Он не достоин тебя

Прибыв в Йокогаму, периодически сменяя друг друга за рулём, эсперы решили остановиться и обсудить дальнейший план действий. — Что предлагаешь? — спросил Осаму. — Необходимо выяснить обстановку в порту, также местонахождение босса и Достоевского, — ответил Дазай. — Но понятно, что нам соваться в порт сейчас нельзя. Мне нужно позвонить Ацуши. — Это тот оборотень из Агентства? — Да, только здесь он не работает на ВДА. Есть мобила? Я свою не брал: по ней меня могли вычислить. — Есть, — Осаму передал телефон Дазаю и добавил: — Дядя одолжил. — Какой у тебя дядя, однако, — усмехнулся Дазай, набирая по памяти номер Ацуши. Когда на том конце послышался знакомый голос, Дазай произнёс в трубку: — Ацуши, это я. Ты один? Можешь говорить? — Не-ет, — растерянно протянул паренёк. — А ты где? — Ты с кем? Надеюсь, не с Мори или Достоевским? — Нет, со мной Рюноске. — Рюноске? — удивился Дазай. — Что ж, я думаю, ему можно доверять. Нам нужно срочно встретиться. Босс и Достоевский о встрече знать не должны. Где вы? — Дома у Акутагавы. Ты знаешь адрес? — Да. Скоро буду, — сказав это, Дазай сбросил вызов и назвал Осаму адрес, куда нужно ехать. Подъехав к высотке, в которой у Акутагавы была квартира, эсперы вышли из машины и, подойдя к первому подъезду, позвонили в домофон. Им ответил Ацуши, который тут же, не теряя времени, впустил их внутрь. Дазай с Осаму поднялись на лифте на восемнадцатый этаж и постучали в дверь нужной квартиры. Когда Накаджима открыл, то замер на пороге, глядя на двух одинаковых мужчин. — Осаму... — Ацуши в удивлении приоткрыл рот. — Что это значит? — Я объясню, если пропустишь нас в дом, — ответил тот и оттеснил Накаджиму в сторону, проходя внутрь; за ним последовал Осаму. — Да, конечно, — запоздало произнёс оборотень и отступил на несколько шагов. Из гостиной вышел Рюноске и так же, в удивлении глядя на эсперов, застыл на месте. — Проходите на кухню, — пригласил гостей Ацуши и первым пошёл в комнату, включив электрочайник. — Чаю? — предложил он, и оба гостя кивнули. Осаму с Дазаем разместились за столом, Ацуши налил всем чай, а Рюноске молча остался стоять в дверном проёме. — Осаму, может, всё же объяснишь? — Ацуши вопросительно посмотрел на Дазая. — Это ведь ты, верно? — Верно, — ответил тот. — А кто это такой? — Накаджима кивнул на Осаму. — Если вкратце, то это мой двойник из параллельной вселенной. — Я-ясно... — протянул Ацуши, а затем замотал головой. — Хотя нет, кого я пытаюсь обмануть? Мне нихрена не ясно. Ты исчез так неожиданно вместе с Чуей, не сказав мне о своём отъезде ни слова, а теперь появляешься вместе со своим двойником из параллельной вселенной! Что всё это значит? Где ты был? — А где Чуя? — спросил Акутагава. Дазай сделал несколько глотков чая и произнёс, посмотрев на Рюноске и Ацуши: — Так сложились обстоятельства, что мне вместе с Чуей пришлось срочно уйти, иначе Чуя мог умереть в любой момент. Заметив, как побледнел Акутагава, Дазай поспешил добавить: — С Чуей всё в порядке, но он вынужден был остаться там. — Где? — В том мире, из которого пришёл мой двойник. Это всё из-за босса. К нему в руки попала страница из Заветной Книги, и он кое-что написал на ней. Из-за этой записи мы с Чуей забыли друг друга и не только. Вы оба ведь слышали о том, что я потерял память? Альфа и омега кивнули, а Дазай продолжил: — Из-за того, что написал на странице Огай, Чуя тоже потерял память, но в отличие от меня он забыл не всю свою жизнь, а лишь те несколько месяцев, которые мы были с ним знакомы. Но несмотря на то, что сделал босс, мы с Чуей всё равно были вместе, потому что безумно любим друг друга и потому что он — моя истинная пара, если вы верите в легенду о любви истинных. При словах Дазая об истинных Ацуши с Акутагавой переглянулись, а он продолжил: — Но из-за той записи Чуя серьёзно заболел. У него обнаружили аневризму, которая могла лопнуть в любой момент. Поэтому мы в такой спешке покинули эту вселенную, ведь записи, сделанные на странице в одном мире, не распространяются на другие миры, к тому же босс отдал кое-кому приказ убить Накахару. Я всё это вам рассказываю для того, чтобы вы понимали: у нас нет иного выхода. — Иного выхода? — спросил Акутагава. — Ты о чём? — Босса необходимо убить, поэтому мой двойник из параллельной вселенной прибыл сюда со мной, а Чуя остался там, так как ему нельзя возвращаться домой, пока эта запись существует. — Подожди, Осаму... — начал возражать Рюноске, но Дазай его перебил: — Акутагава, зови меня Дазай. Я развёлся с Мори ещё до того, как он сделал запись на странице, и давно вернул себе прежнюю фамилию. — Хорошо, Дазай. То есть ты собираешься убить босса Портовой Мафии и хочешь, чтобы я в этом поучаствовал? Я не могу пойти на такое. — Правда? — Дазай поднялся со стула и, подойдя к Рюноске вплотную, посмотрел ему в глаза. Шумно втянув носом воздух, он ощутил странный запах, природу которого понял не сразу. Акутагава, сам не зная почему, попытался отвести взгляд от омеги, но тот взял его пальцами за подбородок и заставил встретиться с собой взглядом. — Не думал, что ты до такой степени трус, Акутагава. Твой двойник из параллельной вселенной посмелее будет, хотя он и не альфа. Предложи я ему нечто подобное, он бы без колебаний согласился. — Да с какой стати мне это делать? — неожиданно взвился тот. — Я тебя толком даже не знаю, а ты предлагаешь мне совершить переворот и свергнуть босса! — Что ж, я тебя услышал, — произнёс Дазай, убирая руку и отступая от Рюноске. Посмотрев на Ацуши, он спросил: — Ацуши, ты с нами? Тот поднялся со своего места и проговорил: — Да, я помогу тебе. — Что? — переспросил Акутагава. — Я помогу Дазаю, — повторил оборотень. — Осаму — мой единственный друг, и я многим ему обязан, прости. Больше не удостоив Акутагаву взглядом, Дазай прошёл в коридор, Ацуши и Осаму последовали за ним. — Не втягивай его в это! — выкрикнул Рюноске и, догнав Дазая, схватил его за руку. — Не смей! Дазай усмехнулся, вырвал свою ладонь и вышел за дверь, буркнув: — Надо же! Какие страсти! — Ацуши! — послышался окрик, но Накаджима покачал головой и, обувшись, покинул квартиру вслед за гостями. Остановившись за порогом, Дазай развернулся лицом к Рюноске и протянул ему клочок бумаги, сказав: — Если передумаешь, найдёшь нас здесь. Эсперы спустились на лифте на первый этаж, вышли на улицу и сели в машину. Дазай назвал Осаму адрес отеля, в котором решил временно остановиться. У него была мысль поехать к Анго, но Дазай опасался, что за домом друга могут следить люди Огая, поэтому его выбор пал на отель. Взяв ключи на ресепшене, парни заселились в номер и заказали ужин по телефону. — Ты в нём так уверен? — спросил Осаму, присаживаясь в кресло. — Я имею в виду Акутагаву. Я понимаю, что ты очень хорошо знаешь его двойника, но ведь этот Акутагава действительно тебя почти не знает. А вдруг он нас сдаст? — Неважно, из какого мира Акутагава и насколько хорошо он меня знает, — ответил Дазай. — Я уверен, что и в том, и в этом мире он испытывает ко мне... как бы это сказать помягче, чтобы не обидеть Ацуши? — с улыбкой произнёс Дазай, а оборотень с непониманием посмотрел в карие глаза. — Он испытывает ко мне чувство глубокого уважения, пусть пока и не хочет этого признавать даже перед самим собой. Его отказ был продиктован желанием защитить возлюбленного, но именно это желание и подтолкнёт его к правильному решению. — Что? — переспросил Накаджима. — Откуда ты узнал о нас? — Несложно было догадаться. Вы ведь ненавидели друг друга, и вдруг ты у него дома. Общаетесь совершенно спокойно, как старые друзья; Акутагава пытается тебя защитить, да и этот запах... Я почувствовал его, когда подошёл к Рюноске ближе. Ты ведь оставил у него на шее свою метку, как и он у тебя? — Осаму приблизил лицо к Ацуши и втянул носом воздух. — Я не ошибся. Вы тоже истинные, как и мы с Чуей. К тому же надо было видеть ваши лица, когда я сказал об истинных. — Ты прав, — произнёс Ацуши, улыбнувшись. — Я сам не понял, как это произошло между нами, ведь Акутагава ужасно меня бесил, как и я его... А потом, после того как вы с Чуей пропали, босс Портовой Мафии отправил нас с Рю на «Моби Дик». С этого всё и началось. — Вот как? Расскажи, пока Акутагава не пришёл, — попросил Дазай. — Ты так уверен, что он придёт? — Можешь не сомневаться. Но прежде скажи: ты не знаешь, где Достоевский? — Он исчез в тот же день, что и вы с Чуей. Я не в курсе, где он. — Может, Акутагава знает? — Возможно. — Ладно, тогда расскажи мне вашу историю с Рюноске. — Хорошо, — Ацуши вновь улыбнулся и произнёс: — Это произошло почти три недели назад. Босс сказал, что Фрэнсис Скотт Фицджеральд собирается обрушить «Моби Дик» на Йокогаму и только мы с Акутагавой можем его остановить, то есть должны это сделать. Получив такой приказ, Рюноске был в бешенстве, правда, Огаю перечить не стал, хоть и не желал работать со мной, как и я с ним. Но, помня о том, что ты мне говорил, я тоже особо не возражал. Я вышел из кабинета босса первым, но Акутагава догнал меня у лифта и, схватив за руку, развернул к себе лицом. Дальше произошло что-то странное: его губы оказались очень близко к моему уху, я кожей почувствовал его горячее дыхание, потом у меня просто перехватило дух — я ощутил его запах и феромоны, которые тут же вскружили мне голову, сердце заколотилось очень быстро и громко, и мне показалось, что оно сейчас выскочит из груди. Со мной никогда прежде не происходило ничего подобного, и я застыл на месте, на какое-то время потеряв контроль над своим телом, — Ацуши ненадолго замолк, затем посмотрел Дазаю в глаза и спросил: — Тебе ведь это знакомо? — Да, — Осаму кивнул, а Накаджима продолжил: — Акутагава, так же как и я, застыл будто в ступоре. Позднее он рассказал мне, что ощутил то же самое, и, несмотря на то, что собирался сказать мне что-то резкое, не смог выдавить из себя ни слова. Я не знаю, что бы могло произойти дальше. Возможно, мы поцеловались бы ещё тогда, у лифта, но нам помешали. К лифту подошли трое мафиози, и нам пришлось отступить в сторону от двери. Мы тут же пришли в себя, и я вырвал свою руку, оттолкнув Рюноске, а он стукнул меня головой о стену, сказав, чтобы я не вздумал соваться на «Моби Дик». Дазай улыбнулся, произнеся: — Ну да, вполне в стиле Акутагавы. Ацуши кивнул и продолжил: — Конечно я его не послушал. Меня подкинули на «Моби Дик» на вертолёте, присутствие которого скрывал один эспер; как туда попал Акутагава, понятия не имею, но мы встретились с ним там и, конечно же, сцепились в драке. Он напал сзади: атаковал способностью, а я, представляешь, смог не просто обратиться тигром, а превратить руки и ноги в лапы, оставшись человеком и не потеряв рассудок. — Так и должно быть, — произнёс Дазай. Тем временем в номер постучали, Осаму открыл дверь и отступил в сторону, пропуская официанта, который вкатил внутрь небольшой столик на колёсиках, на котором стояли разнообразные виды суши и зелёный чай. Официант переставил блюда на маленький столик, который стоял в номере, и, получив чаевые, оставил эсперов одних. Парни разместились вокруг стола и принялись за еду. — Что было дальше? — спросил Дазай, прожевав один из роллов, начинённый сёмгой и огурцом. — Мы с Акутагавой подрались, — ответил Ацуши, когда тоже прожевал пищу, — и бой наш проходил на узком мостике, ограждённом с двух сторон металлическим заборчиком. Мне удалось сбросить его вниз, но он зацепился за стены «Расёмоном». Я не стал задерживаться и продолжил свой путь, а вскоре наткнулся на Фицджеральда. На корабле он был один. Когда мы сошлись в бою, я думал, что мне хватит сил, чтобы одолеть его в одиночку, но я ошибался, как и Акутагава, который спустя пару минут нашёл нас с Фицджеральдом и тоже вступил с ним в бой. Вскоре и он понял, что ему с ним не справиться. Рюноске помог мне сбежать, прорезав подо мной пол своей способностью, но мы всё ещё не могли найти общий язык и снова подрались. В конце концов стало ясно, что для того, чтобы победить такого противника, нужно объединить наши усилия. Так, мы одолели Фицджеральда вместе. Для этого нам пришлось объединить способности: Акутагава усилил мой дар своим, но сражался с лидером Гильдии я. Когда мне удалось его победить, я отключился на какое-то время. Наверное, упал с корабля вслед за Фицджеральдом. Помню, что пришёл в себя, когда меня обвили ленты «Расёмона» и резко дёрнули вверх, тут же отпустив. Рюноске был обессилен, так же как и я. Я упал на него сверху, и снова повторилось то, что произошло у лифта. Это было так странно... Но нам ещё нужно было предотвратить падение корабля. Пульт управления был у Рюноске, и он не допустил катастрофу. — Никто извне не вмешался? — спросил Дазай. — Нет, — ответил Ацуши. — Я знал, что он не станет вмешиваться. В такой ситуации ему было бы это не выгодно. — Ты о ком? — поинтересовался Накаджима. — О Достоевском. Так что было дальше? Как вы всё-таки с Акутагавой сошлись? — После того как ты исчез, мне в принципе некуда было податься. Когда узнал от твоего мужа, что ты, судя по всему, вернёшься не скоро, я снял номер в отеле. Но деньги у меня были на исходе. Уже после двух дней пребывания там я потратил столько, что не смог позволить себе задержаться в том месте ещё на одну ночь. Как только поселился в отеле, в порту я больше не появлялся, не считая того самого дня, когда босс Портовой Мафии дал нам с Акутагавой задание. После того как мы с ним одолели лидера Гильдии, я и Рюноске вернулись в порт по отдельности. Я хотел забрать подаренный тобой планшет, который, к несчастью, забыл в твоём кабинете. Когда я зашёл к Огаю... Кстати, он как-то узнал, где я живу, и отправил за мной своих людей. Так вот, когда я зашёл к Огаю, чтобы попросить у него ключ от твоего кабинета, он как-то странно на меня посмотрел, и мне этот взгляд совсем не понравился. Он взирал на меня, как кот на кусок сырого мяса, только что не облизывался; зачем-то провёл рукой по моим волосам, а в воздухе стали отчётливее ощущаться феромоны, которые он выделял. Босс спросил меня, куда я собираюсь идти потом, и я сказал, что вернусь в отель, а он вдруг предложил мне остаться в вашем доме. Я отказался, и твой муж снова странно на меня посмотрел. Мне стало неловко и неуютно от того взгляда: я прекрасно понимал, чего он хотел на самом деле. Не знаю, чем бы закончилась наша встреча, если бы не пришёл Акутагава. Он тоже как-то странно посмотрел сначала на меня, а потом на босса. Я снова напомнил про ключ, и Огай дал его мне. Когда наконец забрал планшет и уже выходил из кабинета, я столкнулся на пороге с Акутагавой... — Чего он от тебя хотел? — спросил Рюноске. Меня его вопрос почему-то разозлил, и я вспылил, сказав: — Тебе-то какое дело? Я хотел пройти мимо, но он остановил меня, схватив за руку. — Лучше держись от него подальше. Добром это не кончится. — Я и так собирался это сделать. К тому же вряд ли ещё вернусь сюда. — И где ты сейчас живёшь? — А ты с какого перепуга интересуешься? — Да так, любопытно. Осаму уехал, бросив тебя, можно сказать, на произвол судьбы, и как ты теперь без него? Его слова меня просто взбесили. Мне показалось, что я услышал в его тоне насмешку. — Нормально, — еле сдерживаясь, ответил тогда я. — Не волнуйся, не пропаду. — Ну-ну, — произнёс он. Я отдал ему ключи со словами: «Передай боссу». В тот день я не стал возвращаться в отель. Как говорил ранее, для того чтобы оплатить ещё одну ночь в номере, денег у меня не осталось, вещей, кроме планшета с телефоном и того, что было прямо на мне, тоже. Я решил поискать место для ночлега: к тому моменту уже наступил вечер. Мне и раньше приходилось ночевать на улице, но тогда я чувствовал какую-то странную усталость. Наверное, битва с Фицджеральдом совершенно лишила меня сил. Я решил отправиться в парк и, если что, заночевать на лавочке. На улице было довольно тепло, я откинулся на спинку скамейки и начал дремать. В парке в это время никого не было, и я лёг на лавочку, повернувшись на бок и подложив руки под голову. Вскоре я задремал и не услышал тихих чужих шагов. Это был воришка. Он обшарил мои карманы и вытащил из них несколько последних йен, которые у меня ещё оставались, а также мобильник и планшет. Я ничего не почувствовал, наверное, из-за усталости — спал как убитый. Но меня разбудил чей-то истошный вопль. Я сел на скамейке, потирая глаза, и не понял спросонья, что произошло. У моих ног валялось окровавленное тело какого-то парня, а над ним стоял Акутагава; за его спиной устрашающе развивались ленты «Расёмона». Я вскочил тогда с лавочки и выкрикнул: — Акутагава! Что ты творишь? — Спасаю тебя от ограбления, — ответил он. Я с непониманием посмотрел на него, а затем обшарил свои карманы — они были пустые. Акутагава протянул мне мои вещи, а когда я их взял, наши пальцы соприкоснулись. Меня словно током ударило, а по телу прокатилась сладостная дрожь. Сердце снова беспокойно забилось в груди, а от взгляда Рюноске меня бросило в жар. Я совершенно не понимал, что со мной происходит, и, пытаясь сбросить с себя это странное наваждение, неуверенно проговорил: — Но зачем нужно было убивать? Однако Акутагава оставил мой вопрос без ответа. Он отвернулся и, медленным шагом покидая место убийства, лишь проронил: — Пойдём, оборотень. Я застыл в нерешительности, а затем догнал его и спросил: — Куда? — Ко мне, — последовал ответ. Я замер на месте, не решаясь сделать следующий шаг. Рю тоже остановился и, посмотрев на меня, сказал: — Я уговаривать не буду — решай сам. Переночуешь у меня, а завтра подумаешь, куда тебе идти. Спать под открытым небом небезопасно, к тому же можно простудиться, — будто в подтверждение своих слов Акутагава закашлялся, а я промямлил: — На улице тепло, кажется. — Вот именно, что кажется. В это время года погода бывает обманчивой, а впрочем, как хочешь, человек-тигр, — сказав это, Акутагава пошёл дальше, а я, постояв ещё несколько секунд на месте, догнал его, спросив: — Что ты делал в парке в такое время? На минуту мне показалось, что он следил за мной, но Рюноске развеял мои опасения, объяснив, что всегда ходит домой через этот парк. Когда мы пришли к нему, я понял, что он не соврал: ближайший путь от порта до его дома действительно пролегал через парк. Позже Акутагава сказал, что заметил меня спящего на лавке издалека. В ту ночь было ясное звёздное небо и светила яркая луна. Он остановился и некоторое время наблюдал за мной, будучи удивлённым тем, что я сплю на скамейке, и понял, что мне некуда идти. А потом он заметил какого-то парня, который, оглядываясь по сторонам, направился ко мне. Рюноске спрятался за деревом, чтобы тот его не увидел, а когда понял, что парень хочет меня ограбить, вышел из своего укрытия и убил его. Я тогда подумал, что это чересчур, но что я мог сделать, если воришка был уже мёртв? Когда мы пришли к Акутагаве домой, он напоил меня чаем и накормил супом мисо, а потом постелил мне в одной из комнат. Утром я собирался уходить, мне было неудобно его стеснять, но Акутагава сказал: — Тебе ведь некуда идти, оборотень, а возвращаться в дом босса, когда нет Осаму, было бы глупо. — Я знаю, поэтому к нему я точно не пойду, — я смущённо опустил глаза, так как Акутагава, оказывается, всё понял тогда в кабинете твоего мужа, и я почему-то чувствовал себя из-за этого неловко, будто сделал что-то плохое, хотя это было не так. — Тогда куда ты пойдёшь? — Не знаю, — ответил я. — Я никого, кроме Осаму, не знаю в Йокогаме. То есть я хочу сказать, что не знаю настолько, чтобы обратиться за помощью. Он единственный мой друг, по крайней мере я считаю его другом, — Дазай улыбнулся при этих словах Ацуши и кивнул, а Накаджима продолжил свой рассказ: — Услышав это, Акутагава сказал: «Если хочешь, можешь остаться у меня, оборотень, пока Осаму не вернётся». — Мне как-то неловко, — ответил я. — Не хочу тебя стеснять. — Не волнуйся, ты меня не стеснишь. Мой брат учится в Токио, там же и живёт, приезжает иногда на выходные, примерно раз в месяц, и на каникулы, а так я живу один. К тому же целыми днями работаю, домой прихожу поздно вечером, а ухожу рано утром. — Хорошо, я останусь, если моё присутствие тебе не помешает. Акутагава кивнул и допил свой кофе, после чего быстро собрался и ушёл на работу, оставив мне немного денег и запасной ключ от квартиры. В холодильнике было пусто, и он сказал мне сходить в магазин. Я целый день слонялся по квартире, раздумывая над тем, что со мной происходит, когда Акутагава так близко, но всё не находил ответа. Мне казалось странным его поведение: ещё вчера мы открыто враждовали, а сегодня он вдруг спасает меня от вора и приглашает к себе домой. Я предположил, что он, возможно, хочет воспользоваться ситуацией и затащить меня в постель, но вскоре понял, что это не так. К слову, он не делал никаких намёков на то, что желает близости. А потом на выходные приехал его брат Гин. Он оказался отличным парнем, и мы с ним сразу подружились. Когда Гин увидел меня, то подумал, что мы с Акутагавой встречаемся, о чём и сказал вслух, смутив нас обоих, — Ацуши улыбнулся, вспоминая об этом, а после продолжил: — Нет, Гин, — сказал тогда Рюноске. — Мы с... — он сделал паузу, так как не знал, как меня назвать. Обычно, когда он обращался ко мне, то называл оборотнем или тигром, но, наверное, он посчитал, что в присутствии его брата такое обращение прозвучало бы странно, поэтому сказал: — С Ацуши не встречаемся. Просто он попал в сложную ситуацию. Его единственный друг бесследно исчез из города, и ему некуда было идти, поэтому я пригласил его к нам. — Понятно, — сказал его брат и, подмигнув Акутагаве, произнёс: — А зря, вы прекрасно смотритесь вместе, из вас вышла бы отличная пара. Подумайте об этом. От этих слов у меня почему-то что-то ёкнуло в груди, и я почувствовал, как кровь приливает к лицу. Не зная, куда деть глаза, я опустил их вниз, Гин и Рюноске вроде бы не заметили моего смущения. Акутагава тогда резко сменил тему, расспрашивая брата о том, как у него дела и не нашёл ли он себе кого-то. Мы прекрасно провели вечер. Рюноске с Гином отправились в магазин, а я остался дома, решив навести порядок, пока их нет. Акутагава и правда пропадал целыми днями на работе, ну а я оставался в квартире один и занимался домашними делами, хотя он и не просил меня об этом. Но, кажется, Аку был доволен тем, что по приходе домой его ожидают ужин и чистая квартира. Примерно через час они с братом вернулись из магазина с едой и вином. Как я уже говорил, мы очень хорошо провели этот вечер. Акутагава был каким-то другим в присутствии брата: он весело смеялся над его шутками, изредка украдкой поглядывая на меня; я тоже ловил себя на том, что втихаря наблюдаю за ним. Таким мне Акутагава даже нравился, хотя в тот момент я поспешил отогнать от себя подобные мысли. Легли мы спать довольно поздно, оставив после себя на кухне страшный бардак: кучу грязной посуды, перевёрнутую пепельницу с окурками и пролитое на стол и пол вино. Утром мы все чувствовали себя довольно хреново, и Гин пошёл в аптеку за таблетками от похмелья, пообещав купить минералки: за ночь мы выхлебали всю, что была дома. Когда он ушёл, мы с Акутагавой умылись по очереди, и я решил прибраться на кухне, Рюноске вызвался мне помочь. Пока я оттирал пятна засохшего вина со стола и пола, Акутагава убрал пепел и окурки и принялся мыть посуду. Он хотел поставить тарелки в шкафчик, который находился над столом, и направился в ту сторону, а я оттёр пятна с пола и, не увидев его, резко встал во весь рост. Получилось так, что я подбил его под руку — тарелки вылетели из неё и с грохотом попадали вниз, разбиваясь, а я ещё и заехал Рюноске головой в нос, — на этом моменте Дазай и Осаму усмехнулись, а Ацуши сказал: — Да, сейчас вспоминать об этой комичной ситуации довольно смешно, но тогда мне было не до смеха. У Акутагавы из носа полилась кровь. Представляете, я нос ему сломал! Он смотрел на меня ошарашенно и, конечно, был не в восторге от произошедшего. Рюноске тогда схватился рукой за нос, громко выругавшись, а я испугано произнёс: — Акутагава, прости. Я тебя не видел, — на что он лишь махнул рукой, а я усадил его на стул и попросил запрокинуть голову назад. Когда он выполнил мою просьбу, я осмотрел его нос и понял, что он сломан. Достав из холодильника кусок холодного мяса, я попросил Рюноске держать его на переносице, а сам побежал за аптечкой. Сделав из бинтов тампоны, я запихнул их в одну и вторую ноздрю Акутагавы. Через время кровотечение из его носа прекратилось, а я сказал: — Акутагава, тебе в больницу нужно. — Это ещё зачем? — спросил он. — Ты глянь на свою переносицу. — Я принёс из ванной комнаты зеркало. — У тебя нос сломан, и это сразу видно — переносица искривлена. — Не поеду я в больницу, — буркнул он. — Но у тебя нос останется кривым, — пытался убедить его я, но он отмахнулся, сказав, что Гин не взял ключи. — Он скоро придёт. Тогда поедем в больницу? — Не хочу. Подержи зеркало. Я выполнил его просьбу, а он, взявшись пальцами за переносицу, надавил на неё как-то, и что-то щёлкнуло, видимо, кость встала на место, так как нос стал ровным. Акутагава даже не поморщился при этом, хотя я могу представить, какую боль он испытал, — Дазай внимательно слушал Ацуши, и ему показалось, что он различил в его голосе нотки восхищения, а тот тем временем продолжал свой рассказ: — Ого! — удивился я, а он, хотя это и было ему не свойственно, без упрёка и даже добродушно сказал: — Сколько же от тебя проблем, оборотень. Акутагава отнёсся ко мне хорошо, приютил у себя, а я ему нос сломал. Мне было стыдно за свой поступок, хотя я и не нарочно это сделал, поэтому снова извинился, на что он лишь буркнул: — Ладно, проехали. Что-то Гина давно нет, он уже должен был вернуться. Ацуши, — Рюноске впервые за наше знакомство назвал меня по имени, когда мы были наедине, и я удивлённо посмотрел на него, — принеси из моей комнаты телефон, пожалуйста. Я кивнул и пошёл в его спальню за телефоном. Акутагава минут двадцать пытался дозвониться до Гина, но тот не брал трубку, и Рюноске уже собирался идти его искать, сказав, что беспокоится за брата. — Я пойду с тобой, — вызвался я, но Акутагава покачал головой и произнёс: — Останься дома: он может вернуться, а ключа у него нет. — Ладно, — согласился я, а Рюноске снова набрал номер брата. На этот раз на звонок ответили, но это был не Гин. — Кто это? — спросил Акутагава. — А вы кто? — прозвучал встречный вопрос. — Я брат владельца этого телефона. Где вы его взяли и где Гин? — Не волнуйтесь, — отозвались в трубке, — ваш брат жив. — Что? — спросил Акутагава. Он был шокирован словами собеседника. — Кто вы? — Я врач скорой помощи. Вашего брата сбила машина, мы везём его в больницу. — Что? Что с Гином? — У него черепно-мозговая травма и сломано бедро. Не волнуйтесь, в больнице сделают всё возможное, чтобы ему помочь. — Я сейчас же выезжаю. В какую больницу вы его везёте? — В центральную. Акутагава посмотрел на меня и сказал: — Гин в больнице, я еду туда. — Я слышал, — ответил я и добавил: — Я поеду с тобой, ведь я тоже волнуюсь за него. Акутагава не стал возражать, и мы с ним вскоре приехали в больницу. В это время шла операция, и врачи буквально сражались за жизнь Гина. Акутагава нервно мерил шагами коридор, я же таскался за ним следом, не зная, как его поддержать. Он старался не показывать вида, но у него плохо получалось скрывать своё волнение. Я пытался подбодрить его словами, говорил, что всё будет хорошо, но понял, что лишь раздражаю его этим, поэтому сел на диван в холле, решив не действовать ему на нервы. Через час из операционной вышел врач, Акутагаву просто трясло от волнения. Я никогда не видел его таким нервным, но вполне понимал его состояние. Доктор сказал, что операция закончилась, но пациент впал в кому, и он не может сейчас дать каких-то прогнозов. Я видел, как гневно сверкнули глаза Рюноске, и думал, что он сейчас же расправится с врачом, поэтому подошёл к нему и неуверенно положил руку на его плечо. — Акутагава, — сказал я, — врач ни в чём не виноват. Я уверен, что он сделал всё, что от него зависело. Рюноске посмотрел на меня, а я взял его ладонь в свою и сжал, пытаясь хоть как-то поддержать. Кажется, он немного успокоился, потому что спросил у доктора, как это произошло с Гином. — Поговорите с врачом скорой помощи, который его осматривал на месте. Возможно, он знает больше, — последовал ответ. Как выяснилось позже, когда Гин переходил дорогу, его сбил пьяный водитель. Акутагаве сказали, что виновника арестовали и тот сейчас находится в полицейском участке. Рюноске провёл в больнице весь день и всю ночь, не сомкнув глаз ни на минуту. Я боялся оставить его одного, поэтому всё это время был рядом с ним, несмотря на то, что Акутагава говорил мне ехать домой. Под утро у нас обоих слипались глаза, и мы сами не заметили, как задремали на диванчике в холле, заключив друг друга в объятиях. Утром нас разбудил дежурный врач и сказал, что здесь спать нельзя. Акутагава спросил, как его брат, но врач ответил, что состояние Гина стабильно-тяжёлое, объяснив, что это даже хорошо, ведь оно не ухудшилось. Когда врач ушёл, я сказал: — Акутагава, поехали домой. Тебе нужно отдохнуть. Ты ему сейчас ничем не поможешь. — Я знаю, — ответил он. — Но почему-то боюсь уйти. Акутагава договорился с врачом, чтобы его ненадолго пустили к Гину. Он просто хотел посмотреть на него, удостовериться, что брат жив. Потом он всё же прислушался ко мне, и мы поехали домой. Однако уложить его спать мне не удалось. Рюноске тогда связался с кем-то по Line. Как я понял, с каким-то знакомым из Токио, у которого были связи в столичной больнице, и на следующий день из Токио приехал нейрохирург, который осмотрел Гина, но так же, как и местные врачи, он не смог дать прогнозов. Акутагава был на взводе уже несколько дней. Наступил вечер, мы находились с ним дома, и я предложил Рю выпить, сказав, что ему сейчас это необходимо. Он согласился. Мы выпили довольно много, и в какой-то момент Рю сказал: — Не представляю, как буду жить, если Гин умрёт. Он единственный, кто у меня есть. Наши родители погибли, и мы попали в приют. Гина собирались усыновить, но мы не хотели расставаться, поэтому сбежали из приюта вместе. Долгие годы мы скитались в трущобах, а потом я встретил Чую. Он и привёл меня в мафию. Но я не хотел, чтобы мой брат искалечил себе жизнь и вступил на этот грязный, кровавый путь, поэтому я сделал всё, чтобы оградить его от этого. Он закончил школу, как ни странно, за несколько лет освоив всю программу, конечно, не без помощи репетиторов, и поступил в университет. Я бы всё отдал ради него, Ацуши. Ты просто не представляешь, насколько сильно я его люблю. По щеке Акутагавы скатилась слеза, и он поспешил её вытереть. Я накрыл его ладонь своею, а затем в странном порыве заключил Рю в объятия, шепча, что с Гином всё будет хорошо. Акутагава не пытался высвободиться из моих объятий и обнял меня в ответ. Нас снова будто накрыло. Наши губы оказались очень близко... Я сам не понял, как это произошло, но мы с Рюноске поцеловались. Дальше всё и вовсе происходило как в тумане. В общем-то, мы переспали в ту ночь, но утром на свежую голову мы не почувствовали стыда или раскаяния за произошедшее. Напротив, я ни о чём не жалел. Хотя всё это казалось мне довольно странным. — Знаешь, — начал я, когда мы всё ещё лежали в постели и моя голова покоилась на его плече, — это так странно, что мы с тобой... ну ты понимаешь, — Акутагава кивнул, и я продолжил: — Ты раньше меня так жутко бесил, а теперь нет. В твоём присутствии я просто теряю голову. — Я тоже, — признался он. — И, так же как и ты, долго раздумывал над тем, что происходит между нами. Это ведь всё неспроста. — Что ты имеешь в виду? — Я тебе вчера метку оставил, если ты помнишь, — усмехнулся Рюноске. — Сам не знаю, зачем это сделал. Наверное, я совсем потерял голову. — Да, я помню про метку, но вовсе не злюсь. Напротив, мне это даже приятно: ощущать на себе именно твою метку. — Да я не об этом, — сказал Акутагава и зарылся пальцами в мои волосы. — А о чём? — не понял я. — Через несколько дней увидим. — Что увидим? — Я не хочу забегать вперёд — время покажет, — проговорил он и оставил поцелуй на моих губах. Что произошло дальше, я умолчу, но через несколько дней на месте метки появился красивый символ. Тогда-то до нас с Акутагавой и дошло, что мы истинные. Точнее, дошло до меня, ведь Акутагава подозревал что-то, когда мы с ним разговаривали ещё в постели. — Да, весьма занятная история, — произнёс Дазай. — Но я очень рад, Ацуши, что ты нашёл своего истинного и что это именно Акутагава. Он неплохой парень и довольно ранимый в душе, хотя и скрывает это. Надеюсь, что вы будете с ним счастливы. — Мы уже счастливы. — Я очень рад за вас. Неожиданно в дверь постучали, и Дазай произнёс: — А вот и Акутагава. Иди открой, Ацуши. Парень кивнул и пошёл открывать дверь. На пороге действительно стоял Акутагава. — Ну проходи, мы тебя ждали, — произнёс Дазай, а когда Акутагава вошёл, добавил: — Как брат, ему лучше? Рюноске с упрёком посмотрел на возлюбленного и спросил: — Ты рассказал ему? Зачем? — А почему нет? Это ведь не тайна? — Не тайна. Значит, и о нас ты тоже ему всё рассказал? — Акутагава, — произнёс Дазай, — я и сам обо всём догадался. Вы ведь метки друг другу оставили, а метки истинных имеют специфический запах. Я сказал Ацуши и скажу тебе: я рад, что вы нашли своё счастье, как и мы с Чуей. — Ладно, проехали. Каков твой план? — Для начала мне нужны глаза и уши в порту, и ими будешь ты. Докладывай обо всех перемещениях и контактах Огая. Ещё организуй мне встречу с Одасаку: просто передай ему от меня записку. Дазай протянул Рюноске сложенное вдвое письмо. — Хорошо, — кивнул тот, а Дазай продолжил: — Сходи к Чуе домой и отдай Верлену это послание. Осаму протянул Рюноске ещё один лист бумаги, сложенный вдвое. — Кому? — переспросил Акутагава. — Верлену. Это брат Чуи, он живёт в его квартире. — Не знал, что у Чуи есть брат. — Есть. Обо всём, что творится в верхах мафии, я тоже должен знать. Кстати, что произошло нового, пока меня не было, и где сейчас Достоевский? — Огай принял в мафию нескольких эсперов, но их способности держит пока в тайне. Могу написать их имена и фамилии. — Напиши. Акутагава взял ручку и листок и начал писать, затем произнёс: — Достоевский, насколько мне известно, исчез в тот же день, что и ты. — Он точно не убит? — О таком бы я знал. — Если хочешь, информацию о происходящем в порту и об Огае можешь передавать мне через Ацуши, мы с Осаму пока будем жить в этом отеле. У меня есть тайный счёт в банке. О нём никому неизвестно, но карточка осталась в доме Огая. Я расскажу тебе, где она лежит, и ты принесёшь её мне. Но будь осторожен: в доме ведётся видеонаблюдение. Чтобы камеры тебя не засекли, нужно отрубить электричество во всем районе — так будет безопаснее. Однако в доме есть генератор, и он включается автоматически, если пропадает электроэнергия. У тебя будет секунд тридцать до его включения. Если Ацуши обесточит район, а ты будешь находиться неподалёку от дома, то времени тебе хватит, чтобы попасть в подвал незаметно. Генератор находится там, тебе нужно просто его отключить. Позади дома есть маленькое окошко, проникнешь в подвал через него. Можешь разбить его, неважно. Огай тебя не заподозрит. — Хорошо, — сказал Акутагава, а Дазай рассказал ему, где спрятал карточку, после чего Рюноске с Ацуши ушли. — На сегодня достаточно, — произнёс Дазай, укладываясь в постель, а Осаму выключил свет и лёг на другую кровать.

***

— Он правда сам догадался о нас? — спросил Акутагава, когда они с Ацуши сидели на кухне и пили чай. — Да, догадался, — ответил оборотень, делая несколько глотков из чашки. — Не смотри на меня так, я тоже был удивлён. Потом Дазай попросил меня рассказать о том, как мы сблизились. — И ты рассказал? — Да, и я не вижу в этом ничего плохого. — Надеюсь, без подробностей? — Конечно без них. Я ещё не выжил из ума. — Ладно, пойдём спать, — сказал Акутагава, допивая свой чай и ставя чашку на стол. — Хотя мне всё это не нравится. Он втягивает нас в такое дерьмо! Как бы не пришлось пожалеть. — Но ведь ты хочешь помочь Чуе? Если всё так, как говорит Осаму, Чуя может умереть из-за этой записи, если вернётся. — Вот именно что «если». А ты не думал о том, что твой Осаму врёт? — Зачем ему это? — Чтобы нашими руками убрать своего мужа и завладеть его состоянием. — Не думаю. Дазай не такой. Он бы не пошёл на это ради денег, к тому же они у него есть. И Огай не знает о них. — Неужели? Но даже если и так, у Огая их больше. — У Осаму их тоже достаточно. Он обманом выманил у Фицджеральда семь миллиардов йен! — Ого! Если ему удалось это сделать, то он действительно очень умён. — Так и есть, Акутагава. А ещё я знаю, что Осаму всё-таки хороший человек, несмотря на то, что убийца. Ему небезразлична судьба города, и он очень любит Чую. Ацуши поставил чашку на стол и встал со своего места, зевнув. — Пойдём спать, — сказал он, а Акутагава обнял его и чмокнул в губы. — Пойдём. Только не уверен, что мы будем именно спать.