Он не достоин тебя

Достоевский развалился в кресле на квартире, которую не так давно арендовал для них Николай. Они иногда приезжали сюда, если хотели провести время наедине, без посторонних глаз. Гоголь стоял у окна и смотрел куда-то на улицу. По стеклу били крупные капли дождя и стекали прозрачными струйками вниз. Послышался оглушительный грохот — небо прорезала яркая молния, на пару мгновений словно разделив его пополам. Неожиданно пространство разрубил резкий противный звук, исходивший из мобильника Фёдора, и Николай вздрогнул. Достоевский перевёл на него взгляд и усмехнулся. — Ты когда-нибудь сменишь сигнал на своём телефоне? — спросил Николай, разворачиваясь к Фёдору лицом. — Не-а, — Достоевский замотал головой, на его губах всё ещё играла улыбка. — Я специально его поставил. Мне нравится твоя реакция на него. — Да иди ты! — возмутился Николай, вновь отвернувшись к окну. — Эй, дай мобилу, — попросил Фёдор. — Подними свой зад и возьми сам, — огрызнулся Гоголь. — Ну тогда мучай свои уши и дальше, — проговорил Фёдор, снова усмехнувшись. Его телефон продолжал разрываться. Николай резко двинулся от окна к столу, взял в руки мобильник и передал его Достоевскому, сказав: — Степан звонит. — Слушаю, — произнёс Фёдор в трубку, и Николай заметил, как улыбка медленно сползла с его лица. Выслушав собеседника, Достоевский произнёс лишь одно слово: — Как? Через пару минут он сбросил вызов и посмотрел на Николая, со злостью сжав мобильный в руке. — Чёрт! — выругался Фёдор. — Что случилось? — спросил Гоголь, подходя к Достоевскому ближе. — Он провёл меня, — раздражённо ответил тот, а затем расхохотался. — Кто провёл? Да что случилось, ты можешь сказать? — Этот чёртов Дазай. Он сбежал, ещё и прихватил с собой Заветную Книгу. — Что? Ты же говорил, что это не он, а какой-то двойник из параллельной вселенной. — Да, говорил. И я был уверен в этом, но Дазай меня провёл. Неужели он всё это спланировал ещё несколько месяцев назад? Как он мог знать, что я сбегу из тюрьмы? Нет, он не мог этого знать. Но ведь зачем-то же разыграл весь этот спектакль, притворяясь другим человеком. Если бы я знал, что он настоящий, его охраняли бы двадцать человек, а не двое. — Ты уверен, что он настоящий? — Конечно. Будь он тем двойником, о котором я думаю, ему не удалось бы сбежать. Но это значит, что ищейка был с ним заодно и специально предоставил мне ложную информацию. Или нет? Возможно, Дазай провёл и его. Но тогда он знает, что в мафии предатель. А как же мой двойник? Получается, что он тоже соврал, заверив меня в том, что Дазай из нашего мира попал в их вселенную, а тот сюда. Или он ошибся, так же как и я? — А когда ты с ним виделся? — спросил Николай. — Незадолго до того, как отправил Накахару за артефактом, — ответил Фёдор. — Мичизу следил за Дазаем по моей просьбе, пока я был в тюрьме. Когда вернулся в Йокогаму, он передал мне несколько видеозаписей с ним, сказав, что тот после последней попытки суицида и выписки из больницы ведёт себя странно. Я видел эти записи и удостоверился в том, что ищейка говорит правду. Человек на записях вёл себя иначе, не так, как Дазай. Даже его походка и манера речи изменилась. Его взгляд стал другим. Я был уверен, что это кто угодно, но только не Дазай Осаму, которого я знал. Когда мы его взяли, мне достаточно было лишь взглянуть на него, чтобы понять, что это не он: пусть и на короткий миг, в его глазах мелькнула неуверенность. Я хорошо знаю Дазая. Это прирождённый убийца, холодный, расчётливый и бесстрашный; его взгляд излучает силу и уверенность в себе, он словно пронизывает тебя насквозь, делая вмиг настолько уязвимым, что кажется, что этот человек с лёгкостью способен прочитать твои мысли. Мне и самому раньше, бывало, становилось неуютно под его взглядом. Я навестил его после того, как он оказался у нас, и сразу заметил разницу, хотя в остальном он довольно неплохо копирует Дазая. Он не ответил, кем является и где настоящий Дазай, а потом я встретился со своим двойником и, поговорив с ним, удостоверился в своих подозрениях. Двойники из параллельных вселенных поменялись местами, и это было нам как нельзя более кстати. Но получается, что Дазай меня провёл, а мой двойник солгал. Возможно, он догадался о том, что я хочу использовать Дазая в своих целях и добраться до артефакта — в этом случае он соврал намеренно, чтобы помешать мне, ведь он ему тоже нужен. Фёдор поднялся на ноги и прошёлся по комнате. — Как Дазай смог меня провести и зачем он всё это устроил? Как мог узнать о моих планах за столько месяцев и просчитать мои ходы? Я не понимаю. Достоевский закусил губу и принялся мерить шагами комнату. — Теперь Накахара не отдаст мне Око Аматэрасу. — Так нужно найти Дазая, — сказал Гоголь. — Да, легко сказать. Если он провернул всё это, без усилий обманув меня, думаешь, нам так просто удастся его отыскать? Наверняка в прошлый раз он сам подстроил своё похищение, зная, что я уверен в том, что это не он, и ослаблю бдительность. Теперь его не найти, да ещё и Книга у него. Может, ради неё он всё и устроил? Нужно немедленно уходить с базы. Коля, звони нашим, пусть собираются. Поехали. Гоголь извлёк из кармана телефон и, позвонив Степану, передал ему приказ босса. Закрыв квартиру, эсперы отправились на базу.

***

Покинув логово крыс, Осаму решил не ехать в порт и пока никому не сообщать о том, что сбежал. Ещё будучи в плену, он обдумывал ситуацию и вспоминал свой разговор с Фёдором. Достоевский как-то слишком легко раскусил его, и Осаму казалось это странным. Он знал, насколько сильно изменился, и отдавал себе отчёт в том, что весьма неплохо вжился в роль своего двойника. Никто даже не подозревал о том, что он другой человек. Достоевский до недавнего времени находился в тюрьме, поэтому не мог следить за Осаму лично, а значит, в порту был шпион, который всё это время вёл за ним наблюдение и докладывал обо всём Фёдору. Кто этот человек, Дазай не знал, и было неизвестно, что он предпримет, появись Осаму в порту. Дазай снял номер в отеле, воспользовавшись чужими документами, которые по его просьбе привёз Акутагава. Хорошо зная историю отношений Дазая из этого мира с учеником, он был уверен, что тот его не предаст, поэтому, позвонив с номера случайного прохожего, договорился с Рюноске о встрече, сказав, чтобы тот никому не говорил о звонке. Акутагава был несказанно рад, что с наставником всё в порядке, и с радостью выполнил все его распоряжения, рассказав о том, что Чуя тоже куда-то пропал. — Босс утверждает, что Накахара выполняет какое-то задание, будто он отправил его в командировку. Но я-то знаю, что Чуя бы не уехал в такой ситуации, думая, что ты в опасности. — Чуя действительно уехал, чтобы найти способ спасти меня. Так было нужно. — Понятно, — Рюноске кивнул. — Я дам тебе координаты, — сказал Осаму, — хотя, думаю, крысы уже убрались с базы. Возьми группу зачистки и отправляйся туда. Возможно, успеете застать там Фёдора. Если нет, никому не говори, что это за координаты. Обо мне тоже знать никто не должен. Акутагава кивнул, и Дазай написал ему на листке, вырванном из блокнота, координаты базы, с которой недавно сбежал. — Если Чуя появится, тут же сообщи мне. — Где мне тебя найти? — Сейчас пойдём в магазин, купишь мне мобилу. Да, и ещё мне понадобится наличка. Я бы попросил тебя привезти свои карты, но нельзя ими пользоваться: счета могут отследить. Акутагава кивнул, и они с Осаму отправились в магазин электроники, где Рюноске приобрёл телефон и сим-карту. Сняв в банкомате почти всю наличность, он передал её наставнику и отправился выполнять его приказ, то есть на базу крыс. Вечером в тот же день Рюноске позвонил Осаму и сообщил о том, что база оказалась пуста, а ещё через два дня он снова связался с ним и сказал, что Чуя вернулся в порт. — Мне нужно с ним встретиться, но, скорее всего, за ним следят. Нельзя упустить крысу. Приезжай, я передам тебе послание для Чуи. — Хорошо, — произнёс Акутагава и сбросил вызов.

***

Чуя находился у себя, когда в кабинет постучали. — Войдите, — произнёс Накахара, и дверь отворилась. На пороге стоял Акутагава. Кивнув Чуе в знак приветствия, он прошёл внутрь и закрыл за собой дверь. Подойдя к исполнителю, Акутагава протянул ему записку и молча вышел. Развернув её, Чуя прочитал текст: «Милый, я знаю, что ты переживаешь за меня, но со мной всё в порядке. Мне удалось сбежать от Фёдора, но крысы успели покинуть базу до того, как Акутагава приехал с группой зачистки. Артефакт нельзя отдавать Достоевскому, и Фёдора необходимо устранить. Никто, кроме Акутагавы, не знает, что мне удалось сбежать. В порту я не появлялся: думаю, в мафии есть шпион, работающий на Достоевского. Ты вроде как не знаешь о том, что я сбежал, — воспользуйся этим. Фёдору нужен артефакт, поэтому он непременно с тобой свяжется. Сделай вид, что думаешь, что я всё ещё у него, и вымани его из норы. Он согласится на встречу, чтобы попытаться заполучить Око Аматэрасу, и мы убьём его. Как только он выйдет с тобой на связь, тут же сообщи мне об этом через Акутагаву. Держим связь через него. Я люблю тебя. До скорой встречи». Прочитав письмо, Накахара скомкал его и на всякий случай спалил в пепельнице, дабы оно не попало в чужие руки, при этом произнеся: — Лицемер. А на следующее утро ему позвонил Достоевский, и Чуя назначил ему встречу, сказав, что артефакт у него и что он отдаст его в обмен на Дазая.

***

Два часа спустя... Остановив машину у края леса, где договорился встретиться с Достоевским, Накахара покинул салон автомобиля. Немного углубившись в чащу, он огляделся по сторонам, но никого не заметил. Минут пятнадцать спустя Чуя увидел вдалеке одинокую фигуру, которая вышла из-за деревьев, а в следующий момент его горло сдавило что-то настолько сильно, что дышать стало практически невозможно. В целом ситуация была странной: Накахара вроде бы находился на прежнем месте, но его голова будто была где-то не здесь. Чуя заметил желтоватое свечение вокруг неё и всё понял ещё до того, как увидел Гоголя. Дазай рассказывал ему о способности Николая и о том, что тот может телепортировать не только предметы, но и людей, причём частично. Выходит, он телепортировал его голову к себе, лишив таким образом возможности использовать дар. Накахара мог бы попытаться активировать способность, но боялся лишиться головы. Дазай предупредил о том, что такое возможно, и, если произойдёт нечто подобное, лучше не злить Николая. Как будто в подтверждение своих мыслей и догадок Дазая, Гоголь со смешком проговорил: — Используешь дар — оторву голову. Я могу сделать это мгновенно, телепортировав её к себе окончательно, и твоя способность не успеет сработать. Только Николай это произнёс, как послышались чьи-то крики, сопровождаемые красными всполохами и грохотом, а до боли знакомый голос вдруг проговорил почти над ухом: — Сюрприз. Накахара заметил белую вспышку, сверкнувшую рядом, и одновременно с этим такая же вспышка блеснула чуть дальше; внезапно он упал на задницу, оказавшись целиком в том месте, где был изначально. Обернувшись, Накахара увидел на некотором расстоянии от себя Дазая, прижимавшего лезвие ножа к горлу Гоголя. Дазай лишь мельком взглянул на Накахару, но от этого взгляда по коже эспера пробежали мурашки; сердце на пару мгновений пронзила острая боль от воспоминания о предательстве возлюбленного и понимания того, что он его больше не любит. Тем временем Дазай, сделав движение рукой вниз, извлёк из-за пояса Николая пистолет. Его двойник находился чуть дальше и держал в заложниках Достоевского. Уцелевшие после атаки Чуи крысы, которые устроили засаду в лесу и, сами того не зная, попали в приготовленную для них ловушку, повысыпали из своих укрытий, ощетинившись автоматами в сторону эсперов. Один из Дазаев, тот, который держал в заложниках Фёдора, произнёс: — Я перережу ему глотку, если кто-то из вас дёрнется. — Надо же! — проговорил Достоевский. — Так вас двое. Значит, Фёдор не соврал, но вы оба всё-таки сговорились. Хотя я всё равно не могу кое-чего понять: если ты ненастоящий Дазай, то как тебе удалось меня провести и сбежать? — С чего это ты взял, что я ненастоящий? — спросил Осаму. — Потому что настоящий — тот, — Достоевский устремил взгляд в сторону Дазая, державшего нож у горла Гоголя. — Я хорошо его знаю. Осаму ничего не ответил, а затем по лесу прошла красная волна, вырывая с корнями деревья и уничтожая людей. Лишь Фёдора и Николая она обошла стороной. Неожиданно Дазая очень сильно замутило, голова закружилась, а в глазах потемнело, на какие-то секунды он потерял связь с реальностью, возможно, даже отключился. Гоголь, почувствовав, что тот ослабил хватку, ударил его локтём под рёбра и вывернулся из захвата, нанося ещё один удар в лицо. В тот же миг в его собственное лицо прилетела светящаяся красным нога Накахары, который находился рядом. Николай, засветившись ярким багряным свечением, улетел куда-то в небо, однако метрах в двадцати полёт прекратился, сверкнула жёлтая вспышка, и нога Накахары исчезла в жёлтой воронке, появившейся около него. Придав своему телу ускорение гравитацией, Накахара исчез полностью, проскользнув в неё вслед за своей ногой. Правда, он почти сразу появился в том же месте, где светилась вторая воронка, а человек в костюме клоуна вскрикнул и вновь куда-то улетел. — Ты как? — спросил Чуя, который в это время бросился к возлюбленному и помог ему встать. Тошнота стала сильнее, и Дазая вырвало. — Токсикоз сыграл со мной злую шутку, — проговорил он, вытирая рот рукавом. Тем временем второй Дазай намотал длинные чёрные волосы Фёдора на кулак, вдавив лезвие ножа в его горло сильнее; по белой коже потекла ярко-красная струйка крови. Озираясь по сторонам, наблюдая за яркими жёлтыми вспышками, появлявшимися то тут, то там, он выкрикнул: — Покажись, иначе я убью его! Жёлтые всполохи продолжали вспыхивать в разных местах ещё некоторое время, оба Чуи наносили по ним удары гравитацией, однако световые воронки успевали исчезать за мгновение до того, как атаки эсперов достигали цели, а затем Дазай крикнул своему двойнику: — Сверху! Тот поднял глаза в небо, заметив световую воронку над головой, и отпрыгнул в сторону, утаскивая за собой Достоевского, но было поздно: что-то большое свалилось на него, придавив к земле. Рядом образовалась другая воронка, мутная и красноватая, в рост человека, после чего все три эспера исчезли в ней, однако Накахара, ринувшись туда, успел схватить Осаму за руку и вытащить его до того, как воронка схлопнулась и исчезла. Осаму с Накахарой упали на задницы, и последний заметил в ладони первого красный кристалл. Накахара обшарил карманы и понял, что это его кристалл. Предполагая, что Гоголь как-то сумел его спереть, он молча забрал ярко-красный многогранный камень из ладони Осаму, при этом даже не взглянув на него, не сказав ни слова. — Куда они ушли? — спросил Чуя. — Туда же, откуда мы недавно вернулись, — ответил Накахара. — Я успел кое-что рассмотреть, когда нырнул в воронку за ним. — А ты молодец, — произнёс Дазай, подходя к своему двойнику. Он подал ему руку и помог подняться на ноги. — Сообразил что делать, забрал у них кристалл. — Спасибо, — ответил тот, а Накахара спросил: — И что будем делать? Пойдём за ними? — Зачем? — задал вопрос Дазай, взглянув в голубые глаза. — Они в ловушке. Без кристалла им не выбраться, — он усмехнулся. — В итоге Фёдор оказался там, где меньше всего хотел очутиться. Если этот мир их не уничтожит, они всё равно не смогут оттуда вернуться. — А если найдут способ? Вдруг у Достоевского есть ещё один кристалл? Дазай пожал плечами и произнёс: — Не думаю, иначе они не стали бы забирать твой. Нужно обсудить дальнейший план действий. Нам ещё предстоит разобраться с нашими Достоевским и Огаем. — Нам? — переспросил Накахара. — Да, нам. Мне и тебе. Поехали в отель, где мы с Чуей снимаем номер. Там всё обсудим. Когда эсперы направились к машине, Осаму поравнялся с Накахарой и, схватив его за руку, произнёс: — Чуя, подожди. — Ну, чего ты хочешь? — грубовато ответил тот, вырывая свою руку. — Мы с тобой не поговорили толком. Я должен тебе всё объяснить. — Сейчас не время и не место для такого разговора. Поговорим позже. — Ладно, — Осаму тяжело вздохнул и поплёлся за Накахарой, который, дойдя до своего автомобиля, сел за руль и завёл двигатель.

***

— Почему ты хочешь, чтобы с тобой пошёл я, Дазай, а не твой возлюбленный? — спросил Накахара, непроизвольно поморщившись, когда произносил последнее слово. Эспер сидел в кресле в номере отеля, закинув ногу на ногу, и сверлил Дазая недовольным взглядом, тот расположился на кровати, на которой рядом с ним сидел другой Чуя; в соседнем кресле разместился Осаму. — Я тебе уже рассказывал свою историю там, в пещере, помнишь? — Накахара кивнул, а Дазай продолжил: — Я упоминал о том, что Мори сделал на странице из Заветной Книги одну запись, чтобы разлучить нас с Чуей, и мы даже забыли друг друга. Я вообще потерял память, попав в аварию, а когда очнулся, не смог вспомнить своего имени, Чуя же забыл несколько месяцев своей жизни. Однако, несмотря на все старания босса, мы с ним, — Осаму кивнул на альфу, — всё равно были вместе, и из-за этого Чуя серьёзно заболел. Когда Достоевский отправил нас в ту вселенную, где мы с тобой встретились, болезнь Чуи отступила, но если он вернётся в свой мир, она может вернуться, и неизвестно, как запись на нас подействует. Мы можем снова обо всём позабыть. Поэтому я прошу тебя помочь. — Подожди, — неожиданно произнёс его двойник и, встав с кресла, подошёл к нему. — Что, если та запись, о которой ты говоришь, так же повлияет на Чую, если он окажется в том мире? — Да, действительно, мы не знаем этого точно. Такое возможно, но маловероятно, — ответил Дазай. — Тогда идти следует нам с тобой, а оба Чуи будут ждать нас в этом мире. — Ты уверен, что справишься с задачей? — Абсолютно, — решительно заявил Осаму. — К тому же я очень этого хочу. Когда мне пришлось учиться пытать и убивать людей, я представлял на их месте своего мужа и мечтал сделать это с ним. Я хочу лично перерезать ему глотку. — О-о-о! — протянул Дазай и добавил: — Неожиданное заявление. Однако запись может подействовать и на нас с тобой. Хотя, поскольку нас будет в том мире двое, кто-то должен всё вспомнить и быстро ввести в курс дела второго. — Верно, я тоже об этом подумал. — Решено. Значит, отправляемся мы с тобой. Нужны броники и оружие. — Мы с Чуей привезём. — Говори за себя, — буркнул Накахара и покинул номер отеля. Осаму быстро вышел за ним. — Чуя, подожди! — услышали оставшиеся в номере Дазай и Чуя перед тем, как захлопнулась дверь. — Ты уверен, что он не подведёт тебя? — спросил Чуя. — Думаю, он справится. Не такой уж он и тюфяк, как оказалось. Наверное, мир, в котором он жил, и отношение общества к таким, как он, не позволяли раскрыться его личности, и только здесь он смог это сделать. Ведь двойники из разных миров почти идентичны. Он Достоевского провёл и сбежал, а это что-то да значит, — Дазай усмехнулся и, приобняв Чую, завалил его на постель. Глядя на него долгим, нежным взглядом, он накрыл его губы своими. Тем временем двойник Дазая пытался догнать своего возлюбленного, но тот даже ни разу не оглянулся, лишь ускоряя шаг. В конце концов он остановился у машины, и Осаму схватил его за руку. — Нам нужно поговорить, — произнёс он, разворачивая Накахару к себе лицом. — У меня что-то нет желания говорить сейчас с тобой, — последовал грубоватый ответ. — Да и не только сейчас. Избавь меня от своего общества. Между нами всё кончено. — Чуя, почему? — в глазах Осаму застыла боль, и Накахаре стало даже немного жаль его, но он поспешил отогнать от себя эти мысли и прошипел, выдёргивая руку: — Потому что ты — не он. И ты врал мне всё это время, притворяясь тем, кем не являешься! — Но как я мог сказать правду тебе или кому-либо ещё? Я ведь поначалу говорил что-то об этом, помнишь? Но мне не верили. Вы с боссом считали, что у меня крыша едет из-за наркоты. Мне не хотелось попасть в психушку, поэтому пришлось играть роль своего двойника, а потом я влюбился в тебя и не хотел потерять. А что бы сделал ты на моём месте, Чуя? — Не знаю, но точно бы не стал притворяться тем, кем не являюсь, и вводить окружающих в заблуждение. Наверное, просто ушёл бы и попытался начать новую жизнь на новом месте. — Я не верю в то, что ты бы так поступил. Если бы ты полюбил кого-то, неужели так просто покинул бы его? — Я бы не стал врать с самого начала, — упрямо стоял на своём Накахара. — Ты так говоришь, потому что не можешь представить себя на моём месте. Я думаю, что ты бы поступил так же, как и я. Ты не можешь меня упрекать за это. — Я тебя и не упрекаю. Просто ты совсем другой человек, не мой Дазай, и я не хочу больше быть с тобой. Накахара открыл машину и вскоре покинул Осаму, оставив его стоять одного посреди дороги. Тот провожал его взглядом, пока автомобиль совсем не скрылся из виду. На душе было тяжело и паршиво: Накахара не любит его — любит другого человека и не скрывает этого. Но ведь Осаму полюбил его. И что теперь ему делать? Как жить без него? Он не находил ответа на свой вопрос, лишь надеялся, что Накахара со временем передумает и вернётся к нему. Вызвав такси, Осаму поехал в порт. Сразу же направившись к боссу Портовой Мафии, Осаму отчитался ему о своём побеге с базы Фёдора и доложил о том, что крысы успели покинуть логово до того, как туда прибыл Акутагава с группой зачистки. — Та-ак, — протянул Мори, вставая из-за стола и делая несколько шагов ему навстречу, — следовательно, ты упустил Достоевского. — С чего вы это взяли, Мори-сан? Я разве говорил об этом? — Нет, но ты же сказал, что крысы покинули логово. — Да, но позже мы с Чуей выманили Достоевского с Гоголем из норы, и теперь они нас больше не побеспокоят. — Вы их уничтожили? — Не совсем. Но они попали в другой мир, из которого вряд ли когда-нибудь выберутся, ведь кристалл, при помощи которого можно открыть портал, находится у нас. — Конечно, было бы лучше, если бы вы убили Фёдора, но если он никогда не вернётся, то это меня вполне устраивает. Осаму кивнул и вышел из кабинета Огая, направившись к Накахаре. Эспер встретил его довольно холодно, но тот и не ожидал иного приёма. — Чуя, я лишь зашёл сказать, что именно следует говорить боссу по поводу Достоевского. Давай это обсудим. — Что ж, — кивнул Накахара, — давай обсудим.

***

Вечером Осаму пришёл в номер, который снимали Дазай с Чуей, сказав, что бронежилеты и оружие в машине рядом с отелем. — Прекрасно, — произнёс Дазай. — Тогда выдвигаемся в путь немедленно. Иди первым. — Мне страшно тебя отпускать, — неожиданно сказал Чуя, обняв его, когда двойник Дазая покинул помещение. — Ты не можешь идти со мной, иначе твоя жизнь окажется в опасности, — Дазай провёл пальцами по щеке возлюбленного. — Я ни за что не допущу ситуацию, в которой что-либо может представлять для тебя смертельную угрозу. Я люблю тебя. Дазай поцеловал Чую и, отстранившись, направился к выходу из номера, проронив по пути: — Мы с ним справимся. Чуя ничего не ответил, лишь смотрел возлюбленному вслед, пока за ним не закрылась дверь. Когда Дазай подошёл к машине, он сел на заднее сиденье, дабы два одинаковых человека не так бросались в глаза. — Поехали в какую-нибудь глушь, — сказал Дазай, и его двойник тронул машину с места. — Ты действительно любишь Чую из моего мира? — неожиданно спросил его Осаму. — Да, — коротко ответил Дазай. — Значит, ты никогда не любил по-настоящему этого Чую? — Мне казалось, что любил. Не знаю, я всегда чувствовал к нему сильное влечение, но, попав в твой мир и встретив там другого Чую, я понял, что по уши влюбился в него, а потом выяснилось, что он мой истинный. — Истинный? Ты уверен? — Конечно уверен. Ты не представляешь, что между нами происходило, когда мы оказывались с ним рядом! Его феромоны сводили меня с ума, а мои — его. Мы оба теряли голову и связь с реальностью. А когда поставили друг другу метки, на их месте появились красивые символы. — Ты думаешь, что поэтому мы поменялись местами? — Вероятно. А ты молодец! Я рад, что мы понимаем друг друга с полуслова и что мне не приходится тебе объяснять, почему я так думаю и почему уверен, что Чуя именно мой истинный, а не твой. Наверное, склад нашего ума и мышление довольно похожи, да и как может быть иначе? Ведь всё это время ты справлялся с моей работой просто отлично. Не ожидал даже: то, что я о тебе слышал, когда попал в твой мир, наталкивало совсем на иные мысли. — Да, я знаю, — Осаму усмехнулся. — Раньше я был таким рохлей, аж вспоминать противно. Я рад, что мы с тобой поменялись местами. Ведь только в этом мире я получил шанс на самореализацию, — Дазай сделал паузу. — И полюбил. Впервые в жизни. За всё время моего пребывания здесь я ни разу не пытался умереть и напрочь забыл о суициде. Я счастлив здесь. — Я тоже обрёл счастье, попав в твой мир, и не жалею о том, что мы с тобой поменялись. — А тебя не пугает то, что в моём мире омег ни во что не ставят? — Нет, не пугает. Я нашёл способ заставить слушать себя высокомерных альф. — О, я не сомневаюсь в этом. Я тоже многое слышал о тебе. А как у тебя сложились отношения с Мори? Он ведь садист. — Это я тоже понял сразу, но и его поставил на место. Если вкратце, то после выписки из больницы он пытался меня изнасиловать и даже выстрелил в ногу, после чего приковал наручниками к трубе, но я освободился и забрал у него пистолет. Он был шокирован происходящим, а потом на нас напали и похитили. Я снова избавился от наручников, когда нас с Огаем бросили в подвал и приковали. Пришлось освободить и его и бежать вместе: одному с раненой ногой мне было бы сложно выбраться. Я открыл замок на двери, а Мори убил охрану. Какое-то время мы отстреливались вместе от общего врага, а потом пришёл Чуя и всех уничтожил. В тот день он впервые применил порчу, а я обнулил его. Когда враг был повержен, я ушёл от Огая, но он понял, что я не ты, а совсем другой человек. Пришлось сказать ему правду. Позже я помог мафии справиться с одним непростым делом, и Мори принял меня в организацию. Однако как-то он заявил, что любит меня, именно меня, а не тебя — дословно не помню, но смысл его слов был таким. Я подал на развод. К тому времени у нас с Чуей уже начались отношения, и Огай знал о них, как выяснилось. Для того чтобы разлучить нас с Чуей, он написал кое-что на странице из Заветной Книги. Не знаю, что именно, я не видел саму запись, но её видел Достоевский и передал нам с Чуей смысл написанного. В результате этой записи мы с Чуей забыли друг друга — я упоминал об этом, — а потом он заболел. У него нашли опухоль в мозгу. Сказали, что возможно это аневризма и она может лопнуть в любой момент. Чуе грозила смерть, и мы с ним поспешили убраться из твоего мира, так как Фёдор сказал, что действие записей не распространяется на иные вселенные. Выбор у нас был небольшой, но Фёдор не соврал. Как только мы оказались в другом мире, болезнь оставила Чую, и к нам вернулась память. — Да, у тебя была там довольно насыщенная жизнь. — Это так. Осаму свернул в какой-то лесок и остановил машину. Повернувшись к Дазаю, он произнёс: — Ты беременный? Просто я видел, как тебя рвало. Дазая этот вопрос не удивил, и он ответил: — Да, от Чуи. — Поздравляю. Наверное, это огромное счастье — вынашивать ребёнка от любимого человека? Дазай кивнул, а его двойник продолжил: — Я был когда-то беременным от Мори, но он заставил меня сделать аборт. И я не жалею об этом, ведь всегда ненавидел Огая. Жаль, что в этом мире мне никогда не почувствовать себя на твоём месте. Я бы хотел родить ребёнка от любимого человека, но это не главное. Самое главное для меня — быть рядом с ним. Но он меня бросил. Сказал, что я — не ты и что он не хочет продолжать наши отношения. — Я думаю, — проговорил Дазай, глядя на свою копию, — что он передумает. Пройдёт время, и Чуя поймёт, что на самом деле любит тебя, а не меня. Ведь у него не возникало мыслей разорвать с тобой отношения до того, как он узнал правду. — Я тоже на это надеюсь. И дам ему время всё обдумать. Ты же не хочешь возвращаться назад в своё тело? — Нет, и думаю, что ты тоже. — Я хочу остаться здесь, рядом с ним, и добиться от него взаимности. — От всей души желаю тебе удачи в этом и счастья вам обоим, но нам пора заняться делом. Дазай снял плащ и рубашку и надел бронежилет, затем снова оделся и засунул два пистолета за пояс, его двойник проделал то же самое. Они вышли из машины, и Дазай активировал кристалл. — Не знаю, как открыть путь в Омегаверс-вселенную из этого мира, но надо попытаться: не хотелось бы идти в обход. — Это как? — Через тот мир, в который ушли Достоевский с Гоголем. Мне известно, как открыть врата оттуда. Но прежде я хочу проверить одну теорию. — Какую? — спросил Осаму. — Что будет, если я тебя коснусь? Что-то произойдёт или наши способности обнулят друг друга? Хотя я склоняюсь к мысли о том, что они в бесконечных попытках обнулить друг друга просто выйдут из-под контроля и прорвутся наружу — возникнет сингулярность и, возможно, произойдёт какой-то взрыв. — Не боишься? А вдруг случится что-то страшное? Ты всё-таки в положении. — Боюсь, но думаю, что нам не навредит этот контакт из-за нашей способности. Однако выяснить это всё же необходимо. Мало ли что может случиться потом? Что, если контакт произойдёт случайно? — Ладно, давай сделаем это. Дазай коснулся своего двойника. Сначала ничего не изменилось, а затем будто что-то взорвалось, ослепив обоих ярким белым светом. Пытаясь рассмотреть, что происходит, оба парня огляделись по сторонам, затем посмотрели вверх: несмотря на то, что уже наступила ночь, сейчас было светло как днём, всё вокруг в радиусе их обзора освещалось ярким белым свечением; насколько далеко оно распространялось, ни один, ни другой понять не смогли. Дазай убрал руку, и свечение погасло. — Думаю, что при соприкосновении друг с другом наш дар прорывается наружу, из-за чего становится возможным обнуление на расстоянии. Только вот, насколько далеко, пока непонятно, — произнёс Дазай, а его двойник просто кивнул. Взяв в руку кристалл, Дазай поочерёдно нажал на несколько кнопок. Когда многогранник раскрылся, рядом с эсперами образовалась мутная воронка, пройдя через которую эсперы хорошенько осмотрелись. Мимо них прошли несколько человек, и Дазай обернулся к Осаму, сказав: — Это не тот мир. Я не ощущаю, кто они: альфы, беты или омеги. Пробуем ещё. Перебрав несколько вариантов, они открывали врата наугад, пока наконец Дазай ни сообщил своему двойнику: — Мы сейчас там, где нужно. — Ты себя нормально чувствуешь? Всё помнишь? — спросил тот. — Как ни странно, нормально. Я помню, зачем мы здесь. Хотя, может, это и не странно... — задумчиво добавил он. Осаму посмотрел ему в глаза и спросил: — Что ты имеешь в виду? — Перед тем, как мы с Чуей покинули этот мир, я начал кое-что вспоминать... — Дазай сделал паузу, а затем продолжил: — Я слышал о Книге, будучи ещё в своём мире, и знаю, что память сама по себе не должна была ко мне вернуться, если Огай сделал запись о том, чтобы я её потерял. Думаю, что рано или поздно я бы всё вспомнил благодаря своей способности, хотя, с другой стороны, не совсем понятно, как запись вообще на меня подействовала. — Значит, на Книгу наш с тобой дар не распространяется. Или же распространяется частично. Я тоже слышал о ней и думаю, что записи не должны на нас влиять, но всё же влияют, хотя и не так, как на других людей. — Верно. Что ж, нужно понять, где мы оказались. — Дазай огляделся вокруг. — Я знаю Йокогаму как свои пять пальцев, но это место мне кажется незнакомым. Парни прошлись по городу, но вскоре выяснили, что почему-то оказались не в Йокогаме, а на острове Кюсю в городе Кагосима. — Какого хрена мы попали в Кагосиму? — не мог понять Дазай. — Придётся добираться до Йокогамы на самолёте, а у меня нет документов. — Нестрашно, — произнёс Осаму. — У меня в Кагосиме живёт дальний родственник — двоюродный дядя, я когда-то бывал у него. Одолжу у него денег и попрошу помочь с документами. — Да деньги не проблема: я легко их раздобуду, но пока твой родственник будет делать документы, пройдёт немало времени, а нам нужно спешить. Ладно, придётся добираться до Йокогамы не на самолёте. Расстояние, конечно, приличное — более тысячи километров, но это будет быстрее, чем ждать, пока сделают документы. К тому же мы не сможем пронести на борт оружие. — А может, ещё попробуешь открыть проход? — Нет, я перепробовал уже все варианты, нажимал все доступные комбинации кнопок. Да и не хочу больше голову ломать. Пойдём. Для начала нужно найти деньги. — Хочешь кого-нибудь ограбить? — А что ещё остаётся? — Я же говорю, что могу попросить родственника одолжить. Мне кажется, нам не стоит привлекать к себе внимание. — Ладно, поехали к твоему родственнику, только у меня нет денег даже на такси. — Дядя расплатится. — Но как ты ему объяснишь, что нас двое? — Пойду я один, ты подождёшь меня здесь. — Он не почувствует твоего запаха и насторожится. — Ты прав, но я всегда могу объяснить это тем, что ношу браслеты, якобы в целях безопасности от похотливых альф. — Он давно тебя видел? — На похоронах отца. Думаю, не заметит разницу в росте: она небольшая. — Ладно, иди. Осаму ушёл, и Дазай в ожидании присел на скамейку. Прошло часа два, но того всё ещё не было. За это время Дазай успел проголодаться, из-за чего ему пришлось пойти на мелкое воровство в супермаркете. Когда он перекусил краденым фастфудом, Осаму наконец вернулся, приехав на какой-то старенькой мазде. — Что за тачка? — спросил Дазай, садясь на заднее сиденье. — Дядя одолжил на время. — Он знает Огая? — Не волнуйся, не сдаст нас ему. Он его терпеть не может. — Хорошо, тогда поехали. Я, пожалуй, пока вздремну. Когда устанешь, разбуди меня, и я сменю тебя за рулём. — Договорились, — Осаму кивнул и тронул машину с места, а Дазай уснул.