявшись выше, неотрывно глядя в карие омуты, он накрыл манящие губы поцелуем и, толкнувшись внутрь, медленно проник до конца. От ощущения полной заполненности Осаму не смог сдержать очередного стона. Прикрыв глаза, он обвил шею Чуи руками, обхватил его ногами за бёдра и сделал резкое движение ему навстречу. Накахара подался немного назад, затем снова толкнулся вперёд, чувствуя ответное движение партнёра, и сам застонал, проникая в любовника до упора; продолжая его целовать, он вновь резко вошёл внутрь. Оторвавшись от желанных губ, Чуя сжал ягодицы Осаму руками и, подтянув его к себе ближе, согнув при этом ноги партнёра в коленях и прижав их к его животу, резко двинул того на себя, снова проникая на всю длину своего органа. Дазай, стараясь попадать в такт любовнику, двигался всё быстрее, самостоятельно насаживаясь на ствол, сжимая пальцами простынь, непрерывно постанывая и дыша всё более учащённо. Жар внизу живота нарастал, и Осаму ускорил движения, принимая в себя член без остатка. Чуя толкался всё резче, ощущая близкую разрядку, и уже вбивал любовника в постель, проникая в него с пошлыми звуками хлюпов и шлепков бёдер о бёдра. Приподняв ягодицы Дазая выше, Накахара взял одной рукой подушку и подложил её под его задницу, после чего вновь резко двинул Осаму на себя, не сдержав очередного стона; разведя ноги Дазая в стороны, он закинул их на свою талию, вбиваясь в любовника всё быстрее, почти до боли сжимая его бёдра. Впившись пальцами в спину партнёра, Осаму вскрикнул, задрожав всем телом, изгибаясь под Накахарой. Испытывая острейший оргазм, он раздирал кожу на спине возлюбленного, изливаясь на свой живот, несколько раз сильно сжав в себе его член, чувствуя образовавшийся узел внутри и как альфа проталкивает его глубже, резко двигая бёдрами вперёд, при этом с губ Чуи сорвался довольно громкий стон. Позже, после ещё пары оргазмов, любовники смогли расцепиться, и Накахара лёг рядом с Осаму, поглаживая вспотевшее тело партнёра. Тот развернулся к нему лицом, убирая подушку и отбрасывая её в сторону, и провёл пальцами по щеке возлюбленного. — Как же сильно я тебя люблю, — прошептал Чуя, поцеловав Осаму лёгким поцелуем. — Но, кажется, я совсем забыл о наказании. — Каком ещё наказании? — Дазай удивлённо захлопал длинными ресницами, а Чуя подпёр голову рукой, неотрывно глядя в карие омуты, в которых ему хотелось утонуть. — Как это каком? — Накахара слегка ущипнул любовника за левый бок. — Ай! — возмущённо вскрикнул Дазай, легонько стукнув Чую в плечо. — Не понимаю, о чём ты. — Ах не понимаешь?! — Чуя перевернул Осаму на спину, нависая над ним и прижимая руки Дазая вдоль тела по швам, угрожающе сверкнув на него своими ясными, как небо, глазами. — Сейчас будем память восстанавливать. — Нет, только не это! — Дазай в ужасе зажмурил глаза. — Пожалуйста, простите, Ваше Величество, я всё вспомнил. И помню, что должен понести наказание за свой проступок. — То-то же! — Чуя довольно улыбнулся, накрывая губы Осаму своими, и утянул его в долгий, нежный поцелуй.

***

Чуть больше двух недель назад... Просмотрев все документы, которые касались Достоевского и организации «Крысы Мёртвого Дома», Осаму обратил внимание на одну интересную запись, которую сделал его двойник на сложенном вдвое листе бумаги формата А4, она гласила: «Логово крысы». Внизу стояла дата: 22.08.2018. Внутри листа оказалась сложена карта, на которой было отмечено определённое место красной точкой. — Интересно, — произнёс Осаму. — Наверняка это старое логово крыс, и, скорее всего, они давно его сменили. Но может, мне удастся найти там что-нибудь интересное? Взяв карту вместе с листом, Осаму сел в машину и отправился по указанным координатам. Бывшее логово Фёдора оказалось давно заброшенным. Там был настоящий погром и всё покрывал толстенный слой пыли. Электричество в помещении отсутствовало, но Осаму включил фонарик на телефоне и всё внимательно осмотрел. Складывалось такое впечатление, что кто-то давно устроил тут обыск. Дазай осмотрел несколько комнат, откидывая ногой в сторону хлам и разгребая его, однако ничего интересного не нашёл. В одном из помещений он обнаружил раскуроченный сейф, но он оказался пуст. Осаму посветил по сторонам фонариком, заметив поломанный стул и письменный стол. В этой комнате был такой же погром, как и в прочих, однако Дазай заметил уцелевший книжный шкаф, приставленный к стене. В нём не было книг, все они валялись на полу. Осаму подошёл к шкафу ближе и заметил, что одна из стенок отошла в сторону: наверное, от времени или её просто сломали во время обыска. Луч фонаря скользнул по ней, и Дазаю показалось, что за шкафом пустота. Он посветил рядом с ним с одной и другой стороны. Там точно была стена, но за шкафом она отсутствовала. Осаму потянул его на себя и, отскочив в сторону, прикрыл нос рукой: падение старой мебели подняло вверх кучу пыли и, конечно, вызвало ужасный грохот, от которого Дазай поморщился. Когда пыль осела, Осаму осветил фонариком стену. В ней оказался узкий, длинный проход, который вёл куда-то вниз. Ступеньки отсутствовали, но пройти по нему было вполне реально, поскольку спуск был не слишком крутой. Коридор оказался действительно очень длинным — это, скорее, был туннель, — потом спуск прекратился, и туннель поворачивал куда-то вправо. Пройдя по нему минут десять, Осаму заметил ответвление влево, но решил никуда не сворачивать, так как не хотел заблудиться, да и вообще не был уверен, стоит ли ему продолжать этот путь. Дазай сам не знал, что он хочет найти в этих туннелях, однако продолжал идти. Минут через двадцать он заметил несколько ответвлений, но, проигнорировав их, пошёл прямо, а затем резко замер, потушив фонарь: где-то вдалеке вдруг послышались чьи-то голоса. Осторожно сделав несколько шагов, стараясь не создавать шума, Дазай наткнулся на ещё одно ответвление влево. Голоса стали громче, и он смог уже разобрать слова говоривших: — Зачем мы сюда вернулись, Фёдор? Ведь старая база давно раскрыта. — Да, Николай, но мне нужно кое-что забрать. — Книгу? — И кристалл. Я хочу отыскать его. — Кого? — Артефакт. Заполучив Око, я стану непобедим. — Но ты же говорил, что оно находится в другом мире, который полон опасностей, и тебе самому не хотелось бы туда отправляться. — Я и не собираюсь. — Тогда что ты хочешь сделать? — Отправлю за ним Накахару. — Как ты собираешься это сделать? — Поверь, у меня есть план. Услышав этот диалог, Дазай насторожился. О каком артефакте говорил Достоевский (а что это был он, Осаму не сомневался) и куда он собрался отправить Чую? Осаму осторожно выглянул из-за стены и заметил где-то вдалеке какой-то тусклый свет. — Идём в хранилище, — сказал Фёдор, и Дазай услышал звуки отдаляющихся шагов. Тихой поступью он приближался к комнате, откуда исходил слабый свет. Подойдя к ней, Дазай, прячась за стеной, заглянул внутрь. Комната оказалась пуста, из неё вёл другой выход, и Осаму подумал, что, скорее всего, Достоевский вместе со своим подельником покинули её через него. Осаму осмотрелся по сторонам и увидел стол и несколько стульев, которые располагались вокруг; на столешнице стояла керосиновая лампа. Заметив на столе также какой-то листок, Дазай подошёл к нему и взял рукопись в руки. Он попытался разобрать написанное, и ему это удалось: текст был на древнеславянском языке, а Осаму когда-то увлекался его изучением. Из того, что он прочёл, Дазай сделал вывод, что Достоевский не должен заполучить этот артефакт. Спрятав лист пергамента в карман, Осаму поспешил покинуть комнату и пошёл в обратном направлении, услышав где-то вдалеке: — Где пергамент? — Откуда мне знать? Может, упал? — Нет, здесь кто-то был. Коля, найди его. Больше не скрывая своего присутствия, понимая, что уже обнаружен, Дазай припустился бегом, слыша чужие торопливые шаги где-то вдалеке. Он чувствовал, что его догоняют, поскольку изначально находился на довольно приличном расстоянии от преследователей, точнее преследователя, и перемещался довольно быстро, но тот, кто его догонял, уже бежал за ним по пятам. «Какой-то эспер, чёрт бы его побрал!» — подумал Осаму, резко разворачиваясь назад и производя выстрел. В следующий момент произошло нечто странное: пуля, которую выпустил из пистолета Дазай, пропала, исчезнув в какой-то жёлтой воронке, а затем откуда-то послышался крик: — Нет! Стой! Не убивай его! Преследователь обернулся назад, и воронка исчезла. Но через секунду он продолжил бежать за Дазаем, где-то в отдалении слышались торопливые шаги ещё одного человека. Осаму удалось выбраться из туннелей и оторваться от врага, так как он снова выстрелил наугад в темноте и услышал чей-то вскрик, а затем брань: — Чёрт! Он попал в меня! — Пусть уходит: я знаю, кто он. Найдём его позже. Что там у тебя? — Плечо. Сука, вот же урод! Дальше Осаму не слышал слов этих двоих, так как ему удалось сбежать. Приехав в порт, Дазай раздумывал над тем, что ему делать дальше. Сказать Чуе и Мори о том, что вышел на след Достоевского и пошёл один, да ещё и упустил его? Фёдор наверняка уже ушёл с той базы. Нет, его двойник один не пошёл бы брать Достоевского, если бы хотел поймать его, — Осаму был в этом уверен. Он опасался, что его раскроют, догадаются, что он не Дазай из этого мира, а некто совсем иной. Поэтому решил пока не говорить ничего возлюбленному и боссу, ведь его поступок выглядел, по его мнению, довольно глупо. Если бы он взял с собой Чую или ещё кого-то из эсперов, то наверняка поймал бы Фёдора. А тот к тому же понял, кто похитил пергамент. Обдумав ситуацию, Осаму принял решение никому ничего не говорить, боясь признаться в своей ошибке или некомпетентности. Ну не мог ведь он знать, что на старой базе действительно обнаружит Фёдора, — этим и пытался себя успокоить. На всякий случай Дазай положил пергамент в конверт и прикрепил его к столу Чуи, предполагая, что Достоевский может до него добраться. А через три дня Осаму и правда схватили. Дазай ожидал чего-то подобного, поэтому решил, что таким образом выйдет на новую базу крыс: он знал, что Дазай из этого мира проворачивал подобные финты не раз, причём довольно успешно. Наверное, он довольно сильно вжился в роль человека, которым притворялся, и даже порой ловил себя на мысли, что думает теперь иначе и поступает не так, как мог поступить прежде. А как сбежать, если запахнет жареным, Осаму уже тоже придумал. Зная о том, что Дазай мог открывать любые замки и легко избавляться от наручников, он ещё пару месяцев назад взял несколько уроков у одного из лучших медвежатников Йокогамы и, надо сказать, обучился этому делу довольно неплохо. Помня о том, что его двойник всегда наматывал бинты, Осаму сделал то же самое, при этом спрятав под ними отмычку на правой руке. Когда Осаму схватили и, слегка поколотив, привезли на новую базу крыс с завязанными глазами, он решил ничего пока не предпринимать, а выждать удобного случая, чтобы сбежать. У дверей камеры, в которую его бросили, всегда дежурили двое охранников, и Дазай опасался, что, освободившись, не сможет справиться с обоими сразу. Нужно было выбрать момент, когда второй охранник куда-нибудь отлучится, и только тогда пытаться бежать. Он знал, что Чуя будет его искать, но вряд ли найдёт логово Достоевского, точнее, нору, ведь крысы, известное дело, живут в норах. Вечером его посетил Фёдор собственной персоной. Присев рядом с Осаму на корточки, он произнёс: — Ну здравствуй, старый друг. Осаму усмехнулся. То, что он знал об отношениях Достоевского и Дазая, вряд ли можно было назвать дружбой, однако всё же проговорил: — Ну привет, дружище. Достоевский окинул Осаму подозрительным взглядом, затем произнёс: — Где пергамент? — Какой пергамент? — сделав вид, что не понимает о чём речь, спросил Дазай. — Я знаю, что это был ты. Там, в туннелях, — ответил Фёдор. — Если знаешь, то должен знать и ответ на свой вопрос. — С чего бы? — Ты ведь хорошо меня знаешь, Фёдор, и должен понимать, что он в надёжном месте. Да и какое это имеет значение? Ведь я уже прочёл запись, и мне известно, о каком артефакте там идёт речь. И о его Силе я тоже всё понял. Достоевский поднялся на ноги, а Дазай облегчённо вздохнул. Ему непросто было выдержать взгляд этих пронзительных фиолетовых глаз, которые, казалось, видят его насквозь, и при всём этом сохранять невозмутимый вид, изображая из себя своего двойника. Хотя, конечно, Осаму, за время своего пребывания в этом мире отлично изучил поведение Дазая и научился прекрасно его копировать, ведь никто до сих пор не понял, что это не он. Но с Фёдором оказалось притворяться гораздо сложнее. Осаму чувствовал, что Достоевский что-то заподозрил, а значит, он где-то прокололся. — Ты прав, — произнёс Фёдор, глядя на Осаму сверху вниз. — Действительно, теперь не имеет значения, где этот пергамент. Но ответь мне на один вопрос. — Какой? — спросил Дазай, при этом его сердце учащённо забилось от волнения. — Где Дазай? — Что? — Ты меня слышал, — Фёдор снова присел на корточки рядом с Осаму и неотрывно смотрел в карие глаза. — И кто ты такой? — Я могу ошибаться, но, по-моему, это уже целых два вопроса. Достоевский усмехнулся, произнеся: — Ну-ну, продолжай изображать из себя Дазая и дальше. Кстати, у тебя неплохо получается. Но меня тебе не провести. Где он? — Перед тобой. — Ладно, — Фёдор снова поднялся на ноги и добавил: — Не важно, где он и кто ты такой. То, что ты ненастоящий Дазай, не изменит моих планов и не помешает им, ведь Чуя не знает, что ты не он, — с этими словами Достоевский покинул пленника, а тот про себя выругался. Прошло два дня с того момента, как Дазай был схвачен крысами. За это время Достоевский больше его не посещал. Несколько раз заходил охранник и приносил еду и воду заключённому, который сидел на полу в холодном тёмном помещении на тюке с соломой, на нём же и спал, а одна из его рук была прикована к металлической трубе. Скрипнула дверь и в помещение кто-то вошёл. Человек посветил в лицо Осаму фонарём, в руках он держал телефон, видимо разговаривая с кем-то по видеосвязи, затем направил объектив камеры на Дазая, и тот увидел на экране Чую. — Не делай этого, — затараторил Осаму, понимая, чего потребует от Накахары Достоевский. — Чуя, не соглашайся, он не должен получить... — Осаму не позволили закончить фразу, так как человек, державший телефон в руке, больно ударил его ногой в живот и рявкнул: — Заткнись! Дазай не смог сдержать стона боли, согнувшись пополам; Чуя же, засветившись красным, прошипел: — Ну ты, придурок, скажи своим уродам не трогать его, или клянусь, ты будешь молить меня о смерти. С губ Достоевского сорвался смешок, но он всё же проговорил, глядя в камеру: — Не трогай его, Сергей. Дазаю удалось разогнуться, и он посмотрел в объектив, беззвучно произнеся одними губами: «Кабинет». Осаму не сомневался, что Чуя его поймёт, а затем связь прервалась, и охранник покинул камеру пленника. Прошло чуть больше недели с того момента, как Осаму схватили. Он всё не решался совершить попытку побега, опасаясь, что план может провалиться. А как-то раз услышал разговор охранников за дверью о том, что Достоевского нет на базе. Когда она открылась и в камеру вошёл тот самый Сергей с подносом в руках, на котором стояла миска какого-то отвратительно пахнущего варева и кружка с водой, Осаму сказал: — Мне нужно поговорить с Фёдором, ты можешь позвать его? — Его нет на базе. Охранник поставил поднос перед Дазаем и собрался уходить. — Эй! — позвал его Осаму, и тот обернулся. — Чего тебе? — спросил Сергей. — Я хочу в туалет. — Ведро рядом с тобой. — Тогда, может, поможешь подержать член, а то одной рукой неудобно? — с ухмылкой на губах, спросил Осаму, зная, что последует дальше. — Чего? — Сергей поменялся в лице и, подойдя к Осаму ближе, ударил его ногой, однако то, что произошло дальше, выбило охранника из колеи, а также землю у него из-под ног. Неожиданно пленник, рука которого была прикована к трубе, резко подался корпусом в сторону, хватая Сергея двумя руками за ногу и дёргая вверх, одновременно с этим наручники упали на пол, громко при этом звякнув. Охранник тоже оказался на полу, при падении громко вскрикнув, а в следующий момент он получил удар в висок стволом своего же пистолета, который оказался в руках Осаму, и провалился во тьму. Дазай проследовал к выходу и тихонько приоткрыл дверь. Второй охранник стоял к нему спиной, его не насторожил шум в камере, так как он думал, что Сергей избивает пленника, ведь тот делал это прежде не раз, а в следующий миг Осаму нанёс второму тюремщику сильнейший удар по затылку рукоятью пистолета. Затащив тело охранника в свою бывшую камеру, Дазай переоделся в его форму, надев бронежилет, и вышел в коридор. Он закрыл дверь на засов снаружи и осмотрелся по сторонам, пытаясь сообразить, в какую сторону ему следует идти. Всё же решив пойти прямо по коридору, Дазай вскоре заметил ступеньки, которые вели куда-то наверх. Тихо поднявшись по ним, он остановился, прислушиваясь к звукам, но его окружала тишина. Осторожно выглянув из-за стены, Осаму убедился в том, что следующий коридор пуст, и пошёл по нему дальше. Туннель несколько раз поворачивал то в одну сторону, то в другую; временами Дазай останавливался и осматривался, а также прислушивался к звукам. Перед очередным поворотом он услышал чьи-то голоса, остановился и осторожно выглянул из-за угла. В тускло освещённом коридоре стояли трое охранников и о чём-то разговаривали, за их спинами находилась массивная железная дверь, запертая на несколько замков; сама дверь светилась голубым свечением. Хорошо, что форма охранников предусматривала наличие кепки: лицо беглеца удачно скрывал козырёк, и если даже охранники знали, как он выглядит, то издалека не смогли бы его узнать. Смело выступив из-за угла, Дазай направился к ним уверенным шагом. — Миша, это ты? — спросил один из охранников по-русски. — Я, — ответил Осаму на том же языке и кивнул. Охранник отвернулся от него и продолжил общение с товарищами. Сначала Дазай хотел пройти мимо них, но потом подумал, что, возможно, идёт вообще не в ту сторону. Кто знает, а вдруг выход совсем не в том направлении? А ещё ему стало любопытно, что это за дверь, на которой столько замков, почему она светится и почему охраняется. Подойдя к ближайшему охраннику сзади, Осаму приставил к его голове пистолет, сказав всем остальным стоять на месте. — Какого хрена? — произнёс его товарищ, поворачиваясь к Дазаю лицом. Второй секьюрити положил руку на пистолет, однако Осаму надавил на сонную артерию заложника, и тот упал без сознания на пол. А Дазай уже держал на прицеле того мужчину, который тянулся рукой к оружию. — Медленно положи пистолет на пол, — скомандовал он и добавил, вскользь посмотрев на его дружка: — Ты тоже. И без резких движений! Охранники осторожно положили пистолеты на пол, а один из них всё так же по-русски произнёс: — Здесь камеры, тебя уже засекли. Дазай улыбнулся, глядя на него, и сказал: — Что ж, тогда можно больше не таиться, — с этими словами он произвёл выстрел в того секьюрити, который стоял чуть дальше. Пуля вошла ему в лоб: Осаму было известно, что охранники носят бронежилеты, поэтому стрелять следует в голову. — Я смотрю, ты любишь поговорить? — Я не... — мужчина запнулся, так как дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо. — Не стреляй. — Ладно, если ответишь на мои вопросы. Охранник кивнул, а Дазай спросил: — Что это за дверь? — Она ведёт в хранилище. — Ключи есть? — Нет. Но и с ключами её не открыть, и замки не сломать, даже взрыв не поможет. Только Фёдор знает, как это сделать. Там стоит защита. — Способность эспера? — Да. — Прекрасно. Осаму коснулся рукой двери, сверкнула белая вспышка, и голубое свечение исчезло. Подняв с пола ещё один пистолет, Дазай произвёл несколько выстрелов по замкам. — Открывай, — сказал он, и охранник толкнул дверь. В хранилище оказалось оружие и несколько странных на вид предметов, каждый из которых светился тем или иным свечением. — Что это? — спросил Осаму. — Какие-то артефакты, я точно не знаю. А это, — охранник указал рукой на какую-то книгу, — видимо, Заветная Книга. Я слышал о ней. — Надо же, какое совпадение! — усмехнулся Дазай. — Я тоже. Взяв в руки книгу, Осаму повесил на плечо автомат и рассовал по карманам несколько гранат — всё это оружие он нашёл в хранилище, — после чего сказал охраннику: — Где выход? — Там, — секьюрити указал рукой направление. Как оказалось, Дазай шёл совсем в другую сторону. — Веди, — произнёс он и последовал за проводником. Где-то сзади послышался топот ног и звуки выстрелов. Не долго думая, Дазай бросил назад гранату, выдернув из неё чеку. Прозвучал взрыв. Люди кричали от боли, но Дазай, подгоняя охранника пистолетом, продолжил свой путь.